Текст книги "Соперничество сердец (ЛП)"

Автор книги: Тессония Одетт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц)

Соперничество сердец
Тессония Одетт

Для всех Энн Ширли, чей ум полон фантазий, а характер – огня.

Пусть пламя внутри вас не угасает.

КОММЕНТАРИЙ К СОДЕРЖАНИЮ

«Соперничество сердец» – уютный фэнтези-ромком с низким уровнем драмы и травмирующих событий, но содержит определенные темы, которые могут расстроить некоторых читателей. Ниже приведен не весь исчерпывающий список, но, пожалуйста, ознакомьтесь с ним и имейте в виду.

● Взрослый контент

● Непристойная лексика

● Чрезмерное увлечение алкоголем

● Употребление фэнтезийных наркотиков

● Смерть родительской фигуры (упоминается)

● Хроническая болезнь члена семьи с плохим прогнозом

● Подробное описание сексуальных сцен (средней остроты)

● Публичная демонстрация сексуальной активности и упоминания о вуайеризме (прим.: это склонность подглядывать за другими во время секса или переодевания)

● Попытка сексуального насилия (неявно: преступника остановили до того, как он смог что-либо предпринять)

ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ФЕЙРВИВЭЙ

ОСТРОВ ФЕЙРВИВЭЙ

Единственная часть мира, населенная фейри. Остров, на котором люди и фейри объединены и живут бок о бок, находится под властью последних. Фейрвивэй защищен магическим барьером. Фейри никогда не покидают остров, а людям разрешено пересекать его границу только при соблюдении строгих правил.

11 ДВОРОВ ФЕЙРВИВЭЯ

● Зимний

● Весенний

● Летний

● Осенний

● Земной

● Ветряной

● Огненный

● Морской

● Солнечный

● Лунный

● Звездный

БЛАГИЕ И НЕБЛАГИЕ фейри

У большинства фейри две физических ипостаси – Благая и Неблагая. Неблагая – это природная форма, будь то животная, элементальная или спиритная. А Благая, наоборот, больше напоминает человеческий облик. Некоторые фейри легко меняют свои ипостаси. Другие придерживаются только одной и редко из нее выходят. Пускай существует множество исключений, Благие фейри, как правило, живут среди людей, а Неблагие предпочитают дикую природу.

МОНАРХИ фейри

Каждым двором правят два монарха фейри – Благой и Неблагой. У них разделенные обязанности: Благой следит за повседневными делами современного общества для людей и Благих, а Неблагой защищает интересы диких фейри и оберегает их образ жизни в соответствии с древними традициями.

Приятного визита!

ЧАСТЬ 1: КАК ДОГОВОРИТЬСЯ СО СВОЕЙ ДОБРОДЕТЕЛЬЮ

ГЛАВА 1

Я всегда считала, что женщина с богатым воображением не будет нуждаться ни в чем в жизни. Она превосходит тех, у кого есть какие-либо достижения или такие мимолетные добродетели, как остроумие или красота. Самая богатая женщина в мире – пускай только в своей голове.

Сегодня я была бы рада, будь я просто пунктуальной.

Вместо этого опаздываю уже на час, мчусь по улицам Парящей Надежды, и мое настроение даже не близко такое же оптимистичное, как название этого города.

Подумать только, что с утра оно было приподнятым. Это, конечно, было до того, как я пропустила свою остановку, поэтому пришлось выйти на следующей, потом едва успела сесть на обратный поезд, потерялась в городе и затем, наконец, – но это было ужасной ошибкой – спросила дорогу у блуждающего огонька¹.

Меня предупреждали об этих созданиях в брошюре для туристов. В ней был полезный список опасностей, которых человеку стоит избегать, посещая остров Фейрвивэй. Все было детально изложено – от сделок с фейри до смерти от рук кельпи ². Этот список показался мне на удивление забавным, и я сразу же переписала его в блокнот, озаглавив «14 способов умереть в Фейрвивэе: иллюстрированное руководство». Поэтому если бы моя перерисовка блуждающего огонька из брошюры хоть немного соответствовала действительности, возможно, тогда я бы сразу признала это голубое пламенное существо.

У меня есть три вещи, которые я хочу сказать в свое оправдание.

Первое: я предположила, что это спрайт или сильфа³. В конце концов, это Ветряной двор, а мои исследования о фейри-существах гласят, что блуждающие огоньки чаще всего встречаются в Огненном или Лунном.

Второе: даже несмотря на то, что пойти за огоньком через болота – это Способ Умереть №7 из-за риска утопления, мощеные улицы и очаровательные витрины Парящей Надежды обещали спасение от вышеупомянутой гибели.

И третье: ну, огонек был очень добр и предложил лично сопроводить меня до места назначения.

После чего сбил с нужного с пути, приведя меня обратно на вокзал, а затем с хохотом удрал, забрав себе бумажку с адресом нужного мне книжного магазина «Полет фантазии».

По-прежнему считаю, что в брошюре следовало подробнее расписать не только смертельные, но и самые обыкновенные опасности, которые несут блуждающие огоньки.

Нетерпение сдавливало грудную клетку, пока я снова шла по уже пройденным улицам, а мое хмурое выражение лица сильно отличалось от того изумленного взгляда, который был при первом посещении Парящей Надежды. Тогда у меня был еще целый час в запасе, и я неспешно любовалась витринами, зданиями пастельных цветов с мансардными крышами и сложной резьбой, красивыми прохожими – и людьми, и фейри – в элегантных костюмах и модных дневных нарядах. Сейчас же мои глаза выискивают уличные знаки. Может я и не помню нужный адрес, но точно знаю, что книжный находится на Грозовой улице. А если я найду ее, то и магазин отыщу. А если найду его – может, у меня все еще есть шанс не упустить самую важную возможность в своей жизни.

Мой саквояж вот-вот вырвет руку из плеча, так что я отказываюсь от попыток нести его как истинная леди и прижимаю к груди. Протискиваясь сквозь толпу прохожих на тротуарах и лавируя между конными повозками в туфлях на каблуке, совершенно непредназначенных для ходьбы, я постепенно перехожу на неуклюжую, шаткую походку. Почему я выбрала красоту вместо удобства в такой день – уму непостижимо. Если бы у меня была хоть капля здравого смысла, я бы надела низкие ботинки, легкую блузу, юбку для прогулок и шляпу.

А вместо этого я – запыхавшаяся, вспотевшая развалина: подол моего слишком длинного платья испачкан, а непослушные рыжие волосы окончательно проиграли стихии. В конце концов, это же Ветряной двор – он назван так не без причины. Половина моих прядей уже выскользнула из прически, а особо упрямая завилась вокруг дужки очков. Я бы и рада остановиться и поправить волосы, но совсем не могу позволить себе еще одну заминку. Их и так было слишком много для одного дня.

Первый случай произошел в поезде. Я вышла из своего спального купе в вагон-ресторан, чтобы позавтракать, и оказалась рядом с двумя фейри, одетыми в изысканные костюмы. Поняла, кто они, по заостренным ушам. К тому же у одного из них были рога, а у второго за спиной извивался длинный, хлесткий хвост.

Как бы ни старалась, я не могла отвести от них глаз. И дело было не только в том, что они фейри. Пускай я все еще привыкаю к тому, что здесь эти существа не миф, а часть повседневности, меня куда сильнее заворожила их красота. Это были одни из самых привлекательных мужчин, которых я когда-либо видела. И чем дольше я на них смотрела, тем быстрее начинала работать моя фантазия.

Не успела оглянуться, как в руках у меня оказались перо, чернильница и блокнот, завтрак остался забытым, а я уже записывала историю душераздирающей любви.

Я назвала их Йоханнес и Тимоти. Йоханнес – тот, что с рогами – был хирургом и спас жизнь Тимоти, обладателю хвоста. Они безнадежно влюбились друг в друга, но их зарождающимся отношениям суждено было столкнуться с внезапным поворотом судьбы. Йоханнес оказался бывшим женихом лучшего друга Тимоти! А когда я добралась до любовной сцены… о, я уже точно знала, что Тимоти найдет весьма аппетитное применение своему хвосту...

Вот так я и проехала свою остановку.

Близкие люди всегда говорили, что мое воображение в итоге меня погубит. И, возможно, они были бы правы, если бы это не стало причиной, почему я здесь. Меня пригласили на остров Фейрвивэй как раз благодаря моему воображению. Точнее книгам, которые оно позволяет мне писать.

У себя дома, в Бреттоне, я никто. Безызвестная писательница, за плечами у которой почти ничего нет. Но по какому-то чуду на Фейрвивэе, этом сказочном острове, где люди и фейри живут бок о бок, я довольно знаменита. По крайней мере, так сказал мой издатель, когда предложил провести месяц в туре в честь выхода моей новой книги – первой, в которой я написала о фейри. Это должна была быть моя возможность доказать, что я действительно достойна издательского контракта. Причем, надо сказать, весьма щедрого – в сравнении с теми грошами, которые я получаю за годы тяжелой работы в Бреттоне. Я надеялась, что книжный тур принесет мне еще один контракт.

Но чем больше проходит дней с момента моего отъезда, тем больше мои надежды рассыпаются. Потому что сегодняшний провал вовсе не первый. Если уж конкретизировать, я опаздываю на две недели на собственный книжный тур.

Две.

Недели.

Клянусь, все, что случилось до сегодняшнего дня, не моя вина.

Я едва не плачу от облегчения, когда наконец замечаю Грозовую улицу и вижу вывеску «Полет фантазии» на другой стороне дороги. Мозоли на лодыжках вопят от боли, пока я с другими пешеходами дожидаюсь, когда кареты хотя бы ненадолго освободят дорогу. Ноги вопят от боли еще громче, когда я перебегаю улицу. Мне уже тяжело дышать, когда добираюсь до дверей книжного. И несмотря на нескончаемый поток людей вокруг, мне становится наплевать и на гордость, и на приличия. Я опускаю руки, роняю саквояж прямо на мостовую и выдыхаю с отчаянным «Слава богу».

Внезапно я слышу смешок от мужчины, которого не заметила ранее из-за всей этой уличной суеты. Пока я стою, согнувшись пополам в попытках перевести дыхание, он отталкивается от стены, на которую опирался, и с усмешкой оглядывает меня с ног до головы.

На вид он моего возраста или на пару лет младше. Мне двадцать девять, значит, ему где-то двадцать пять? Он высокий и стройный, с той лукавой красотой, что выглядит настолько случайной, что не может быть не настоящей. У него светлые блондинистые волосы, спадающие ленивыми локонами на одну бровь. Судя по округлой форме ушей, он человек. Или, по крайней мере, наполовину. Только у чистокровных фейри уши всегда заострены. На нем серые брюки, жилет в тон и криво завязанный шейный платок. Рукава закатаны до локтей, руки засунуты в карманы штанов. Между губами у него зажата сигарилла, но судя по сладкому, цветочно-ванильному аромату, повисшему в воздухе между нами, он точно не курит тот приторный табак, популярный в Бреттоне. Скорее всего, какая-то изысканная фейри-трава.

Его нахождение возле книжного наводит на мысль, что он либо покупатель, либо сотрудник, вышедший на перерыв. Или… может, он здесь ради меня? В этом ведь и состоит моя задача в «Полете фантазии» – подписывать книги и встречаться с фанатами.

Мужчина вынимает руки из карманов, переводит взгляд с меня на мой саквояж, потом снова на меня. Улыбается, обворожительно, демонстрируя ямочку на щеке.

– Эдвина Данфорт, я полагаю?

Я выпрямляюсь и пытаюсь привести волосы в порядок, но понимаю, что пряди все еще закручены вокруг дужек очков.

– Да, – отвечаю я с тем достоинством, какое только можно собрать в себе, сдувая волосы с лица.

Он делает еще одну затяжку сигариллой.

– Уже думал, вы не придете.

– Я знаю, что опоздала. Мне ужасно жаль. А вы… пришли на автограф-сессию?

Его улыбка становится шире, когда он сокращает расстояние между нами и протягивает свободную руку:

– Монти Филлипс, младший публицист в «Флетчер-Уилсон».

– О! – я с энтузиазмом пожимаю ему руку. «Флетчер-Уилсон» – мой издатель во Фейрвивэе. – Значит, вы отвечаете за тур. Пожалуйста, скажите мне, что сегодняшнюю встречу с читателями не отменили.

– Не отменили, – на миг его улыбка гаснет. – Вы получили нашу последнюю телеграмму?

О нет. Только не этот тон. Я тут же чувствую, что новости будут плохими.

– На корабле, да. Мне сообщили, что тур продолжается по графику, и я пропущу только две даты: автограф-сессии для Летнего и Морского дворов.

– Верно, но мы отправили еще одну телеграмму следом – в отель «Гласбич⁴» на прошлой неделе.

У меня сжимается желудок.

– Когда меня наконец пропустили через таможню, в «Гласбиче» уже не было мест. Меня переселили в «Пинк Свон⁵».

– Ох, – он трет лоб. – Ну, неважно. Я могу рассказать вам сейчас. Несмотря на то, что мистер Флетчер решил не откладывать и не отменять тур, он посчитал разумным использовать даты, которые вы пропустите, и... пригласить запасного автора. На случай, если вы вообще не приедете.

Мне требуется несколько секунд, чтобы осознать, что он имеет в виду.

– Вы... вы хотите сказать, что меня заменили? Но я же здесь. Я проделала весь этот путь.

Я тут же смыкаю губы, решив не добавлять ни слова. Дискомфорт поднимается в груди, знакомое ощущение, которое всегда предвещает, как я вот-вот скажу что-то лишнее. Я терпеть не могу, когда меня неправильно понимают, и с трудом сдерживаюсь, чтобы не начать оправдываться. Я уже не раз убеждалась, что лучше быть терпеливой и высказываться ясно, спокойно, по существу…

– Клянусь, я бы приехала вовремя, если бы могла!

Слова срываются с губ быстрее, чем я успеваю их остановить. И хотя мне ужасно хочется их проглотить, я уже не могу остановиться.

– Я не ожидала кораблекрушения. Хотя, признаю, что «кораблекрушение» – это преувеличение, на самом деле так, неприятный инцидент. Но шторм действительно накрыл нас, когда мы пересекали пролив между Бреттоном и Фейрвивэем. Путь прервался на несколько дней, а когда мы все же вернулись на курс и добрались до острова, нас прибило совсем к другому порту. Можете себе представить, какой это устроило кошмар на таможне. Я почти неделю просидела взаперти в своей каюте, пока они разбирались с бумагами.

– Мисс Данфорт…

– И я знаю, что сегодня опоздала, и это непростительно. Но это только частично моя вина.

Он открывает рот, но передумывает и вместо ответа долго затягивается сигариллой.

А я продолжаю говорить, как на духу:

– Понимаете, я спросила дорогу у блуждающего огонька. Пожалуйста, не читайте мне нотации, я и так чувствую себя полной дурой. Я вообще-то пришла за час до встречи... до того, как заблудилась. А до этого собиралась прийти аж за три часа. Но потом я пропустила свою остановку. Это было... ну, это тоже моя вина. У меня в голове возникла блестящая идея для новой истории, и, поскольку там были фейри, я подумала, что мистеру Флетчеру может быть интересно рассмотреть новую заявку…

– Мисс Данфорт, – перебивает мистер Филлипс, на этот раз твердо, – вас никто не заменяет.

Сдавленное чувство уходит из груди, и я наконец-то могу прекратить этот бесконечный поток оправданий.

– Не заменяет?

– Нет, вы просто приобрели попутчика по туру.

Он отходит в сторону и указывает на мольберт с афишей у входа в книжный магазин. Наверху написано: Тур «Сердцебиения». Ниже – мое имя, Эдвина Данфорт, а под ним – другое: Уильям Хейвуд.

Уголки губ дергаются в попытке сгримасничать, но я стараюсь удержать лицо в натянутой улыбке. Как бы ни задевало мою гордость делить то, что изначально должно было быть моим туром, это все же лучше, чем быть замененной полностью. Я перевожу взгляд с афиши на мистера Филлипса.

Он снова одаривает меня улыбкой с ямочкой, будто этим можно меня успокоить.

– Вы пишете горячие любовные романы, он – горько-сладкую поэзию. Ваш союз просто создан на небесах. Как и вы, он один из новых и ярких авторов «Флетчер-Уилсон».

Что ж, мне приятно, что меня назвали «новой и яркой», даже если этот комплимент прозвучал в паре с другим в адрес некоего Уильяма Хейвуда. Я снова смотрю на афишу и вслух читаю название:

– Тур «Сердцебиения».

Мистер Филлипс поднимает мой саквояж с земли и кивает в сторону двери:

– Экземпляры вашей книги уже внутри и ждут, чтобы их подписали. Вы готовы?

Эти слова поднимают во мне волну гордости, и вместе с ней пробуждают искру восторга. Я еще даже не видела свою новую книгу и никогда прежде не подписывала ни одного экземпляра кому-то, кроме членов семьи.

Так. Это самый важный день в моей жизни. Я справлюсь. Я смогу… поделиться туром. Это ведь не значит, что я что-то теряю. У меня уже есть издательский контракт. Что может пойти не так?

Я глубоко вдыхаю:

– Я готова.

Мистер Филлипс кивает и поворачивается к книжному… только чтобы тут же развернуться обратно. Хмурясь, он тыкает пальцем себе по виску, где-то у глаза.

– Вы… эм…

Я моргаю, не понимая, о чем он, и только потом осознаю, на что он показывает. Я до сих пор не убрала волосы, запутавшиеся в дужке очков.

– Ах, точно.

Пылая от смущения, начинаю распутывать пряди, выдергивая при этом несколько волосинок с корнем.

Когда я снова надеваю очки, замечаю, как Монти Филлипс с явным весельем качает головой. Он делает еще одну затяжку, а потом тушит сигариллу в металлической урне у двери. Подмигнув, он говорит:

– Это будет очень интересный тур, мисс Данфорт.

ГЛАВА 2

Я следую за мистером Филлипсом в книжный магазин и резко замираю. Все то восхищение, которое я потеряла, пока судорожно искала дорогу, теперь возвращается. Интерьер магазина не похож ни на что из того, что я когда-либо видела. Снаружи «Полет фантазии» казался самым обычным заведением: двухэтажное здание с кремовым фасадом и зелено-белым полосатым навесом. Я тогда даже не взглянула на витрину, была слишком занята. Теперь же «Полет фантазии» завладевает всем моим вниманием.

Голубой интерьер книжного с белыми вкраплениями напоминает дневное небо, высокие потолки позволяют вместить самые огромные книжные стеллажи, какие я когда-либо видела. Деревянная лестница ведет на второй этаж в лофтовую зону, настолько переполненную посетителями, что невозможно разглядеть, что там находится. Воздух наполнен гулом голосов, ароматами бумаги и чая. Последний, очевидно, исходит от небольшого кафе в глубине первого этажа. Движение у ближайшей стены цепляет мой взгляд, и я вижу, как книга соскальзывает с одной из высоких полок сама по себе. Сердце замирает, и я жду, что она упадет, но вместо этого она медленно и плавно опускается. Обложка раскрывается, словно крылья, и, к моему удивлению, начинает хлопать. Страницы шелестят, пока книга парит в воздухе, направляясь от полки прямо к кассе.

За прилавком стоит фейри с голубой кожей и пастельно-голубыми волосами, которые колышутся от неощутимого ветра. Она потрясающе красива и одета так, как мне бы самой хотелось: белая блуза, синяя юбка и жилет в тон. Она протягивает руки, и летящая книга плавно опускается к ней на ладони и тут же замирает.

– Это Арвен.

Я вздрагиваю от голоса Монти Филлипса. Я настолько была очарована происходящим, что почти забыла о его присутствии.

– А?

– Она заведующая «Полета фантазии». Сильфа. Она применяет магию воздуха, чтобы книги казались заколдованными, когда достает их с полок для покупателей.

Я смотрю на фейри-женщину по-новому. Так вот как выглядит сильфа. Ей могло бы быть обидно, если бы она узнала, что я спутала ее род с блуждающим огоньком. То синее, пылающее существо, сбившее меня с пути, не имеет ничего общего с человекоподобной красавицей за прилавком. Хотя в брошюре для туристов говорилось, что большинство фейри могут принимать два физических облика – Благой и Неблагой. Благая форма приближена к человеческому виду, а Неблагая чаще напоминает животное, духа или природную стихию. В основном я сталкивалась с Благими фейри, так как те, кто предпочитает Неблагую форму, обычно живут в дикой местности. С момента, как я сошла с корабля, доставившего меня на Фейрвивэй, я побывала всего в трех местах: портовый город, поезд и... вот это место. Так что мой опыт общения с фейри, прямо скажем, довольно ограничен.

– А это кто, Монти?

Еще один голос отвлекает меня от сильфы – на этот раз женский. Но когда я оглядываюсь по сторонам, не вижу его источник.

– Ах, Дафна, ты здесь, – говорит мистер Филлипс, смотря вниз на пол.

Я следую за его взглядом и обнаруживаю перед собой маленькое пушистое существо, уставившееся на меня снизу вверх. Прежде, чем я успеваю сообразить, я вскрикиваю и резко отшатываюсь на шаг назад.

– Грубо, но ладно, – говорит все тот же женский голос.

Я моргаю, глядя на это существо. Голос доносится от него, но я не вижу ни малейшего движения рта, чтобы предположить, что говорит именно оно. И вообще… что это за зверь? Похоже на ласку? По размеру примерно, как домашняя кошка, но форма… я бы описала ее как вытянутую лису с выгнутой спиной, маленькими треугольными ушками и длинным пушистым хвостом. Шерсть серо-коричневая, но с кремовым горлом и животом.

Мистер Филлипс фыркает, но тут же превращает смех в кашель:

– Даф, это Эдвина Данфорт.

– А, наша очень пунктуальная писательница наконец-то удостоила нас своим присутствием.

– Мисс Данфорт, это Дафна. Она стажер в «Флетчер-Уилсон».

– Стажер, – повторяю я. Жар заливает щеки, и я поворачиваюсь к существу по имени Дафна. – Простите, пожалуйста. Вы просто меня испугали. Вы первая Неблагая фейри, которую я встретила.

– Очевидно, ты еще и куницу ни разу не видела, – говорит она. Ее тон тихий, ровный и без единого намека на веселье.

Голос снова исходит от нее, несмотря на то, что рот не двигается. Наверное, это фейри-магия позволяет ей говорить без использования губ и голосовых связок.

– Да, не видела, – отвечаю, отчаянно пытаясь загладить ужасное первое впечатление. Я переминаюсь с ноги на ногу, не зная, будет ли вежливо присесть, чтобы говорить с ней на одном уровне. Но поскольку мистер Филлипс продолжает стоять, я тоже не двигаюсь.

– Это весь ваш багаж? – спрашивает мистер Филлипс, указывая на мой саквояж, который он все еще держит в руках. – Или остальное вы оставили на вокзале?

– Второе, – отвечаю я.

– Тогда я оставлю ваш саквояж за прилавком и схожу за остальным, пока вы обустраиваетесь. Ты справишься с автограф-сессией без меня, правда, Дафна?

– Это ты так незаметно ускользаешь на очередной перекур? – спрашивает Дафна все тем же ровным, лишенным эмоций тоном, которым разговаривала и со мной.

Может, это просто у нее голос такой? Лучше бы так. Мне бы не хотелось думать, что действительно ее обидела.

Монти усмехается:

– Проводишь ее наверх, а? Даффи, дорогая.

Она недовольно фыркает, но направляется к лестнице:

– Сюда, мисс Данфорт.

Я поспешно следую за ней, глядя наверх – туда, где за дубовыми перилами собирается толпа. Логично, что автограф-сессия проходит именно там. Судя по всему, она уже началась.

Мой спутник по туру, должно быть, уже здесь. Он, разумеется, прибыл вовремя в отличие от меня.

При одной только мысли, что сейчас меня выставят перед всеми этими незнакомцами – да еще и перед другим автором – в груди начинает покалывать тревога. Но я делаю все возможное, чтобы выдохнуть это волнение.

Пока Дафна плавно поднимается по лестнице, во мне снова вспыхивает восторг от встречи с первой Неблагой фейри. Я едва сдерживаюсь, чтобы не вывалить на нее все вопросы разом – язык буквально горит от нетерпения. Но мне так хочется все узнать. Есть ли у Дафны фамилия, или мне обращаться к ней по имени, как это делает мистер Филлипс? Она всегда пребывает в Неблагом облике? Есть ли у нее человекоподобная форма, или она из тех фейри, кто предпочитает не менять облик вовсе? Мягкий ли мех у куниц? Позволила бы она мне ее погладить… или это самая оскорбительная вещь, которую я могу….

Я сдерживаю писк, когда мои неудобные туфли цепляются за кружевной подол моей слишком длинной юбки. Спотыкаюсь, но успеваю ухватиться за перила, прежде чем окончательно грохнуться. Чертово платье и все его кружевные слои.

Очки съезжают на кончик носа, пока я выпрямляюсь. Быстро возвращаю их на место и пытаюсь вернуть себе видимость достоинства, но, к своему ужасу, замечаю, что уже привлекла внимание группы посетителей, стоящих у верхней части перил. Натянуто улыбаюсь и продолжаю подниматься. Дафна уже достигла верха лестницы и юркнула между ногами и юбками покупателей, скрывшись из виду.

Я не пытаюсь догнать ее и вместо этого спокойно дохожу до последней ступеньки. Оказавшись наверху, оглядываюсь. Стены выкрашены в те же голубые и белые тона, что и нижний этаж, но книжные стеллажи здесь не выше груди. Арочный потолок увит канатами с шарообразными лампами. Их свет гораздо ярче газового освещения, к которому я привыкла в Бреттоне. Фейрвивэй славится тем, что использует электричество, питаемое потоками фейри-магии – лей-линиями, пересекающими весь остров. Над гирляндными лампочками порхают десятки сложенных бумажных птиц. Если летящая книга, которую я видела внизу, была иллюзией, созданной воздушной магией, то птицы, должно быть, по-настоящему заколдованы.

Что-то дергает меня за подол. Опускаю взгляд и вижу, как Дафна сидит на задних лапах, одной когтистой лапкой потянув за мою юбку.

– Пойдем. Твой стол вон там.

Она юрко проныривает сквозь толпу, и в этот раз я пытаюсь угнаться за ней. Пытаюсь – ключевое слово, ведь она маленькая и юркая, а я хоть и невысокая, но все же полноразмерный человек среди толпы, которая поголовно выше меня. Меня никто не замечает: каждый либо увлечен разговором с соседом, либо пристально смотрит в конец зала с нетерпением на лице. Большинство из них выглядят как люди, мужчин и женщин примерно поровну, хотя я успеваю заметить пару заостренных ушей, яркие волосы, необычный оттенок кожи или звериные черты вроде усов или рогов. Четкой линии очереди нет, но, похоже, половина присутствующих ждет своего момента, чтобы подойти к задней части зала. Остальные просто неспешно бродят между стеллажами. Это первый раз, когда я вижу такую живую, почти праздничную атмосферу в книжном магазине. Хотя, если подумать, это вообще первая в моей жизни автограф-сессия. Я так ошеломлена, что не сразу замечаю, что у многих посетителей в руках книга – тканевый переплет зеленого цвета с золотым тиснением на обложке.

Неужели…

Это моя книга?

Они ждут меня?

Скорее всего, они ждут моего спутника по туру. Ну, того автора, который уже на месте, но об этом не так приятно думать.

И все же сама мысль о встрече с читателями придает мне решимости. Я двигаюсь к задней части зала уже с меньшей тревогой, извиняясь перед теми, кого задеваю по пути. Чем ближе я подхожу, тем плотнее становится толпа. Теперь уже не удается просто проскользнуть между фигурами, приходится слегка постукивать по плечу стоящих впереди и вежливо просить уступить дорогу. На раздраженные взгляды, которые на меня бросают, я торопливо объясняю:

– Я второй автор. Пытаюсь пройти к своему столу.

Фраза вызывает недовольство и хмурые взгляды, но мне все же уступают дорогу. К этому моменту голос почти сел от постоянных повторений, и лишь несколько человек отделяют меня от двух столов впереди. Они стоят между стеллажами, протянувшимися от стены до стены, и пройти за них можно только через узкий промежуток между самими столами. Промежуток, который сейчас полностью перегорожен. Я бросаю взгляд на трех оживленно беседующих мужчин слева и высокую женщину справа. Если бы хоть кто-то из них сдвинулся буквально на пару дюймов, я бы могла проскользнуть и наконец дойти до своего места. Я тянусь к женщине, чтобы коснуться ее плеча, но прежде, чем мои пальцы ее дотрагиваются, она наклоняется вперед, и моя рука повисает в воздухе.

– А это вы тоже подпишете? Для моей сестры, – говорит она, доставая из сумки на полу экземпляр зелено-золотой книги. И еще один. – И это? Для кузины.

Кажется, она добавляет к стопке третью книгу, но не уверена. Все мое внимание поглощает мужчина, сидящий за столом. Он высокий, но не потому, что все остальные выше меня из-за моего роста. Даже сидя, даже с чуть наклоненной, небрежно-изящной осанкой, он выглядит так, будто встанет и будет возвышаться надо мной как башня. Широкие плечи мягко очерчивает костюм в оттенках изумруда и шалфея. Шейный платок из кремового шелка повязан чуть свободно, обнажая рельефные сухожилья на шее и мужественные линии горла. И волосы… Его прическа беспорядочна, будто он только что встал с постели, но уложена с такой точностью, что ясно: каждая непослушная прядь лежит на своем месте. Цвет волос настолько темный, что, кажется, не может определиться, он сланцевый, черный или с фиолетовым отливом. Пряди спадают на заостренные уши, украшенные россыпью золотых сережек: гвоздики, каффы, тонкие кольца. Мой взгляд опускается к его глазам – они такого невыносимо ярко-синего цвета, что хочется заплакать.

Это Уильям Хейвуд? Поэт? Мой спутник по туру?

Я не знаю, радоваться мне или завидовать. Неудивительно, что здесь так людно. Они все пришли ради него, этого чертова произведения искусства.

Женщина передо мной наконец выпрямляется, стопка книг у нее в руках теперь почти до груди. Я трясу головой, прогоняя наваждение, и снова собираюсь коснуться ее плеча. Несмотря на это секундное отвлечение, я успела лучше разглядеть свой стол. Даже сейчас замечаю растущую стопку сиреневых книг за спинами все еще болтающих между собой мужчин – и крошечную когтистую лапку, которая аккуратно кладет книги одну за другой. Похоже, Дафна распаковывает коробку с моими экземплярами. Судя по пустому столу, у издателя было не так много веры в то, что я вообще появлюсь сегодня.

Я прочищаю горло и, наконец, касаюсь плеча женщины.

Она не реагирует.

Я снова стучу по ее плечу, но безрезультатно. Она болтает без умолку с мистером Хейвудом. Я не вижу его за ее спиной, но слышу его глубокий баритон: как он с интересом с ней разговаривает, пока перо скользит по бумаге.

Раздраженно вздохнув, вместо этого поворачиваюсь к троице мужчин.

– Простите, – говорю я, касаясь плеча ближайшего.

Он сдвигается в сторону, но вместо того, чтобы обернуться ко мне, поворачивается к моему столу. Его внимание цепляется за стопку книг. Взяв верхний экземпляр, он читает вслух название: «Гувернантка и фейри».

Сердце трепещет, когда я слышу название своей книги. Мне до боли хочется увидеть ее обложку и подержать первый раз в руках. Я подбираюсь ближе к мужчине, готовая протискиваться между двумя столами, если придется. И именно в этот момент он резко разворачивается в сторону поэта. Я отскакиваю, чтобы не врезаться, и налетаю на кого-то другого. Девушка с горой книг уже ушла, и ее место заняла следующая из очереди.

– Простите, я была здесь первой, – говорит она и смотрит на меня, испепеляя взглядом.

Я машу руками:

– Нет, вы не поняли…

– Это ваше? – спрашивает мужчина, держащий мою книгу.

Я отворачиваюсь от женщины и обращаюсь к мужчине, губы расплываются в сияющей улыбке:

– Ага…

– Разумеется, не моя, – говорит мистер Хейвуд.

Моя челюсть захлопывается. Мужчина спрашивал не меня, а поэта.

Хейвуд откидывается на спинку стула, на его губах кривая усмешка.

– «Гувернантка и фейри», – произносит он с издевкой. – Вы правда думаете, я стал бы писать такую похабщину и чепуху?