Текст книги "Долгих лет царствования (ЛП)"
Автор книги: Томас Рианон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 21 страниц)
Двадцать восемь
Стэн продолжал двигаться вперёд. У нас было лишь три дня до той поры, пока он доберётся до городских врат.
Мы могли ошибаться – я повторяла это раз за разом. Он может остановиться на несколько дней, собирая армию. Вот только наши шпионы говорили, что он возвращается, и вряд ли что-то могло это изменить.
У меня ничего не было – и советники тоже об этом отлично знали. Да, я могла заручиться поддержкой народа, без конца твердить о Забытых, но не могла победить Стэна. Слишком уж мало мы сделали, чтобы остановить его. Я не знала, кто был убийцей. Да, может быть, Холт, скорее всего, Холт, но мне нужны были доказательства – равно как и доказательства своей невиновности.
Я не могла спать. Я должна была подготовиться, пока ещё было время.
Я прокралась в коридор из комнат, стараясь не разбудить Наоми или Мадлен. Входная дверь была приоткрыта – и из-за стены доносились тихие голоса стражников.
– Но Стэн хороший человек, – сказал один. – Да, он не наследник, делает всё не так, как раньше, но он достойный лидер, он хороший! Разве он не может на что-то рассчитывать?
– Да он на всё рассчитывает, – вздохнул второй. – Ты забыл, его противник – юная девушка, не знающая войны. Что она может против него сделать?
– Так почему ты ещё здесь?
– А разве это не безопаснее всего? – отозвался тот. – И я ничего не имею против нашей новой королевы. Она хорошая девушка, и если она и противится ему, то только ради общего блага. Я счастлив её поддержать, и если она победит, то Стэн должен радоваться, что может к нам присоединиться, а если нет – мы сможем встать на его сторону. Он всегда был очень разумным.
– Что ж, да, – согласился первый, – да, так и есть.
Я замерла у двери. От их слов всё в груди сжималось – но они не были изменниками, по правде. И за желание выжить я их винить не могла.
Я вновь скользнула к двери в собственную спальню и прикрыла её за собой – чуть громче, чем следовало. Стража тут же умолкла. К тому времени, когда я вновь подошла к двери, они вытянулись у стен, словно и вовсе никогда не говорили.
– Мы можем вам помочь, Ваше Величество? – спросил стражник слева.
– Всё в порядке. Просто надо немного отдохнуть, – я выскользнула в коридор. – Думаю, отправлюсь в свою лабораторию.
– В таком случае, мы должны последовать за вами, ваше Величество.
Да, они должны – но после этого разговора мне хотелось побыть одной. Я не хотела, чтобы меня защищали люди, что отлично осознавали, что сами на это не способны.
– Нет, – ответила я, – внутри Форта я в полной безопасности. Подождите меня здесь, – и, ступая, как настоящая королева, я ушла – знала, что никто не сможет мне перечить.
В коридорах было до ужаса тихо. Странный оранжевый свет факелов бросал на каменные стены длинные тени, в темноте растворялись высокие потолки, звуки эхом отбивались от камней, словно кто-то шептал мне на ухо – а я не могла его увидеть.
В лаборатории не оказалось даже Фицроя. Может быть, он спал – как любой нормальный человек в три часа ночи.
Мне до ужаса хотелось поэкспериментировать, немного сфокусироваться, как это было с испытаниями над мышьяком, но я понятия не имела, что делать. Ведь не было что проверять, не было над чем работать. Так что я вновь взяла в руки письма, надеясь найти что-то, что могло бы мне помочь. Упоминание о Холте, намёк на королевскую болезнь…
Ничего – только мысли о мёртвом короле, об этом человеке со своими мыслями и стражами, о чём-то реальном, а не той карикатуре, которую я знала.
Я не хотела думать о нём, как о живом существе – от этого становилось слишком жутко.
Наконец-то мне стало совсем уж невмоготу быть одной. Может, Фицрой не спал? Смог бы мне помочь?
Я поднялась по лестнице, постучала в дверь его покоев, но никто не отвечал. Повторила стук.
Ничего.
– Фицрой? – может быть, он спит? – Фицрой? – я легонько толкнула дверь.
Лампы внутри пылали, по комнате разливался тёплый свет. Я проскользнула внутрь, оставляя дверь слегка приоткрытой.
В спальне тоже пылали огни, но Фицроя нигде не было.
Так странно. Он не в лаборатории, не спит – может быть, разминулись в коридоре?
Впрочем, лампы показывали, что далеко он не ушёл – скоро вернётся.
Я подошла к полкам у задней стены комнаты. Вопреки тому, что он был здесь лишь пару недель, в шкафу уже стояли книги – какие-то романы, книги по истории, что-то о науке. Улыбаясь, я взяла одну из них – точно то же, что нравится мне.
Несколько листов бумаги выпали из книг на полке. Один из них скользнул по полу, и я наклонилась, чтобы поднять его.
Неразборчивый почерк – письмо от его отца.
Это личное. Я не имела никакого права это читать, уж точно не без его разрешения, но отчего-то мне становилось не по себе – я рассмотрела одно только слово. Наследник.
Я не могла остановиться. Читала слишком быстро, словно от времени зависела тяжесть преступления – но слова были бессмысленными, терялись, и мне пришлось скользнуть взглядом по ним медленнее.
Они всё ускользали, во второй, третий, четвёртый раз…
Проект указа, что гарантировал, что Фицрой никогда не унаследует трон.
Мои руки тряслись. Я потянулась к другим бумагам – король запрашивал мнение своего совета. Его болезнь стала для него наукой, он теперь должен заботиться о наследнике… Он должен убедиться, что корона будет в надёжных руках. Если у него не будет детей, то пусть наследует его брат…
А третье письмо говорило об изгнании фицроя. Он всё анализировал, насколько ценным тот был, было бы его изгнание таким уж важным… Может быть, это единственный путь? Король противился – ведь тот был его сыном, – но после всего согласился, что трудно будет подобрать должную альтернативу.
– Фрея? Что ты делаешь?
Я подскочила. Фицрой стоял в дверях, всколоченный после сна, и я сжала бумаги крепче.
– Что это?
Кровь отхлынула от его лица.
– Фрея, – осторожно промолвил он. – Я знаю, как это выглядит, но…
– Ты знаешь, как это выглядит? – рассмеялась я – получилось слишком уж зло. – Скажи мне, что ты этого тут не оставлял. Что это Холт пытался меня настроить!
Он не ответил.
– Ты это от меня спрятал! Холт не ошибался, – мне стало плохо, – ты знал, что отец тебя наследником не сделает. Он хотел тебя изгнать – и ты скрыл это от меня!
– Да. Но, Фрея, пожалуйста, послушай…
Он шагнул ко мне – и сердце едва не вылетело из груди.
– Ну что ты можешь сказать?
– Я не знал, что планировал папа. Поверь. Я только прочитал это в твоей лаборатории, клянусь!
– Так почему же ты это от меня скрыл?
– Запаниковал! Не знал, что будет, если кто-то узнает, твои советники и так мне не доверяют…
– И ты очень удивлён?
– Я не хотел, чтобы и ты мне не доверяла! Я думал, если ты не прочитаешь, Фрея, я… Ты должна мне поверить! Паника не означает, что я…
– Ты мне лгал. Ты… – мне казалось, что эта мысль украла моё дыхание – но я должна была помнить о важном. Не о нас. Нас – нас никогда не существовало. – У тебя был мотив, Фицрой. Вот почему ты скрыл это. Во что я должна верить?
– Я сказал тебе. Той ночью я потерял всё, что у меня было.
– Ты бы потерял всё, если б та ночь не случилось! Скажи мне, Фицрой! Скажи, что ты ничего не получил от его смерти! – меня колотило от гнева и страха – казалось, слова обрушились камнями на меня. Лицо Фицроя стало мертвенно-белым. – Потому ты меня целовал? Потому говорил, что любишь? Чтобы просто… отвлечь?!
– Нет, Фрея, – он рванулся вперёд, а после, заметив мою дрожь, замер, словно кто-то остановил его. – Я говорил правду. Я думаю, что ты лучшее из всего, что было в моей жизни. Пожалуйста…
– Прекрати лгать!
– Я не лгу! Фрея, послушай… – он вновь подошёл ближе, но руки всё так же дрожали. – Да, я знаю двор. Попытайся я отвлечь тебя, окрутить, думаешь, у меня бы получилось? Не я ли говорил, что надо делать, как надо действовать, что надо спешить? Зачем… Да разве так лгут? Тогда я бы постоянно поддакивал…
– Ты умён! Ты мог вычислить наилучшую стратегию!
Он содрогнулся.
– Прошу, Фрея, выслушай меня. Позволь мне объяснить.
– Нет, – если он и раньше лгал, то, может быть, и сейчас – а я и не узнала бы? Ведь я так наивна! Он доказал это – и если б я проигнорировала это только потому, что хотела, как бы я выжила? Идеальная жертва! Всегда преисполненная сомнений, изолированная от общества! Фицрою надо было лишь помочь мне, притвориться таким, как я – и я пропустила бы всё, что свидетельствовало о предательстве!
– Если ты хочешь, чтобы я тебя выслушала, чтобы я тебе доверяла – ты останешься здесь и дождёшься стражи. Попытаешься сбежать – и я пойму, что ты виноват. А если ты не виновен, как сам говоришь, то всё будет хорошо.
– Ты ведь поверишь, если я скажу правду? Или нет – как сейчас?
Я заставила себя смотреть ему в глаза – руки всё ещё дрожали.
– Поверю.
Фицрой не бежал. Я привела стражу к его двери, дала строгие инструкции – никого не пускать без моего разрешения. В горле застыл комок – и от каждого слова мне становилось всё хуже.
Я не могла позволить себе расстраиваться. Следовало сосредоточиться. Стэн всё ещё надвигался на столицу, убийцу мы не нашли, и если виновен Фицрой – поверил ли бы Стэн, что я тут ни при чём? Ведь я его друг – я под подозрением. Как и говорил Холт.
Я должна была передать Фицроя Стэну – убедиться, что это совпадает с его версией о справедливости. И если он виновен… Если это Фицрой всех убил...
Я почти рванулась в свои покои – и мир поплыл вокруг меня. Стоило только оказаться за дверью, и я рухнула на кровать, позволяя рыданиям задушить меня. Дэгни громко мяукала, пытаясь ткнуться лбом мне в предплечье, но я проигнорировала её.
Нежная рука легла мне на плечо.
– Фрея? – Мадлен. Я повернула голову, даже сквозь слёзы видя, как она была хорошо. Да, волосы были заплетены в косы, глаза затуманил сон, но даже беспокойство её не портило. – Что не так?
– Всё, – выдохнула я. – Всё, – я села на кровати. Мадлен устроилась рядом со мной, и Дэгни запрыгнула на колени, всё ещё сожалеюще мяукая. Я легонько провела ладонью по её голове.
– Что случилось?
– Мадлен… – слова не хотели вырываться на свободу. – Это Фицрой. Я думаю, это был он. Он мне лгал. Отец собирался изгнать его, и… я не знаю, что и думать, но должна была взять его под стражу, а теперь не знаю, что делать…
– Тише, – Мадлен обняла меня, пробежалась пальцами по волосам. – Тише. Всё будет хорошо, Фрея.
– Но он не мог! Я доверяла ему, а теперь…
– Ты совершенно уверена, что это был он? – тихо сказала она. – На него не похоже.
– Не знаю! Но он лгал, прятал улики, спрятал письма!
– Что случилось? – в дверях появилась Наоми, всё ещё щурясь ото сна. – Фрея, ты в порядке?
Я покачала головой – и она больше ничего не спрашивала. Только подошла ближе, опустилась на кровать, нежно положила руку мне на плечо.
– Ты должна понять, – промолвила Мадлен. – И даже если он виновен… Я так долго знала его, Фрея! Он – один из немногих, кто… Может быть, он полагал, что на то есть веские причины? Может быть, это было…
– Причины? Какие причины считаются вескими, чтобы убить стольких людей? И Стэн атакует – если я хочу его остановить, то не могу быть милосердной! Стэн никогда не простит мне. Я просто не могу! И не представляю, что он мог это сделать!
– Нет, – вздохнула Мадлен. – Никто не хочет верить, что это один из его родных.
– Но что делать? Придётся объяснить, почему он сбежал – и люди будут виноваты!.. Но я не могу отпустить его – не могу!
– Ты сможешь, – вздохнула Наоми. – Ты всё сможешь.
– Я столько раз ошибалась… И теперь, когда он мой друг, я не могу…
– Фрея, – Мадлен повернула меня к себе лицом, – ты хорошая королева. Поверь мне – я знаю, что такое двор. Я провела тут всю свою жизнь. И ты – лучшее, что здесь было. Просто сделай всё, как надо. Поверь в свою силу.
– Но ведь…
– Разве не ты продержалась столько времени?
Я прижалась к ней.
– Не знаю, что бы я делала. Без вас двоих…
– Ты невероятная, – выдохнула Мадлен. – А без нас – ну, может быть, совсем немножко было бы труднее.
Я тихо, грустно рассмеялась.
Двадцать девять
– Вы задержали Фицроя?
Холт перегнулся через стол, не скрывая ни неверие, ни удовлетворение.
– Да, – кивнула я, стараясь говорить спокойно. – Это было необходимо.
– Мне жаль, что так получилось, – вздохнул Холт, – но он доставлял слишком много неприятностей.
– Нет, – ответила я. – Это не имеет никакого отношения к тому, что вы прежде сказали. Но я отыскала доказательства его лжи. И его отец хотел его сослать – значит, у него был мотив и подозрительность в действиях.
– Мудро, – кивнул Холт. – Я подозревал, пытаясь предупредить…
– Да, – отрезала я, чувствуя, как вырываются на свободу часы рыданий и утомления. Он мог быть столь мудрым и превосходным – но я всё равно не была уверена в том, что он не причастен к случившемуся. Я всё ещё его подозревала. Как он может так выражать своё мнение? – Я знаю, что вы подозревали! Вы были против Фицроя изначально, без единой на то причины! Вы считали, что он виновен – так или иначе! Почему? Потому что его мать не была королевой?
– Я только подумал, Ваше Величество, что вам будет лучше. Хотел вас защитить!
– И нашли улики? Что-то кроме того, что его хотел сослать отец?
– Нет, Ваше Величество, но это было подозрительно, и…
– Подозрительно? Если же вы осуждаете за это людей, то, может быть, расскажете о том, по какой причине несколько дней назад были во дворце? Что забрали из часовни?
Молчание – и взгляд Холта.
– Ваше Величество?
– Я вас видела! Была там, расследуя убийства, видела с сокровищами в руках! Вы пробрались туда, где все погибли – а это не подозрительно? Как думаете, я должна арестовать и казнить вас за это, не получив никаких истинных доказательств?
– Расмус? – переспросила Норлинг. – Как же?
– Я был во дворце, Ваше Величество, – медленно ответил Холт. – Но помогал вам. Это святилище – оскорбительно для Забытых, и для сражения со Стэном мы нуждались в золоте. Я хотел использовать его для поддержки…
Я могла в это поверить. Хотела ненавидеть его, хотела, чтобы он был во всём виноват, но в это я верила – потому что это было правдой.
– Что же, – выдохнула я, – просто… – слишком много бессонных ночей – и слишком я не хотела верить в правоту Холта. Ошибка, просто ошибка. – Мы должны действовать решительно, но не радикально – пока не узнаем всю правду. Я понимаю, что вы просто хотите меня защитить, вопреки обстоятельствам, но вы должны просто давать мне советы. А могу я принять этот совет или нет… – я тяжело вздохнула, – ничего не надо делать. Не надо никому говорить, пока у нас не окажется достаточно доказательств, тех или иных…
– Фрея. Если вы думаете, что он…
– Мыслей мало – сейчас точно. Даже когда Стэн идёт к нам. Надо знать.
– Вы не сможете держать это в секрете, – вздохнула Норлинг. – Люди будут сплетничать…
– Так пусть сплетничают! Если мы ничего не скажем, они не будут знать, что произошло на самом деле.
– И придумают всё, что угодно, вместо правды…
– Пусть придумывают! – я убрала с глаз волосы. Да, я давно не спала, и усталость накопилась во всём теле. – Мне нужны доказательства. Я должна знать.
– Ваше Величество, – вздохнул Холт, – Стэн в трёх днях от столицы. Надо работать над оборонной стратегии. Мы поставили на стены всех, кого сможем, но сил для битвы с ним всё равно слишком мало. Надо подготовиться…
– Мы готовимся – и готовились. Но это тоже важно, – даже важнее. Я не представляла себе, как могла победить Стэна, как могла его остановить, если он не сдастся. Но зато я могла докопаться до сути этого убийства. Могла разобраться со случившимся, пока не прибудет Стэн – и всё не разрушит.
Я не имела права грустить, пока раз за разом в тот вечер пересматривала бумаги, пытаясь найти то, что упустила. Факты – это просто факты, нет смысла над ними плакать, когда Фицрой лгал мне обо всём этом… Я не могу отвлекаться. Слишком много важного вокруг. Но я не могла игнорировать свои мысли – не тогда, когда он был первым обвиняемым… Я должна отыскать доказательства – а значит, должна думать разумно.
Вот только ничего не получалось. Вопреки тому, что я бормотала, рыдая вчера на плече у Мадлен или Наоми, я вспоминала выражение его лица, когда впервые показала записи, когда знала, что он лгал, знала, что скрывал, что мог быть виновен, мог ненавидеть меня, не любить…
Нет. Это не доказательства. Я могла обыскать его покои – но что-то по-настоящему угрожающее он бы уничтожил. В Форте не было ничего, что помогло бы мне.
Надо вернуться во дворец. Если б я могла попасть в покои короля – вдруг Фицрой забрал не всё? Да – я должна.
– Ваше Величество? – в комнату заглянул один из стражников. – Из города к вам прибыла женщина.
– Из города? – я думала, визит к Густавитам ничего не дал. Конечно, они не могли прийти в Форт, но если эта женщина – одна из них.
Женщина ждала меня в солдатской каптёрке у передних ворот Форта. За нею наблюдали четыре десятка стражников – но зато ей выделили стул. Она вскочила, задрожала, когда я вошла, и я поняла – вот кто она. Та старушка, к которой я прикоснулась в тот вечер. Теперь она коротко поклонилась.
– Ваше Величество, – выдохнула она. – Вы сказали, что мы можем прийти и поговорить с вами.
– Да, – медленно ответила я, – но не была уверена в том, что кто-то придёт.
– Но ведь вы нас посетили! Думаю, хотели, чтобы мы отреагировать. Да, некоторые были в ярости, когда вы пришли, но молодые так много глупостей совершают… Они хотят всё изменить, и если вы готовы – я подумала…
– Спасибо. Мне жаль – я не знаю вашего имени.
– Бэйквэлл, Ваше Величество, Мэри Бэйквэлл. Я хотела сказать… Некоторые люди за вас, Ваше Величество. Среди Густавитов. Хотят вас выслушать, верят в поддержку забытых… Но некоторые – они хотят верить, но им нужны доказательства.
– Доказательства? Сомневаюсь, что можно доказать подобное.
– Не знаю, Ваше Величество, но они так чувствуют. Конечно, есть те, кто не будет счастливым, пока не начнёт орать… Но я обещаю вам, клянусь – никто не был замешан в том, что случилось при дворе. Мы никогда подобным образом не поступали. Да, некоторые считают, что это правильный путь, они однажды пытались на вас напасть – но на самом деле большинство просто желает перемен. Им просто нужно действовать, чтобы верить… Если б я могла их убедить!
Возвращалась я во дворец одна. Без стражи, без друзей – никто б меня не защитил, вот только кому доверять? Мне нужны улики – улики, которые никто не сможет подменить.
Меня никто не остановил. Стража на входе Форта, казалось, испугалась моего приказа, но врата всё равно открыла. А как они должны были реагировать, когда королева решила отправиться в город?
В залах дворца на сей раз было тихо. Иногда до меня доносился шорох крыс – они поселились здесь совсем недавно, – но ни человеческих шагов, ни голосов не было слышно. На меня смотрели немые портреты, и ступала я, кажется, слишком громко. Особенно внимательно наблюдал отец Фицроя с огромной картины – одна рука на бедре, вторая сжимает меч, который он на самом деле никогда в своей жизни не держал…
Фицрой не противился, сказал, где были покои отца, его кабинет – мне казалось, это была правда. Внутри его комнат на третьем этаже. Открытая дверь.
Я замерла на пороге. Никогда прежде не была в королевской части замка – и хотя он умер, а я королева, мне казалось, что я всё ещё нарушаю запреты.
Но я не могла позволить такой глупости себя остановить – и силой воли буквально втолкнула себя в коридор.
Такого я не ожидала. Король любил показность, был расточителен, но тут не было ни золотой обшивки, ни этих гадких статуй. Просто несколько картин на стенах – и покои казались почти пустыми.
Его исследовательская комната казалась разумнее, чем я полагала. Большую часть комнаты занимал дубовый стол, к стенам прислонили шкафы. Никаких картин – только светильники, которые я зажгла слишком быстро, пытаясь изгнать тьму.
Тут было пусто – Фицрой постарался на славу. Но при всем своём желании, всю комнату он вынести не мог. Что-то должно было остаться.
А ещё, казалось, король был настоящим грязнулей. Бумаги запихались поверх книг, валялись на подоконнике за шторами, стояли в углу и под столом огромными кучами. Окинув их взглядом, я подумала, что они уже слишком стары – вот почему Фицрой их не трогал. Но я не могла позволить воле случая решить судьбу королевства. Доказательства могли таиться где угодно.
Я устроилась в королевском бархатном алом кресле. Ох, слишком он заботился о комфорте и злате – думай он хоть в половину так же о державе…
Я вновь осмотрела взглядом хаос на столе. В моём распоряжении было мало времени, а на уборку пошло бы, наверное, несколько часов, но я должна была задействовать свои сильные стороны. Хотелось разработать систему, разложить всё по частям, пока передо мной не раскинется вся картина.
Летели часы, армия Стэна была всё ближе и ближе к столице, а я ничего не нашла. Ни слова о Фицрое, ни слова о банкете, ни слова об убийствах. Несколько писем от дворян, какие-то примечания на законопроектах, просьбы советников. Записка от Холта с предупреждением о праздновании дня рождения – но ни слова в ответ от короля.
Одно письмо пришло напрямую от Расмуса Холта. Он просил короля подумать о том, чтобы использовать украшающее часовню золото для поддержки жертв наводнения на западе, но король приказал ему поискать ресурсы получше. Я провела пальцем по подписи Холта – да, ещё вчера я добавила бы это к списку причин, по которым Холт мог стать убийцей, почему ненавидел короля и мечтал о новом режиме, но теперь не была уверена. Он пояснил своё появление при дворце, подтвердил, что поддерживает благотворительность и регилиозную чистоту – а это не мотив для убийства.э
После того, как я обыскала весь стол, бросилась рыскать по полу, пытаясь отыскать выпавшие страницы. Ничего стоящего – и я бросилась к книгам на полках, принялась перебирать их, искать хоть что-то среди страниц.
За одной из штор оказалась мусорная корзина, полная доверху.
Незаконченные письма, перечёркнутые слова и сплошной дух разочарования.– но не сыскала ничего полезного.
Через несколько часов на королевском столе стояли аккуратные, упорядоченные по темам стопки писем – и я не отыскала ничего, кроме потерянных в беспорядке монет. Я откинулась на спинку кресла, смеживая веки. Я ничего не нашла – ничего полезного.
Нет, больше оставаться в этой комнате я не могла. Следовало размять ноги, посмотреть другие комнаты, поискать…
Я выскользнула из кабинета и замерла – напротив двери висел огромный пейзаж. Прежде его прятала темнота, но теперь он словно притягивал мой взгляд.
Оранжевые, жёлтые от лучей заходящего солнца холмы. Небо радужное и яркое, закат – ало-синий, – и полоса почти золотого…
Такого, как в пироге. Такого, как тот краситель на кончиках моих пальцев. Я подошла ближе, пока едва ли носом не ткнулась в холст. Искала подпись, признак происхождения – но ничего не было, и я вытащила картину из массивной золотой рамы.
Внутрь была сунута записка.
"Я вижу эти холмы из окна своей усадьбы и вспоминаю о вашей великолепной компании. Надеюсь, совсем скоро смогу вернуться к вам".
И подпись.
Мадлен Вольф.
