Текст книги "Профессия"

Автор книги: Тони Ронберг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)

         Может, это вызов самому себе. Но я вдруг чувствую силы бросить вызов не только себе или ей, но и чужой столице. И всему миру.

         Бывало хуже. А сейчас – нормальная ситуация. Идет поиск. Идет поиск. Идет поиск...

9. ПОИСК

         На следующий день еще уточняем детали, встречаемся с Ириной и все согласовываем. Она уже успела пообщаться со всеми знакомыми Сотника и даже с его родителями по телефону. Я же успел обойти все бутики в районе «Кара-Кума» и опросить их владельцев на предмет наличия видеокамер. Некоторые мне даже отдали записи. Потому что с таким вежливым и обаятельным детективом лучше не ссориться.

         Весь день проходит в этой маете – мы просматриваем записи вместе с Ириной, сверяем время и куски трассы, которые попали в зону видеонаблюдения. Ищем черную «мазду» или не «мазду». Сами не знаем, что ищем.

– Похоже, вот эта, – я останавливаю запись и смотрю в остановленный кадр.

         Опять сверяем разные версии. Похоже, что эта. В темноте не особо видно, но стекла авто еще опущены, в другой версии – уже подняты. Из-за скорости все расплывчато.

– «Шкода» это старая, – я увеличиваю номера в кадре. – Попробуем ее отыскать.

– Это зацепка, – кивает Ирина. – Но киллеры – всего лишь киллеры. Они могут быть ничьи – наемники.

– Наемники не бывают ничьими. Посмотрим. А кто у нас сможет пробить эти данные?

– Это к Игорю.

– Нужно распоряжение Босса?

– Нет, можешь сам его озадачить.

         Я еду в офис и озадачиваю Игоря. Игорь  – парень лет тридцати, мастер электронных картотек и библиотек. Обещает все выяснить «быстренько».

– Игорь, я тут новичок немного. «Быстренько» – это как быстренько? Насколько?

         Парниша отводит взгляд от компа.

– Ну, я тут не в носу ковыряюсь и не порнуху качаю!

– Нет, не вопрос. Просто непонятно, когда будет результат. А на счет порнухи – я тоже не против.

         Он смеется.

– Илья тебя зовут? Это ты Риту того?

– Я – Риту? Не помню...

– Опасный ты черт, Илья. Завтра инфа будет – утром. Нужно с людьми связаться, ментовские архивы дернуть – разумеешь?

         Похоже, что какие-то нехорошие легенду ходят обо мне в офисе детективного агентства «Спартак». Я молча гляжу на Игоря – смысл спрашивать?

         Сажусь на стул и думаю.

– Ты чего? – оглядывается Игорь. – Перезагрузка?

– Да, процесс проходит нормально.

         Думаю, не заняться ли мне выяснением номера квартиры Ларисы, если уж сегодня везет с поиском.

– Значит, до завтра? – прощаюсь с Игорем.

– Давай!

Дом выглядит очень тихим. Это старое девятиэтажное здание, обычной планировки. Дверь на кодовом замке. Я вхожу вслед за мальчиком с собачкой. Такса поворачивает ко мне лисью морду и нюхает мои туфли.

         Внизу дежурит консьержка. Бабулька под восемьдесят. Проще было бы пообщаться с таксой.

– Здравствуйте, бабушка! Я издалека приехал. Мне этот адрес дали, а квартиру я не знаю. Не подскажете, где Лариса живет?

– Какая Лариса? – следует закономерный вопрос.

– Она тут квартиру снимает, вместе с девчонками. Их там много. С хозяйкой живут.

– Да у нас и не сдает никто.

         Я теряюсь. Бабка может путать. Но и Лариса запросто могла врать.

– Лариса... высокая, темные волосы. Короткая стрижка, до плеч. Не знаете?

         А вдруг она не Лариса вовсе?

– Да по имени не знаю я их.

– Кого их?

– Да девчонок этих.

– А в какой квартире?

– Так это у Матвеевны, наверно. Или у молодой из тридцать четвертой.

– А Матвеевна в какой?

– На шестом этаже, сразу справа, не помню, какая у нее. А Лариса, которая молдаванка?

– Молдаванка?

– Темная такая, худая?

– Наверно.

         И я представляю, как бабка сейчас спросит: «Это к которой офицер ходит?»

– А ты тоже молдаван что ли? – спрашивает она вместо этого. – Что-то туго соображаешь.

– Да-да, я жених ее, бабушка. А мне сказали, что она тут мне изменяет. Вот я и приехал. Только вы ей не говорите ничего. Я сам потом... сюрприз ей сделаю.

         Бабулька, наконец, проявляет живую заинтересованность.

– Да с кем же она тебе изменяет? Никогда я ее ни с кем не видела. Никто к ней не ходит. Правда, куда и ходить-то, там повернуться негде. А сама – на работу – с работы. Скромная такая девочка, здоровается всегда.

– Вы не говорите ей, что я был, бабушка, – прошу я снова.

         От проведенного расследования становится как-то зябко. Молдаван еще не хватало. И выяснять вот так – за спиной – о человеке, который тебе небезразличен – это не то же самое, что о постороннем. Я был готов к тому, что у нее есть крутой парень на джипе. А у нее никого нет. Так вот.

         Между тем в городе теплеет. Даже вечера пахнут весной. Кажется, что весенняя страсть уже притаилась где-то поблизости и дышит на город. И от этого предчувствия страсти у меня, как у школьника, перехватывает дыхание.

         И вдруг звонит Леди Х. Как всегда, энергична и лаконична.

– Приедешь?

– Приеду, – отвечаю без колебаний.

         И еду. Я и Леди Х – одно и то же. Нам не нужны никакие пустые фразы, чтобы скрывать то, что явно, и облагораживать то, что неблагородно.

         Она открывает мне дверь и  проводит в квартиру.

– У меня неожиданно пустой вечер, – говорит, словно извиняясь.

– Я очень рад. У меня тоже пустой.

         Можно спросить о деле Гавриша, но это дело мне абсолютно неинтересно.

– Чай будешь? – она идет на кухню.

– Нет. Но коньяка бы бахнул.

Она находит мне коньяк.

– Ты странный человек, Илья. Тебе говорили?

– А тебе?

         Я пью коньяк и уже различаю под черной блузкой контуры ее белья. Ее спортивное тело становится ближе.

– Ты, правда, фехтованием занималась?

– Хочешь проверить это? Сразимся на кухонных ножах?

         Я привлекаю ее к себе. Хочется одного – поскорее стащить ее одежду. Этому есть вполне физиологическое объяснение: у нее очень мальчишеская фигура, почти бритая голова, оголенные беззащитные уши, и подсознательно мне хочется убедиться, что она все-таки женщина. Она не противится. Через секунду оказывается передо мной в черном белье, впрочем, без кружев и рюшей. Тоже какой-то спортивный вариант. Но жар близости уже увлекает нас обоих в постель. Я целую ее впалый живот, и чувствую, как она горяча. Моя маленькая Леди Х.

         Потом я, как всегда, не могу уснуть в ее постели. И мысли лезут не самые радужные. Думаю почему-то о том, что со временем ее перестанут удовлетворять такие отношения. И она либо порвет со мной, либо захочет большего. И то, и другое... будет не очень весело. Но пока нет проблемы, не нужно ее создавать из бессонницы и полумрака чужого жилища. Тем более – посреди ночи, в постели с голой спящей женщиной.

10. ПРОТИВНИК

         Игоря еще нет на месте, а в кабинете Генки пока только старый Кир – готов к утреннему совещанию. Я приветливо киваю, но он смотрит мутно. Не исключено, что уже раскрыл дело Прохорова, над которым мы все только начинаем париться.

         Входит Юля с предложением чай-кофе.

– Геннадий Павлович чуть-чуть задержится.

– Тогда чайку, – прошу я.

– Черный, зеленый?

– Зеленый, но с сахаром.

– И с лимоном?

– И с лимоном.

– Послушай, парень! – вдруг срывается на меня АлВас.

         Юля спешит выскользнуть за дверь. Я слегка цепенею. Во-первых мы никогда не переходили с ним на «ты», а во-вторых, в этом кабинете я для него отнюдь не «парень», даже если я его раздражаю.

– Ты не хочешь умерить тут свой пыл и свою жажду бурной деятельности?!

– По поводу чая с лимоном?

– Из-за тебя уже пострадал честный и достойный сотрудник – Рита. И я тебе напоминаю, что ты тут не самый крутой. Так что – веди себя скромнее. Тут тебе не Хохляндия!

– И не КГБ, – отвечаю я.

– Да что ты понимаешь? КГБ – это такая школа, которая тебе – офисному мальчику – даже не снилась!

         Неужели я так молодо выгляжу, что кажусь Кирееву офисным мальчиком?

– Александр Васильевич, я не очень понимаю ваше расстройство по поводу моего поведения, но уверяю вас, что есть современные лекарственные препараты для успокоения нервной системы, которые можно купить и без удостоверения сотрудника КГБ.

         Он вскакивает. Дядька с бородой, сжатыми кулаками и славным прошлым. Не будет же он со мной драться? Мне не очень интересно это...

         Входит Роман с бумажками.

– Привет, лесная братва. Как оно? Теплеет?

– Да классно вообще! – соглашаюсь я.

         Появляется Ирина – в длинном весеннем плаще из легкой и хрустящей ткани, поправляет волосы, прихорашивается перед зеркалом, улыбается мне.

– Как ты? Есть результаты?

– Пока нет.

         И наконец, приходит Генка. Немного всколоченный, но тоже веселый. Кир хмурится в сторону окна. Есть люди, которым весна по барабану.

         Потом начинаются отчеты. Первым отчитывается АлВас, затем мы с Ириной, после нас – Роман. В итоге получается довольно странная картина: Прохоров вел добропорядочный образ жизни и не имел никаких порочащих связей, у Сотника тоже вполне легальный бизнес и никаких отношений с криминалом. Генка трет лоб, разглаживая тонкие горизонтальные морщины.

         Ни я, ни Ирина не рассказали о том, что номера подозрительной машины ушли на проверку. Это не очень большая зацепка. И Роману, убедившемуся в прозрачности бизнеса Сотника, тоже рассказать особо нечего. Ни у кого никаких мыслей.

         АлВас кряхтит в кресле, избегая смотреть в мою сторону. Генке тоже не очень думается. А может, думается, но о чем-то другом, никак не связанном с делом Прохорова.

– Ладно, ребята, – сжаливается он над нами. – На сегодня все. Но... чтобы завтра все пришли с мыслями и рабочими версиями.

         И уже когда все поднимаются, роняет, не глядя на меня.

– Илья, на пять сек.

         Ох, уж эти Генкины «пять сек»!

         Я снова сажусь и провожаю коллег взглядом.

– Понял, как мы работаем?

– А что тут понимать? Пока никаких мыслей в тему.

– Потому что вы сейчас оба выступили как адвокаты.

– Кто мы?

– Ты и Киреев, – растолковывает Генка. – Он сказал: «У моего клиента все чисто, он тут ни при чем». И ты сказал: «И у моего клиента все чисто, он тут ни при чем». А на самом деле, ни Прохоров, ни Сотник не являются вашими клиентами. И в следующий раз нельзя ограничиваться позитивом.

– В следующий раз твой суперагент КГБ уже все раскроет, – усмехаюсь я.

         Генка приковывает ко мне холодный стальной взгляд.

– Что такое? Ссоры да раздоры?

– А что с Ритой?

– С какой Ритой? А, с Ритой... У меня – ничего. Это его протеже была. Не знаю, что там у них было. Секс, наверное, – ухмыляется Генка. – Но мне непрофессиональные сотрудники не нужны. Нет в них надобности. А что собственно? Старик наехал на тебя?

– Да это пустяки.

– Это пустяки? В общем – да. Пустяки. Но я очень хочу, чтобы это дело раскрыл ты.

– Ну, не надо, – мне становится немного не по себе. – Вот это уже действительно «ссоры да раздоры». – Или мы команда, или тянем одеяло каждый на себя.

– Тяни на себя, – разрешает Генка. – И натяни всех!

         И он предлагает это серьезно.

– Постараюсь не разочаровать вас, Босс, – выдавливаю я.

– Тусим сегодня?

– Давай. Только мне сейчас по делам надо.

– Набери меня вечером – выйдем в люди.

         Покинув кабинет Никифорова, я иду к Игорю.

– А вы чай не пили! – кричит мне вслед Юля-секретарь.

         Я останавливаюсь.

– Да, дяк. Отвлекли. Я выпью холодный.

Девочка протягивает мне чашку с поплавком в виде лимонной дольки.

– А что такое «дяк»?

– Спасибо.

– По-вашему?

– По-моему, да, – смеюсь я.

         Сегодня Юля хорошо на меня влияет. А Игорь – еще лучше. Выкладывает фотографии людей и краткую информацию по каждому:

– Это владелец машины. Шалеев Василий Константинович, под судом и следствие ни разу не был, и вообще честный бизнесмен – производитель рыбных снастей, крючков и мормышек. Но... но вот его приятели – никакие не заезжие, а наши московские бандиты-бандюганы! Вот этот – дважды судимый в свое время за рэкет, Сухаренко Петр Иванович по кличке Сухарь. Эти – из круга Сухаря, мелкие фулиганы, вероятные соучастники всех его темных дел. Хорошая инфа?

– Супер! А группировка какая их прикрывает?

– Да они вольнонаемные, внештатные бандиты.

– Я в восхищении!

– Налаженные каналы. И кстати... Кир интересовался, не заказывал ли ты какой экспертизы, – говорит между прочим Игорь. – Я сказал, что нет.

         На миг я зависаю, складывая бумажки.

– Зачем соврал? – спрашиваю все-таки.

– Ой, ладно. Нужна будет новая порнуха – обращайся!

         Ого! Игорек – единственный нормальный человек из всей этой конторы. А Генка... Генка... не попадает почему-то. Настораживает он меня.

         Но сейчас не до него. Я еду по адресу Шалеева с единственным намерением – выяснить, знает ли он о ночных приключениях своей старой «шкоды».

11. ШАЛЕЕВ ЭНД КО

         Вот это и есть дух расследования. Почти утраченный, но такой незабываемый. Я рулю, а вспоминается почему-то встреча с чеченским связным Заком в отеле. Вот тогда этот самый дух расследования толкал меня на сумасшедший риск, решал за меня и заставлял забыть об опасности. И еще толкала в спину любовь к Иванне.

         Я думаю над тем, проходит ли любовь бесследно. Много лет подряд я был влюблен в Эльзу, боготворил ее и молился на ее фото, как на икону. И так долго уходило от меня это чувство... Потом так порывисто влюбился в Иванну. И в один миг понял, что не люблю. И сейчас я не хотел бы встретить никого из этих женщин. Не хотел бы даже увидеть издали. От моей огромной любви к ним не осталось даже капельки теплоты.

         Впервые в Москву меня привело безумное дело Иванны. Это безнадежное, безвыходное, отчаянное дело. Я ловко его разрулил, но окончилось оно еще большим отчаянием.

         И вот я снова рулю по московским улицам и уже не чувствую себя здесь чужим, несмотря на едкие выпады Киреева. И все мои женщины в прошлом, и вся моя любовь в прошлом. А история в кафе «Амур», не более, чем иллюзия. Иллюзия счастья. И – рано или поздно – я обязательно выясню, насколько она далеко от реальности, и так ли трудновоплотима в жизнь, как хотела мне это показать молдавская девушка по имени Лариса.

         Но сейчас меня захватывает ритм расследования. Я нахожу контору Шалеева и грозно подхожу к секретарскому столу. Контора мелкая, скромная до убожества, а секретарский стол – просто огромный. Девочка вскакивает, едва не выпрыгивая из мини-юбки.

– Вы к Василию Константиновича? Вам назначено?

– Не назначено, но я по важному делу.

         Похоже, что «велено не пущать».

– Доложись ему быстренько, как положено! – распоряжаюсь я, протягивая визитку.

         Клетчатая мини-юбка исчезает за дверью. Наступает тишина. Я думаю, как бы подозреваемый не улизнул через форточку.

         Наконец, девочка возвращается и смотрит на меня перепугано.

– Ну, пройдите...

         Я «ну-прохожу». В этом случае самое главное помнить о том, мир состоит не только из интеллигентных, культурных и высокообразованных личностей, а и из индивидуумов абсолютно противоположного свойства. Я не делаю ставок ни на сознательность, ни на интеллект производителя мормышек Шалеева.

         Хозяин кабинета – приземистый мужчина лет сорока пяти, с маленькими глазками на широком квадрате лица.

– Господин Шалеев, буквально несколько вопросов, – предупреждаю я его реплику.

– По поводу?

– По поводу вашего автомобиля и ваших друзей.

– А в чем дело? И вы же не из милиции, как я понял? – вскидывается он.

– Довести информацию до сведения милиции – пара пустяков.

– Какую еще информацию?

– О том, что ваше авто было замечено на месте убийства бизнесмена Прохорова, и одним из его пассажиров был ваш знакомый Сухарь.

– Сухарь? Когда это было?

         Шалеев бледнеет. И я четко понимаю и верю: не знал. Называю дату убийства, и Шалеев садится в кресло с застывшим выражением лица.

– Видели, что это он стрелял? – уточняет у меня.

– Да, есть свидетели и записи видеонаблюдения, – блефую я немного.

– Твою мать! Киданул как, сука! А тачку вернул утром – все окейно типа. Так нагадить! Вот и дружочки – зона она и есть зона. На такое дело подписался – бизнесмена валить. Ну, не урод?

– Урод однозначно. Но вы, я надеюсь, не в доле от этого дела?

         Шалеев не находит слов.

– Киданул так киданул!

– Василий Константинович, дело пока не у милиции, и если вы согласитесь помочь в поиске Сухаря и его друзей...

– Да залегли где-то. Или, может, уже и свалили куда – бабки тратить.

– Адреса какие-то его знаете?

– Знаю несколько. В одной баба его живет. Остальные так – на случай.

         Шалеев называет адреса нескольких квартир и имена компаньонов Сухаря.

– А зачем вы ему машину-то дали?

– Да, хер его знает. Он говорит: «Моя в ремонте, а телок снять хотим». Не напрокат брать же?

– Да уж, не напрокат брать...

         Беседа – на удивление – приносит свои результаты.

– А как вы думаете, – Шалеев пялится в мою визитку, – Илья, если это дело попадет к ментам, они же меня затаскают по следокам? Еще и затусуют в это – чего доброго...

– Я лично не собираюсь передавать им это дело, – успокаиваю я. – Моя задача – найти убийц Прохорова и установить заказчиков.

– Да-да.

         Шалеев кивает. Я иду к двери, а он продолжает кивать головой.

– Илья... Вы бы не ехали к нему один. Это такой тип. Может, правда, надо ментам его сдать – они-то сумеют дознаться, кто ему заплатил за мокруху.

         Я останавливаюсь. Шалеев явно дорожит установленным контактом и не хочет меня терять.

– Спасибо, Василий Константинович.

         Секретарша провожает меня перекошенно-неприязненным взглядом.

         За рулем машины я сижу некоторое время без действия. Ехать по адресу жены Сухаря – точно не имеет смысла. Скорее всего, он, действительно, залег где-то. Не исключено, что вместе с братвой. Я мысленно уже определяю из адресов Сухаря наиболее вероятный – в самом дальнем районе. Но явиться туда одному – может быть опасно.

         И где же моя пресловутая команда? Кого я могу взять с собой в компанию? Ой-ой. Я вдруг чувствую, что абсолютно один застрял на перекрестке этого расследования

         Честно говоря, в такой ситуации не помешала бы даже группа захвата. Не знаю, как такие дела решались в «Спартаке» раньше. Нужно бы спросить об этом у Босса... Но Босс... он же хотел, чтобы я преподнес ему это дело уже решенным – на блюдечке с золотой каемочкой. И я смогу это сделать!

         Однако... Нужно какое-то прикрытие. Нужен надежный человек. И желательно – профессионал. На всякий случай, набираю номер Ирины.

– Есть неэротический вопрос. Ты огнестрелом владеешь?

– Что случилось, Илья?

– Просто ответь.

– Нет.

– Оки.

         Глупо было и спрашивать. И вдруг понимаю, что единственный человек, который мне может помочь сейчас – это Леди Х. И никто другой. И никто – лучше, чем она.

– Наташа... мне очень нужна твоя помощь.

– Очень? – она усмехается в трубку.

– Сейчас я смотрю на окна квартиры, в которую мне нужно войти. Внутри может быть несколько человек. Нужно, чтобы они открыли мне дверь...

– Они вооружены?

– Да.

– Сколько их?

– Не больше трех.

– Знаешь окончание этого анекдота?

– Нет.

– «Не вижу смысла».

         Я смеюсь.

– Скажи адрес, – говорит она просто.

         Я называю адрес, и через полчаса Леди Х подходит и садится рядом со мной в авто.

– Я сегодня на метро. И еще – моя пушка зарегистрирована на мое имя.

– Мы не будем стрелять, – успокаиваю ее я.

12. СУХАРЬ

– Я хочу предложить вам христианскую литературу! – Наташа прислоняет к глазку подобранный около скамейки журнал. – Вы знаете, что Господь Иегова видит каждый ваш шаг на земле?

         За дверью тишина. Она звонит снова и говорит громко:

– Я никуда не уйду, пока вы не впустите и не выслушаете меня. Я пришла рассказать вам о той жизни, которая ждет нас всех после смерти.

         На ней – обтягивающие черные брюки и коротенький кожаный жакет. Невинное лицо и непослушный ежик волос.

–  Иди отсюда, девочка! – доносится из-за двери.

         Стоя на лестнице, я облегченно выдыхаю, услышав этот голос: братва на месте.

– Я никуда не уйду, пока вы не впустите меня в свое сердце...

         Она снова жмет кнопку звонка. Слышится брань.

– Пошла нах отсюда! Не звони, я сказал!

– Мужчина, вы не правы. Я никуда не уйду, пока вы не выслушаете меня, – настаивает маленькая проповедница.

         Пожалуй, они могут знать, что свидетели Иеговы не носят брюки.

– Впусти ее – хоть развлечемся, – вмешивается голос помоложе.

– Что за телка вообще? – ругается первый. – Наделала шуму!

– Мужчина, я никуда не уйду. Я достучусь до вашей души! – продолжает Наташа.

– Чокнутая сука! – дверь открывается. – До хуя ты достучишься! Ну, заходи! Послушаем, что ты нам расскажешь!

         В ту же секунду я бросаюсь на открывшего дверь. Похоже, это и есть Сухарь. Вталкиваю его обратно в квартиру, а Леди Х берет на мушку его напарника.

– Тихо, ребята! Кто здесь еще?

         Но тихо уже не получается. Тот, который «еще», третий, оставшийся внутри квартиры, стреляет первым – и целится явно в женщину. Он не похож ни на кого из досье Игоря, но времени на идентификацию личности нет. Я отталкиваю Сухаря и стреляю. Вариантов очень мало. Парень падает на пол. Леди Х тоже стреляет, и в результате этих нехитрых действий мы остаемся втроем.

         Сухарь, без сомнения, тоже вооружен, но под двойным прицелом не рискует выхватить ствол.

– Мы просто поговорить зашли, – говорю я.

– Поговорить? Вы положили двух моих парней!

– Но нам не нужна твоя жизнь.

         Он смотрит на нас, потом наклоняется и медленно поднимает с полу окровавленный пистолет убитого парня. Его ладонь становится красной, и он переводит взгляд на свои пальцы, окрашенные мертвой кровью...

         Сухарь – дядька лет сорока восьми, долговязый, потрепанный, лысый, с замедленным, недобрым взглядом. Очень недобрым.

– От кого вы?

– Кто заказал убийство Прохорова?

– Я отвечу, и вы дадите мне уйти?

– Да. Мы понимаем, что ты наемник. Ты нам не нужен. Нам нужно знать, кто заказал стрельбу возле «Кара-Кума».

– И если я отвечу, вы подарите мне жизнь?

         И вдруг я понимаю, что он издевается над нами – не более того.

– Можем еще поговорить с тобой о твоем земном пути! – бросает Леди Х.

         Сухарь, наконец, отводит взгляд от своих окровавленных пальцев. Оглядывает еще раз убитых дружков. И я думаю о том, что в одном из них – пули Вележкиной, а в другом – мои, и что мы с ней очень попали. Очень. Понятно, что мы пришли просто поговорить, и как бы самооборона... как бы.

– Мы, действительно, дадим тебе уйти, если ты ответишь на наш вопрос, – повторяю я без особой надежды.

– А если я не отвечу на ваш вопрос? – кривится Сухарь.

– Короче, Илья, я стреляю, – предупреждает меня Леди Х.

– Постой.

         Я прислоняюсь спиной к стене, держа Сухаря на мушке.

– Послушай, Сухарь... Я – частный детектив. Я просто делаю свою работу. Ты – сделал свою. Грязную, преступную, но ты ее сделал. Мне нет никакого интереса сдавать тебя милиции или отнимать у тебя заработанные деньги. Понимаешь меня? У меня только одна цель – узнать, кто покушался на Прохорова. Кто и зачем. Если ты мне не скажешь этого, я сейчас же вызову ментов. Мы пришли спокойно пообщаться, вы первыми начали перестрелку. Они не будут особо церемониться, понимаешь меня?

– Понимаю. Все ты правильно говоришь, детектив, – откликается Сухарь. – Только вот этот парень, – он указывает своим медленным взглядом на распластавшегося на полу в кровавой луже, – мой сын...

         Ах, черт! Я вжимаюсь спиной в стену. Прилипаю. Вижу, как рука Сухаря вскидывает ствол. И так же автоматически опережаю его выстрел. И так же автоматически он падает и роняет поднятый пистолет обратно в кровь...

         Ах, черт!

– Дьявольщина! – выдыхает Леди Х.

– Прости, – говорю я просто. – Не заладилось.

         Я роюсь в его карманах и забираю себе маленький блокнот, исписанный почти до конца.

– Нужно убираться отсюда.

– Что если будет экспертиза? – спрашивает она все-таки.

– Вряд ли. Вот этот твой клиент – в розыске, сам Сухарь – отпетый рецидивист.

         Мы быстро выходим и спешим убраться из этого района.

– Хреново, – констатирует Наташа.

– Можешь сказать, что потеряла ствол.

– Потеряла? – она усмехается. – Тимур тогда меня так потеряет! А у тебя – и того хуже. Что за контора, если некому прикрыть твою задницу?

– Просто я один работаю над этим делом.

– Ладно... Думаю, в записях ты что-то раскопаешь. Такие уроды обычно не полагаются на память. Они все пишут.

         Верещит мобильный, высвечивает слово «Никифоров».

– Здравствуйте, девушка, – ржет Генка. – Вы стесняетесь мне позвонить? Напоминаю, что мы с вами, милочка, сегодня идем тусить в клуб.

– Я готова, – откликаюсь я.

– Тогда в десять в «Тореадоре».

– Что за ролевые игры? – усмехается Наташа.

– Это мой Босс приглашает меня в ночной клуб.

– Странная у вас контора.

– Спасибо тебе. За сегодня.

– Все нормально. Значит, ты к Боссу?

         Про себя я ужасаюсь. После пролитых луж черной кровищи эта тонкая девочка смогла бы запросто заняться со мной сексом.

– Я не должен вызывать у него подозрений.

– Ок. Тогда я здесь выйду.

         Она покидает меня на каком-то перекрестке, и мне кажется, что сегодняшнего дня не было – не было никакого грохота бесполезных выстрелов, никакой стремительности смерти, никакой замедленности мертвой крови, никаких ночных дорог, никакой Леди Х. Все это померещилось мне в ужасном сне, таком мучительном, таком болезненном, что хочется поскорее проснуться.

         Почему-то мне кажется, что если бы я не взял Леди Х с собой, все сложилось бы как-то иначе. Может, я не застрелил бы сына Сухаря, и он рассказал бы мне всю правду. А может, я сам остался бы лежать с простреленной башкой в луже крови – остался бы навсегда в этом мучительном, болезненном сне. И тогда я бы уж точно не смог проснуться.

– Где ты пропадаешь? – встречает меня Босс на пороге клуба, как на крыльце родного дома.

– С девушкой встречался.

– Изменяешь мне?

– Слегка.

– А пить хоть со мной будешь?

– А... ничего покрепче нельзя найти?

– Можно при желании, – он усмехается. – Есть желание?

– Страшное.

13. ПОХМЕЛЬЕ

         «Страшное» желание переходит в «страшное» алкогольно-кокаиновое похмелье. Я давно уже не употреблял ничего столь крепкого, тем более – в таком жутком сочетании.

         Утром я удивляюсь, что прихожу в себя в своей квартире. Понятия не имею, как я сюда попал, с кем, в котором часу. Помню только, что Генка тоже пил, было весело, что была еще какая-то женщина. Может, Лада...

         Превознемогая головную боль, нахожу в телефоне слово «Никифоров».

– Очень кстати, – откликается он. – Все уже в офисе. Ждем только тебя.

– Я потому и звоню. Я не приеду.

– Что случилось? – спокойно интересуется Генка.

– Не могу. Мне очень плохо.

– Ты отравился? – спрашивает он, и я понимаю, что при всех.

– Да.

– Чем?

– Кокаином, блядь! – срываюсь я тупо.

– Что-что? – переспрашивает он. – Я плохо расслышал. Через пятнадцать минут будь на месте.

         Я падаю на постель. Остатками здравого смысла понимаю, что Генка прав. Делаю усилие, но островки боли в моей голове становятся все шире, сливаются в материки и разрывают череп.

         В аптеке я мямлю что-то такое, что девушка в белом чепчике подает мне презервативы.

– Нет... От похмелья, – наконец, с трудом выдавливаю я.

– Голова болит? Или тошнит?

– Да. Все вместе.

         Она качает чепчиком, подозревая во мне законченного синяка.

– День Рождения...

– Что?

– День Рождения был, – оправдываюсь я.

– Сколько лет?

– Тридцать восемь.

         Она смотрит на меня как на динозавра, приползшего из мезозоя в ее аптеку с жутким похмельным синдромом. Мне не стыдно.

         В офис приезжаю через час. Все сидят в кабинете Босса в молчании.

– Теперь можем начинать, – произносит Генка при моем появлении.

         Я пробираюсь к свободному месту за столом, задевая по пути три стула, в том числе и стул Киреева. Вижу, как ржет Роман, больше, чем в аптеке, ощущаю себя динозавром, но никак не могу прийти в себя.

         Тем временем Генка говорит:

– Итак, в прошлый раз вы все здесь рассказывали, насколько, в целом, ваши герои честные и добропорядочные граждане. Теперь мы послушаем другие истории – о том, что в жизни самых честных и добропорядочных граждан есть свои темные стороны, конфликтные ситуации и «неприязненные» отношения. Но поскольку искать соринку лучше в чужом глазу, наши команды обменялись клиентами и подготовили компромат на своих героев.

         Мне почему-то кажется, что я ничего не знал об этом задании. Генка просто сказал: «Придете с новыми мыслями». Может, они собирались без меня? Или получали задания по телефону? Или по Интернету? Я изо всех сил  пытаюсь придать своему лицу осмысленное выражение.

         Первым, как всегда, отчитывает престарелый отличник Кир. В этот раз он собирал негатив о Сотнике и теперь рассказывает о том, что Сотник – жесткий и деспотичный руководитель – по-свински вел себя не только с конкурентами, но и с собственными сотрудниками. Руководители многих софтвеерных компаний обязаны ему своим банкротством, а уволенные им будто бы за сокрытие доходов директоры филиалов давно точат на него ножи. Короче говоря, врагов у парня – пруд пруди.

         Право голоса переходит к нашей команде. Я чувствую себя учеником, не записавшим домашнее задание и не готовым к уроку. И вдруг начинает говорить Ирина:

– Нам с Ильей удалось установить, что недавно, в декабре прошлого года, у Прохорова был серьезный конфликт с одним из его должников, бывшим партнером, Игорем Сычевым. Разговор происходил в офисе Сычева, который теперь руководит логистической фирмой. Тот отказался вернуть деньги, мотивируя это тем, что в долг никогда не брал, а полученные от Прохорова деньги честно заработал. Прохоров пригрозил ему тюрьмой, Сычев сказал, что тот ничего не докажет. Речь идет о сумме в семьдесят пять тысяч долларов.

– Прохоров подал иск? – уточняет Генка.

– Нет.

– Ясно. Наметим основные линии.

– Сычев, – говорит Ирина.

– Глушко, – добавляет Кир имя одного из разорившихся конкурентов Сотника, связанного с криминалом еще со времен перестройки.

– Илья, есть версия? – обращается Генка с мою сторону.

– Нет.

– Ок, работайте. Время нас не торопит. Но проверьте все связи очень тщательно.

– А что у милиции? – интересуется Кир.

– Пока тоже ничего. Все свободны.

         Я  не спешу подниматься.

– Илья, на пять сек, – как я и ожидал, произносит Генка.

         Когда мы остаемся одни, он молчит. Молчит, пока я не теряю терпение и не вскидываю на него глаза.

– Что это было с утра? Я не понял, – говорит он четко.

– Сорь. Голова болела.

– «Сорь»? Ты понимаешь, что «сорь», «бухалово», «кокс», «бодун», «туса» – за пределами офиса? А здесь я тебе абсолютно не приятель.