Текст книги "Мощи Распутина. Проклятие Старца"

Автор книги: Уильям М Валтос

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 28 страниц)

60

– Мои оппоненты не остановились перед убийствами ради этих мощей, – сказал Уинфилд. – Думаю, они вполне способны поднять руку на женщину.

– Только если это не они ее работодатели, – предположил Росток, только затем осознав, как искусно Уинфилд сменил тему: – Но вы так и не ответили на мой вопрос. Я понял, почему убивали ветеранов. Но из-за чего умерли остальные?

– Вы же сами сказали: от естественных причин.

Голос Уинфилда звучал подозрительно бесстрастно.

– Но каждая из этих смертей была вызвана определенной формой кровотечения, – сказал Росток. – А Распутин был известен именно тем, что умел заговаривать кровь.

– Распутин давно мертв. Неужели вы думаете, что дух, или призрак, или что-то там еще является причиной всех этих смертей?

– Мой дед думал бы именно так. Полагаю, он принял бы это за проклятье, которое настигает каждого, кто тревожит мощи.

– А вы сами что скажете?

– Не знаю, – признался Росток. – Я действительно не знаю, что думать.

– Что ж, возможно, ваш дед оказался бы прав. Может быть, проклятья в классическом его понимании тут и нет, но определенно происходит нечто зловещее.

Уинфилд, казалось, играется с этой мыслью, однако для Ростка дело было смертельно важным. Если проснулось некое проклятие, месть мистической фигуры, убитой более восьмидесяти лет назад в далекой стране, то Росток, подобно всем прикоснувшимся к руке, был и сам обречен на смерть.

Он замолчал, размышляя над перспективами.

Распутин обладал мстительной натурой, уничтожив множество как политических, так и личных врагов, это знали все. А в знаменитом письме, где он предсказывал свою смерть, Распутин с ужасающей точностью описал ее страшные последствия.

Но месть за свое убийство он уже осуществил: над императорской семьей, над русской знатью и над всей русской нацией.

Зачем ему желать чего-то большего?

И почему здесь, в Миддл-Вэлли?

Зачем наказывать людей, которые не имели никакого отношения к событиям столетней давности?

У Уэнделла Франклина в роду не было русских, и к мощам он тоже не прикасался. Как и Зиман, и Бракнер. И уж точно – Альцчиллер. Причин убивать профессора было еще меньше, чем остальных. Из всех, кто находился рядом с мощами Распутина, он один относился к ним с должным почтением. Даже не просто почтением, а благоговением. Нет, у Распутина определенно не было причин убивать Альцчиллера.

– В чем дело? – спросил Уинфилд. – С чего ты вдруг замолчал?

– Думал о профессоре Альцчиллере.

– Хороший человек. Жаль, что он умер.

– Я тут вспомнил… Он хотел, чтобы я кое с кем связался.

В голосе Уинфилда появилась настороженность:

– Ты помнишь с кем?

– Имя было немецкое. Он назвал его перед тем, как умереть. Это был некто по фамилии Детрик.

Реакция на услышанное имя сразу же отразилась в выражении лица Уинфилда. Оно стало неподвижным, глаза сощурились.

– Никогда о нем не слышал, – сказал он.

Уинфилд умел отлично скрывать свои эмоции. Но в первый раз за весь вечер Росток мог точно сказать, что старик лжет.

– Он назвал еще одно имя, – вспомнил Росток. – По-моему… Шерман. Да, Шерман. Детрик и Шерман. Может быть, это один человек – Шерман Детрик. А может быть, два разных.

Уинфилд перевернул трубку и высыпал пепел в пепельницу. Похоже, это был сигнал Ростку, что разговор окончен. Старик встал с кожаного кресла и проводил полицейского до двери. Хотя Уинфилд и пытался это скрыть, он явно был чем-то обескуражен.

Кем был этот загадочный Детрик, подумал Росток. И почему упоминание его имени вызвало такую резкую смену в поведении Уинфилда?

61

Росток решил, что мог что-нибудь просмотреть, поэтому, покинув Уинфилда, снова отправился в квартиру Робин. Он открыл дверь запасной связкой ключей, которую прихватил из дома, когда уходил. С тех пор внутри ничего не изменилось. В воздухе повис легкий запах парфюма. На столе стояли два стакана из-под водки. На дне стакана Ростка не наблюдалось осадка, значит, Робин использовала жидкий наркотик. Что-то более экзотическое, чем простое снотворное. Такое лекарство вряд ли могла достать обыкновенная девушка без специального рецепта. Возможно, какое-то сильное болеутоляющее, которое она взяла из запасов лекарств для своей матери: иначе говоря, Робин планировала отравление заранее.

Она оставила шкафы и ящики стола полными вещей. Ее немногочисленные украшения лежали в маленькой лакированной коробочке, чемодан и сумочка остались дома. Куда бы она ни ушла, она отправилась налегке. Дома остался даже ее ноутбук.

Росток включил его и дождался загрузки системы, надеясь найти на жестком диске подсказку к тому, куда она исчезла. Как он и ожидал, все файлы были защищены паролем. Росток позвонил офицеру связи в полицейское управление штата Пенсильвания: у них должна была быть программа, которая обходит пароли и прочие защиты. По закону, программу можно было использовать только при наличии судебного ордера. В реальности, впрочем, все было несколько иначе. Так что вскоре Росток уже сидел в задней комнате главного полицейского управления штата в Данморе и просматривал файлы репортерши.

Процесс этот был довольно утомительным. К счастью, Робин имела привычку давать файлам длинные значимые названия, что позволяло Ростку пропускать обычные рутинные репортажи. Чувствуя себя взломщиком, он так же проверил ее почту. К счастью, поля «Тема» несли в себе достаточно информации, чтобы он мог пропускать слишком личные письма. В любом случае, их оказалось немного. Только пара писем будничного характера друзьям или родственникам. Либо она вела одинокую жизнь, либо была предельно аккуратна в отношении своих контактов и регулярно чистила почтовый ящик.

От просмотра репортажей о пожарах, полицейской коррупции, дорожных авариях, прогнозах погоды, результатах Выборов и репортажей о здоровье у Ростка заболели глаза. Каждая из категорий делилась на десятки подкатегорий, на большинство из которых, впрочем, можно было не обращать внимания. Среди репортажей о здоровье, например, находились истории о Национальном Институте изучения рака, Мемориальной больнице Слоуна-Кеттеринга[37]37
  Слоун, Альфред Причард мл. (1875–1966) – бизнесмен. В 1934 основал и возглавил крупный благотворительный фонд.
  Кеттеринг, Чарльз Франклин (1876–1958) – инженер, изобретатель, предприниматель. Стал сооснователем Института Слоуна-Кеттеринга по исследованиям рака в г. Нью-Йорк


[Закрыть], национальных институтах здоровья, а также множество статей о последних прорывах медицины, альтернативных методах терапии, исследователях рака и даже об уходе за неизлечимыми больными.

В разделах политики Пенсильвании, истории округа Лакавонна, последней переписи населения и других тем оказалось столько же подразделов. От щелчков по мышке у Ростка начинал неметь указательный палец. Некоторые файлы выглядели как финальная версия, готовая к эфиру, в других просто содержались заметки и беглые описания людей, которых она опрашивала. Похоже, на этом ноутбуке было все, кроме личных записей. Только когда Росток добрался до файлов о Миддл-Вэлли, ему удалось найти кое-что интересное. Он улыбнулся, прочитав собственный портрет: «Типичный упертый русский. Грубые черты лица, волосы песочного цвета, милая улыбка, однако зациклен на одной теме».

Здесь было краткое изложение их первого разговора и пара заметок для будущих репортажей: о канарейках и утечке метана после обрушения шахт. Он нашел несколько страниц исследований по старообрядцам, что, впрочем, его не удивило. Она продемонстрировала немалый интерес к этой теме еще при их первой встрече и говорила, что, возможно, напишет репортаж О русском мистицизме. Это объясняло, почему среди файлов имелся результат поиска Google по запросу «Епископ Сергий» – статья из какого-то журнала, рассказывающая о его «исцелениях». Росток заметил, что после рассказов о монастырских приютах, о бешеных белках и о загрязнении почвы свинцом на месте бывшего завода по производству батареек, тема репортажей разительным образом поменялась.

Он поймал себя на том, что страницу за страницей просматривает файлы о Распутине: выдержки из книг, журнальные статьи, фотографии. Начав читать некоторые из них, Росток обнаружил, что всю эту информацию он и так знает. В одном из файлов приводился список исцелений Распутина. В другом – все его пророчества. Очевидно, Робин, как всякий хороший репортер, составляла биографию предмета своего исследования. Однако Росток не мог не заметить удивительной вещи: датой создания первого документа значился день за двое суток до их визита к Альцчиллеру. За два дня до того, как Росток рассказал ей об имени Распутина на бумаге.

Пораженный, он откинулся на спинку стула. Робин знала, что это кисть Распутина, еще до того, как Росток привез ее к Альцчиллеру! Ее поведение в споре с профессором, которое он принял за скептицизм, на самом деле было способом подтвердить свои подозрения.

Опасения Ростка подтверждались. Следующий ряд файлов имел отношение к церковным реликвиям. Здесь был список почти всех известных реликвий, чья подлинность либо подтвердилась, либо находилась на рассмотрении. Копии веб-страниц с рассказами об обломках Истинного Креста, Терновом венке, крайней плоти Иисуса, молоке Девы Марии и вуали Вероники. Один из файлов рассказывал о крови Святого Януария, которая каждый год в день его церковного праздника становится жидкой; о языке Святого Иакова; о деснице Святого Стефана из Венгрии. Имелись файлы, посвященные чудесным исцелениям, приписываемым различным реликвиям: чудотворному источнику в Лурде, образу Святой Девы из Гвадалупе, Падре Пио из Италии. Эти статьи были скопированы Робин из католической энциклопедии, включая текст о том, какие три чуда необходимы, чтобы канонизировать святого. И, наконец, еще один, последний, файл.

Выдержка из мемуаров Мориса Палеолога, последнего французского посла при русском дворе. В ней была описана встреча с некой госпожой Т., заявлявшей, что незадолго до своей смерти Распутин говорил:

«Я знаю, что умру в ужаснейших страданиях. Тело мое разорвут на куски. Но даже если мой прах развеют по четырем ветрам, я не прекращу творить чудеса. Моими молитвами свыше излечатся больные, и неплодоносящие женщины понесут».

На этом файле стояла дата – день перед их поездкой к Альцчиллеру.

Росток глубоко вздохнул. Пока он был занят убийства-ми Ивана и Пола Даниловичей, Робин сосредоточила внимание на более важной для нее теме. И теперь она исчезла – а вместе с ней, наверное, самая ценная церковная реликвия в современной русской истории. Реликвия, из-за которой погибло четырнадцать героев 101-й военно-воздушной дивизии и на которой лежало проклятье, вызвавшее еще четыре смерти. Надо отдать должное уму Робин: она не оставила следов, по которым ее можно было найти.

Но Росток еще не был готов сдаться. У него оставалась одна ниточка – имя, которое Альцчиллер произнес перед смертью.

Росток повернулся к компьютеру, стоявшему в участке, набрал адрес поисковика и онемевшими кончиками пальцев ввел: «Шерман+Детрик*.

Появившееся на экране удивило его даже больше, чем собранная Робин биография Распутина.

62

Проведя некоторое время в поиске по сети, Росток нашел доказательства того, что работа Альцчиллера была связана с Детриком. Когда Росток ввел в поисковик «Альцчиллер+Детрик», тот вывел ему ссылку на статью в «Скрантон Таймс» – ту самую, что когда-то настроила профессора против прессы, Детрик упоминался в рассказе об одной из доездок профессора в Юго-Восточную Азию, вызвавшую у профессора политические разногласия с коллегами из Университета Скрантона.

Пара щелчков мышью – и на экране возникла карта, по которой можно было добраться прямо к Детрику. В информации для водителей указывалось, что поездка займет четыре часа на скорости 100 км/ч.

Росток выехал из главного полицейского управления после полуночи. Он чувствовал утомление, однако счел это последствием отравления наркотиком. В Скрантоне он заправился, съел один бургер, выпил две чашки черного кофе и продолжил ночную поездку. Два часа спустя где-то в округе Ланкастер он заехал в придорожный мотель и проспал до рассвета. Позавтракав яичницей и булочкой с чашкой кофе, он продолжил свой путь на юг, надеясь доехать до Детрика в начале рабочего дня.

С продвижением на юг становилось все теплее. Над полями вдоль дороги повис легкий туман. Из-за одного из горных хребтов появились три военных самолета; их винты наполняли низину гулкими вибрациями. Судя по карте, Росток был в сорока пяти минутах езды от Кэмп-Дэвида – загородной резиденции президента. Росток свернул с шоссе 70, проехал немного на север и вскоре остановился.

Он доехал до Детрика.

Детрика, о котором говорил профессор.

В рассуждения Ростка изначально закралась ошибка – ошибка, которую он осознал, как только увидел ссылки, выданные поисковиком: он решил, что Детрик – это человек.

На деле Детрик оказался военной базой.

Форт Детрик, штат Мэриленд.

Место, где располагался Институт Медицинских Исследований Инфекционных Заболеваний при Армии США.

Тот далекий день клонился к вечеру. Старик продолжал рассказывать мальчику о вереницах больных и бедных, которые наряду с влиятельными фигурами и заговорщиками приходили к дверям скромного дома в Петербурге, где жил Распутин. Те огромные суммы денег, что колдуну давали в качестве взяток, он отдавал первым же крестьянам, пришедшим просить о помощи.

Но мальчика больше интересовали мистические способности Распутина, чем его альтруизм.

– Пророчества, дедушка. Ты обещал рассказать мне о пророчествах.

– Ах да, конечно. Все хотят знать о пророчествах, когда с ними уже поздно что-либо делать – по крайней мере, с большинством из них…

– Расскажи мне, дедушка.

– С раннего детства Распутин обладал способностью предвидеть будущее, – начал старик. – Он знал о событиях до того, как они происходили. Иногда ему являлись четкие картинки, будто ряд фотографий. Иногда – видения, в которых нельзя было различить лиц участников.

– Как далеко в будущее он мог заглянуть?

– Иногда он видел ближайшее будущее, а иногда – далекие события. Он предсказал убийство премьер-министра Столыпина, и сутки спустя того застрелили. Увидел, что Россия будет голодать, и четыре года спустя от голода скончался миллион человек. Он предсказал, что императорская семья будет править не дольше трех месяцев после его смерти, и за день до истечения этого срока царь подписал отречение от престола. Распутин предсказал не только собственное убийство, но и время, когда оно произойдет. Он предвидел, что его тело сожгут и кости раскидают, и поначалу, когда его похоронили в императорском имении, это пророчество приняли за ошибку. Однако через два месяца большевики вырыли труп, сожгли его, облив бензином, а кости раскидали – в точности, как предсказывал Распутин.

– Но если он видел будущее, то почему не спасся от своих убийц? – спросил мальчик. – Почему не увидел, что злые люди хотят убить его той ночью? Почему не сбежал?

– Те же вопросы задавали о Господе нашем Христе, когда Его распяли на кресте, – печально проговорил старик. – Почему наш Господь не бежал из Гефсиманского сада, если знал, что римляне придут за Ним? И почему Иоанн Креститель не скрылся, пока была возможность, пока его не схватили и не обезглавили воины Ирода? Эти вопросы задают про всех людей, утверждающих, что они пророки, не понимая всего значения их миссии. Истинный мученик – тот, кто сознательно идет на смерть. Так было и с Распутиным. Он знал, что ему предначертана гибель. Что он должен умереть, и тем исполнить свою миссию на Земле. Но перед смертью он оставил несколько пророчеств.

Старик вытряхнул пепел из трубки, постучав ею о камень.

– Зная, что его жизнь окончит наемный убийца, Распутин написал царю письмо. В нем он предупреждал Николая, что если убийцей будет один из его родственников, то ни один член императорской семьи не проживет дольше двух лет. Родственниками царя оказались двое из троих убийц, и пророчество Распутина сбылось полтора года спустя, когда императорскую семью расстреляли большевики.

По привычке, оставшейся у старика с тех дней, когда его преследовали революционеры, дед Ростка разбросал пепел, чтобы не оставлять следов своего пребывания.

63

Охрана Форта Детрик, вероятно, была усилена после событий 11 ноября 2001 года. Главные ворота охраняли трое военных. На крыше контрольно-пропускного пункта виднелись две камеры слежения. Каждую машину останавливали, у водителя проверяли права, некоторых пропускали, некоторых отправляли обратно. Военный, остановивший Ростка, не желал признавать, что на базе есть человек по фамилии Шерман. Однако Росток видел, как второй охранник в будке звонит куда-то по телефону. После небольшого разговора он открыл окошко будки:

– У вас назначена встреча с генералом Шерманом? Генералом? Становилось все интереснее.

– Скажите ему, что Альцчиллер мертв, – ответил Росток.

– Кто?

– Профессор Уильям Альцчиллер из Университета Скрантона. Передайте, что причиной смерти было кровотечение.

Военный сделал все, как просил Росток, выслушал ответ от секретаря генерала, после чего выдал два пропуска: один – на лобовое стекло машины – и второй, который позволял Ростку пройти в здание 625. Следуя указаниям охранника, Росток медленно въехал на базу, соблюдая лимит скорости в 20 км/ч. Маршрут пролегал мимо белого бетонного здания внушительных размеров, где находился Национальный Институт рака, а также мимо похожей на коробку конструкции, где, согласно табличке, располагалось управление Медицинского Исследовательского института при Армии США.

В итоге указания охранника привели Ростка к дальнему концу территории Форта Детрик, за военные казармы. Двухполосная дорога, пролегавшая вдали от остальных зданий, шла по невысокому холму, а затем сквозь густую сосновую рощу. Она вела к одноэтажному зданию из темного кирпича, скрытого от солнца и нежелательных глаз хвоей вечнозеленых деревьев. Здание было огорожено двумя рядами металлической сетки, с протянутыми над ней спиралями колючей проволоки. Красные предупредительные знаки гласили, что сетка под высоким напряжением. Между ней и зданием не было мест, где можно было бы укрыться – кустов, деревьев или чего-нибудь подобного. На небольшой табличке был указан номер здания – 625. Никакой надписи, объясняющей, что находится внутри, не наблюдалось.

Охранник у ворот внешней ограды сверил фотографию на пропуске с водительскими правами Ростка, забрал его оружие и пропустил ко вторым воротам, где процедура идентификаций повторилась.

Третий охранник стоял за стойкой регистрации сразу за главным входом, где ему сквозь стеклянные двери было видно любого приближавшегося посетителя. За его спиной стояли еще двое военных, охранявших двойную дверь из нержавеющей стали – похоже, лифт. Охранники были вооружены старыми на вид винтовками М-16. Они бесстрастно наблюдали, как военный за стойкой по третьему разу проводит идентификацию.

Он жестом предложил Ростку сесть на кушетку, обтянутую зеленым кожзаменителем, пока сам набирал номер на телефоне.

Вестибюль даже не пытались сделать привлекательным. Восьмиугольный красно-белый знак гласил, что здание является зоной биологического риска четвертой степени. На двух соседних табличках большими красными буквами была изложена Процедура эвакуации. На стене рядом со знаками висели защитные жилеты с белыми капюшонами, прозрачные лицевые пластины и полные химические костюмы. По обеим сторонам от стальных дверей на расстоянии вытянутой руки от охранников располагалась аварийная сигнализация: большие красные рычаги, помещенные в небольшие ниши.

Повесив трубку, охранник уставился на Ростка. Тот не знал, чего ему ждать. Он уже сомневался, было ли прийти сюда хорошей идеей! В конце концов, о чем он мог рассказать, кроме последних слов умирающего профессора и старой газетной статьи? Но Детрик оставался его единственной ниточкой, и он намерен следовать за ней, какой бы зыбкой ни была цель. Росток потер глаза, пытаясь избавиться от накопившейся за последние дни усталости.

Стальные двери разъехались. В открывшемся проеме стояла стройная женщина в белом лабораторном халате. На ее лице не было косметики, волосы почти полностью скрывала защитная шапочка. Судя по небольшому красному кастовому знаку на лбу, она исповедовала индуизм. Ее кожа была безупречно белого цвета, что не соответствовало представлениям Ростка об индийцах, которых он всегда считал темнокожими.

Здесь она выглядела странно и не к месту – хрупкое существо, окруженное вооруженными охранниками в полной униформе. Однако ее, похоже, ничуть не тревожило соседство с военными, которые тут же взяли оружие на изготовку и сосредоточились. Охранник за стойкой вскочил на ноги и отдал ей честь. «Кем бы ни была эта женщина, она пользуется здесь большим уважением», – решил Росток.

Она улыбнулась и подошла к Ростку. Стальные двери закрылись за ее спиной.

– Я доктор Веда Чандхари. Генерал Шерман скоро к нам присоединится, – сказала она, протягивая руку. – Мы оба рады, что вы приехали к нам.

Ее рукопожатие было мягким, пальцы – гладкими и прохладными. Свою же руку в ее ладони он, наоборот, ощутил грубой и неуклюжей.

– Как вы себя чувствуете? – спросила Веда. – Не устали?

– Поездка была долгой, – признался он.

Она изучала его лицо.

– У вас красные глаза, – заметила она.

– Просто нужно немного поспать.

– Мне сказали, что вы знали профессора Альцчиллера. Мне было печально услышать, что он ушел из жизни, – доктор говорила с британским акцентом, который в той далекой земле, где она учила язык, звучал более мелодично и элегантно, чем резкое наречие самих британцев. – Думаю, нам стоит пройти внутрь.

Она кивнула охранникам, и стальные створки дверей с шипением разъехались, открывая проход в залитый светом коридор со стенами из нержавеющей стали и двойными оконными панелями. Окна были закрыты плотными жалюзи. Пол и потолок коридора – покрыты белой эмалевой краской, отражавшей свет ламп. На всех поверхностях не было ни единого пятнышка. Коридор проветривался постоянным потоком прохладного воздуха. Когда они проходили мимо одного из окон, неплотно прикрытые жалюзи позволили Ростку увидеть за ним фигуру в громоздком белом дезинфекционном костюме, склонившуюся над клеткой с кем-то похожим на обезьяну.

Доктор Чандхари привела Ростка к пустой лаборатории. Отперев дверь пластиковой магнитной картой, она вошла внутрь и закрыла жалюзи. Росток отметил, что стальная дверь захлопнулась сама. Щель на внутренней стороне рядом с дверной ручкой предполагала, что для выхода тоже требовалась магнитная карта.

– Вы знаете, чем мы здесь занимаемся? – приятным голосом спросила Чандхари.

– Если верить Интернету, чем-то связанным с биологическим оружием.

Милая улыбка доктора поблекла:

– Это весьма грубое описание нашей деятельности, – сказала она и проверила, плотно ли заперта дверь.

– На самом деле, – продолжала она, – мы не имеем дела с бактериологическим оружием. Наша задача – изучать микроорганизмы – бактерии, вирусы, грибки и так далее. У них всех есть множество способов полезного применения.

– В ваших устах звучит весьма буднично, – заметил Росток. – Наверное, поэтому у вас снаружи колючая проволока и военные?

– Но мы все же правительственное учреждение, которое проводит исследования по заказу государства. В наши дни необходима определенная степень охраны, – Чандхари замолчала. – Но я не могу углубляться в детали нашей работы. Расскажите мне о смерти профессора Альцчиллера. Охранник у ворот сообщил, что вы говорили о кровотечении.

Ее голос был относительно спокойным, но Росток чувствовал, что доктор знает о смерти Альцчиллера больше, чем хочет показать.

– Если верить коронеру, он умер от кровоточащей язвы, – ответил Росток.

– Вы лично видели его смерть? Какие были симптомы?

– Это было непривлекательно. У него пошла кровь ртом и носом. Она лилась даже из глаз, – Росток нетерпеливо огляделся. – А где Шерман? Профессор хотел, чтобы я встретился с ним.

– Он скоро придет. Альцчиллер не жаловался на боль в животе?

– Жаловался, но днем раньше он выглядел вполне нормально.

– Тогда, скорее всего, это была не язва, – голос Чандхари был спокойным и мягким. – Как получилось, что вы были рядом с профессором в момент его смерти?

– Он изучал… – Росток сделал паузу. – Изучал одну улику, которую я ему принес.

– Какую улику? – спросила Чандхари.

– Вообще-то, я пришел сюда не на допрос, а для встречи с Шерманом.

– Генерал Шерман скоро к нам присоединится, – повторила она. – Но профессор Альцчиллер был моим другом, и потому наши интересы могут пересекаться. Так что, если не возражаете, я снова спрошу вас: какую улику он изучал?

– Это была человеческая рука… отрезанная кисть, которую нашли в банковском сейфе.

Он ждал, что доктор удивится. Однако ее лицо оставалось бесстрастным. Чандхари даже бровью не повела. Она уже знала о руке?

– Обычно такие… гм, предметы… оказываются у окружного коронера, а не у профессора колледжа, – сказала она. – Вы решили, что с этой рукой может быть связано что-то необычное? Была какая-то особая причина, по которой вы отнесли ее профессору Альцчиллеру?

– Была, – ответил Росток. – Сейф, в котором ее нашли, не открывали более пятидесяти лет. Это показалось мне странным.

Наконец Росток дождался от доктора реакции: улыбки.

– А каково было состояние… кисти? – спросила она.

– Вполне нормальное. Рана была свежей, и из нее все еще сочилась кровь.

– Да, совсем как в легендах… – проговорила Чандхари.