Текст книги "Последняя Инстанция (ЛП) "
Автор книги: Том Клэнси
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 34 страниц)
– Все красиво, аккуратно, и сложено в одну папку, – сказал Джек.
Истлинг думал о том же самом. Наконец, он с усилием произнес:
– Согласен, все слишком удобно.
– Если я что-то понимаю, попахивает липой, – сказал Джек.
Английский контрразведчик, похоже, справился с сомнениями. Он остановился и повернулся к Джеку:
– А вы когда-нибудь с таким сталкивались?
Райан был вынужден признать, что нет. Он никогда не исследовал лично места преступлений, но был чертовски хорошим аналитиком и имел дело со всеми видами дезинформации. И это 'свидетельство' не прошло тест его чутьем.
Они вернулись в гостиную и встали возле тел. Эксперты пытались соотнести лица убитых с фотографиями известных членов РАФ. Пока что они опознали пятерых, но не имели никаких сведений об оставшихся четверых. Один из следователей отправил коллег с спальни, чтобы поискать какие-либо документы в кошельках и бумажниках.
Джек и Ник посмотрели на тела, сложенные на полу.
– И эти люди, – сказал Джек, – и еще один парень в двух кварталах застрелили девять полицейских и спецназовцев? Не верю.
Истлинг покачал головой.
– Они могли идти прямо в засаду. Возможно, у немцев была утечка.
– Есть и другой вариант.
– Какой?
– Подумайте, – сказал Джек. – Что, если это были русские? Что если в тот момент, когда мы установили связь с РАФ, русские должны были гарантировать, что никто их этой ячейки не будет взят живым, чтобы заявить о своей невиновности. Что может быть лучше для этого, как не перевести арест в полномасштабную перестрелку? Все, что вам потребуется, это стрелок с видом на происходящее. После того, как немецкие спецназовцы начали падать замертво, у оставшихся не осталось намерений брать кого-либо из членов РАФ живыми.
Истлинг понял идею, но Джек понял, что после того, как они увидели документы из кейса, его сомнения начали улетучиваться.
– У вас есть лишь догадки. Мы не знаем, кем был снайпер. Это мог быть боевик РАФ, услышавший стрельбу и решивший отстреливаться.
Джек покачал головой. У него действительно не было доказательств, но нутро подсказывало ему, что он и Истлинг столкнулись с силой намного более существенной, чем ячейка немецкой левой террористической организации.
ГЛАВА 66
Наши дни
Джек Райан-младший и Виктор Оксли вернулись в Лондон в начале шестого вечера. Конечно, Райан знал, что не стоит возвращаться на квартиру. Вместо этого, они направились в мотель на Уэлсли-роуд в Кройдоне. Его порекомендовал Оксли, объяснив, что время от времени приезжая в Лондон, он всегда останавливался там и заверил Райана, что это по пути и вообще, самое подходящее место для ситуации 'просто ни о чем не спрашивай', чему, как заметил Оксли, как нельзя лучше соответствовало их нынешнее положение.
По дороге они сделали остановку. Устав от Оксли, Джек остановился на стоянке перед супермаркетом, достал из кошелька несколько купюр и протянул их бывшему шпиону. Оксли исчез в здании магазина, вернувшись через десять минут с двумя пакетами.
Выехав обратно на дорогу, Джек увидел, что Оксли купил квинтовую* бутылку ирландского виски, литр колы и две больших бутылки пива. Из еды он взял несколько кексов и палку колбасы, которой на вид было не меньше лет, чем самому Оксли.
* 0,9 литра.
Как Джек и предполагал по описаниям Оксли, мотель был редкой дырой. Стены были облупившимися и местами покрыты плесенью, ковер прожжен в нескольких местах, но к каждому номеру прилагался небольшой гараж, идеально подходящий для того, чтобы скрыть машину постояльца.
Они въехали в указанный им гараж и закрыли двери, после чего вытащили боевика русской мафии из багажника 'Мерседеса'. Виктор натянул куртку ему на голову, чтобы он ничего не мог увидеть. Затем они заломили ему руки и потащили по лестнице в номер.
Ванная была крошечной и замызганной, но идеально подходила, чтобы спрятать российского бандита. Воспользовавшись идущими вдоль стен трубами, Оксли умело связал его так, чтобы руки оказались высоко выкручены за спиной и он не мог двинуться больше, чем на несколько сантиметров, не испытав адской боли. Затем Оксли взял с кровати подушку с подозрительным пятном, снял наволочку и надел ему на голову.
Они закрыли русского в ванной. Затем Джек включил телевизор в спальне и вместе с Оксли вышел на маленький балкон, с которого открывался вид на плотно забитое шестиполосное шоссе.
Оксли разозлился, не найдя в номере никакой посуды, но затем просто сделал несколько мощных глотков колы и долил в бутылку до верха виски. Они сели на пару дешевых алюминиевых стульев. Джек, несколько минут глядя на Оксли, пользуясь его молчанием, думал о том, что возможно, теперь бывший английский шпион хоть что-то скажет.
Наконец Джек сказал:
– Ладно, Оксли. Я хотел бы задать пару вопросов этому мудаку в ванной, но сначала – вам. Вы намерены говорить?
Бородатый англичанин выглядел несколько расслабленным. Джек был уверен, что свою роль сыграла кола с виски. Он пожал плечами:
– Во-первых, зови меня Окс. Во-вторых, я все понял. Я не хотел говорить с тобой, но я не думал, что за мной до сих пор будут гоняться вооруженные русские бандиты, так что я готов сотрудничать, чтобы разобраться во всем этом. Тем не менее, есть то, что я могу тебе рассказать, а есть то, что я унесу с собой в могилу.
Джек открыл бутылку пива и сделал глоток.
– Хорошо. Начнем с простого. Когда вы вернулись из России?
После секундной паузы Оксли ответил:
– Я вернулся с Родины примерно двадцать лет назад.
– Чем вы занимались эти двадцать лет?
– Ничем. Жил тут и там. На государственное пособие, в основном.
– По безработице?
– Так и сяк. Кое-где подрабатывал. – Он ухмыльнулся. – Ну хватит.
Теперь уже Оксли намерился задавать вопросы:
– Ты лучше скажи, откуда сын долбанного американского президента про меня узнал?
– Отец хотел получить сведения о 'Бедроке' и подумал, что сэр Бэзил Чарльстон может что-то знать, – ответил Джек. – Я был в Англии, так что он попросил меня спросить. Бэзил рассказал, что 'Бедрок' – это вы. Затем я разыскал вас, используя контакты в SAS.
– А, старый пень Бэзил...
– Он полагает, что вы хотите его смерти.
Оксли склонил голову.
– Его? – Он с усмешкой покачал головой. – Нет. Чарльстон не был причастен к той грязи, в которой я оказался. Старина Бэзил не сделал мне ничего хорошего, но и плохого тоже.
– Он сказал, вы действовали за Занавесом. Выдавая себя за местного.
– Моя мамка была из Омска, это в Сибири. Она сбежала с родителями через Берлин, когда там еще не было стены. Встретила офицера английской армии, и уехала с ним в Великобританию. Поселились они в Портсмуте. Папа был рыбаком и редко бывал дома. Мамка вошла в местное сообщество русских эмигрантов, так что дома я слышал русский чаще, чем английский.
Оксли отхлебнул из бутылки:
– А чего это твоему отцу интересна такая старая тема под названием 'Бедрок'?
Джек достал из кармана копию отчета швейцарской полиции и передал его Оксли.
Тот посмотрел на бумагу, а затем полез в карман за очками. Он достал их, надел, и снова посмотрел на страницу.
– Гребаный немецкий.
– Да. Но там карандашом написан ваш позывной, который кто-то потом попытался стереть. Рядом с информацией о человеке, задержанного швейцарской полицией на месте взрыва в ресторане в Роткрюце.
Оксли очень медленно, почти незаметно кивнул.
– То есть вы помните.
Взгляд Оксли устремился куда-то вдаль, словно он пытался высмотреть что-то в далеком прошлом.
– Мне было поручено проверить слухи о киллере из КГБ под кодовым именем 'Зенит'.
Джек подумал, был ли Бэзил неискренен, говоря ему, что 'Бедрок' не имел никакого отношения к 'Зениту', или же он просто об этом забыл.
– 'Зенит' действовал в Западной Европе. Почему вас направили на Восток?
– Первые слухи о 'Зените' пришли из Чехословакии. Двое полицейских, работавших над каким-то делом в Праге, были найдены плывущими по реке Влтава. Русский, расположившийся в отеле поблизости, спешно исчез, не оплатив пребывание. В ходе обыска обнаружился его багаж. В нем была книга с шифрами КГБ, с какой-то пометкой. Чехи смогли взломать достаточно кодов, чтобы расшифровать слово 'Зенит'. Никто не знал, было ли это кодовое имя владельца книги или нет, но оно приклеилось. Чехословаки обратились в КГБ, но русские заявили им, что не знают никакого 'Зенита' и никаких оперативников в Праге у них нет.
– Да, КГБ много врал, – сказал Джек.
– Да, – согласился Оксли. – И я уверен, что полиция в Праге решила так же, но переулки около Вацлаской площади неожиданно стали выглядеть вотчиной КГБ. Русские шпионы просто заполонили город, охотясь за этим самым 'Зенитом'.
– Великобритания узнала это от источника в Праге?
– МИ-5 что-то пронюхала. Не спрашивай, как именно. Но прежде, чем все кончилось, он убил двоих человек в Чехословакии и четырех в Венгрии.
– Все они были копами?
– Нет. В Будапеште он убил сотрудников Государственного банка Венгрии, и еще одного контрабандиста.
– Контрабандиста? – удивился Райан.
– Да, человека, занимавшегося контрабандой людей. Это был парень, помогавший перебежчикам бежать через границу. Тогда это было распространено в Венгрии, – сказал Оксли. – В любом случае, мы пришли к выводу, что 'Зенит' был не из КГБ. Это был какой-то одиночка. В КГБ решили, что это бывший сотрудник ГРУ, завербованный западными службами. Мы были обеспокоены тем, что действительно могли быть причастны.
– Как Великобритания могла быть причастна к этому?!
Оксли усмехнулся, глухо и хрипло.
– Наинвый. А ты думаешь, мы не занимались такими делами? Нет, у них был сотрудник, действовавший за Железным Занавесом, обтяпывающий подобное.
Брови Джека взлетели вверх. До него дошло.
– Вы?
– А ты не так глуп, как мне сначала показалось. – Оксли покрутив в руках очки. – Да. Я был в Праге в то же время, когда 'Зенит' действовал там. Согласно легенде, я был русским, я был сам по себе и, естественно, был опрошен чехами. Я выкрутился, но когда начались убийства в Венгрии, какой-то глубокий философ в Лондоне подумал, что я мог иметь к ним отношение. 'Зенит' мог повредить отношениям как раз тогда, когда все рассчитывали на оттепель. Это был разгар гонки вооружений, но нам нравилось, к чему все шло. Польша двигалась к демократии, Рейган и Тэтчер драли Советский Союз в хвост и в гриву. Предстояло еще много сражений, но поднималась заря новой эпохи. 'Зенит' мог развалить этот натюрморт.
– И вас отправили туда убить 'Зенита' и не дать КГБ обвинить запад в действиях какого-то психа-одиночки?
– Именно.
– И что случилось?
– Я не смог найти этого козла. Ни я, ни КГБ.
– Но как вы оказались в Швейцарии?
– Я проследил за несколькими чудаками из КГБ в Будапеште, которые сами охотились за 'Зенитом', надеясь, что это выведет меня на него. Я немало удивился, когда они отправились на Запад, в Цуг, чтобы наведаться в банк.
– И эти люди тоже оказались убиты.
– Да.
– 'Зенит' убил их?
Оксли пожал плечами, устало протер крупный нос и шумно выдохнул. Он видел, как их машина рухнула в ущелье.
– Все зависит о того, во что вы верите.
Райан посмотрел на него.
– Считайте меня психом, но я вам верю.
Оксли слабо улыбнулся:
– Ну, хорошо. 'Зенит' убил много кого.
Англичанин пристально посмотрел на него:
– А теперь твоя очередь рассказывать. Почему твой отец заинтересовался этой темой? Это было тридцать лет назад. Неужели в мире мало проблем?
– Вы не согласны с его политикой?
– Политикой? Я вообще не перевариваю политику.
– Тогда за что вы ненавидите моего отца?
– Это личное.
– Личное? Вы его знаете?
– Не знаю, и знать не хочу, – он взмахнул рукой, отбрасывая эту тему. – Я задал вопрос. Почему именно сейчас? Чего твоему дорогому папочке от меня надо?
Райан пожал плечами.
– Ваш позывной был найден в деле, касающемся 'Зенита'. Никто не обращал на него внимания уже давно, но один рапорт в старом пыльном деле позволило предположить, что 'Зенит' – это Роман Таланов.
Оксли взглянул на него:
– Таланов? Ну, был такой. И что? Это было сто лет назад. Какое это теперь имеет значение?
Джек удивился.
– Стоп. Вы знаете, что Таланов – 'Зенит'?
– Подозреваю. Потому что я был одним из тех, кто подал тот рапорт из того старого пыльного дела. В девяносто втором году, если не ошибаюсь. После того, как вышел из ГУЛАГа. Но ты так и не ответил, какое дело кому-то до убийцы-одиночки, действовавшего четверть века назад.
Джек немного подумал
– Я не видел у вас дома телевизора.
– Не вижу смысла. И в радио тоже. Иногда смотрю регби в пабе, но новости мне не интересны.
– Тогда все понятно.
– Что понятно, Райан? – смутился Оксли.
– Дело не в том, что было тридцать лет назад. Дело в том, что происходит сейчас. Вы же не в курсе, что Роман Таланов теперь глава ФСБ?
Оксли подался вперед, глядя на поток машин на Уэлсли-роуд. После долгого молчания он сказал:
– Нет. Не в курсе. – Он задумчиво взял стакан и уставился вдаль. – Черт знает что творится.
ГЛАВА 67
Тридцать лет назад
Первые несколько часов после налета на квартиру РАФ на Шпренгельштрассе аналитик ЦРУ Джек Райан провел в затхлом свободном кабинете в британском консульстве в Западном Берлине.
Получив доступ к телефону защищенной связи, Райан позвонил главе директору ЦРУ по разведывательным вопросам адмиралу Джеймсу Гриру. Он застал его дома – на Восточном побережье было уже девять вечера – и доложил о событиях последних нескольких часов. Адмирал оказался потрясен, узнав о перестрелке и, особенно, об участии в ней своего подчиненного.
Джек подчеркнул, что скептически относится к мысли о том, что РАФ действовала самостоятельно, и был уверен, что в эту операцию были вовлечены некие неизвестные силы.
Но Грир сомневался в том, что это были русские:
– Джек, но как же 'Кролик'? Ты же не меньше меня знаешь, что у нас есть очень хороший источник информации о КГБ*. Мы опрашивали его много месяцев. Я не могу просто поверить, что он теперь просто почешет подбородок и скажет: 'о, да, я совсем забыл рассказать об убийце, действующем в Европе'.
* Бегству на запад шифровальщик а КГБ Зайцева ('Красный кролик') и связанному с этим обстоятельствам посвящен роман Клэнси 'Красный кролик'
– Мы должны проверить и его. Возможно, он что-то знает, – сказал Джек.
– Хорошо, Джек, мы поговорим с ним, но и ты и я знаем, что он ничего от нас не скрыл, – ответил Грир. – Если бы было что-нибудь похожее на то, о чем говоришь ты, он бы рассказал нам.
– Зайцев утратил доступ к каналам связи КГБ несколько месяцев назад. Возможно, это началось позже.
– Возможно, хотя и маловероятно, и ты знаешь, почему. Такие операции требуют подготовки. Убийство западноевропейских банкиров. Сотрудничество с западногерманскими террористами и – если я правильно тебя понял – перевод стрелок на них. Это не похоже на что-то, подготовленное за последние несколько месяцев.
– Да, – согласился Райан. Он помолчал и добавил. – Я знаю, как это звучит.
– Это звучит так, что ты, похоже, хватаешься за соломинку. И если бы мне это говорил кто-то другой, я бы сказал ему бросить это дело. Но ты не кто-то другой. Ты чертовки хороший аналитик и я в долгу перед тобой. Так что верь своему чутью.
– Спасибо.
– Но я хотел бы, чтобы ты кое-что помнил. Британцы хорошо себя зарекомендовали в таких делах. Если они решат, что закончили, ты останешься там один. Ты можешь сотрудничать с любыми местными органами, если будет нужно, но будь осторожен. Ты и так уже оказался в большой опасности. Я не хочу, чтобы ты шел на ненужный риск.
– Я тоже этого не хочу.
* * *
Двадцать минут спустя Райан встретился с Истлингом и его группой в кабинете на втором этаже, и они начали разбирать материалы, обнаруженные на квартире РАФ. BfV стремилась сохранить портфель и его содержимое при себе, так что два следователя из BfV нависали над плечами Райана и Истлинга, пока англичанин и американец просматривали имеющиеся материалы.
Работу возглавляли Истлинг и его группа. Прежде всего эту операцию начала SIS. Один из контрразведчиков, имевший комплект отпечатков пальцев, осмотрел портфель и его содержимое на предмет соответствий. Истлинг решил снять всю возможную информацию, начиная от непосредственно материалов и заканчивая водяными знаками на бумагах, методами печати фотографий банкиров и особенностями шрифта печатной машинки, на которой была набрана инструкция по изготовлению бомб и коммюнике.
Портфель осмотрели на предмет двойного дна и потайных карманов, но ничего не нашли.
Джека зачаровала эта работа, что свидетельствовало о том простом факте, что у него не было никакого опыта расследований. Он не был ни полицейским, ни экспертом. Его отец был экспертом в Балтиморском полицейском управлении, но Джек никогда не видел его работы.
Он был просто аналитиком и, получив, наконец, шанс взглянуть на эти материалы, занялся, в первую очередь, документами. Естественно, он брал их в резиновых перчатках и пользовался помощью следователя BfV в переводе.
Джек пытался убедить сотрудников BfV в том, что было невозможно, чтобы члены РАФ могли оказать столь профессиональное сопротивление GSG9, но немцы не были настолько в этом уверены. На квартире на Шпренгельштрассе было найдено девять тел, и только пять из них были опознаны. Следователи отвечали, что они не могут судить о уровне боевой подготовки боевиков РАФ, пока не опознают тела, лежавшие сейчас в морге.
Из документов Райан узнал немногое. Он не был специалистом по РАФ, но коммюнике выглядело стандартным для леворадикальной террористической группы, все материалы, касающиеся убийств Габлера и Ветцеля – фотографии, карты, инструкция по изготовлению бомбы – тоже вызывали доверие.
Единственным, что мешало принять содержимое портфеля и все, что с ним было связано, была необходимость поверить, что Марта Шёйринг проявила себя худшим в истории леворадикального терроризма специалистом по финансовым делам. Хотя РАФ, как и большинство террористических групп, регулярно брала кредиты для своих целей, то, что она взяла его по своим реальным документам, вызывало недоумение.
Райан не знал, что ему думать. У Шейринг было за плечами несколько арестов, но она ни разу не было причастна к убийствам. Однако двое обитателей квартиры находились в розыске в связи с ракетным обстрелом базы НАТО несколько лет назад. Хотя тогда не было убитых и даже тяжелораненых, они, несомненно, имели намерение кого-то убить.
Истлинг, как обычно, склонялся к завершению расследования. Райан, с другой стороны, полагал, что эти доказательства были более подозрительны, чем факты, которые они изобличали.
Так как немцы стремились уйти вместе с доказательствами как можно быстрее, Райан и британцы закончили в течение часа.
Джек был на ногах уже больше суток, так что, когда в 9 утра ему предложили диван в пустующем кабинете, он не отказался несколько часов поспать.
* * *
В полдвенадцатого утра в комнату сунул голову Истлинг. Джек сел, протер глаза и стянул с себя шерстяное одеяло.
Истлинг сел в кресло рядом с диваном. Его глаза были красными, а одежда сильно помятой. Джек задумался, не выглядит ли он столь же уставшим и вымотанным.
– Что такое? – спросил Джек.
– Мы просмотрели все уже несколько раз. Документы, которые мы нашил в комнате Марты Шёйринг, выглядят подлинными. Немцы, наконец, опознали оставшиеся тела. Три подруги и один друг жильцов. Никто из них прежде не был известен как член РАФ, но, не сомневаюсь, они будут считаться таковыми. Также мы нашли место, откуда стрелял снайпер. Однокомнатная квартира, снятая Мартой Шейринг три дня назад.
– Зачем Марте снимать квартиру в двух кварталах от собственной? – смутился Джек.
Истлинг пожал плечами.
– На этот вопрос я ответить не могу. Квартира была снята на ее имя, но по фотографии ее никто опознать не может. Это многоквартирный дом, так что никто особо не обращает внимания, кто туда приходит и уходит. Там живут, в основном, гастарбайтеры из Турции, Ирландии и северной Африки. Несколько человек с того же этажа говорят, что видели, как вчера поздним вечером в квартиру заходил мужчина.
– Что можно сказать об этом человеке?
– Двадцать-тридцать лет. Белый. Возможно немец, возможно нет. Никто не слышал, чтобы он что-то говорил. Выстрелов тоже никто не слышал.
– Как такое могло быть?
– Снайперская винтовка с глушителем. Все еще бахает, как долбаная теннисная ракетка, но, учитывая тот факт, что в двух кварталах шел целый бой с участием двух десятков людей, палящих друг в друга и швыряющихся чертовыми гранатами, снайпера было довольно легко не услышать.
Джек вздохнул и схватился за следующую мысль.
– Мы должны вернуться в Цуг и показать фотографию Марты Шёйринг в баре, где Пенрайта видели с немкой перед его смертью.
Истлинг уже покачал головой:
– Уже сделано, коллега. Швейцарцы сделали это, воспользовавшись фото с документов.
– И?
– Все, кто работал той ночью, подтвердили единогласно. Женщина, с которой Пенрайта видели в баре – не Марта Шёйринг.
Джек был так уверен, что теперь не знал, что сказать. Он пробормотал:
– Что будем делать?
– Об этом я и собирался поговорить. Я знаю, у вас есть соображения о причастности КГБ, и я, конечно, не готов пока сказать об этом наверняка, но я полагаю, что совершенно очевидно, что убийство двух швейцарских банкиров совершено этой ячейкой РАФ.
– Что насчет Пенрайта?
Истлинг ответил с плохо скрываемым сарказмом:
– Я все-таки склонен полагать, что за рулем автобуса, сбившего его, не было ни члена РАФ, ни оперативника КГБ. Серьезно, Райан, его не убили. Вспомните, все свидетели согласны, что он был пьян. Я не думаю, что его отравили. В теле не найдено никаких известных ядов, хотя яд, конечно, мог к тому моменту разложиться. Если красные и создали некий новый яд, мы этого уже не узнаем. И бог с ним. Это не входит в сферу моих задач.
– Так что вы хотите сказать?
– Что мы отправляемся домой. Сегодня днем.
Джек потер глаза. Он подумал, что и сам хочет вернуться домой, на Гриздейл Клоз. Сесть на диван с Кэти, Салли и Джеком... Это было для него как сон.
Но он выбросил эту мысль из головы. Не сейчас.
– Счастливого пути, – сказал Джек. – Я остаюсь.
Истлинг, казалось, ожидал этого:
– Мне что, придется вас заставлять?
Глаза Райана сузились.
– Ни в коей мере. Вы мне, вообще-то, не начальник.
– Черт подери, Райан, мы делаем одно дело!
– Насколько я могу судить, нет. Вы занимаетесь выяснением обстоятельств смерти Пенрайта, а я занимаюсь выяснением того, что, черт подери, происходит. В этом деле есть и другие силы. Возможно ли, что Дэвид действительно попал под автобус? Полагаю, что да, но я думаю, что нас танцуют, а мы расслабляемся.
– Как я могу убедить вас?
– Вы можете передать мне все, что у вас есть по 'Моргенштерну'. Все материалы, касающиеся деятельности Пенрайта в Швейцарии, а также документы, найденные на конспиративной квартире в Цуге. Дайте мне их, дайте мне просмотреть все это, и я сделаю собственные выводы относительно того, что случилось.
– Я не...
– Бэзил привлек меня к этому делу, так как считал, что я могу помочь. У меня есть определенный опыт – как бы то ни было. Если я просмотрю все, что знал Пенрайт, я смогу поговорить с Лэнгли и попытаться получить больше сведений о 'Рицманн Приватбанкирс', возможно, я смогу свести воедино все, над чем Пенрайт работал перед гибелью.
– Ты ведь как гончая, да? – спросил Истлинг. – Почуял добычу, и теперь тебя не остановить?
– Я иду по следу. Я себя знаю, – ответил Джек.
Истлинг не ответил, так что Джек продолжил.
– Так что скажете?
– Что я скажу? Я скажу, что ты надутый пиндос, который уже краев не видит. Перестрелял банду Ольтерской гопоты в прошлом году, получил за это рыцарское звание, спугнул РАФ-овского снайпера этим утром, так что фрицы готовы назначить тебя долбаным кайзером или чем-то не менее нелепым, но везения у тебя явно больше, чем умения работать в команде. Была бы моя воля, я бы отправил тебя пинком под зад в американское консульство, чтобы тебя отправили обратно в твою Америку багажом. – Он глубоко вздохнул. – Но, к сожалению, воля не моя.
Он снова вздохнул:
– Я поговорю с Бэзилом и, возможно, он разрешит тебе посмотреть что-либо из документов 'Моргенштерна'.
– Это все, о чем я прошу.
ГЛАВА 68
Наши дни
Виктор Оксли и Джек Райан-младший прождали целый час, прежде, чем начинать допрос киллера из 'Семи сильных людей'. Райан несколько раз предлагал англичанину начинать, но Окс каждый раз говорил, что лучше этому парню промариноваться в ванной еще немного. Он был зафиксирован в неудобной позе, без четкого понимания, что происходит. Оксли объяснил Джек, что для агрессивного допроса было стандартной процедурой дать допрашиваемому время подумать о своем безвыходном положении.
Но Джек подумал и о том, что Окс просто хотел подольше посидеть и потянуть виски, так что, возможно, просто заговаривал зубы насчет 'стандартных процедур'.
Джек встал со стула, сказав, что собирается пойти и сам задать ему несколько вопросов, но Оксли убедил его еще немного подождать.
– Слушай, парень, ты может, собираешься сыграть в ерунду типа доброго и злого полицейских, но я намерен сыграть в злого, и злым буду я.
Оксли поставил бутылку с 'коктейлем' из колы с виски на бетонный пол крошечного балкона, молча встал и направился в комнату. Джек двинулся следом и увидел, как Оксли снял свитер, обнажив широкую спину, покрытую татуировками, похожими на те, что он видел у него на груди. Окс бросил свитер на диван и несколько раз глубоко вздохнул, словно призывая давно уплывшее куда-то сознание вернуться на место. Затем он подошел к столу со стульями в углу и с удивительной для своих пятидесяти девяти лет легкостью оторвал от стула одну из ножек. Затем он повернулся к Джеку.
– Нам надо узнать, кто его послал и зачем. Еще что-нибудь?
– Мне что, присутствовать не полагается?
– Нет, парень. Я пойду один.
Райан понял, что у Оксли было на уме.
– Слушай, – сказал он. – Я ценю твое желание держать меня подальше от всего, что может подставить меня или моего отца, но могу тебя уверить, что я и так по уши во всем этом.
Оксли секунду посмотрел на Джека, и ответил:
– Да плевал я на тебя и на твоего папу. Этот сортир размером с конуру, и если нас там будет двое, мне будет не размахнуться, если будет надо.
– А. Понял.
– Ты пока прояви себя умненьким мальчиком и просмотри его телефон. Может там будет что-нибудь, что я не смогу из него выбить. И да, сделай телевизор погромче.
– Ну хорошо. Только Окс... Я не предлагаю сюсюкаться с ним, но только не убей.
Оксли кивнул, но его лицо стало пустым, как в тот момент, когда он снял свитер и снова стал бывшим узником ГУЛАГа.
– Когда-то давно я понял то, что не пожелаю понять тебе, – сказал он. – Иногда можно пожалеть, что выжил. Поверь мне, я не окажу ему милости, просто свернув шею.
Оксли зашел в ванную и захлопнул за собой дверь.
* * *
Он вышел через двадцать минут. Райан провел это время за попыткой разобраться в номерах на телефоне русского. Все вызовы были иностранными, но Райан и не надеялся. И, естественно, не пытался набрать какой-либо. Контакты были набраны кириллицей, но, хотя Райан легко мог их прочитать, это было просто кучка ничего не говорящих имен.
Пока он просматривал номера и SMS-сообщения, Джек несколько раз услышал из ванной приглушенные вопли и два громких вскрика.
Лоб Виктора был покрыт потом. Хотя в нем было килограммов двадцать пять лишнего веса, Джек впервые заметил, что руки, плечи и грудные мышцы остались крепкими, несмотря на толстый слой жира. Он напоминал скорее стареющего распоясавшегося боксера, чем человека, просиживающего все свободное время за выпивкой в баре.
– Как он там? – спросил Джек.
Окс не ответил. Он просто вышел на балкон, глотнул свежего воздуха и подобрал свою бутылку. Затем он взял бутылку пива, открыл дверь в ванную и кинул ее туда.
Он снова закрыл дверь, подошел к кровати и рухнул на спину.
Наконец он ответил:
– Все замечательно. Поговорили как старые друзья. Его, кстати, зовут Олег.
– И что, даже бить не пришлось?
– Ну, пару раз поздоровался. А потом он уже сам все рассказал.
– И?
– Он из 'Семи сильных людей'. Прибыл в Великобританию три дня назад по украинскому паспорту, который получил от своих в Киеве.
– Киеве?
– Верно. Он работает на какого-то русского по кличке Глеб Резаный.
– Это какой-то русский бугор, я прав?
– Точно. Парни Глеба в Киеве приказали другим парням выследить тебя. Олег сказал, что они следили за тобой несколько недель. Он не смог назвать имена или описать их, говорил, что никогда их не видел. – Оксли пожал плечами и хмыкнул. – И я ему верю. Он ничего не утаил. Как бы то ни было, он и те двое, что мы встретили сегодня на моей квартире, прибыли в Лондон, чтобы сменить тех, что следили за тобой раньше. Ничего более. Но сразу после их прибытия ты удивил их, приехав в Корби. Один из них сообщил в Киев, а потом неожиданно прилетели еще несколько быков 'Семи сильных людей' с новым приказом.
– Каким? – спросил Джек.
– Тебя следовало просто отметелить, сломать челюсть или вроде того, чтобы ты убежал в свою Америку, поджав хвост. Я, с другой стороны, так легко бы не отделался. У них был приказ убить меня.
– Зачем?
Оксли хохотнул. Дешевая кровать, на которой он сидел, зазвенела пружинами.
– Дай-ка я тебе кое-что поясню, хлопчик. Олег не задает таких вопросов. Ему дают фотографию и адрес, он идет и делает свою работу, не спрашивая 'зачем?'.
Джек подумал над этим.
– То есть они следили за мной, даже когда я про тебя еще вообще не знал?
– Похоже на то. Ты привел их ко мне.
– Это мог сделать Малкольм Гэлбрайт.
– Кто это?
– Человек, у которого в России украли миллиард долларов. Я работаю на него. Точнее работал, до этого момента.
Оксли откинулся на подушку и сделал глоток.
– Никогда не слышал о Гэлбрайте? – спросил Джек.
Оксли покачал головой.
– А о Глебе Резаном?
– От тебя первый раз.
Джек мгновение подумал.
– А ты знаешь кого-нибудь по имени Дмитрий Нестеров?
– Это еще кто? – покачал головой Оксли.
– Тот, кто обчистил Малкольма Гэлбрайта. Говорят, он из ФСБ.
Оксли пожал плечами и сделал еще глоток. Он был навеселе, и это было заметно. Джек не был трезвенником, но знал, что давно бы отрубился, выпив столько.
– Мне нужно поговорить с отцом, а еще с начальником, – сказал Джек. – Возможно, мы сможем собрать эту головоломку.
– И что же твой папаня скажет по поводу перестрелки с русской мафией?
Джек уже несколько часов думал об этом. Это была проблема, но он уже прошел точку, позволявшую сойти с пути и защитить отца от возможного скандала.
– Он захочет, чтобы я вернулся в США, как только об этом узнает, – ответил Джек. Он на мгновение задумался. – Так что я немного подожду, прежде чем позвонить папе, пока немного не разберусь в происходящем.
