Текст книги "Радуга Шесть"

Автор книги: Том Клэнси

сообщить о нарушении

Текущая страница: 61 (всего у книги 67 страниц)

Глава 37
Гаснущее пламя

Безопасное укрытие представляло собой четырехэтажный особняк, переданный федеральному правительству несколько десятилетий назад благодарным бизнесменом, похищенного сына которого Федеральное Бюро Расследований возвратило отцу живым и здоровым. Дом использовался главным образом для получения донесений от иностранных дипломатов, работавших в ООН, которых тем или иным способом удалось завербовать, чтобы они работали на федеральное правительство. В этом доме неоднократно бывал Аркадий Шевченко, по-прежнему самый высокопоставленный советский дипломат, завербованный ФБР. Снаружи особняк выглядел неприглядно, зато внутри была установлена сложнейшая система безопасности с записывающими устройствами и прозрачными зеркалами плюс обычные столы и кресла, более комфортабельные, чем те, которые продают в магазинах. Здесь находился круглые сутки кто-то из сотрудников ФБР, обычно это был новичок, недавно вошедший в число агентов Нью-Йоркского отделения ФБР. Он играл, главным образом, роль швейцара.

Чатэм проводил их в помещение, которое обычно использовалось для бесед с тайными агентами на верхнем этаже особняка, и усадил Кларка и Попова в небольшую комнатку без окон. Был установлен микрофон, и начал поворачиваться магнитофон, перегоняющий ленту с одной катушки на другую. За одним из зеркал, прозрачным с обратной стороны, была установлена телевизионная камера с оператором и видеорекордер.

– О'кей, – начал Кларк, назвав дату, время и место. – Со мной здесь находится полковник Дмитрий Аркадьевич Попов, в отставке, из бывшего советского КГБ. Предмет интервью – международная террористическая деятельность. Меня зовут Джон Кларк, я офицер-оперативник Центрального Разведывательного Управления. Здесь также присутствуют...

– Специальный агент Том Салливэн.

– И?

– Специальный агент Фрэнк Чатэм.

– Оба из Нью-Йоркского отделения ФБР. Дмитрий, вы можете начинать, – сказал Джон.

Было чертовски пугающим для Попова начать говорить, и это было заметно в течение нескольких минут его повествования. Оба агента ФБР слушали рассказ Попова первые полчаса с выражением полного недоверия, до тех пор, пока он не начал говорить об утренних конных прогулках в Канзасе.

– Маклин? А его первое имя? – спросил Салливэн.

– Кирк, по-моему, или Курт, но я точно помню, что имя начиналось с буквы "К", – ответил Попов. – Ханникатт сказал мне, что Маклин похищал людей с улиц Нью-Йорка, и потом их использовали в качестве подопытных субъектов для испытаний этой болезни Шива.

– Проклятие, – выдохнул Чатэм. – Как он выглядит?

Попов дал точное описание внешности Маклина, вплоть до длины волос и цвета глаз.

– Мистер Кларк, мы знаем этого парня. Мы допрашивали его в связи с исчезновением молодой женщины, Мэри Баннистер. Еще одна молодая женщина, Анна Претлоу, исчезла при похожих обстоятельствах. Боже мой, вы говорите, что их убили?

– Нет, я сказал, что они погибли, как подопытные субъекты, в ходе экспериментов с этой болезнью Шива, которую они собираются распространить в Сиднее.

– "Горайзон Корпорейшн". В этой компании работал Маклин. Ее сотрудники говорят, что он уехал из города.

– Совершенно верно, вы найдете его в Канзасе, – кивнул Попов.

– Вам известно, насколько велика эта корпорация? – спросил Салливэн.

– Достаточно велика. О'кей, Дмитрий, как они собираются распространить этот вирус?

– Фостер сказал мне, что это произойдет с использованием системы охлаждения воздуха на стадионе. Это все, что мне известно.

Джон подумал об Олимпийских играх. Сегодня состоится марафон, это будет последний вид соревнований на Олимпиаде, затем церемония закрытия этим вечером.

У них не было времени для раздумий. Он повернулся, поднял телефонную трубку и набрал международный код Англии.

– Соедините меня со Стэнли, – сказал он миссис Форгейт.

– Алистер Стэнли, – послышался голос.

– Ал, это Джон. Найдите Динга, пусть он немедленно позвонит мне по этому телефону, – Джон назвал номер. – Прямо сейчас – немедленно. Я имею в виду – чертовски быстро.

– Понял, Джон.

Кларк не сводил глаз с часов. Прошло четыре с половиной минуты, и зазвонил телефон.

– Тебе повезло, что ты успел захватить меня, Джон. Я только что одевался, чтобы пойти смотреть мара...

– Заткнись и слушай меня, Доминго, – резко оборвал его Кларк.

* * *

– Слушаю, Джон, говори, – ответил Чавез, достав блокнот, чтобы записывать указания босса. – Это на самом деле? – спросил он через несколько секунд.

– Мы считаем, что все обстоит именно так, Динг.

– Похоже на сценарий плохого кинофильма. – Неужели это что-то, придуманное террористической организацией из фильмов о Джеймсе Бонде? – подумал Чавез.

В чем заключается выгода для кого-то?

– Динг, человек, который передал мне эту информацию, находится рядом со мной. Его зовут Серов, Иосиф Андреевич Серов.

– О'кей, я слышу тебя, мистер К. Когда собираются провести эту операцию?

– Мы полагаем, что примерно во время церемонии закрытия. Есть что-нибудь в расписании Олимпиады, кроме марафона?

– Нет, это последнее крупное соревнование, и мы не будем заняты до самого конца марафона. Я думаю, что стадион начнет заполняться примерно в пять часов дня, затем пройдет церемония закрытия, и все разъедутся по домам. – Включая меня, подумал Чавез, но мог бы и не говорить об этом.

– Так вот в этом заключается их план, Динг.

– И ты хочешь, чтобы мы остановили их.

– Совершенно верно. Принимайся за дело. Запиши этот номер. Я буду здесь весь день. С этого момента все передачи будут кодироваться. О'кей?

– Я все понял. Позволь мне браться за работу, Джон.

– Действуй, – сказал ему голос. – До свидания.

Чавез положил трубку, пытаясь понять, как осуществить все это. Сначала нужно собрать свою команду. Все жили на этом же этаже, так что он вышел в коридор, постучал в каждую дверь и приказал сержантам собраться у него в номере.

– О'кей, парни, сегодня нам предстоит работа. Вот в чем она заключается, – начал он и продолжал рассказ в течение пяти минут.

– Боже милостивый, – с трудом произнес Томлинсон, выражая мнение всех присутствующих. То, что они услышали, казалось невероятным, но они привыкли выслушивать и затем действовать на основе самой странной информации.

– Прежде всего нам нужно найти центр управления туманной системой. Сделав это, мы поместим в нем людей. Дежурные будут меняться. Первая смена – Джордж и Гомер, мы с Майком сменим вас. Продолжительность смен будет два часа, внутри и снаружи. Все время находимся на радиосвязи. Нам разрешено применять оружие, парни.

Нунэн присутствовал при инструктаже.

– Послушай, Динг, все это кажется мне очень маловероятным.

– Я знаю, Тим, но меры все равно будут приняты.

– Ну, если ты так считаешь, босс.

– За дело, парни, – сказал Динг и встал.

* * *

– Сегодня – решающий день, Кэрол, – сказал своей бывшей жене Джон Брайтлинг. – Меньше чем через десять часов начинается осуществление Проекта.

Она опустила Джиггса на пол и подошла, чтобы обнять его.

– О, Джон!

– Я знаю, – улыбнулся он. – Это было так долго. Но мы не смогли бы осуществить Проект без твоей помощи.

В комнате находился и Хенриксен.

– Я говорил с Вилом Гиэрингом двадцать минут назад. Он установит канистру с Шивой перед самым началом церемонии закрытия. Погода тоже помогает нам. В Сиднее будет еще один жаркий день. Предполагается, что температура достигнет тридцати восьми градусов. Так что, по всей видимости, посетители будут толпами стоять под туманными системами.

– И глубоко дышать при этом, – подтвердил доктор Джон Брайтлинг. – Это еще один способ освободить тело от жара.

Чавез шел по стадиону, уже мокрый от пота внутри раскаленного здания. Он думал о марафонцах. Неужели они способны выдержать такую жару и не упасть в обморок во время бега, подумал он. Итак, «Глобал Секьюрити», с сотрудниками которой ему уже довелось встречаться, составляют часть этого Проекта. Он попытался припомнить лица всех сотрудников этой компании, которых видел во время двух коротких совещаний, но сейчас самым главным было разыскать подполковника Вилькерсона. Он нашел его через пять минут, в центре Службы безопасности.

– Доброе утро, майор Чавез.

– Привет, Фрэнк. У меня есть вопрос.

– Какой, Динг?

– Туманная система. Откуда поступает в нее вода?

– Из насосного центра в Секторе пять, слева от рампы.

– Как мне попасть в него?

– Ты можешь получить от меня ключ и код снятия сигнала тревоги. Но почему, старик?

– Ничего особенного. Я просто хочу посмотреть на него.

– Какая-нибудь проблема? – спросил Вилькерсон.

– Может быть. Мне пришла в голову мысль, – продолжал Чавез, пытаясь сформулировать убедительную ложь. – Что, если кто-нибудь захочет воспользоваться этой системой для распространения отравляющего химического вещества, а? И я подумал, что было бы неплохо...

– Проверить ее? Один из сотрудников «Глобал Секьюрити» уже опередил тебя. Это полковник Гиэринг. Он проверил всю систему. Он тоже беспокоился, только раньше.

– Ну и что? Мне тоже хотелось бы проверить ее.

– Но почему?

– Считай это паранойей, – ответил Чавез.

– Как хочешь. – Вилькерсон встал из своего кресла и снял со стены ключ от насосной системы. – Код снятия сигнала тревоги – один-один-три-три-шесть-шесть. Мы его регулярно меняем.

Одиннадцать, тридцать три, шестьдесят шесть, запомнил Динг.

– Отлично. Спасибо, полковник.

– С удовольствием, майор, – ответил подполковник SAS.

Чавез вышел из центра службы безопасности, присоединился к своим людям, ожидающим его снаружи, и они быстро пошли к стадиону.

– Ты рассказал ему о возникшей проблеме? – спросил Нунэн.

Чавез отрицательно покачал головой.

– Я не уполномочен делать это. Джон рассчитывает, что мы сами справимся с этим.

– Что, если наши друзья вооружены?

– Видишь ли, Тим, и нам разрешено применять оружие.

– Могут возникнуть неприятности, – предостерег агент ФБР, обеспокоенный местными законами.

– Да, полагаю, ты прав. Будем пользоваться здравым смыслом. Мы ведь знаем, как делать это, верно?

* * *

Работа Кирка Маклина в Проекте заключалась в том, что он проверял системы защиты зданий от окружающей среды, главным образом кондиционирование воздуха и систему поддержания избыточного давления внутри помещений, действие которых он не совсем понимал. В конце концов, всем находящимся здесь была сделана инъекция вакцины В, так что, если Шива даже и проникнет внутрь зданий, это не должно представить какой-нибудь опасности. Но Маклин полагал, что Джон Брайтлинг просто хотел перестраховаться и создал для этого дополнительные защитные системы, так что у него не было никаких возражений. Его ежедневная работа была несложной – главным образом она заключалась в проверке показаний приборов и записывающих систем. Все стрелки находились в середине шкалы. Закончив с этим, он захотел прокатиться верхом. Маклин вошел в транспортный отдел и взял ключи от «Хаммера», принадлежащего Проекту, затем поехал к конюшне за своей лошадью. Через двадцать минут, которые ушли на то, чтобы заседлать квортерную лошадь, он поехал на север. Она бежала легкой рысью по прерии, заросшей травой, по дорожкам, проложенным сельскохозяйственными машинами, совершавшими там разворот, он осторожно проехал через поселение луговых собачек. Его маршрут пролегал по направлению к шоссе, которое являлось северной границей территории, принадлежащей Проекту. Через сорок минут безмятежной прогулки он увидел нечто необычное.

Подобно каждому большому участку земли на Среднем Западе Америки, здесь проживали и местные канюки, питающиеся падалью. Вокруг зданий Проекта часто появлялись стервятники, которых фермеры называли грифами, независимо от их настоящей породы, крупные хищники, пищей для которых служила падаль. Это были птицы, выделяющиеся своим безобразным видом, – черное оперение и голые головы, покрытые красной кожей, с большими мощными клювами, предназначенными для того, чтобы разрывать плоть на телах мертвых животных. Они представляли собой мусорщиков природы – или ее официальных могильщиков, как называли их некоторые. Несмотря на отвратительный вид, они являлись важной частью экосистемы. Маклин увидел шесть таких грифов, описывающих круги в небе над чем-то, лежащим в высокой траве. Шесть грифов – это очень много, подумал Маклин и тут же понял, что их гораздо больше, когда подъехал ближе. Здесь лежит что-то большое, и они собрались недаром. Грифы были осторожными, неторопливыми птицами. Их круговые полеты были предназначены для того, чтобы убедиться, что тело действительно мертвое и не будет представлять для них опасности, когда они спустятся на землю.

Что они пожирают? – удивился Маклин и направил лошадь в сторону пирующих могильщиков. Его лошадь шла шагом, потому что Кирк не хотел спугнуть птиц. Интересно, что стало причиной их пира, подумал он. Не напугает ли их лошадь со всадником? Что бы это ни было, решил он через пять минут, по всей видимости, это нравится птицам. Пир падальщиков вообще представляет собой безобразное зрелище, подумал Маклин, но он мало отличается от поедания гамбургера человеком, по крайней мере в представлении коровы. Это свойственно природе. Грифы поедают мертвую плоть, удовлетворяют свою потребность в протеине, их тела перерабатывают полученную пищу и затем выделяют испражнения, возвращая питательные вещества обратно в почву, так что цепь жизни может продолжать свой непрерывный процесс в цикле жизнь – смерть – жизнь. Даже с расстояния в сотню ярдов Маклин не мог разглядеть, на чем пируют хищники, потому что их было так много. Наверно, олень или вилорогая антилопа, подумал он, судя по количеству птиц. Интересно, от чего умирают антилопы, попытался найти ответ Кирк. От сердечного приступа? Инфаркта? Или от рака? Пожалуй, будет интересно выяснить это через несколько лет, попросить одного из врачей Проекта произвести вскрытие, если, конечно, им удастся опередить грифов, которые, подумал он с улыбкой, поедают вещественное доказательство. Приблизившись на пятьдесят ярдов, однако, он остановил лошадь. Это точно не антилопа. Пищей могильщиков было что-то, одетое в клетчатую рубашку. Затем он послал лошадь вперед, чтобы подъехать поближе, и, когда он приблизился на десять ярдов, грифы заметили его, сначала повернули в сторону Маклина свои безобразные красные головы с жестокими маленькими глазами, затем отпрыгнули в сторону на несколько футов и, наконец, замахали крыльями и поднялись в воздух.

– Проклятие, – тихо произнес Маклин, подъехав совсем близко. Шея трупа была разодрана, так что частично обнажился шейный позвонок. В нескольких местах мощные клювы разорвали клетчатую рубашку, добираясь до плоти. Лицо также почти исчезло, грифы выклевали глаза и сорвали почти всю плоть, но волосы остались нетронутыми.

– Боже мой... Фостер? Что случилось с тобой, парень? – Маклину пришлось подойти совсем близко, чтобы разглядеть маленький красный кружок в центре темной рубашки.

Маклин не спускался с лошади. Фостер был мертв и, по всей видимости, его застрелили.

Кирк оглянулся вокруг и увидел следы от копыт одной или двух лошадей рядом с трупом, скорее двух, подумал он. Отведя лошадь назад, Маклин решил как можно быстрее вернуться в комплекс Проекта. Ему потребовалось на это пятнадцать минут, в конце которых он едва не загнал лошадь и с трудом слез с нее, весь дрожа. Он сел в «Хаммер», помчался обратно к зданию отеля и нашел Джона Киллгора.

* * *

Помещение, в котором размещалась насосная станция, питающая все туманные устройства, выглядело удивительно невзрачно. Одни трубы, сталь и пластик, а также насос, который работал, поскольку система, вырабатывающая прохладный туман, включилась по команде таймера несколько минут назад. Первая мысль Чавеза – что, если вирус уже запущен в систему, ведь я только что прошел сквозь туман и вдохнул хренову Шиву?

Но вот он стоит, и, если это произошло... но нет, Джон сказал, что отравление начнется гораздо позже, в середине дня, и что русский знает, должно быть, что здесь происходит.

Приходится доверять своим разведывательным источникам. Приходится. Информация, которую ты получил, является границей между жизнью и смертью в этом деле.

Нунэн наклонился и посмотрел на канистру с хлором, которая висела на трубах.

– Это похоже на заводское изделие, Динг, – сказал агент ФБР неубедительным голосом. – Я вижу, как их можно поменять. Выключаешь этот мотор, – он указал пальцем, – закрываешь этот клапан, поворачиваешь вот это ключом, висящем на стене, ставишь новую канистру, открываешь клапан и включаешь мотор насоса. На все потребуется тридцать секунд, может быть, меньше. Бум-бум-бум, и работа закончена.

– А если это уже сделано? – спросил Чавез.

– Тогда нам конец, – ответил Нунэн. – Остается только надеяться на надежность твоих источников, приятель.

Надежда все же оставалась, подумал Чавез. Туман снаружи имел легкий запах хлора, как вода в американской городской системе водопроводов, и хлор применяется, потому что он убивает микробов. Ведь это единственный элемент, помимо кислорода, который поддерживает сгорание, не правда ли? Помнится, он где-то читал об этом.

– Что скажешь, Тим?

– Я считаю, что замысел имеет смысл, но это чертовски большая операция для кого-то, Динг, какой дьявол предпримет что-то вроде этого? И с какой целью?

– Думаю, нам предстоит все выяснить. Но сейчас наша задача заключается в том, чтобы следить за этой штукой, словно она является самым драгоценным прибором во всем чертовом мире. О'кей. – Динг повернулся и посмотрел на своих людей. – Джордж и Гомер, вы, парни, остаетесь здесь. Если вам нужно помочиться, лейте прямо на пол. – Они заметили, что в углу находится сточное отверстие. – Майк и я займемся проблемой снаружи. Тим, ты тоже оставайся поблизости. У каждого из нас есть радио, и с их помощью мы будем поддерживать связь. Два часа внутри и два часа снаружи, но никто не отходит от этого места дальше чем на пятьдесят ярдов. Есть вопросы?

– Нет, – ответил сержант Томлинсон за всех. – Если кто-нибудь войдет и попытается что-нибудь сделать с этой штукой?

– Вы остановите его любыми средствами. И тут же вызывайте помощь по радио.

– Понял, босс, – ответил Джордж. Гомер Джонстон кивнул, соглашаясь.

Чавез и двое других вышли наружу. Стадион наполнялся людьми, желающими увидеть старт марафона... и что после этого, подумал Динг. Просто сидеть здесь и ждать в течение трех часов? Нет, двух с половиной. Это обычное время, за которое пробегают марафон.

Двадцать шесть миль. Сорок два с чем-то километра. Чертовски длинный путь, который пробегают мужчины – или женщины, – изматывающая дистанция даже для меня, признался Чавез, дистанция, более подходящая для полета на вертолете или поездки на грузовике. Все трое – он, Пирс и Нунэн – прошли к одной из рамп и остановились, глядя на экран телевизора, висящего здесь.

К этому времени бегуны уже собрались толпой у стартовой линии. Были выделены фавориты, телевидение сообщило краткие сведения о некоторых из них. Местное австралийское телевидение обсуждало ставки на бегунов, сколько поставлено на фаворитов и каковы шансы на выигрыш. Больше всего ставили на кенийца, хотя в числе фаворитов был и американец, который побил рекорд бостонского марафона в прошлом году, улучшив его почти на полминуты, – по-видимому, это значительная величина для такого бега – и тридцатилетний голландец, считающийся темной лошадкой среди марафонцев. Ему тридцать лет, и он впервые принимает участие в Олимпийских играх, подумал Чавез. Молодец.

– Командир Томлинсону, – произнес Чавез по радио.

– Я на месте, командир. Пока ничего не происходит, за исключением шума этого проклятого насоса. Я сообщу вам, если что-то произойдет, конец связи.

– О'кей.

– Что нам делать теперь? – спросил Майк Пирс.

– Ждать. Стоять и ждать.

– Если вы так считаете, босс, – отозвался Пирс. Все они умели ждать, хотя никому это не нравилось.

* * *

– Господи, – заметил Киллгор. – Ты уверен?

– Хочешь поехать и посмотреть? – спросил Маклин нервным голосом. Затем он понял, что им в любом случае придется сделать это, чтобы забрать тело для похорон. Теперь Маклин понимал западную традицию хоронить мертвых.

Достаточно тяжело наблюдать за тем, как стервятники рвут тело оленя. Но когда такое же происходит с человеческим телом, это невыносимо, независимо от любви к Природе.

– Ты сказал, что его застрелили?

– Очень похоже на то.

– Отлично. – Киллгор поднял трубку телефона. – Билл, это Джон Киллгор. Спускайся немедленно в главный вестибюль. У нас проблема. – Врач положил трубку и встал. – Пошли, – сказал он Маклину.

Хенриксен спустился в вестибюль отеля через две минуты после них, и они вместе поехали в «Хаммере» на север, к месту, где лежал труп. Снова пришлось разогнать могильщиков, и Хенриксен, бывший агент ФБР, подошел к трупу, чтобы посмотреть на него. Зрелище мертвого тела, изрядно разодранного стервятниками, было отвратительнее всего, что ему приходилось видеть во время своей карьеры в правоохранительных органах.

– Его действительно застрелили, – сказал он прежде всего. – Пуля крупного калибра, прямо в сердце. – Выстрел был неожиданным для Ханникатта, подумал он, хотя от лица осталось слишком мало, чтобы судить о его выражении. Сейчас по телу уже ползали и муравьи. Проклятие, он надеялся, что этот парень окажет ему помощь в охране периметра безопасности, когда Проект начнет действовать. Кто-то убил человека, играющего важную роль в осуществлении Проекта.

Но кто?

– Кто еще дружил с Фостером? – спросил Билл.

– Русский, Попов. Мы вместе совершали конные прогулки, – ответил Маклин.

– Эй, послушайте, – вспомнил Киллгор. – Их лошади, Баттермилк и Джеремия, были сегодня утром в коррале. Обе расседланные.

– Вот лежит седло и уздечка, – сказал Хенриксен, стоящий в пятнадцати футах. – Кто-то застрелил Ханникатта и затем расседлал его жеребца. Он сделал это для того, чтобы никто не обратил внимания на лошадь. Вот если бы это была лошадь с седлом, но без всадника... Здесь совершено убийство, парни. Давайте сейчас же искать Попова. Думаю, мне нужно поговорить с ним. Кто-нибудь видел его?

– Он не завтракал сегодня утром в обычное время, – сказал Киллгор. – В последнее время мы завтракали вместе, потом отправлялись на утреннюю прогулку верхом. Ему нравилось это.

– Да, – подтвердил Маклин. – Нам всем нравились утренние прогулки. Ты думаешь, что он?

– Я пока ничего не думаю. О'кей, давайте положим тело в «Хаммер» и поедем обратно. Джон, ты сможешь произвести вскрытие?

Это показалось Киллгору отвратительным по отношению к коллеге, но он кивнул:

– Да, конечно, не думаю, что это будет очень трудно.

– О'кей, берите его за ноги, – сказал Хенриксен, наклоняясь и стараясь не касаться тех мест на теле Ханникатта, на которых пировали стервятники. Через двадцать минут они вернулись в здание Проекта. Хенриксен поднялся в комнату Попова и открыл дверь своим ключом. Ничего, увидел он. На кровати ночью никто не спал. Таким образом, у него появился подозреваемый. По всей вероятности, Попов убил Ханникатта. Но почему? И куда исчез этот русский мерзавец?

Потребовалось полчаса, чтобы обыскать все здания Проекта. Русского найти не удалось. Этого следовало ожидать, потому что его лошадь видел Киллгор сегодня утром в коррале. Итак, подумал бывший агент ФБР, Попов убил Ханникатта и сбежал. Но куда?

Он, наверно, подъехал на лошади к хайвэю и попросил, чтобы его подвезли, или подошел к автобусной остановке, а может быть, поступил как-то по-другому. Отсюда до регионального аэропорта всего двадцать миль, и теперь этот гад мог уже долететь до Австралии, был вынужден признать Хенриксен. Но зачем ему понадобилось убивать охотника?

– Джон? – обратился он к Киллгору. – Что было известно Попову?

– Что ты имеешь в виду?

– Что он знал о Проекте?

– Не так уж много. Брайтлинг ведь не посвящал его в подробности, не так ли?

– Нет. О'кей, что было известно Ханникатту?

– Черт побери, Билл, Фостер знал все.

– Тогда предположим, что Попов и Ханникатт отправились вчера вечером на конную прогулку. Затем мы находим Ханникатта мертвым, а Попов исчез. Таким образом, мог Ханникатт рассказать Попову о том, чем занимается Проект?

– Думаю, что мог, – подтвердил Киллгор и кивнул.

– Следовательно, Попов узнает все о Проекте, берет револьвер Фостера, убивает его и исчезает.

– Господи! Ты думаешь, что он мог...

– Да, он мог. Черт возьми, Джон, кто угодно мог.

– Но ему сделана инъекция вакцины В. Я сам ввел ему вакцину!

– Ничего не поделаешь, – заметил Билл Хенриксен. Проклятие, напомнил его мозг.

Вил Гиэринг должен осуществить первую фазу сегодня! Будто он мог забыть об этом.

Нужно немедленно поговорить с Брайтлингом.

Оба доктора Брайтлинг находились в пентхаусе на крыше здания отеля, окна которого выходили на дорожку аэродрома. Теперь там стояли четыре реактивных самолета «Гольфстрим V». Новости, которые принес Хенриксен, не обрадовали их.

– Насколько это опасно? – спросил Джон.

– Потенциально очень опасно, – был вынужден признать Билл.

– Сколько времени осталось?

– Меньше четырех часов, – ответил Хенриксен.

– Попов знает?

– Возможно, но ничего определенного.

– Куда он мог обратиться? – спросила Кэрол Брайтлинг.

– Откуда я знаю, черт побери, – в ЦРУ, может быть, в ФБР. Попов – профессиональный разведчик. Если бы я был на его месте, то обратился бы в Российское посольство в Вашингтоне и все рассказал бы резиденту. Там ему поверят, но часовые пояса и бюрократия действуют в нашу пользу. В КГБ ничего не делается быстро. Там потратят несколько часов, пытаясь переварить полученную от него информацию.

– О'кей. Значит, мы продолжаем первую фазу? – спросил Джон Брайтлинг.

Кивок:

– Думаю, следует продолжать. Я позвоню Вилу Гиэрингу и дам команду приступать.

– А на него можно положиться? – поинтересовался Джон.

– По-моему, можно, то есть, я хочу сказать, конечно, можно. Он был с нами на протяжении ряда лет. Он часть нашего Проекта. Если бы мы не доверяли ему, то уже давно были бы в тюрьме. Ему ведь известно относительно тестов, проведенных на похищенных людях в Бингхэмтоне.

Джон Брайтлинг откинулся на спинку кресла.

– Ты считаешь, что мы можем не волноваться?

– Да, – решил Хенриксен. – Послушайте, даже в том случае, если все развалится, у нас есть крыша. Мы начинаем вырабатывать вакцину В вместо вакцины А и становимся героями в глазах всего мира. Никто не сможет найти след пропавших людей и связать их исчезновение с нами, если только кто-то не выдержит и проговорится, а у нас есть методы справиться с этим. Нет никаких вещественных доказательств, что мы замешаны во что-то противозаконное, – по крайней мере нет ничего, что бы мы не смогли уничтожить за несколько минут.

Эта часть была продумана очень тщательно. Все контейнеры с Шивой находились рядом с газовыми печами как здесь, так и в Бингхэмтоне. Тела подопытных субъектов превращены в пепел. Есть люди, лично знавшие о том, что происходило, но ни один из них не рискнет рассказать об этом, потому что тогда их привлекут к ответственности за массовое убийство, и у каждого будут адвокаты, которые защитят их. Действительно, придется пережить неприятное время, но понадобится одно – терпение.

– О'кей. – Джон Брайтлинг посмотрел на жену. Они работали слишком напряженно и слишком долго, чтобы теперь повернуть назад. Оба вынесли многолетнюю разлуку, пожертвовали своей любовью ради более великой любви к Природе, потратили время и громадные деньги для осуществления проекта. Нет, отступать нельзя. Даже если русский рассказал – кому, они не могли представить, даже в этом случае, смогут ли те, с кем он говорил, остановить вовремя начало Проекта? Вряд ли такое возможно. Муж-врач-ученый посмотрел на жену-ученого, и затем оба повернулись к своему директору Службы безопасности.

– Передай Гиэрингу, чтобы он приступал, Билл.

– О'кей, Джон. – Хенриксен встал и пошел к себе в кабинет.

* * *

– Да, Билл, – произнес полковник Гиэринг.

– У нас все в порядке, продолжай действовать, как запланировано, и позвони мне, чтобы подтвердить доставку пакета.

– О'кей, – ответил Вил Гиэринг. – Что еще я должен выполнить? Ведь у меня есть свои планы.

– Какие планы? – спросил Хенриксен.

– Завтра я вылетаю на север, хочу провести несколько дней на Великом Барьерном рифе.

– Вот как? Смотри, чтобы тебя не съели акулы.

– Обязательно! – раздался смех, и связь прервалась.

Порядок, подумал Билл Хенриксен. Решено. Он не сомневался в Гиэринге. Он был уверен. Вил стал членом Проекта, потратив целую жизнь на отвратительную для него деятельность, связанную с отравлением живых существ. Если бы он решил предать, они не смогли бы продвинуться так далеко. Но было бы намного лучше, если бы этот русский хмырь не сбежал. Что он может сделать против русского? Сообщить об убийстве Ханникатта местным полицейским и указать на Попова-Серова как на вероятного убийцу? А стоит ли? Какими могут быть возможные последствия? Ну что ж, Попов может рассказать все, что ему известно, но они тогда покажут на него, как на бывшего русского шпиона, поведение которого вызвало у них подозрения, хотя его и привлекали в качестве консультанта для «Горайзон Корпорейшн».

Но начать террористические вылазки в Европе – боже мой, джентльмены, будьте же серьезными! Этот человек просто убийца, и он использует свое воображение, чтобы создать причину для оправдания хладнокровного убийства в самом сердце Америки...

Сработает ли такой вариант? Не исключено, решил Хенриксен. Может сработать, и тогда этот мерзавец будет навсегда исключен из игры. Он может говорить что угодно, но есть ли у него вещественные доказательства? Никаких!

* * *

Попов налил себе стакан из бутылки «столичной», которую агенты ФБР, раздобрившись, приобрели для него в угловом магазине. Это помогло ему смягчиться до некоторой степени, и его взгляд на мир стал более оптимистичным.

– Итак, Джон Кларк. Мы ждем.

– Да, мы ждем, – согласился Радуга Шесть.

– Вы хотите спросить меня о чем-то?

– Да. Почему вы позвонили именно мне?

– Мы с вами раньше встречались.

– Где?

– В штабном здании в Герефорде, я был там с вашим сантехником.

– Я удивился, когда вы узнали меня, – признался Кларк, отпивая пиво из своей кружки.

– А теперь вы не хотите убить меня?

– Мне приходила в голову эта мысль, – ответил Кларк, глядя в глаза Попова. – Но мне показалось, что у вас есть угрызения совести, и если вы солгали мне, то скоро пожалеете, что не погибли раньше.

– С вашими женой и дочерью все в порядке?

– Да, и мой внук тоже здоров.

– Это хорошо, – заявил Попов. – Эта операция была отвратительной. Вам приходилось совершать отвратительные поступки во время своей карьеры?