Текст книги "Радуга Шесть"

Автор книги: Том Клэнси

сообщить о нарушении

Текущая страница: 54 (всего у книги 67 страниц)

Киллгор снова подтолкнул свою лошадь, и она пошла вперед.

– Ты впервые на территории, Кирк?

– Первый раз еду верхом за последние месяцы. У меня была договоренность с одним парнем в Нью-Йорке, но не нашлось времени, чтобы ездить часто. Мои ноги и зад будут чертовски болеть завтра, Джон. – Биоинженер засмеялся.

– Да, но это хорошая боль. – Киллгор тоже засмеялся. В Бингхэмтоне у него была лошадь, и он надеялся, что семья, которая содержала ее для него, выпустит лошадь на свободу когда наступит время, так что Сторми сможет прокормить себя... правда, Сторми был мерином, и потому биологически бесполезен для окружающего мира, кроме роли потребителя травы. Как жаль, подумал врач. Он был хорошей верховой лошадью.

Маклин привстал в стременах, оглядываясь вокруг. Он мог повернуться и посмотреть назад, на здания комплекса, но впереди, а также слева и справа, не было ничего, кроме бескрайней прерии. Придет день, и они сожгут все эти дома и фермерские постройки. Они только мешали обзору.

– Осторожно, Джон, – предостерег он, увидев какую-то опасность впереди и указывая на норы в земле.

– Что это? – спросил Попов.

– Луговые собачки, – ответил Киллгор, заставив свою лошадь идти вперед медленным шагом.

– Грызуны? А почему вы не избавитесь от них? Их можно застрелить или отравить ядами. Ведь если они представляют опасность для лошадей, то...

– Дмитрий, луговые собачки – это часть природы, понимаешь? Здесь их место обитания, даже в большей степени, чем наше, – объяснил Маклин.

– Вообще-то они не являются частью Природы, – сказал Киллгор. – Я тоже люблю их, но, строго говоря, здесь им не место.

– Ястребы и другие хищники вернутся обратно, и тогда будет восстановлен контроль над луговыми собачками, – сказал Маклин. – Фермеры, разводящие домашних птиц, больше не будут истреблять их. Знаете, я люблю смотреть, когда они охотятся.

– Это верно. Они представляют собой умную бомбу природы, – согласился Киллгор. – Когда-то это был настоящий спорт королей. Ястребов тренировали и обучали охоте с руки. Может быть, через несколько лет я сам попытаюсь сделать это. Меня всегда привлекали кречеты.

– Полностью белый кречет. Да, это благородная птица, – заметил Маклин.

Они уверены, что этот район кардинально изменится за несколько лет, подумал Попов. Но что станет причиной такой перемены?

– Тогда скажите мне, – спросил русский, – как будет все это выглядеть через пять лет?

– Гораздо лучше, чем сейчас, – ответил Киллгор. – Здесь появятся бизоны. Может быть, нам даже придется охранять нашу пшеницу от них.

– Загонять их «Хаммерами»? – задал вопрос Маклин.

– А может быть, вертолетами, – рассуждал доктор. – У нас есть несколько вертолетов для подсчета населения. Марк Хольц говорит о том, чтобы поехать в Йеллоустоун, поймать там нескольких, затем доставить сюда на грузовиках и выпустить. Таким образом, мы ускорим создание стада. Ты знаешь Марка?

Маклин покачал головой:

– Нет, мы никогда не встречались.

– Он много думает об экологии, но не собирается вмешиваться в Природу. Просто хочет немного помочь ей.

– Что мы будем делать с собаками? – спросил Кирк, имея в виду домашних животных, которых неожиданно выпустят на свободу, где они одичают и станут убийцами диких животных.

– Увидим, – сказал Киллгор. – Большинство не такие большие, чтобы нападать на взрослых животных, некоторых придется кастрировать, чтобы лишить их возможности размножаться. Может быть, нам придется застрелить некоторых. Вряд ли это будет трудным делом.

– Найдутся люди, которым это не понравится. Ты ведь знаешь принцип – мы не должны ничего предпринимать, только наблюдать. Мне не нравится такая позиция. Если уж мы испортили кое-что в экосистеме, нам придется принять меры, чтобы исправить то, что мы натворили. По крайней мере, в небольшом масштабе.

– Я согласен. Правда, придется голосовать по этому вопросу. Черт побери, мне нравится охотиться, а они собираются поставить на голосование и этот вопрос, – с отвращением заявил Киллгор.

– Неужели? Как относительно Джима Бриджера? Он только ловил бобров, почему посчитали, что от него такой вред?

– Веганы, они ведь экстремисты, Кирк. Или мы поступаем, как считаем правильным, или они возьмут это дело в свои руки, понимаешь?

– Черт бы их побрал. Надо сказать им, что мы не травоядные, клянусь господом! Это просто чистая наука. – Они увидели, что норный «городок» луговых собачек оказался небольшим, когда проехали последние норы.

– А каким будет мнение ваших соседей по всем этим вопросам? – спросил Попов с лукавой улыбкой.

– Каких соседей? – не понял Киллгор.

Каких соседей? Совсем не это обеспокоило Попова. Беспокойство вызвало то, что сам вопрос был риторическим по своей природе. Но доктор тут же сменил тему разговора.

– А ведь и правда, прекрасное утро для прогулки верхом.

Каких соседей? – снова подумал Попов. Он увидел крыши домов фермеров и хозяйственных построек, ярко освещенные солнцем, меньше чем в десяти километрах отсюда. Что они хотят этим сказать – каких соседей? Они говорили о сияющем будущем, при котором повсюду будут дикие животные, но не сказали ни слова о людях. Может быть, они собираются скупить все фермы в округе? Но даже у «Горайзон Корпорейшн» не хватит для этого денег. Это процветающий цивилизованный район, и большие фермы принадлежат людям, располагающим собственными средствами. Куда их переселят? Почему им нужно покидать насиженное место? И снова у Попова в голове промелькнул вопрос: Что же здесь происходит?

Глава 33
Игры начинаются

Чавез изо всех сил старался не споткнуться, когда начал спускаться по трапу из самолета. Его удивляло, что члены экипажа выглядят весьма бодрыми. Может быть, они привыкли к таким перелетам и сумели лучше адаптироваться к смене часовых поясов, чем он. Подобно всем остальным пассажирам, находящимся поблизости, он облизнул губы, чтобы избавиться от кислого привкуса во рту, и прищурил глаза. Динг приближался к двери с радостью человека, которого выпускают из максимально строгой тюрьмы. Пожалуй, неторопливое путешествие на большие расстояния на борту корабля не было в свое время такой уж плохой идеей.

– Майор Чавез? – произнес чей-то голос с австралийским акцентом.

– Да? – заставил себя ответить Чавез, глядя на мужчину в штатском.

– Добрый день, я подполковник Фрэнк Вилькерсон, Австралийская специальная воздушная служба. – Он протянул руку.

– Как поживаете? – с трудом произнес Чавез, хватая протянутую руку и пожимая ее. – Это мои люди – сержанты Джонстон, Пирс, Томлинсон и специальный агент ФБР Тим Нунэн. Он обеспечивает нам техническую поддержку. – Новые рукопожатия всех присутствующих.

– Добро пожаловать в Австралию, джентльмены. Прошу следовать за мной. – Полковник махнул рукой, приглашая их идти за ним.

Потребовалось пятнадцать минут, чтобы собрать привезенное снаряжение. Оно включало полдюжины пластиковых контейнеров, которые погрузили в минивэн. Через десять минут они покинули территорию аэропорта и направились к шоссе 64, ведущему в Сидней.

– Как вам понравился перелет? – спросил полковник Вилькерсон, поворачиваясь в переднем кресле, чтобы посмотреть на гостей.

– Длинный, – ответил Чавез, оглядываясь по сторонам. Солнце вставало – было почти 6.00 утра, – а прибывшие солдаты «Радуги» не могли понять, почему. По их биологическим часам оно должно сейчас заходить. Они надеялись, что душ и кофе помогут им прийти в себя.

– Свинский рейс, приходится лететь от самого Лондона, – посочувствовал полковник.

– Полностью согласен с вами, – согласился Чавез, выражая чувства своих людей.

– Когда начинаются игры? – спросил Майк Пирс.

– Завтра, – ответил Вилькерсон. – Большинство атлетов уже разместились в своих комнатах олимпийской деревни, и наши группы, обеспечивающие безопасность, полностью укомплектованы и прошли подготовку. Мы не ожидаем никаких трудностей. На щите безопасности нет даже намеков на какую-либо угрозу. Люди, выставленные нами в аэропорту, чтобы следить за прибывающими, не докладывают ни о чем подозрительном. У нас есть фотографии и описания всех известных международных террористов. Теперь их стало меньше, чем раньше, во многом благодаря действиям вашей группы, – добавил полковник SAS с дружеской профессиональной улыбкой.

– Да, понимаете, мы стараемся исполнить свой долг, полковник, – заметил сержант Томлинсон, потирая лицо.

– Те парни, которые недавно напали на вас, принадлежали к ИРА, – так сообщали средства массовой информации?

– Да, – ответил Чавез. – Отколовшаяся группа. Но их хорошо проинструктировали. Кто-то обеспечил их первоклассной разведывательной информацией. У них были гражданские цели, опознанные по имени и профессии, – включая мою жену и тещу.

– Я ничего не слышал об этом, – сказал австралийский полковник с глазами, широко раскрытыми от удивления.

– Да, нам было совсем не смешно. Мы потеряли двух убитыми и четырех ранеными, среди них Питер Ковингтон. Он мой коллега, командовал Группой-1, – пояснил Динг. – Как я сказал, это был настоящий бой. Тим пришел на помощь и спас наши жизни, – сказал он, показывая на Нунэна.

– Каким образом? – спросил Вилькерсон агента ФБР, который выглядел смущенным.

– У меня есть система, отключающая переговоры по сотовым телефонам. Оказалось, что террористы пользовались такими телефонами, чтобы координировать свои действия, – пояснил агент ФБР. – Мы лишили террористов этой возможности, и это нарушило их планы. Нам очень, очень повезло, полковник.

– Итак, вы из ФБР. Полагаю, вы знакомы с Гасом Вернером?

– Да, конечно. Мы – давние друзья. Недавно он был назначен новым заместителем директора ФБР и руководителем отдела борьбы с терроризмом – это новый отдел, созданный в ФБР. Полагаю, вы были в Куантико?

– Всего несколько месяцев назад, участвовал в совместных учениях с вашей группой по спасению заложников и командой «Дельта» полковника Байрона. Все они хорошие парни. – Водитель свернул с магистрального шоссе на дорогу, которая, казалось, вела к центру Сиднея. Было еще слишком рано, и на улицах виднелось мало людей, за исключением разносчиков молока и мальчиков, развозивших газеты. Микроавтобус остановился у входа в роскошный отель, обслуживающий персонал которого был уже на ногах, несмотря на столь ранний час.

– У нас существует договоренность с администрацией этого отеля, – объяснил Вилькерсон. – Здесь также остановились люди из «Глобал Секьюрити».

– Это кто? – спросил Динг.

– "Глобал Секьюрити", у них заключен с нами консультационный контракт. Мистер Нунэн, вы, наверно, знаете главу этой компании, Билла Хенриксена?

– Билла, обнимающего деревья? – Нунэн с трудом подавил смех. – О да, я знаком с ним.

– Обнимающий деревья?

– Полковник, Билл служил одним из руководителей группы по спасению заложников несколько лет назад. Компетентный парень, но он один из этих чокнутых типов, все мысли которых устремлены на сохранение окружающей среды. Обнимают деревья и заботятся о кроликах. Он обеспокоен уменьшением озонового слоя и тому подобных глупостях, – объяснил Нунэн.

– Я не знал этого о нем. Но мы тоже обеспокоены увеличением озоновой дыры. На пляжах и других открытых местах нам приходится пользоваться защитой от солнца. Эта ситуация может стать по-настоящему серьезной через несколько лет, утверждают ученые.

– Может быть, – согласился Тим, с трудом подавляя зевоту. – Я не увлекаюсь серфингом.

Служащий отеля открыл дверцу микроавтобуса, и приехавшие с трудом вышли наружу. Должно быть, полковник Вилькерсон успел заранее позвонить в отель, подумал Динг через минуту, когда их быстро проводили в выделенные им комнаты, отличные, заметил он, для того, чтобы они могли принять пробуждающий душ, за которым последовал обильный завтрак с немереным количеством кофе. Каким бы ужасным ни был перелет, они знали, что лучший способ справиться с кардинальной сменой часовых поясов заключается в том, чтобы, сжав зубы, выдержать первый день, попытаться хорошо выспаться ночью и, таким образом, согласовать свои биологические часы со временем Австралии. По крайней мере, так гласила теория, подумал Динг, вытираясь полотенцем перед огромным зеркалом в ванной и видя, что он выглядит почти таким же усталым, как чувствует. Вскоре после этого, в повседневной одежде, он появился в кафетерии отеля.

– Знаете, полковник, если бы кто-нибудь придумал наркотик, избавляющий от усталости, вызванной сменой часовых поясов, он стал бы чертовски богатым человеком.

– Действительно. Мне тоже пришлось пережить это, майор.

– Зовите меня Динг. Мое настоящее имя – Доминго, но друзья зовут меня просто Динг.

– Какое у вас прошлое? – спросил Вилькерсон.

– Я начал службу пехотинцем, потом попал в ЦРУ, и теперь вот это. Я плохо разбираюсь в этом непонятном звании майора. Я всего лишь командир боевой Группы-2 в «Радуге», и, по-моему, этого достаточно.

– Вы, парни из «Радуги», немало потрудились за последние месяцы.

– Это точно, полковник, – согласился Динг, качая головой, когда подошел официант с кофейником в руке. Динг подумал о том, знают ли здесь об армейском кофе, с тройным количеством кофеина в нем. Сейчас такой кофе им очень пригодился бы. Это и хорошая утренняя пробежка помогли бы снять усталость. Помимо усталости, его тело протестовало против длительного заключения в кресле «747-го». Проклятый самолет можно использовать для небольшой пробежки, но проектировщики забыли поместить в нем беговую дорожку.

Тут он почувствовал соболезнование по отношению к тем, кто провел весь перелет в туристском классе. Вот они – настоящие страдальцы, посочувствовал им Динг. По крайней мере, перелет не был слишком уж продолжительным. Путешествие на корабле заняло бы целый месяц, правда, в комфорте королевского дворца, с массой возможностей для бега, физических упражнений и отличной пищей. Ничего не поделаешь, жизнь состоит из множества компромиссов.

– Ты принимал участие в освобождении заложников в Worldpark?

– Да. – Динг кивнул. – Моя группа штурмовала замок. Я стоял всего в сотне футов от места, где этот ублюдок застрелил девочку. Я с трудом удержался, чтобы не вмешаться, полковник.

– Фрэнк.

– Спасибо. Да, Фрэнк, это было тяжелое зрелище. Но мы застрелили его – точнее, его застрелил Гомер Джонстон. Он один из моих снайперов.

– Судя по тому, что показывали по телевидению, это не был такой уж хороший выстрел.

– Гомеру хотелось сделать это своим личным заявлением, – объяснил Чавез, приподняв бровь. – Он обещал, что такого больше не случится.

Вилькерсон сразу понял его.

– Да, понятно. У тебя есть дети, Динг?

– Я стал отцом несколько дней назад. У нас родился сын.

– Поздравляю. Мы с тобой должны выпить за это по кружке пива. Может быть, сегодня вечером.

– Фрэнк, одна кружка пива, и тебе придется нести меня в мою комнату на руках. – Динг зевнул, и почувствовал смущение из-за реакции своего тела. – Как бы то ни было, зачем мы вам понадобились? Все говорят, что вы сами отличные специалисты.

– Никогда не повредит иметь вторую точку зрения, Динг. Мои парни действительно хорошо подготовлены, но у нас мало практического опыта. И нам хотелось бы получить новое снаряжение. Те новые радио, которые производятся компанией «Е-Системз» и которые привезли нам парни из «Глобал Секьюрити», просто великолепны. Какие волшебные инструменты могут оказаться у вас?

– Нунэн привез что-то, ты просто не поверишь. Это прямо-таки ошеломит тебя, Фрэнк. Я сам до сих пор не верю в это. Впрочем, здесь от него мало пользы – слишком много людей. Но тебя этот прибор заинтересует. Это я могу обещать.

– Что это такое?

– Тим называет его «Трикордер» – помнишь прибор, которым все время пользовался мистер Спок в кинофильме «Стар трек»? Он находит людей, подобно тому как радар находит самолеты.

– Как же он делает это?

– Тим сам расскажет тебе. Что-то об электрическом поле вокруг человеческого сердца.

– Никогда не слышал.

– Это совсем новый прибор, – объяснил Чавез. – Его производит маленькая компания под названием DKL в Штатах, насколько я помню. Этот маленький прибор – настоящее волшебство. Маленький Вилли в Форте Брэгг прямо-таки влюбился в него.

– Полковник Байрон?

– Он самый, ты сказал, что недавно работал с ним?

– О да, отличный парень.

– Он не слишком любит «Радугу». Видишь ли, мы забрали у него лучших людей.

– И предоставили им возможность заниматься практической работой.

– Это верно, – согласился Чавез, отпивая кофе из чашки. Тут появились остальные члены группы, одетые, так же как их командир, в полувоенную повседневную одежду.

Войдя в кафетерий, они увидели босса и пошли к нему.

* * *

В Канзасе было около четырех часов пополудни. Утреннее катание на лошади принесло свои плоды – у Попова болели самые странные места. Его бедра в особенности протестовали против того, как их использовали утром, ноги выше коленей расходились под необычным углом. И все-таки от катания осталось приятное воспоминание.

Попову было нечем заняться. У него не было никакой работы, и ко времени ленча пришел конец вещам, которые он мог бы исследовать. Это оставило ему телевидение в качестве развлечения, но телевидение не относилось к числу его любимых развлечений. Попов был умным человеком, но легко поддавался скуке, а скуку он ненавидел. По каналу CNN повторяли одни и те же события, происходящие на Олимпийских играх, и, хотя он любил смотреть международные соревнования, игры еще не начались. Так что он бродил по коридорам отеля и смотрел через огромные окна, занимающие почти всю площадь стен, на окружающую местность. Еще одна конная прогулка завтра утром, подумал он, по крайней мере, он сможет выйти наружу и оказаться в приятном окружении. Побродив больше часа, Попов спустился в кафетерий.

– О, привет, Дмитрий, – сказал Кирк Маклин, стоящий перед ним в очереди. Русский увидел, что Маклин тоже не принадлежал к числу веганов – на его тарелке лежал большой кусок ветчины. Попов указал на это.

– Как я уже говорил сегодня утром, мы не рождены быть вегетарианцами, – с улыбкой напомнил Маклин.

– Откуда ты знаешь, что это правда?

– Главным образом из-за зубов, – ответил Маклин. – Травоядные жуют траву и тому подобное, на такой пище масса грязи и песка, а это ведет к быстрому износу зубов, напоминая воздействие наждачной бумаги. Поэтому им требовались зубы с очень толстым слоем эмали, чтобы зубы не изнашивались за несколько лет. Эмаль на человеческих зубах гораздо тоньше, чем можно найти, например, у коровы. Таким образом, нам было нужно или приспособиться к тому, чтобы сначала смывать грязь с нашей пищи, или мы должны есть мясо, составляющее основной источник потребляемого белка. Я не думаю, что мы быстро обеспечили себя проточной водой в кухне, понимаешь? – спросил Кирк с усмешкой. Они направились к одному столу. – Что ты делаешь для Джона? – спросил он после того, как они сели.

– Ты имеешь в виду доктора Брайтлинга?

– Да. Ведь ты сказал, что работаешь на него.

– Я служил раньше в КГБ. – Почему бы не попробовать этот прием и на Маклине, как раньше на Киллгоре?

– О, значит, теперь ты шпионишь для нас, да? – спросил Маклин, отрезая кусок ветчины.

Попов покачал головой:

– Не совсем. Я устанавливаю контакт с людьми, которые интересуют доктора Брайтлинга, и прошу их выполнить некоторые задания, которые нужны ему.

– О? Для чего? – спросил Маклин.

– Я не уверен, что имею право отвечать на такой вопрос.

– Секретные задания, да? Ну что ж, здесь тоже много секретов, приятель. Тебе уже рассказали о целях Проекта?

– Нет, не полностью. Может быть, я часть Проекта, но мне не рассказали подробно, в чем его цель.

– Да, конечно. Я включился в Проект почти с самого начала. Должен тебе сказать, приятель, это нечто грандиозное. Правда, в нем есть некоторые неприятные части, но, – добавил он с холодным выражением глаз, – ведь нельзя сделать яичницу, не разбив яйца, правда?

Это сказал Ленин, вспомнил Попов. В двадцатых годах, когда ему был задан вопрос о разрушительном насилии, осуществляемом во имя Советской революции. Это выражение стало знаменитым, особенно в КГБ, когда кто-нибудь высказывал возражения против особенно жестоких операций – вроде тех, которые выполнял Попов, поддерживая контакт с террористами. Ведь они действовали, как правило, исключительно бесчеловечными методами и... недавно, под его руководством. Но что за яичницу помогал готовить этот парень?

– Мы собираемся изменить мир, Дмитрий, – сказал Маклин.

– Каким образом, Кирк?

– Подожди и увидишь, приятель. Помнишь, как это было во время сегодняшней утренней поездки?

– Да, это было прекрасно.

– А теперь вообрази весь мир, подобный этому, – дальше Маклин не пожелал говорить.

– Но как вы сделаете это, куда денутся все фермеры? – спросил Попов, искренне озадаченный.

– Думай о них, как о яйцах, приятель, – ответил Маклин с холодной улыбкой, и кровь в жилах Дмитрия внезапно превратилась в лед, хотя он не понимал почему. Его мозг не мог совершить такой прыжок, как бы ни хотелось этого. Ему казалось, что он снова офицер-оперативник, пытающийся разгадать вражеские намерения при осуществлении важного оперативного задания. Он знает кое-что, возможно даже значительную часть необходимой информации, но все-таки недостаточно, чтобы создать в своем уме полную картину. Но пугающей частью было то, что эти члены Проекта говорили о человеческой жизни, как это делали когда-то фашисты. Но они всего лишь евреи, – говорили немцы. Он поднял голову, услышав шум, и увидел, что совершает посадку еще один самолет. Вдалеке по сигналу светофора остановилось много автомобилей, ждущих разрешения, чтобы подъехать к зданию отеля. Теперь в кафетерии было больше посетителей, увидел он, почти вдвое больше, чем накануне. Значит, «Горайзон Корпорейшн» перемешает сюда людей. Почему? Это тоже составляет часть Проекта? Или это всего лишь ввод в строй этого дорогостоящего исследовательского комплекса? Попов знал, что все части головоломки лежат перед ним, но способ их совмещения оставался таким же таинственным, как и раньше.

– Эй, Дмитрий, привет! – сказал Киллгор, присоединяясь к ним. – Немного болит, верно?

– Есть немного, – признался Попов, – но я не жалею об этом. Мы не могли бы повторить такую прогулку снова?

– Разумеется. Это часть моего утреннего расписания. Хочешь присоединиться ко мне?

– Да, спасибо, это очень любезно с твоей стороны.

– Тогда снова в семь утра, прямо здесь, дружище, – отозвался Киллгор с улыбкой. – Ты тоже, Кирк?

– Можешь не сомневаться. Завтра мне придется поехать и купить новые сапоги. Есть где-нибудь поблизости хороший магазин?

– В получасе езды отсюда находится магазин кавалерии США. Поедешь на восток и минуешь два съезда с шоссе, – посоветовал доктор Киллгор.

– Отлично. Я хочу приобрести их до того, как вновь прибывшие расхватают все.

– Разумная мысль, – заметил Киллгор, затем повернулся. – Ну что, Дмитрий, каково быть шпионом?

– Часто это очень разочаровывающая работа, – честно ответил Попов.

* * *

Стадион был огромным, мог без труда вмешать сто тысяч человек. Но здесь будет жарко, чертовски жарко, словно внутри огромной бетонной чаши. Ну что ж, на рампах располагалось множество торговых точек. К тому же наверняка по стадиону будут расхаживать продавцы, торгующие кока-колой и другими прохладительными напитками. А сразу за пределами стадиона находятся самые разные пабы для тех, кто предпочитает пиво. Густое травяное покрытие на поле стадиона сейчас пустовало, виднелись лишь несколько рабочих, приводящих в порядок некоторые участки. Здесь будут проводиться почти все виды программы соревнований по легкой атлетике. Овальная тартановая дорожка была размечена для обычного и барьерного бега на различные дистанции, виднелись ямы для прыжков и сектора для метаний. Гигантское демонстрационное табло было установлено на дальнем конце стадиона, чтобы мгновенно воспроизвести наиболее интересные моменты спортивных соревнований, и Динг почувствовал, как его охватывает волнение. Ему еще ни разу не доводилось присутствовать на Олимпийских играх. Но сам он был в достаточной степени атлетом, чтобы оценить ту степень подготовки, какая требовалась для участия в состязаниях. Самая безумная часть всего этого заключалась в том, что, какими бы хорошими атлетами ни были его люди, им не сравниться с теми олимпийскими атлетами, в большинстве еще мальчиками и девочками, по мнению Динга, которые завтра будут маршировать на открытии игр по дорожке стадиона. Даже его стрелки вряд ли сумеют выиграть соревнования по стрельбе из винтовок и пистолетов. Его люди были универсалами, подготовленными для выполнения многих задач, тогда как олимпийские атлеты были узкими специалистами. Эти соревнования имели такое же отдаленное отношение к реальной жизни, как игра профессиональных бейсболистов, и все-таки зрелище соревнований олимпийцев будет прекрасным.

– Да, мы потратили огромные деньги, – сказал Фрэнк Вилькерсон.

– Где расположены ваши силы, готовые немедленно реагировать на беспорядки? – спросил Чавез. Полковник сделал жест и повернулся.

– Вон там.

– Эй, да ведь это так приятно! – воскликнул Чавез, входя в прохладный водяной туман.

– Да, это действительно приятно. Этот туман снижает температуру примерно на пятнадцать градусов. Я полагаю, что многие посетители будут приходить сюда во время соревнований, чтобы немного охладиться. Видишь, у нас здесь установлены телевизионные экраны, так что они смогут одновременно следить за соревнованиями.

– Да, это пригодится, Фрэнк. А как относительно атлетов?

– У нас размещены такие же устройства в туннелях, по которым они выходят на поле стадиона, а также в главном туннеле, через который они пройдут, выходя на парад. Но, выйдя на поле, им придется мириться с жарой и потеть.

– Пусть господь поможет марафонцам, – сказал Чавез.

– Совершенно верно, – согласился Вилькерсон. – Там будут расставлены медицинские пункты в разных местах марафонской дистанции. Прогноз погоды на ближайшие две недели – чистое небо и жара. Но у нас много пунктов первой помощи в местах соревнования олимпийцев. Это особенно понадобится на велодроме.

– Гаторейд, – заметил Чавез после секундного размышления.

– Что?

– Это спортивный напиток, вода и масса электролитов, помогающих избежать теплового удара.

– Ах да. У нас есть нечто подобное. Кроме того, соляные таблетки. Целые ведра.

Через несколько минут они вошли в помещение службы безопасности. Чавез увидел солдат австралийского SAS, отдыхающих в креслах в прохладной атмосфере кондиционированного воздуха. Рядом стояли телевизоры, чтобы они могли наблюдать за соревнованиями, и другие экраны, по которым они могут следить за критическими точками. Вилькерсон представил гостей находящимся здесь австралийским солдатам, после чего произошел обмен рукопожатиями и послышались приветственные возгласы, все это с открытым дружелюбием, которым славятся австралийцы. Их сержанты сразу разговорились с сержантами «Радуги», и скоро была достигнута атмосфера взаимного уважения. Профессиональные солдаты сразу распознали своих коллег, их братство было братством элиты.

* * *

Комплекс в Канзасе быстро заполнялся. В первый день Попов занимал единственную комнату на четвертом этаже, но теперь были уже заняты по крайней мере шесть соседних.

Глядя наружу, он видел, как быстро заполняются парковочные площадки личными автомобилями тех, кто приехал сегодня. Попов подсчитал, что на поездку из Нью-Йорка потребуется от двух до трех дней, так что приказ вывозить людей поступил недавно, но где грузовые машины с их имуществом? Если люди собираются жить здесь неопределенно долго, то приходится принимать во внимание, что это всего лишь отель – пусть комфортабельный, но это не тот комфорт, который существует в местах постоянного проживания. Семьи с маленькими детьми могут быстро сойти с ума из-за постоянной близости с малышами. Он увидел молодую пару, разговаривающую с другой, и услышал обрывок разговора, когда проходил мимо. Они были явно взволнованы зрелищем диких животных, которых увидели, проезжая мимо. Действительно, олени и другие подобные животные красивы, подумал Попов, молча соглашаясь с ними, но вряд ли они заслуживают такого оживленного обмена мнениями по этому предмету. Разве это не те талантливые ученые, работающие в «Горайзон Корпорейшн»? Они разговаривали, как юные пионеры, впервые выехавшие из Москвы и с изумлением разглядывающие «чудеса» в совхозе. Входя в свою комнату, бывший офицер КГБ подумал о том, что гораздо интереснее побывать в театрах Вены или Парижа. Но тут ему в голову пришла другая мысль. Все эти люди – любители природы. Может быть, он сможет сам ознакомиться с их интересами. Разве у него в комнате не стоит целый ряд видеокассет?

Да, вот они. Попов нашел их и вставил одну в видеомагнитофон и включил телевизор.

А-а, опять озоновый слой, о котором люди на Западе так переживают. Попов подумал, что сам он начнет проявлять беспокойство не раньше, чем антарктические пингвины, живущие прямо под озоновой дырой, станут умирать от солнечных ожогов. Тем не менее он продолжал смотреть и слушать. Оказалось, что видеокассета выпущена какой-то группой под названием «Земля прежде всего», а ее содержание, скоро заметил Попов, было таким же спорным, как все, производимое в СССР государственными кинокомпаниями. Эти люди были действительно крайне взволнованы и призывали к закрытию различных промышленных компаний, производящих вредные химические вещества. Но что тогда будет с кондиционированием воздуха? Значит, они требуют отказаться от кондиционирования воздуха, чтобы спасти пингвинов от излишнего ультрафиолетового излучения? Что за глупость!

Попов засек по таймеру, что фильм продолжался пятьдесят две минуты. Следующая кассета, выбранная им и произведенная той же группой, касалась плотин. Показ открылся проклятиями по адресу «преступников, губящих окружающую среду», которые спроектировали и построили гидроэлектростанцию Гувера на реке Колорадо.

Но ведь это электростанция! Разве людям не нужно электричество? Разве гидроэлектростанции не являются самыми чистыми источниками электричества? Эта самая видеокассета, созданная в Голливуде, наверняка использовала в процессе производства то самое электричество, которое вырабатывается на этой гидроэлектростанции. Кто эти люди? – пытался понять Попов. Друиды? Это слово опять вернулось к нему. Жертвоприношение девственниц, обожествление деревьев. Если это так, то они приехали в странное место. Почти невозможно увидеть деревья на равнинах западного Канзаса, покрытых полями пшеницы.

Друиды? Поклонники природы? Он перемотал ленту, проверил использованные периодические издания и нашел еще одно, опубликованное этой группой «Земля прежде всего».