Текст книги "Радуга Шесть"

Автор книги: Том Клэнси

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 67 страниц)

– Две группы, сверху и снизу, – добавил Ковингтон. – Но нам понадобится человек, который расскажет нам об этой комнате.

* * *

Испанский офицер, армейский майор, кивнул и мгновенно согласился. Он махнул рукой, давая знак солдатам в вертолетном ангаре. Они подбежали, выслушали приказ и убежали обратно. Покончив с этим, Мэллой тоже направился в ангар. Ему был нужен туалет. Он заметил, что сержант Нэнс возвращается обратно с двумя термосами. Молодец, подумал офицер морской пехоты, сержант знает, насколько важно кофе в такое время.

* * *

– Эта камера не работает. Они прострелили ее, – сказал Деннис. – У нас есть запись, показывающая, как он сделал это.

– Хочу посмотреть, – скомандовал Нунэн.

Расположение командного центра в замке не очень отличалось от запасного командного центра, увидел Тим Нунэн на пятидесятисекундной записи, находящейся в их распоряжении. Детей загнали в угол напротив камеры. Не исключено, что они там и остались. Информации было немного, но это уже что-то.

– Что еще? Аудиосистемы в комнате, микрофоны?

– Нет, – покачал головой Деннис. – Мы пользуемся телефонами.

– Жаль. – Агент ФБР кивнул, примирившись с этим. – Мне придется придумать способ, чтобы установить там подслушивающие устройства. – И тут зазвонил телефон.

– Слушаю, это Пол, – мгновенно ответил Беллоу.

– Привет, Пол, это Первый. Свет не включен. Я сказал вам восстановить электричество. Это не сделано. Говорю вам в последний раз.

– Мы занимаемся этим, но тут все время вертится полиция.

– И в парке нет никого, кто мог бы помочь вам? Я не дурак, Пол. Говорю последний раз, включите электричество немедленно.

– Мистер Первый, мы занимаемся этим. Прошу вас, проявите немного терпения. – Лицо Беллоу вспотело. Все началось так внезапно, и, хотя он знал причину, он надеялся, что ошибается.

* * *

– Андре, – сказал Рене, по ошибке не сразу выключив телефон.

Бывший охранник парка пошел в угол.

– Привет, Анна. Думаю, что пришло время для тебя вернуться к матери.

– Да? – спросил ребенок. У девочки были голубые глаза, как у фарфоровой куклы, и светлые волосы, почти белые, хотя ее кожа выглядела бледной, деликатного цвета пергамента. Все было так печально. Андре встал позади инвалидного кресла, взялся за ручки и покатил его к выходу. – Давай выйдем наружу, – сказал он, проходя через дверь.

Лифт снаружи имел запасное питание. Даже при отключенном электричестве он мог спускаться на питании, поступающем от батарей. Андре вкатил кресло внутрь лифта, отключил красный переключатель аварийной остановки и нажал на кнопку "1". Двери медленно закрылись, и лифт начал спускаться. Через минуту они открылись снова. Дул ласковый западный ветерок, и француз выкатил Анну прямо навстречу ему.

– Что это? – спросил Нунэн, глядя на один из видеомониторов. – Джон, кто-то выходит из замка.

– Командир, это винтовка Два-Один. Я вижу парня, выкатывающего инвалидное кресло с ребенком в нем, выходящего на западной стороне замка. – Джонстон положил бинокль и наклонился к винтовке, наведя перекрестие телескопического прицела на висок мужчины. Его указательный палец легко коснулся спускового крючка. – Винтовка Два-Один на цели, на парне, на цели.

– Не стрелять, – последовал ответ Кларка. – Повторяю, не стрелять! Сообщите, как поняли.

– Понял, Шесть. Не стрелять. – Сержант Джонстон вынул палец из спусковой скобы. – Что там происходит?

– Ублюдок, – произнес Ковингтон. Они находились всего в сорока метрах. У него и у Чавеза была легкая прямая линия огня. Маленькая девочка казалась больной, помимо того, что выглядела напуганной; она наклонилась налево, стараясь посмотреть вверх и назад на мужчину, толкающего кресло. Ему было около сорока, подумали оба, с усами, но без бороды, среднего роста, веса и телосложения, с темными глазами, ничего не выражающими. В парке было так тихо, нигде не было людей, и они слышали скрип резиновых шин на камнях двора.

– А где мама? – спросила Анна по-английски, ему она научилась в школе.

– Ты увидишь ее через минуту, – пообещал Девятый. Он повернул кресло вокруг полукруглого входа в замок. Он огибал статую, плавно поднимался вверх и затем спускался во двор. Террорист остановил кресло в середине дорожки. Она была около пяти метров шириной и с ровной поверхностью.

Андре оглянулся вокруг. Здесь должны быть полицейские, но он не увидел никого, за исключением кабин на «пикирующем бомбардировщике», на который ему не нужно было смотреть, чтобы видеть. Знакомого шума было достаточно. Это действительно так печально. Девятый протянул руку за пояс, достал пистолет и...

* * *

– Пистолет, он достал пистолет! – настойчиво доложил Джонстон. – Проклятие, он собирается...

Пистолет выстрелил в спину Анны, и пуля прошла прямо через ее сердце. Струя крови появилась на груди ребенка, и ее голова склонилась вперед. Мужчина оттолкнул кресло от себя, и оно покатилось по изогнутой дорожке, наткнулось на каменную стену и покатилась дальше, прямо в плоский двор, где наконец остановилось.

Ковингтон достал свою «беретту» и начал поднимать ее вверх. Это будет непростой выстрел, но у него девять патронов, этого достаточно, но...

– Не стрелять! – прогремел голос в его наушнике. – Оружие на предохранитель! Не стрелять! – приказал им Кларк.

– Проклятие! – прохрипел Чавез рядом с Ковингтоном.

– Да, – согласился англичанин. – Именно так. – Он сунул пистолет в кобуру, наблюдая за мужчиной, который повернулся и пошел обратно в укрытие каменного замка.

– Я на цели, винтовка Два-Один на цели! – донесся до всех голос Джонстона.

– Не стрелять. Это Шесть, убрать оружие, черт бы вас побрал!

* * *

– Мерзавец! – прорычал Кларк в командном центре. Он ударил кулаком по столу. – Мерзавец! – И тут снова зазвонил телефон.

– Слушаю? – сказал Беллоу, сидящий рядом с командиром «Радуги».

– Вы получили свое предупреждение. Включите электричество, или мы убьем еще одного, – сказал Первый.

Глава 15
Белые шляпы

– Мы не могли сделать ничего, Джон. Абсолютно ничего, – сказал Беллоу, озвучивая слова, которые остальные не решались произнести.

– Что теперь? – спросил Кларк.

– Теперь, полагаю, мы снова включим электричество в замке.

Они наблюдали по телевизионным мониторам, как три человека бежали к ребенку.

На двух были треуголки полиции. Третьим был доктор Гектор Вейлер.

* * *

Чавез и Ковингтон видели происходящее с близкого расстояния. На Вейлере был белый лабораторный халат – общая форма для всех врачей мира, и его бег к ребенку внезапно закончился, когда он коснулся теплого, но неподвижного тела. Сутулый наклон его плеч красноречиво говорил о результате, даже с пятидесяти метров. Пуля прошла прямо через ее сердце. Доктор сказал что-то полицейским, и один из них покатил кресло со двора, поворачивая его, чтобы проехать мимо двух командиров «Радуги».

– Одну минуту, док, – произнес Чавез, подходя к креслу, чтобы посмотреть на девочку. В этот момент Динг вспомнил, что его собственная жена носит новую жизнь у себя в животе. Ребенок сейчас, наверно, двигается и пинается, пока Сэнди сидит в их гостиной, смотрит телевизор или читает книгу. Лицо маленькой девочки казалось мирным, словно она спала, и Чавез не смог удержаться от того, чтобы не коснуться ее мягких волос. – Что с ней, доктор?

– Она очень больна, возможно, неизлечима. В моем кабинете хранится досье на нее. Когда эти дети приезжают сюда, мне присылают краткую историю их болезни на случай, если возникнет экстренная необходимость в помощи. – Врач прикусил губу и посмотрел вверх. – Она, наверно, умирала, но еще не умерла, нельзя сказать, что у нее не было надежды. – Вейлер был сыном испанской матери и немецкого отца, который эмигрировал в Испанию после Второй мировой войны. Он старательно учился, чтобы стать врачом и хирургом, и этот акт, убийство ребенка, противоречило всем его убеждениям. Кто-то решил сделать бесполезной всю его учебу и подготовку. Вейлер никогда не испытывал ярости, он был тихим и меланхоличным человеком, но сейчас его охватила ярость. – Вы убьете их?

Чавез поднял голову. В его глазах не было слез. Возможно, они придут позднее, думал Доминго Чавез, по-прежнему держа руку на голове ребенка. У нее были короткие волосы, и он не знал, что они отросли после последнего сеанса химиотерапии. Но зато он знал, что она должна быть живой, и, наблюдая за ее смертью, он не сумел исполнить то, чему посвятил свою жизнь.

– Да, – сказал он доктору. – Мы убьем их. Питер? – Он сделал знак своему коллеге, и они вместе проводили остальных к офису доктора. Они шли медленно. Сейчас не было необходимости спешить.

* * *

– Сойдет, – подумал Мэллой, рассматривая, свежую краску на борту «Ночного ястреба». POLICIA, гласила надпись. – Ты готов, Гаррисон?

– Так точно, сэр. Сержант Нэнс, пора отправляться.

– Да, сэр. – Механик запрыгнул в дверцу, пристегнулся и наблюдал, как пилот производит предполетную подготовку. – Сзади все чисто, – сказал он по интеркому, после того как выглянул наружу, чтобы убедиться в этом. – Хвостовой винт свободен, полковник.

– Тогда пришло время лететь. – Мэллой прибавил газа и поднял «Ночного ястреба» в небо. Затем полковник включил тактическое радио. – Радуга, это Медведь, конец.

– Медведь, это Радуга Шесть, слышу тебя хорошо, конец.

– Медведь в воздухе, сэр, прибуду через семь минут.

– Понял, прошу облететь район, пока мы не дадим других указаний.

– Понял, сэр. Сообщу, когда начну облет. Конец. – Спешить было некуда. Мэллой опустил нос вертолета и направился в начинающуюся темноту. Солнце теперь почти село, и огни парка вдали начали зажигаться.

* * *

– Кто это? – спросил Чавез.

– Франциско де ла Круз, – ответил мужчина. Его нога была забинтована, и он, по-видимому, чувствовал боль.

– Да, мы видели вас на видеозаписи, – сказал Ковингтон. В углу он увидел щит и меч и повернулся к мужчине, чтобы выразить свое уважение сидящему человеку почтительным кивком. Питер поднял меч и прикинул его в руке. На близком расстоянии это было грозное оружие, не такое, конечно, как его «МР-10», но, по всей вероятности, достаточно грозное, несмотря ни на что.

– Ребенок? Они убили ребенка? – спросил де ла Круз.

Доктор Вейлер стоял у своего шкафа, где у него хранились истории болезней.

– Анна Гроот, возраст десять с половиной лет, – сказал он, читая документы которые прибыли раньше маленькой девочки. – Остеосаркома с метастазами, неизлечимо больна ...ей оставалось жить, по мнению ее врача, шесть недель. Остео, это тяжелый случай. – У стены два испанских полицейских подняли тело из кресла и бережно положили его на операционный стол, затем покрыли простыней. Один едва сдерживал слезы, он сдерживался только благодаря холодной ярости, от которой у него дрожали руки.

– Джон чувствует себя сейчас, должно быть, отвратительно, – сказал Чавез.

– Он был вынужден пойти на это, Динг. Приступать к решительным действиям было слишком рано.

– Я знаю это, Питер! Но как мы объясним это ей? – Наступило молчание. – Док, у вас есть где-нибудь кофе?

– Вон там, – показал Вейлер.

Чавез подошел к кофеварке и налил чашку кофе.

– Сверху и снизу, сокрушим их между нашими группами?

Ковингтон кивнул.

– Да, я полагаю, это лучший вариант.

Чавез допил кофе и бросил пластиковую чашку в урну.

– О'кей, пора приниматься за дело. – Они вышли из офиса Вейлера без единого слова и в наступивших сумерках вернулись в подземный командный центр.

– Винтовка Два-Один, что-нибудь происходит? – спрашивал Кларк, когда они спустились в подземное помещение.

– Ничего, Шесть, ничего, кроме теней в окнах. Пока они не поставили часового на крыше. Это немного странно.

«Они слишком уверены в своем телевизионном наблюдении», – подумал Нунэн. Перед ним лежали синьки плана замка.

– О'кей, исходим из того, что все наши друзья находятся вот здесь... но в замке еще двенадцать комнат на трех уровнях.

– Это Медведь, – донесся голос из динамика, установленного Нунэном. – Я начал облет. Что мне нужно знать? Конец.

– Медведь, это Шесть, – ответил Кларк. – Все объекты находятся в замке. На втором этаже расположен командный и контрольный центр. По нашему мнению, все объекты сейчас собрались там. Кроме того, тебе следует знать, что они убили заложника – маленькую девочку, – прибавил Кларк.

Внутри вертолета голова Мэллоя не шевельнулась при этих новостях.

– Понял, о'кей, Шесть, мы продолжим облет и наблюдение. Имейте в виду, мы имеем с собой все необходимое снаряжение, конец.

– Понял. Конец. – Кларк поднял палец с кнопки передачи.

Все молчали, но Чавез заметил, что их взгляды полны ненависти. Они были профессионалами и не проявляли чувств – никто не крутил в руках личное оружие и вообще не вел себя в соответствии с голливудскими штампами, но их лица казались окаменевшими, только глаза осматривали планы или перебегали по телевизионным мониторам. Гомеру Джонстону было, должно быть, очень трудно, подумал Чавез. Ублюдок, который убил девочку, был у него на перекрестье прицела. У Гомера были дети, и он мог перенести террориста в другое измерение легким движением пальца, так же просто, как раздавить муху... Но нет, это было бы неправильно, а им платили за то, чтобы они делали все правильно. Солдаты не были готовы даже для импровизированного штурма, а все, что пахло импровизацией, только приведет к смерти детей. Операция заключалась не в этом. Затем зазвонил телефон. Беллоу поднял трубку, одновременно нажав на кнопку громкоговорителя.

– Да? – сказал доктор.

– Мы сожалеем об инциденте с ребенком, но она все равно скоро бы умерла. Итак, когда будут освобождены наши друзья?

– Париж еще не связывался с нами, – ответил Беллоу.

– Мне жаль, но тогда скоро произойдет еще один инцидент.

– Послушайте, мистер Первый, я не могу заставить Париж принять решение. Мы ведем переговоры с правительственными чиновниками, а им требуется время, чтобы дать нам ответ. Правительства никогда не работают быстро, правда?

– Тогда я помогу им. Передайте Парижу, что, если через час самолет с нашими друзьями не прибудет сюда, чтобы мы могли подняться на борт, мы убьем заложника и затем будем убивать по заложнику каждый час, пока не будут выполнены наши требования, – сказал голос, лишенный всяких эмоций.

– Это неразумно. Послушайте меня: даже если они доставят всех указанных в вашем списке прямо сейчас, потребуется не меньше двух часов, чтобы долететь на авиалайнере сюда. Ваши желания не заставят самолет лететь быстрее, правда?

Последовала задумчивая тишина.

– Да, это верно. Очень хорошо, мы начнем убивать заложников через три часа... нет, я начну отсчет с наступающего часа. Это даст вам двенадцать дополнительных минут. Я буду щедрым. Вам это понятно?

– Да, вы говорите, что убьете еще одного ребенка в двадцать два часа, а дальше по одному каждый час после этого.

– Совершенно верно. Заставьте Париж понять это. – Линия замолкла.

– Ну? – спросил Кларк.

– Джон, я не нужен тебе для этого. Абсолютно, чертовски абсолютно ясно, что они сделают это. Они убили девочку, чтобы показать нам, кто здесь босс. Они намереваются добиться успеха, и им все равно, какой ценой. Уступка, которую он сделал, может оказаться последней, которую мы получим.

– Что это? – спросил Эстебан. Он подошел к окну, чтобы посмотреть наружу. – Это вертолет!

– Вот как? – Рене тоже подошел к окну. Окно было такое маленькое, что ему пришлось отодвинуть баска. – Да, я вижу, что у полиции есть вертолеты. И какой он большой, – он пожал плечами. – В этом нет ничего удивительного. Но... Хосе, поднимись на крышу с рацией и держи нас в курсе событий.

Один из двух басков кивнул и направился к пожарной лестнице. Можно было воспользоваться лифтом, который работал прекрасно, но ему не хотелось попасть в сложное положение, если произойдет еще одно отключение электричества.

* * *

– Командир, это Винтовка Два-Один, – через минуту связался по радио Джонстон.

– Винтовка Два-Один, это Шесть.

– Я вижу парня на крыше замка, один человек, вооружен автоматом, похожим на «узи», и у него также рация. Только один, пока никто к нему не присоединился.

– Принято, Винтовка Два-Один.

– Это не тот мужчина, который убил ребенка, – добавил сержант.

– О'кей, очень хорошо, спасибо.

– Винтовка Три тоже видит его, только что подошел к моей стороне. Он ходит кругами... да, смотрит через край крыши, смотрит вниз.

– Джон? – Это был майор Ковингтон.

– Слушаю тебя, Питер?

– Мы недостаточно показываемся им.

– Что ты хочешь сказать?

– Нужно дать им что-то, чтобы они смотрели. Полицейские, внутренний периметр. Если объекты не видят что-то, они начнут думать, что происходит что-то неладное.

– Хорошая мысль, – сказал Нунэн.

Кларку это тоже понравилось.

– Полковник?

– Понял, – ответил Нунсио. Он наклонился над столом. – Я предлагаю выдвинуть двух человек, вот здесь, еще двух – здесь... здесь... здесь.

– Да, сэр, прошу вас сделать это прямо сейчас.

– Рене, – позвал Андре от телевизионного монитора. Он показал: – Смотри.

Там виднелись два полицейских. Они двигались медленно и пытались делать это незаметно, приближаясь по Strada Espana к месту в пятидесяти метрах от замка. Рене кивнул и поднял свое радио.

– Третий!

– Слушаю, Первый.

– К замку приближается полиция. Не своди с них глаз.

– Я сделаю это, Первый, – обещал Эстебан.

– О'кей, они пользуются радио, – сказал Нунэн, глядя на свой сканер. – Уоки-токи, работают на обычной коммерческой волне, шестнадцатый канал. Проще некуда.

– Не называют имен, только числа? – спросил Чавез.

– Пока. Наш контакт называет себя Первым, а этот парень – Третий. О'кей, что это нам говорит?

– Радиоигры, – сказал доктор Беллоу. – Взяты прямо из книги для детей. Они пытаются скрыть от нас свои личности, но это тоже из книги. Две фотографии из пропусков были давно посланы во Францию для опознания, но и полиция, и разведывательное управление не сумели обнаружить их у себя.

– О'кей, французы будут помогать нам?

Беллоу отрицательно покачал головой.

– Не думаю. Когда я сказал министру о голландской девочке, он только хмыкнул и сказал, что Карлос останется в тюрьме, что бы ни случилось, – он ожидает, что мы успешно решим ситуацию, а если мы не способны на это, у французов есть своя команда, которую они готовы послать. Таким образом, у нас должен быть план и готовность его осуществить к двадцати двум часам.

– Если только вы не хотите видеть, как они убьют еще одного заложника, – сказал Беллоу. – Они отрицают мою способность руководить их поведением. Они отлично знают, как играть в эту игру.

– Профессионалы?

Беллоу пожал плечами.

– Вполне может быть. Они знают, что я попытаюсь сделать, а если им это известно раньше, тогда они понимают, как увернуться и уйти в сторону...

– И нет никакого способа смягчить их поведение? – спросил Кларк, надеясь получить четкий ответ.

– Я могу попытаться, но надежды мало. Идеологические террористы, те, у кого существует ясное представление о том, чего они хотят, – вот с ними рассуждать логически трудно. У них отсутствует этическая база, на которой можно построить игру, нет морали в обычном смысле, нет ничего, что бы я мог использовать против них. Главное, нет совести – так, как мы ее понимаем.

– Да, мы видели это. О'кей, – Джон встал, выпрямился и повернулся, чтобы посмотреть на своих командиров групп. – У вас два часа на разработку плана и один на его подготовку. Начинаем операцию в двадцать два часа.

– Нам нужно знать больше о том, что происходит внутри, – сказал Кларку Ковингтон.

– Нунэн, ты можешь сделать что-нибудь?

Агент ФБР посмотрел на синьки планов, затем перевел взгляд на телевизионные мониторы.

– Мне нужно переодеться, – сказал он, направляясь к своему чемодану со снаряжением и вытаскивая оттуда зеленый на зеленом ночной комбинезон. Лучшее, что ему удалось увидеть до сих пор, это то, что окна замка изготовлены с двумя «слепыми точками». А еще лучше, что они могут контролировать лампы, которые отводят энергию в обе точки. Затем он подошел к инженеру парка.

– Вы можете выключить эти лампы, идущие вдоль стены?

– Конечно. Когда?

– Когда парень на крыше смотрит в другую сторону. И мне понадобится кто-нибудь для помощи.

– Я могу помочь вам, – сказал старший сержант Вега, делая шаг вперед.

* * *

Дети хныкали. Это началось пару часов назад и становилось все хуже. Они хотели есть, взрослые, наверно, не просили бы пищи, поскольку были слишком испуганы, чтобы есть, но у детей все по-другому. Они также часто хотели в туалет, но, к счастью, рядом с центром находились два туалета, и люди Рене не мешали пользоваться туалетами. В них не было окон или телефонов или еще чего-нибудь, чтобы сделать возможным бегство или телефонную связь. Альтернативой могли стать испачканные штанишки, и этого террористам совсем не хотелось. Дети не говорили прямо с его людьми, но плач был реальным и становился все громче. Хорошо воспитанные дети, иначе ситуация могла стать еще хуже, сказал себе Рене с иронической улыбкой.

– Третий, это Первый.

– Слушаю, Первый.

– Что ты видишь?

– Восемь полицейских, разбились на пары, следят за нами, но больше не делают ничего.

– Хорошо. – И он положил радио.

* * *

– Запомним это, – сказал Нунэн. Он посмотрел на настенные часы. Прошло пятнадцать минут после последнего разговора по радио. Он был одет в свой ночной маскировочный костюм двух оттенков зеленого, которым пользовались в Вене. Его автоматический пистолет – «беретта» сорок пятого калибра с глушителем – покоился в специальной большой наплечной кобуре, надетой поверх кевларовой защиты. Через одно плечо перекинуты ремни ранца. – Вега, ты готов совершить небольшую прогулку?

– Можешь не сомневаться, – ответил Осо, обрадованный тем, что может наконец принести какую-то пользу. Хотя ему нравилось нести ответственность за тяжелый пулемет группы, до сих пор ему не довелось пользоваться им и, думал он, никогда не доведется. Самый большой и сильный в группе, он любил поднимать тяжести, и его грудь была размером с пивной бочонок. Вега последовал за Нунэном, и они вышли наружу.

– Приставная лестница? – спросил старший сержант.

– Я уже спросил, где она находится, – в мастерской, где хранятся краски и инструменты. Это в пятидесяти ярдах от того места, куда мы направляемся. Там все, что нам нужно.

– Отлично, – ответил Осо.

Они шли быстрым шагом, увертываясь от нескольких открытых мест, видимых для установленных телевизионных камер. На мастерской, в которую они направлялись, не было никакой вывески. Нунэн проскользнул в дверь, удерживаемую только наружным засовом, и вошел внутрь. Как ни странно, но ни одна из дверей не была заперта.

Вега снял выдвижную тридцатифутовую лестницу с кронштейнов на стене.

– Этой должно хватить, – пробормотал он.

– Да. – Они вышли из мастерской. Передвигаться теперь становилось труднее.

– Нунэн командному центру.

– Шесть слушает.

– Начинайте работать с камерами.

В командном центре Кларк подал знак инженеру парка. Они знали, что это будет опасно, но не слишком. Командный центр в замке, подобно подземному командному центру, имел только восемь телевизионных мониторов, подключенных к сорока камерам в парке. Можно было настроить компьютер так, что он будет просто включать и выключать их в автоматическом режиме или выбирать камеры для специального использования. Инженер кликнул мышкой, и одна камера отключилась. Если террористы пользовались автоматическим режимом – а это казалось вероятным – они, возможно, не заметят, что изображение с одной камеры отсутствует во время процедуры переключения. Нунэну и Веге было необходимо пробежать через визуальную зону, просматриваемую двумя камерами, и инженер был готов включать и выключать их по мере необходимости. В тот момент, когда в зоне видимости камеры 23 появилась рука, инженер выключил ее.

– О'кей, двадцать третья выключена, Нунэн.

– Мы пошли, – сказал Нунэн. Первый переход составлял двадцать метров, и они остановились позади киоска, торгующего попкорном. – О'кей, мы у киоска с жареной кукурузой.

Инженер включил двадцать третью камеру и затем выключил двадцать первую.

– Двадцать первая отключена, – сообщил Кларк. – Винтовка Два-Один, где находится парень на крыше?

– На западной стороне, только что закурил сигарету, больше не смотрит через парапет. Пока стоит неподвижно, – доложил сержант Джонстон.

– Нунэн, можете двигаться.

– Мы пошли, – ответил агент ФБР. Вместе с Вегой они быстро побежали по каменной мостовой, их сапоги с резиновыми подошвами беззвучно ступали по каменным плитам.

Вдоль стены замка протянулась земляная полоса двухметровой ширины и росло несколько самшитовых кустов. Нунэн и Вега осторожно подняли лестницу, поставив ее позади куста. Затем Вега потянул за веревку, выдвигающую верхнюю часть лестницы, остановив ее под самым подоконником. Далее он встал между лестницей и стеной здания, схватил ступеньки и прижал их к грубым каменным блокам.

– Береги свою задницу, Тим, – прошептал Осо.

– Обязательно. – Нунэн быстро поднялся на первые десять футов, затем замедлил подъем и пополз по почти вертикальной лестнице. Терпение, сказал себе Тим. У тебя масса времени, чтобы сделать это. Разумеется, это был обычный самообман.

* * *

– О'кей, – услышал Кларк. – Сейчас он поднимается по лестнице. Парень на крыше по-прежнему на противоположной стороне, жирный, глупый и счастливый.

– Медведь, это Шесть, конец, – сказал Кларк, которому пришла в голову другая идея.

– Медведь слушает, Шесть.

– Покрутись немного на западной стороне, просто чтобы привлечь внимание, конец.

– Понял, выполняю.

* * *

Мэллой прекратил свои бесконечные круги, выровнял вертолет и затем направил его к замку. «Ночной ястреб» – относительно тихий вертолет, но парень на крыше повернулся к нему и начал внимательно следить за маневрами, – полковник увидел это в своих очках ночного видения. Он прекратил приближение примерно в двух сотнях метров. Мэллой хотел только привлечь внимание, а не напугать их. Огонек сигареты часового ярко светился в очках пилота. Он поднялся к губам, опустился, затем снова вернулся к губам и остался там.

– Скажи привет, миленький, – сказал Мэллой в интерком. – Господи, будь я сейчас в «Ночном Сталкере», я мог бы распылить твой зад в следующую временную зону.

– Ты летал на «Сталкере»? Как ты чувствовал себя в нем?

– Если бы он мог стряпать, я женился бы на нем. Лучшая «вертушка», когда-либо построенная, – сказал Мэллой, зависнув в воздухе. – Шесть, это Медведь. Я привлек внимание этого ублюдка.

* * *

– Нунэн, это Шесть. Мы заморозили часового на крыше. Продолжай действовать.

Отлично, подумал Нунэн. Он снял свой кевраловый шлем и осторожно приблизил лицо к окну. Оно было сделано из разных сегментов, удерживаемых на месте свинцовыми полосками, подобно древним замкам. Стекло не было хорошего качества, но оставалось прозрачным. О'кей. Он сунул руку в свой ранец и достал оптико-волоконный кабель с таким же приспособлением в форме головы кобры на конце, которым он пользовался в Вене.

Нунэн командиру:

– Вы получаете изображение?

– Получаем, – послышался голос Давида Пеледа. Изображение, получаемое в командном центре, было искаженным, но к этому быстро привыкаешь. Виднелись четверо взрослых, но еще более важным было то, что он увидел толпу детей, сидящих на полу в углу, рядом с двумя дверями, на которых были надписи, – туалеты, понял Пелед. Видеоприбор действовал. Он действовал очень хорошо. – Изображение хорошее, Тимоти, очень хорошее.

– О'кей. – Нунэн приклеил крошечный прибор к стеклу и начал спускаться по лестнице. Его сердце билось быстрее, чем во время утренней трехмильной пробежки. На земле оба, он и Вега, прижались к стене.

* * *

Сигарета полетела вниз с крыши, и часовой устал от созерцания вертолета, увидел Джонстон.

– Наш друг двигается на восток по крыше замка. Нунэн, он идет в твою сторону.

* * *

Мэллой подумал о том, чтобы сделать несколько маневров, которые снова привлекут внимание часового, но эта игра была слишком опасной. Он развернул вертолет боком и продолжал облетать замок, на этот раз ближе к нему, не сводя глаз с его крыши. Он мало что мог сделать, разве достать свой служебный пистолет и выстрелить в часового, но на таком расстоянии будет трудно попасть даже в замок. Кроме того, убивать людей – не его работа, с сожалением подумал Мэллой. Иногда эта мысль казалась весьма привлекательной.

* * *

– Вертолет раздражает меня, – произнес голос в телефонной трубке.

– Сожалею, – ответил доктор Беллоу, думая о том, какой ответ он услышит. – Но полиция поступает так, как ей хочется.

– Новости из Парижа?

– К сожалению, еще не поступили, но мы надеемся услышать что-то в ближайшие минуты. У нас еще есть время. – В голосе Беллоу звучала спокойная уверенность, которая, он надеялся, будет принята за отчаяние.

– Время и приливы не ждут воли людей, – сказал Первый и повесил трубку.

– Что это значит? – спросил Джон.

– Это значит, что он играет по правилам. Он не возражал и против копов, которых видел на телевизионных мониторах. Он знает, что есть вещи, с которыми ему приходится примириться. – Беллоу отпил кофе. – Он очень уверен, потому что считает, что находится в безопасном месте, все козыри у него в руках, и, если ему придется убить еще несколько детей, в этом нет ничего страшного, потому что это даст ему то, что ему нужно.

– Убивать детей. – Кларк покачал головой. – Я не думаю – проклятие, мне следует знать об этом, правда?

– Это очень мощное табу, может быть, самое мощное, – согласился доктор Беллоу. – Правда, то, как они убили ту маленькую девочку... у них не было никаких колебаний, словно стреляли в бумажную мишень. Идеологические террористы, – продолжал психиатр, – подчиняют все системе, в которую верят. Это делает их рациональными, но только в пределах своей системы. Наш друг Первый выбрал свою цель, и он будет стремиться к ней.

* * *

Дистанционная телевизионная система, увидел инженер парка, является чем-то необычайным. Объектив, прикрепленный сейчас к окну замка, был меньше двух миллиметров диаметром в самом широком месте, и даже если его заметят, примут за каплю краски или за какую-то неровность в стекле окна. Качество изображения было не очень хорошим, но на нем было видно, где находятся люди, и, чем дольше вы смотрели на него, тем больше разбирались в том, что сначала казалось черно-белой фотографией хаоса. Сейчас он мог насчитать шестерых взрослых, и, учитывая седьмого на крыше замка, ненайденными оставались только трое – а вот были ли все дети в поле зрения?

С ними труднее. Все их рубашки были одинакового цвета, и красный на черно-белом изображении превращался в очень нейтральный серый. Один сидел в инвалидном кресле, но остальные сливались в нефокусированное изображение. Он видел, что это обстоятельство очень беспокоило командос.