Текст книги "Радуга Шесть"

Автор книги: Том Клэнси

сообщить о нарушении

Текущая страница: 49 (всего у книги 67 страниц)

И тут случилось нечто любопытное. Тим сунул руку в карман и достал сигарету. Верный признак стресса и попытка контролировать его.

* * *

– Вредно для твоего здоровья, парень, – заметил Кларк, глядя на телевизионный экран, установленный теперь Нунэном. План штурма был готов полностью. Коннолли установил взрывные шнуры на окнах. Это должно было открыть путь в комнату и одновременно отвлечь террористов. В то же самое время Вега, Томлинсон и Бейтс из Группы-1 бросят в комнату оглушающие и ослепляющие гранаты и ворвутся в помещение, чтобы ликвидировать террористов прицельным огнем. Единственным недостатком, как всегда, было то, что один из террористов может повернуться и расстрелять заложников длинной очередью в качестве последнего сознательного акта или даже в результате случайности, что не менее смертельно. Судя по звукам, доносящимся изнутри, Беллоу отлично справляется со своим делом. Если у этих придурков есть хоть сколько-нибудь мозгов, они поймут, что пришло время заканчивать, но Джон напомнил себе, что ему никогда не приходилось думать о том, чтобы провести в тюрьме всю жизнь, по крайней мере не сразу, и он понимал, что это совсем не просто. В настоящий момент в его распоряжении был избыток солдат. Парни из SAS, которые прибыли в больницу, перешли в его оперативное командование, хотя с ними приехал их собственный полковник, стоящий в вестибюле больницы и готовый давать советы.

* * *

– Тяжелый день для всех нас, правда, Тим? – спросил психиатр.

– Да, он мог быть и лучше, – согласился Тимоти О'Нил.

– Ты ведь знаешь, как он кончится, верно? – высказал предположение Беллоу, протягивая его, как вкусную муху форели в быстром потоке, и думая, клюнет ли она.

– Да, доктор, знаю. – Он помолчал. – Сегодня я ни разу не выстрелил из своего автомата. Я никого не убил. Джимми убил, – добавил он, показывая на мертвое тело, лежащее на полу, – но ни один из нас не стрелял.

Бинго, подумал Беллоу.

– Это кое-что значит, Тим. Между прочим, это значит очень много. Ты ведь знаешь, что война скоро закончится. Будет, наконец, заключен мир, и тогда объявят амнистию для большинства боевиков. Так что у вас остается надежда.

Надежда остается у каждого из вас, сказал Пол остальным трем, которые смотрели, и прислушивались, и колебались, подобно своему главарю. Они не могут не знать, что все потеряно. Окружены со всех сторон, главарь арестован, ситуация может закончиться только двумя путями – смертью или тюремным заключением. Побег не представлялся возможным, и они знали, что попытка перевести своих заложников в автобус закончится их гарантированной смертью только другим способом.

– Тим?

– Да? – Он поднял голову и вынул изо рта сигарету.

– Если вы положите автоматы на пол, я даю вам слово, что вам не причинят никакого вреда.

– И мы отправимся в тюрьму? – Вызов и гнев прозвучали в ответе.

– Тимоти, когда-нибудь вы сможете выйти из тюрьмы. Но невозможно выйти из смерти. Прошу вас, подумайте об этом. Ради бога, ведь я врач, – напомнил ему Беллоу. – Ненавижу, когда люди умирают.

Тимоти О'Нил повернулся и посмотрел на своих товарищей. Все смотрели вниз. Даже близнецы Барри казались подавленными.

– Парни, вы никому не причинили сегодня вреда. Да, конечно, вас отправят в тюрьму, но наступит день, и у вас появится возможность покинуть ее, когда будет объявлена амнистия. В противном случае вы умрете ни за что. Не за свою страну. Они не превращают в героев людей, которые убивают гражданских, – снова напомнил им Беллоу.

Повторяй это снова и снова, подумал он. Вдалбливай эту мысль в их головы.

– Убивать солдат – да, это совсем иное дело, но убивать невинных людей... Вы умрете напрасно, – или будете жить, после того как вас когда-нибудь освободят. Это вы, парни, принимаете решение. У вас в руках оружие. Но автобуса не будет. Вам не удастся убежать, и рядом с вами находятся шесть человек, которых вы можете убить, конечно, но что это даст вам, за исключением путешествия в ад? Кончай это, Тимоти, – закончил Беллоу, думая о том, что какая-нибудь католическая монахиня наверняка обращалась к его собеседнику с такими словами.

Для Тимоти О'Нила это было совсем не так просто. Мысль о тюремном заключении в камере с обычными преступниками, встречи со своими родственниками, приходящими навестить его, как животное в зоопарке, заставляла его содрогнуться, но он на протяжении многих лет знал о такой возможности, и, хотя он мысленно предпочитал картину смерти с автоматом в руках, извергающим смертоносный огонь, и пули, убивающие врагов его страны, этот американский доктор сказал правду. Не будет никакой славы от убийства шести английских гражданских лиц. Не будут написаны песни, никто не споет их, прославляя его подвиг, не будут подниматься кружки в пабах Ольстера, поминая его имя... и все, что осталось, – это бесславная смерть, жизнь в тюрьме или нет намного лучше такой смерти.

Тимоти О'Нил повернулся и посмотрел на своих товарищей, солдат ИРА, и увидел на их лицах то же самое выражение, какое они видели на его лице. Не произнося ни одного слова, все они кивнули. О'Нил поставил автомат на предохранитель и положил на пол. Остальные последовали его примеру.

Беллоу подошел к ним и пожал руки.

– Шесть Веге: входите! – скомандовал Кларк, видя картину происшедшего на маленьком черно-белом экране.

* * *

Осо Вега быстро вошел в комнату, держа в руках автомат «МР-Ю». Все террористы стояли рядом с доктором. Томлинсон и Бейтс толкнули их, но не слишком грубо, к стене. Первый прикрывал их автоматом, пока второй обыскивал. Через несколько секунд появились двое полицейских в мундирах, с наручниками в руках и, к удивлению солдат, зачитали им их законные права. И вот так, просто и тихо, закончились боевые действия этого дня.

Глава 29
Восстановление

Этот день еще не закончился для доктора Беллоу. Даже не попросив глотка воды для своего пересохшего горла, он запрыгнул в зеленый армейский грузовик, который повез его обратно в Герефорд. Для тех, кто остался позади, день тоже не окончился.

* * *

– Здравствуй, милая, – сказал Динг. Он нашел наконец свою жену недалеко от больницы, окруженную кольцом солдат SAS.

Пэтси сбежала к нему по десяти ступенькам и прижалась так тесно, как позволял ее огромный живот.

– У тебя все в порядке?

Она кивнула, на глазах выступили слезы.

– А у тебя?

– Все отлично. Сначала было немного опасно, и несколько человек у нас ранены. Но теперь все под контролем.

– Один из них – кто-то убил его, и...

– Я знаю. Он направил на тебя автомат, и поэтому его убили. – Чавез напомнил себе, что должен поставить пиво сержанту Томлинсону за меткую стрельбу. Вообще-то он должен ему гораздо больше, но в сообществе воинов долги отдавались именно таким образом. Но сейчас, когда он обнимал Пэтси, его мысли ограничивались только женой. У него на глазах выступили слезы. Динг несколько раз моргнул, прогоняя их.

Это не было частью его представления о себе как о настоящем мужчине. Он подумал о том, как могут отразиться на его жене события сегодняшнего дня. Она была целительницей, а не убийцей, и все-таки ей пришлось увидеть такую жестокую смерть совсем рядом. Эти подонки из ИРА, подумал он. Они вторглись в его жизнь, напали на мирных людей и убили нескольких человек из его команды. Кто-то снабдил их информацией и показал, как нужно осуществить нападение. Где-то находится источник, из которого вытекало все это, и его первоочередной задачей станут поиски этого источника.

– Как дела у малыша? – спросил Чавез у жены.

– С ним все в порядке, Динг. Честное слово, у нас все в порядке.

– О'кей, милая. Сейчас мне нужно заняться кое-чем. А ты отправляйся домой. – Он подозвал к себе одного из солдат SAS. – Отвези ее обратно на базу, ладно?

– Слушаюсь, сэр, – ответил сержант. Они пошли вместе к стоянке автомобилей.

Там стояла Сэнди Кларк, обнимающая мужа и держащая его за руки. Сейчас самым разумным было отвезти обеих женщин в дом Джона. Сопровождать их вызвался офицер SAS вместе с сержантом, который поедет в качестве вооруженного охранника, что совсем не было в данном случае пустой риторической фразой. Как всегда, после того как лошадь украли из конюшни, ее дверь запрут и станут строго охранять[32]32
  Намек на английскую поговорку «Нет смысла запирать конюшню, когда из нее убежала лошадь». – Прим. ред.


[Закрыть].Но это было свойственно людям, и через минуту женщин увезли. Следом поехал даже полицейский эскорт.

– Теперь мы куда, мистер К.? – спросил Чавез.

– Наших друзей увезли в военный госпиталь базы. Пол уже там. Он хочет допросить Грэди, их главаря, сразу после того, как его вывезут из операционной. Думаю, что нам тоже следует присутствовать при этом.

– Понял тебя, Джон. Тогда в путь.

* * *

Почти все время, пока он ехал в Лондон, Попов слушал радио. Тот, кто информировал средства массовой информации, знал и говорил слишком много. Затем Попов услышал, что главарь налетчиков захвачен в плен, и кровь у него в жилах превратилась в лед. Если Грэди у них в руках, тогда они арестовали человека, который знает, кто он, знает его, знает о переводе денег и вообще знает слишком много. Время для паники пока не наступило, но ежу ясно, что наступило время действовать.

Попов посмотрел на часы. Банки еще открыты. Он достал свой сотовый телефон и позвонил в Берн. Через минуту на проводе был нужный ему банк, там вызвали сотрудника банка, отвечающего за номерной счет, и колеса закрутились. Попов назвал номер счета, и банковский служащий проверил его по компьютеру. Затем он назвал код трансакции и приказал перевести деньги на другой счет. Служащий даже не выразил своего недовольства по поводу того, что такая большая сумма уплывает из банка. Ничего страшного, у банка много счетов. Теперь русский стал богаче на пять с лишним миллионов долларов, но плохо то, что враг скоро может узнать его вымышленное имя и описание внешности. Попову нужно как можно быстрее уносить ноги из Британии.

Он свернул на шоссе, ведущее в Хитроу, и остановился у терминала № 4. Через десять минут он вернул автомобиль агентству, в котором арендовал его, вошел в здание аэропорта и успел купить последний билет первого класса на рейс «Бритиш Эруэйз», вылетающий в Чикаго. Ему пришлось поторопиться, чтобы успеть на самолет, но он успел, прелестная стюардесса проводила его к креслу, и скоро «Боинг-747» выехал на взлетную полосу.

* * *

– Да, это было черт знает что, – сказал Джон Брайтлинг, приглушая звук телевизора в своем кабинете. – Теперь Герефорд будет главным событием в телевизионных передачах всех стран мира.

– Им не повезло, – заметил Хенриксен. – Эти командос отлично подготовлены, и, если дать им хоть малейшую возможность, они обязательно воспользуются ею. Зато было ранено или убито четверо или пятеро солдат «Радуги». Еще никому не удавалось добиться такого против команды вроде «Радуги».

Брайтлинг знал, что симпатии Билла разделены насчет исхода операции. Он должен был испытывать хоть какое-то расположение по отношению к людям, которым он помогал в штурме.

– Какие могут быть результаты для нас?

– Ну что ж, если они захватят главаря живым, они попытаются выбить что-то из него, но эти парни из ИРА никогда, подчеркиваю, никогда не раскалываются. Единственное, что они могут получить от них, – это сведения о Дмитрии, а он профессионал. Сейчас он уже далеко от Британии, скорее всего на самолете, и летит куда-то в неизвестное место, насколько я знаю его. У него самые разные фальшивые документы, паспорта, водительские удостоверения, кредитные карточки. Так что он, по-видимому, в безопасности. Джон, КГБ знал, как готовить своих людей, поверь мне.

– Если его арестуют, он будет говорить? – спросил Брайтлинг.

– Да, такой риск существует. Он вполне может выложить все, что ему известно, – был вынужден признать Хенриксен. – Если он вернется обратно, я расспрошу его о существующих опасностях.

– А не будет ли лучше... знаешь... устранить его?

Хенриксен знал, что вопрос смутил его босса, поэтому он приготовил осторожный и честный ответ:

– Строго говоря, да, но в этом немало опасности, Джон. Он профессионал. У него, вероятно, где-то скрыт почтовый ящик. – Увидев, что Брайтлинг не понял его, Хенриксен объяснил: – Вы защищаете себя от возможности быть убитым, записывая все и пряча в безопасное место. Если вы не открываете почтовый ящик каждый месяц или что-то вроде этого, информация, спрятанная в нем, рассылается в соответствии с заранее согласованным планом. Для этого вы заключаете договор с адвокатом, который и выполняет данную ему инструкцию. Это большой риск для нас, верно? Мертвый или живой, он может уничтожить нас, и в этом случае будет лучше, если он останется живым, чем мертвым. – Хенриксен замолчал. – Нет, мы хотим, чтобы он остался жив, – и под нашим контролем, Джон.

– О'кей, занимайся им, Билл. – Брайтлинг откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Они сейчас слишком близки к цели, чтобы идти на необоснованный риск. Русским займутся, но будут держать его в рамках. Это может даже спасти жизнь Попову – нет, черт возьми, это спасет ему жизнь! Он надеялся, что русский оценит это. Брайтлинг оценит это тоже. Команда «Радуги» теперь изрядно ослаблена. А как же иначе? Попов выполнил два поручения, он помог миру осознать опасность терроризма, и благодаря этому «Глобал Секьюрити» получила контракт на контроль за безопасностью Олимпийских игр в Сиднее, и затем Попов помог нанести удар по этой новой антитеррористической организации, может быть, даже вывести ее из игры. Операция приближалась сейчас к заключительной стадии и ждала только соответствующего времени для начала.

Так близко, подумал Брайтлинг. Наверно, вполне нормально испытывать тревогу в подобные моменты. Уверенность – это проблема расстояния. Чем дальше ты от решающего момента, тем легче считать себя непобедимым, но затем этот момент приближается, и с его близостью растет опасность. Однако это не меняет ничего. Нет, не меняет. План идеален. Остается только осуществить его.

* * *

Шона Грэди вывезли из операционной вскоре после восьми вечера, после трех с половиной часов на операционном столе. Хирург-ортопед, делавший операцию, первоклассный врач, понял Беллоу. Длинная плечевая кость была закреплена навсегда на месте штырем из кобальтовой стали, достаточно длинным, так что в таком маловероятном случае, если Грэди когда-нибудь покинет тюрьму и войдет в международный аэропорт, он, скорее всего, заставит сработать металлодетектор, даже если разденется догола. Шону повезло – две пули, поразившие его тело, не повредили плечевое сплетение, и ему не угрожает потеря подвижности руки. Вторичные травмы груди были незначительными. Он полностью выздоровеет, заключил хирург британской армии, так что сможет наслаждаться своим здоровьем во время пожизненного заключения, которое его, несомненно, ожидало.

Хирургическая операция производилась, разумеется, под общим наркозом с использованием окиси азота, точно как в американских больницах, вместе с применением барбитуратов перед началом анастезии, которые помогали началу успокоительного цикла. Беллоу сидел рядом с кроватью в палате восстановления после операции, наблюдая по биомониторам за тем, как приходит в себя пациент, и ожидая его пробуждения.

Вокруг стояли полицейские, как в форме, так и в гражданском, наблюдая за Грэди. Кларк и Чавез тоже находились в палате, глядя на человека, который с такой наглостью напал на их группу, а также на женщин. Чавез был особенно зол, хотя его лицо казалось внешне спокойным. Доктор думал, что он знает старших офицеров «Радуги» достаточно хорошо, они были профессионалами и в случае Кларка и Чавеза людьми, которые жили в «тайном» мире и совершали очень «черные» поступки во время «черных» операций, о которых он не знал и никогда не узнает. Но Беллоу понимал, что оба спецагента соблюдали закон и порядок, как и обычные полицейские. Просто от них ждали большего и рисковали они куда чаще. Возможно, иногда они нарушали закон, но это делалось для того, чтобы защитить его. Они были романтиками, как и террористы, но разница между ними заключалась в выборе цели. Целью «Радуги» была защита людей, тогда как целью Грэди была их смерть. Теперь, несмотря на ярость, которую они испытывают по отношению к спящему мужчине, Кларк и Чавез не причинят ирландцу физического вреда. Они готовы оставить вынесение наказания обществу, на которое Грэди напал с такой злобой и жестокостью, обществу, которое Кларк и Чавез поклялись защищать, хотя не всегда традиционными методами.

– Осталось несколько минут, – произнес Беллоу. Жизненные функции Грэди начинали приходить в норму. Его тело едва заметно двигалось, по мере того как пробуждался мозг.

Он обнаружит, что некоторые части тела не реагируют так, как им следовало, затем сфокусируется на этих ограничениях, начиная поиск боли, но не находя ее. Вот его голова начала поворачиваться понемногу, влево и вправо, и скоро...

Ресницы задрожали так же медленно. Беллоу быстро пробежал глазами по листу бумаги, который все время держал в руке, надеясь, что британская полиция и сотрудники «пятерки» обеспечили его надежной информацией.

– Шон? – сказал доктор. – Шон, ты проснулся?

– Ты кто?

– Это я, Джимми Карр. Ты, наконец, вернулся к нам?

– Где я?

– Ты в Дублине, в университетской больнице, Шон. Доктор МакКэски только что закончил операцию на твоей руке. Ты в палате восстановления после операции. У тебя все будет в порядке, Шон. Но, боже мой, с каким трудом мы доставили тебя сюда. Тебе больно, твое плечо болит, Шон?

– Нет, теперь не болит, Джимми. Сколько человек нам...

– Сколько нас спаслось? Десять, десятерым удалось уйти из Герефорда. Сейчас они находятся в тайных укрытиях, дружище.

– Хорошо. – Его глаза открылись, и он увидел кого-то в хирургической маске и шапочке, но он не мог сфокусировать взгляд, и все перед ним казалось, плыло в каком-то тумане. Комната... да, это больница... потолок с квадратными плитками в металлических рамках... освещение... лампы дневного света. Его горло казалось сухим и немного болело от интубации, но это не имело значения. Он жил внутри сна, и ничто не происходило на самом деле. Он плавал на белом неуклюжем облаке, но, по крайней мере, с ним был Джимми Карр.

– Родди, где Родди?

– Родди погиб, Шон, – ответил Беллоу. – Ему не повезло.

– Проклятие... – вздохнул Грэди. – Только не Родди...

– Шон, нам нужна информация, как можно быстрее.

– Какая... информация?

– Парень, который снабдил нас сведениями, мы должны связаться с ним, но не знаем, как найти его.

– Ты имеешь в виду Иосифа?

Бинго, подумал Пол Беллоу.

– Да, Шон, Иосиф, нам нужно связаться с ним...

– Деньги? Они у меня в бумажнике, парень.

О, подумал Кларк и повернулся. Все личные вещи Грэди лежали на столике с колесиками. Он видел, что в бумажнике было двести десять британских фунтов, сто семьдесят ирландских и несколько листков бумаги. На одном желтом листке написаны два набора цифр, каждый из шести цифр, и никакого объяснения. Швейцарский или другой номерной счет, подумал оперативник.

– Как мы сможем снять их, Шон? Нам нужно узнать это сейчас, друг.

– Швейцарский коммерческий банк в Берне... назовите... номер счета и контрольный номер... у меня в бумажнике.

– Отлично, спасибо, Шон... и Иосиф, как его остальное имя... как мы сможем связаться с ним, Шон? Пожалуйста, нам нужно знать это прямо сейчас, Шон.

Фальшивый ирландский акцент Беллоу не убедил бы даже пьяного, но состояние Грэди было далеко за пределами того, что делает с человеческим мозгом алкоголь.

– Не... знаю. Он сам связывается с нами, помнишь? Иосиф Андреевич связывается с нами через Роберта... через сеть... никогда я сам с ним не связывался первым.

– Его фамилия, Шон, как его фамилия, ты никогда не говорил мне.

– Серов, Иосиф Андреевич... русский... парень из КГБ... долина Бекаа... много лет назад.

– Значит, это он дал нам такую надежную информацию об этой банде «Радуга», не так ли, Шон?

– Сколько человек мы... сколько?..

– Десять, Шон, мы убили десятерых и сумели спастись, но ты был ранен во время бегства в «Ягуаре», помнишь? Но мы потрепали их, Шон, здорово потрепали, – заверил его Беллоу.

– Хорошо... хорошо... убивайте их... убивайте их всех, – прошептал Грэди с каталки.

– Не спеши, подонок, – негромко заметил Чавез, стоящий в нескольких футах.

– Две женщины, мы прикончили тех двух женщин?

– Да, Шон, я сам застрелил их. А теперь, Шон, этот русский парень, мне нужно знать о нем больше.

– Иосиф? Хороший человек, КГБ, обеспечил нас деньгами и наркотиками. Огромные деньги... шесть миллионов... шесть... и кокаин, – добавил Грэди для телевизионной камеры, которая стояла на треноге рядом с кроватью. – Привез для нас в Шэннон, помнишь? Прилетел на небольшом реактивном самолете, деньги и наркотики из Америки... ну, думаю, что из Америки... должно быть... он теперь так говорит, американский акцент, как по телевидению, странная привычка для русского, Джимми...

– Иосиф Андреевич Серов?

Голова на подушке попыталась кивнуть.

– Так у них принято, Джимми. Иосиф, сын Андрея.

– Как он выглядит, Шон?

– Моего роста... темно-каштановые волосы, глаза... круглое лицо, говорит на многих языках... долина Бекаа... тысяча девятьсот восемьдесят шесть... хороший человек... часто помогал нам...

– Как продвигаются дела? – прошептал Кларк Тауни.

– Видишь ли, все это не может быть использовано в суде, но...

– К черту суд, Билл! Насколько ценным является то, что он рассказал? Совпадает ли это с информацией, которой вы располагали раньше?

– Имя «Серов» ничего не говорит, но я проверю по нашим файлам. Номера будут изучены, и за ними наверняка остался бумажный след, но, – он посмотрел на часы, – с этим придется подождать до завтрашнего дня.

Кларк кивнул.

– Чертовски хороший метод допроса.

– Никогда раньше не видел ничего подобного. Да, хороший метод.

В этот момент глаза Грэди широко открылись. Он увидел людей, стоящих вокруг его кровати, и его лицо исказилось от напряжения. Наконец, он заставил себя задать вопрос.

– Кто вы такие? – спросил он нетвердым голосом, увидев незнакомое лицо в своем сне.

– Меня зовут Кларк, Джон Кларк, Шон.

Его глаза открылись еще шире.

– Но ведь вас...

– Совершенно верно, приятель. Это я и есть. Большое спасибо за то, что ты так откровенно нам рассказал, Шон. Мы покончили со всеми пятнадцатью твоими парнями. Они или убиты, или захвачены в плен. Надеюсь, тебе понравится в Англии, мальчик. Ты останешься здесь надолго, очень надолго. А теперь почему бы тебе не заснуть снова? – сказал он с намеренно подчеркнутой вежливостью. Мне доводилось убивать людей, которые были куда лучше тебя, ублюдок, подумал он, спрятав слова за равнодушным выражением лица, которое только подчеркивало его чувства.

Доктор Беллоу положил в карман портативный магнитофон и свои записи. Это редко не достигало цели. Сумеречное сознание, последовавшее за общим наркозом, делало всех людей уязвимыми для внушения. Именно по этой причине никто из людей с высоким уровнем допуска не ложился в больницу без сопровождения кого-то из агентства, в котором они служат. В данном случае у него было примерно десять минут, чтобы глубоко проникнуть в сознание Грэди и вернуться обратно с ценной информацией. Это никогда не будет использовано в суде, но, с другой стороны, «Радуга» состояла не из полицейских.

– Его поймал Мэллой, верно? – спросил Кларк, направляясь к выходу.

– Вообще это был сержант Нэнс, – ответил Чавез.

– Нам нужно сделать для него что-то хорошее за эту работу, – заметил Радуга Шесть. – Мы в долгу перед ним. Итак, у нас есть теперь имя, Доминго. Русское имя.

– От него мало пользы. Это наверняка вымышленное имя.

– Да?

– Конечно, Джон, неужели ты не узнал его? Серов, бывший председатель КГБ, где-то в шестидесятых годах, по-моему, его убрали давным-давно, потому что он натворил что-то.

Кларк кивнул. Такое имя не будет на настоящем паспорте русского, это плохо, но все-таки есть имя, а имена можно проследить. Они вышли из госпиталя и вдохнули воздух прохладного британского вечера. У подъезда стоял автомобиль Джона, за рулем которого сидел довольный капрал Моул. Его наградят медалью за сегодняшнюю операцию, и он, возможно, получит благодарственное письмо от этого американского псевдогенерала.

Джон и Динг сели в машину и поехали к военной тюрьме базы, где содержали арестованных террористов, потому что местная тюрьма не была пока достаточно надежной. Внутри военной тюрьмы их проводили в помещение для допросов. Там их ждал Тимоти О'Нил, пристегнутый наручниками к креслу.

– Привет, – сказал Джон. – Меня зовут Кларк. Это Доминго Чавез.

Арестант молча смотрел на них.

– Тебя послали сюда, чтобы ты убил наших жен, – продолжал Кларк. Лицо арестанта оставалось неподвижным, он даже не мигнул. – Но ты не сделал этого. Сначала вас было пятнадцать. Теперь осталось шестеро. Остальные уже не смогут причинить зло людям. Ты знаешь, когда я смотрю на людей вроде тебя, мне стыдно, что я ирландец. Между прочим, Кларк – это мой рабочий псевдоним. До этого меня звали Джон Келли, а девичье имя моей жены было О'Тул. Выходит, что теперь вы, ублюдки из ИРА, убиваете ирландско-католических американцев, верно? Вряд ли это будет хорошо выглядеть в газетах, подонок.

– Не говоря о том, что вы продаете наркотики, кокаин, который вам привез этот русский, – добавил Чавез.

– Наркотики? Мы не...

– Разумеется, торгуете. Шон Грэди только что рассказал нам все, он пел, как гребаная канарейка. У нас есть цифры номерного счета в швейцарском банке, и этот русский парень...

– Его имя Серов, – напомнил Чавез, – Иосиф Андреевич Серов, старый друг Шона из долины Бекаа.

– Мне нечего вам сказать. – Это было больше, чем собирался говорить О'Нил. Шон Грэди все рассказал? Шон? Это невозможно, но тогда откуда у них эта информация? Неужели мир сошел с ума?

– Парень, – продолжал Динг, – это была моя жена, которую ты собирался убить, и у нее мой ребенок в животе. Неужели ты считаешь, что сможешь жить долго? Джон, этого парня когда-нибудь выпустят из тюрьмы?

– Не в ближайшее время, Динг.

– Тогда позволь мне сказать тебе кое-что, Тимми. Там, откуда я приехал, существует закон: если ты затрагиваешь чью-то женщину, тебе приходится расплачиваться за это. Это не маленькая цена. И там, откуда я приехал, не следует никогда, никогда наносить вред чьим-то детям. Цена за это еще больше, ты, ублюдок. – Гребаный, – добавил про себя Чавез. – Знаешь, мы можем это исправить. Я могу сделать так, что тебе никогда больше не удастся вставлять свой прибор сам знаешь куда. – Динг достал боевой нож из ножен, висящих на поясе. Лезвие было черным, за исключением сверкающей отточенной полоски вдоль его края.

– Я не уверен, что это хорошая мысль, – слабым голосом возразил Кларк.

– А почему нет? Сейчас это кажется мне вполне справедливым. – Чавез встал из кресла, подошел к О'Нилу и опустил нож. – Для меня это совсем нетрудно, простое движение, и мы начинаем операцию по изменению твоего пола. Понимаешь, я не врач, но хорошо знаком с первой частью операции. – Динг наклонился, и его лицо вплотную приблизилось к лицу О'Нила. – Приятель, никогда, НИКОГДА не трогай латинскую женщину! Ты меня понял?

У Тимоти О'Нила и без того был трудный день. Он посмотрел в глаза этого латиноса, услышал его акцент и понял, что перед ним не англичанин и даже не американец того типа, о котором, ему казалось, он знал.

– Я делал это и раньше. Главным образом мне приходилось убивать людей из огнестрельного оружия, однако несколько раз мне довелось прикончить подонков ножом. Забавно, как они корчатся, – но я не собираюсь убивать тебя, парень. Я просто превращу тебя в девочку. – Нож опустился вниз, к промежности мужчины, прикованного к креслу.

– Прекрати, Доминго! – приказал Кларк.

– А пошел ты, Джон! Он заставил страдать мою жену! Я сделаю так, что ему больше не захочется причинять страдания девушкам! – Чавез снова повернулся к арестанту. – Я буду смотреть тебе в глаза, когда отрежу его, Тимми. Я хочу видеть твое лицо, когда ты начнешь превращаться в девочку.

О'Нил моргнул, глубоко глядя в темные испанские глаза. Он увидел там ярость, пылающую и страстную. Он и его соратники собирались похитить и, может быть, убить беременную женщину. В этом таился позор, и по этой причине в ярости смотрящего на него человека была справедливость.

– Это совсем не так! – захлебнулся О'Нил. – Мы не... мы не...

– Вам не удалось изнасиловать ее, да? Подумать только, какая неудача! – заметил Чавез.

– Нет-нет, никакого изнасилования – никто в нашей группе не делал этого, мы не преступники!

– Ты хренов ублюдок, Тимми, но скоро ты станешь просто ублюдком, потому что в будущем тебе не придется беспокоиться о своем мужском достоинстве. – Нож чуть опустился. – Вот позабавимся, Джон. Помнишь того парня, которого мы кастрировали в Ливии два года назад?

– Боже мой, Динг, мне все еще снятся кошмары об этом, – признался Кларк, глядя в сторону. – Прошу тебя, Доминго, не делай этого!

– Тебя забыл спросить, Джон. – Его свободная рука протянулась к поясу О'Нила, расстегнула его, затем пуговицу на его штанах. Рука исчезла внутри. – Да там нечего отрезать. Члена почти нет.

– О'Нил, если у тебя есть что-нибудь для нас, рассказывай. Я не могу контролировать этого парня. Мне приходилось видеть его таким и раньше, так что...

– Ты слишком много говоришь, Джон. Что он знает?

Грэди уже все рассказал. Я сейчас отрежу его член и скормлю сторожевым собакам. Они любят свежее мясо.

– Доминго, мы цивилизованные люди и не должны...

– Цивилизованные? Проклятие, этот подонок хотел убить мою жену и моего малыша!

Глаза О'Нила снова вылезли из орбит.

– Нет-нет, мы никогда не собирались...

– Да, конечно, – издевательски засмеялся Чавез. – Вы принесли с собой эти гребаные автоматы, чтобы завоевать их сердца и умы, верно? Убийца женщин, убийца малышей. – Чавез плюнул на пол.

– Я никого не убивал, ни разу даже не выстрелил из автомата. Я...

– Отлично, благодаря своему неумению. Ты считаешь, что я должен сохранить тебе член только из-за твоего неумения стрелять?

– Кто этот русский парень? – спросил Кларк.

– Друг Шона, Серов, Иосиф Серов. Он привез деньги и наркотики.

– Наркотики? Боже мой, Джон, да они еще и вонючие наркоманы!

– Где деньги? – настаивал Джон.

– В швейцарском банке, номерной счет. Эти деньги положил Иосиф, шесть миллионов долларов – и – да, Шон попросил его привезти десять фунтов кокаина, чтобы продавать, нам нужны деньги, чтобы продолжать операции.

– Где наркотики, Тим? – потребовал Кларк.

– На ферме – в доме фермера. – О'Нил назвал им города и дал описание дороги, ведущей к ферме. Все это Чавез записывал на свой портативный магнитофон, который теперь положил в карман.