Текст книги "Мы, монстры. Книга 3: Зверь (СИ)"

Автор книги: Тим Вернер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 33 страниц)

       Теперь – пропал тот Рэй, к которому Йен привык. Которого пытался защитить, которому пытался помочь. Тот Рэй был добрым и слабым, и кажется, таким же чувствительным, как ушастый, только не говорил об этом никому – он не ушастый, ему не положено быть чувствительным.

       Теперь появился другой Рэй. Удары сыпались один за другим, тяжелые и точные, и Йен понимал, что даже не слишком придется прикидываться. Он и впрямь мог проиграть в этой схватке, будь он человеком. Со всей его новообретенной скоростью, со всей легкостью и смертоносностью – этому он мог проиграть.

       Монстр проснулся.

       “Все верно, – думал Йен. – Иначе никак. Чтобы победить монстра, нужен такой же монстр. Только злее. Злее у тебя, конечно, не получится, но ничего, я помогу. Я разозлю. Я кого хочешь разозлю…“

       И ухмылялся, отступая под очередной серией ударов.

       Еще шаг – и он на краю.

       Еще удар – и он…

       Нет, это не тот удар, который был нужен. Это неожиданно слабый, легкий, снова будто бы ненастоящий удар. Йен легко провернулся, ушел в сторону, но не ушел от края.

       “Да что с тобой не так?!” – чуть не взвыл он, и тут же рванулся наружу Затхэ – со всей своей болью, ненавистью и злостью.

       Йен не пустил его.

       Насмешливо спросил:

       – Что так слабо, Рэй? Устал? Нужно отдохнуть?

       “На что ты разозлился в прошлый раз? Как разозлить тебя опять?”

       Что с Даареном, что с Рэем – ему всегда было трудно понять, что именно выводит их из себя. Потому, наверное, так часто и выводил: пытался понять. Но до сих пор не понял.

       “Да что с вами не так?!” – подумал Затхэ. С ненавистью, с тоской.

       Он так и не смог понять людей до конца. Люди так и не смогли принять его. Никогда не примут.

       – Сейчас… – пробормотал Йен и помотал головой, отгоняя лишние чувства.

       Как же трудно им, этим чувствительным.

       – Шаайенн, – еще раз сказал Рэй, так же строго и спокойно, как перед началом боя. Сказал так, будто сейчас тем же тоном объяснит, что так делать нельзя.

       Что нельзя ломать игрушки.

       Нельзя обижать других детей.

       Нельзя есть вот эти ягоды, они опасны, от них превратишься в волка.

       “Интересно, – подумал Йен, – а если бы я съел те ягоды, может, я бы и правда превратился в волка? Куда проще было бы…”

       – Так, – он вскинулся, широко улыбнулся, тряхнул головой. – Продолжим.

       – Что с тобой? – спросил Рэй, пристально глядя в глаза.

       – Не поверишь, – Йен заулыбался еще шире. – Только что то же самое хотел спросить у тебя.

       И ударил первым.

       Рэй – специально, гад! – шагнул назад, блокируя. И повторил.

       “Ну, нет! – рассердился Йен. – Ты не сорвешь мне план!”

       И атаковал в полную силу. Ударил, ушел с разворотом, как это делал Нивен, ударил на выходе. Рэй блокировал, отступал, снова блокировал.

       Конечно, у Йена было преимущество.

       Но самое главное его преимущество было совсем не в том, что он оттеснил сейчас Рэя. Главным было, что он все еще видел всех в этих горах.

       Следующий взмах его меча Рэй остановил слишком высоко – и открылся для прямого удара в корпус. Нивен – в лучшие времена – обязательно использовал бы это, чтобы ткнуть кинжалом, Йен же – просто пнул. Ну, как пнул… Вложил в прямой удар ногой достаточно силы, чтобы Рэй отлетел. Чтобы что-то хрустнуло под кожей. Чтоб не смог мгновенно вскочить – а он будет вскакивать, пока будут силы – чтоб успел услышать.

       Йен так и не понял, чем можно разозлить Рэя. Но точно знал, что заставит его прекратить делать глупости в поединке, прекратить поддаваться и подставляться.

       – О-о… – протянул Йен, лениво подбросил меч, с интересом наблюдая, как Рэй пытается подняться. – Там твои друзья пришли. Во-он у того холма… – и ткнул мечом в сторону, где собралась кучка охотников, Рэй повернул голову, увидел.

       – Стра-ашная даарская армия, – с издёвкой продолжил Йен. – Совсем еще дети, да? И… – Йен принюхался, кивнул себе, – и один ненормальный старик. Что, интересно, они собираются делать? Побить меня, если тебя обижу? Им никто не рассказал, что я сделал с великанами, которые тоже хотели побить меня?

       – Ты их не тронешь, – Рэй медленно поднялся. – Был уговор.

       – Ты как эльф сейчас! – восхитился Йен. – Так же многословен! – и с интересом заглянул в глаза. – Больно, да? Тяжело говорить, когда больно?

       – Ты. Их. Не тронешь, – упрямо повторил Рэй и перехватил меч удобнее.

       – Да-да, – отмахнулся Йен. – Был уговор. Я с первого раза понял. Но уговор был о чем? Что я не трону тех, кто в Дааре. Как думаешь, Рэй, эти, – и снова ткнул мечом, – в Дааре?

       В общем-то сработало.

       Да, никаких монстров в Рэе больше не пробудилось, но он все-таки пошел вперед.

       Ударил тяжело, быстро, уверено, будто у него там не хрустело ничего внутри, будто он все еще не чувствовал боли. Йен догадывался, что такими будут первые несколько ударов, надолго Рэя не хватит. Потому, чтобы все выглядело так, как должно, ровно столько ударов осталось у них, чтобы закончить поединок.

       Рэй и закончит.

       Он вспомнил, за что, за кого бьется.

       От второго удара Йен ушел правильно, от третьего – отскочил слишком далеко, и Рэй снова замер. Всего на мгновение – будто пытался что-то понять, но так и не понял. Двинулся было – шагнуть и ударить в четвертый раз, и оттеснить уже наконец снова к самому краю, но тут Йен понял, что слишком поздно заметил еще одну проблему.

       Оно не ощущалось как проблема, как нечто чуждое, оно было частью гор и воздуха, потому Йен не почуял заранее – услышал, когда оно было почти над головой. Рэй тоже услышал, оба непроизвольно уставились в небо – оно летело сверху.

       Огромная дикая виверна, похожая на Мирта, разве что чуть меньше в размерах, промчалась прямо над их головами.

       И что-то тяжелое рухнуло с виверны на землю между ними.

       Тут же вскочило на ноги. Пошатнулось, но устояло.

       Уставилось на Йена пристально, убийственно, в своей излюбленной манере.

       – Серьезно?! – возмутился Йен.

       – Рассвет, – отозвался Нивен, и кивнул куда-то Йену за спину, будто решил не только сказать, но еще и показать, что вот он, рассвет.

       – Да неужели! – удивился Йен. – А то мы без тебя не заметили! Рэй, мы вот без него не заметили, да? – и тут же угрожающе спросил. – Ты зачем украл мою виверну, гад?! Где остальные?!

       – Спят, – дернул плечом Нивен, продолжая сверлить его пристальным взглядом. – Я сказал. И они спят. А ты – дурак. Отправил мне виверн. Виверны – животные. Я – эльф.

       – Правда, что ли?! – Йен задохнулся от возмущения почти искренне. – Теперь ты, значит, эльф?! Три года был не эльф, а теперь вот вдруг – эльф!

       И уже совершенно искренне процедил:

       – Как же ты вовремя, а!

       – Хватит, – устало попросил Рэй.

       Оба развернулись к нему.

       – Нивен, – тихо сказал Рэй. – Ты понимаешь, что с ним происходит?

       – Кроме того, что он дурак? – спросил Нивен.

       – Нивен, – еще тише сказал Рэй.

       Йену даже показалось, что он попросил.

       А еще – показалось, что он не просто устал, он вот прямо сейчас упадет тут и помрет.

       А еще этот гад опустил меч.

       “Э, нет, – подумал Йен. – Не вздумай!”

       – А Рэй всех по именам теперь называет, – тут же заговорил он, жалуясь Нивену и одновременно пытаясь очень быстро найти выход. – Кого встретит – как давай по имени называть! Сначала меня называл, теперь ты тут упал – и тебя будет…

       Выход должен был быть. И выход нужно было придумать очень и очень быстро.

       В конце концов, на доске еще много фигур.

       А Йен видит здесь всё. И немного больше.

       Кроме, конечно, ушастых летающих…

       Йен оборвал мысль.

       Он нашел.

Глава 38. Люди – остаются

       Йен не дал Нивену ничего сказать.

       Это было просто – пока Нивен соберется говорить, пока поймет, что именно говорить, можно подняться на Гъярнору и спуститься обратно. Еще и Рэй нахмурился – заметил, наконец, что Нивен выглядит как-то не так. И Нивен, возможно, сейчас попытался бы еще объяснить, какой он теперь настоящий человек…

       Или эльф…

       Он так быстро меняет маски, что за ним не уследишь – вылитый Лаэф.

       В любом случае, лучше было не ждать. Не дать сказать ни слова. Ушастый, если заговорит, может, как ни странно, переубедить любого. С Тейрином когда-то сработало. Рэй естественно его сразу же послушает. Но больше всего Йен опасался, что Нивен сможет переубедить его самого.

       Он стоял почти спиной, смотрел на Рэя, и движение Йена было таким стремительным, что он вряд ли даже заметил: полшага, чтобы зайти за спину, и короткий рубящий удар ребром ладони чуть ниже затылка – Нивен сам когда-то показал эту точку.

       Йен отшвырнул его, уже оседающего прямо в руки, с дороги, подальше.

       Теперь – Рэй.

       Рэй так и не поднял меч. Даже, кажется, не попытался.

       “Черт с тобой!” – подумал Йен и сделал выпад – в плечо.

       Ранение не смертельное, но вкупе со сломанными чуть раньше ребрами должно дать результат.

       Рэй пошатнулся, в последний момент вскинул меч. Но было поздно.

       Йен широким легким разворотом ушел от слабого ответного выпада, оказался за спиной. И тяжело ударил локтем в спину.

       Рэй упал.

       Удержался на колене, пришлось бить еще раз, ногой – чтоб откатился, чтобы больше не находился между Йеном и тем самым выступом на Гъярнору.

       “Наверное, – подумал Йен, – это место заколдованное – с него так и хочется пострелять из лука. С чего бы иначе и Сорэн когда-то, и Риирдал сейчас выбрали одну и ту же позицию?”

       Рэй откатился.

       Но не упал – уперся рукой в землю, чтобы подняться.

       С другой стороны уже встал на колено Нивен.

       “Вот упрямые!” – мысленно фыкрнул Йен и шагнул спиной назад к самому краю.

       Пока их не добьешь – будут подниматься. Но сейчас на то, чтобы подняться, им нужно немного больше времени, чем обычно. На один вдох больше. На один миг больше.

       Этого мига Риирдалу должно хватить.

***

       Риирдал ждал этого давно. Зверь постоянно крутился, мелькал, прятался. А теперь наконец – замер. Рэй упал, Зверь развернулся прямо к горе, Далу даже показалось, что уставился прямо на него.

       Рассмотрел?

       Ну, смотри.

       – Я стреляю, – шепнул он и отпустил тетиву, обращаясь не к Зверю, конечно же – к Рэю. – Ты следи за небом.

       Никто не увидит стрелу в небе.

       Слишком быстро мелькнет.

       Главное теперь – чтобы Рэй поднялся.

       Дал выхватил вторую стрелу.

***

       Стрела свистнула оглушительно.

       И будто бы не ударила – толкнула в грудь. Было почти не больно: шатнуло назад и обожгло немного, и Йен подумал, что яда там, должно быть, полно. Риирдал по жизни ядовитый, в его колчане даже обычные стрелы хочешь не хочешь, а пропитаются какой-нибудь дрянью…

       Меч выскользнул из руки – глухо ударился о камень. Долгий тягучий звук. Гул камня. Звон металла.

       Все очень хорошо слышно в пустоте. Пустота была позади, тянулась, чтобы подхватить, и Йен падал в нее.

       Так же долго, как гудел камень под ногой, соскальзывающей в пропасть.

       Утес уходил из-под ног, бездна тянула к себе, но падение было невозможно медленным.

       Йен не чувствовал, что падает. Знал, что падает, но не чувствовал. Ни страха больше, ни боли, ни злости. Снова наконец пусто.

       И всё – будто со стороны. Как когда-то раньше. Ничего не важно, ничего не больно, ничего не страшно, потому что всё – со стороны.

       Он так и не понял, как Рэй вскочил и оказался на краю так быстро – как успел перехватить запястье.

       Он увидел, как Нивен, тоже резко поднявшись, крутанулся вокруг себя и отбил ладонью вторую стрелу.

       “Ушастый-то тебе что сделал, змей? – подумал Йен. – Просишь вас, просишь: хватит убивать эльфа… Но нет…”

       Мысли текли странно. Невесомо и словно бы мимо – звучали отголосками где-то вдали.

       Но Йену пришлось рывком вернуться из безмолвия, из пустоты на еще один миг: чтобы шевельнуть пальцами свободной руки – бросить последние силы на то, чтобы поднять между ними и Гъярнору, откуда стрелял Риирдал, стену метели. И подумать, что, кажется, слишком много сил в это вложил. И почему-то это плохо, но он уже не знает, не помнит, почему.

       Он – уходит.

       Только Рэй все еще держит.

       “Да отстань уже от меня!” – хотелось закричать на него. Или не кричать. Сказать что-то красивое и важное напоследок.

       Сказать хоть что-то важное, потому что всю жизнь только тем и занимался, что нес чушь.

       Но на губах был вкус крови и яда, губы не хотели шевелиться. Он не мог больше шевелиться.

       А Затхэ отчаянно выл глубоко внутри – Затхэ хотел жить. Снова прыгнуть, вырваться, удержаться за скалу. Выбраться. Жить.

       “Так давай, – подумал Йен. – Давай!”

       Затхэ рванулся, и Йен смог вдохнуть еще раз, выбросить руку – и всю силу умирающего монстра вложить в удар: все той же свободной рукой – Рэю в грудь, в ту же точку, куда бил ногой.

       Чтобы наконец отпустил.

       Рэя швырнуло назад. Запястье выскользнуло из железной хватки.

       Воздух подхватил.

       Падал Йен тоже медленно.

       Подумал, что, может, это развернулись за спиной крылья, и поэтому он видит белые перья вокруг. Но вспомнил, что перья должны быть алыми.

       Как росчерк на флаге Даара.

       А белое – это просто снег.

       “Просто снег…” – последнее, что подумал Йен прежде, чем рухнуть в темную воду.

***

       Алеста, все еще лежащая без сил после выматывающих полетов с химерами, страшно, хрипло закричала в полусне.

***

       Тейрин, сидевший над бумагами, поднял голову – дворец донес до него эхо крика колдуньи.

       Мгновение он смотрел перед собой, потом вновь опустил взгляд. У него были дела поважнее.

       К тому же ему совершенно не хотелось выяснять, что случилось. Он знал, что этого не хочет этого знать.

       Впервые в жизни Тейрин не хотел чего-то знать.

***

       Хозяйка, ведущая зогра из стойла на выпас, вдруг встала, как вкопанная. Так резко замерла, что зогр чуть не врезался в нее, а Хоак, шедший следом, – в зогра. Она подняла взгляд – будто хотела увидеть горы за верхушками деревьев. Будто что-то там было ей очень важно, в этих горах.

       Хоак в общем-то догадывался, что именно.

       Просто раньше она так не делала: не замирала внезапно посреди дороги и не вздыхала так трудно, прерывисто, будто вдруг закончился воздух.

       – Все в порядке? – спросил он, подошел и попытался заглянуть ей в глаза.

       – Да, – ответила она. – Пойдем.

       Отвернулась, так и не встретившись с ним взглядом. Потащила зогра дальше.

       А еще она раньше никогда так явно ему не врала.

***

       – Давай! – крикнул Дал Мирту, стоило подняться снежной стене.

       Мирт сорвался со скалы мгновенно. Черной молнией врезался в белую пелену.

       Дал выхватил третью стрелу. Выстрелил. Потянулся за четвертой.

       Оборотни внизу бросились туда же – к утесу.

       И все, о чем теперь жалел Дал, – это о том, что стрел у него меньше, чем тварей внизу.

       Ну и немного о том, что не сможет больше вернуться в Даар.

       Скорее всего, не сможет.

***

       Оборотни рванули к утесу за мгновение до того, как перед ними поднялась снежная пелена. Дэшон не увидел, чем все закончилось, но увидел достаточно. Появление третьего человека на утесе внушило надежду – трудно было не догадаться, кто это. Трудно было не догадаться, что он появится.

       “Давай, – подумал Дэшон. – Ты умный мальчик, ты вправишь им мозги…”

       Но потом что-то произошло, все оказались слишком близко к краю – и надежда покрылась коркой льда, пошла трещинами.

       Молчаливый рывок оборотней и снежная пелена – добили ее, разнесли ее в пух и прах.

       – Вперед! – рявкнул Дэшон.

       Виверны охотников сорвались с холма.

       – Луки! – крикнул Дэшон.

       Но прежде, чем начали бой они, увидел, как полетели стрелы с Гъярнору. Одна за другой, будто не один Риирдал оттуда стрелял – целый отряд. И каждая – в цель.

       Впрочем, удивляться нечему.

       Дал всегда был отличным лучником.

       Дэшон тоже выхватил лук. Выстрелил раз, другой, проносясь над головами оборотней.

       Те были совсем не зверьми – людьми. Бессильными сейчас против охотников. Это была не битва и даже не охота – бойня.

       – Пятерка справа! – прокричал Дэшон. – За мной!

       И рванул к белой пелене.

       Но долететь не успел: из пелены навстречу им вынырнули белоснежные виверны. Который никто никогда не видел, которых не могло и не должно было быть. Такие же, как те гигантские волки, на которых охотился Даарен. Еще одни призраки гор.

       И тут же – совсем рядом с Дэшоном – навстречу белым промчалась черная, и лишь через мгновение он понял: Мирт.

       Одну из них Мирт попытался рвануть зубами за шею, но та рассыпалась снегом, вторую ударил хвостом – и та не успела отлетела, зарычала, бросилась следом за ним, скрывшимся в пелене.

       Остальные – помчались навстречу Дэшону и его людям.

       “С пятеркой – это я погорячился, – подумал Дэшон. – Виверн-то – с десяток…”

       – Прямые выстрелы! – прокричал он. – Потом вниз!

       Стрелы засвистели рядом. Одна из них – попала в глаз белой виверне, и та с воем рухнула вниз. Остальные прошли сквозь снежные завихрения – места, где мгновение назад были виверны. А через мгновение те появились вновь, совсем рядом.

       – Вниз! – повторил Дэшон. – Мечи! Ближний бой!

       Виверны не успеют среагировать, если бойцы будут близко. Они слишком крупные, эти белые твари, слишком размашисто движутся, и сейчас, чтобы победить, нужно использовать скорость мелких домашних животных. И быть ближе, как можно ближе.

       Чтоб не объяснять это бойцам – времени на объяснения не было – Дэшон нырнул под брюхо противника первым, выхватил меч, ткнул им вверх и помчался вперед. Несколько капель крови попало на руку, остальное – пролилось за спиной. Белая рухнула вниз, не издав ни звука.

       Дэшон немного удивился, что кровь теплая, но лишь немного – не до того было.

       Он ушел в сторону от второй белой и нырнул под третью.

       Ему не нужно было оборачиваться, чтоб увидеть: охотники идут следом. И делают все правильно.

       Скоро белых монстров в небе не останется.

       А те, что на земле… То и не монстры вовсе.

       Тут, с призраками, Дэшону было куда проще воевать.

       “И согрелся заодно“, – подбодрил он себя, стараясь не думать о том, что же происходит там, за белой пеленой.

***

       К ним мчались огромные белые волки, и Нивен уже сейчас, издали видел, чувствовал, знал: они не живые. Не из его мира. Не из тех существ, которых можно остановить касанием и шепотом.

       Сейчас его “я – эльф“ не поможет никак.

       Значит, все-таки придется браться за кинжалы.

       Что смогут кинжалы против снега?

       “Посмотрим”, – подумал Нивен. И почувствовал, что ухмыляется – криво и недобро.

       Сейчас, ему казалось, он сможет многое. Снег или не снег – он убьет. Всех.

       Впервые за долгое время он действительно хотел убить. И убивать, пока руки вновь не станут по локоть в крови. Да, он не получит от этого прежнего удовольствия, но, возможно, ему ненадолго станет легче. Он сможет выдохнуть, выбросить из себя стоящий внутри ком, выпустить с чужой кровью.

       “Ты еще не знаешь, мальчик с косичками, что будет дальше” – говорил Ух’эр когда-то с неуместной жалостью.

       Об этом? Он говорил об этом?

       “Твой мир, Нивен из Нат-Када, идет трещинами и кровоточит. Вскоре он будет разрушен, ты будешь разрушен”.

       Ух’эр был прав.

       А волки были все ближе.

       Нивен покосился через плечо.

       Рэй так и сидел у края, в том же месте, куда его толкнул рыжий дурак. Сидел и глядел в бездну.

       – Каарэй! – крикнул Нивен.

       Рэй не шелохнулся.

       – Идиот… – бросил Нивен и двинулся вперед.

       Волков надо перехватить пораньше. Чтоб не добежали до него.

       “Идиот, идиот… – бессмысленно крутилось в голове. – Второй по счету. Это у них семейное…”

       Первый героически свалился в пропасть, чтобы каким-то ненормальным образом помочь второму, а второй, кажется, сам вот-вот прыгнет следом.

При этом первый как-то не подумал для начала перебить своих колдовских тварей, а второй даже не пошевелится, чтобы их победить.

       “Опять всех спасать, – с тоской подумал Нивен. – Впрочем, нет. Всех – уже не спасу. Не спас”.

       Он не умеет спасать, никогда не умел.

       Он, скорее, наоборот…

       Первый волк прыгнул – Нивен метнул кинжал. Кувыркнулся ко второму, ударил вторым кинжалом в шею, швырнул оседающую тушу на третьего, с разворотом на колене ударил четвертого. Кинжалов мало, волков много, потому нужно не разбрасывать оружие – держать в руке.

       Йен бы обязательно придумал, что сказать в связи с этим. Что-нибудь о том, что нужно помереть, чтобы эльф перестал терять свое оружие.

       Кровь была теплой, горячей, струилась по рукам, брызгами летела в лицо. И больше не жглась.

       “Это оно, Ух’эр? – подумал Нивен. – Все в крови… Так мир кровоточит?”

       Удар, вырвать кинжал из раны, уйти от зубов и когтей, развернуться в стае мерцающих снежинок, резануть наискось, упасть на спину – под прыжок. Вспороть брюхо…

       Нивен пропустил удар: лапой – по лицу, всеми когтями сразу.

       Резанул по глотке. Сдохни, тварь!

       А что пропустил – Мертвые с ним.

       Даже не больно. Просто останется еще один шрам.

       Двое волков все-таки прорвались мимо него, к краю. Пришлось откатиться назад и швырнуть кинжал, и еще раз рявкнуть:

       – Рэй, чтоб тебя!

       Рэй наконец развернулся.

       Сразу с ударом – отсек прыгнувшему было волку голову. Поднялся.

       Нивен слишком отвлекся на него, потому от следующего прыгнувшего волка пришлось откатываться – тоже к краю, чтобы подхватить меч Йена.

       “И кто из нас еще разбрасывает оружие?“ – со злостью подумал он.

       Вскочил, покосился на Рэя.

       Тот стоял прямо, оружие держал твердо. Кажется, прыгать за Йеном не собирался – и ладно. Нивену было совершенно плевать, даже если бы прыгнул. Сейчас – плевать.

       Плохой из него эльф выходит, судя по всему… Но опять же – плевать.

       Если бы не тот факт, что Йен сделал слишком многое ради этого придурка. Ради всего мира, конечно, но и ради этого конкретного – в частности. И дать ему сейчас помереть – обесценить поступок Йена. Тогда тот станет мало того, что идиотским, так еще и бессмысленным.

       Вся его жизнь, все их жизни – бессмысленными.

       Теперь на них бросились разом.

       И вместе с Рэем они ударили.

       Рэй рубанул сверху вниз и ушел – наконец-то! – круговым движением от края. Нивен – привычно упал на колено, чтобы и горло, и брюхо, все под рукой.

       Рядом заревели – Нивен увидел проносящуюся мимо черную виверну.

       Крикнул:

       – Твоя жаба?!

       Рэй не ответил. Рэй рубил твердо, быстро, слишком сосредоточенно, чтоб отвлекаться: и на разговоры, и на жабу.

       “Ну вот же она, у утеса! – подумал Нивен рассержено. – Прыгни! Просто прыгни, он же зовет!”

       Мирт заревел снова.

       Рэй снова даже не обернулся.

       – Рэй! – крикнул Нивен. Почему-то казалось очень важным докричаться до него.

       Хотя бы до этого.

       А в следующее мгновение на Мирта, возникнув рядом с ним из ниоткуда, бросилась еще одна виверна, белоснежная. Такая же пустая и неживая, как волки, но такая же опасная. И гораздо больше. Вцепилась в Мирта, зубами, лапами, рванула вниз, и снизу, с утеса, на них, сцепившихся в черно-белый клубок, прыгнули волки.

       Вместе рухнули за край, в пропасть.

       “А, – подумал Нивен, – ну если так… Молодец, что не слышишь меня, Рэй”.

       Успел увернуться от броска. Разворачиваясь, резанул сразу нескольких, ближайших, сначала – мечом, потом, пропарывая, – кинжалом.

       Это он всегда умел.

       Просто представить, что в руках мечи.

       Просто представить, что Тьма все еще внутри… А что у него сейчас внутри, если не тьма?

       И – разворот, разворот, еще разворот. Меч и кинжал – сплошной круг. Свист, хруст, кровь.

       Он – неуловим. Их когти, их зубы, их лапы – все удары вскользь, едва касаясь, они не успевают. Он – убивает.

       Кровь теплая и сладкая. Немного скользит рукоять меча в руке и в то же время – липнет.

       Он знает это чувство.

       Он помнит это чувство.

       Волки сменили тактику – стали чаще рассыпаться под ударами. Появляться совсем рядом – и опять рассыпаться.

       Когда очередной соткался из снега прямо перед ним уже в прыжке, заваливая на спину, Нивен успел ткнуть ему кинжалом в сердце. Успел увидеть, как такой же, соткавшийся, прыгает к Рэю, а еще один – хватает зубами Рэя за запястье. И меч выскальзывает из бессильно упавшей на серый камень руки.

       Нивен ударил ногой своего, швырнул кинжал в того, что впился Рэю в руку.

       Рэй же здоровой рукой уперся в глотку еще одному, попытавшемуся добраться до его шеи.

       “Идиот, – в который раз подумал Нивен, – ты остановился! Упал и остановился! Это – конец. Никогда нельзя останавливаться…”

       Еще и эта рука не снегу. Что-то важное повредила убитая Нивеном тварь, и Рэй теперь, кажется, не мог пошевелить рукой.

       Его очень просто повредить. Его просто убить. Он – человек.

       Нивен знал: он сам очень долго время пытался быть человеком.

       Один укус какой-нибудь шавки – и рука обездвижена. Второй, скорее всего, принесет смерть…

       Рэй ударил ногой, перебросил волка через себя, и тот, взлетев над пропастью, рассыпался снежинками.

       Рэй поднялся на колено, подхватил меч левой рукой.

       И еще двое оказалось рядом. И еще одному своему Нивен, почти не глядя, резанул по шее, второго – попытался ударить ногой под брюхо, но и тот стал снегом.

       Всё вокруг рассыпалось.

       Снегом, пылью, брызгами крови.

       Разлетался на куски мир.

       “Да, – подумал Нивен. – Мир разрушен”.

       Бросил взгляд на Рэя.

       Мир разрушен – но пока еще стоял Рэй. И даже успевал проткнуть одного противника. Второго – не успевал.

       “Ладно, Шаайенн. Сделаем по-твоему. Монстры погибают – люди остаются”.

       В конце концов, разве не к этому всё шло?

       В конце концов, разве был у кого-нибудь из них выбор?

       При очередном развороте Нивен прижал ладонь на мгновение к лицу, потом – отшвырнул в сторону меч, упал, откатился и впечатал сразу две руки в землю.

       Выдохнул:

       – Ух’эр!

       На руках много крови. Своей и чужой. Ему должно хватить.

       Конечно, так делать было нельзя – нельзя было замирать, падать, терять равновесие, упираться в землю. Нельзя было останавливаться. К нему неслись еще несколько тварей, и он никак не успел бы подняться, развернуться, отбиться.

       Но кинжалы у него закончились. Проигрывать он отказывался.

       Значит, нужно использовать другое оружие.

***

       – Эйра! – крикнул Ух’эр, глядя в чернильное небо, протекающее огромными липкими каплями.

       Рыжая мотнула головой, пытаясь отбросить с глаз челку, и звонко хлопнула в ладоши.

       С широкой улыбкой сказала:

       – Поторопитесь только, бабы базарные. Долго не удержу.

       Лаэф положил руку ему на плечо, сжал. Все та же холодная цепкая хватка.

       Шепнул:

       – Давай я?

       – Он тебя ненавидит! – фыркнул Ух’эр.

       – А тебя? – выгнул бровь Лаэф.

       – А мне он должен, – ухмыльнулся Ух’эр.

       – Значит, тоже ненавидит, – хмыкнул Лаэф.

       – Я что только что сказала? – возмутилась Эйра.

       Ух’эр подмигнул Лаэфу и растворился серым зловонным туманом.

       Соткался напротив Нивена. Присел. В воздухе висели белые волки-призраки. Замерла капля крови, летящая в сторону после удара ладонями в серый камень. И было тихо.

       Нивен медленно оторвал одну ладонь от земли. Потом – вторую. Поднялся на колени. Поднял взгляд.

       – А я говорил, – заулыбался ему Ух’эр. Заинтересованно огляделся. Кивнул на Нивена. Потом – широко взмахнул головой, будто пытаясь очертить подбородком круг в воздухе. – А я говорил, мальчик с косичками! Вот он, твой мир. Вот ты – обращаешься ко мне, как положено. С кровью и молитвой. И смотри! Даже на колени встал!

       – Это я не для тебя, – сообщил Нивен. И сделал то, чего Ух’эр ожидал сейчас меньше всего – ухмыльнулся в ответ. – Упал. Случайно. Тут скользко.

       Ухмыльнулся холодно, злобно, так, как умел Лаэф. И в то же время – по-своему, по-эльфийски.

       Его словно подменили.

       Словно Лаэф уже пробрался внутрь, уже вывернул там все наизнанку, выжег и выжрал. Впрочем, он разве не чем-то подобным занимался первые двадцать лет жизни этого существа?

       Так стоит ли удивляться теперь, что при первой же потере, ощутив первую в жизни настоящую боль и горечь, оно тут же соскользнуло во тьму?

       – Вот мог бы и промолчать! – обиженно надулся Ух’эр. – Сделал бы мне приятно, я бы, глядишь, тебе помог бы, чем смог…

       – Ты можешь его вернуть? – спросил Нивен.

       – Кого? – удивился Ух’эр.

       – Йена! – процедил Нивен. Кажется, его рассердило такое удивление. Кажется, его сейчас все сердило. Бедный глупый эльфенок…

       – Этого не могу, – помотал головой Ух’эр и придержал ее, чтоб не отвалилась. Тут у эльфенка трагический момент, нехорошо будет начать за головой гоняться. – Он не у меня. Его вообще теперь нигде нет, – и повторил, словно пытался распробовать, распознать вкус слов. – Затхэ больше нет…

       – Я ч-что только что с-сказала?! – прошипела издали Эйра.

       – Давай уже, – Нивен то ли тоже услышал ее, то ли просто решился.

       Медленно поднялся. Прокрутил в руке окровавленный меч. Глянул еще раз на застывшего рядом человека в черном. На замерших в прыжке волков. На висящие в воздухе мелкие сверкающие снежинки.

       – Давать чего? – прищурился Ух’эр.

       Нивен усмехнулся – теперь уже не ему, теперь себе.

       Задумчиво ткнул пальцем в снежинку. И по-эльфийски ровно сказал:

       – Зови старшего поиграть.

       – Тут какое дело… – начал Ух’эр.

       Нивен глянул на него, поднял бровь, демонстрируя, что слушает. Не слишком заинтересован, но слушает.

       – Я всех позову, – осторожно сообщил Ух’эр.

       Нивен хмыкнул, безразлично дернул плечом.

       – Зови всех, – потрогал еще одну снежинку, перевел на Ух’эра темный и мертвый взгляд. – Так даже веселее.