Текст книги "Мы, монстры. Книга 3: Зверь (СИ)"

Автор книги: Тим Вернер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 33 страниц)

Глава 14. Решение

       Трава мягко стелилась под ноги, ветер шептал что-то смутно знакомое, гладил по голове, ободряюще похлопывал по плечам. Деревья, казалось, клонятся к Нивену, будто тоже хотят дотронуться, обнять или хотя бы потрепать по волосам. А ему даже не нужно было касаться них – как бывало раньше – он все слышал и так. Всё знал.

       Он был частью леса, частью мира, самим миром, пульсирующим светом огоньков и прозрачным, дышащим ветром, и струящимся неподалеку ручьем.

       Нивен свернул на звук журчащей воды, вышел к ней, присел, рассматривая ее, искрящуюся в редких лучах Ирхана, что сумели пробиться сюда сквозь пышную листву.

       Протянул руку и тронул ладонью. Вода была ледяной – и Нивен усмехнулся. Ему уже показалось было, что тут всё такое же, как ветер: мягкое и теплое. Опустился на колени, набрал в руки воды, плеснул себе в лицо. Повторил еще несколько раз. Вытер мокрыми руками шею.

       “Проснись, – сказал себе, – не увлекайся. Ты – это ты. Здесь хорошо, но здесь тебе не место”.

       В лесу полно эльфов, которые с рождения часть этого леса, и этого воздуха, и ветра, и огоньков… Настоящих Иных. И что? Их девчонка переплыла море в поисках помощи. Чем им поможет еще один такой же?

       Лес не поможет. Нивен все равно останется собой. Так говорил Ух’эр? “Кус-ком тем-ной пус-то-ты”.

       Ну, или короче. Проще. Монстром.

       “Так что – проснись. Ты чужой здесь, – Нивен глубоко вздохнул и поднялся. – Ты. Не. Эльф. Разберись, что к чему. Сделай всё. Потом воображай, что хочешь”.

       Круто развернулся и чуть не вздрогнул – Аэйлар стояла напротив, глядела странно, встревоженно. И все так же напряженно, как при первой встрече. Боится она его, что ли?

       Та другая эльфийка удивлялась, конечно, его поведению, но точно не выглядела испуганной.

       Или у Аэйлар просто глаза такие? Большие?

       Долго она тут стоит? Когда он подходил, тут ведь никого не было. И он бы услышал, подойди кто со спины – он всегда чует движение за спиной, старая привычка, не раз спасавшая.

       Так откуда она тут взялась, глазастая? Не деревом же прикидывалась, пока он к воде шел! Хотя… Кто этих Иных разберет.

       – Ты не восстанавливаешься, – сказала Аэйлар.

       Она не изменилась, разве что – переоделась в парящие светлые одежды. Ничего не изменилось ни во взгляде, ни в голосе, но Нивену вдруг показалось, что он видит ее впервые: холодное, красивое и чуждое существо. Которое зачем-то притащило в свой лес Нивена. Которое почему-то считало, что он – такой же. Того же вида. Той же породы.

       Красивое и глупое существо.

       – Вода мокрая, – дернул плечом Нивен.

       Аэйлар наклонила голову набок, не понимая.

       – Мы говорим очевидные вещи, – объяснил Нивен. – Твоя очередь.

       – Тебя должны были проводить к Источнику, – она шагнула к нему.

       Нивен усмехнулся и щелкнул пальцами.

       – Молодец! – похвалил он. – Теперь я?

       – Нивен, – она подошла вплотную, положила ладони ему на плечи и заглянула в глаза. – Что с тобой?

       “Нет, – понял Нивен, – не боится. Если боятся, так не подходят”.

       Что тогда за звенящее напряжение во взгляде, в голосе и, если прислушаться, в дыхании?

       Переживает за него, что ли? А вот это было бы совсем глупо.

       – А что с вами? – ответил он, не отведя взгляда, хотя хотелось. – Я чувствую, что-то не так. Но все молчат.

       – Ты не сможешь помочь, – напомнила она.

       – Твое мнение, – Нивен пожал плечами. Она их не отпустила.

       – А я не могу рассказать, – она в очередной раз отвела взгляд, и Нивену в очередной раз захотелось увидеть, какой он сейчас, когда не пронзительно острый. – Тебе придется подождать, пока Совет…

       – Пока Совет что? – перебил он. – Пока соберутся? Пока споют ритуальные песни? Пока решат, дозволено ли мне узнать о проблеме?

       Она вскинулась. Опять пристально уставилась.

       Ага, угадал.

       – Руалэ передала твое пожелание Совету, сейчас они решают…

       – Где?

       Аэйлар покачала головой, сказала серьезно, почти укоризненно:

       – Нивен…

       – Мне уже лучше, – напомнил Нивен. – Хожу, дышу, говорю. Могу что-нибудь сделать. Помочь.

       – Ты не думал, – осторожно заговорила она, – что не всегда обязательно что-то делать? Иногда нужно остановиться. Ты здесь. Ты дошел. Можешь отдохнуть.

       Она наконец отпустила и шагнула назад, пропуская его. Очень вовремя – Нивен уже чувствовал, что берег вот-вот выскользнет из-под ноги, и он все-таки полетит в чертов ручей.

       Он двинулся вперед.

       – Ты скажешь мне, где они, – тихо сказал, остановившись рядом с ней. – Или я найду сам.

       – Нивен, – теперь Аэйлар заговорила строго. – Нельзя себя вести так. Может, у вас... у людей другие правила, но здесь – нельзя.

       Он еще раз дернул плечом и зашагал вперед. Она устремилась следом.

       – А то что будет? – бросил он на ходу. – Выгоните? Убьете? Засунете в бусы?

       – Нивен!

       Как будто постоянное повторение его имени что-нибудь даст...

       Она отстала. Но звонко выкрикнула вслед:

       – Ты не сможешь помочь! – и вместе с криком в спину толкнул порыв ветра, а второй, встречный – едва не ударил в лицо.

       Нивен развернулся, позволяя удару пройти вскользь. Уставился на нее, поднял брови: ну, говори.

       – Ты не поможешь своему другу, – тише сказала она и снова отвела глаза. – Ты не поможешь нам. Ты не сможешь. Ты…

       Она глянула коротко, остро, как кинжалом резанула. Подбирала слово.

       – Бесполезен? – подсказал он.

       – Ты устал, – подобрала. – Ты хочешь всех спасти, но это невозможно. Нельзя всегда и всех спасать. Сейчас ты можешь помочь только себе. Остановись!

       Теперь головой покачал он.

       Девочка дело говорит.

       Всех спасти нельзя.

       Нивен сделал шаг в сторону, приложил ладонь к теплому, живому древесному стволу. Тот едва ощутимо пульсировал под рукой. Как свет огоньков в кронах.

       Нивен закрыл глаза.

       – Твое место здесь, – совсем тихо сказала она, судя по голосу, приближаясь. – Ты дома.

       “И тут ты права, – подумал он. – Я дома. Я чувствую. И чувствую… всё. Воздух, вода, дыхание… Большие мягкие ветви. Тренировочная поляна. Дома в кронах, огромный зал под корнями векового древа… Поляна… Вот она! Поляна, где больше всего силы. Сконцентрирована, собрана в руках нескольких существ, в их дыхании, в голосах. Мне туда”.

       Нивен открыл глаза.

       Она снова стояла слишком близко, ну хоть за плечи уже не хватала, не придется вырываться. Огромные глаза стали салатовыми – отразили цвет листвы. Нивен улыбнулся, сообщил:

       – Глаза красивые, – и пока те становились еще больше, зашагал к поляне. На этот раз она не увязалась следом.

       – Твои слова не имеют смысла, – растерянно сказала вслед. И тверже добавила уже издалека. – Действия тоже.

       “Мне это часто говорят”, – подумал Нивен.

       Он шел вперед, и уже никто не пытался ему помешать. Ветер больше не дрался – носился мелкими теплыми порывами меж деревьев. Вдали наперерез тропе прошмыгнула стайка мелких пушистых зверьков. Издали несколько раз покосились Иные, но не шелохнулись, не заговорили.

       “Какие-то они беспечные, – подумал Нивен. – А если я что-нибудь украду?”

       С другой стороны – что тут можно украсть? Белку? Птицу? Кусок дерева?

       “Хорошо, Йен не слышит, – подумал Нивен. – Потом бы год издевался. Эльф попал к эльфам и первым делом думает, чего бы украсть. Сразу видно, который эльф – наш”.

       Поляна была все ближе. Нивен замедлил шаг, глубоко вдохнул и выдохнул несколько раз и снова пошел быстрее.

       Хочешь сделать глупость – делай ее быстрее. Пока не передумал.

       Тропа заворачивала в сторону, и Нивен пошел по высокой траве. Обогнул толстое дерево, нырнул в арку из сплетенных над головой ветвей – и шагнул на поляну.

       Деревья, стоящие вокруг нее, были другими – не клонились вниз, не переплетались кронами – тянулись вверх, неожиданно жесткие, твердые. Потому здесь было слишком много яркого света, так много, что пришлось щуриться. И захотелось по старой привычке шагнуть обратно – в тень.

       “Стоять!” – сказал себе Нивен и замер.

       Эльфов было шестеро. Все – на голову выше Нивена. Стояли небольшим неровным кругом и о чем-то тихо переговаривались. В длинных, ослепительно белых, словно отражающих свет, балахонах, с такими же белыми, длинными волосами, прижатыми сверху к головам странными венками.

       “Местные короны, что ли…” – подумал Нивен. Больше он ни на ком из Иных таких странных украшений он не видел.

       Эльфы почуяли его, развернулись, сдвинулись – и круг превратился в полукруг.

       Нивен, щурясь от слишком яркого света, всмотрелся в их лица и понял, что не различит их, если будет нужно. Белые, точеные, с острыми чертами и такими же острыми взглядами. Аэйлар, в сравнении с ними, смотрела на него еще мягко. Мягко, нежно и тепло. Эти явно пытались проткнуть ледяными взглядами насквозь. От них даже тянуло морозным воздухом. Нивен никогда не любил пристального внимания, еще и такого, но сдержал очередной порыв отойти в тень. Будь рядом Йен, Нивен и не выходил бы из тени – стоял бы где-нибудь за кустом, пока тот наслаждается беседой. Йена вином не пои – дай нарваться на пристальное внимание. И чем больше короны на головах внимающих – тем лучше.

       Но Йена рядом не было.

       Что он сказал бы им?

       – Здра-а-асьте, – осторожно протянул Нивен.

       С этого Йен бы начал. Он, конечно, и не подумал бы осторожничать. Но он вообще дурак, так что не стоит на него слишком равняться.

       – Нам сказали о тебе, – заговорил один из Совета. – Но сейчас ты должен покинуть поляну.

       Нивен уставился им под ноги. Чего такие высоченные? Подставки? Каблуки?

       Йен спросил бы. Но – опять же – Йен дурак.

       – Эй! – холодно окликнул говоривший.

       Нивен поднял взгляд. Нет, смотреть под ноги смотреть было куда проще.

       – Мы еще не решили, можно ли тебе быть в Запретном лесу, – продолжил тот. – Твое появление на поляне Совета говорит об обратном. Тебе не место среди нас.

       Нивен кивнул. И эльф замолчал. Кажется, не ожидал, что с ним согласятся. Хотя по той маске, что у него вместо лица, не разберешь.

       – Согласен? – уточнил эльф.

       – Я чужой здесь, – сказал Нивен вслух, о чем думал уже давно. Сказать это почему-то было непросто – вышло через силу. – Не собираюсь оставаться. Помогу – и уйду.

       – Несмотря на то, что Аэйлар просит о другом? – заговорил второй.

       “А вот и папа”, – решил Нивен. Впрочем, без разницы. Если он сейчас отвернется, а Иные поменяются местами, он снова не поймет, кто из них где.

       – Аэйлар добра ко мне... – начал Нивен. Но не успел подобрать слов, чтоб объяснить, почему же тогда он не хочет выполнять ее просьбу остаться. Первый эльф вскинул руку, призывая к тишине. И продолжил.

       – Ты не поможешь. Ты можешь идти сейчас.

       “Вежливо выставляют, – понял Нивен. – Что делать теперь? Что бы сейчас говорил Йен?”

       Йен бы говорил много и убедительно, красочно и бессмысленно. Нивен многому у него научился. Но – не говорить.

       Ладно, придется общаться, как умеет. Остается надеяться, что Иные поймут и так. Раз в Совете – то, вроде как, не дураки должны быть. С другой стороны, их в бусы, было дело, засунули. Так что тут – как посмотреть…

       Они ничего молчали, и молчание было ледяным, как и их взгляды. И ледяной ветер гулял по поляне – видимо, на случай, если Нивен вдруг не понял, насколько ему здесь не рады.

       – Я могу идти, – согласился он. – Вы можете меня выгнать. Ваш лес, ваши правила. Но что-то не так. И вы не можете это исправить. Потому – что вам терять?

       Они не ответили, но и не проткнули ничем: ни мечом, ни взглядом. И даже не вытолкали прочь, натравив на него послушный им ветер. Молчали, ждали.

       – Аэйлар считала, я смогу помочь, – напомнил Нивен. – Вы отправили ее за мной, значит, тоже так думали. Что изменилось?

       – Она отправилась по собственному желанию, – возразил ее отец. Кажется, ее отец.

       Они же местами не менялись?

       – А изменился – ты, – снова заговорил главный. – В тебе нет силы, ты сам едва жив.

       – Та сила была темной, – дернул плечом Нивен. – Я ее изгнал. А едва жив – потому что победил кровожадный живой остров, – обвел их взглядом и повторил. – Остров.

       И твердо отрезал:

       – Я не слаб. Я – Нивен.

       “Кусок темной пустоты”, – шепотом подсказал Ух’эр в голове и заливисто расхохотался.

       Эльфы молчали.

       Йен бы сейчас расхваливал себя. Нивен не умел хвалиться, но все когда-нибудь бывает впервые, так?

       Чем Йен завершил бы рассказ?

       – В моем мире обо мне ходят легенды, – напомнил Нивен. – Рассказывайте, в чем проблема. Узнаете, почему.

       Холодный ветер лег под ноги. Эльфы переглянулись.

       – Что вам терять? – спросил Нивен.

       – Ты просишь Совет говорить с тобой, – напомнил главный. – Ты даже не Иной. Совет не говорит и с Иными без крайней на то необходимости.

       – Вы уже говорите, – дернул плечом Нивен. – А необходимость, – развел руки, демонстрируя лес вокруг себя, – вот она.

       Они снова переглянулись, теперь смотрели друг на друга дольше. Будто беззвучно говорили о чем-то. Кто их знает, этих главных, может и правда говорили.

       – Хорошо, – сказал наконец главный. Приложил ладонь к груди и едва кивнул. Представился. – Ар’кеонналэрен. Глава Совета Высших. Ты – Нивен, можешь молчать. Ты прав, Запретный лес теряет силу. Со времени того самого боя, в котором ты и твой друг... участвовали.

       – Вытащили вас из бус, – подсказал Нивен.

       – То было ожерелье Кхаоли, – холодно поправил Арк… как там его.

       Нивен уважительно кивнул. Ухмылку сдержал. Всё, хватит прикидываться Йеном. Еще одно лишнее слово – и эльфы передумают говорить.

       – К ней, к Праматери Кхаоли, мы обращались за помощью, – после паузы продолжил главный.

       Нивен молча поднял бровь, но ничего не спросил – чтобы не ляпнуть лишнего. Она жива, что ли? Или они с мертвецами тут беседуют?

       Арк объяснил:

       – Существует Ритуал. Каждый Иной, становясь членом Совета, должен спуститься в Темные земли небытия, где обитает дух Праматери. Она дает знак, слово, подсказку – и это слово Иной приносит в мир. Даонхаллеген когда-то принес ожерелье – то самое, в которое заточил нас. И этим нарушил заветы – только дыхание матери, только ее слова можно забирать из Темных земель. Даонхаллеген был… Слишком самоуверен. Как ты… – и снова ледяной взгляд и вместе с ним – порыв ветра в лицо. Словно пощечина.

       Нивен сдержался – не разозлился.

       Да и на что злиться? На ветер?

       – И что ваша… – чуть не сказал “мама”, но опять сдержался, – …Кхаоли? Помогла?

       Иной покачал головой. Ответил неожиданно тихо и глухо – только что голос звенел, журчал ручьем, а теперь – упал камнем.

       – Они не вернулись. Ни один из них. Совет все еще состоит из Шестерых. Каждый раз мы выбирали достойного, каждый раз он уходил в Темные земли – но не возвращался.

       Он замолчал надолго. Глядел пристально. Нивен выдержал взгляд.

       – Это всё, – сказал наконец Иной. – Вопросы?

       – Да, – кивнул Нивен. Держаться уже не было сил. Он показал пальцем на венок Иного и спросил. – Это у вас короны?

       Тот стремительно выхватил меч, в мгновение ока оказался рядом. Меч зазвенел, запел в воздухе, почти как Весло, и замер у самой шеи Нивена.

       “Молодец, идиот! – подумал Нивен сердито. – Йен бы тобой гордился!”

       Интересно, где Йен сейчас? Что с ним? Надо поскорее разобраться с их богинями и бусами – и пойти помочь придурку. Он, конечно, силен, так что не помрет. Но в том и дело. Кажется, он слишком силен.

       Нивен помнил, как сам был слишком силен.

       Ничего хорошего из этого не выйдет…

       – Ладно, – он поднял руки, – плохой вопрос. А вот хороший: может, вам отменить ритуал, раз он так опасен? Может, ваш Даон… халлег… Сломал что-то в Темных землях, и теперь туда ходить не надо?

       – Даонхаллеген, – четко повторил Иной.

       Нивен едва кивнул: сильно головой махать не стоило – лезвие все еще было у шеи.

       – И мы, и Запретный лес – душа, дыхание Праматери Кхаоли, – так же четко, очень медленно и внятно, видимо, чтоб даже до Нивена дошло, заговорил Иной. – Раз лес умирает, что-то не так с ней. Раз лес умирает – умираем и мы. Раз от нее не возвращаются – возможно, умирает она.

       Он убрал меч и окинул Нивена неожиданно усталым, не холодным, не злым, просто усталым взглядом.

       – Так скажи мне, убийца богов, какая от тебя польза, когда никого уже убивать не надо?

       – Сначала убери меч, – посоветовал Нивен.

       И как только лезвие вернулось в ножны, продолжил:

       – Вы бусы женщине отдали?

       Меч вновь взвился, свистнул, звеняще пропел и замер у шеи.

       – Да что ж такое… – сокрушенно пробормотал Нивен.

       – Мы нарушили все мыслимые правила, разрешив тебе говорить с нами! – процедил Иной. – Чтобы дать тебе возможность насмехаться?

       Нивен медленно поднял палец. Осторожно отодвинул лезвие от шеи, глядя прямо в глаза Аркеон… как его там... Проговорил так же медленно – чтобы теперь дошло до Иного.

       – Ваш Да-он-халлеген взял из небытия что-то, что нельзя было брать. И не вернул. Это могло нарушить равновесие.

       “Или женщина разозлилась и тоскует по бусам… В небытии, небось, не слишком много развлечений… Сохнет по ним – и весь ваш лес сохнет”.

       Этого вслух не сказал. Иные не имели дело с богами так близко, как имел он. Им трудно будет объяснить, что боги – существа мелочные, вредные и капризные…

       Впрочем, и первый аргумент подействовал.

       Иной опустил меч и отступил на шаг.

       – Мы думали об этом, – мрачно сказал он. – И посылали наших братьев не с пустыми руками. С дарами, с вещами, наделенными силой, омытыми жертвенной кровью… Впустую. Так что если у тебя нет других идей…

       – Нужно вернуть то, что забрали, – дернул плечом Нивен. – И ничто другое. Так работает равновесие.

       “Женщина бусы потеряла, а вы ей какие-то кровавые штуки таскаете…”

       – Но твой друг уничтожил ожерелье, а осколки… Их не найти на поле битвы, не собрать. Тогда было не найти, а сейчас – тем более.

       – А вы искали? – спросил Нивен.

       – Когда забирали раненых, – кивнул Иной. – Мы осмотрели землю. Но не нашли ничего. Мы надеялись, ожерелье ушло в небытие, вернулось к Праматери… Может, и вернулось. Мы точно не знаем, в чем именно дело, и связано ли происходящее с ожерельем.

       – Но других вариантов у вас нет, – Нивен пожал плечами. – Значит, надо поискать его еще раз.

       – Это не наши земли, – покачал головой Иной. – Мы там бессильны.

       – Давайте я поищу, – предложил Нивен.

       Иной отступил на шаг. Оглянулся на своих. Потом кивнул. И легко согласился:

       – Иди. Может, в этом твоя сила. Ты везде чужой, потому любая земля – твоя.

       – Ну, не любая... – задумчиво пробормотал Нивен. – В Нат-Кад меня, наверное, не пустят. Там еще три башни осталось.

       – Иди! – тверже повторил Иной и даже ткнул пальцем в сторону, куда идти.

       Нивен круто развернулся и зашагал прочь.

       Стоило ему покинуть поляну, а широким древесным стволам – сомкнуться за спиной, как натолкнулся на Аэйлар. Она выскочила наперерез, как те пушистые зверьки, схватила за плечи и всмотрелась в глаза. Прошептала:

       – Что ты сделал? Тебя изгнали?

       – Нет, – честно ответил Нивен. – Отправили за бусами.

       Она растерялась. Ослабила хватку, сделала шаг в сторону, и Нивен двинулся дальше.

       Аэйлар неуверенно переспросила в спину:

       – За бусами?

       – Ожерелье, – бросил Нивен через плечо.

       – Какое… – она осеклась, чтобы спросить о другом. – Ты вернешься?

       Тревожно, напряженно, но все так же – мягко и нежно.

       Нивен развернулся, чтоб увидеть ее. Кивнул. Завершил разворот и зашагал прочь по тропе.

       Все по плану. Сначала спасем эльфов.

       Потом – Йена.

***

       Алеста ютилась в тесной комнатушке на первом этаже замка. Так она попросила когда-то – здесь чувствовала себя спокойнее. А еще попросила Пса. Тот жил тут же, рядом с ней, бросался на всех подряд и заметно недолюбливал Тейрина. Потому сюда редко кто ходил. А Тейрин, прежде, чем идти к ведьме, посылал стража с предупреждением, и Алеста успевала куда-нибудь спрятать своего ручного монстра.

       Тейрин вошел в комнату.

       Алеста, как часто бывало, сидела низко склонившись над столом – вчитывалась в рукописи. Спутанные и грязные, черные волосы почти полностью закрывали лицо. Как будто так трудно помыть и расчесать! Или облик другой принять.

Время на одно и силы на другое у нее должны быть: ведьма ведь не слишком сильно занята в последнее время, почти не колдует, больше читает. Всё пытается найти что-то о своем драгоценном монстре. Не о собаке – если то существо, конечно, собака – о другом. О рыжем.

       Тейрин одобрял это ее занятие. Ему нужно было, чтобы кто-нибудь рассказывал о том, что и как было раньше, во что верили, кого боялись. Чтобы кто-нибудь заполнял пустоту, что осталась после гибели Марлы.

       С тех пор как ее не стало, Тейрину больше никто не рассказывал сказок. И теперь роль сказительницы была возложена на ведьму. Главное – чтобы та не узнала, как погибла ее предшественница. Сбежит еще, чего доброго. Без сказок Тейрин, конечно, как-то переживет, а вот без верного колдуна при дворе – вряд ли.

       – Что угодно, повелитель? – спросила Алеста, подняла наконец голову, почтительно приподнялась в своем кресле, широким жестом пригласила войти. – Сам пожаловал… Что-то случилось?

       Тейрин запер за собой дверь, прошелся по комнатушке, опустился в кресло рядом со столом. Откинулся на спинку и тихо сообщил:

       – У меня… плохое предчувствие.

       – Погадать? – хмыкнула Алеста.

       Спутанные волосы все так же закрывали лицо, но теперь были видны глаза. Зеленые, хищные, насмешливые. Всегда такие.

       – Нет, – Тейрин покачал головой. – Это насчет Даара. Я не хочу отпускать своих людей. Но не пойму: есть ли действительная причина не делать этого.

       – Тебе их жалко? – спросила она.

       Тейрин помолчал. Потом – медленно кивнул. Хорошо, что Крит не видит. С другой стороны, эти двое не раз беседовали с глазу на глаз. Что помешает ведьме и сейчас рассказать обо всем гному?

       Та пристально изучала его из-под волос.

       – Я привык доверять им, – объяснил Тейрин: пускай рассказывает, но рассказывает то, что скажет он сам. – Если отпущу, буду чувствовать себя незащищенным.

       Все должны знать: ему не их жалко, а себя. Все должны помнить: он безжалостен.

       – У тебя есть твой гном, – напомнила ведьма. – У тебя есть я и мои химеры. У тебя есть стражи. Новых Чистильщиков набрать и обучить – не проблема. Так что тебя тревожит?

       – Говорю же, – Тейрин откинулся на спинку кресла, забросил ногу на ногу. – Предчувствие.

       Алеста хмыкнула.

       Тейрин уже не смотрел ей в глаза – устремил взгляд вдаль, потому не видел, но чувствовал: она продолжает изучать его. Пристально, придирчиво.

       Спросила наконец:

       – Как я могу помочь? Ты ведь не жаловаться пришел…

       – Я написал письмо даарцам, – проговорил Тейрин. – Мне нужна химера, чтоб отправить его.

       – Почему? – удивилась Алеста.

       Вести химеру до самого Даара, без еды, без сна – слишком тяжело для любого колдуна, даже для такого хорошего, как она. Конечно, есть вещи и потяжелее, но это еще и глупо, оттого кажется, что труднее вдвойне. Куда проще послать почтовую птицу или гонца.

       – Мне нужна возможность повернуть назад, – тихо ответил Тейрин.

       Почувствовал: Алеста теперь не просто окинула – вонзила в него пристальный взгляд.

       – Ты не уверен в своем решении?

       Тейрин покосился на нее, но ответить не успел.

       – Это хорошо, – вдруг сказала она. – Кажется, ты наконец взрослеешь.