Текст книги "Радуга Шесть"

Автор книги: Том Клэнси

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 67 страниц)

– У меня маленький бюджет – впрочем, заходи, я посмотрю на твой товар.

– Когда зайти?

– Здесь очень строго следят за безопасностью, приятель. Сомневаюсь, что мне разрешат привезти тебя на базу, но я как-нибудь попытаюсь взять тебя с собой. Скажем, завтра после обеда?

– С удовольствием. Когда?

– Завтра после обеда? Я заеду сюда за тобой.

– Да, – ответил Попов. – Буду ждать.

– Отлично. Мы можем поесть, – «ланч работяги», понимаешь? А потом возьму тебя с собой.

– Буду здесь в полдень, – пообещал Попов. – Со своими инструментами.

* * *

Сирилу Холту было за пятьдесят, и у него был усталый вид старшего британского служащего или правительственного чиновника. Хорошо одет в отлично сшитый костюм и с дорогим галстуком – одежда здесь, знал Кларк, была великолепной, но совсем не дешевой. Он пожал всем руки и сел в кабинете Кларка.

– Итак, – сказал Холт, – насколько я понимаю, у вас здесь возникла проблема.

– Ты прочитал перехваты?

– Да, – кивнул Холт. – Ваши парни в АНБ отлично работают. – Ему не требовалось добавлять, что и британцы проделали хорошую работу, опознав линию, которой пользовался резидент русской разведки.

– Расскажи нам про Кириленко, – попросил Кларк.

– Толковый парень. У него группа из одиннадцати оперативников и, наверно, еще несколько внештатных помощников, занимающихся сбором информации и тому подобным. Это все «легальные» сотрудники с дипломатическим прикрытием. Конечно, есть и нелегалы, связывающиеся непосредственно с ним. Мы знаем двоих, маскируются под бизнесменов, ведут настоящую работу в придачу к шпионажу. Собирали эти сведения долго, и теперь у нас целая энциклопедия. Как бы то ни было, Иван – способный компетентный парень. Прикрытием у него является должность третьего секретаря посольства, он исполняет свои дипломатические обязанности как настоящий дипломат, и пользуется популярностью у людей, с которыми контактирует. Остроумный, хороший парень, с ним приятно выпить пинту. Как ни странно, водке он предпочитает пиво. Похоже, что жизнь в Лондоне ему нравится. Женат, двое детей, мы не заметили у него плохих привычек. Жена не работает, но мы не видели, что она занимается какой-то тайной деятельностью. Обычная домохозяйка, насколько нам удалось выяснить. Ее тоже любят в дипломатическом сообществе. – Холт передал фотографии обоих. – И вот вчера наш друг зашел выпить пинту в своем любимом пабе. Находится в нескольких кварталах от Кенсингтона, недалеко от дворца, – здание посольства принадлежало еще царям, как и у вас в Вашингтоне. Нужно сказать, что этот паб лучше большинства в Лондоне. Вот фотография парня, с которым он пил пиво, мы уже обработали ее на компьютере. – Так еще одна фотография попала в руки Кларка.

Лицо, увидели Кларк и Тауни, было самым обыкновенным. Темные волосы, карие глаза, стандартные черты лица. Он был таким же обычным, как железный мусорный бак во дворе дома. На фотографии одет в пиджак с галстуком. В выражении лица ничего примечательного. Такой тип мог обсуждать футбол, погоду или как убить человека – все, что угодно.

– Я не думаю, что у него есть любимое место в пабе?

– Нет, обычно сидит у стойки бара, но иногда в кабине, и редко занимает одно и то же место два раза подряд. Мы думали о том, чтобы поставить «жучка», – сказал им Холт, – но это трудно технически, хозяин бара заподозрит, что мы проделываем что-то нехорошее, да и сомнительно, что «жучок» принесет какую-нибудь пользу. Его английский, между прочим, идеальный. Хозяин думает, похоже, что он из какого-нибудь северного графства.

– Он знает, что вы следите за ним?

– Трудно сказать, но мы так не думаем, – покачал головой Холт. – Группы наблюдения постоянно меняются, они составлены из моих лучших людей. Парни регулярно заходят в этот паб, даже когда его там нет, на случай, если он оставил там одного из своих сотрудников с целью контрнаблюдения. Здания в этом районе позволяют нам следить за ним достаточно легко с помощью камеры. Мы замечали несколько возможных передач, когда люди на мгновение касаются друг друга, но ведь вы оба знаете правила. Мы все сталкиваемся с людьми на переполненных тротуарах, разве не правда? Это ведь не означает, что при этом происходит передача. Вот почему мы учим своих оперативников делать это. Особенно когда улицы набиты людьми, вы можете иметь дюжину камер, направленных на вашего субъекта, и ничего не заметить.

Кларк и Тауни кивнули. Передача в момент соприкосновения существовала с давних пор. Вы идете по улице и в нужный момент делаете вид, что случайно сталкиваетесь с кем-то. Мгновенно его рука передает что-то вам в руку или роняет в ваш карман, и при минимальной практике это практически незаметно даже тем, кто следит за вами. Чтобы передача прошла успешно, только одному из двух следует иметь что-то заметное. Это может быть гвоздика в петлице, цвет галстука, или то, как вы несете газету, или солнечные очки, или один из множества знаков, известных только участникам мини-операции. Таков простейший из примеров передачи информации на виду у всех, самый простой в применении, и по этой причине бич контрразведывательных агентств.

Но, если он и передал что-то этому парню Попову, у «пятерки» есть фотография мерзавца. Может быть, есть, напомнил он себе. Нет никакой гарантии, что парень, с которым он пил пиво вчера, и есть тот самый человек. Возможно, Кириленко оказался достаточно сообразительным, вошел в паб и завел разговор с каким-то другим посетителем, просто для того, чтобы подразнить «пятерку» и дать им еще одну, выбранную наугад личность, которую придется проверить. Для этого требуются люди и время, а ведь Служба безопасности не располагала ни тем, ни другим. Шпионаж и контрразведка остаются самой увлекательной игрой в городе, и временами даже сами игроки не знают, какой счет на табло.

– Значит, ты усилишь наблюдение за Кириленко? – спросил Билл Тауни.

– Да. – Холт кивнул. – Но прошу вас иметь в виду, что нам противостоит высококвалифицированный игрок, так что я ничего не могу гарантировать.

– Я знаю это, мистер Холт. Я долгое время был оперативником, и Второе главное управление так и не смогло захватить меня, – сказал Кларк гостю из Секретной службы. – И все-таки есть у вас хоть что-нибудь на Попова?

Холт покачал головой.

– Это имя не фигурирует в наших файлах. Полагаю, вполне возможно, что он проходит у нас под другим именем.

Может быть, он имел контакт с нашими друзьями из ИРА, – между прочим, это представляется мне весьма вероятным, потому что он – специалист по терроризму. Тогда было много таких контактов. У нас есть осведомители в ИРА, и я собираюсь показать эту фотографию некоторым из них. Но в таком деле нужно быть предельно осторожным. Среди моих осведомителей есть двойные агенты. Наши ирландские друзья проводят свои контрразведывательные операции, помните?

– Я никогда не работал против них, – заметил Джон. – Насколько они хороши?

– Чертовски хороши, – заверил его Холт, поддержанный кивком от Билла Тауни. – Они в высшей степени преданы своему делу и великолепно организованы. Правда, теперь их организация раздроблена до некоторой степени. Совершенно очевидно, что некоторые из них не хотят, чтобы разразился мир. Наш хороший друг Джерри Адамс по профессии политик, и если беспорядки закончатся, а его не выберут на высокую должность, – на что он совершенно очевидно рассчитывает, – тогда его позиция будет под ударом. И все-таки большинство, как нам представляется, готовы прекратить операции, заявить о победе и дать миру шанс. Это в некоторой степени помогло нашей вербовке осведомителей, но в ИРА есть элементы более воинственные сегодня, чем десять лет назад. Это является причиной для беспокойства, – сказал им Холт.

– Такая же ситуация в долине Бекаа, – согласился Кларк. Что бы вы делали, когда Сатана придет к Иисусу? Некоторые никогда не захотят прекратить борьбу с грехом, а если это означает, что придется самим создать грех, ну что ж, это всего лишь плата за занятие нашим бизнесом, не правда ли? – Они просто не хотят остановиться, им интереснее продолжать борьбу.

– Да, в этом и заключается проблема. Не стоит говорить – вы сами понимаете – что одна из основных целей этих парней находится прямо здесь. SAS не пользуется популярностью у ИРА.

Это тоже не было новостью. Командос часто выдвигались на место беспорядков, чтобы «разобраться» с членами ИРА, которые совершали две серьезные ошибки: нарушали закон и не сумели скрыть это. По мнению Джона, использовать солдат в операциях, которые были по своему характеру полицейскими, являлось неправильным, но затем он был вынужден признать, что «Радуге» поручено выполнять именно такую миссию, образно говоря. Однако SAS делал вещи, которые в определенном контексте могут быть названы заранее обдуманным убийством. Британия, как она ни походила на США в некотором отношении, все-таки являлась другой страной, с другими законами и совершенно иными правилами во многих областях. Поэтому в Герефорде уделялось такое внимание безопасности. Ведь нельзя исключить ситуацию, когда в один прекрасный день здесь появятся десяток-другой плохих парней с автоматами Калашникова «АК-47». Ему необходимо принимать во внимание, что у его людей, подобно многим солдатам и офицерам SAS, постоянно живущим здесь, есть семьи, и террористы не всегда уважают права гражданского населения. Не уважают? Да просто не обращают на них внимание.

* * *

Решение на площади Дзержинского, 2, было принято с необычной скоростью, и курьер уже отправился в путь. Кириленко с удивлением прочитал шифрованное сообщение.

Курьер вылетел рейсом Аэрофлота в Хитроу с дипломатической сумкой, которая оставалась неприкосновенной до тех пор, пока она находилась в руках курьера, – были известны случаи, когда сумки похищали ради дипломатической почты, которая часто не была зашифрована. Однако курьеры знали это и действовали в строгом соответствии с правилами, – если им нужно было посетить туалет, туда же забирали и дипломатическую сумку. А затем со своими дипломатическими паспортами они проскакивали без задержки посты контроля и выходили с дипломатическими сумками – обычно простыми брезентовыми мешками – к ожидающим их автомобилям, которые всегда стояли у подъезда аэропорта, проходя мимо глаз тех, кто с готовностью променяли бы девственность своих дочерей на один взгляд внутрь этой сумки.

Так произошло и сейчас. Дипкурьер прибыл вечерним рейсом из международного аэропорта «Шереметьево». В Хитроу он без промедления был пропущен через паспортный и таможенный контрольные посты и быстро сел в ожидающий его автомобиль, за рулем которого сидел сотрудник посольства. Отсюда понадобилось всего сорок минут езды через поток машин, заполнивших дороги в часы пик, чтобы доехать до Кенсингтона и пройти в кабинет Кириленко. Конверт из манильской бумаги был запечатан воском – это гарантировало, что никто его не открывал. Резидент поблагодарил курьера за этот пакет и еще два, доставленных ему. Затем он принялся за работу. Было слишком поздно, и ему пришлось пропустить посещение паба и обычную пинту, что вызвало у него раздражение. Он действительно наслаждался атмосферой своего любимого паба. В Москве и в других странах, где ему приходилось служить, не было ничего подобного. И вот теперь у него в руках находилось полное досье на Кларка, Джона Т., старшего офицера-оперативника ЦРУ. Оно занимало двадцать страниц, напечатанных через один интервал, и три фотографии. Кириленко прочитал досье не спеша. Оно действительно производило впечатление. В соответствии с ним во время первой и единственной встречи с председателем Головко Кларк вывез из страны жену и дочь бывшего председателя КГБ Герасимова, воспользовавшись для этого... подводной лодкой. Значит, история, которую он прочитал в западных средствах массовой информации, была правдой? Она походила на что-то из Голливуда. Затем он действовал в Румынии, в период падения Николае Чаушеску, далее совместно с резидентом в Токио спас японского премьер-министра и снова с русской помощью принимал участие в устранении Махмуда Хаджи Дарейи. «Считают, что к его мнению прислушивается американский президент», гласила аналитическая страница, – и неудивительно, подумал Кириленко. Сам Сергей Николаевич Головко добавил свои мысли к этому досье. В высшей степени компетентный офицер-оперативник, независимо мыслит, известно, что проявлял собственную инициативу во время операций, считается, что не допустил ни единой ошибки в своих действиях... руководил подготовкой обоих Эдварда и Мэри Патриции Фоули, соответственно директора ЦРУ и заместителя директора по оперативной работе, в академии ЦРУ в Йорктауне, Виргиния. Исключительно выдающийся офицер, подумал Кириленко. Кларк сумел произвести впечатление на самого Головко, а мало кому даже из русских удавалось добиться этого.

И вот сейчас он находится где-то в Англии, занимается чем-то секретным, и агентство Кириленко проявляет теперь интерес к этому, поскольку вы всегда стараетесь следить за такими людьми. Резидент достал из своего бумажника клочок бумаги, на котором были написаны цифры, походившие на номер сотового телефона. У него было несколько таких телефонов в ящике стола. Это устраивало его, потому что загружало работой связистов, не стоило денег посольской бухгалтерии и было безопасно. Внедриться в чужой, но известный телефонный счет было непросто, однако в отсутствие электронных кодов это был всего лишь еще один сигнал в городе, затопленном миллионами сигналов.

Дмитрий Аркадьевич поступал таким же образом. В каждом городе мира были люди, дублирующие телефонные номера и нелегально продающие их на улице. Лондон не являлся исключением.

– Да? – произнес отдаленный голос.

– Дмитрий, это Иван.

– Да?

– У меня находится пакет, который ты просил. Мне потребуется плата на условиях, о которых мы договорились.

– Это будет сделано, – пообещал Попов. – Где мы можем совершить обмен?

Это было просто. Кириленко предложил время, место и метод передачи.

– Согласен. – И связь была прервана через несколько секунд. Попов, возможно, и был уволен по сокращению штатов, но он по-прежнему придерживался правил телефонной дисциплины.

Глава 20
Контакты

Она знала, что больна, не уверена, насколько тяжело, но Мэри Баннистер понимала, что чувствует себя плохо. Через туман наркотиков пробивалась тревожная мысль, что болезнь может оказаться серьезной. Ей никогда не приходилось бывать в больнице, за исключением местного пункта скорой помощи, когда она растянула лодыжку и ее отец беспокоился, что она может быть сломана. Однако теперь девушка лежала на больничной кровати со стойкой для внутривенного вливания рядом и прозрачной пластиковой трубкой, тянувшейся к ее правой руке. Одно зрелище этого испугало ее, несмотря на наркотики, вливающиеся в систему кровообращения. Она не могла понять, что за лекарства ей дают. Доктор Киллгор вроде сказал, что это жидкости, чтобы поддерживать необходимый уровень влаги в ее организме, и некоторые другие препараты. Она потрясла головой, стараясь освободиться от паутины и все вспомнить. А почему бы ей все не выяснить? Она опустила ноги вправо и встала, неуверенно покачиваясь, затем наклонилась, чтобы посмотреть на бутылочки, висящие на дереве. Ей было трудно сконцентрироваться, и она наклонилась поближе. Тут она увидела, что пометки на трубках были кодированы, так что ей ничего не было понятно. Субъект F4 выпрямилась и попыталась нахмуриться от раздражения, но и это ей не удалось. Она осмотрела палату. На другой стороне чего-то, похожего на кирпичную разделительную стенку в пять футов высотой, стояла еще одна кровать, но она не была занята. На дальней стене висел телевизор, выключенный в данный момент. Пол был из плиток и холодил ее босые ноги. Дверь деревянная и со щеколдой вместо ручки. Это была обычная больничная дверь, но Мэри не знала этого. Нигде не видно телефона. Разве в больницах не стоят телефоны в палатах? Неужели это больница и она находится в ней? Все указывало на то, что это больница, но ее мозг работал медленно и как бы неохотно, она это интуитивно осознавала. У нее было ощущение, будто она чересчур много выпила. Кроме того, что она чувствовала себя больной, ей казалось, что она уязвима и не полностью контролирует себя. Нужно что-то предпринять, хотя, что именно, она не знала. Некоторое время она стояла и обдумывала, как ей поступить, затем взяла стойку с капельницами в правую руку и пошла к двери. К счастью, электронная контрольная система на стойке снабжалась электричеством от батареи и не была присоединена к розетке в стене. Стойка легко катилась на резиновых колесах.

Дверь, оказалось, не была заперта. Она открыла ее, высунула голову и осмотрела коридор. Он был пуст. Она вышла из палаты и пошла по коридору, все еще катя за собой стойку с висящими на ней бутылочками для внутривенного вливания. Она не увидела столика дежурной медсестры ни на одном конце коридора, но не сочла это чем-то необычным. Субъект F4 пошла направо, толкая теперь стойку перед собой, пытаясь найти что-то, она не знала, что именно. Ей удалось нахмуриться, и она принялась открывать двери, мимо которых проходила. Но, хотя они открывались, в большинстве темных комнат ничего не было, в них сильно пахло дезинфекцией. Наконец она добралась до самого конца коридора, остановилась перед дверью Т-9 и за ней нашла что-то другое. Там не было кроватей, зато стоял стол и на нем – компьютер. Монитор светился, это означало, что компьютер включен и работает. Она вошла в комнату и наклонилась над столом. Это был АйБиЭм, подключенный к компьютерной сети. Она знала, как работать на таком компьютере. Она увидела, что у него есть даже модем. Ну что ж, тогда она сможет – что?

Ей потребовалась пара минут, чтобы принять решение. Она может послать письмо своему отцу!

* * *

В пятидесяти футах от нее и отделенный одним этажом, Бен Фармер налил кружку кофе и сел во вращающееся кресло после короткого посещения мужского туалета.

Он взял журнал «Био-Вотч» и продолжил чтение. Было три часа утра, и в этом конце здания царила тишина.

* * *

Папочка, я не уверена, где нахожусь сейчас. Они говорят, что я подписала какой-то документ, позволяющий им проводить со мной медицинские тесты, какое-то новое лекарство или еще что-то, но я чувствую себя отвратительно и не знаю, почему они подключили меня к медицинской штуке, воткнутой в руку, чувствую себя отвратительно, и я...

* * *

Фармер закончил статью о глобальном потеплении и затем посмотрел на дисплей. Компьютер пробежал по действующим камерам, показывая, что все больные находятся в своих кроватях – за исключением одной. В чем дело? – подумал он, ожидая, пока компьютер не вернется к той камере, поскольку Фармер не успел заметить кодовый номер субъекта, чья кровать пустовала. Проклятие, исчезла F4. Это ведь девушка. Субъект F4, Мэри как-то. Черт возьми, куда она могла уйти? Он включил прямой контроль и проверил коридор. Здесь тоже нет никого. Никто не пытался пройти через двери в остальную часть комплекса. Обе заперты и поставлены на тревожную сигнализацию. Где доктора, черт бы их побрал? Сегодня дежурит женщина, Лани вроде бы, остальной персонал ненавидит ее из-за того, что она высокомерная отвратительная сука. По-видимому, она не нравится и Киллгору, потому что он всегда ставит ее в ночную смену. А, вот какая у нее фамилия – Палачек. Фармер смутно подумал, какой она национальности, и поднял микрофон, подсоединенный к системе громкого вешания.

– Доктор Палачек, доктор Палачек, прошу вас позвонить в службу безопасности, – произнес он по системе громкой связи. Прошло около трех минут, прежде чем зазвонил его телефон.

– Это доктор Палачек. Что случилось?

– Субъект F4 отправилась на прогулку. Я не вижу ее на камерах наблюдения.

– Иду. Позвони доктору Киллгору.

– Сейчас позвоню, доктор. – Фармер набрал номер по памяти.

– Да? – послышался знакомый голос.

– Сэр, это Бен Фармер. Субъект F4 исчезла из своей комнаты. Сейчас мы ищем ее.

– О'кей, позвоните мне, когда найдете. – И связь прервалась. Киллгор не проявил никакого волнения. Можно некоторое время бродить по зданию, но незамеченной выйти из него невозможно.

* * *

В Лондоне по-прежнему был час пик. Квартира Ивана Петровича Кириленко находилась недалеко от посольства, что позволяло ему ходить на работу пешком. Тротуары были переполнены быстро идущими людьми, спешащими на работу, британцы – вежливые люди, но жители Лондона всегда спешат. Кириленко подошел к намеченному углу ровно в 8.20. В левой руке он держал «Дейли Телеграф», консервативную утреннюю газету. Он остановился у пешеходного перехода, ожидая, когда зажжется зеленый свет.

Обмен был осуществлен образцово. Никаких слов, только двойной толчок локтем, говорящий, что ему нужно ослабить пальцы на газете, и один номер «Телеграфа» поменялся на другой. Передача была осуществлена образцово, скрытно от всех. Резидент с трудом удержался от улыбки. Участие в оперативном мероприятии всегда доставляло ему удовольствие. Несмотря на высокий пост, который он занимал, Кириленко наслаждался практикой шпионажа, хотя бы для того, чтобы доказать себе, что он по-прежнему способен делать это ничуть не хуже молодых сотрудников, находящихся у него в подчинении. Через несколько секунд красный свет изменился, стал зеленым, и мужчина в коричневом плаще со своей утренней газетой устремился вместе с потоком прохожих через улицу, удаляясь в сторону от Кириленко. До посольства оставалось два квартала. Он прошел через железные ворота и вошел в здание, мимо поста службы безопасности и далее в свой кабинет на втором этаже. Здесь он повесил пальто на крючок на обратной стороне двери, сел за стол и открыл утреннюю газету.

Итак, Дмитрий Аркадьевич сдержал слово. Перед Кириленко лежали два листка белой нелинованной бумаги, исписанных от руки подробными комментариями.

Оперативник Джон Кларк находится сейчас в Герефорде, Англия, где возглавляет новую многонациональную антитеррористическую организацию под названием «Радуга», в которую входят от десяти до двадцати отборных людей, набранных в Англии, Америке и, возможно, в других странах. Это «черная» операция, известная только горстке высокопоставленных чиновников. Его жена работает медсестрой в местной больнице, открытой для гражданских лиц. Служащие «Радуги» пользуются популярностью среди местного населения, работавшего на базе SAS. «Радуга» провела три операции в Берне, Вене и Испании, где в каждом случае расправилась с террористами – Кириленко обратил внимание на то, что Попов избегал термина, который использовался раньше, – «прогрессивные элементы», – эффективно и быстро, под прикрытием местных полицейских агентств. Группа «Радуга» может пользоваться снаряжением американской армии, как это произошло в Испании и отчетливо видно на телевизионных передачах операции, видеозаписи которой можно получить лучше всего через военного атташе, – такова рекомендация Попова.

В общем, по мнению резидента, это был полезный, сжатый и информативный доклад и равноценный обмен на документ, переданный Попову на углу улицы.

* * *

– Ну что, заметил что-нибудь сегодня утром? – спросил Сирил Холт у старшего агента группы наблюдения.

– Нет, – ответил другой служащий «пятерки». – Он нес, как всегда, «Дейли Телеграф», и, как обычно, в левой руке, но на переходе стояло много народа. Передача могла состояться, но если она произошла, мы не заметили. Кроме того, мы имеем дело с профессионалом, сэр, – напомнил старший группы наблюдения заместителю директора Секретной службы.

* * *

Со своей широкополой шляпой на коленях, Попов сидел в поезде, возвращаясь обратно в Герефорд. Он делал вид, что читает газету, однако на самом деле перелистывал фотокопии страниц, напечатанных через один интервал и доставленных из Москвы.

Дмитрий Аркадьевич с удовлетворением отметил, что Кириленко сдержал данное ему слово. Таким и должен быть резидент. И вот теперь Попов сидел один в вагоне первого класса скорого поезда, который отправился со станции Пэддингтон Стейшн, узнавал все больше и больше о Джоне Кларке и испытывал к нему растущее уважение. Бывшее агентство Попова в Москве уделило ему большое внимание. К досье были приложены три фотографии, одна из них, высокого качества, сделана, по-видимому, в кабинете самого председателя Российской службы безопасности в Москве. Они даже не пожалели времени, выясняя подробности о его семье. Две дочери, одна все еще учится в колледже в Америке, другая – врач, замужем за Доминго Чавезом, еще одним оперативником.

ЦРУ, прочитал Попов. Доминго Эстебанович Чавез, возраст за тридцать, тоже встречался с Головко и был, по-видимому, партнером старшего офицера. Оба полувоенные офицеры... а вдруг этот Чавез тоже сейчас в Англии? Его жена врач, это легко проверить. Кларк и его партнер невысокого роста, официально описаны как исключительно способные и опытные офицеры-оперативники, оба говорят на русском языке, описанном в досье как язык грамотного и культурного человека – несомненно, оба окончили лингвистическую военную школу в Монтерее, Калифорния. Чавез, говорилось дальше в досье, имеет ученую степень магистра международных отношений, которую он получил в университете Джорджа Мейсона, расположенном рядом с Вашингтоном, за его обучение платило, несомненно, ЦРУ. Таким образом, ни Кларк, ни Чавез не являются простыми головорезами. Оба получили хорошее образование. А младший, к тому же, женат на враче.

Их известные и подтвержденные операции – ничего себе! – подумал Попов. Две особенно выдающиеся осуществлены с русской помощью, да еще они вывезли жену и дочь Герасимова из России десять лет назад, это не считая нескольких других известных, но не подтвержденных... «Поразительные» – это правильное слово для обоих. Попов сам был оперативником в течение более двадцати лет и знал, как произвести впечатление.

Кларк был, должно быть, звездой в ЦРУ, а Чавез, без сомнения, его протеже и идет по стопам своего... тестя... Ну, разве это не интересно?

* * *

Они нашли ее в три сорок, она все еще печатала на компьютере, медленно и плохо, с массой ошибок. Бен Фармер открыл дверь и увидел сначала стойку с бутылочками для внутривенного вливания и затем спину девушки в больничном халате.

– Привет, – сказал охранник с некоторой симпатией. – Решила прогуляться, да?

– Я хотела сказать папе, где я, – ответила Мэри Баннистер.

– Вот как. По электронной почте?

– Совершенно верно, – ответила она приятным голосом.

– А теперь давай вернемся в палату, хорошо?

– Пожалуй, – сказала она усталым голосом. Фармер помог ей встать и повел по коридору, бережно поддерживая за талию. Идти было недалеко, он открыл дверь палаты № 4, уложил ее в постель и накрыл одеялом. Перед уходом он понизил напряжение в освещении, так что в палате воцарился полумрак, и затем отыскал доктора Палачек, ходившую по коридору.

– У нас, возможно, возникла проблема, док.

Лани Палачек не любила, когда ее называли «док», но на этот раз пропустила это мимо ушей.

– Что за проблема?

– Я нашел ее в комнате Т-9 за компьютером. Она говорит, что послала электронное письмо своему отцу.

– Что? – Фармер увидел, что ее глаза едва не выпали из орбит.

– Она сказала мне об этом.

«Проклятие!» – подумала доктор.

– А что ей известно?

– Наверно, не так много. Ни один из них не знает, где они находятся. – И даже вид из окна ничем не поможет. Пейзаж состоял из холмов, поросших лесом, не было видно даже площадки для парковки автомобилей, номера которых могли бы навести на след. Эта часть операции была тщательно продумана.

– Есть ли способ вернуть посланное ей письмо?

– Если у нас будет ее пароль и сервер, к которому она подсоединилась, то может быть, – ответил Фармер, который отлично разбирался в компьютерах. Почти все в компании прошли хорошее обучение. – Я могу попытаться, после того как она проснется, – скажем, через четыре часа.

– Нельзя ли сделать так, чтобы оно не ушло?

Фармер покачал головой:

– Сомневаюсь. Мало какие программы действуют таким образом. У нас нет программного обеспечения AOL на наших системах, только Eudora, а если она ввела команду «послать немедленно», то письмо давно ушло. Оно поступает прямо во Всемирную сеть, и, когда оно окажется там, – все, пиши пропало.

– Киллгор будет вне себя.

– Да, мэм, – ответил бывший морской пехотинец. – Может быть, стоит ограничить доступ к компьютерам вводом пароля. – Он промолчал о том, что отвлекся от мониторов на некоторое время и что все это было его ошибкой. Но ведь его никто не инструктировал о возможности такого случая, и почему, черт возьми, они не запирают комнаты, доступ в которые хотят ограничить? Или просто запирать субъектов в их комнатах? Пьяницы из первой группы тестируемых субъектов испортили их. Ни один из этих уличных бродяг не умел пользоваться компьютерами, да у них и желания такого не возникало, и никому не пришла в голову мысль, что кто-то из теперешней группы экспериментальных животных может воспользоваться компьютером. Ну ничего, он был свидетелем более крупных ошибок, чем эта. Хорошей новостью, однако, было то, что ни при каких обстоятельствах они не могут знать, где находятся, им, разумеется, неизвестно название компании, которой принадлежит это здание. Без этого, что может F4 сказать кому-нибудь? Ничего, имеющее какую-нибудь ценность, Фармер был уверен в этом. Но Палачек была права относительно одного, в этом Фармер не сомневался. Доктор Киллгор будет вне себя от ярости.

* * *

Английский ленч «работяги» являлся национальной традицией. Хлеб, сыр, крошечные томаты, чатни и мясо, – в данном случае, мясо индейки, – вместе с пивом, разумеется.

Попову эта еда понравилась еще во время его первого приезда в Англию. Он потратил время на то, чтобы снять галстук и сменить одежду, надев более простую. Теперь он предстал перед своим приятелем, похожим на рабочего человека.

– Ну здравствуй, – приветствовал его сантехник, занимая место напротив него. Его звали Эдвард Майлз. Высокий крепкий мужчина с татуировкой на руке – Попов знал, что в Британии это любят, особенно военные. – Вижу, ты принялся за ленч раньше меня.

– Как прошло утро?

– Все как всегда. Отремонтировал водонагреватель в одном из домов для французского парня. Он, между прочим, входит в состав новой команды. Его жена – настоящая красотка, – доложил Майлз. – Видел его только на фотографии. Оказывается, он сержант французской армии.

– Неужели? – Попов отхватил кусок от своего сандвича.

– Да, придется вернуться сегодня после обеда, чтобы закончить работу. Затем нужно исправить водяной бачок в здании их штаба. Проклятому бачку не меньше пятидесяти лет! Не исключено, что мне придется изготовить вышедшую из строя деталь, чтобы отремонтировать чертову древность! Изготовитель разорился собачий век назад. – Майлз взялся за свой ленч, искусно разделил его различные ингредиенты, затем свалил их на ломоть только испеченного хлеба.