Текст книги "Семь порочных дней (ЛП)"

Автор книги: Тесса Дэр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц)

– О, смотрите, – обернулась к дочерям миссис Хайвуд. – Вот он. Только что вошел через заднюю дверь.

Черт возьми!

При взгляде на Пэйна сердце Минервы ёкнуло. Он не был похож на терзаемого совестью. И еще больше, чем когда-либо, выглядел порочным и опасным. Хотя виконт всего лишь ступил в комнату, из-за него обстановка в ней мгновенно изменилась. От Колина исходила ощутимая, тревожная сила. Все присутствующие это почувствовали и насторожились, словно от человека к человеку без слов передалось некое сообщение.

Что-то должно произойти.

Музыканты заиграли вступление к деревенскому танцу, и по всей комнате начали составляться пары танцоров.

Однако лорд Пэйн не спешил. Он поднял ко рту фляжку и опрокинул ее. Минерва невольно сглотнула, словно и сама почувствовала, как спиртное, обжигая, льется в ее горло.

Виконт опустил фляжку. Закрыл. Вернул в карман. А затем его напряженный и решительный взгляд остановился на дамах Хайвуд.

У Минервы волосы на затылке встали дыбом.

– Он смотрит на тебя, Диана, – восторженно прошептала мать семейства. – Он непременно пригласит тебя на танец.

– Диане не следует танцевать, – возразила Минерва, не в силах оторвать глаз от Пэйна. – Уж точно не этот рил (8). Ее астма...

– Чушь! Морской воздух пошел ей на пользу. Приступов нет уже целый месяц.

– Но последний из них был вызван именно танцами. – Минерва покачала головой. – Ну почему всегда я одна должна думать о благополучии Дианы?

– Потому что я приглядываю за тобой, неблагодарная! – миссис Хайвуд взглядом прошила ее насквозь.

В детстве Минерва завидовала голубым глазам матери, которые, казалось, были одного цвета с тропическим океаном и безоблачным небом. Но за время, прошедшее после смерти отца, яркая голубизна вылиняла и теперь была того же оттенка, что и платье из крашеного батиста, прослужившее три года, или непрочный фарфор, которым пользуются люди среднего достатка.

А еще оттенка терпения, вот-вот готового лопнуть.

– Нас четверо, и все женщины. На семейном портрете – ни мужа, ни отца, ни брата. У нас есть средства к существованию, но не достает полной уверенности в будущем. У Дианы появилась возможность получить в женихи состоятельного, красивого виконта, и я не позволю тебе встать на ее пути. Кто еще спасет нашу семью? Ты? – миссис Хайвуд горько рассмеялась.

Минерва даже не смогла собраться с мыслями для ответа.

– О, он идет! – пискнула Шарлотта. – Идет сюда!

В груди Минервы всколыхнулась паника. Неужели Пэйн на самом деле собирается сделать сегодня предложение? Так поступил бы любой здравомыслящий мужчина. Диана всегда отличалась красотой, но этим вечером выглядела просто ослепительно в платье изумрудного шелка, украшенном кружевом цвета слоновой кости. Ее льняные волосы ярко блестели в свете свечей, а утонченное самообладание не оставляло сомнений, что перед вами настоящая леди, прямо-таки виконтесса.

А лорд Пэйн до кончиков ногтей выглядел влиятельным аристократом. Он целеустремленно шагал через комнату к семейству Хайвуд, прокладывая путь через толпу. Люди отскакивали с его дороги, словно испуганные сверчки. Пристальный, решительный взгляд виконта был сосредоточен...

На ней. На Минерве.

«Не будь дурочкой, – приказала она себе. – Этого просто не может быть. Наверняка тебя обманывают очки. Разумеется, он идет к Диане – это очевидно. Как же я его за это ненавижу! Ужасный, отвратительный человек!»

Но сердце продолжало бешено колотиться. В груди стало горячо. Ей всегда хотелось ощутить, каково это, когда стоишь и смотришь, как с другого конца бальной залы к тебе направляется красивый, сильный мужчина. Минерва подумала, что еще никогда не была так близка к исполнению этой мечты, как сейчас, стоя рядом с Дианой и фантазируя.

Внезапно разволновавшись, она уставилась в пол. Потом на потолок. Но тут же, упрекнув себя за трусость, подняла взгляд на Пэйна.

Остановившись, он поклонился и протянул руку.

– Позвольте пригласить вас на этот танец.

Сердце замерло. Книга выскользнула из рук и упала на пол.

Миссис Хайвуд шепнула:

– Диана, передай мне свой ридикюль, скорее. Я его подержу, пока ты танцуешь.

– Не думаю, что это необходимо, – ответила дочь.

– Разумеется, необходимо! Этот пухлый ридикюль на твоем запястье будет мешать танцевать.

– Я вовсе не собираюсь танцевать. Лорд Пэйн пригласил Минерву.

– Пригласил Минерву? Быть того не может! – Матрона недоверчиво и почти неприлично фыркнула и тут же судорожно ахнула, наконец заметив, что рука виконта и вправду протянута к ее средней дочери. – Но... почему?

Он ответил прямо:

– Потому что я выбрал ее.

– Правда?

"О, Боже! – подумала Минерва. – «Я действительно ляпнула это вслух?»

По крайней мере она сумела замолчать, прежде чем высказала все мысли, проносящиеся в ее сбитом с толка мозгу. Например, такие: «Правда? Вы пересекли комнату с таким решительным и зловещим видом ради меня? В таком случае, не будете ли вы так добры вернуться и повторить все сначала, но на этот раз медленно и с чувством?»

– Мисс Минерва, – произнес Пэйн голосом ровным и мрачным, словно обсидиан (9), – позвольте пригласить вас на этот танец.

Утратив дар речи, она, словно зачарованная, смотрела, как вокруг ее ладони сжимается его теплая и сильная ладонь, не затянутая в перчатку.

Чувствуя, что глаза всех присутствующих обращены на них с виконтом, Минерва затаила дыхание.

«Пожалуйста! Пожалуйста! Лишь бы никто не засмеялся!» – взмолилась она про себя и выдавила вслух:

– Благодарю вас. Почту за... разнообразие.

– «За разнообразие»? – с веселым удивлением прошептал её кавалер. – Обычно дамы считают танец со мной «удовольствием» или «честью», а иногда даже «восторгом».

Она беспомощно пожала плечами:

– Это слово первым пришло мне на ум.

И на этот раз она была с ним честна. Хотя, едва Минерва встала перед виконтом и раздались первые музыкальные аккорды, временное облегчение улетучилось и его место занял страх.

– Я не умею танцевать, – призналась она, делая шаг вперед.

Пэйн взял ее за руки и закружил по залу.

– Но вы уже танцуете.

– Не очень умело.

Он изогнул бровь.

– Это точно.

Минерва сделала реверанс не в ту сторону, столкнулась с дамой слева, забормотала скороговоркой извинение и перестаралась – наступила на ногу лорду Пэйну.

– Господи! – процедил тот сквозь сжатые зубы. – А вы не преувеличили.

– Я никогда не преувеличиваю. Я же говорила, что безнадежна в танцах.

– Вовсе нет. Просто перестаньте чересчур стараться. Если мы собираемся справиться с этой задачей, вы должны позволить мне вести в танце.

Очередная фигура рила их развела. Минерва, кружась на месте, пыталась убедить себя, что поведение Пэйна означает согласие на ее план. Она думала: «Виконт поедет со мной в Шотландию, потому что выбрал меня, а не Диану. Зачем еще приглашать на танец, если не для создания впечатления, что между нами есть некое влечение?»

Но тут в мысли стремительно ворвался оглушительный топот ног и ярое пиликанье скрипок.

Путаясь, Минерва проделала еще несколько фигур танца, а после подошла очередь нескольких замечательных тактов, когда требовалось всего лишь стоять и хлопать в ладоши.

Затем нужно было снова шагнуть вперед.

К нему.

Пэйн неприлично близко прижал ее к себе и прошептал:

– Охните.

Она удивленно уставилась на собеседника.

– Что?

Виконт сильно ущипнул ее за руку.

– Ой! – воскликнула Минерва. – С какой стати вы...

Он обвил рукой ее талию, затем резко расслабил ее, заставив партнершу споткнуться. Очки на ее носу перекосились.

– Что случилось, мисс Хайвуд? – театрально громким голосом спросил Пэйн. – Вы подвернули лодыжку? Какая жалость!

Несколько мгновений спустя он проводил ее, ковыляющую, к выкрашенной красной краской парадной двери таверны. Едва отойдя от здания на несколько шагов, Пэйн с такой скоростью потащил Минерву за собой, что она зацепилась ногой за камень и на этот раз споткнулась всерьез.

Виконт подхватил спутницу прежде, чем ее колено коснулось земли.

– Вы не ушиблись?

Она покачала головой.

– Нет. Пострадала только моя гордость.

Пэйн помог Минерве выпрямиться, но не выпустил из своих рук.

– Все пошло не так, как я задумал. Я и не подозревал о ваших... трудностях с танцами. Если бы я знал, то...

– Нет, всё превосходно: танец, наш уход, вы... обнимающий меня у всех на виду, – она судорожно сглотнула. – Это всё хорошо.

– Точно?

Минерва кивнула.

– Да.

Ощущать его руки на своей талии было, несомненно, приятно. Под загадочным теплым взглядом ореховых глаз Пэйна быстро таяла способность его критиковать. Еще минута такой близости – и ее можно будет считать абсолютной дурочкой.

Минерва бросила взгляд на дверь таверны. Наверняка кто-нибудь из посетителей последует за ними или хотя бы выглянет в окно. Неужели им нет никакого дела до ее репутации? Ну, или на худой конец, до ее лодыжки? Кто-то должен увидеть виконта и Минерву Хайвуд вместе, если они хотят, чтобы их бегство выглядело убедительным. Иначе это рискованное, приводящее в замешательство объятие пропадет даром.

Вопрос вырвался у нее против воли:

– Почему я? Вы ведь могли заполучить Диану.

– Думаю, мог бы. И реши я на ней жениться, вы не смогли бы мне помешать.

Сердце яростно заколотилось в груди Минервы. Должно быть, даже Пэйн расслышал его стук – она была в этом уверена.

– Но сегодня вечером вы выбрали меня. Почему?

Его губы растянулись в ироничной улыбке.

– Вы хотите, чтобы я объяснил?

– Да. И будьте честны, а не...

«Не как прошлой ночью», – не смогла произнести Минерва вслух.

– Честен, – произнес он задумчиво. – Если честно, ваша сестра красива, грациозна, скромна, добра. Глядя на нее, мужчине нетрудно представить, какая жизнь ждет его с ней: свадьба, дом, фарфоровый сервиз, дети. Эта перспектива не лишена привлекательности, но всё выглядит таким размеренным и неизменным.

– А когда вы смотрите на меня? Что вы при этом видите?

– Честно? Глядя на вас, – большим пальцем он погладил ее поясницу, – я думаю что-то вроде: «Один Бог знает, какие испытания ждут меня на этом пути».

Отталкивая руку Пэйна, Минерва начала извиваться, стараясь вырваться из его объятий.

– Пустите меня!

– Зачем?

– Чтобы я смогла вас ударить!

– Вы же сами просили об откровенности, – виконт тихо рассмеялся, продолжая прижимать к себе собеседницу. – Это ваше сопротивление – именно о нем я и говорю. Вы не похожи на красивый, изысканный, предсказуемый образец. Но некоторые мужчины любят, когда их удивляют. Возрадуйтесь этому, Марисса.

– Марисса?!

Она уставилась на Пэйна с ужасом. А еще с волнением. И с ужасом оттого, что пришла в волнение.

– Вы... Самый...

Звякнул дверной колокольчик. Дверь таверны распахнулась, и несколько хихикающих местных молодок вывалились наружу, окутанные волнами музыки и тепла. У Минервы перехватило дыхание. Если девицы свернут в эту сторону, то непременно заметят ее и Пэйна. Вместе.

– Сюрприз, – прошептала она Пэйну и прижалась губами к его губам.

______________________________

Примечания переводчика:

8) Рил – быстрый шотландский танец.

9) Обсидиан – вулканическое стекло, чей цвет обычно темный: черный, бурый, серый и т.п.

Глава 4

Как она сказала? «Сюрприз»?

Несомненно.

Первой приятной неожиданностью стала сладость. Из этих уст Пэйн слышал столько колкостей, но поцелуй их оказался сладким. А еще свежим, с едва уловимым оттенком легкой переспелости, словно созревшая на солнце слива в зените лета, готовая упасть в ладонь, стоит ее чуть подтолкнуть.

И Минерва упала. Прямо Колину в руки, когда прильнула к его губам поцелуем. Это было вторым сюрпризом. Пэйн еще крепче обнял ее за талию и привлек к себе. Тела их встретились.

Нет, это неверное слово. «Встретились» их тела еще несколько месяцев назад, той ночью в Саммерфилдском парке, а сейчас знакомство лишь возобновилось. Ощущение, что он уже давно и хорошо знает эту девушку, налетело стремительно, изумив Пэйна. Исходящий от ее волос аромат жасмина словно взвел курок глубоко внутри, разбудил какую-то память не разума, но крови.

И это стало третьей неожиданностью.

Колина охватили удовольствие и ликование. Проклятье, он и не подозревал, как ему недоставало Минервы в его объятиях! Он скорее лег бы в могилу, чем признал это. Но какая-то часть его существа давно и отчаянно хотела такой близости. Через этот поцелуй он не узнавал о мисс Хайвуд нечто новое, а, скорее, убеждался в том, о чем давно подозревал. Что при всех ее неподходящих для леди интересах и образовании, глубоко внутри она – настоящая женщина: не колючая и упрямая, а горячая и уступчивая, и что роскошные формы ее тела так податливы под его натиском.

А еще он убедился в том, что может заставить ее таять, вздыхать, трепетать, и что ему недостаточно лишь пригубить ее уста.

Его язык скользнул по сжатым губам Минервы, ища вход. Пэйн сто лет не целовался с девушкой только ради поцелуев и уже подзабыл, как кружит голову это невинное удовольствие. В свежей сладости этих уст хотелось утонуть, опьянеть, омыться, безнадежно в ней затеряться.

«Откройся. Откройся мне», – мысленно твердил Колин.

Минерва издала тихий звук, напоминающий писк, но губ не разомкнула.

Он предпринял новый заход, медленно и деликатно проведя языком по ее губе до уголка рта – Пэйн знал, что женщинам приятно, когда их так ласкают, причем почти по всему телу.

Наконец губы упрямицы разжались, и виконт ощутил ее вкус. Боже, эта девушка была такой сладкой и свежей! Но она, замерев, не шевелилась и даже не дышала. Пэйн прервал исследование ее рта, чтобы собрать еще немного меда с пухлой нижней губы, а затем попробовал чуть глубже протолкнуть в ее рот свой язык и, повращав им, опять отступил.

Легкий вздох Минервы коснулся щеки виконта. Этот вздох был признанием, сказавшим ему о двух вещах.

Во-первых, эта девушка не имела ни малейшего представления, как поцеловать его в ответ.

Но, во-вторых, она этого хотела. Она тоже ждала их поцелуя.

Однако, разомкнув уста, оба ощутили нереальность происходящего.

– Зачем?.. – Минерва крепко прижала ладони к животу, избегая смотреть в лицо собеседнику, а потом договорила, понизив голос. – Ну зачем вам было это делать?

– Что вы имеете в виду? – спросил виконт, коротко рассмеявшись. – Вы же сами меня поцеловали.

– Да, но к чему вы... – она скривилась, – делали все остальное?

Колин замер.

– Может быть, потому что именно так взрослый мужчина целует женщину?

Минерва уставилась на него.

«Ради всего святого, она не может быть такой наивной!» – подумал Пэйн и произнес: – Я знаю, что ваш опыт вряд ли велик, но, определенно, кто-то ведь должен был вам рассказать про естественные взаимоотношения между полами? – Он простер руки, словно готовясь прямо сейчас все разъяснить, и, прочистив горло, начал: – Видите ли, это происходит так. Когда мужчина любит женщину очень-очень сильно...

Минерва ударила Колина кулаком в плечо и еле удержалась, чтобы не врезать ему еще раз.

– Я вовсе не это имела в виду, и вы это знаете. – Бросив взгляд на девушек, которые в это время входили в «Рубин королевы», по-прежнему поглощенные беседой, она добавила уже тише: – Зачем вы так поступили со мной? Простого поцелуя было бы достаточно. О чем вы только думали?

– И в самом деле. – Пэйн провел рукой по волосам, задетый ее обвиняющим тоном. – Я мужчина. А вы вдруг начали тереться об меня всей своей, хм, женственностью. Так что я ни о чем не думал. Я отреагировал.

– Отреагировали?

– Да.

– На... – Она переступила с ноги на ногу. – На меня.

– Это естественный отклик. Раз вы ученая, то должны понимать. Любой полный жизни мужчина отозвался бы на такое возбуждающее воздействие.

Она шагнула назад, опустила подбородок и взглянула на собеседника поверх очков. – Так вы находите меня возбуждающей?

– Не то, чтобы я... – Колин проглотил остаток фразы, решив, что единственный способ прекратить этот нелепую беседу – просто замолчать.

Глубоко вдохнув, он расправил плечи и на пару мгновений закрыл глаза. А открыв их, посмотрел на Минерву. Внимательно. Так, словно впервые с ней встретился. Он увидел густые темные волосы, аккуратные очки, сидящие на мягко очерченном носу, а за линзами – умные, широко расставленные темные глаза. И еще этот чувственный рот с пухлыми губами.

Пэйн скользнул взглядом ниже. Его охватило порочное желание узнать, какое соблазнительное тело скрывается под скромным муслиновым платьем, почувствовать под ладонями его формы, изучая их всеми своими нервными окончаниями.

Их тела встретились. Более того – начали знакомство друг с другом.

Разумеется, дальше этого Колин идти не собирался – у него были свои правила. А что касается Минервы, он ей не нравился, и она даже не пыталась изобразить обратное. Но эта особа заявилась посреди ночи, строя планы, в которых чисто умозрительная логика смешалась с безрассудным авантюризмом. Потом она первая поцеловала Пэйна, даже понятия не имея, что последует потом.

– Пожалуй, – осторожно начал виконт, – я действительно нахожу вас возбуждающей.

Минерва подозрительно прищурилась.

– Не думаю, что должна счесть ваши слова за комплимент.

– Считайте их чем вам угодно.

Она посмотрела в сторону «Рубина королевы». Стайка девушек уже скрылась внутри.

– Будь всё неладно! Не думаю, что кто-то заметил этот поцелуй!

– Я заметил. – Колин ребром ладони потер губы, на которых все еще ощущался вкус спелых слив, и почувствовал странную жажду.

– Так когда мы уезжаем? – спросила Минерва.

– Уезжаем куда?

– В Шотландию, разумеется.

– В Шотландию? – Пэйн удивленно рассмеялся. – Я не собираюсь везти вас туда.

– Но... – Она прожгла его яростным взглядом. – Но только что там, в таверне, вы сказали, что выбрали меня.

– Чтобы станцевать с вами.

– Вот именно! Вы перед всеми пригласили меня на танец, а затем, прижимая к себе неприлично близко, вывели наружу, чтобы поцеловать посреди улицы. Зачем же вы все это делали, если не собираетесь со мной бежать?

– Насчет последнего: вы сами меня поцеловали. А что касается остального... Я сожалел о том, что случилось прошлой ночью в замке, и чувствовал, что задолжал вам извинения.

– О! О нет! – Минерва прижала руку к груди. – Вы хотите сказать, что это был танец из жалости и поцелуй из сострадания?

– Нет, нет, – вздохнул Колин. – Не совсем. Я просто подумал: вы заслуживаете того, чтобы чувствовать, что вас ценят по достоинству, вами восхищаются у всех на глазах.

– И теперь, во второй раз за эти два дня, вы признаетесь, что это было лишь обманом, чтобы я при всех ощутила себя отвергнутой и униженной? – Глаза ее покраснели. – Вы не можете поступить так со мной снова!

Черт побери! И как он попал в такую переделку? Ведь у него были только добрые намерения.

«Твои хорошие намерения – словно пушечные ядра», – вспомнились слова кузена.

– Вот что. На этот раз я не позволю вам выкрутиться! – Минерва сжала кулаки. – Я настаиваю, чтобы вы отвезли меня в Шотландию! Я требую, чтобы вы разрушили мою репутацию! Это дело чести!

Над дверью «Быка и цветка» звякнул колокольчик, и собеседники отскочили друг от друга на шаг. Похоже, вечеринке стало тесно в таверне: ее участники высыпали наружу и направились в сторону луга.

Шумно задышав носом, Минерва скрестила руки на груди.

– Послушайте, – тихо сказал Пэйн. – Мы можем побеседовать в другом месте в другое время? Только не в замке в полночь.

Немного подумав, она поправила очки.

– Встретимся в начале тропы, ведущей к пляжу, завтра утром перед рассветом.

– Перед рассветом?

– Чересчур рано для вас?

– О, нет, я ранняя пташка.

***

– Вы опоздали, – укорила его Минерва на следующее утро. Первые лучи зари играли на стеклах ее очков. – Мне пришлось вас дожидаться.

– И вам доброго утра, Марианна. – Колин потер усталые глаза и поскреб щетину на подбородке. – Мне нужно было попрощаться с кузеном.

Его взгляд скользнул по платью собеседницы, представлявшему собой мрачную, бесформенную мерзость из серой ткани, застегнутую до самого горла.

– Да что же такое на вас надето? Вы что, успели податься в женский монастырь за то время, что мы с вами не виделись? В Орден Серости и Невзрачности?

– Я подумывала над этим, – сухо парировала Минерва. – Возможно, это стало бы мудрым поступком. Но нет. Это всего лишь мой купальный костюм. – Она окинула виконта взглядом. – У вас, я полагаю, его нет.

Пэйн рассмеялся:

– Я тоже так полагаю.

– В таком случае вам придется раздеться лишь частично. Что ж, идемте.

Колин последовал за спутницей по каменистой тропе, ведущей к бухте, озадаченный, но, безусловно, заинтригованный.

– Если бы я знал, что придется раздеваться, то был бы более пунктуален.

– Скорее! Мы должны поторапливаться, иначе нас заметят рыбаки.

Вот и пляж. Дующий с моря ветер отрезвил и взбодрил Пэйна, хоть немного прояснив ему мозги. Мир начал приобретать более четкие очертания.

Виконт остановился у кромки воды. Волны плескались у его сапог. Он глубоко вдохнул и обвел глазами усеянный галькой берег и окутанную туманом бухту. Никогда раньше он не был тут на заре.

Сейчас это место выглядело почти мистическим, словно время было здесь не властно.

В лицо швырнуло капли соленой воды.

– Очнитесь! Время уходит. – Минерва сняла очки, убрав их в клеенчатый мешочек, привязанный к запястью, уверенно прошла мимо Колина и ступила в тихие волны.

Не веря своим глазам, он смотрел, как эта совершенно рехнувшаяся девица погружается в воду. Вот она зашла по колени, затем по пояс, а потом вообще по шею.

– Выходите оттуда! Немедленно! – приказал виконт, с сожалением понимая, что ведет себя, словно нянька.

– Почему?

– Потому что сейчас апрель. И очень холодно.

А еще потому, признался он себе, что было бы любопытно взглянуть на нее в мокрой, но не испачканной грязью одежде. Прошлой ночью ему не удалось как следует разглядеть свою гостью.

Она пожала плечами.

– Когда притерпишься, вода уже не кажется такой холодной.

Ради Бога! Вы только посмотрите на эту девчонку! Зубы стучат, губы посинели. Под этим отвратительным одеянием ее соски, должно быть, превратились в ледышки. И она всерьез думает, что он к ней присоединится? Он и все его драгоценные части тела, крайне чувствительные к чрезвычайным температурам?

– Послушайте, Маделина! Здесь какое-то недоразумение. Мы пришли сюда не плавать, а разговаривать.

– А мне нужно показать вам вход за теми скалами. Добраться туда можно только вплавь. Мы поговорим, когда окажемся там. – Она склонила голову набок. – Вы ведь не испугались?

Испугался! Ха! Что это только что с плеском упало в волны? Не брошенная ли ему с вызовом перчатка?

– Нет, не испугался.

Колин стянул с себя сапоги, снял и положил в сторону сюртук, затем закатал брючины до колен, а рукава до локтей.

Что ж, можно сказать, он препоясал свои чресла, готовый к любым испытаниям.

– Ну, хорошо! Я иду! – Он поморщился, входя в холодные глубины. Когда вода дошла ему до пупка, он выругался вслух. – Надеюсь, вы понимаете, что это настоящий героизм. И за меньшее люди попадали в легенды. Даже Ланселот всего лишь поплескался в теплом озерке.

Минерва улыбнулась:

– Ланселот был простым рыцарем, а вы – виконт. Для вас планка выше.

Колин рассмеялся, но смех вышел каким-то дребезжащим, потому что дыхание почти свело от холода. Подплыв к спутнице, он спросил:

– Интересно, почему вы выказываете это восхитительно озорное чувство юмора, только когда замерзли и вымокли?

– Я... – Она так сильно захлопала ресницами, словно собралась с их помощью взлететь. – Не знаю.

Несмотря на обступающую тело ледяную воду, Минерва густо покраснела, и Колин ощутил, как тут же между ними снова поднялись все выстроенные ею ранее невидимые барьеры.

«Как странно, – подумал он. – Большинство из знакомых мне женщин пытаются спрятать за красотой и очарованием свои менее приятные качества. А эта девушка, наоборот, прячет все самое интересное за простым строгим фасадом. Какие еще сюрпризы она в себе таит?»

– Следуйте за мной, – сказала Минерва и поплыла дальше легко и неторопливо. Обогнув группу валунов, она приблизилась к небольшому отверстию в отвесной скале.

Колин запрокинул голову, рассматривая обрыв и думая: "Мне в жизни не понять, что заставляет мужчину или женщину рассуждать, глядя на каменную стену: «Кажется, я с удовольствием побываю на симпозиуме, посвященном этой теме».

– Ну и на что тут смотреть?

– Не наверху, а там, внизу, – ответила Минерва.

– Где внизу? – огляделся Пэйн, не видя вокруг ничего, кроме воды.

– Там есть пещера, вход в которую во время прилива не виден. Я покажу вам. Возьмите меня за руку.

Она протянула руку, которую виконт сжал чуть выше локтя. Минерва таким же образом ухватилась за него и приказала:

– А теперь сделайте глубокий вдох.

– Подождите! Что мы...

Колин так и не успел набрать воздух в легкие – прежде чем он это сделал, она нырнула и за руку потащила его под водой, болтая ногами, словно маленькими ластами.

Кажется, они плыли по какому-то туннелю. Колин ощущал, как спиной касается его свода, а попытавшись брыкнуть ногой, ударился ступней о камень. Потянувшись рукой туда, где должна была быть водная поверхность, он тоже уперся в камень и подумал, что попал в ловушку.

Пэйн открыл под водой глаза. Ничего не видно. Вокруг царила тьма, словно он плыл в смоле. Замурованный в скалах. Без воздуха. Повсюду лишь вода.

Он попытался вернуться, но Минерва тащила его вперед. И тут они вместе остановились, запертые в этом узком каменном коридоре. Легкие пылали огнем. Руки и ноги онемели, их покалывало. В ушах шумела вода, и грохотали неистовые удары сердца, бьющегося об ребра в грудной клетке.

Он может тут погибнуть!

++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++

Как ни странно, больше всего испугало то, что он может не умереть, а каким-то образом научится обходиться без воздуха и просто останется здесь, внизу, навечно запертый в безмолвных, бесконечных темных водах, вновь и вновь переживая эту адскую ночь.

Мозг пронзила мысль: «Это смерть. Я остался один».

Но тут Минерва цепко, словно оковами, обхватила пальцами руку Колина, другой рукой обвила его талию и изо всех сил толкнула его вперед. Он пронесся сквозь оставшуюся часть туннеля и вынырнул на другой стороне, хватая ртом воздух.

Здесь тоже встретила темнота, но зато можно было дышать, хоть и с некоторым трудом.

– Всё хорошо, – ободрила Пэйна Минерва. – Вы прорвались.

– Иисус! – наконец вымолвил он, проведя ладонью по лицу. – Иисус и Иоанн Креститель! И, коли на то пошло, Матфей, Марк, Лука и Иоанн.

Все равно не полегчало. Виконт решил углубиться в Ветхий Завет:

– Авдий, Навуходоносор, Мафусаил и Иов!

– Успокойтесь, – Минерва взяла его за плечи. – Кстати, в Библии упоминаются еще и женщины.

– Да, и, кажется, от них, всех до единой, были сплошные неприятности. А что это за место? Темно, хоть глаз выколи.

– Здесь есть свет. Подождите немного и сами увидите.

Подняв голову, Пэйн заметил в скале над ними несколько ажурных отверстий: слабо светящиеся белые точки напоминали следы от булавок в черном покрывале.

Взяв спутника за подбородок, Минерва заставила его опустить лицо и взглянуть на нее:

– Не смотрите прямо на свет, иначе ваши глаза никогда не привыкнут к слабому освещению. Просто сосредоточьтесь на мне. Вот так. Вдох – и выдох.

Голос ее звучал спокойно и мягко. Вероятно, именно таким тоном она разговаривала с сестрой, помогая той преодолеть приступ астмы. У Колина взыграла гордость. Еще не хватало, чтобы с ним обращались, как с больным! Но ему было приятно звучание обволакивающего, чарующего голоса и нежное прикосновение руки к его щеке. Пульс начал успокаиваться.

Наконец белые точки над их головами растеклись в слабое молочное сияние, осветившее лицо мисс Хайвуд: опушенные черными ресницами добрые, словно у теленка, темные глаза, округлые щеки, белую кожу и губы, влажные от морской воды.

– Видите меня теперь? – прошептала она.

Пэйн кивнул. Наверное, из-за недавнего столкновения со смертью, расцветившего восприятие, или из-за тусклого света – но вдруг Минерва показалась ему привлекательной.

– Вижу, – привлек он ее ближе, обхватив за талию.

– Что случилось? Вы потеряли под водой способность трезво оценивать обстановку? – Минерва откинула с его лба влажную прядь волос. – Есть ли повод беспокоиться за вас?

Какой вопрос, заданный приятным, чуть хрипловатым голосом! Что-то заставило виконта помедлить, прежде чем ответить:

– Беспокоиться ни к чему, – он решительно поцеловал ее в лоб. – Да, лапочка. Ни капли за меня не волнуйтесь.

Он выпустил девушку из объятий, и она отплыла от него.

Снова пригласив Колина следовать за собой, Минерва привела его к каменному карнизу, на который попыталась вскарабкаться. Виконт подсадил ее, ощущая, до чего же приятно вернуться к роли сильного мужчины! А заодно коснуться бедра своей спутницы.

Когда они вдвоем забрались на уступ, Минерва ощупью двинулась вдоль стены. Достигнув высокой ниши, она вытащила оттуда какую-то коробку и извлекла из нее восковую свечу и трутницу (10). В неровном пламени свечи наконец стало понятно, как выглядит пещера: тесная чуть не до удушья, как и предполагал Пэйн. Но разлившийся свет заодно создал небольшое, интимное пространство в границах своего золотого круга, и Колин подумал, что в обозримом будущем был бы рад оставаться здесь, в пределах освещенности.

Тени играли на лице Минервы, пока она доставала и надевала очки, а затем подняла руку со свечой и осветила стену за спиной виконта.

– Так что это за место? – снова спросил он.

– Пещера чудес. Смотрите, вся видимая поверхность – это спрессованный слой окаменелых морских организмов, – она провела кончиками пальцев по шероховатой стене. – Я пробыла здесь много часов, делая гипсовые слепки, карандашные оттиски и зарисовки, откалывая от стены образцы, где это возможно. Вот тут – эхиноид (11), видите? Рядом – трилобит (12). А всего в нескольких дюймах от них – окаменелая морская губка. Взгляните!

Колин взглянул, но увидел лишь каменные выпуклости и выпуклые камни.

– Очаровательно! Так это и есть тема вашего доклада для симпозиума: эхи-как-их-там и троглодиты? Не понимаю, как они могут стоить пятьсот гиней.

– Они – нет. Не сами по себе. Но эти находки воистину бесценны!

Минерва, осторожно пройдя боком футов шесть, выбралась из скальной ниши обратно. Пэйн последовал за ней, решив, что именно этого она от него ожидает. Чем дальше они углублялись в пещеру, тем ближе сходились каменные стены вокруг него, словно сдавливая легкие. И хотя с виконта ручьями стекала морская вода, на лбу у него выступили мелкие капли пота.

– Видите вот тут? – спросила Минерва, поднимая свечу. – Это углубление в камне?

Колин всмотрелся, радуясь, что может хоть на что-то отвлечься:

– Вроде бы вижу.

– Это отпечаток лапы, – благоговейно прошептала исследовательница. – Неисчислимое количество веков назад некое существо гуляло тут по грязи, и его след сохранился, окаменев.