Текст книги "Долгих лет царствования (ЛП)"
Автор книги: Томас Рианон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)
Одиннадцать
Пение Наоми доносилось до моих покоев. Голос её был мягче обычного и гораздо печальнее, но всё так же твёрд. Многие пели, когда были счастливы, но Наоми – тогда, когда не хотела ни о чём думать, позволяла словам песни вытолкать из её мыслей всё дурное. Я заглянула в её спальню, обнаружив, что платье её уже висело в шкафу, а волосы были заправлены за уши. Посреди комнаты стояли три открытые коробки, а всё остальное, пожалуй, уже разложили – вот и вещи из её городского дома.
– Привет, Наоми, – я проскользнула в её комнату, и Наоми улыбнулась в ответ.
– Здравствуйте, Ваше Величество!
– Надеюсь, это была шутка, – я подошла к одной из коробок. – Потому что если ты всерьёз станешь так меня величать, придётся пересмотреть вопрос нашей дружбы…
– О, простите, Ваше Величество, ведь мне не ведомо, что я не имела права так величать вас…
– О, я б не стала казнить вас за другое обращение, ведь мою величественность сотню раз за сегодня подтвердили все остальные!
Наоми умолкла, и улыбка застыла на её лице – я внезапно осознала, что только что ляпнула.
– Мне… Я… Прости, я не имела в виду ничего…
– Всё в порядке, – сказала она, но голос звучал слабее, чем прежде, – знаю, что ты хотела этим сказать.
Я открыла рот, собираясь возразить, но не могла подобрать нужные слова. Спасло меня только требовательное мяуканье – в дверном проёме застыла Дэгни, распушившая свой задранный хвост. Она потёрлась о мои ноги, а после прыгнула прямо в открытую коробку с платьями Наоми.
– Дэгни! – я сгребла её в охапку. – Она так беспардонна…
– Ну, она просто ищет себе место, где ей удобно, – отозвалась Наоми.
– Да ведь она повсюду оставить шерсть! – быть обладателем пушистого кота весело до той поры, пока ты сам не начинаешь состоять из сплошной его шерсти. В итоге шерстинки Дэгни будто бы очерчивали её путь, покрывая тонкие дорожки ровным серовато-цветастым слоем.
– Ну что ж, в таком случае, у нас есть шанс стать придворными законодательницами мод! – протянула Наоми. – Первые, кто осмелился носить прекрасную шерсть Её Высочества! – она потянулась, взяв Дэгни с моих рук, а после прижала её к своему плечу, как младенца.
– Ну, и что там у тебя? – протянула она, кивнув на вещицу, что я всё щё сжимала в руках – и принялась укачивать Дэгни.
– Это моя речь, – я разгладила её, вскинула вверх, словно победоносный флаг, текст на котором я уже давно успела вызубрить. – Холт мне написал. Потому что когда здесь соберутся все дворяне…
– О, так вот где ты была сегодня? А то ходили слухи… Со мной никто не говорил, но я слышала, как они постоянно спрашивали, почему ты куда-то пропала… Куда скрылась.
– Никуда я не скрывалась! – воскликнула я громче, чем хотелось. – Я занималась с Холтом большую часть дня, а ещё убиралась в своей новой лаборатории в подвалах.
– Новая лаборатория? – лицо Наоми будто просветлело. – Ты будешь пытаться выявить яд?
Я коротко кивнула.
– Ты должна была меня позвать! Я б тебе помогла…
– Прости, прости… Я просто так загорелась этой идеей, что…
Наоми рассмеялась.
– О да, мне отлично известно, на что это похоже! – Дэгни забилась у неё на руках, так что Наоми поставила её обратно в коробке. Дэгни подскочила, сминая под собою платья, и Наоми устроилась на полу рядом с коробкой, позволив юбкам смяться. – Сегодня я получила весть от родителей, – тон её дал понять, что вести были плохими. Да и письма от родителей Наоми редко приносили что-то хорошее.
Я присела рядом с нею.
– И что же, что они сказали?
Она полезла в следующую коробку, принявшись перебирать разнообразные книги и стопочками устраивая их рядом с собой.
– Они не хотят прибывать сюда.
– Что?
– Они решили не возвращаться в столицу, даже для того, чтобы поприсутствовать на похоронах. Мой отец боролся, но мама… ты ведь знаешь, что ей нравится. Я думаю, она обвинила двор в смерти моего брата. И она совершенно не желает их видеть… – она глубоко вздохнула, закрыла глаза и покачала головой. – Они потребовали тело Якоба, чтобы его похоронили в деревне, и я, может быть, тоже должна буду уехать к ним…
– Ты собираешься уехать?
Она вновь неуверенно покачала головой.
– Должна бы, но… не знаю. Я хочу остаться здесь. Много лет я туда даже не приезжала, и так странно – взять и отбыть в деревню прямо сейчас. Якоб… Он ведь ненавидел это место, да и с родителями никогда не ладил! Это всё безумно, безумно дико… – она говорила сквозь зубы. – Я хочу запомнить его таким, каким он был, а не таким, каким он будет сейчас – мёртвым, холодным! – она выпрямилась и взяла трясущимися руками книги. – Я должна быть здесь, при дворе… Может быть, я кого-то отыщу, кто сопроводит его к похоронам… Ему бы это понравилось – больше, чем… чем возвращение домой.
– Ему повезло, что у него была такая сестра, как ты…
– А мне повезло, что у меня был такой брат, как он, – она погладила Дэгни, и ладонь скользнула по спине до хвоста. – Столько людей будет на похоронах… Тебе сказали?
– Думаю, слишком много, чем я могу запомнить, – если б я хотя бы что-то помнила о старых придворных – а что уж говорить о дворянах вне города, тех, кто выжил потому, что был в сотнях миль отсюда? Старики из известных семей, что предпочитали позволить молодому поколению поддаться шарму короля, ненавистники Его Величества, те, кого с презрением принимал двор, те, кто жил достаточно далеко, чтобы править своими землями так, как позволял себе этот король – ведь до этой поры он не был реальным правителем, даже не бывал там ни разу…
Все, кроме самых упрямых и тех, кто нынче болеет, приедут, чтобы присутствовать на похоронах старого короля – и увидеть их новую королеву.
Я подалась вперёд, пытаясь рассмотреть её книги.
– А как ты хочешь их всех разложить, по алфавиту?
– Может быть, сначала по жанру, потом – по размеру, и… Может быть, стоит по цвету?
Я рассмеялась.
– Это будет не слишком эффективно.
– Но зато на полках выглядеть будет просто замечательно!
Помощи от меня было слишком мало. На мой взгляд, большинство книг Наоми были обыкновенными глупыми романами. Для неё они казались такими разнообразными, и у каждой подкатегории было своё собственное пространство в их маленькой полочке, чтобы можно было подойти и сразу увидеть систему. Но всё это так весело – угадывать жанры, передавая ей книжки, удивляться тому, как она серьёзно задумывалась над тем, куда она их поставит…
По крайней мере, Наоми наконец-то заулыбалась и расслабилась.
Нас прервал стук в дверь. Я распахнула её – и узрела на пороге Рэйнольда Милсона с запечатанным конвертом в руках.
– Сообщение для вас, Ваше Величество. От Расмуса Холта.
– Благодарю вас.
– Не за что, Ваше Величество, – он низко поклонился, и мне пришлось сдержаться, чтобы не опуститься в ответном реверансе.
– Что это? – поинтересовалась Наоми, когда стражник поклонился ещё и ей и вернулся обратно на свой пост.
Я вновь провернула конверт в руках. Он был запечатан красным воском с оттиском орла и скрещенных мечей. Я до сих пор так и не завела свою печать – вероятно, об этом следовало позаботиться моим советником. У отца, конечно, была одна, с изображением ткани, что показывала его принадлежность к торговцам, уже со звездой, но это уж точно не для королевы. И мне надо было пользоваться чем-то, прежде чем я найду свою собственную – чтобы отправлять сообщения.
Бумага внутри была тяжёлой, немного жестковатой и мелко-мелко списанной. Имя за именем – наверное, больше полутысячи. Список гостей на банкете – и большинство вычеркнуты, а остальные отмечены звёздами или маленькими крестиками.
Имя короля вверху было зачёркнуто, и королевы, и его брата, и сына его брата… Все они погибли. Моё собственное имя было куда ниже по списку, отмеченное звёздочкой – отметка выжившего, – а вот имя Софии Торн было отмечено крестиком.
Погибшие, выжившие и те, кто по каким-либо причинам отсутствовал на банкете.
Если бы это был официальный список гостей, то в него не могли попасть те, кто явился без приглашения. Я осмотрела страницу, чтобы обнаружить, не добавили ли туда новые имена и не вычеркнули ли кого-то, но никаких других пометок не обнаружила.
– Почему Холт вообще это тебе дал?
– Это всё для моего расследования, – ответила я. – Мой совет полагает, что за всё это ответственны Густавиты, но всё ещё под большим вопросом. Мне казалось, что следует просмотреть список гостей на банкете. Может быть, в нём тоже можно обнаружить что-нибудь подозрительное…
– О, ну тогда давай это сделаем, – согласилась Наоми. – Я возьму немного бумаги…
Когда она отошла к столу, я вновь пробежалась взглядом по списку. Но ничто не было выделено – это просто имена, в конце концов. Вот только нам следовало их осмотреть, исследовать, выяснить, что они делали в ту ночь. Некоторые из них выжили благодаря удаче, но вот некоторые могли и вправду знать, что же случилось – а ещё кто-то мог быть замешан во всём этом кровавом деле!
Большинство перечисленных я никогда не видела даже. Но всё равно выделялись несколько имён. Торстэн Вольф, лучший друг короля – и первый в очереди выживших, что были на банкете. Уильям Фицрой, королевский сын-бастард… Расмус Холт, новый советник. И отсутствовавшая Мадлен Вольф.
Наоми устроилась на полу рядом со мной с бумагой и пером для записей. Мы разделили страницы, и каждый выписывал выживших, что попадались в его части. Список оказался куда больше, когда мы разложили его на полу – целых двадцать четыре страницы!
Из всех выживших выше всего был Фицрой. Потом – я, Стэн и Наоми. Остальные дворяне были куда дальше в линии наследования – или и вовсе не входили в неё. Мои советники, несколько ещё более незначительных советников, далёкие тётушки, что всегда на всех неодобрительно косились…
– Ты считаешь, что он был именно среди гостей? Убийца… Ты правда так думаешь? – спросила Наоми.
– Я не знаю, – в любом случае, присутствие на балу давало им замечательную возможность подмешать что-то в еду, да и алиби – вдруг кого-нибудь поймают около блюд! Вероятно, были вовлечены и слуги – чтобы был доступ к кухне… А значит, кто-то мог отдать приказ о нападении, находясь довольно далеко от дворца.
Я записала на листах имя Мадлен, Густавитов, расплывчато-туманное "повар" и "кухонная прислуга", а ещё "дегустаторы", а потом мы с Наоми принялись работать над каждой из страниц. Всё, что знали о человеке. Близкие – из погибших и выживших. Отношения с придворными. Поведение после банкета…
Вклад Наоми был куда большим, чем мой собственный. Она подмечала детали – что бабушка Катрина обожала близнецов Элва, а значит, никогда не стала бы убивать их, что Каролина казалась какой-то зеленоватой весь вечер, а что вот эти два мужчины были пойманы на драке… Мои наблюдения ограничивались одними только сплетнями, которые я услышала и то случайно, да и подобные сведенья не были надёжными, а ещё тем, что я видела с того мига, как мы перебрались в Форт.
Дэгни каждый раз тянулась к нам, стоило только приняться что-то писать, так что Наоми вынуждена была вручить ей ещё бумагу – чтобы кошке было с чем играть. Пока она неистово гонялась за новыми игрушками, то успела разбить уже две склянки и разорвать что-то шёлковое, лежавшее на кровати, но, по крайней мере, нас больше не беспокоила – да и её бесчисленные бега заставляли Наоми нежно улыбаться.
– Нам придётся поговорить с каждым из них, это точно, – тихо проронила Наоми, наблюдая за тем, как Дэгни гоняется за очередным бумажным шариком, нагло запихивая его под какой-то шкаф.
На самом деле, последним, что мне хотелось сделать, были разговоры с выжившими. Ведь надо не только поговорить с людьми… Их следует очаровать, бросить им вызов, направить их по пути, что выведет к правдивому ответу… Судить их поступки – принимать их оправдания.
Но я могла это сделать. Могла разговаривать с этими людьми. Ведь я говорила с Холтом, с Мадлен, даже оставалась спокойной, когда город был в состоянии хаоса. Я могла с этим справиться. Слишком уж это всё для мен важно, чтобы просто так взять и отступить, спрятаться за Наоми и верить в то, что ответы появятся на пустом месте. Просто ещё одна проблема, ещё парочка вопросов – и точка. Я действительно в силах совершить это.
– Итак, откуда стоит начать? – я провела кончиками пальцев по страницах. – Мои советники обвиняют во всём Густавитов, но мы уж точно не можем выйти из Форта и взять у них интервью. Будь у нас их книга или что-то из пропаганды… Но мои советники вполне ясно меня уведомили, что этого я точно не увижу.
– Но меня-то удерживать они точно не намерены! – воскликнула Наоми. – Значит, это станет моей завтрашней задачей, посмотрим, что я смогу сделать…
– Блестяще! – воскликнула я. – Ведь ты знаешь, что ты великолепна?
Она только пожала плечами.
– Догадывалась, но ты это уже говорила. Раз или два.
Тем не менее, разговаривать с выжившими должна была я сама. По крайней мере, от встречи со мной не отвертишься – не то что с Наоми, ведь я королева! Но даже проведение времени вместе с подозреваемыми может многое прояснить…
Имя Стэна было ближе всего ко мне – словно бросало мне вызов, заставляя начать с него. Но тот разговор в библиотеке был таким страшным… Он, казалось, подозревал меня, причём на самом деле – разве мог так поступить убийца?
Нет, надо поговорить для начала с кем-то другим. Упростить немного собственное расследование. Я вновь осмотрела имена на листах бумаги и замерла – взгляд не отрывался от Уильяма Фицроя. Вне линии наследия, но так близко к королю… Всегда в центре двора. Даже если он был невиновен, знает же он что-то полезное, знает секреты, которые и вправду можно
– Итак, – с преувеличенной бодростью промолвила я. – Завтра!
Завтра я начну своё расследование.
Двенадцать
Отыскать Фицроя оказалось не так и просто, так что пришлось воспользоваться своей королевской властью и вызвать его к себе. Я едва ли могла заставить себя войти в импровизированный тронный зал, поэтому зашагала к своей наполовину умеблированной лабораторией. Может быть, встреча в пыточной камере вызовет его на хоть какую-то честность?
Если моя стража и была удивлена моей просьбе, она этого не показала. Один из них ушёл, чтобы доправить сообщение, и я ждала у дальнего шкафа, пытаясь продумать, что именно буду говорить.
Спустя минут десять мой стражник вновь постучал в дверь.
– Уильям Фицрой, Ваше Величество.
Я повернулась как раз тогда, когда Фицрой вошёл в комнату. Его преисполненный горем взгляд и помятый вид исчезли. Светлые волнистые волосы были красиво уложены, голубые глаза смотрели с прищуром – словно ничего и не изменилось. Он выглядел так, как выглядят принцы, и в один миг посмотрел так, словно бросал мне вызов. Я заставила себя встретиться с ним взглядом, игнорируя громкий стук сердца, и тогда он бегло посмотрел на меня.
– О, Ваше Величество… Чем обязан удовольствием присутствовать здесь?
Уильям Фицрой – о, как и все придворные! Зачем мне его бояться, ведь он никогда ни о чём серьёзном в своей жизни даже и не думал!
Думал – в том коридоре. Когда говорил, что я нахожусь не на своём месте.
Я шагнула вперёд, чувствуя, как неожиданно громко ударили о пол каблуки.
– Фицрой… Мне хотелось поговорить с вами.
– Ну, вот это я понял, – он прошёл вглубь комнаты, позволив двери за собой захлопнуться. – Но, Ваше Величество, не кажется ли вам это место для встречи немного необычным? Ну, конечно, если вы не собираетесь пытать меня сегодня со всей жестокостью – мало ли, что можно ожидать от короля и королевы…
– Нет! – слово сорвалось с губ, и я покраснела. – Это моя лаборатория, – я промолвила это как можно спокойнее, заставляя себя говорить так, будто всё под контролем. – На самом деле, здесь не так уж и много свободных помещений.
– О, ну, именно поэтому вы вынуждены экспериментировать здесь… На мне? – он прошёл мимо меня, зацепив локтем край стола, и теперь всматривался в банки, что стояли на полках. – Мышьяк, цианид… Чем это вы здесь занимаетесь?
– Это уже было здесь, – слова сорвались с губ прежде, чем я смогла хотя бы подумать. Почему я позволила ему выбить себя из колеи. – С самого начала.
– Его сила должна была утратиться за эти долгие сто лет. А банки до того чисты… Должно быть, они благословлены самими Забытыми, если так хорошо сохранились, вам не кажется?
– Разумеется, именно так, – да, только идиотка будет надеяться на то, что он окажется не насмешливым и не грубым, учитывая то, что я вообще знала о нём. Его друзья всегда любили заставлять таких людей, как я, чувствовать себя идиотами. – Я изучаю всё это.
– Всё это – яды? Да на самом деле я просто уверен в том, что это они и есть.
Вот и проблема Уильяма Фицроя – или одна из них, если уж так говорить. Я должна была допросить его, но он так умело тянул нить разговора, что оборонялась я сама. Нет, больше я ему так себе вести не позволю.
– Я пытаюсь отыскать способ определять наличие яда в еде, не прибегая к помощи дегустаторов.
Он умолк. Чего б он ни ожидал от неё, явно не того, что я только что ему сама сказала.
– И вы действительно полагаете, что сумеете это сделать?
Я даже не колебалась.
– Да.
Он явно не ожидал от меня ничего подобного, поэтому сейчас бросил на меня долгий взгляд – я даже почувствовала себя победителем. Ему следовало знать, что он проиграл этот раунд – пожалуй, именно поэтому он и попытается сейчас сменить тему беседы.
– Значит, Ваше Величество… Почему же вы вызвали меня сюда, в вашу лабораторию для пыток? Полагаю, уж точно не для того, чтобы обсудить очередную ерунду. Или казнить меня, например.
– Совершенно, – он улыбнулся, и я выдохнула с облегчением. – Я просто хотела с вами поговорить, – я провела рукой по краю стола, позволив себе отвлечься на это движение. – Я хотела поговорить о том…
– О том, как я кричал на вас в коридоре? – он провёл ладонью по волнистым волосам. – О, я тогда был безумно груб…
Я смотрела на него. Он только что повинился, признавался в чём-то?
Вероятно, эта повинность – просто какой-то трюк, что должен в очередной раз вывести меня из равновесия.
– Я не нуждаюсь в извинениях.
– О, – промолвил он. – Может быть, позволите мне попробовать ещё один раз?
Он встал передо мною на колени, склонив голову, и я отскочила от него.
– Ваше Величество, простите меня за те тяжкие оскорбления, что я вам нанёс! Я надеюсь на ваше прощение…
Он просто ужасен! Да и я не ожидала от него ничего другого. Уже появлялись первые намёки на панику – покалывало кончики пальцев, – но я лишь сжала руки в кулаки. Я не позволю ему манипулировать собой.
– Не стоит надо мною насмехаться.
Он поднял голову, удивлённо глядя на меня.
– Это ведь была просто шутка…
– Вы не шутили, – я отвернулась, считая вдохи и выдохи. Три удара – на четвёртом вдохнуть воздух. И успокоиться.
Он вновь встал.
– Я просто пытался пошутить. Я отнюдь не собирался расстраивать вас.
– Вы не собирались расстраивать меня, разумеется, но хотели повеселить себя моим прелестным обществом, – разумеется, он меня совершенно не уважал. Все представители старого двора были жестокими к кому-то подобному мне. Но он – придворный, а это означало, что он хотя бы немного должен быть культурен и тонок в своих насмешках – вот только я даже этого, кажется, не удостоилась.
Но чем быстрее я спрошу его то, что хотела, тем быстрее он оставит меня в покое.
– Я хотела поговорить с вами о ночи убийства. Хочу, чтобы вы рассказали мне всё, что видели.
– И зачем же вам всё это знать?
Он, кажется, попросту не умел оставаться серьёзным.
– Потому что старых придворных кто-то убил. И мне бы очень хотелось узнать, кто именно.
– И вы считаете, что это, может быть, был именно я.
Я повернулась к нему лицом. Он всё ещё занимал небрежную позу, но выражение его лица будто бы отражало яркое, просто ощутимое внимание.
– Я этого не говорила.
– Да, но ведь вы имели это в виду? Фрея, Фрея… Я вырос при дворе – и отлично разбираюсь в людях. А у вас тонкости куда меньше, чем у кого-либо, кого я только встречал в своей жизни…
– И что же случилось, что вы избавились от обращения Ваше Величество?
– Мне кажется, я имею право обращаться по имени, если вы обвиняете меня в убийстве.
Теперь что-то переменилось в его выражении лица, он казался не таким уж спокойным, и нечто неведомое вырывалось на свободу. Я ощутила укол вины.
– Я не обвиняла вас в убийстве, мне просто надо знать, что случилось.
Он приблизился ко мне.
– Вы меня совершенно не знаете – разумеется, нет. Почти все, кого я знал, умерли на том банкете… Мои друзья, мой отец. Вы вправду считаете, что я мог пожелать убить их?
– Их мог убить кто угодно, а король на банкете был очень зол на вас.
– Мой отец был зол на меня, кажется, как минимум половину моей собственной жизни. Он ненавидел меня уже за то, что я существую. Вот только это не повод убивать всех, кого я только знал.
– Я знаю, – вдруг вспомнилось, как он выглядел на следующее утро после банкета, когда я столкнулась с ним на лестнице. Такой сломленный… Вот только человек всё равно может быть виновным в убийстве – разве после этого он не стал бы мучить себя, съедать изнутри? Если он думал, что так следует поступить… – Но почему он на вас злился?
– Понятия не имею. Мой отец – слишком важная особа, чтобы рассказывать о том, что именно его не устраивает. Вам просто следует это понять. Мне повезло, что он менял своё мнение очень легко и быстро.
Никогда не думала об этом прежде… Я ведь знала, что король ругался с Фицроем едва ли не каждую неделю, но только это лишь придворные интриги, что никогда не приводили к человеческим смертям. Сейчас на Фицроя смотреть было как-то странно и неудобно – видеть в нём живого человека, а не важную фигуру при дворе.
– Но что же вы видели на банкете?
Он вздохнул, а после опёрся рукой о стол. Казалось, это его движение было последней каплей, разбившей рыцарскую броню. И когда он вновь заговорил, его голос звучал ниже и куда грубее.
– Я был там – хотя и не ел. Старался не расстроить своего отца, ведь он хотел сделать всё идеально – и уж точно не готовил ничего плохого для меня лично. И еды мне, впрочем, тоже не подавал.
– Прежде ваш отец толкнул вас на помост, чтобы вас поглотил огонь, стоит отметить.
– Да, он это сделал. Вот только я выжил, вновь сел и просто наблюдал за тем, как продолжалось празднество.
– И никаких тортов?
– О, торты… Он словно весь был сделан из золота – на меня отец это тратить не собирался. Так что все вокруг меня ели свои кусочки, а я получил обыкновенную губку, просто… Вот и всё. Это, конечно же, все комментировали, так что мне пришлось рассказать несколько глупых шуток, заявить, что на материке губка – это настоящий приз, который не способен получить кто-либо другой.
– И вы были расстроены? – в этом грустном, тихом Фицрое было что-то такое, что заставило меня подойти ближе. Он казался таким убедительным, почти притягивающим – словно обычный человек, вброшенный в этот мир придворных. Такой же… Такой же, как и я.
– Был ли я расстроен? Пожалуй, совсем немного, ведь я привык к чему-то подобному. Свершения Его Величества – смысл моей жизни, как и обычно. И оказалось, что мне повезло… Рядом со мной сидел Джеральд, шутил, смеялся – потом закашлялся, словно не мог дышать больше… Я спросил его, всё ли в порядке, а он отвернулся – и его вырвало. И прежде чем я отреагировал на это, все остальные вокруг меня внезапно попадали со стульев, побледнели…
– Все до единого?
– Нет, – отозвался он чуточку тише. – Это случилось не сразу… Вот что самое страшное. Многие люди рухнули на землю почти мгновенно, но многие всё ещё держались. Всех охватила паника, они толкались, пытаясь убежать из зала, как будто их спас бы свежий воздух…
Я закрыла глаза, чувствуя, как колотится сердце. Я могла представить себе эту толчею… Я не хотела, я пыталась спрятаться от мыслей, но те вспышками разрывались перед моими глазами – все те лица, которые я видела много лет, золото на полу и бесконечная паника.
– Мне так жаль…
Фицрой вздохнул.
– Люди ничего не понимали… У них кружилась голова, они чувствовали себя плохо – и они принимали это за яд, внезапно запаниковали… Но, может быть, это паника убила некоторых из них? Мы ведь сейчас ничего не знаем…
– А как вы себя чувствовали?
– Я просто смотрел, как все, кого я знал, страдали, умирали… Как я только мог себя чувствовать?
Я содрогнулась.
– Я… Я только пытаюсь понять.
– Так что, – продолжил Фицрой, – я просто не знал, что мне надо делать… Вы думаете, что, случись что-то страшное, вы бы поступили правильно? Может быть, вы бы не стали героиней, но что-то уж точно сделали бы, верно? А я просто стоял там и смотрел. Дрожал. А потом меня схватила стража и потащила куда-то из дворца.
– Почему?
– Почему я такой идиот или почему стража меня схватила?
– Вы совершенно не кажетесь идиотом, – на самом деле, я уже сотню раз величала его так в своих мыслях, но этого короткого разговора было достаточно, чтобы понять – это не правда. Да и никогда не было ею. Он был… Я совершенно не уверена в том, чем он на самом деле являлся, но вот уж точно не идиотом. – Я имею в виду, почему стража…
– Предполагаю, они подумали, что после смерти моего отца я мог бы стать королём.
По крайней мере, кто-то пытался короновать Фицроя в ту ночь… Предполагал, что это возможно сделать.
– А вы хотели бы стать королём?
– И что тогда? – он как-то болезненно, хрипло рассмеялся. – О, уж поверьте, это было последнее, о чём я только думал.
Я не могла смотреть на него спокойно, лишь вперила глаза в пол, пытаясь дышать.
– Мне так жаль… Так… Ваш отец…
Он умолк, а после тихо проронил:
– Что ж, по крайней мере, я выжил… Это куда больше, чем получило большинство людей в ту ночь – так что я настоящий счастливчик.
– Полагаю, я тоже, – руки мои тряслись, и мне внезапно так захотелось его утешить – но могла ли я осмелиться на это? – Вы были столь честны со мной…
– Разве ж вы не желали этого?
– Желала. Но… – я никак не могла подобрать нужные слова. – Мне казалось, что вы… Я ждала не этого – я ждала, что вы станете надо мной смеяться…
– Так ведь вы королева.
– Это совершенно не остановило вас от грубостей и насмешек несколько дней назад….
– Это совсем не означало… – он вновь провёл рукой по волосам. Этот жест казался его выглядеть чуть младше – и напомнил мне о смешливом, шумном Фицрое, которого я привыкла видеть при дворе. – Это просто смешно, Фрея… Но – да, я учу. Именно так я пытаюсь выжить.
– Выжить? Зачем вам выживать? – казалось, этот текст был вырван из романа Наоми.
– О, мне это необходимо. Ведь я угроза для того мирка… И для этого, думаю, тоже. Так что, мне просто надо пытаться слиться с толпой, вот и всё.
– А разве вы не были для них достаточно хороши? – я не собиралась нападать на него, но вопросы сами по себе срывались с губ, требуя его ответа.
– Хорош? Для этого двора? Нет, это не обо мне! Стоит людям посчитать кого-то слабым – и этого человека разорвут на части! Или подумать, что это манипулятор – и опять на мелкие кусочки…
– Вместо этого вы просто пытались шутить над ними?
Он вздохнул.
– Это не означает, что мне доставляли удовольствие шутки – и над вами тоже. Я был слишком неловок – всё ли сейчас хорошо? И… Мне было так стыдно. Мне казалось, вы посмеётесь – но нет. Простите меня, Фрея.
Казалось слишком странным доверять ему.
– Это всё потому, что вы были честны со мной? Потому сейчас чувствуете себя виноватым?
– Я не знаю… – этот вздох был, казалось, уже разочарованным. – И уж не знаю, откуда у вас такое мнение обо мне, Фрея, вот только оно никогда не соответствовало действительности. Да, я был с вами честен, потому что скрывать мне нечего. Я не знал вас прежде, но сейчас и вы кажетесь честной. Не уверен, что это хорошо для правителя, вот только я вам доверяю. Понятия не имею, почему – вот только что-то заставляет меня не сомневаться в вас.
– И вы полагаете, что я должна вам доверять?
– Вероятно, всё же нет. Ведь я последний королевский отпрыск после того, как все… – эти слова так и не сорвались с его губ, он словно побоялся произнести это вслух – вспомнить о правде всего, что только случилось. – Не тот, что на самом деле имеет какое-либо значение, разумеется, вот только я уверен, что ваши советники уже давно рассказали о том, какая я угроза. Постарайтесь не отрубить мне голову, прошу вас… Она мне ещё пригодится на плечах.
Он всё ещё говорил серьёзно – настолько, что я содрогнулась.
– Я никому не собираюсь отрезать голову…
– Приму это как обещание, – он отвернулся и сделал шаг, выходя на середину комнаты. Напряжение между нами вновь вернулось, и мне показалось, что земля уходила из под ног.
– Вот почему вы мне можете доверять, Фрея, – начал он. – Если б не приступы дурного настроения у моего отца, он бы уже давно сделал меня своим настоящим наследником. Он хотел сделать это совсем скоро. И если б он не умер, я стал бы следующим королём. Если вы считаете меня достаточно безжалостным, чтобы убить своего отца и всех придворных ради своего честолюбия… О, тогда это точно был бы не я! Такой человек не отказался бы от царствования. Я был бы в окружении всех, кого любил – тех, кого сейчас нет. Я не убийца, Фрея. И если вы его найдёте, скажите мне. Очень уж хочется содрать с него кожу…
Он коротко улыбнулся мне, склонил голову набок, словно это было очередной шуткой – ни единой капли серьёзности, – вот только плечи его всё ещё были напряжены. Может быть, он и вправду был готов убить того, кто ответственен за это – или шутил уж слишком талантливо, чтобы я могла это принять.
– О, конечно, я найду убийцу, – промолвила я. – Не беспокойтесь об этом, – хотелось сказать что-то большее, но я не могла подобрать слов. Он чувствовал, предвкушал что-то значительное – но между нами взамен воцарилось одно только молчание, и никто не мог рискнуть прервать его.
Какая-то часть меня хотела продолжить это разговор, заставить его говорить дальше, но руки дрожали, а сердце билось слишком быстро. Он чувствовал себя опасности – а я была слишком открыта.
– Спасибо вам, – промолвила я. – Спасибо, что пришли и что честно ответили на все мои вопросы.
Он коротко кивнул.
– Спасибо, это было очень приятно… Нет, конечно, не рассказывать о смертях, но… – он долго и пристально смотрел на меня. – Фрея… Надеюсь, ваши исследования будут успешными. Попробуйте дожить до этого успеха.
