Текст книги "Долгих лет царствования (ЛП)"
Автор книги: Томас Рианон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 21 страниц)
Два
Повозку отыскать оказалось достаточно легко. Ведь никто не хотел покидать главное событие года и пропустить всё, о чём будут пьяно сплетничать ближайшие два месяца при дворе – вот только извозчики всё равно вынуждены были ждать за воротами, так, на всякий случай.
На улице было полно людей. Король никогда не допустил бы, чтобы простолюдины праздновали за его столом – ведь это пустая трата злата в его глазах, но если местные таверны могли воспользоваться королевским днём рождения как способом подзаработать, а люди от этого ещё и получали удовольствие, он совершенно не собирался их удерживать – отсутствие приглашений всё равно не помогло бы. И складывалось впечатление, что я была единственной здесь, кто желал спрятаться в своём доме.
Это заставляло нервничать. Ведь такая тьма людей обязательно не позволит мне сбежать. А ведь это люди, люди, которым абсолютно всё равно, кто я такая – но даже одно осознание того, что их так много вокруг, заставляло сердце биться быстрее, и в голове то и дело возникали дикие фантазии того, что они со мной сделают – даже представить не могла, как сбежать отсюда поскорее.
Я задёрнула шторки на окнах кареты, но крики и смех прорывались внутрь, поэтому пришлось обхватить колени руками и пытаться вспомнить о том, как вообще нужно дышать в этом мире.
Наверное, понадобилось более получаса, чтобы выбраться из толпы, но наконец-то это свершилось, и экипаж повернул на мою улицу. Тут, в чёрно-белых зданиях с высокими колоннами, построенными сотни лет назад, жили исключительно дворяне. Обычно это означало, что каждый шаг дальше своего порога грозил любопытными матушками и молодыми девицами, но сегодня дорога была тиха, а окна совершенно не светились. Да и кто мог тут оказаться, если вместо этого можно пребывать во дворце? Разве что несколько преданных слуг да пожилой родственник, что рассказывал младшим детям о том, как надо жить. Ну, и я, разумеется.
Как только карета остановилась, я толкнула дверь, споткнулась, ступая на землю. Наоми передала кучеру несколько монет, а я бросилась к подоконнику, отыскав в тайничке запасной ключ. Слуг отпустили на ночь. Следовало посоветовать это королю – ведь мой отец всё же вспомнил о том, какой была жизнь до того, как он женился на благородной даме, и он всегда думал о желаниях слуг. Разумеется, дворяне никогда не признали бы такое отвратительное поведение со стороны своих новых псевдородственников, но это отнюдь не делало его беспокойство искусственным.
Разве что только беспокойство по отношению к его дочери. Ведь моё представление о счастье никогда не подошло бы двору, и у него было слишком много обязанностей для меня.
Он не примет мой уход. Он точно не возненавидит меня за это, но и не поймёт никогда. Потому я не могла сказать ему о своих планах, не могла попросить о помощи. Но однажды я всё же поделюсь с ним своими планами, а после попросту исчезну.
Мне б хотелось, чтобы всё было иначе. Мы с отцом не были близки, но я отнюдь не желала причинять ему боль. Как жаль, что он не мог понять, что его поведение было бы идеальным для любой девушки, кроме меня – в конце концов, попытаться принять это! Ведь он всегда делал именно то, что должно, а не то, что мне хотелось…
Зал, в который мы вошли, был мрачным, только над головой маячила люстра. Я миновала его, направляясь к узкой лестнице в дальнем конце комнаты. Вероятно, каждый посетитель дома считал, что давно уже надо было заколотить дверью проход, ведь лестница столь ветха, что туда и не спуститься, но я просто не хотела видеть никого в своих лабораториях, а отец, опасаясь, что кто-то туда забредёт, не чинил ступени.
Конечно, лаборатория моя не была идеальной. Подвальная комната казалась как минимум крохотной. Изрезанный деревянный стол занимал большую часть пространства, и я сама прибывала крепкие, но кривые полки к стенам. Лишь окна были высокими, прямоугольными и красивыми, с прекрасными стёклами, и смотрели они прямо на травы нашего сада. Их можно было открывать, дабы выпустить дым, но вот свет они совершенно не впускали. Да и пыльно, ведь на полках громадились книги, и каждый клочок свободного пространства был уставлен флаконами и бутылками.
Но это меня так успокаивало… Ведь я даже не могла пояснить, почему всё стоит именно так, но отлично знала, где искать какое снадобье. И когда я входила в эту комнату, все сомнения относительно жизни при дворе таяли. Я знала, что мне надо, знала, кем я должна быть.
Да, стоит сказать, что я мечтала о науке дольше, чем помню себя саму, наверное, до того, как первое слово произносила. Как же радовалась мама, как сходил с ума папа от вопросов – почему небо голубое? Почему огонь горячий? Почему еда меняется во время готовки? Почему люди в разных королевствах общаются на разных языках? Почему, почему, почему всё происходит? И моя мать всегда отмахивалась от меня и отвечала с желанием поскорее сбежать. Ведь еда готовилась от великой мечты стать лучше, чем она есть. А небо такое синее, ведь это лишь глаз титана, а они у него самые прекрасные и самые синие на свете. Он плачет – и потому идёт дождь, а ночью темнеет, ведь он спит…
Отец, впрочем, отвечал на вопросы серьёзнее. Он считал моё любопытство чем-то хорошим, да и хоть на что-то у него были ответы, пусть и не на всё – ведь он, будучи торговцем, бывал в разных странах.
Разумеется, от их рассказов возникало ещё больше вопросов о далёких странах и прекрасных гигантах, о морях и океанах. Но, только-только узнав о науке, я наконец-то осознала, что ответов на все вопросы пока что попросту нет, что есть люди, что трудятся над тем, чтобы их найти – тогда мне было лет восемь. Тогда мой отец познакомился с одним дворянином-учёным, и этот человек дал ему книгу под названием "Научные Методологии для Студентов Первых Курсов". Он сказал, что, вероятно, для ребёнка это бдет слишком сухо, но я радовалась и хваталась за книжку, словно одержимая…
В сопроводительном письме говорилось, что, по словам отца, я весьма умная юная леди, и он надеялся на то, что мои вопросы никогда не иссякнут – лучшее пророчество в моей жизни!
А после смерти матери отец перестал путешествовать, но и о дворе на некоторое время тоже забыл. Он просто хотел подарить мне немного счастья, вот и позволил построить эту маленькую лабораторию. Но вот, я стала старше, и смерть моей мамы казалась будто высцветшим фото – детская травма уже давно должна была превратиться в небыль, – и тогда отец больше озаботился своей наследницей. Он нуждался в нормальной дочери, у которой будет будущее при дворе, а не в заике-учёной, которой мне незамедлительно хотелось стать.
Двери лаборатории я всегда оставляла приоткрытыми – поэтому теперь проскользнула внутрь и принялась зажигать лампы.
Дэгни свернулась на большом столе, превратившись в идеальный мягкий круг. Она была совершенно беспородной и будто впитала в свою серую шерсть всю грязь и пыль, будто повалялась в каждом уголке этой комнаты. Она всегда помогала мне в моих исследованиях, пусть могла только мяукать, и пусть Наоми считала это надоедливым, я принимала как необходимость. Она смотрела на меня, стоило только начать говорить о своих идеях, и всегда ждала, когда можно прыгнуть мне на колени, а её умные глаза отражали глубину её собственных мыслей.
Теперь мне пришлось спихнуть её со стола, и кошка раздражённо замяукала.
– Ну, ты что же, собираешься тут спать? Я ведь говорила, что я тут работаю! – я переложила её на табуретку, и Наоми утешительно почесала её голову. Дэгни прищурилась, запрокинула серую головку, прогнулась в спине и мягко, нежно заурчала.
Наоми была лучшей в мире дресировщицей кошек – или, может быть, это кошки так хорошо укрощали саму Наоми? Своих животных у неё никогда не было, поэтому она возилась с Дэгни каждый раз, когда выпадала такая возможность, и я не бралась утверждать, кто от этого процесса получал побольше удовольствия.
Я протиснулась мимо них, добралась-таки до одного из шкафов у дальней стены.
– Можешь подать мне эту колбу из стола? Вот там, рядом, такая широкая у основания, но сильно сужается к горловине! – Дэгни только раздражённо зашипела, стоило только Наоми отодвинуться.
Я распахнула дверцу шкафа, теперь глядя на ряды баночек и скляночек с разнообразными веществами, что хранились внутри. Йод был поближе к задней стенке. Серебристые емкости казались совершенно ненадёжными, а вещество не внушало доверия, так что лучше спрятать – от греха подальше. Я осторожно потянула склянку на себя и вернулась к столу, потом вынула из кармана шпильку и поднесла её к свету, пытаясь наконец-то рассмотреть.
На одном конце красовалась великолепная бабочка с усыпанными бриллиантами крыльями. Я лишь попыталаьс её открутить – нельзя позволить этому испортить алюминий!
Наоми же тем временем взяла банку с йодом и пыталась рассмотреть вещество внутри.
– И сколько же ты полагаешь использовать?
– Три щепотки, пожалуй, – наверное, так будет безопаснее. Меньшее мне совершенно ничего не покажет, а вот большее с лёгкостью может отреагировать излишне активно, если всё пойдёт не так, как я думаю.
Дэгни была слишком занята, пытаясь добиться ласки от Наоми, поэтому своё мнение высказать не смогла.
Натянув на руки толстые кожаные перчатки, скрывая глаза за своими защитными очками, я открыла банку и воспользовалась щипцами, дабы добыть оттуда три щепотки йода и бросить его в колбу, а после осторожно опустила туда заколку. Ничего не случилось.
– Надо что-то… – протянуцла я. – Что-то, что заставит его реагировать.
Я покосилась на Дэгни, дабы убедиться, что она всё ещё была на безопасном расстоянии от стола, после схватилась за пипетку и бросилась к воде.
– Может быть, тебе стоит отойти подальше… – обратилась я к Наоми. – Вдруг что-то пойдёт не так…
– Но если что-то пойдёт не так, оно часом тебе всё лицо не сожжёт?
– Оно не сожжёт мне всё лицо, – нет, такого точно не случится, я буквально чувствовала. – Но на всякий случай!..
Наоми лишь нахмурилась, но всё же отошла подальше.
Я капнула в колбу несколько капелек воды. Прошла секунда, две, и ничего не происходило, а после от шпильки струйкой в воздух скользнул фиолетовый дым.
О, нет, это не то, чего я ожидала.
Вспыхнул алюминий, и я едва-едва отскочила в сторону, прежде чем он загорелся.
Из колбы валил дым – он становился всё гуще и всё фиолетовее. Казалось, он душил меня, и я закашлялась от дыма, а Дэгни в знак протеста зашипела и нырнула под стул.
Дыма было всё больше и больше, пламя фиолетовым сиянием распространялось по комнате. Я задержала дыхание и сосчитала до трёх, давая себе время отметить точный оттенок фиолетового, интенсивность реакции и скорость сгорания, а после бросилась к окну и открыла его, позволяя свежему воздуху прорваться в лабораторию.
Наоми взобралась на стол, чтобы открыть второе окно, и едва-едва держалась между нестройными рядами колб.
Вновь замяукала Дэгни, совершенно не радуясь тому, что произошло.
– Знаю, знаю, – отозвалась я, пытаясь подтолкнуть руками дым к открытому окну. – Но ведь надо просто быть осторожным. Да и ничего страшного не случилось, ведь йод лишь немного ядовит!
– Немного ядовит? – воскликнула Наоми. – Фрея!
– Немного, если ты его съешь! Или будешь вдыхать его пары… Но мы вдохнули не так уж и много, так что всё ещё может быть в порядке.
Наоми смотрела на меня, изогнув брови, будто… Да, возможно, она действительно права, и это не до конца безопасно. Но наука безопасной до конца и не бывает! Всегда есть смысл в риске! Потому я надела перчатки, очки, да и ей сказала держаться подальше. Ну, и узнала что-то новое, а разве ж не это самое главное?
– Это было удивительно! – воскликнула я, возвращаясь обратно к колбе. – Разве ж ты не видела этот дым?
– Ну, это представление показалось мне довольно впечатляющим, но прелестный фиолетовый дым не поможет согреть руки, тебе так не кажется?
На дне колбы застрял какой-то расплавленный белый комок, и она треснула, когда я попыталась его отскрести. Нет, даже я не рискнула сейчас капнуть туда воды, не проверив реакцию тщательнее, так что просто сложила кусочки в другую банку и подписала её как "алюминиевый йод". Может быть, потом ещё вернусь к нему, как только разузнаю побольше…
Я схватила свой запятнанный журнал, что лежал на дальнем конце стола, наблюдая краем глаза, как вновь на табуретке пристроилась наоми. Размазывая чернила, я всё писала: "Алюминий. Неожиданная реакция".
Я нахмурилась – пришлось описывать точный цвет дыма, аромат и его густоту, а это совершенно не совпадало с тем, что мне хотелось бы увидеть!
Да, попытка была совершенно неудачной, но ведь и в ней надо найти что-то полезное. Если смешать металл с йодом, добавить воду, он будет слишком гореть, но это получилось слишком жарко – может быть, слишком быстрая реакция, – вот только если я воспользуюсь чем-то другим, что-то изменю, буду постепенно, по капле, производить тепло…
Я покосилась на часы, что висели на стене – они показывали, что было уже десять вечера. Ещё одна попытка, а после я вынуждена буду вернуться на бал.
…Шла уже третья последняя попытка, и Наоми устроилась на стуле в углу, даже вытащила из-под подушки какую-то книгу. В лаборатории у диванчика она всегда прятала какой-то роман, чтобы сидеть с мурлычащей на её коленях Дэги и читать, не прислушиваясь к моей муторной болтовне.
Всё тело моё гудело. Но я на правильном пути, сомнений не было! Ведь каждый металл, гори он слишком ярко или реагируй всё так же слабо, подводил меня ближе и ближе к тому, что я искала, к шансу начать столь желанную жизнь. О, идеально ведь решить все свои проблемы в ночь королевского рождения, и тогда можно будет свести свой судьбоносный побег с ночью в королевстве, которая была для меня самой отвратительной! Нет, никогда больше мне не бывать на подобных балах!..
…Миновала седьмая попытка, и я вновь покосилась на часы. О, уже два… Нет, кажется, часы спешат, минуту назад был всего час ночи. Но ведь на королевских празднованиях всегда задерживались до рассвета, у меня с головой хватит времени, чтобы вернуться вовремя!
Я вновь посмотрела на Наоми. Глаза её были закрыты, и она едва слышно дышала. Дэгни же свернулась на её коленях, положила хвост на книгу, дабы убедиться, что Наоми проигнорировать её не сможет, но вот та явно спала, и кошка уже тоже задремала, пожалуй.
В окно заглянуло солнце, когда я вновь покосилась на часы. Я как раз наливала селитру в колбу и затаила дыхание, надеясь, чтобы всё было в порядке, как вдруг идеальную тишину прервали раздававшиеся где-то над головой тяжёлые шаги.
Я подпрыгнула. Селитра едва не пролилась на стол, и, готова поклясться, Дэгни удивлённо уставилась на меня. Бал уже, наверное, закончился, и мой папа меня точно убьёт. Я схватилась за тряпку, быстро вытирая стол. Ведь если кто-то тронет его руками не в перчатках…
Наоми села.
– Что случилось? – причёска её наполовину разрушилась, и шпильки повылетали – пришлось самостоятельно подтягивать весь этот хаос на своей же голове.
– Я слышала шаги наверху. Наверное, это мой отец…
Может быть, праздник ещё и не закончился! Наверное, он наконец-то заметил моё отсутствие и решил меня поискать. Я даже не знала, что из этого хуже. Ведь когда я покинула празднование Нового Года слишком рано, он запер меня в комнате на месяц – не пускал в лабораторию. Никаких экспериментов, исследований, у меня даже книг не было, хотя я присутствовала на балу, просто ушла на час раньше. А вот этого хватит с головой на то, чтобы наказание было едва ли не пожизненным!
Шаги стали звучать ещё тяжелее. Слишком для горничной, слишком даже для моего отца… А если он притащил сюда весь двор, чтобы те меня отругали?
Нет, может, это кто-то другой… Например, воры. Опозиционные преступники, что поджидали того момента, пока опустеет поместье. Может, эти злоумышленними хотели остаться незаметными, думали, что тут никого нет…
Я схватила железные щипцы, вскинув их перед собой, будто оружие, и теперь внимательно смотрела на дверь лаборатории.
– Фрея? – Наоми потянулась к ломатке у камина. – Как думаешь, кто это такой?
Я не ответила. Нет, это не мог быть кто-то хороший. Но если мы будем вести себя тихо, они сюда и не зайдут. Мало ли, какая-то заброшенная лаборатория под домом! Вряд ли тут будет тайник с какими-то украшениями.
– Фрея! Фрея, ты тут?
Да, это был мой отец, но он не казался сердитым. Голос его был слишком громким, испуганным и преисполненным отчаянья. Что-то пошло не так…
Прежде чем я успела отложить свои щипцы в сторону, распахнулась дверь, и в комнату ворвался отец.
Тит Нистрем всегда был спокойным и собранным человеком, отвечал всем улыбкой и умел соответствовать любому обществу. Да, именно он был тем, кто мог убедить двор в том, что и торговец имеет полное право находиться среди них и говорить на равных.
Вот только сейчас он спокойным не казался. Волосы были взъерошены, а на лицо словно кто-то надел белую, как мел, маску. Где-то по пути он потерял галстук, не было и куртки – никогда мой отец не казался более встревоженным. Меня пронзила дрожь.
– Фрея! – он бросился ко мне, потянул за руку и заключил в свои объятия, сжал так крепко, что я даже на мгновение потеряла возможность дышать. – Ты жива!
– Жива? – я отчаянно пыталась понять смысл этих слов. – А почему я должна быть не жива?
– Атаковали дворец… – он схватил меня за плечи, всматриваясь в моё лицо. – Я думал, что ты тут… Подумал, может, ты всё-таки была в безопасности…
Ворвалось в лабораторию четыре дворцовых стража. Они были одеты в тёмно-синие камзолы с вышитыми королевскими звёздами – аж три, ого! У каждого на левом бедре висели ножны с мечами и кинжалами, и они все, как один, вцепились в эфесы. Никогда не видела стражу, что делала бы что-то, кроме как торчала за спиной короля, но теперь они казались бдительными и готовми к действию.
Надо спросить папу, что всё-таки случилось. Я должна заставить эти слова прозвучать, вот только они не поддавались – будто свернулись узлом в моей груди, – и я могла только молча смотреть на него.
– Что… – прошептала Наоми. – Что случилось?
Мой отец отпустил меня и посмотрел на неё, будто впервые увидел в жизни.
– Наоми… – прошептал он. – А с вами кто-то ещё был?
– Нет, – отозвалась я. – Нет, никого, мы двое… Папа, что случилось.
– Яд. На банкете. Все умерли, Фрея. Все!
Эти слова казались сущей бессмыслицей. Я отступила назад, ударилась спиной о край стола. Дэгни легонько стукнулась о мою руку головой, и я запустила пальцы в её прекрасный тёплый мех, чувствовала, как билось её сердце.
– Что значит, все умерли?
– Умерли. Что-то было отравлено, еда или вино… и это их убило. Король, королева, брат короля, его племянник… Все мертвы.
Цианид может убить своих жертв секунд за десять. Эта циничная мысль крутилась в моей голове, будто бы повторяясь раз за разом, такая дикая и страшная. Все мертвы. Все мертвы…
Наоми схватилась за мою руку, чтобы не упасть.
– Мой брат был на балу… – обратилась она к моему отцу. – Вы его не видели? С ним всё в порядке?
– Я… Я не знаю, прости, – ответил отец. – Свыше ста мёртвых, и этого слишком много, чтобы точно сказать, и… И я не мог найти тебя, Фрея, я подумал, что…
Я смотрела на него, пытаясь понять смысл слов, всё ещё надеясь, что просто ослышалась. Нет, какая бессмыслица… Это не может быть правдой!
– Но ведь ты жив!
– Мне повезло. Я отвлёкся, не ел на пиру, и…
– А другие выжили? – спросила Наоми, сжимая мою руку до боли. – Другие выжили?!
– Некоторые, – ответил отец. – Не так и много, я твоего брата не видел…
Она отпустила мою руку.
– Мне надо туда… Чтобы найти его.
– Я с тобой! – хотя бы это казалось мне понятным. Ведь Наоми нужна помощь. А я могу ей помочь – и потому ухватилась за эту мысль, за ясность неожиданной идеи, вот только… Вот только отец схватил меня за руку, не отпуская.
– Нет, я не позволю. Фрея, это небезопасно, ты не можешь туда вернуться.
– Но ведь ты сказал, что их просто отравили, так почему же нельзя возвращаться? Ведь я не собираюсь там ничего есть!
– Но ведь кто-то ещё может умереть – или напасть, Фрея! Ты ни за что не можешь вернуться. И я не могу рисковать тобой, милая… мы не можем. Не сейчас.
– Мною? Рисковать? Да кому я нужна? – никто на меня ни за что не нападёт. – Ладно, мне нужны мои перчатки – чтобы ни к чему не прикоснуться. Это будет абсолютно безопасно…
– Нет, Фрея! – он схватил меня за плечи и встряхнул. – Послушай меня! Погибли сотни людей, и многие всё ещё не установили точные списки… Вся наследная линия престола мертва!
– Ну так стоит помочь тем, кто остался…
– Послушай меня, Фрея. Все мертвы. Каждый престолонаследник. Все, кроме тебя. И ты – королева. Ты не можешь вернуться туда, потому что ты главная цель.
Я рассмеялась. Это было совсем не смешно, разумеется, ни на миг, но это оказалось единственной реакцией, на которую я вообще была способна – какая же нелепость! Да, я видела их живыми, всего пару часов назад, такими надменными…
– Я – королева? Нет, это просто невозможно. Я не могу быть королевой.
– Это не шутка, Фрея! – голос его звучал резко, почти что агрессивно. – Ты первая по линии наследования, кто выжил!
– Ну, нет же! Ведь я двадцать третья по этой линии! – да, вероятность моего правления столь же велика, как и у Дэгни. Потому я могла и балы пропускать, и в лаборатории просиживать часами, и никто ни за что не заметил бы, что меня нет на месте. Я ж будто неведимка. Я для них никто, что-то не имеющее никакого значения.
– Услышь меня, пожалуйста, Фрея. Кто-то хотел уничтожить весь двор. Всю династию. И, поверь, им это почти удалось. Так что ты первая из тех, кто остался.
Нет. Я не могла быть королевой. Столько людей должно было умереть, не оставив наследников, чтобы трон достался мне – и все они просто не могли исчезнуть! Да я же видела их, видела пару часов назад! Конечно, я большинство из них терпеть не могла, но они были такими живыми, такими здоровыми, и ни одному я не желала зла!
Дэгни вновь упёрлась в мою руку, и я подхватила её, прижимая к себе так крепко, что та даже замяукала в знак протеста.
– Но мой брат… – прошептала Наоми, – он ведь опережает меня в очереди на престол, опережает меня, но не Фрею… Что с ним?
– Да не знаю я! – мой отец вновь почти что сорвался на крик. – Не видел я его, может быть, он просто ушёл!
Наоми рванулась к двери. Казалось, она не могла твёрдо стоять на ногах.
– Я должна вернуться во дворец… Должна узнать, должна увидеть….
Но стража лишь равнодушно перекрыла дверь, и никто не подумал отойти в сторону.
– Увы, моя леди, но мы не можем пропустить вас сейчас туда, – промолвил один из них.
– Я должна увидеть своего брата!
– Нет! – ответил мой отец. – Ведь ты тоже в очереди на престол. До этого вечера ты была тридцать шестая, но теперь? Тебя должны защитить так же хорошо, как и Фрею.
Наоми лишь покачала головой, но стража даже не сдвинулась со своего места.
– Надо действовать быстро, – продолжил папа. – Уверен, наши враги намерены немедленно воспользоваться ситуацией. Надо выдвинуться сейчас, прежде чем они начнут действовать против тебя.
– У меня нет врагов, – ответила я. – Откуда вообще взяться врагам…
– Ты королева, Фрея. И наше дело сейчас – убедиться в том, что ты останешься ею ещё надолго. Нам нужно немедленно уезжать. Прикажем слугам взять всё, что надо, немного потом.
Он попытался отобрать у меня Дэгни и положить её на стол, но я уцепилась в неё. Нет, Дэгни за своей спиной я уж точно не оставлю. Нет, только не сейчас. Люди, конечно, так думали, но на самом деле я ведь не была сумасшедшей! Я читала книжки, и по истории тоже. Ведь знала, как заканчивается всё это. Борьба за то, чтобы считаться законным наследником, незадачливые девушки, которых заталкивали на трон из-за семейных связей, которые им не нужны, дерзкие юнцы, что мечтают оказаться на престоле… Если я пожелаю сохранить свой трон, то это будет висеть камнем на моей шее, и всю жизнь будто на качелях. Но ведь если не цепляться за эту проклятую корону…
То что тогда? Даже если я откажусь от престола сейчас, то буду ли в безопасности до конца? Ведь разве пожелают оставить законного наследника в живых, если они хотят действительно захватить власть над государством?
Нет, Дэгни я сегодня уж точно не оставлю. Папе не понять, но она слишком важна. Дэгни помогает мне думать. Дэгни, того боле, помогает мне дышать. А если я хочу пережить не только этот день, но и много-много следующих, то это мне просто необходимо.
– Я пойду, – ответила наконец-то я. – Пойду сама. Но кто-то обязательно должен броситься на поиски брата Наоми. Вы! Вы должны немедленно ей помочь! – я посмотрела на стражу, ожидая от них хотя бы малейшего движения, но вместо того, чтобы подчиниться, они просто молча смотрели на моего отца и так и не сдвинулись с места.
– Хорошо, – наконец-то ответил папа на это бесконечное молчание. – Кто-то обязательно займётся его поисками. Но Наоми останется с нами, – он указал на дверь, но не сдвинулся с места, равно как и я.
Он ждал, пока я пройду первая. Потому что именно у меня был статус выше, потому что именно я была королевой.
Нет. Королевой я быть просто не могла!
Я схватила Наоми за руку и сжала её ладонь, пытаясь успокоить, прежде чем сделала шаг вперёд. Ноги мои дрожали, словно я собиралась рухнуть прямо здесь, но пришлось упрямо идти вперёд.
Королева.
Я – королева.
