Текст книги "Последняя Инстанция (ЛП) "
Автор книги: Том Клэнси
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 34 страниц)
– А как Джек-младший? – Спросил Сергей.
– По уши в делах. Уехал в Лондон два месяца назад.
– Неужели? – С легким удивлением спросил Головко. – И чем же он там занимается?
Работает бизнес-аналитиком в частной компании. Проводит дни за анализом корпоративных рисков и международных финансовых операций.
– А, понятно. Лондонский Сити.
– Точно. Но живет он в Эрл-Корт.
Сергей с улыбкой сказал:
– У него отцовский ум. Ему следовало бы пойти в разведку.
Райан взял себе салата, тщательно заминая тему.
Кэти Райан сказала:
– Одного спецагента в семье вполне достаточно.
Сергей поднял стакан:
– Конечно. Это трудно. Для семьи тоже. Я уверен, то, что он работает по хорошей безопасной специальности, очень вас радует.
Кэти сделал глоток ледяного чая:
– Конечно.
Джек подумал, что его жена куда лучше умела изображать каменное лицо, чем он сам.
Сергей добавил:
– Мне хотелось бы с ним встретиться. Я живу неподалеку от Эрл-Корт, в Ноттинг-Хилл. Возможно, Иван Иванович сможет как-нибудь наведаться ко мне на ужин.
– Я думаю, оно того стоит, – ответил Райан.
– Не беспокойтесь. Я не буду рассказывать слишком много старых баек.
– Он все равно тебе не поверит.
Собравшиеся разразились смехом. Только Эд и Мэри Пэт знали всю историю. Кэти с трудом могла поверить, что этот пожилой русский когда-то мог угрожать ее мужу.
Тему подхватили Мэри Пэт и Эд. Разговор зашел об их работе в Москве в восьмидесятых. Они говорили о стране, людях и погоде.
Райан заканчивал с обедом, продолжая смотреть на Сергея. Он подумал, что его старый друг, наверное, предпочел бы водку вместо чая со льдом и борщ вместо свиной вырезки. Хотя он периодически касался вилкой тарелки, Джек не думал, что он съел хоть немного.
Кэти спросила Сергея о его турне, и от этого он, похоже, воспрянул духом. За последние две недели он побывал почти в десятке городов по всем США и мог сказать что-то хорошее обо всех. Он также высказал все, что думал о коррумпированной администрации Володина, своих выступлениях, в основном, в университетах, а также о наработках по книге, которую планировал написать по возвращении.
Эд Фоули сказал:
– Сергей, прошел всего год с начала первого срока Валерия Володина. А вчера он подписал указ, согласно которому он имеет право сам назначать губернаторов всех восьмидесяти трех российских регионов. На взгляд такого старого служаки как я, откат от демократии набирает обороты.
Головко ответил:
– С точки зрения Володина, это имеет смысл.
– Как это?
– Региональные выборы должны были состояться в конце этого года. И всегда был шанс, небольшой, но был, что население изберет того, чья лояльность центральной власти будет под вопросом. А цель Володина контролировать все, начиная от Москвы. Постановка своих людей во главе всех восьмидесяти трех регионов поможет ему сделать это.
Мэри Пэт спросила:
– То есть, вы видите конец демократии в России?
Головко сделал большой глоток ледяной воды. Затем ответил:
– Президент Володин объясняет свою железную руку тем, что в России 'особая демократия'. Ссылкой на нее он обосновывает контроль над средствами массовой информации, назначение губернаторов и отправку в тюрьмы предпринимателей, которые, по его мнению, не принимают в расчет интересы Кремля, когда принимают решения в своем бизнесе. – Головко медленно покачал головой от отвращения. Райан заметил, как из-под его редких седых волос стекает пот. – 'Особая демократия'. Особая российская демократия во всем мире больше известна под другим названием. Диктатура.
Все присутствующие согласно кивнули.
– То, что твориться сейчас в России, это не правительственные особенности. Это преступление. Володин и его приспешники имеют интересы на миллиарды долларов в 'Газпроме', правительственном газовом концерне и 'Роснефти', нефтяном концерне, а также акции, от миноритарных пакетов до тотального контроля над банками, судоходством и лесным хозяйством. Они насилуют страну ради ее богатств и природных ресурсов и используют свою власть в Кремле, чтобы это делать. После трех лет Володина и его силовиков у власти, я боюсь, от российской демократии остались одни воспоминания. Это не преувеличение с моей стороны. Центральная власть, это снежный ком, который катиться с горы и вбирает в себя все больше и больше снега, и катиться все быстрее и быстрее. Через несколько лет никто не сможет его остановить.
– Но почему люди стоят за него? – спросила Кэти.
– Общественный договор в России очень прост. Население готово отказаться от свободы и закрыть глаза на коррупцию в правительстве в обмен на безопасность и процветание. Это работало до тех пор, пока безопасности и процветания не было, но это уже не удается сейчас.
Я помню 1990-й год. Пенсионер, который, идя на рынок за продуктами, обычно брал сто рублей, внезапно узнал, что ему нужно один миллион шестьсот тысяч на то же самое количество товаров. Владельцы магазинов в основном занимались тем, что говорили людям идти умирать с голоду.
Русские рады, что те дни закончились. Володин диктатор, но большинство видит в нем защитника. Тем не менее, экономическая и демографическая ситуация в России меняются, и не в его пользу. Рождаемость среди славян во всех странах была отрицательной почти два десятилетия. И пока его железный кулак сжимается все сильнее, а ресурсы уходят из России, обрекая страну на банкротство, все больше и больше людей начинают замечать давление.
Сергей Головко на мгновение закашлялся, но затем протер губы салфеткой и продолжил:
– Развал существующего общественного договора в России не приведет к появлению нового. Он приведет только к тому, что Володин начнет забирать все больше и больше свободы.
Джек Райан сказал:
– Бенджамин Франклин когда-то сказал: 'Те, кто готовы пожертвовать насущной свободой ради малой толики временной безопасности, – недостойны ни свободы, ни безопасности'.
Головко задумался об этой цитате на мгновение:
– Если бы он сказал это в Москве, его бы ФСБ отправило бы его в Лефортово на допрос.
Джек улыбнулся. Или Головко не знал, кто такой был Бенджамин Франклин, или он просто забыл. Он сказал:
– Франклин сказал это двести пятьдесят лет назад, когда наша страна переживала тяжелые времена.
Мэри Пэт добавила:
– Володин беспокоит меня не только во внутренней политике. Последние события в бывших советских республиках дают понять, что Кремль тянет руки к ним. Разведка Романа Таланова и 'сильная рука' Валерия Володина создают пояс марионеточных государств.
Райан сказал:
– Содружество независимых государств уже не такое независимое.
Головко оживленно кивнул, сделал еще один большой глоток воды, а затем снова воспользовался салфеткой, но уже чтобы вытереть пот со лба:
– Совершенно верно. Они вмешиваются в выборы, подкупая и запугивая лидеров и влиятельных людей и подрывая оппозиционные силы. Беларусь, Грузия, Молдова... Снова стали сателлитами. Узбекистан и Таджикистан другими и не были. Другие еще балансируют. Мы видели, что случилось в Эстонии, когда одно из соседних с Россией государств не сделало то, что Москва от нее хотела. И если бы не вы, Иван Эмметович, Эстония стала бы вассальным государством, а Литва и Латвия также пали бы.
Райан дипломатично поправил его:
– Не я, Сергей. НАТО.
Головко покачал головой:
– Вы возглавили их. Европа не хотела драки, но вы убедили ее.
Для Белого дома это был больной вопрос. Райан слегка кивнул и сделал глоток чая.
Мэри Пэт спросила:
– Что вы можете сказать о конфликте с Украиной?
– Украина – это особый случай, во многом, благодаря своему размеру. В десять раз больше Грузии. И там огромное число людей, которые связывают свое происхождение с Россией, а не с Украиной. Кроме того, это славянский народ. Он забыт многими на Западе, а Украина, Россия и Белоруссия имеют общее наследие. Володин явно желает их объединения, во-первых, по историческим причинам, во-вторых, потому что хочет управлять этими странами и сделать из них буфер между Россией и Западом.
Эд Фоули сказал:
– Когда Украина начала говорить о вступлении в НАТО, это, конечно, вызвало недовольство России, но реальные угрозы начались только после прихода к власти Володина в пришлом году.
Сергей снова закашлялся. Он подавил приступ кашля и сказал:
– Извините. Я всегда волнуюсь, когда речь заходит о Володине.
Большинство присутствующих вежливо усмехнулись. Но доктору Кэролайн Райн было не смешно. Она отметила бледность кожи Головко и повышенное потоотделение.
– Сергей, у нас есть врач. Если вы хотите, я могу пригласить Мауру к вам после обеда, просто чтобы убедиться, что все в порядке. – Она сказала это с вежливым, но профессиональным выражением, так, как обычно разговаривала с родителями своих пациентов. Она не давила, но она должна была это сказать и гарантировать, что ее услышат.
– Кэти, большое спасибо за предложение, но я вернусь в Великобританию сегодня вечером, и обязательно навещу моего лондонского врача завтра, если боли в животе не прекратятся. – Он слабо улыбнулся, явно ощущая дискомфорт. – Я уверен, что утром мне будет лучше.
Кэти опустила глаза с явным недовольством. Джек отметил ее взгляд и понял, что это был не конец спора.
– Бедный Сергей, подумал он.
Головко же явно был больше озабочен разговором, чем собственным здоровьем.
– Да, Эдвард. Русские боятся поворота Украины к западу и ее выхода из ее сферы влияния. Володин пришел в ярость, когда националисты пришли к власти. Он опасается, что украинцы вступят в НАТО, потому что знает, что как только это произойдет, Западу придется их защищать.
Головко добавил:
– Володин положил глаз на Крым, на юге Украины, и он понимает, что когда Украина вступит в НАТО, ему будет трудно что-то сделать. С его точки зрения, ему нужно действовать в ближайшее время.
Райан сказал:
– И он прав. Между Украиной и НАТО нет договора. Если он вторгнется, Европу не удастся заставить сражаться за Крым.
– Головко махнул рукой.
Европа хочет иметь нефть и газ, а Россия поставляет их. Они пресмыкаются перед Москвой уже долго.
– Чтобы быть справедливым, – возразил Райан. – Им правда нужны нефть и газ. Мне это может не нравится, но иметь хорошие отношения с Россией в их интересах.
Это вполне так, но по мере того, как Россия становиться все ближе и ближе к ним, устанавливая марионеточные режимы в Центральной и Восточной Европе, страны НАТО будут иметь все меньше и меньше возможностей. Они должны оказать на Москву своей влияние, пока остаются хоть какие-то возможности.
Райан согласился, но эта проблема нарастала многие годы, и ее явно нельзя было решить за обедом.
* * *
После десерта, к которому Сергей даже не притронулся, Мэри Пэт и Эд попрощались и удалились. Джек и Кэти пригласили Головко в Желтый Овальный зал, формальную гостиную, в которой Кэти любила проводить частные встречи.
По дороге Головко извинился и направился в туалет. Джек провел его в ванную за гостиной. Когда он вернулся, Кэти подошла к нему.
Она мягко сказала:
– Он болен.
– Да, он же сказал, что вчера съел что-то ни то.
Кэти скривилась.
– Он выглядит намного хуже. Я не знаю – как, но ты должен уговорить его показаться Мауре, прежде, чем ехать в аэропорт.
– Я не уверен...
– Зато я уверена. Джек, я действительно волнуюсь. Я думаю, он серьезно болен.
– Ты думаешь? – Спросил Джек.
– Не уверена, но проверить точно нужно. И сегодня, а не завтра.
– Я постараюсь, но он всегда был упертым сукиным сыном.
– В данном случае, это глупость. Напомни ему, что он не дурак.
Райан кивнул, соглашаясь с женой. Он был президентом Соединенных Штатов, но также был сознательным супругом и не хотел, чтобы Кэти весь оставшийся вечер волновалась насчет Сергея.
ГЛАВА 8
Дино Кадич добрался до своей съемной квартиры через тридцать минут после взрыва, вытащил из холодильника пиво и сел перед телевизором. Ему нужно было собираться, но он мог позволить себе время на то, чтобы выпить темного 'Ярпива'. Ему следовало покинуть Москву первым утренним поездом, но он мог позволить себе несколько минут насладиться собой и посмотреть, как новости освещают сделанное им.
Они не заставили себя ждать. Сделав всего пару глотков, он увидел первые кадры с места события. Выбитые стекла и горящий фасад ресторана. Камера сместилась влево и показала несколько разбитых внедорожников на улице. За ними виднелся купол храма Христа-спасителя. Мигающие огни машин спасательных служб отражались от окон.
Кадич откинулся на спинку дивана, придя в восторг от сотворенного им хаоса.
Привлекательного вида женщина-репортер, появившаяся в кадре, выглядела совершенно потрясенной бойней вокруг. Она поднесла микрофон ко рту и изо всех сил пыталась сказать что-либо.
Кадич улыбнулся, глядя, как она излагает немногие известные ей детали. В основном, она просто мямлила и опустошенно выдавала плохо подобранные прилагательные.
Однако через минуту она поднесла руку к уху и внезапно замолчала, услышав в наушнике сказанное режиссером.
Ее глаза расширились.
– Это подтверждено? Я могу сказать об этом в эфире? – Она ждала ответа, а Кадич задался вопросом, что это происходит. Слегка кивнул, корреспондент сказала: – Нам только что стало известно, что директор службы внешней разведки Станислав Аркадьевич Бирюков находился в ресторане в момент взрыва. Он ранен, и, в настоящее время, о его состоянии ничего не известно.
Кадич медленно опустил бутылку пива и уставился на экран. Менее циничный человек после первых известий мог счесть это стечением обстоятельств. Конечно, она ошиблась. Неверное понимание случившегося в первые минуты репортажа с места было скорее правилом, чем исключением.
Но десятилетия работы на разведывательные службы и мафиозные группы сделали Кадича циничным, как мало кого. Как только он услышал, что Бирюков в момент взрыва был у ресторана, он понял со всей отчетливостью, что это было не случайно.
Это было подстроено. Заказчик убийства Холдейна поручил ему осуществить взрыв в точное время в точном месте, и потребовал, чтобы бомба была как можно более мощной для увеличения зоны поражения. Тот, кто задумал исполненное Кадичем, имел реальной целью главу СВР.
– Пичку матирину!
На сербскохорватском это было что-то вроде 'твою мать!', только еще грубее.
И Дино Кадич знал еще кое-что. Тот, кто организовал это все, не будет дважды думать о том, чтобы отправить кого-то сделать так, чтобы он замолчал навсегда и уже не смог поделиться своими соображениями с кем бы то ни было.
Сидя на маленьком диване на съемной квартире, он был в этом совершенно уверен.
Вопрос был не в том, придут ли за ним. Вопрос был, когда за ним придут.
И Кадич, будучи циником, не мог дать себе много времени. Он должен был собрать вещи за минуту и быть внизу у машины через две.
Оставайся холодным, – сказал он сам себе, бросил бутылку пива в телевизор и бросился в коридор, собирая самое нужное.
* * *
Пара темно-зеленых грузовиков ЗиЛ-130 подъехали к подъезду жилого дома на Грузинском валу. Их задние двери распахнулись. В считанные секунды двадцать четыре бойца 604-го Краснознаменного центра специального назначения высыпали на тротуар. Это были войска МВД, наиболее подготовленные и самые элитные в российской полиции. Стоявшие на тротуаре на Грузинскому валу люди в черных бронежилетах, черных масках и зачерненных пластиковых очках походили на фантастических роботов.
Восемь из них остались снаружи, в то время как две группы из восьми человек направились по лестнице на четвертый этаж. Зайдя в подъезд, они приложили свои автоматы АК-74 к плечам и направили их через плечи стоящих перед ними.
На четвертом этаже они остановились. Несколько обитателей квартир открыли двери и увидели группу людей в масках и с автоматами. Они быстро закрыли двери и сделали телевизоры погромче, чтобы оградить себя от любого знания о том, что там, черт побери, происходит.
Бойцы 'Красного знамени' остановились перед квартирой номер 409. Командир группы выдвинулся вперед, встав прямо за теми, кому предстояло выбивать дверь.
* * *
– Пора, – сказал сам себе Кадич ровно через шестьдесят секунд после того, как спрыгнул с дивана. Он застегнул сумку с вещами и собрался поднять ее с кровати.
За спиной дверь квартиры распахнулась, слетела с петель и упала в комнату. Кадич развернулся, а затем вскинул руки вверх, выронив сумку. У него не было выбора, кроме как попытаться сдаться, хотя он почти мгновенно понял все.
В конце конов, он был циником. Не было ни шанса, чтобы эти люди нашли его так быстро, если они не были отправлены его шлепнуть.
Если только его не сдали.
Он прохрипел единственное слово по-русски:
– Pozhaluista!
Командир группы 'Красного знамени' промедлил, но только на мгновение. Затем он выстрелил. Вся группа последовала его примеру. Хорватский наемный убийца дернулся и отлетел в сторону, когда пули разорвали его грудь.
Вскинув руки, он рухнул на кровать.
Командир группы начал осматривать тело, приказав своему подчиненному осмотреть вещи. Тот повернулся, протянув найденный в сумке пистолет, держа его рукой в перчатке. Командир группы взял пистолет и сунул его в руку мертвом хорвату, сжал окровавленные пальцы, а затем опустил руку на пол.
Минуту спустя, он сказал:
– Чисто. – Нажав на кнопку рации, закрепленной на плече, он сказал: – Все чисто. Один убит.
У командира группы был свой приказ. Кто-то наверху хотел, чтобы этот человек умер. Законное обоснование организовать было несложно.
'Красное знамя' сделало то, что ему приказал сделать Кремль.
ГЛАВА 9
Джек, Кэти и Сергей вошли в Желтый Овальный кабинет. Для них был подготовлен кофе, но Сергей не притронулся к нему. Джек и Кэти также его проигнорировали.
Головко сказал:
– Приношу извинения за запальчивость за обедом.
– Ничего, – ответил Джек.
– Моя жена умерла несколько лет назад, и с тех пор у меня было много времени подумать о своей роли и о месте моей страны в истории. Под управлением Валерия Володина Россия откатывается назад, к юношеской психологии, когда нет достаточной мудрости, чтобы бояться, и это пугает меня больше всего. Я вижу свою задачу в том, чтобы использовать свое глубокое знание темных аспектов нашего прошлого, чтобы гарантировать, что это не повториться.
Сергей на мгновение переключился на свою поездку по Соединенным Штатам, однако было заметно, что он рассеян. На лбу выступил пот, еще сильнее, чем за обедом.
Поймав умоляющий взгляд Кэти, Джек сказал:
– Сергей, я хочу попросить тебя об одном одолжении.
– Конечно, Иван Эмметович.
– Я хотел бы, чтобы кто-то осмотрел тебя и убедился, что с тобой все в порядке.
– Я признателен, но это не обязательно.
– Сергей, взгляните на ситуацию с моей стороны. Как я буду выглядеть в мировых СМИ, если бывший глава СВР, приехавший в США, отравится просроченной курятиной?
Стоявшие рядом сотрудники Секретной службы усмехнулись, но Сергей только слабо улыбнулся. Джек заметил это. Он знал, что Головко любил посмеяться. Подобная реакция на шутку только еще больше убедила Райана, что тому следует показаться Мауре, президентскому врачу.
Райан собирался форсировать этот вопрос, но в этот момент в дверях появился начальник администрации президента Арни ван Дамм. Райан удивился, увидев его, так как он обычно не покидал Западного крыла весь день. Значит, что-то случилось. В дело вмешался протокол, так что Райану пришлось переключить внимание на ван Дамма. Головко также заметил его, кивнул, а затем снова сел в кресло напротив Кэти.
– Господин президент, вы можете уделить мне минуту?
– Хорошо. Сергей, я скоро вернусь, но не думайте, что я от тебя отстану.
Головко слегка улыбнулся и кивнул.
Райан последовал за ван Даммом в Центральный зал, а затем дальше, в Западный Зал Совещаний. Там его уже ждала Мэри Пэт Фоули. Десять минут назад она была у него на обеде, и, казалось, не ожидалась ничего особенного.
– Что такое?
Мэри Пэт ответила:
– Россия. Тридцать минут назад директор СВР Стэн Бирюков был убит в результате взрыва в центре Москвы, всего в паре километров от Кремля.
Райан стиснул зубы:
– Черт побери.
– Да. Нам он нравился. Конечно, он был русским шпионом, но настолько прямолинейным, насколько мы только могли пожелать.
Райан ощущал то же самое насчет Бирюкова. Хотя он и не знал того, он знал, что Бирюков сыграл важную роль в спасении его друга, Джона Кларка, из рук жестоких мучителей в Москве чуть больше года назад. А еще, совсем недавно, Бирюков тайно помог 'Кампусу' в заброске Кларка в Китай. Райан считал его настолько святым, насколько начальник российской Службы внешней разведки только мог быть. Райан спросил:
–Есть возможность, что это был случайный теракт, а не направленное убийство?
Фоули ответила:
– Я бы сказала, что никакой. Но говорим о Москве. С того момента, как Володин пришел к власти в прошлом году, там было пять или шесть взрывов. Ресторан пользовался популярностью как 'культурный' – то есть нельзя исключить, что его взорвали потому, что там собиралось много российских шишек, а не потому, что там находился глава СВР.
– Но? – Спросил Райан. Он работал с Мэри Пэт достаточно долго, чтобы научиться понимать ее по интонации.
– Но... Как вы знаете, если слухи, что некоторые другие взрывы были организованы 'в темную' ФСБ. Бирюков не был таким ставленником Кремля, как директор ФСБ Роман Таланов. Их, на самом деле, считали непримиримыми соперниками. – Она поправилась. – Я хотела сказать, конкурентами.
Райан удивленно покачал головой:
– То есть вы полагаете, что убийство главы СВР организовал глава ФСБ?
– Не предполагаю, господин президент. Просто мысли вслух. Это кажется паранойей, но после того, как Валерий Володин пришел к власти, в России произошло много всего, чтобы не сказать больше.
Райан задумался:
– Хорошо. Встречаемся в Овальном кабинете полным составом совета национальной безопасности. Постарайтесь найти как можно больше ответов.
Мэри Пэт сказала:
– Это бросает тень на Головко. Если он ведет свою игру и на самом деле ходит под Володиным, с тех пор, как тот пришел к власти, быть может, для него появилось предположение. В конце концов, в СВР сейчас открылась вакансия.
Это был, конечно, черный юмор, но Райану было не до шуток.
– Сергей не стал бы работать на Володина, даже если бы тот приставил ему пистолет к голове.
* * *
Райан направился обратно в Желтый овальный зал. Ему хотелось немного отвлечься от события такого масштаба, как убийство начальника российского разведки, но ему также хотелось обсудить этот вопрос с Головко.
Однако войдя в зал, он сразу оказался в эпицентре событий. Сотрудник Секретной Службы, стоявший около стены, бросился в центр зала. Только в этот момент Джек заметил, что его старый друг лежит на полу у кресла. Кэти сидела рядом, держа его голову.
Лицо Головко было сведено болью.
Кэти посмотрела на Джека:
Зови Мауру! И вызови скорую к Южному портику. Пусть сразу же везут его в УДВ!*
* Университетская больница имени Джорджа Вашингтона
Райан развернулся обратно к дверям. Секретная служба уже, несомненно, сделал все это, следуя приказам Первой леди, но Джек, тем не менее, также последовал инструкциям жены.
Головко погрузили в машину скорой в Восточном входе в Белый дом. Джек и Кэти стояли в дверях.
Машина скорой помощи ехала без сирен, пока не оказалась на Коннектикут авеню, чтобы не привлекать внимание прессы.
Кэти хотела отправиться с Головко, но понимала, что по прибытии в Университетскую больницу имени Джорджа Вашингтона им займутся врачи, а через несколько минут пресс-центр Белого дома будут сотрясать репортеры, жаждущие узнать, что они пропустили. Знала Кэти и то, что с Головко отправился собственный врач президента, и что она была врачом высочайшей категории.
Джек оставил жену на мгновение и направился в Западное крыло, стараясь оправиться от шока по поводу Головко и сосредоточиться на предстоящей встрече. Он прибыл в зал совещаний, когда ему сообщили, что Мэри Пэт Фоули и директор ЦРУ Джей Кэнфилд уже прибыли, и желали поговорить с ним. Он посмотрел на часы. До совещания оставалось еще полчаса.
– Впускайте их, – сказал Райан по селекторной связи и сел во главе стола.
Фоули и Кэнфилд просто влетели в зал. Мэри Пэт с ходу выпалила:
– Господин президент... У нас проблема.
Джек встал из-за стола:
– Беда не приходит одна? Давайте.
По русскому телевидению заявили, что полиция в Москве застрелила человека при попытке задержания. Они говорят, что это он совершил взрыв в ресторане. Это хорват по имени Дино Кадич.
– И в чем же проблема?
Мэри Пэт взглянула на Джея Кэнфилда. Кэнфилд кивнул и посмотрел на президента:
– Этот Кадич... мы... Мы его знаем.
– То есть?
– Он был связан с Конторой.
Плечи Райана поникли. Он оперся на край стола.
– То есть он был в ЦРУ?
– Не напрямую. Он действовал на Балканах в девяностые. Некоторое время он состоял в группе, которая финансировалась ЦРУ. Также мы обеспечивали им некоторую подготовку. Но мы прекратили поддержку Кадича и его группы, когда они... скажем так, стали злоупотреблять.
– Военными преступлениями?
– Особо тяжкими.
– Господи... И русские знают, что он состоял на содержании у ЦРУ?
Мэри Пэт включилась в разговор:
Кадич сделал себе репутацию в преступном мире, бравируя своими прежними связями с ЦРУ. Его послушать, так у него был свой кабинет на седьмом этаже* в Лэнгли. Поверьте, русские знают все о связях Кадича с Агентством.
* В американских государственных учреждения кабинеты начальников обычно располагаются на последних этажах. Здание ЦРУ в Лэнгли – семиэтажное
– Замечательно, – сказал Джек. – Володин контролирует все СМИ в России. И все утренние газеты выйдут с рассказом о том, как киллер из ЦРУ убил начальника их службы внешней разведки.
Кэнфилд ответил:
– Вы, наверное, правы. Мы, разумеется, будем отрицать это.
Мэри Пэт сменила тему:
– Я слышала о Головко. Он в порядке?
Джек пожал плечами:
– Не знаю. Я думаю, это просто пищевое отравление, но я кандидат исторических, а не медицинских наук. Его забрали в университетскую больницу Джорджа Вашингтона. Он в сознании, но у него слабость и дезориентация.
– То есть вы не сможете поговорить с ним о Бирюкове?
– Нет. – Он на мгновение задумался. – Головко увезли в больницу, и увезли из Белого Дома. Нам нужно подготовиться к последствиям. И этого, и убийства Бирюкова.
– Мэри Пэт присвистнула, сведя эти два события воедино.
Джек Райан ликвидирует главу российской внешней разведки, и в тот же день встречается с главным критиком Кремля.
– Которого теперь рвет куриным салатом. – Добавил Кэнфилд.
– Ага. DEFCON-2, как минимум, – пробормотал Джек.
Именно в этот момент госсекретарь Скотт Адлер вошел в зал.
– Скотт, – сказал Джек. – Мы должны пригласить сюда российского посла, чтобы я мог выразить свои соболезнования по поводу смерти Бирюкова.
Адлер уловил намек.
– Я думаю, это уже будет перебор.
– Вы еще кое-чего не знаете. Лучше примите Маалокс перед тем, как Джей расскажет вам, что завтра будет во всех российских газетах.
Адлер медленно опустился на диван.
– Замечательно.
ГЛАВА 10
Одинокая фигура целеустремленно шла по ночному Лондону, бесшумно двигаясь по улицам Кенсингтона. На ней был черный джемпер с капюшоном и черные хлопковые штаны, позволяющие прекрасно растворяться в темноте между уличными фонарями. Даже когда его лицо высвечивалось их светом, оно было не видно за бородой и усами.
Человек шел, опустив голову. Пакет на плече качался в такт его спортивной походке. У него явно было дело, но две женщины средних лет, направляющиеся навстречу от станции метро, не знали, в чем оно заключалось. Они просто увидели приближающегося человека и перешли на другую сторону пустой улицы, просто чтобы оказаться на безопасной стороне.
Джек Райан-младший, увидев, как женщины метнулись на другую сторону улицы, понял, что они метнулись от него, и усмехнулся. Он не испытывал удовольствия, пугая случайных прохожих, но понял, что слегка переборщил с 'преображением'.
Это действительно было слишком. Он отпустил бороду и усы, а также постригся короче, чем когда-либо прежде.
На работе в 'Кастор энд Бойл риск аналитик', Джек носил хорошо подогнанный костюм из магазина на Джермин-стрит неподалеку от Пикадилли, однако вне офиса обычно носил джинсы с джемпером или спортивный костюм.
Он обучался рукопашному бою несколько лет, но теперь ходил в тренажерный зал на Эрлс Корт-Роуд каждый день, обычно, поздним вечером, и, в результате, стал заметно больше. За восемь недель тяжелых нагрузок и белковой диеты он набрал почти четыре килограмма, в основном, за счет спины, груди, плеч и рук. Из-за этого он двигался не так, как раньше. Шаг стал намного шире, походка несколько быстрее. Он знал достаточно о методах слежки, чтобы понять, какое это давало преимущества.
Прохожие не узнавали его уже больше месяца. Он был уверен, что даже большая часть его друзей дома, в Штатах, смогут пройти мимо него на улице без всякой мысли о том, что это он.
Ему нравилось это ощущение незнакомости, несмотря на постоянные шутки, которые он слышал на работе по поводу постоянных тренировок и растительности на лице.
В дополнение к этим 'внеклассным занятиям', Райан проводил на работе более пятидесяти часов в неделю. Ему было поручено вести дело Малкольма Гэлбрайта, шотландского нефтегазового миллиардера, который владел несколькими компаниями по всему миру, в том числе крупным концерном по добыче газа в Восточной Сибири. После того, как он и другие частные инвесторы вложили миллиарды в создание 'Гэлбрайт Россия Энерджи' на голом месте, после десяти лет, ушедших на разведку и бурение в суровых условиях Сибири, она, наконец, начала приносить прибыль.
Но когда с момента достижения рентабельности прошел год, компанию без всякого предупреждения притащили в здание суда во Владивостоке и обвинили в уклонении от уплаты налогов. Гэлбрайт еще не успел сесть в самолет, чтобы вылететь в Россию и попытаться разобраться во всем этом, как вся компания была продана за долги российской налоговой инспекцией. Было примечательно, что все сооружения и оборудование компании были мгновенно проданы по смехотворным ценам, полностью уничтожив ценность акций, принадлежавших Малкольму Гэлбрайту и другим иностранным акционерам.
Конечным получателем активов был 'Газпром', фактически государственная и крупнейшая в России компания по добыче природного газа. Газпром уплатил за нее менее десяти процентов фактической стоимости, и, конечно, не вложил не рубля за годы исследований и разработок, которые оказались необходимы, чтобы сделать это рискованное предприятие прибыльным.
'Газпром' сразу же удалил 'Гэлбрайт' из названия компании. 'Россия Энерджи' протянула еще несколько дней.
Все это было вопиющим воровством. Российское государство с невозмутимым видом вступило в сговор, чтобы национализировать компанию после того, как иностранный частный бизнес потратил миллионы для достижения ее рентабельности.
