Текст книги "Последняя Инстанция (ЛП) "
Автор книги: Том Клэнси
сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 34 страниц)
– Рад он не будет.
Джек пожал плечами. Он всегда плохо переносил беспокойство со стороны родителей, но был, черт подери, уверен, что не станет обсуждать с этим старым англичанином свои семейные трудности. Он сменил тему:
– Что будем делать с твоим приятелем Олегом?
– Отпустим.
– Отпустим? Ты что, с ума сошел?
– А что ты собирался с ним делать? Мы и так сегодня отправили в морг четверых.
Джек не ответил.
– И если мы сдадим его в полицию, для нас все станет гораздо сложнее, – сказал Оксли. – Если мы его отпустим, тебе не придется признаваться, что ты был в Корби.
– А что насчет вашей соседки? Она же меня видела.
– Он слепая, как сова и глухая как пень. Поверь мне, она даже не поняла, ты белый, черный, зеленый или синий.
– Но если мы отпустим этого Олега, он же может просто вернуться и снова попытаться нас убить.
Оксли хохотнул.
– Это будет интересная попытка – с двумя сломанными руками.
Джек медленно опустил голову.
– Ты сломал ему руки?
– Я не дебил, Райан. Это опасный человек. Его не стоит отпускать со всеми рабочими частями тела.
– А как же ему выпить то пиво, что ты дал ему?
Оксли опять засмеялся.
– Это что, моя проблема?
– Хорошо, – медленно сказал Джек. – Олега мы отпустим. Но если этот Глеб Резаный отправил по наши души полдесятка человек, он может направить еще столько же.
– Этого город просто кишит убийцами из 'Семи сильных людей', – кивнул Оксли.
– Почему бы тебе не пойти со мной? Ты будешь в безопасности. Я поговорю с Сэнди и проверю, нет ли у него каких-либо идей, кто такой этот Глеб Резаный. Еще поговорю с Кастором. Возможно, у него есть соо...
Виктор Оксли выпрямился. Его взгляд мгновенно прочистился. Всю затуманенность алкоголем, о которой Райан беспокоился секунду назад, как рукой сняло.
– Что ты сказал?
– Я сказал, что мне нужно поговорить с Сэнди. Сэнди Ламонтом. Это мой начальник.
– Нет, другой хмырь.
– А... Кастор. Хью Кастор. Он возглавляет фирму 'Кастор энд Бойл', где я работаю.
Оксли встал с дивана, подошел к Джеку и навис над ним. Его поза выглядела угрожающей.
– Что такое? – спросил Джек.
– Ты спрашивал меня, знаю ли я неких людей, но не спросил, знаю ли я Хью Кастора.
– Я не думал… Ладно. Ты знаешь Хью Кастора?
Оксли сжал рукой бутылку.
– Так, парень, спрашиваю еще раз. Как ты нашел меня?
– Я же сказал. По позывному. Я показал тебе рапорт с пометкой 'Бедрок'.
– Да, так и было. Но откуда мне знать, что это не Кастор послал тебя?
– Послал меня? С какой стати? – Молодой американец определенно мог сказать, что от упоминания имени Кастора доверие Оксли, завоеванное с таким трудом, начало улетучиваться.
– Что Кастор значит для тебя?
– Это был мой куратор из Mi-5.
Глаза Райана расширились.
– Ни хрена себе!
Оксли продолжал смотреть прямо на Райана. Джек понимал, что он ищет признаки обмана.
– Я не знал этого, – Джек поднялся на ноги. – Я не знаю, что случилось между вами двоими, но он ни разу не упоминал твоего имени. Я пытался найти связь между вами и тем делом, которым я занимался в 'Кастор энд Бойл', и думаю, что нашел. – Он провел ладонью по коротким волосам. – Только я понятия не имею, в чем она заключается.
Оксли отвернулся.
– Я тоже ничего не понимаю.
Джек понял, что Оксли был на взводе. Его лицо покраснело, но было не ясно, это от злости или от виски.
– Что случилось, Окс?
Тот просто мотнул головой. Райан понял, что сейчас не стоило давить.
– Хорошо. Я понимаю. Но послушай меня. Я хочу понять, что происходит. Отец попросил меня найти тебя, чтобы узнать, не поможешь ли ты связать Таланова с 'Делом 'Зенита'. Я услышал твои соображения, выслушал твои истории, которые ты сам где-то слышал, но это ничего не значит. Мне нужно копнуть глубже, и мне нужна твоя помощь.
Оксли вернулся на диван и сделал еще один глоток. Его взгляд поплыл, но Джек видел, что это было от нахлынувших воспоминаний, а не от алкоголя.
– Какая помощь?
– Когда ты впервые услышал фамилию 'Таланов'?
Оксли моргнул. Райан понял, что эти воспоминания были для него невероятно болезненны.
Он медленно проговорил:
– Это было в 1989, я думаю. Время действительно не имело никакого смысла. Я был тогда в Сыктывкаре, в ГУЛАГе в Коми. Там никто не знал, что я англичанин. И, конечно, некто ни хрена не знал, что я из МИ-5. Я был просто очередной зэк.
– Zek?
– Заключенный. Как бы то ни было, я провел там уже немало лет и давно был не одинок. На самом деле, я даже был известен. Я прошел курс военно-полевой медицины и мог помочь некоторым другим зэкам, и я, несмотря ни на что, сохранял достаточно жизни, чтобы что-то делать. Это заняло много времени...
– Не сомневаюсь.
– И я работал, в той мере, в которой мог быть заинтересован. Я каждый день собирал информацию от людей, которые окружали меня. Я полагал, что однажды сбегу оттуда, я действительно, бляха, в это верил, потому что без всякой надежды сошел бы с ума. Как бы то ни было, я говорил с каждым заключенным, который мог стать для меня источником информации или агентом. Заключенные знали многое, Райан. Я узнал почти все имена и расположение почти всех секретных военных объектов в Советском Союзе. Ничего этого уже не имело значения в те годы, но, как я уже сказал, пока я жил, я должен был работать. Даже в ГУЛАГе. Пока я надеялся, я жил.
– Я понимаю, – задумчиво кивнул Райан.
– Один раз за ужином я услышал разговор между парой парней. Один рассказывал, что мыл пол в санчасти, когда туда доставили человека из другого блока. У него были классические симптомы брюшного тифа: кровь из носа, лихорадка, бред. Однако он был крепким парнем и еще боролся. У него не было татуировок, потому что он провел в ГУЛАГе еще не слишком долго.
– Что было дальше?
– Он сказал мне, что парень начал бредить, говоря что-то о КГБ.
– КГБ?
– Он говорил, что был гребаным офицером КГБ и требовал от врача позвонить туда, где это подтвердят. Он назвался фамилией, не совпадающей с нашивкой у него на робе.
– Они поверили?
– Нихрена, конечно. Я, наверное, тоже как-то раз говорил, что я из КГБ. Заключенные часто врут, Райан. Я как-то раз встретил в Сыктывкаре чудака, заявлявшего, что он – Юрий Гагарин. Конечно, в его случае, это была не столько ложь, сколько поехавшая крыша, так что ему я поверил.
– Давай про КГБ-шника, Окс.
– Верно. В общем, он начал бредить, говорил, что он из КГБ, что он в ГУЛАГе на задании. Все просто смеялись или типа того, но потом он начал говорить, что был десантником, который захватывал президентский дворец в Кабуле в первые дни войны в Афганистане. Говорил, что прошел ГРУ, это русская военная разведка, и участвовал в войне.
– Я ел свой суп, слушая все это, но мне было не интересно, пока я не услышал, что тот сказал врачу связаться с Москвой и сообщить, что 'Зенит' нуждается в срочной эвакуации. Я понял, что наткнулся на часть моей собственной истории.
– Что с ним случилось? – спросил Джек, зачарованный историей.
– Как я уже сказал, никто из не поверил ему, но он оказался достаточно убедителен, чтобы одна из медсестер решилась сделать звонок. Вы же понимаете, каждый думал: 'конечно, это просто горячечный бред, но если есть хоть дин шанс из тысячи, что это правда, мы должны сделать этот звонок, так как если окажется, что это правда и мы ничего не сделаем, все, кто работает в этом лазарете будут расстреляны'.
– Верно.
– Медсестра позвонила, на другом конце ей ответили, что понятия не имеют, что за хрень она несет, и повесили трубку. Все тоже так решили. Они подумали, что этот парень на каталке, покрытый собственными рвотой, кровью и дерьмом не имеет шанса выжить, так что просто укатили его в угол, как любого другого.
Райан понял, что это было еще не все. Его сердце забилось в ожидании.
– Пять минут спустя я пошел на кухню, насыпал соли в горячую воду, быстро это выпил, и через несколько секунд меня вовсю рвало на пол столовой. Меня тоже быстро увезли в санчасть.
– Вы его видели? – Райан явно был впечатлен.
– К сожалению, я не видел 'Зенита', так как был пристегнут к кровати. Но я слышал. Около полуночи прибыли грузовики. Обычные машины для перевозки заключенных, не КГБ, а Министерства Тюрем*. У них были документы, согласно которым они должны были забрать его. Я слышал, как его увозили.
* Так в оригинале. В реальности, конечно, подобное министерства никогда не существовало.
– Потом тот парень, что мыл пол, как-то ночью подошел к моей койке. Я предложил ему еду, которую припас в своей камере, чтобы он рассказал все, что видел и слышал в тот день. И он сказал, что тифозный назвался Талановым.
– О господи, – пробормотал Райан.
– В грузовике, прибывшим за этим заключенным, были врачи, готовые оказать ему помощь. Ни разу не слышал, чтобы заключенного увозили таким образом. – Окс пожал плечами. – К тому моменту, как этот парень мне это рассказал, мужик по фамилии Таланов, назвавшийся офицером КГБ с позывным 'Зенит' убыл из Сыктывкара.
Райан поверил в эту историю, или, по крайней мере, в то, что Оксли в это верил.
Оксли не сводил с Джека глаз. Он все еще испытывал к нему недостаток доверия, но Джек также понял, что Оксли не знал, что ему делать. Он не мог вернуться домой. Помолчав немного, он сказал:
– Я побуду пока с тобой, Райан. Но буду начеку. Ты меня понял?
– Более чем.
– Что будем делать дальше?
– Отпустим этого козла из ванной, оставим его здесь, потом вернемся в машину и поедем куда-нибудь. Я сам еще не знаю, куда, но что-нибудь придумаем. Когда обустроимся, я позвоню одному своему знакомому, который расскажет мне все, что нужно о каждом номере из телефона Олега. Это должно помочь.
– Хороший, наверное, у тебя знакомый.
– Есть такое.
ГЛАВА 69
Эрик Конвэй и Андре Пейдж направились к своему вертолету в пять часов утра. К этому моменту они уже больше часа были на ногах, заправляясь кофе и получая метеосводки в оперативном центре. Конвэй занимался изучением метеосводок дольше, чем обычно. Над Черкассами повис густой туман, а на севере намечалась гроза. Они должны были учитывать это, но на намеченном на шесть часов вылете оно не должно было сказаться.
Не смотря на то, что где-то вдалеке шла война, на базе все было тихо и спокойно. Большая часть украинских наземных сил отправились к линии фронта, как только начались боевые действия, оставив здесь роту американских многоцелевых разведывательных вертолетов, наземную охрану их числа рейнджеров и оперативный центр полковника Мидаса.
Четыре из восьми матово-черных 'Кайова Уорриор' группы 'Браво' уже были в воздухе, поддерживая украинские Ми-24, атакующие наземные силы вблизи Чугуевской авиабазы в получасе полета на восток отсюда. Эти ОН-58 использовались для лазерного целеуказания там, где не могли действовать группы 'Дельты' и армейского спецназа*. Их работа была не менее и не более опасной чем та, что предстояла сегодня Конвэю и Пейджу, за исключением того, что Эрик и Андре пойдут в бой без средств воздушного боя.
* в реальности Ми-24 используют ракеты 9К114 'Штурм' и 9К120 'Атака' с радиолокационным наведением, для которого лазерная подсветка цели не только не нужна, но и бессмысленна.
'Черный волк два-четыре' нес четыре ракеты 'Хеллфайр' и больше ничего. Он мог нести две 'Хеллфайр' на одном борту и две 'Стингер' на другом, но Конвэй решил положиться на передовое оборудование своего вертолета, а также радар. Поэтому он отказался от противовоздушных возможностей, чтобы удвоить боекомплект ракет 'воздух-земля'.
Они закончили предполетный осмотр и, каждый со своей стороны, забрались в ОН-58. Они заняли свои места, подсоединили гарнитуры и сняли с плеч винтовки М4. Летать с болтающимся на шее автоматом было невозможно, так что они закрепили их над приборными панелями, где автоматы будут в пределах досягаемости на тот случай, если придется открыть из них огонь из бортовых дверей маленького вертолета. Также у них было несколько осколочных гранат и дымовых шашек разного цвета.
Два автомата и несколько гранат были ничем по сравнению с четырьмя противотанковыми ракетами на подвесках вертолета, однако были не бесполезны. Два года назад, в Афганистане, они оказывали непосредственную воздушную поддержку группе голландских солдат, прижатых огнем талибов с холма. Они начали с неуправляемых ракет 'Гидра', однако почти сразу после того, как они зашли на противника, мимо кабины пронесся выстрел из РПГ. Конвэй заметил место пуска, крикнул об этом второму пилоту и развернул машину на девяносто градусов. Он отвернул от угрозы, а Дре тем временем схватил М4 и выпустил полный магазин по гранатометному расчету, убив обоих гранатометчиков прежде, чем они смогли выстрелить еще раз по вертолету или по голландцам в долине.
Двое молодых уорент-офицеров вернулись в Джелалабад и получили благодарность, однако Пейдж был глубоко опечален тем, что, как оказалось, бортовая камера 'Кайовы' не сняла это на намять, так как была в тот момент направлена вперед, а не на борт вертолета.
Они оба понимали, что то, что им предстоит здесь, на Украине, будет мало похожим на пережитое под 'Джей-гадом'. По сравнению с российской армией, с ее военно-воздушными силами и дальнобойными ракетами, современными ударными вертолетами и танками Т-90, талибы покажутся дилетантами.
Готовясь туманным утром ко взлету, каждый из них проверял свое оборудование. Конвэй сосредоточился на проверке системы управления полетом 'Сперри' и прочей авионике, Пейдж занимался камерами, прицельным комплексом, установленным над винтом лазерным целеуказателем и дублирующими системами.
Помимо оборудования, они проверили собственную экипировку и пилотские НЗ.
Незадолго до 6 часов утра командир группы наземного обслуживания дал им знак, и Конвэй запустил двигатели 'Роллс-Ройс'. Двигатель напряженно завыл. Прошло десять секунд прежде, чем винт начал раскручиваться и более минуты прежде, чем двигатель 'Элиссон' передал несущему и хвостовому винтам достаточно энергии для взлета. Начались последние проверки: Пейдж разговаривал с командиром группы наземного обслуживания, обсуждая действия на случай быстрого возвращения за новыми ракетами 'Хеллфайр' на случай более масштабных действий.
Тот ответил, что они будут готовы к их возвращению, произойдет ли оно через четыре часа или через четыре минуты.
В шесть часов утра Эрик Конвэй щелкнул переключателем рации:
– 'Черкассы-земля', я 'Черный волк два-шесть', прием.
– Я 'Черкассы-земля', слышу вас, 'Черный волк два-шесть'.
– Я 'Черный волк два-шесть', к вылету готов.
Управляющий полетами разрешил ОН-58 взлет в южном направлении от базы. Черная птица медленно поднялась в туманное утро.
Они набрали всего сотню метров, когда в гарнитуре раздался вызов от Объединенного оперативного центра, вместо обычного от управляющего полетами роты 'Браво':
– 'Черный волк два-шесть', я 'Колдун ноль-один', как слышите, прием?
И Конвэй и Пейдж узнали 'Мидаса'. Они видели его в ООЦ, но в типичной армейской неразберихе полковнику пришлось пользоваться не своим обычным дельтовским позывным.
– Слышу вас, 'Колдун ноль-один'. Прошли точку 'Альфа'. Расчетное время прибытия девятнадцать минут, прием?
– Понял, два-шесть. Следуйте к точке 'Гольф' и ждите указаний. Сейчас для вас нет целей, так что пока просто покрутитесь по окрестностям. Как поняли?
– Вас понял. Конец связи.
Конвэй наклонил ручку управления вперед и потянул на себя рычаг общего шага. Вертолет поднялся над туманом и понесся в сторону Крыма.
– И как тебе то, что мы ломимся через деревья в этом супе? – шутливо спросил Пейдж.
– Ну ты же в курсе. Скорость это жизнь, но высота – страховка.
Задание было неопределенным. Основной задачей был сбор информации для военного командования, однако Конвэй знал, что 'Мидас' или 'Колдун ноль-один', да и вообще черт знает кто могут в любой момент приказать им оказать поддержку любой из десятка американских и британских групп специального назначения, ведущим операцию 'Красный угольный ковер'.
Когда они вышли из тумана, не видя ничего, кроме голубого неба и зеленых пастбищ вдали, в гарнитуре раздались треск и отрывочные передачи. Еще два 'Кайовы', действующие в районе Чугуева, обнаружили цель, движущуюся по асфальтированной дороге, связывающей два небольших города. 'Воины' находились в процессе определения целей для эскадрильи Ми-24 'Хайнд', что вызвало у Конвэя и Пейджа желание присоединиться к ним.
Основные боевые действия все еще шли в провинциях – называемых на Украине областями – Донецкой и Луганской, так что американским вертолетам было приказано не входить в них, хотя несколько групп 'Дельты' действовало в Донецке, пытаясь задержать российское наступление.
* * *
'Черный волк два-шесть' уже больше часа летел на малой высоте над шоссе Е50, ведущим на восток от крупного промышленного города Днепропетровск. Шоссе было забито гражданскими машинами, покидающими Донецк на востоке, многие, если не все, похоже, были заполнены вещами и ценностями.
Конвей сказал в гарнитуру:
– Эй, Дре, я где-то слышал, что восемьдесят или больше процентов местных в той или иной степени поддерживают Россию.
– Ну, вроде того.
– Так какого же черта они бегут? Они должны быть рады тому, что русские идут, или как?
– То, что они рады тому, что те придут освободить их, еще не значит, что им хочется быть в это время там. Будет туева хуча стрельбы прежде, чем все уляжется.
Конвей собирался ответить, но в это время раздавшийся в гарнитуре голос диспетчера ООЦ направил их к точке всего в пятнадцати минутах полета от их текущего местоположения. Конвей подтвердил получение приказа и увеличил высоту и скорость, оставляя плотно забитое шоссе за кормой и направляясь к лесистым холмам.
Они прибыли, и 'Мидас' дал им больше сведений.
– 'Черный волк два-шесть', я 'Колдун ноль-один', примите сводку. – 'Мидас' сделал короткую паузу и продолжил: – Группа 'Фрито' засекла две БМ-30, занимающие позиции к юго-востоку от Межовой. Они не смогли направить на них средства украинской армии, так что красные силы будут в пределах основных населенных центров в следующий час.
Конвей и Пейдж знали, что БМ-30 называлась российская реактивная система залпового огня, выпускавшая двенадцать 300-мм ракет разом на расстояние до девяноста километров. Также рядом должны были находиться несколько вспомогательных машин. Это было мощное оружие, и тот факт, что Днепропетровск находился в пределах досягаемости четырех из них, не сулил ничего хорошего для украинских войск в городе и его окрестностях. За городом находился передовой пункт базирования украинских вертолетов, а также крупнейшая в этом районе военная база, и оба этих места станут отличной целью для реактивных систем залпового огня.
Пейдж переключил рацию и запросил дополнительные сведения:– Есть данные по красным силам в этом районе? – Дре хотел получить больше сведений о вражеской пехоте, танках, вертолетах и всему прочему, что могло сбить их 'Кайову'.
– Я 'Колдун ноль-один'. АВАКС не видит вражеской авиации в районе. Спецназ сообщает о бронемашинах и спешенной пехоте, но не видит ничего зенитного.
– Вас понял, – ответил Пейдж и посмотрел на Конвея. – Чувак, какие шансы, что русские поставят здесь две большие, жирные и неповоротливые ракетные установки без всякого прикрытия зенитными средствами?
– Никаких, – согласился Конвей. – Так что действуем с максимального расстояния с минимальным личным участием.
– Ну вроде как, – ответил Дре и начал готовить свои приборы к предстоящей им задаче.
* * *
Прежде, чем они оказались в девяти километрах к западу от позиции БМ-30, 'Черный волк два-шесть' установил связь с 'Фрито', командиром группы 10-го отряда специального назначения, действующей в этом районе. Положение союзных или 'синих' отобразилось на экране системы целеуказания Пейджа. 'Фрито' передал им сводку по источникам угрозы в этой области.
Пейдж и Конвэй начали поглядывать на этот экран, когда оказались в тридцати двух километрах от цели. Пейдж постоянно сканировал местность установленном над винтом комплексом обнаружения, ища нечто из ряда вон выходящее. В этой местности было несколько небольших деревень и загородных заводов, но, в основном, местность покрывал лес. Пейдж сказал:
– 'Фрито', конечно, считает, что мы можем идти, как на параде, но я думаю, стоит перейти на малую. Скрытно, периодически поднимаясь и осматриваясь. Чтобы увидеть их раньше, чем они увидят нас.
– Понял тебя, – ответил Конвэй.
'Черный волк два-шесть' снизился всего до пятнадцати метров над верхушками деревьев и понесся вперед. Когда попадались поляны и прогалины, Конвэй снижался еще больше. Желудок Пейджа давно привык к подобным 'американским горкам' полета с огибанием рельефа, но в глубине души он то и дело думал, что Конвэй совершал некоторые маневры исключительно с целью перетряхнуть ему все внутренности.
* * *
Они прошли над небольшим городом, построенным вокруг большого заброшенного завода из красного кирпича. Судя по трем высоким дымовым трубам, Конвэй подумал, что завод, возможно, предназначался для плавки чего-то. Вертолет завис всего в восьми метрах над грунтовой дорогой за заводом так, чтобы трехэтажное кирпичное здание оказалось между ним и целью, находящейся почти за девять километров лесов и полей.
Пейдж связался по рации с 'Фрито', а затем несколько раз осмотрел район цели.
– Я не специалист по БМ-30, но судя по всему, эти гады готовы к стрельбе.
Конвэй не мог тратить внимание, чтобы следить за чем-то, кроме своего вертолета. Пилотам 'Уорриров' в режиме висения приходилось всматриваться в слишком много приборов, чтобы иметь возможность следить за обстановкой, кроме обстановки непосредственно вокруг вертолета.
Но Конвэй был слишком опытен. Хотя подготовкой к атаке полностью занимался Пейдж, он следил за полями, дорогой, зданиями и деревьями вокруг, так как знал, что его маленький небронированный вертолет висел всего в нескольких метрах над дорогой, и было достаточно пары русских в джипе с пулеметом, чтобы разрушить это прекрасное утро.
Он бросил взгляд на монитор Пейджа и увидел российские ракетные установки. Он не был специалистом, но, судя по их виду, они могли в любой момент обрушить град ракет на украинцев.
Пейдж переключил экран на свой комплекс камер, установленный в большом шаре над винтом. Прицельно-наблюдательный комплекс выглядел как шар с двумя большими 'глазами' спереди. Дре именовал его инструментом 'E.T.'. Новая модификация 'Уорриора', поступила на вооружение совсем недавно, и Конвэй рассчитывал получить такой, со всеми новыми разработками. Тем не менее, на новой модели шарик с приборами наблюдения и лазерный прицелом-дальномером находился под кабиной пилотов, так что вертолет выглядел по-другому. Эрик летал на старой модификации уже четыре года, и думал, что ему будет не хватать этой черты своей машины.
Они находились за зданием, и Дре не мог видеть цель со своей камеры. Он сказал:
– Ладно, Эрик. Давай глянем.
Конвэй потянул рычаг оборотов слева, и вертолет медленно поднялся выше. В пятнадцати метрах над землей ПНК оказался выше кирпичного здания в тридцати метрах впереди и получила обзор.
Получив обзор, Пейдж сказал:
– Нормально.
Конвэй зафиксировал машину.
Пейдж увидел два поля, разделенных небольшой рекой и соединенных мостом. Помимо двух массивных машин, каждая из которых поднимала вверх пакет ракетных направляющих, рядом виднелся десяток или более грузовиков и бронетранспортеров.
– Средства ПВО? – спросил Конвэй.
Пейдж ничего не мог сказать на таком расстоянии, но он знал, что где-то там просто должно было быть что-то, способное его убить.
Но Пейдж знал, что должен был делать работу, за которую американские налогоплательщики платили ему 38 124$ в год. За то, чтобы он действовал в каких-то дальних странах. Так что он просто успокоился, насколько это было возможно, и сказал:
– На земле вроде чисто. Вражеская авиация?
– Ближайшая единица в ста двадцати километрах в Крыму. Небо синее, ясное и 'двадцать два', братан.
У вертолетчиков так было принято описывать хорошую погоду.
– Дистанция? – спросил Конвэй.
Пейдж включил лазерный дальномер:
– Есть подсветка. Семь тысяч шестьсот восемьдесят один метр.
– Нормально? – спросил Конвэй. Дистанция была близка к максимальной. Он мог подвести машину ближе, если бы Дре счел это нужным.
– Чувак, боец во мне хотел бы видеть их сверху. Но инстинкт самосохранения призывает прятаться за этим долбанным кирпичным заводом.
– Понял, братишка. Давай за дело.
Пейдж вышел на связь:
– 'Колдун ноль-один', я 'два-шесть'. Запрашиваю разрешение на стрельбу 'Хеллфайрами'.
'Мидас' ответил моментально:
– 'Черный волк два-шесть', я 'Колдун ноль-один'. У меня нет украинских средств в этом районе. Вам придется стрелять самостоятельно, как поняли?
– Вас понял. К работе готов.
– Давай сделаем это, – сказал Конвэй.
Пейдж проигнорировал его. Он знал, что Конвэй распалялся от адреналина, но сам Пейдж гордился своим умением сохранять спокойствие.
– 'Фрито', я 'Черный волк два-шесть'. К работе готов.
– Понял тебя, 'Черный волк два-шесть'. Дружественных сил не наблюдаю. Грохните эти РСЗО и сваливайте, пока не прибудут вражеские вертушки.
– Вас понял.
Конвэй поднял предохранитель, закрывающий кнопку пуска на рукоятке управления.
– Три... Два... Один... Пуск! – сказал он и нажал кнопку. Ракета 'Воздух-земля' понеслась к первой из двух огромных ракетных установок.
– 'Хеллфайр' пошел, – сказал Конвэй, следя за несущейся на восток ракетой.
– Полетели триста тысяч, – усмехнулся Пейдж. Шутить он в этот момент мог, в отличие от Конвэя, так как из них двоих оставался в боевой обстановке более расслабленным.
Конвэй не стал ждать, пока взрыв отобразится на МФД. Вместо этого он выпустил в ту же цель вторую ракету. Он мог переключиться на вторую цель, но расход двух ракет на каждую цель увеличивал вероятность преодоления противоракетной обороны батареи.
Первая 'Хеллфайр' была обнаружена детектором лазерного излучения. Цели начали противодействие. Американская ракета была сбита в шестидесяти метрах от цели автоматической противоракетной системой, не замеченной ни Пейджем, ни 'Фрито'.
Но вторая ракета прошла защиту и взорвалась над пусковой установкой. Хотя Конвэй был занят подготовкой третьей ракеты, он оторвался, чтобы взглянуть на побелевший МФД.
Сначала он решил, что с системой было что-то не в порядке и начал подстраивать монитор.
Затем он услышал в наушниках:
– 'Два-шесть', я 'Фрито'. Попадание. Множественные вторичные взрывы. Черт подери, чувак, да ты ее просто разнес.
Пейдж вторил ему:
– Нифигово бахнуло.
Конвэй поднял глаза. В восьми километрах впереди поднимался грибовидный столб черного дыма. Через несколько секунд налетел низкий грохот взрыва, слышный, несмотря на гарнитуру и рев винтов.
На срабатывание системы понадобилось несколько секунд. Затем он выпустил третью ракету.
В этот же момент в его и Пейджа наушниках раздался синтезированный мужской голос:
– Лазер! Лазер! Двенадцать часов.
– Мы под обстрелом! – сказал Пейдж.
– Заканчиваем! – сказал Конвэй, и выпустил вторую ракету во вторую БМ-30.
В тот же мгновение он наклонил рукоятку управления вправо и выжал до упора левую педаль, разворачивая машину на девяносто градусов. Вертолет наклонился вперед и помчался над гравийной дорогой за заводом.
– Противодействие, – сказал Пейдж и 'Кайова' автоматически выпустила ложные тепловые цели.
Всего в паре метров над землей 'Черный волк два-шесть' выровнялся и помчался над полем.
В менее чем ста пятидесяти метрах от них ракета из переносного зенитно-ракетного комплекса ударила в одну из трех заводских труб, разнеся ее на куски. Во все стороны полетел град осколков красного кирпича.
Конвэй выдерживал скорость. В завод ударила вторая ракета. Он оглянулся через левое плечо, и в тот же момент ему в уши ударил торжествующий крик 'Фрито':
– Да, бляха! Вторая цель уничтожена! Еще одна ядреная бомба!
– Понял тебя, – спокойно ответил Пейдж и выглянул в открытую дверь со своей стороны. Предупреждающие сигналы прекратились, но они продолжали искать возможные угрозы.
На связь вышел 'Колдун ноль-один'.
– 'Черный волк', замечательно сработали, но они знают, что вы там. Возвращайтесь.
– Вас понял. Иду домой, – ответил Конвэй.
Они неслись над лиственным лесом на северо-запад, и сердца у обоих бешено колотились. Они традиционно стукнулись кулаками в знак успешного поражения целей, но оба ушли в себя, понимая, что были на волосок от смерти.
ГЛАВА 70
После возвращения из Севастополя Джон Кларк и его группа проводили день за днем за фотографированием людей, посещающих девятый этаж отеля 'Формонт Гранд'.
Они получили внушительное количество снимков в свою 'галерею козлов'. Гэвин Бири занимался прогоном фотографий через программу распознавания лиц, применяя базы данных из SIPRNet ЦРУ, баз данных Службы Безопасности Украины, а также открытые источники.
Тем не менее, никому их них так и не попался на глаза сам Глеб Резаный. Было ясно, что таковы и были его намерения. Группа перекрыла все выходы из отеля, и некоторое время они беспокоились, что у него есть какой-то тайный ход, но, проведя много дней рядом, следя за приходящим персоналом, привозимыми грузами и вертолетной площадкой на крыше, они поняли, что Глеб никуда не выходил. Он просто сидел внутри.
Кларк перевел группу на другую конспиративную квартиру. Это была меньшая по размерам квартира всего в двух кварталах от 'Формонта', принадлежавшая другу Игоря. Хозяин покинул город вместе с женой и детьми после начала войны на востоке, опасаясь, что русские дойдут до Киева. Это обеспечило Кларку и его группе безопасную базу, в гостиной которой было окно, выходившее прямо на 'Формонт'. С их аппаратурой они могли получить замечательные изображения всех входивших и выходивших из здания.
Они также могли видеть балкон на девятом этаже, в частности то, что на нем круглосуточно находились двое охранников. У них были снайперские винтовки Драгунова, а также бинокли. Они контролировали окрестности, высматривая любые возможные угрозы, но оперативники 'Кампуса' заклеили окна черной бумагой, оставив лишь крошечные отверстия для объективов камер.
Кларк и его группа обсудили возможные угрозы и решили, что квартира была безопасной. ФСБ не могла следить за каждой квартирой в городе, а друг Кривова, само собой, не был источником угрозы ни для русских, ни для украинцев.
Хотя они находили свою новую базу безопасной, по общему мнению, обстановка в городе становилась все более и более опасной. За три прошедших дня на улицах Киева были убиты несколько полицейских, чиновников и оперативников СБУ. Про-националистические каналы прекратили вещание из-за подрывов в их студиях зарядов с хлоркой, наполнивших их едким дымом. Радиостанция, выступавшая против Российской атаки на востоке, была подожжена и сгорела*.
