Текст книги "Деревня на Голгофе: Летопись коммунистической эпохи: От 1917 до 1967 г."

Автор книги: Тихон Чугунов

В повести А. Яшина «Сирота» колхоз описан, как он есть, правдиво, без прикрас, без лакировки, без «сиропа». Писать такие произведения в Советском Союзе – дело опасное и трудное. Только писатели–правдолюбы, мужественные духом, могут писать такие книги.

«КОЛХОЗНЫЙ РАЙ»…

Фотография частушечная

В 1960 году в городе Курске издан сборник «Курские частушки».

В нем собрано около 1.500 частушек.

Большинство этих частушек составлено журналистами и участниками художественной самодеятельности по заказу газет и партийнокомсомольских организаций. Это – пропагандные частушки: надуманные, серьге, бездарные.

«ТРУДОВОЙ подвиг»…

Казённые частушки

Сотни частушек посвящены теме об «ударном труде», о «трудовом подвиге», о «героях труда».

Сборник прежде всего подчёркивает перед колхозниками политическое значение их работы: она должна помочь правительству выполнить «величественный семилетний план», или, как в высоком штиле пишет об этом советская печать, «одержать победу на фронте трудовой битвы за семилетку».

 
Ты играй, играй, гармошка,
Ты играй, играй, баян.
Мы в колхозе выполняем
Семилетний новый план.
Чтоб страну свою прославить,
 

Выполнить «величественный семилетний план», догнать и перегнать «хвалёную Америку» по производству сельскохозяйственных продуктов, – нужно для того, чтобы посрамить её и с нею весь «отсталый и реакционный» капиталистический строй.

 
Производство мы повысим Мяса, масла, молока,
Чтоб кичиться перед нами Не могла Америка.
Мы Америку хвалёную Оставим позади.
Нам нельзя теперь ни часу Не жалеем мы трудов.
Даром времени терять, Чтоб по маслу и по мясу Нам Америку догнать.
 

Разве можно «жалеть трудов», если поставлена такая величественная цель: «Америку хвалёную оставить позади»?!.

Но в советской пропагандной литературе, в том числе, и в сборнике, изданном на родине Хрущёва, нового «великого вождя коммунизма», и, надо полагать, под его высоким покровительством, – встречаются значительные «неувязки». Официальный статистический сборник «Сельское хозяйство СССР» сообщает о том, что Советский Союз ещё в 1958–1959 годах уже перегнал Америку по производству молока и масла А курские пропагандные соловьи, авторы частушек, оказывается, этого ещё не знают и требуют от колхозников, «не теряя ни часа», догонять Америку, которая, по официальным сведениям советского правительства, уже давно осталась позади…

И чтобы ускорить эту курьёзную погоню – «погоню за… обогнанной американской клячей», – курские трубадуры в своих частушках соблазняют колхозниц всяким дешёвым, Залежавшимся коробейно-пропагандным товаром: орденами, медалями, почётными званиями. Большая часть курских «кукурузных частушек» (так они справедливо называются в сборнике) на тему о «трудовом подвиге» расхваливанию этого товара и посвящена.

 
Ты играй, играй, гармошка,
Разливаясь дробью вдаль.
За хорошую работу
Получила я медаль.
Ой, подружка, погляди,
Дорогая, погляди:
Орден Ленина родного
На моей горит груди.
Я ударница в колхозе
По замочке конопли,
Премирована часами —
Ну, а чем, подружка, ты?..
Будем в поле мы работать
Дружно и старательно,
И награда от страны Будет обязательно.
 

Ударников–рекордсменов в СССР не только награждают, но и повсюду прославляют. И частушки напоминают об этом колхозникам:

 
Хороша у нас бригада,
Всем пример она даёт,
И не зря о ней в районе
Слава громкая идёт!
 

Трубадуры «трудового подвига» своими пропагандными частушками внушают колхозной молодёжи, чтобы она отдавала свои симпатии, свою любовь только начальникам или ударникам, но не рядовым людям и тем более не «отсталым».

 
Как же мне не погордиться —
Лучше всех залётка мой:
Председатель он колхоза,
А колхоз – передовой.
Ты играй, играй, гармошка,
Ты играй страданьице,
Мой милёнок бригадир,
Ну, а я ударница.
Я, подружки, вам скажу:
Что я милым дорожу:
Мой милёнок хоть куда,
Он теперь Герой Труда!
 

В качестве главной задачи жизни для колхозной молодёжи курские борзописцы ставят: борьбу за высокий колхозный урожай и игнорирование всяких других потребностей, интересов, чувств, которые с этой всеохватывающей задачей не связаны.

 
Ой, скорее, мой залёточка,
В деревню приезжай:
Будем мы с тобой бороться
За высокий урожай!
Я иду, а трактор пашет,
Тракторист платочком машет.
Ты платочком не маши —
Аккуратнее паши!..
 

Летом, во время полевых работ, колхозной молодёжи должно заниматься «работой от утра и до утра», то есть, целые сутки… И только!.. А всякие там романтические и прочие «благоглупости» необходимо отбросить, как помеху делу…

Так об этом курские «труба–дуры» и поют в своих «кукурузных частушках».

 
Ой, подружка дорогая,
Едут в поле трактора,
Мы с тобой работать будем
От утра и до утра!..
Мы с подружкою вступили
В соцсоревнование:
Чаще в поле выходить,
Реже – на свидание…
Приходи ко мне, Ванюша,
Только после посевной…
За работу тебе вышлю
Я платочек расписной.
 

«Кукурузные частушки» настойчиво рекомендуют-колхозникам: хорошо кормить скот. Без этого животноводство не расцветёт.

 
Не задашь коровам корму —
Молока не спрашивай.
Для коров овёс с горохом —
Замечательная смесь.
Свиньи хрюкают довольно:
Наедимся силоса!
Будем жить мы так привольно,
Как во сне не снилося!..
 

Но этого мало. К скотине нужно подходить с ласковой заботой, «с уваженьем и душой».

 
Если хочешь ты от стада
Получить доход большой —
Подходить к скотине надо
С уваженьем и душой!..
 

Мудрая истина! Жаль только, что из 1500 курских частушек ни одна не говорит о том, что прежде всего самих колхозников–работников нужно кормить хорошо и к ним «подходить с уваженьем и душой»…

«Кукурузные частушечники» забыли истины, которые народ ещё в старинных пословицах выразил: «Тощий живот ни в пляску, ни в работу»; «Человек хлебом живёт, а не промыслом»…

«РАЙ» В КУРСКИХ КОЛХОЗАХ…

Частушки сатирические

В сборнике «Курские частушки», кроме казённо–пропагандных, есть также и частушки реалистически–правдивые, сатирические. Правда, их очень мало: из 1500 частушек сборника таких неказённых частушек можно было разыскать только около полусотни.

Эти частушки изображают действительность и живых людей, настоящую деревню и живых колхозников. Они дают яркие зарисовки колхозной жизни, такой, какая есть в действительности.

Одна из этих частушек справедливо говорит:

 
Мы при помощи частушек
Попадём не в бровь, а в глаз.
 

Как же выглядит колхозная деревня настоящая, всамделишняя, а не показная, не отчётно–плакатная?

«На служебном посту»…

Частушки рисуют яркие портреты колхозного начальства – председателя, агронома, зоотехника, бригадира – при исполнении служебных обязанностей.

 
Председатель смотрит косо —
Видно, совесть не чиста:
Есть у нас ещё в колхозе
Очень слабые места.
 

* * *

 
Агроном сидит в конторе,
Нос в чернильницу клоня.
Сорок галок на заборе
Насчитал он за три дня.
Домоседу–агроному
Я сказала, не тая:
«Ой, совсем зачахнет дома
Агротехника твоя»…
 

Деятельность колхозного зоотехника изображена очень метко:

 
Об уходе за приплодом
Он отчёт послал в аршин.
Но от этого «ухода»
Поросята – как ерши…
 

Хорошо нарисован портрет партийного бригадира, повседневного колхозного руководителя:

 
Бригадир у нас растяпа,
Правдой вовсе не высок:
Трудодни он начисляет
Без проверки, на глазок.
 

Нарисовав типичных колхозных начальников, сборник отмечает, что главное их служебное занятие – это постоянные, бесконечные совещания и заседания.

 
Вызван Пров на заседанье,
Что не выполнил заданья.
Он бы выполнил заданье,
Да заели заседанья…
 

* * *

 
Есть у нас в делах старанье
Поднять на ноги колхоз:
Через день – на совещанье,
Через два – на сенокос…
 

Но колхозные начальники занимаются не только делами бумажными и не едиными заседаниями живы. Гораздо ближе их сердцу – другие дела.

«Выпивка с мировой закуской»…

Это прежде всего – изобильные пирушки с изрядной выпивкой, или на советском жаргоне, «крепкая выпивка с мировой закуской». Частушка с лукавой усмешкой об этом оповещает:

 
Председатель блины пёк,
Кладовщик подмазывал,
Счетовод про это знал,
Никому не сказывал.
 

Колхозные начальники часто устраивают выпивку коллективную, но не забывают и индивидуальную.

 
Зоотехник наш Ванюша
Самогонку только глушит,
Позабыл он про свиней,
Только пьёт, работать лень.
 

Бригадир единоборствует с «зелёным змием» не только дома, но и на всех лесо–луго-полевых угодиях:

 
Мой знакомый бригадир
Рано в поле выходил:
Чтоб не видели в бригаде,
Как в лесу он водку пил…
 

От колхозного начальства не желают отставать в «борьбе против зелёного дракона» и их ближайшие помощники, механизаторы.

 
В поле ехали с заправки
Трактористы здешние —
И застряли у прилавка
На два дня сердешные…
 

Когда механизаторы собираются «разуть» чужой трактор, автомашину, или когда колхозникам нужно стащить что–либо ценное из-под охраны, то они спаивают сторожа. И тогда предстаёт любопытная картина из гоголевской повести:

 
На дороге я споткнулся —
Думал, спит в грязи свинья;
Пьяный сторож огрызнулся:
«Осторожней, это – я»…
 

Такое повальное пьянство начальства и их слуг происходит не только в колхозных деревнях, но и в районьгх центрах, куда съезжаются сельские начальники по разным делам и безделицам.

 
Есть закусочная в Судже,
Сильно там ругаются.
Кто–то крепко «закусил» —
Под крыльцом валяется…
 

«Радение родному человечку»…

Колхозные начальники покровительствуют своим родным и близким. Начальники обильно их питают, хорошо одевают и освобождают от колхозной барщины. Частушки об этом подробно рассказывают. Прежде всего о детях колхозных начальников.

 
Бригадир у нас хорош…
Кто же сомневается?!
Только дочки у него
В поле не являются.
 

* * *

 
Наша Маша брови бреет,
Голова с завивочкой,
А работать лишь умеет
Ложечкой да вилочкой.
 

* * *

 
Хлеб он ест в обед и в ужин,
Хлеб на завтрак ему нужен;
Где и как родится хлеб —
В двадцать лет не знает Глеб.
 

Колхозные начальники покровительствуют – за счёт колхоза, конечно, – своим «зазнобам»: снабжают продуктами из колхозных складов, освобождают от барщины.

 
Полюбила бригадира,
На работу ходить лень:
Бригадира поцелует,
Он запишет трудодень.
 

* * *

 
Полюбила бригадира,
На работу не ходила:
Ночь гуляла, день спала
И ударницей была…
 

* * *

 
Маша третий год мечтает
Быть на ферме птичницей:
По три нормы уплетает
Колбасы с яичницей.
 

Расплата за «романтические повинности» трудоднями, освобождением от работы происходит и тогда, когда «она» является колхозной начальницей, а «он» – крепостным.

 
Моего бедняжку Ваню
Одолела, видно, лень —
Говорит: «За провожанье
Начисляй мне трудодень…»
 

«Грабиловка»…

Для того, чтобы колхозные начальники могли обеспечить свою семью, родных и близких хорошим питанием, одеждой, могли обзаводиться домами, – нужны большие средства. Эти средства они достают, разворовывая колхозное добро. «Грабиловку», «растащиловку» частушки рисуют как повседневное явление колхозной жизни.

Вот, например, как живописно изображена самоотверженная деятельность колхозного кладовщика:

 
Кладовщик Иван Кукушкин
Сил в работе не щадил:
За два дня в свою избушку
Воз зёрна перетащил…
 

Самым активным деятелем «грабиловки» является управляющий колхозным имением, председатель. Больше всего частушек посвящено ему:

 
Председателю колхоза
Кони задали вопрос:
«Ты скажи нам, председатель,
Где девался наш овёс?..»
 

* * *

 
Про откорм пустые речи
Председатель наш ведёт:
Чтоб жилось ему полегче —
Поросят он продаёт.
Председатель на базаре
Разбазарил поросят.
«Он в торгашеском ударе» —
Так в колхозе говорят.
А в свинарнике приплод
На беду пошёл в расход…
 

«В расход» пускают колхозные начальники и скот и птицу, оформляя свои преступления «липовыми» документами.

 
У нас курочки гуляли
И на горке и в лесу.
Девяносто штук пропало —
Все списали на лису…
 

В оформлении таких «липовых» оправдательных документов председателю колхоза и кладовщику чаще всего помогают бухгалтер и зоотехник. Частушки об их «деятельности» были уже приведены выше.

Нищета наглядная и «любовь заочная»

Так частушки свидетельствуют, что колхозное начальство занимается, главным образом, воровством, пьянством, растранжириванием колхозного добра. А колхозную деревню начальство повергает в трясину нищеты и бедствий.

О жилищах без окон и ремонтных порядках частушка иронизирует:

 
Здесь же радом ремконтора
Восстанавливает дом,
И хотя прошло три года,
Но стоит он без окон…
 

«Граждане» самого передового коммунистического государства, жители социалистической деревни, не имеют «лампочки Ильича». Часто они вынуждены обходиться даже без дедушкиной керосиновой лампы, пользуясь лунным освещением…

 
А как в нашенском колхозе
Света не имеется:
Председатель, видимо,
На луну надеется.
 

В деревенских лавочках хоть шаром покати: нет ничего, кроме водки да иногда гнилой кильки.

 
В дождь и слякость в магазины
Возят водку, возят вина,
Но зато здесь нет и нет
Мыла, соли и конфет.
Килька пряного посола,
Для обеда – в самый раз:
Покупая, не забудьте
Одевать противогаз…
 

Частушки говорят не только о материальных неурядицах колхозников, но также и о душевных их бедствиях: об одиночестве колхозных женщин, их горькой «заочной любви», об увядании без мужа. Нищета колхозной деревни, бегство мужчин в города, горькое одиночество колхозниц – это неизбежный результат жестокого ограбления деревни, бесчеловечной эксплуатации и растранжиривания грандиозных средств на подрывную работу советского правительства во всем мире и на безумно–дорогую пропаганду, в частности, на всякие «спутники» и «лунники».

 
Разлучила нас дорога,
Дальняя, восточная.
У нас с милым переписка
И любовь… заочная…
 

Колхозницам всякие «космические зрелища» ненавистны вдвойне: эти дорогие пропагандные игрушки являются одной из важных причин и колхозной нищеты и бегства мужчин в города, т. е. женского одиночества. И колхозницы, слушая пропагандный бум о спутниках и лунниках, вздыхают и горько жалуются друг другу:

 
Ой, подружка дорогая,
Справедливо или нет:
У Земли давно есть спутник,
У меня же… его нет!..
 

«От работы прячутся…»

Советское правительство беспощадно ограбляет колхозы. Сельское начальство систематически эксплуатирует и грабит колхозников, растранжиривает их добро и издевательски записывает земледельцам «пустопорожние трудодни». Могут ли колхозники при этих условиях работать прилежно, трудолюбиво и успешно?! «По плате и работа», – говорит народная пословица.

Поэтому частушки нередко говорят о таких колхозницах, которые стараются вообще избежать государственной барщины и на работу не приходить.

 
Есть такие у нас Маши —
До чего же ловкие:
Выходные дни находят
Всякими уловками.
Маня – девица у нас —
Загляденьице как раз:
И танцует и поёт,
А на ферму не идёт.
«Сербиянку» танцевать —
Первое колено,
А картошку выбирать —
Спина заболела.
 

* * *

 
Завершил ученье Коля —
Не затащишь парня в поле.
 

Советские помещики выгоняют своих крепостных на колхозную барщину. Но выйдя на ненавистную работу, крепостные стараются всяческими способами «от работы прятаться», отлынивать от даровой обузы.

 
А на поле Маша вдруг
Скрылась за спину подруг,
Ходит и дурачится —
От работы прячется.
 

* * *

Курит лодырь целый день,

В холодке торчит как пень:

«Вот цигарку докурю,

Может, поработаю».

* * *

 
Мой знакомый самым первым
На работу просится,
А потом весь день за фермой
Храп его доносится.
 

Если же нельзя «от работы прятаться», то крепостные колхозники работают вяло, плохо, нерадиво.

 
На базар Серёжка с Улей
Прилетают утром пулей,
А шагают на поля —
Обгоняет даже тля.
 

* * *

 
На вечерке у доярки
Голос звонкий, губы ярки,
Спляшет польку и трепак, —
А на ферме – кое–как…
 

Иногда, выполняя ненавистную колхозную барщину, государственные рабы даже намеренно вредят колхозному имению, своим кровным врагам, новым помещикам – крепостникам:.

 
Бракодел у нас известный —
Ёе Тонею зовут.
Где стояла кукуруза —
Ничего не видно тут:
Вырубает все растенья
Наша Тонечка подряд…
 

И результаты бесплатного принудительного труда, колхозной барщины налицо: колхозное хозяйство разорено, находится в полном упадке. Частушки ярко изображают этот развал.

В деревне – навоз, в поле – «зелёная тоска»

На фермах и скот и колхозницы утопают в навозе. А руководители не помышляют о том, что навоз должен быть на полях. Частушки отмечают эту «навозную проблему» колхозной деревни.

 
На дворах полно навоза —
Словно горы на Луне,
Но правление колхоза
Успокоилось вполне.
 

Если поля без удобрений, а работа на полях нерадивая, то урожайностью колхозы похвалиться, конечно, не могут.

 
Есть в колхозах лежебоки:
Сев не в срок, прополка – тож;
Кукуруза иль осока На полях – не разберёшь.
 

* * *

 
У людей глаза лучатся:
Кукуруза высока.
А у Марьи – не участок,
Но зелёная тоска…
 

В результате такого урожая для колхозников постоянно нехватает хлеба, а для скота – кормов.

 
А в соседней–то артели
Смех, и грех, и суетня:
Кукурузу всю поели
Две коровы за два дня…
 

«Больше слез, чем молока»…

При упадке растениеводства, при недостатке кормов, и животноводство в колхозах находится в самом плачевном состоянии.

Частушки говорят о молочных фермах:

 
Молоко дают коровы,
Когда сыты и здоровы.
Если скот в грязи зарос —
Молока не жди, колхоз.
 

* * *

 
А зимою в той артели,
Подтянув к спине бока,
Все коровы заревели —
Больше слез, чем молока…
 

* * *

 
«Обязательство даю, —
Хвасталась подружка, —
Двести литров надою!»
Надоила… кружку.
 

Свинофермы нарисованы в частушках не менее ярко, чем молочные.

 
Свиноферма есть в артели,
Только в сводках хороша.
Замели её метели,
А доходов – ни гроша.
 

* * *

 
Все мы знаем: без воды
Ни туды и ни сюды.
А на ферме, вот беда,
По колено там вода…
 

* * *

 
Хохотали дружно свинки,
Хряк со смеху помирал,
Как в грязи свои ботинки
Председатель потерял…
 

Живя в холоде и голоде, свиньи превратились в щепки. Частушечники сочувственно изображают «свинскую жизнь» на колхозной ферме.

 
Нет в свинарнике счастливцев:
Всем приходится дрожать.
Это ж подлинное свинство —
Так свиней не уважать.
 

* * *

 
Горько плакала свинья:
«Стала щепки тоньше я,
Чуть не взяли на охоту —
Думали, что гончая»…
 

* * *

 
В Заготскот вели скотину,
Выдавали за свинину.
Оказалось – не свинина,
А лишь кожа да щетина…
 

Потеряв всякое терпение, свиньи, в конце концов, пришли к правильному решению.

 
Возмутившись к свиноводству
Свинским отношением,
Нынче свиньи руководству
Пишут заявление:
«Жизнь у нас невыносима,
Так не можем дальше жить.
Предлагаем к нам в свинарник
Председателя вселить!..»
 

НИЩИЕ В «СОЦИАЛИСТИЧЕСКОМ РАЮ»…

Коммунистическая власть, «построив социализм», строжайшими приказами воспретила нищенство в советском государстве. И поручила милиции неукоснительно выполнять их. Голодным людям, даже детям, не имеющим достаточно пищи и средств, эти приказы говорят: «Помирайте с голоду, но не смейте просить милостыню! Не смейте нищенствовать, потому что нищенство позорит наше коммунистическое государство, подрывает нашу пропаганду о «социалистическом рае», о расширении этого рая до вселенских масштабов»…

Воспретив приказами нищенство, кремлёвские вожди провозгласили лозунги о «зажиточной и счастливой жизни», о том, что «жить стало лучше, жить стало веселей…» А коммунистические пропагандисты, которые в своём кругу откровенно называют сами себя «разбойниками пера», на весь мир, через печать и радио, громогласно декламируют: «Нищенства в советском государстве нет и быть не может!..»

В колхозной деревне нищенство, действительно, встречается редко. По той простой причине, о которой колхозники говорят: «Нищий не может подать милостыню нищему «…Иногда только, в случае задержки скудной зарплаты, сельские учительницы, не имеющие даже огородного участка, пройдут по колхозным дворам, попросят милостыню: не хлеба, которого у колхозниц нет, а картофеля, овощей…

В городах же, несмотря на строгий запрет, нищих немало. Много их было в эпоху Сталина. Не уменьшилось их число и при его «либеральных наследниках», после «крутого подъёма» благосостояния «советских граждан» —

Советские нищие происходят как из колхозной «зажиточной деревни», так и из «богатых социалистических городов».

Они снуют на вокзалах привокзальных площадях.

Толпятся около храмов.

Особенно много их шныряет на колхозных рынках. Дети школьного и подросткового возраста предлагают покупательницам свои услуги: поднести мешки с картофелем, кошёлки с другими покупками. И за эти услуги получают милостыню–воздаяние: картофель, овощи, иногда даже яблоко получат.

Многие нищие стоят около хлебных магазинов, выпрашивая кусок хлеба.

Вот, например, картинка, которую даёт на своих страницах советский журнал в 1966 году, накануне полустолетнего юбилея «социалистического рая»:

«Возле входа в булочную стояла морщинистая сгорбленная старуха. Она кланялась каждому выходящему и жалостливо приговаривала:

– Подайте милостыньку, не пожалейте довесочка бедной старухе…

«Юрка стал рядом. Почти все покупали хлебные кирпичи или круглые караваи, но иногда старухе совали довески, чаще – медяки. Юрка стыдился протягивать руку и кланяться. Жалостливо приговаривать не умел. Ему ничего не давали. Старуха несколько раз оглядывалась на него, а когда рядом никого не оказалось, сердито прошипела:

– Ты чего тут торчишь?..

– Есть хочу, – сказал Юрка.

– Булочных тебе мало? Это моё место, я тут кажное утро стою! Но вот и иди отсюдова…

«Старуха сунула ему горсть довесков».

Эта картинка показывает неработоспособных нищих: старуху и мальчика.

А очень правдивый советский анекдот рассказывает о нищенстве рабочих.

Одну важную иностранную делегацию водил в центре Москвы сам вождь партии и глава правительства Н. С. Хрущёв, расхваливая чудеса и райскую жизнь в столице мирового коммунизма. Вдруг на главной улице он увидел одетого в отрепья, измождённого человека, который сидел на тротуаре с протянутой рукой: просил милостыню…

Вождь рассвирепел и накинулся на нищего с руганью:

– Ты, почему, тунеядец, не работаешь, а нищенствуешь?!.

– Да, ведь, я… после работы, Никита Сергеевич…