Текст книги "Долгих лет царствования (ЛП)"

Автор книги: Томас Рианон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)

Двадцать два

– Мы бы могли столько всего сделать! – сказала я Фицрою уже как минимум четвёртый раз за эту ночь. – Ты только подумай! В городе с недавней поры столь пустых домов – мы с лёгкостью могли бы отдать им хоть один! Могли бы даже сделать им школу – для детей, что не могут позволить себе учителей. И тогда у каждого появился бы шанс учиться! – я почти что подпрыгивала на месте от волнения, но Фицрой, казалось, не слишком загорелся идеей.

– Не думаю, что люди очень обрадуются, если у них отберут дома, – он прислонился к главному лабораторному столу, – ведь они всё ещё кому-то принадлежат. И как ты за это заплатишь?

– У двора полно золота! – воскликнула я. – Мы легко можем продать часть его.

– И что ты сделаешь, когда оно закончится? Откуда возьмёшь больше?

– Это будет нескоро! – проронила я, хотя знала, насколько он прав. Но при дворе золото тратили впустую – и у нас было время придумать что-то новое. – Мы можем просить людей платить за то, чтобы оставаться при дворе. Торговать с иностранными государствами. Мы могли бы столько всего совершить!

– Может быть, продать этот детектор яда?

– Может быть. Если, конечно, мы когда-то сможем его создать.

Я вернулась к своим записям. Ничто не реагировало на этот проклятый мышьяк. Ближе всего мы оказались, смешивая его с селитрой – он неохотно растворился, да и осталась некая соль, когда я попыталась дистиллировать получившееся. Это не сработало бы как испытание, но зато что-то там происходило. А если добавить чего-то ещё, чтобы реакция стала очевиднее? Катализатор?

Конечно, следовало в первую очередь заняться металлами.

– Ты можешь приготовить мне немного селитры? – попросила я Фицроя, поднимаясь со своего стула.

– У тебя есть какой-нибудь план на создание нового испытания?

– Что-то вроде этого…

Я пересекла комнату, останавливаясь рядом с металлами. Взяла немного меди, а Фицрой рядом со мной уже натянул на руки перчатки, готовясь работать с кислотой.

– Думаю, ты никогда не собирался делать ничего подобного, – тихо промолвила я.

– Что? Возиться с кислотой в пыточной? О, да я всегда проводил вечера подобным образом!

Я улыбнулась – и вдруг вспомнила о том, как поддразнивала меня Наоми. Нет-нет, Фицрой просто не мог мне нравиться, она ведь просто подшучивала надо мной! Да это просто невозможно – влюбиться в него, позабыв обо всём, что случилось, только не в тот момент, когда я едва-едва его узнала! Вот только я всегда чувствовала его присутствие, знала, как по коже пробегала дрожь, когда он задевал меня, и сердце колотилось быстрее, стоило мне только подумать о нём, да, да… И, да, с научной точки зрения, если б только собрать все эти доказательства, стоит только кому-то со стороны услышать о подобном – разумеется, они бы пришли к столь глупому выводу! Но однозначно бы ошиблись.

Тем не менее, сейчас слишком уж многое казалось нелогичным. Почему Фицрой всё ещё был здесь, если он куда лучше знал именно Стэна, да и у него не было совершенно никаких доказательств того, что я непричастна к этому убийству?

– Почему ты всё ещё остаёшься здесь?

На какое-то короткое мгновение он притих.

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, когда Стэн ушёл… Ведь ты столько лет хорошо его знал, и ты не ненавидел его! А мы с тобой едва знакомы – всего каких-то жалких несколько недель, и почему бы не… – я убрала медь с весов. – Я бы вряд ли победила – кто угодно ушёл бы от меня. Так почему же ты всё-таки остаёшься?

– Ну, причин много, – промолвил он. – Я, как минимум, уверен в том, что Стэн ошибается. Ты не убивала моего отца – и уж точно не заслуживаешь на то, чтобы умереть. А ещё я думаю, что ты станешь хорошей королевой. И меня раздражают путешествия! Вся эта пыль, спать негде – вот с какого перепугу мне добровольно на это подписываться?

Я рассмеялась, но грудь всё ещё сдавливало от напряжения.

– Ну и, – добавил он, и голос зазвучал немного ниже. Я чувствовала, что рядом со мной стояла чаша, что всё ещё крутилось и вертелось. – Я – как будто ты.

Я повернула голову, чтобы просто посмотреть на него. Он не отводил взгляда от банок.

– Ты как будто я?

– О да, разумеется. Тебе это не нравится?

– О… – он говорил так небрежно. А что он на самом деле имел в виду? Может быть, он имел в виду, что между нами что-то есть? Дружба? Что я бы тоже его не предала? Или что-то вроде "ты не ужасный человек – хорошо, что ты королева"? Или, может быть, он тоже влюбился в меня? Равно, как и я в него? Может быть, он тоже что-то испытывал ко мне?

Я должна была у него спросить.

Вот только, определённо, ни за что не набралась бы достаточной смелости.

– Ты готов? – спросила я с большей уверенностью, чем чувствовала. – Что ж, начнём с меди.

Фицрой изогнул брови, но после коротко кивнул.

Первые две попытки оказались бесполезными. Ни медь, ни железо не реагировали – а после я добавила немного цинка.

Реакция прошла незамедлительно. Цинк зашипел, выпуская дым с отвратительным чесночным запахом.

– Отойди назад, – сказал Фицрой. – Это может быть ядовитым.

Но я просто смотрела на газ. Реакция! Да, я наконец-то увидела реакцию – видимую, хорошо заметную… Неужели я сделала это?

Но я должна была убедиться!

– О, быстрее! Принеси мне немного еды.

– Еды?

– Да, чтобы можно было её отравить. Мне надо смешать что-то с мышьяком, потом проверить, будет ли это работать! – я махнула правой рукой, едва не сбив какой-то порошок. – Пожалуйста, быстрее, быстрее!

Фицрой кивнул, покидая лабораторию, и я рассмеялась. Селитра и цинк! О да, я ведь знала, что ответ таился где-то здесь, знала, что могу это сделать!

Я схватилась за ещё одну чашу, наполнила её кислотой, дожидаясь возвращения Фицроя.

Он наконец-то вернулся, сжимая в руке хлеб с намазанным на него джемом. Его уже надкусили – кто-то явно ужинал. Я посыпала варенье мышьяком, смешала всё ножом до полного растворения, добавила в кислоту, бросила в чашу – и добавила кусочек цинка.

К потолку вновь поднялось облако чесночного дыма.

– Я сделала это! – воскликнула я, когда Фицрой оттащил меня от потока газа. – Я сделала это! – хотелось прыгать, хотелось кружиться, танцевать! Ну почему нет? Мир вертелся вокруг меня, и голова кружилась, и улыбка застыла на губах – и Фицрой стоял совсем-совсем рядом, тоже улыбаясь и глядя на меня. Да я была готова допрыгнуть до неба, понять, как это – летать! – я могла открыть все человеческие тайны, могла сделать всё сама! Так что я обняла его, всё ещё смеясь и визжа, и он тоже прижал меня к себе, и удовольствие разлилось по коже – от того, что он был так близко.

Я хихикнула – и вывернулась из его рук, чтобы вновь посмотреть на стол.

– Ну что ж, а теперь нам стоит проверить торт, – сказала я. – Это должно сработать.

Отравленное блюдо поросло плесенью в шкафу. Я надеялась, что это не повлияет на результаты испытания.

И вправду, не помешало – всё тоже сработало! Шипение цинка, чесночный запах! Я подпрыгнула на месте. Получилось! Я нашла способ открыть присутствие мышьяка! Смогу спасти людей! Смогу отыскать отвратительного убийцу!

Я вновь обняла Фицроя. Да, я могла сделать это! Я уже почти нашла!

…Первым делом следующим утром я отправилась в кабинет Холта, держа в руках смесь селитры и цинка. Когда я сказала ему, что нашла способ выявить мышьяк, он удивлённо уставился на меня.

– Вы уверены в этом?

Я коротко кивнула.

– Смотрите! – я продемонстрировала ему тест, коротко объясняя теорию. – Конечно, испарения селитры довольно опасны, так что при использовании надо быть осторожными, но материалы довольно распространены, так что тест окажется не таким уж и дорогим. И если мы научим наших дегустаторов безопасно пользоваться этой кислотой, то сможем платить им за это! Ну, и нам всё ещё понадобятся дегустаторы – ведь это только один яд, – но ведь это только начало, разве нет! Даже наличие одного только надёжного теста может удержать людей от дальнейших попыток!

– Да, – кивнул Холт, – да, это так, – если б он не был преисполнен чувства собственного достоинства, то расплылся бы в улыбке. – Это впечатляюще, Ваше Величество, просто впечатляюще! Нам повезло, что вы у нас есть!

– Это ведь просто наука.

– Но вы приложили столько усилий, чтобы сделать это! Забытые избрали вас, Ваше Величество! И после того, как мы сквозь всё это пройдём, вы станете лучшей!

– О, спасибо вам! – я закусила щеку. Он хвалил меня, но в словах звучала тревога. Я вдруг вспомнила о той женщине. О Мэри. – А что случилось с той женщиной, которая вчера попросила благословения? Не понимаю, почему она решила, что это может помочь.

Холт коснулся кончиками пальцев переносицы.

– Я ведь говорил, Ваше Величество, что считаю, будто вас выбрали Забытые. Неудивительно, что к такому же выводу пришли остальные. Может, они думают, что у вас и вовсе есть божественная сила. Последние недели были необычными для королевства, если не сказать больше – не удивительно, что люди ищут своего защитника.

– Но ведь никакой божественной силы у меня нет! – я тогда этого сказать не могла, но позволять им верить в это… Нечестно позволять людям думать, что моё прикосновение или мои слова могут причинить добро или вред, будто бы я благословлена от рождения.

– Это может сработать, Ваше Величие. Может быть, кто-то ожидал, что проснётся на куче денег у подножия славы из-за доброты Забытых – да, он ошибался. Но у них есть свои способы вмешаться. У них есть свои подданные в королевстве, верующие в них, избранные. Учитывая ваш ум – может быть, и вы тоже благословлены!

– Но если люди думают, что Забытые о нас заботятся, они ведь могут решить, будто бы те хотели смерти старого двора!

Холт молчал несколько мгновений.

– Старый двор душил это королевство, Ваше Величество. Чтобы посадить сады, сначала надо вырвать все сорняки, разве вам так не кажется?

Я смотрела на него.

– Но люди – это не просто сорняки!

– Вы правы, Ваше Величество. Я просто хотел сказать, что божество не всегда можно понять, но нам надо верить, что всё это происходит ради нашего же блага.

Вот только в моей душе застыл холод – слишком уж глубоко. Он сказал, что Забытые могли ниспослать кого-то, кто помог бы этому миру. А что же, если он и сам полагал, что был одним из них?

Двадцать три

Следующим утром мой совет принёс плохие новости. Стэн атаковал конвой Рикстоуна, захватил всех заключённых – и взял под контроль саму тюрьму.

Он оставил там стражу, утверждая, что не сделал ничего плохого – и один из сбежавших вернулся в столицу, чтобы предупредить нас. Остальные перешли на сторону Стэна.

– Он ищет поддержку на юге, как мы и ожидали, – пальцы Холта застыли над расположенной на столе картой. – Большинство местных мелких дворян поддерживают его как нового короля, и они нам не помогут. Так же с ним связался восточный Дарквудс. Можно надеяться на то, что они одумаются, но они после стольких смертей тоже могут считать вас убийцей… – Холт покачал головой. – Мы получали письма от других дворян со всего королевства – они утверждали, что верны, но нас трудно поддерживать. Просили о милостях, о снижении налогов, о землях, а мы всего этого не можем предоставить.

– Верность – утерянное искусство, – поморщилась Норлинг.

– Действительно, – вздохнул Холт. – Да, мы можем попытаться их подкупить, но, будем откровенны, Стэн с его огромным состоянием способен предложить намного больше.

– Это не такая уж и высокая цена за спокойствие королевы.

Я закусила нижнюю губу. И что делать? Хотелось, чтобы все решения проходили через меня – но советники правы, я ведь не знала, что делать. Не знала, как будет лучше, не знала, о чём они говорили…

– Мы могли бы пересмотреть законы, – медленно промолвила я, – и изменить то, что несправедливо. Если земля не используется, может быть, для неё следует найти новых хозяев. Но, может быть, это только убедит их в том, что королеву поддерживают только за деньги – а это недостойно для дворян Эприа.

Слова звучали нелепо, но Холт закивал.

– Да и воззвание Забытых. Зачем требовать земли для поддержания избранной королевы?

Мне не нравилась эта лживая идея с глупой легендой – но она никому не вредила. Мы должны были хвататься за то, что у нас было.

– Мы думаем, что Стэн останется в Ньюсам-Мэноре, вот здесь, – Холт указал на точку на карте в семидесяти милях южнее столицы, – но он надолго там не задержится. Вне всяких сомнений, он отправился туда только потому, что в Мэноре содержится самая масштабная коллекция оружия и доспехов, старинных, разумеется, за пределами его владений.

– Невозможно содержать армию с мешаниной старья! – воскликнула Норлинг.

– Только если не хватит времени и ума сделать новое. Это не поможет делу – у нас всё равно нет ни оружия, ни брони. Это просто церемониальные экземпляры, даже не острые – то, что у нас ест. И даже без поставок, без обученных людей он будет куда лучше подготовлен, чем мы на данный момент.

– Много людей покидает город, – кивнула Норлинг. – В большинстве случаев дворяне, но ещё некоторые торговцы. Мы потеряли Рэншова, Николаса Андерсона, а потом пойдут и остальные…

– Вы полагаете, что они присоединились к нему? – спросила я.

– На самом деле, это неизвестно. Может быть, они просто надеются избежать своей участи в этом – мы не можем их обвинять. Да и, ФРея, люди злятся на всё это.

– На что именно?

– Трактат Густава, Ваше Величество… Он едва ли высветлит знать в хорошем свете. А то, что вы решили его распространить… – она покачала головой. – Они полагают, что вы не уважаете их и их методы. Но есть хорошая весть – я узнала о Софии Торн. Она не помогает ему и не предоставляла Стэну никакой информации – просто вернулась к мужу в свои земли на западе.

– Так зачем же было уходить, если она не выступает против меня?

– Её муж и вправду болен. Полагаю, она хотела уйти со столицы прежде, чем всё случится – равно как и многие наши потенциальные союзники. Никто не хочет оказаться в центре битвы. Они вернутся, как только всё уладится – трусы!

– А мой отец? Что они с нем сделали?

– Он тоже находится в Ньюсам-Мэноре, – проронил Холт. – Мы надеемся, невредимый.

– Стэн угрожал ему, выдвигал требование?

– Нет, Ваше Величество, – сказала Норлинг. – Он утверждает, что держит вашего отца до суда, тогда, когда вас захватят, чтобы определить, принимал ли он тоже участие в убийствах.

– Нет! Разумеется, нет!

Я не могла точно знать этого, не была уверена. Я знала только, что сама этого не делала. А мог ли это совершить отец, что так отчаянно пытался усилить своё влияние при дворе? Нет, я не думала так о нём, но это было возможно. В нашем новом кошмарном мире всё на свете было возможно.

– У вас есть какие-нибудь доказательства относительно виновных в убийстве?

– Нет, ваше Величество, – ответила Норлинг. – Теперь, когда мы потеряли Торн, должны были отвлечься на более срочные вопросы относительно стражи…

– Но, Ваше Величество, к сожалению, должен сказать, что о вас расходятся слухи… – вздохнул Холт. – Собственно, о фас – и об Уильяме Фицрое.

– Обо мне и о Фицрое?

– Разумеется, знать заметила, что после убийства вы сблизились, и многие полагают, будто бы вы собираетесь выйти за него замуж – а значит, могли плести интриги, чтобы добраться до трона. Конечно, ерунда, но люди достаточно грязны, чтобы наслаждаться подобными слухами.

– А они не заметили, что мы не общались до убийств?

– Они говорят – скрывали свои отношения ради защиты. Что за ерунда! Но, прошу вас – будьте осторожны с Фицроем. Во-первых, его имя бросает на вас тень, во-вторых, мы не знаем, не был ли он вовлечён.

– А ещё мы потеряли большинство нашей стражи, – Норлинг не позволила тишине воцариться в зале. – Они полагают, что, оставшись, погибнуть. Стоит дать им понять, что уход – это не выход… Что это…

– Нет, – тихо ответила я, – нет, угрожать я им не буду – если уж они думают, что могут умереть…

– В таком случае, нам надо увеличить патрули, – промолвил Холт, – поднять рабочее время тех, кто остался, привлечь людей из города.

– Ни за что! – воскликнула Норлинг. – А откуда знать, стоит ли им доверять? Ну какой человек согласится стать стражником, когда на нас надвигается Торстен Вольф?!

– У нас нет выбора! – воскликнул Холт. – И мы должны его остановить, – он вздохнул, упёршись руками в стол. – Всё будет хорошо. Люди уверовали. Люди хотят поддержать свою королеву.

– Уверовали? – я выпрямилась, чувствуя странное беспокойство.

– Ваши старания сработали. Люди говорят о вашей доброте, о новом научном открытии. Некоторые видят в этом признак того, что Забытые надеются оставить вас в целости и сохранности.

– Это наука, – отозвалась я, – а не божественное вторжения.

– Но если люди видят в этом добрый знак! Не сбивайте их, Ваше Величество! В городе бесчинствует оппозиция, люди недоверчивы – и мы пытаемся остановить их против бунта, пусть это слишком трудно при таком количестве людей. Но у вас теперь есть сторонники – и этим мы можем воспользоваться.

Это казалось не таким уж и преимуществом – я думала обо всём, спускаясь в свою лабораторию после этой встречи. А какую цель преследовал Холт? Я никак не могла забыть его слова о сорняках. А если убийца на моей стороне, и Стэн подозревает, что это всё случилось ради меня?

Я нуждалась в доказательствах.

Я проверила каждую часть торта, которую получила, но результаты оказались не слишком особенными. Мышьяк был в бисквите, в глазури. Конечно, псевдозолото оказалось безопасным, но всё остальное – смертельным.

– А может быть, это просто бисквит? – спросила Наоми, заглянув в записи. – Просто глазурь впитала в себя яд за такое время!

– Может быть, – я покачала головой, – но тогда и золото бы тоже пропиталось. Почему оно не реагирует? – я постучала пером по столу. – Мне нужен рецепт. Бессмысленно – добавлять в глазурь и бисквит, ведь риск слишком велик. Значит, это просто общий ингредиент. А что может из связывать?

– Сахар, – проронила Мадлен. – Сахар и вода.

– Значит, сахар, – кивнула я. Мышьяк в форме порошка хорошо смешивался с гранулами сахара – если никто не окажется близко… Но тогда рецепт был бы нарушен – не так уж и сладко, если повар не смог бы заменить это…

Но вот если бы кто-то развёл мышьяк в воде, можно ли было бы его заметить? Вот только убийца не мог бы добавить это в дворцовую систему водоснабжения, потому что все умерли бы куда раньше, а не только на балу. Значит, у кого-то был доступ к кухне в ту ночь, что вновь суживало до невозможности список подозреваемых.

– А если было в воде… – Мадлен закрыла глаза. – А несчастный случай? И ведь король болел… Вдруг его пытались незаметно отравить? Трудно заметить – медленно, понемножку. Стал бы привычным на кухне. Кто-то выполнял свою работу, а потом добавлял что-то в еду короля. Я бы совершенно не удивилась, если б у него оказался свой личный повар...

– Сомневаюсь, что он был, – сказал Фицрой. – Я об этом никогда не слышал.

– Но, как ты думаешь, кто мог его отравить? – спросила я. – Не один из тех, кто напал во время банкета?

– Или, может быть, точно тот же, что и прежде. Случайно. Может быть, кто-то неправильно подмешал яд, использовал слишком много, и что-то пошло не так? И вместо одной цели погиб весь двор?

– Может быть, – кивнула я. – Но нет. Это всё равно бессмысленно! Невозможно убить весь двор дозой, предназначенной только для одного, – я коснулась своих волос. – Но вот вода – это полезно. Могла ли быть особая вода для банкета?

– Особая вода? – повторила Мадлен. – Вода, которую привозят из какой-то сказочной горы весной, чтобы давала вечную жизнь тем, кто её выпьет? Что-то вроде этого?

– Да. Тогда воду могли отравить задолго до прибытия в замок – и держать, пока не придётся делать пирог.

Наоми повернулась к Фицрою.

– Твой отец ничего такого не говорил?

Он покачал головой.

– Даже если он и планировал подобное, то явно забыл мне об этом сообщить. Может быть, это в его письмах – но отец любил хвастать! Будь это особенным, он бы сказал. Да и использовал бы для других блюд, не так ли?

Все предположения бессмысленны – мы могли бы просто выполнить тест!

– Надо добраться до дворцовой кухни – единственный способ узнать. Протестировать все ингредиенты.

Фицрой кивнул.

– Я пойду сегодня ночью.

– Нет-нет. Ты не сможешь всё принести, да и пропустишь случайно что-то важное.

– А это безопасно?

– Это надо сделать.

В первую очередь, надо покинуть Форт. Да, конечно, сейчас моя стража немного истощена, но за вратами и мостом всё ещё наблюдают. И как королева, я могла бы пройти – но нельзя же, чтобы стража меня сопровождала! Нельзя привлекать к расследованию лишнее внимание!

В конце концов, если забыть о страже, это довольно просто. Уйти среди ночи, пройти по скрытому проходу. Фицрой отвлечёт стражу, мы выйдем пусть немного мокрые, но невредимые.

Оставить Форт было трудно, но решение Фицроя – и вовсе наглость. Без макияжа, в простых платьях, с волосами, заплетёнными в обычные косы, я, Мадлен и Наоми стали бы незаметными. Никто не ждёт побега королевы – никто бы не присматривался. А вот Фицрой был бы более заметен – так что и не пытался скрыть свою личность. Он уверенно зашагал к вратам и попросил стражу открыть их для него и его подруг.

– Сбегаешь, Фицрой? – спросил стражник. – Не могу сказать, что виню тебя.

– Не сегодня, Миллс, просто хочется на время покинуть эти унылые стены.

– И за это винить не могу, – вздохнул стражник. – С удовольствием бы присоединился. Удачи, – и нам так просто открыли врата, опустили мост, позволяя уйти в город.

Впервые я видела тёмные окна дворца, сады без присмотра… Всё казалось таким мирным за этим забором из кованного железа, а река так спокойно отражала звёзды!

Ворота оставили без присмотра, скрепили тяжёлым навесным замком. Фицрой вынул из кармана ключ, открывая их. Я даже не спрашивала, где он его нашёл.

– Ну что ж, думаю, нам повезло, – вздохнул он, – что смерть отгоняет мародёров.

– Мародёров?

Он удивлённо посмотрел на меня.

– Замок почти что обшит золотом, разумеется, люди хотят забрать всё, что можно! Но убийство, кажется, их присмиряет.

Не слишком обнадёживает. Золото есть золото, вопреки всем суевериям, и какие-то там неприятности воров точно не остановят.

Но пока мы шли по узкой тропинке вниз по лужайке, никого так и не встретили. В траве лежали осколки фонарей, печально падали с деревьев последние листья, красочные плакаты были изорваны ветром и дождём.

– Здесь никого не было, – промолвила я. – Здесь вообще никого не было… – мой голос, казалось, разрушал тишину, разбивал её за мелкие кусочки.

– Твои советники хотели, чтобы всё осталось нетронутым.

– Для расследования?

Фицрой кивнул.

Мы подошли к задней части дворца, к двойным дверям, что вели в зал. Даже сейчас, когда прошла целая неделя, двери были приоткрыты, будто бы приглашали нас внутрь. Дворец замер во времени, застыл в ночь падения двора.

Дверь скрипнула, когда мы толкнули её, проходя внутрь.

Столы после банкета ещё стояли на местах, но тарелки сбили на пол. У потолка ворковали голуби, на пол были брошены инструменты. И я сидела за этим столом, и умерла бы, если б не ушла.

Глаза Мадлен заблестели от слёз.

– Вот как это было. Вот где они все умерли.

Фицрой молча прошёл вдоль зала, перешагивая через стулья и рассыпавшиеся драгоценности.

Я повернулась за месте, рассматривая зал – такой тревожный, такой тихий… Оборванный посреди праздника – и мёртвый. Кто-то пытался убрать от тел, удалить всё, что можно – и праздник будто бы замер. Все ушли, но забыли вернуться.

– Нам надо на кухню, – промолвила я. – Ты знаешь дорогу?

Мадлен кивнула. Она провела нас сквозь другую дверь по коридору, освещённому только лунным светом, в котором так ярко сверкали позолоченные стены.

Шаги эхом отражались по коридору. Я схватила Фицроя за рукав, кивая по направлению звука. Мародёры. А если нас увидят? Признают ли во мне королеву или увидят просто конкурентов, охотников за сокровищами?

Проход был заставлен статуями и вазами ростом с человека. Я спряталась за одной из вас, и Фицрой вжался позади меня, прижимая меня к холодной стене – я чувствовала, как билось моё сердце.

Мадлен и Наоми скрылись за статуей, показывающей двух влюблённых.

Шаги приближались. Дыхание Фицроя обжигало затылок.

Из-за угла показался мужчина.

Холт.

Я ахнула, и Фицрой зажал мой рот ладонью, пытаясь подавить звук. Холт шагал по коридору, осматривая всё, будто бы оно ему принадлежало, и плащ развевался за спиной.

Что он делал.

Я ждала, пока он наконец-то не повернул за угол, а после выскользнула из-за вазы и прокралась следом за ним. Фицрой поймал меня за руку, но я только вывернулась из его тёплых пальцев. Я должна была увидеть, что тут забыл Холт, зачем он пришёл.

Поворот, поворот… Фицрой поймал меня за руку, притягивая к себе.

– Стой, – прошипел он мне на ухо, – я знаю, куда он идёт.

Я бросила на него быстрый взгляд.

– Куда?

– Это дорога в святыню Забытых. Единственное, что есть внизу.

– Во дворце есть храм?

– Разумеется! Даже если отец не верил в Забытых, это не значит, что он упустил бы возможность похвастаться золотом.

Я кивнула, вновь загнула вперёд, но он потащил меня обратно.

– Подожди. Мы посмотрим, когда он уйдёт.

– Но поможет ли это?

– Ты увидишь, что он там делал, а он нас не заметит.

Мне хотелось спорить, но он был прав. Если Холт нас увидит, то не сможет спрятать все свои тайны. И ведь он не знал, что мы были здесь – а я не могла позволить ему узнать об этом, пока окончательно не исключила из списка подозреваемых.

Так что пришлось ждать, укрывшись в нише статуи, прижимаясь к Фицрою – и соблюдая немотную, кошмарную тишину.

Почему Холт был здесь? О, существует ли невинная причина – быть в темноте, одному… Зачем?

Раздались шаги – и Холт вновь прошёл мимо нас.

Я выглянула из-за статуи. Холт держал в руках мешок, и его содержание, без сомнений, было драгоценным.

После того, как он пропал из виду, я выскользнула в коридор, и мы с Фицроем продолжили путь. Но храм был пуст. Лунный свет лился сквозь узкие окна, но тут не было ни золота, ни статуй, ни реликвий. Просто деревянные скамейки и алтарь – и больше ничего.

Почти ничего – на алтаре оставили цветы, свежие, ещё пахнущие.

– Ну что ж, здесь были грабители, – вздохнул Фицрой.

– А тут было что-то ещё?

– О да. Гобелены, золото, драгоценности в стенах. И всё пропало.

– Холт? Думаешь, он? Мне казалось, он верит – и не мог бы украсть у Забытых…

– Может быть, – сказала Мадлен, – если убедил бы себя, что это не воровство… Он ведь думал, что слишком уж ярок был старый двор? Может, считал, что золото оскорбляло Забытых?

– Как удобно, – хмыкнул Фицрой.

Я взяла один цветок с алтаря. Такие гладкие лепестки – и вправду, Холт. Свежесть, нежность, чистота. Хотелось опустить цветок в сумку, сохранить улику, но я остановилась. Это и вправду жертва – и пусть я не верила в Забытых, не могла её у них отобрать, поэтому осторожно положила на место, поворачиваясь к остальным.

– Пойдёмте на кухню, – вздохнула я, – пока сюда не пришёл кто-то ещё.