Текст книги "Мы, монстры. Книга 3: Зверь (СИ)"

Автор книги: Тим Вернер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 33 страниц)

Глава 15. Время

       Отряд гномов под предводительством Тверга пробирался сквозь редкий еловый лес. Снегопад был таким же редким, даже не снегопад – одиночные мелкие снежинки кружили в воздухе. Под сапогами похрустывал наст, Ирхан клонился к горизонту, тени вытягивались и, казалось, так и норовили схватить за ногу кого-нибудь из идущих по лесу гномов.

       – Мы слишком далеко отошли, – прошептал Могр, идущий по правую руку от предводителя. – Пора остановиться. Найти место для ночевки, разбить лагерь.

       Остальные одобрительно загудели. Пока еще тихо, нескладно и невпопад, но когда он предложит это во второй раз, заговорят увереннее.

       Тверг видел: им не по себе. Они слишком далеко от дома. Черт, да они уже даже от Даара далеко!

       Может, Могр и прав. Привал сделать нужно и правильно: отдохнуть, перекусить, осмотреться. И главное: привыкнуть к этой местности. К этому воздуху. К редким снежинкам. К земле, укрытой не снежным ковром, а тонкой ледяной коркой.

       Мир ниже гор был другим, неправильным, словно бы вывернутым наизнанку. Тверг мысленно не одобрял этот приказ Говра, главы клана и предводителя в грядущей битве – изучить и перекрыть пути к отступлению из Даара. Во-первых, он считал, что и людям, и гномам, всем всегда нужно дать возможность отступить. Загнанное в угол животное всегда опаснее, так ведь? А во-вторых, одно дело биться на своей земле и совсем другое втихаря, как дикие лисы, красться по чужой. Нет в этом никакой чести...

       Но с главой клана не поспоришь. К тому же спорить было бесполезно: Говр сказал, решение принято на общем совете. А еще сказал: не великанам же тут засады устраиваться – великан издали виден.

       И добавил: «А если уж это придется делать гномам – отправим лучших».

       Да, Тверг предводитель лучшего отряда Говра, и не только потому, что силен, быстр и умен. Он еще и обладает даром чувствовать, что впереди. И хоть тут, в неизведанных землях, все как в тумане, он твердо знает: нужно еще немного пройти. Да, Могр прав, но нужно еще немного пройти.

       Там, впереди, что-то есть.

       Пусть они выйдут к ночи – это тоже неплохо. Что бы там ни было, в темноте будет проще к нему подобраться.

***

       Нивен поднялся на холм.

       Кажется, он начал понимать, почему Иные не покидали Запретный лес. А когда покинули – так легко проиграли битву. Конечно, потому что Совет, ну и они с Йеном, остановили битву. Но даже если б этого не произошло – Иные проиграли бы. Возможно, чуть позже, но проиграли бы. Совет это понимал. А Да-он-хал-леген… Так, вроде? Так вот, Даонхаллеген – нет. Не успел почувствовать.

       Как только ты выходишь из Запретного леса – дышать становится труднее. Нет, не невозможно, как после Белого острова, совсем немного, почти незаметно труднее. В лесу ты дышишь не один. Там с тобой и земля, и травы, и мерцающие огни в кронах, и твои братья, даже если они не братья, даже если ты им никто, а они не слишком хотят тебя видеть рядом – с дыханием-то не поспоришь. Там всё едино. И ты – часть этого. Опять же – даже если сам не желаешь.

       Тут… Ну а что тут?

       Тут Нивен уже другой. Не тот, что был когда-то. Не тот, что был только что в Запретном лесу. Тут Нивен – человек, который, поднявшись на холм, остановился, чтоб отдышаться. И оглядеться.

       Земля под холмом, когда-то залитая кровью, уже давно ее впитала. И кажется, забыла об этом.

       Тихо и тепло, ни порыва ветра, ни звука из рощи поодаль, ни шевеления сочной зеленой травы под ногами.

       Тут, наверное, и не ходил никто с тех пор. Всем, должно быть, тяжело возвращаться сюда, где погибли дорогие им люди. Или боги. Или звери. Еще тяжелее – если погибли бессмысленно.

       «Почти всегда так, – подумал Нивен. – Бессмысленно».

       Ну и тихо здесь – как и положено на месте гибели кучи народу. Никто не хочет тревожить мертвых.

       Потому есть способ очень быстро вызвать на разговор местную богиню.

       – Нильф! – крикнул он. Крикнул негромко, но звук его голоса с треском разорвал здешнюю тишину.

       Нивен огляделся.

       “Где ты, рогатая? Не померла же… За пару лет-то… Даже я не помер”.

       Прокашлялся, набрал побольше воздуха и заорал громче:

       – Ниииииильф!

       Из рощи у холма выпорхнула пташка и метнулась было к нему, но пролетела мимо.

       – Промазала, – пробормотал Нивен, оборачиваясь. Пташка уже летела обратно, возвращалась.

       “Хоть с сетью тут стой…” – подумал он.

       Вскинул руку. Она вновь пролетела мимо, но теперь не так далеко, вовремя развернулась, взмахнула пару раз крыльями, вцепилась наконец лапами в перчатку, несколько взмахнула крыльями еще – нашла равновесие. Уселась.

       Нивен осторожно коснулся ее крыла пальцами свободной руки. Прикрыл глаза. Что сказать?

       Конечно, рогатая прислала птицу в надежде, что Нивен передаст ей сообщение. Но ситуация была непростой, и Нивен еще не успел придумать, как ее описать. Думал и описывал ситуации обычно Йен. Теперь же…

       “Нииииильф!” – мысленно проорал Нивен птице и убрал руку. Та мгновенно взметнулась и понеслась к лесу, еще быстрее, кажется, чем прилетела сюда.

       “Дерево не сбей, – подумал ей вслед Нивен. – И мимо рогатой не промахивайся. Не больше нескольких раз. А то до завтра летать туда-сюда будешь…”

       Он медленно опустился на землю и уставился на Запретный лес. Даже отсюда, с холма, тот казался огромным, нерушимым и вечным. И даже отсюда – по крайней мере, так казалось Нивену – было видно, что лес живой. Что он дышит. Нивен все еще дышал в такт с ним.

       И на мгновение стало даже жаль, что он так твердо отказался быть его частью. Что заранее знал – все равно ему придется уйти. Может, стоило послушаться местных дев? Пойти к Источнику, забрать немного его сил, подождать, пока Аэ убедит Совет…

       И правда – куда ему спешить? Он ведь и правда устал. Непривычно, по-человечески устал.

       Чем он поможет Йену? Даже если предположить, что найдет его – чем поможет? Будет ходить следом и... что? Падать каждый раз, когда его кто-нибудь стукнет? Йен уже давно намекал, что из Нивена так себе помощник. Йен уже давно меняется, меняется все больше. И если честно – Нивен все больше не знает, как с ним быть.

       Остается ждать, пока Йен станет тем страшным существом, о котором все говорили – или уже стал? – а потом, опять же, что? Остановить? Как там назвал Нивена тот эльф? «Убийца богов»? Какую черту должен переступить Йен, чтобы стать богом, которого нужно убить? Он ведь к этой черте идет, и кому, как не Нивену, об этом знать.

       Но когда он черту переступит – что сможет сделать Нивен?

       Глупо себе врать. Ничего он не сможет сделать.

       Так куда он бежит? Почему не хочет остановиться?

       – Здравствуй, – тихо сказали далеко позади. – Мог бы передать свою просьбу с вестником…

       Нивен с готовностью подскочил, круто развернулся.

       Нильф вновь шла, словно не касаясь ногами земли – ступней в высокой зеленой траве видно не было, но все равно казалось, что она плывет над землей, летит по воздуху. Все та же Нильф – рогатая, некрасивая, с пронзительными фиолетовыми глазами.

       Стоило Нивену развернуться, как она замерла на месте, в десятке шагов от него, чуть склонила голову набок – если сильнее, рога, наверное, перевесят – и со странной интонацией произнесла:

       – О-о…

       – Да, – кивнул Нивен. – Я выгляжу иначе. Будем обсуждать или перейдем к делу?

       Она не ответила. Осторожно двинулась, подплыла очень медленно, протянула руку и тронула пальцами его щеку. Легкими касаниями пробежалась вниз, по шее, провела ладонью по груди. Туда же пристально уставилась, будто могла увидеть сквозь плащ, сквозь кожу, что там внутри.

       – Понял, – мрачно сказал Нивен. – Будем щупать и смотреть.

       – Ты… другой… – наконец сказала она. Подняла растерянный взгляд. – Ты такой же, но ты другой…

       – Слушай, – сказал Нивен, – мне нужна помощь. Может, мы потом об этом…

       – Нет, – неожиданно жестко перебила она. – Тебе нужна помощь? Хорошо. Но я хочу знать, кому помогаю.

       – Я – Нивен, – в который раз повторил он, в первый раз – с усталым вздохом. Надоело уже представляться! – Когда-то ты говорила, что меня окутала тень. Так вот, – развел руками, – теперь тени нет.

       – Да… – как-то растерянно, будто думала о своем, кивнула она, нахмурилась, и некрасивое лицо стало почти страшным. – Ты изгнал чужую тень… Но никак не справишься со своей.

       – А? – теперь растерялся Нивен.

       Нильф прищурилась, всматриваясь в глаза. Положила руки ему на плечи.

       Чего всем так дались его плечи?

       – Ты будто… – снова пыталась что-то увидеть там, в нем, внутри, – будто хочешь убежать от своей тени, дитя. Но это невозможно. С ней нужно научиться жить.

       “Поэтому я спешу? – подумал он. – Хочу убежать?”

       И мотнул головой, отбрасывая ненужные мысли.

       – Так, – решительно сказал и осторожно, но твердо, снял с себя сначала одну ее руку, потом вторую, – я к тебе по важному делу. Хватит меня изучать. Ты поможешь мне. Как я когда-то помог тебе. Этого достаточно. С тенями справлюсь сам.

       – А ты сможешь? – с сомнением спросила она.

       – С одной же справился, – он дернул плечом.

       – Это другое, – она покачала головой. – Это ты даже не видишь, оно…

       – Ты поможешь или нет? – перебил он.

       Нильф вздохнула, улыбнулась со знакомой уже жалостью.

       – Что тебе нужно?

       – Где-то там, – он указал рукой на равнину между холмом и Запретным лесом, – после битвы остались осколки волшебного ожерелья. Мне нужно их найти.

       – Эта земля священна, – строго ответила Нильф. – Я не трону ее.

       – Тогда я трону, – пожал плечами Нивен.

       Фиолетовый взгляд заледенел, но Нивен уже давно не боялся взглядов богов. Тем более – таких мелких.

       – Принесу лопату и возьмусь за дело, – пообещал он. – Я плохо помню, где оно лежит, потому придется перекопать тут всё.

       – Я ос-становлю тебя! – прошипела она.

       “Ха, – подумал Нивен, – знакомый тон. Вся в отца!”

       – Ты понимаешь, – ухмыльнулся он. – Ожерелье нужно Иным. Потому если попытаешься – я приведу за собой их. И мы всё повторим. Но на этот раз, с тенями или без, я буду на другой стороне.

       Нильф помолчала, раздумывая. Холодно спросила:

       – С каких пор ты помогаешь Иным?

       – Я помогаю всем, кому нужна помощь, – честно ответил Нивен. – Сейчас помощь нужна им. Запретный лес может умереть. Это значит, умрут не только Иные. Деревья. Птицы. Звери. Всё, что там живет, может умереть.

       – Ожерелье спасет их? – она смягчилась, спросила с сомнением.

       – Не знаю, – пожал плечами Нивен. – Хочу попробовать.

       Она еще долго смотрела на него. Потом медленно кивнула. Смерила долгим пристальным, словно недоверчивым, взглядом напоследок, подняла руку, щелкнула пальцами.

       По травяному морю под ногами прошла волна – от рощи и до склона холма. Совсем рядом, но Нивена не коснулась.

       Он присел, провел ладонью по траве.

       И тут же над головой пронеслось несколько десятков таких же пташек, как та, что прилетала к нему. Нивен поднялся, глянул им вслед. Пташки сбились в стаю и кружили над полем.

       – Я позвала насекомых и птиц, – тихо объяснила Нильф. – Чтобы быстро решить твой вопрос. Жуки добудут все, что надо, из земли, птицы соберут.

       – Если не промахнутся, – хмыкнул он, наблюдая за их беспорядочным мельтешением.

       – Ты заберешь свои осколки и уйдешь, – строго продолжила Нильф. – И больше не появишься в моих землях. Мы с тобой будем в расчете. Я больше не буду терпеть тебя здесь.

       Стайка пташек разразилась пронзительным чириканьем. Как будто позвали.

       – Может, им помочь? – спросил Нивен.

       – Ты всем пытаешься помочь, да? – она улыбнулась все с той жалостью, только теперь к жалости прибавилось презрение. – Но не можешь помочь себе…

       Развернулась и поплыла прочь, бросив, не оборачиваясь:

       – Прощай, Нивен.

       Нивен долго смотрел ей вслед. Потом медленно направился в противоположную сторону – к птицам, кружащим над полем.

       Нарочито медленно – будто пытаясь самому себе доказать, что никуда он не бежит.

***

       Зогр взревел и поднялся на дыбы. Йен отпрыгнул в сторону, но удержал поводья.

       Как не умел с ними обращаться, так до сих пор и не научился.

       Процедил:

       – Стоять! – и рванул поводья вниз, к земле.

       Может, слишком сильно рванул – зогр чуть мордой в землю не въехал. И тут же потянул было назад, но Йен уже держал, не отпускал. И медленно-медленно дышал, потому что злость опять нахлынула волной. Разорвать к чертям эту скотину… Чего он вообще с ней возится? Потому что у них, видите ли, правила?!

       Он, принц, полубог, должен затаскивать зогров с пастбища в стойло!

       Он еще вчера не мог подняться, его еще вчера просили не умирать! Вот он, не умер. И что получил в награду? Грязную бессмысленную работу?! Так проявляется хваленая человеческая любовь?!

       О нет, он знал, как она проявляется! Если бы кто-то сейчас увидел, как он совладал с зогром, тотчас позвал бы остальных, схватились бы за факелы с вилами...

       «Дышать», – напомнил себе Йен. И сосредоточил взгляд на зогре.

       Тот не сводил с него горящих красных глаз. Бессмысленный тупой взгляд… Нивена бы сюда – нашептал бы что-то этой заразе… Зогр бы Нивена сразу понял. Даже этот, самый тупой и упертый. Или этот – в первую очередь. У них, судя по всему, много общего. Нивен тоже тупой и упертый. И взгляд такой же.

       Йен вдруг понял, что злится уже не на зогра, не на местных – на Нивена.

       Бессмысленно злится, потому что Нивен вообще ни в чем не виноват, разве что – в своей привычке умирать по десять раз на дню. К тому же теперь, когда Йен все вспомнил, когда у него в голове уже сложился план, эльф точно был бы лишним рядом. Так что ушастая девка подвернулась весьма кстати.

       Проблема только в одном – Мышка тоже была лишней. Еще более лишней. Нивен хоть понимал, на что идет, оставаясь рядом, Мышка – даже не догадывалась. А еще лишним было ее “если хочешь остаться”. Йен-то, может, и остался бы. Тот Йен, который был глупым и слабым, который не помнил себя, который не знал, куда идет и зачем. Нынешний – знает.

       И злиться, наверное, нужно на себя. За то, что он не может остаться.

       Он рванул зогра за узду, потащил за собой. Остальные двинулись следом.

       Йен не слишком разбирался в зограх и потому полдня таскал их за собой по очереди, пока ему не указали на вожака стада. Если повести этого – остальные двинут следом. Теперь все стало гораздо проще. Обидно было только, что сразу не сказали. Небось, сначала насмеялись за его спиной – уже потом сжалились.

       Люди, что поделаешь…

       “Не злись на них, – сказал себе Йен. Себе, нынешнему. – Будь собран, не разменивайся по мелочам. Ты идешь в Даар”.

       Выспаться ночью – и выдвигаться. Очевидно, тут он не сможет ни составить план, ни разобраться в своих новых умениях. Тут слишком много работы у всех, совершенно нет свободного времени, к тому же – ты постоянно на виду.

       Он наконец вышел из стойла, захлопнул тяжелую дверь, закрыл на ржавый замок.

       Побрел к человеческим жилищам. В первую очередь – чтобы подальше от вони.

       Ужин был тоже общий. Огромный стол во дворе, который только что сделали, снеся в кучу столы поменьше из домов. Костры вокруг, котлы на них. Запах… Ну, терпимый. Особенно после стойла. Мышка – уже за столом. Говорит с соседями, смеется, сверкает глазами.

       Увидела его, кивнула на место рядом с собой. И доверительно спросила, когда он подошел:

       – Устал?

       Йену показалось, что люди рядом старательно сдерживают смех.

       “Я же вас всех перебью, – с легкой, брезгливой жалостью подумал он, – стоит мне только снова разозлиться на людей…”

       Осторожно поднял миску, бросил:

       – Поем у себя, – и направился к дому.

       Разношенное подобие сапог то и дело норовило свалиться. Ноги приходилось волочить. Ну и идти медленно, осторожно, чтобы не расплескать еду. Кто-то фыркнул за спиной, кто-то засмеялся. Над ним или нет – лучше не проверять, не оборачиваться. Он и без того слишком зол, опасно зол. Мышка смотрела вслед – он не видел, чувствовал.

       Добрался до комнаты, сел на кровать и осторожно попробовал варево. Гадость, так он и думал. С другой стороны, ему сейчас деликатесов и не нужно. Ему нужно набраться сил и выспаться.

       Хорошо, что по правилам у них не до ночи нужно работать.

       Ирхан еще только готовился отправиться отдыхать после трудного дня, а ведь здесь, на Севере, Ирхан уставал быстро, спасть ложился рано. Наверное, на Севере ему было неуютно, холодно… В любом случае, это значит, что у Йена впереди длинный вечер и целая ночь. Да, времени разобраться в себе не хватило, зато хватит времени отдохнуть. А это уже много.

       Закончив с пищей, Йен завалился на ложе. Вспомнил, что все еще в обуви, что не оставил ее, как положено, у дверей. Сбросил и зачем-то старательно запихнул под кровать. Чтоб от Мышки не прилетело, если вдруг увидит. Он, конечно, древний полубог, который скоро пойдет воевать с Дааром…

       Но Мышке под руку лучше не попадаться.

***

       Нивен остановился за несколько шагов до места, над которым вились птицы. Подходить слишком близко не стал – чтоб не наступить на кого-нибудь из насекомых, чтоб не затоптать место, где они ищут. Привычно сел на землю и приготовился ждать, но ждать почти не пришлось. Одна пташка вдруг метнулась вниз, скрылась на мгновение в траве, взлетела снова и бросилась к нему. Он протянул к ней руку ладонью вверх, она естественно пролетела мимо и уже на обратном пути раскрыла клюв. На ладонь упал осколок. Почти прозрачный, белесый, очень-очень маленький.

       Ирхан уже опускался, и хоть было все еще светло, его лучи стали не такими яркими, не такими горячими, как раньше – блеклыми, непрозрачными, как осколок. Они стелились по земле, будто хотели окутать ее, обнять напоследок перед сном.

       – Надеюсь, вы видите в темноте, – пробормотал Нивен, покосившись на птиц.

       Еще две нырнули в траву и вынырнули с осколками в клювах.

       К тому мгновению, когда Ирхан окончательно ушел спать, в его ладони было полно осколков. Много мелких, пара – крупных. Все так и норовили выпасть. Пришлось отвязать от пояса кошель, перебросить остатки денег в сумку – чтобы ссыпать в него то, что осталось от ожерелья.

       Осталось надеяться, что Кхаоли не разозлится еще больше, когда Нивен принесет ей всю эту труху. Она ж, небось, бусы ждет.

       “С другой стороны, – подумал Нивен, подставляя ладонь очередной пташке, – если так хочет бусы – почему было просто не попросить? Пришел к тебе твой потомок, а ты ему – в следующий раз принесите мне бусы!”

       Нет, что-то тут не так. Богам, конечно, бывает трудно о чем-либо просить, но не в случае, когда всё от этих бус зависит. Конечно, может ей так плохо, что она не в состоянии попросить… Но кто тогда помешал вернуться ушедшим в ее мир Иным?

       Что-то здесь не так.

       “Нужно отобрать мои мечи и кинжалы, – подумал Нивен, ссыпая очередную горстку полупрозрачной стеклянной пыли в кошель. – Прежде, чем идти к ней, нужно взять оружие”.

       Жаль, рыжий Весло унес. С Веслом как-то спокойнее идти к древней богине в гости. С другой стороны, вместе с Веслом надо брать и рыжего. Потому что нужен кто-то, кто сможет его удержать.

       Но опять же – а рыжего кто удержит?

       Нивен видел, как нынешний Йен орудует Веслом. Он им так махать научился, что если не проследить, он и Запретный лес на щепки порубит, не глядя, случайно, потому что задумался. Лесу нынче и без него нехорошо. А Нивен с Кхаоли, так и быть, своими мечами справится.

       Тем более, у него еще и бусы есть.

Глава 16. Ближе

В лесу царила бы тьма, если б не вездесущие огоньки: кружились в кронах, плавно спускались вниз, падали, осмелев, едва ли не в руки. Нивен бы даже ладонь подставил, попробовал бы поймать, но в одной руке держал кошель с остатками бус, а другой – едва касался придорожных кустов, теплых древесных стволов, мягких, словно тянущихся к нему веток. Ему не нужно было слушать лес, он и без того всё слышал, но так лес как будто становился ближе.

       Нивену хотелось побыть ближе, как можно ближе, пока он еще здесь.

       А огоньки – черт с ними, пускай летают.

       Вот несколько метнулось мимо – прямо как те пташки Нильф. Замерли, закружились в хороводе над тропой, помчались дальше. К той самой поляне.

       “Дорогу показывают, – решил Нивен. – Думают, сам не найду. Здесь даже огоньки в меня не верят”.

       Те замерли над тропой вдалеке, дожидаясь, наверное, его. Закружились было в танце, но вдруг, будто чего-то испугались, стремительно взмыли под крону ближайшего дерева. Через мгновение Нивен понял, кто их спугнул.

       Из-за дерева навстречу ему шагнула Аэйлар.

       “Ага, – подумал он. – Засаду устроила. Зря. Меня не нужно ловить, сам приду…”

       Огоньки вновь спустились, теперь – к ней. Замерли над ее головой мерцающей живой короной, всего на миг, потом упорхнули снова, но свет уже отразился в ее огромных зеленых глазах – и остался там. Теперь глаза сияли звездами. А взгляд остался всё тем же, напряженным.

       – Вернулся… – то ли сказала, то ли спросила она.

       – Ну да, – он дернул плечом. – Как обещал.

       – Это оно? – Аэйлар кивнула на кошель и мягко шагнула к Нивену. – Ожерелье?

       Теперь она глядела не на него – на кошель. Теперь, кажется, уже не Нивен – кошель внушал ей противоречивые чувства. То ли она его опасалась, то ли хотела выхватить из рук, унести куда-нибудь подальше и спрятать.

       “У нее просто большие глаза, – в очередной раз пояснил себе Нивен. – Она на всё так смотрит”.

       – Ну как, ожерелье… – задумчиво ответил он. Не смог подобрать определения и просто добавил. – Почти.

       – И… – она сделала еще шаг, оказалась совсем близко. Подняла на него взгляд, и впервые за все время, что Нивен знал ее, что-то во взгляде изменилось. Пропала острота, ушел холод, осталась тревога и пополам с растерянностью. И что-то еще. Кажется, там было что-то еще, что-то, спрятанное так глубоко, что не рассмотреть. – Что теперь?

       – Отдам ожерелье хозяйке, – честно ответил Нивен.

       “Главное, – подумал он, – чтоб она не спросила: а потом?”

       Нехорошо будет сообщать девочке, которая тащила его сюда через полмира, что он собрался уйти. С другой стороны, она тащила его, чтоб он помог. Он поможет.

       Этого должно хватить.

       – Ты отдашь? – кажется, она удивилась. Удивилась холодно, неприятно. Произнесла “ты” по-эльфийски презрительно.

       – Мои бусы, – Нивен пожал плечами. – Я нашел. Я отдам.

       Аэйлар моргнула глазищами. Едва заметно нахмурилась, но тут же – улыбнулась. Слабо, почти невесомо, почти не по-настоящему. Но Нивен видел скользнувшую по губам тень улыбки, видел, как вновь изменился, оттаял взгляд. Потому когда она вздохнула словно бы устало и сокрушенно покачала головой, он не поверил.

       Он только что видел улыбку.

       Теперь он знает, какая она, когда улыбается.

       – Совет не позволит, – сказала Аэйлар.

       Нивен неопределенно хмыкнул.

       – Лишь Высшие могут уйти в небытие и вернуться, – строго напомнила она.

       – Ага, – согласился Нивен.

       Не будет он сейчас с ней спорить. Ему и так непросто даются все эти беседы: потратит силы сейчас на нее – не останется на тех, на поляне. Если они, конечно, еще на поляне. Да где бы они ни были – он будет спорить с ними. Найдет, разбудит, если нужно, – и начнет спорить.

       Аэйлар долго смотрела в глаза. Потом наконец очень тихо произнесла:

       – Это глупо.

       Нивен ухмыльнулся уголком губ, кивнул.

       Конечно, глупо.

       Шагнул в сторону, чтоб обойти ее, но она шагнула тоже и вновь замерла напротив. Нивен шагнул в другую – она повторила движение. Даже не повторила – сделала шаг вместе с ним, в то же мгновение, едва ли не на опережение. Наверное, это нормально – раз у них тут дыхание общее, раз все они часть одного целого, то почему бы и не шагать вместе?

       Может, они и мысли друг друга читают?

       Нет, наверное. Не Аэйлар. Иначе не смотрела бы так тревожно…

       “С другой стороны, – подумал Нивен, – может, потому тревожится. Мои мысли показались бы Иным странными. Мысли, действия, решения. Иным, людям, богам. Только Йену не показались бы. Йен сам странный”.

       А все-таки правы, наверное, эльфы из Совета. В этом сила Нивена – он всем чужой, не эльф, не человек, не сосуд для древнего божества. Нечто другое. Потому его мысли могут быть странными, а действия – нельзя предугадать. По крайней мере, так должно быть. Это единственное, что он может: быть другим. Если его сила и не в этом – то он попросту пустое место. Больше никаких сил у него нет. Совсем не осталось.

       И кажется, он все-таки устал.

       Ладно, сейчас не об этом. Сейчас – обойти бы девчонку. Был бы на его месте Йен – наверняка шагал бы туда-сюда из стороны в сторону, пока Аэйлар, преграждающая путь, не махнула бы на него рукой и не ушла. Впрочем, Йен, наверное, не стал бы и пытаться убрать ее с дороги. Если Йену на дороге попадаются женщины, он точно не убирает их в сторону…

       – Пропусти, – попросил Нивен.

       —Ты не найдешь Высших на поляне Совета, – твердо сказала она. – Они не ждали тебя. Не так скоро. Они отдыхают сейчас.

       – В лесу-то они есть, – хмыкнул Нивен. – Рано или поздно найду.

       – Остановись! – неожиданно резко не сказала – приказала она и уперлась ладонью ему в грудь.

       “Меня сегодня все щупают”, – подумал Нивен.

       – Я знаю, что ты будешь искать, я знаю, что найдешь, – Аэйлар поглядела на собственную руку, будто сама не ожидала, что та будет его щупать. – И даже, возможно, убедишь их отправить к Кхаоли тебя… – вздохнула и вновь подняла пронзительный изумрудный взгляд, доверительно спросила. – Ты понимаешь, что для этого придется умереть?

       Нивен широко улыбнулся. Так вот в чем дело! Она боится за него!

       Глупая.

       – Так это я умею, – теперь и он заговорил мягко, так мягко, как умел. – Умирать. Уже много раз умирал. И возвращался. Я возвращаюсь, всегда.

       Аэйлар недоверчиво нахмурилась.

       Видимо, человеческие легенды не доходят до Запретного леса.

       – И сейчас – вернусь, – пообещал он.

       Накрыл ее ладонь своей и осторожно убрал в сторону. Руку не отпустил, наоборот – сжал тонкие пальцы. Сначала даже не понял, что сделал, а потом – уже странно было бы отпускать. Она не вырывалась. Только спросила почти шепотом:

       – Я не смогу остановить тебя?

       Нивен качнул головой.

       – Тогда позволь попросить.

       Нивен поднял бровь.

       – Отдохни, – сказала она. – Ритуал не всегда дается даже Высшим. И если тебя допустят к нему, если ты уйдешь в небытие… Тебе нужны будут силы, чтобы выбраться. Ты пообещал вернуться. Обещания нужно выполнять.

       Нивен молчал.

       – Ты пообещал, – напомнила она. – И я буду ждать. Понимаешь?

       Она смотрела пристально, открыто, с такой пронзительной надеждой, что Нивен чуть было не начал оглядываться по сторонам, подозревая неладное. Чуть было не начал угадывать, кому нужно его остановить, с кем в команде играет девочка, что так сильно хочет его остановить.

       Наверное, он потратил слишком много сил на то, чтобы не оглядываться. Это непросто: уверить себя в том, что вот этой, с изумрудными глазами, зачем-то так нужно, чтобы ты к ней вернулся.

       Когда в следующий миг она сказала:

       – Пойдем, – и увлекла его за собой, он просто молча двинулся следом.

       Может, он и правда слишком устал. Почувствовал это как-то вдруг и неожиданно сильно.

       И да, раньше усталость его не останавливала. Но раньше его убеждали остановиться существа, к которым нельзя было прислушиваться. Которым нужно все было делать вопреки.

       А ей – можно верить.

       Ведь можно?

       “Не в этом сейчас дело, – подумал он, пытаясь унять легкую дрожь, охватившую то ли от напряжения, то ли от усталости, то ли от того, что теперь она взяла на себя инициативу и стиснула его ладонь в руке: тонкие пальчики, но цепкие. – Дело не в ней. Дело в тебе. Всегда в тебе. И сейчас тебе нужен план”.

       Ладно… Нивен выдохнул, собирая в кучу разбежавшиеся вдруг мысли.

       Ладно.

       Что сделал бы Йен?

       Она вела по тропе, потом – вдоль ручья, у которого он стоял еще недавно. Вода теперь казалась черной и, словно устав к ночи, не бурлила, не прыгала по камням – двигалась плавно, размеренно. Сонно. В глубине, у самого дна что-то скользнуло – то ли огонек решил искупаться, то ли проплыла мелкая рыбешка, до чешуи которой дотянулась Рихан, чтобы увидеть свое отражение.

       Нивен не успел рассмотреть – Аэйлар потянула дальше. Свернула на едва заметную тропку, нырнула, пригнувшись в арку из переплетенных на уровне головы ветвей. Вынырнула на еще одной поляне, маленькой и круглой. Направилась прямиком к огромному дереву, отодвинула в сторону свисающие до земли ветви, и Нивен понял: пришли. Там, за ветвями стояло широкое плетеное ложе, небольшое подобие низкого стола, которое раньше, кажется, было огромным торчащим из земли корнем, ну и огоньки – куда без них? Крутились под высоким сводом – местом где сходились мягкие ветки.

       – Здесь, – сказала она, пока Нивен вертел головой, осматриваясь. – Отдыхай.

       И шагнула к выходу.

       – Аэйлар, – сказал он. – Постой.

       Сел на ложе, и она осторожно, снова будто бы опасаясь его, опустилась на самый край.

       Наверное, нужно было что-то сказать, но он слишком устал говорить. Да и слова как-то все закончились, рассыпались в труху, как эти бусы.

       Он покосился на кошель, мягко бросил его на землю, снова перевел взгляд на нее.

       Да, нужно что-то сказать.

       – Я… – начал он и больше ничего не успел, потому что она подалась вперед так резко, что рука дернулась было за кинжалом. Просто по привычке. Хорошо, наверное, что они отобрали у него кинжалы. С другой стороны, он ничего не успел бы сделать – она уже перехватила руку. Вцепилась так, словно пыталась сломать. А губами коснулась его губ осторожно, неуверенно. Его захлестнул запах, захлестнул воздух, показалось, что сейчас утонет.