Текст книги "Семь порочных дней (ЛП)"
Автор книги: Тесса Дэр
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 20 страниц)
Annotation
Минерве Хайвуд, убежденной старой деве из Спиндл-Коув необходимо быть в Шотландии. Лорд Пэйн, первостатейный повеса, желает оказаться где угодно, но только не в Спиндл-Коув. У двух неожиданных сообщников есть неделя, чтобы изобразить побег, убедить близких и друзей в своей любви, спастись от вооруженных бандитов, пережить свои самые страшные кошмары, преодолеть четреста миль, не убив друг друга. И сделать все это, разделяя днем тесную карету, а ночью – одну кровать. У них нет времени на растущую привязанность. И уж тем более они не могут тратить драгоценные часы, раскрывая друг другу души, обнажая сердца. Но вдруг оказывается, что недели вполне достаточно, чтобы найти миллион проблем. И может быть... всего лишь можеть быть... найти любовь.
Дэр Тэсса
Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5
Глава 6
Глава 7
Глава 8
Глава 9
Глава 10
Глава 11
Глава 12
Глава 13
Глава 14
Глава 15
Глава 16
Глава 17
Глава 18
Глава 19
Глава 20
Глава 21
Глава 22
Глава 23
Глава 24
Глава 25
Глава 26
Глава 27
Глава 28
Глава 29
Глава 30
Глава 31
Глава 32
Глава 33
Дэр Тэсса
Семь порочных дней
Тэсса Дэр
СЕМЬ ПОРОЧНЫХ ДНЕЙ
Роман
Перевод Оксаны Семык
От переводчика:
Уважаемые читатели! Мне приятно представить вам отличный образчик ИЛР. Роман 'Семь порочных дней' вышел в издательстве «Avon» 27 марта 2012 г. Он написан очень хорошим языком, с юмором, динамичен. В одном из рейтингов вошел в сотню лучших любовных романов всех времен. Признавался лучшим любовным романом года. Хотя этот роман и является третьей книгой в авторской серии «Спиндл-Коув», он вполне самостоятелен и самодостаточен. На русский язык ранее не переводился. Приятного чтения!
Глава 1
Если девушка, проделавшая немалый путь под дождем, в полночь стучит в дверь Дьявола, тот должен отворить: коли не из любезности, то хотя бы из порочности.
Под очередным пронизывающим порывом холодного ветра Минерва плотнее закуталась в плащ, уставившись в отчаянии на запертую дверь, а затем заколотила по ней ладонью и закричала, надеясь, что голос пробьется сквозь толстые дубовые доски:
– Лорд Пэйн! Ну подойдите же к двери! Это мисс Хайвуд. – Чуть помолчав, она добавила: – Мисс Минерва Хайвуд.
Ей тут же показалась довольно абсурдной необходимость уточнять, какой именно из барышень Хайвуд она является. Ведь ее младшая сестра Шарлотта – жизнерадостная, но хрупкая пятнадцатилетняя девушка. А старшая, Диана, обладает не только ангельской красотой, но и соответствующим нравом. Ни та, ни другая уж точно не выскользнули бы из постели ночью, чтобы, прокравшись по черной лестнице пансионата «Рубин королевы», отправиться на встречу с повесой, пользующимся дурной славой.
Но Минерва всегда была не похожа на сестер. Из трех девиц Хайвуд она единственная темноволосая, носит очки и предпочитает добротные ботинки на шнуровке шелковым туфелькам. Лишь ее интересуют различия между осадочными и метаморфическими горными породами. И только она не имеет видов на будущее и не заботится о своей репутации.
Диана и Шарлотта составят прекрасные партии, но ей, Минерве, это не светит. Некрасивая, с головой ушедшая в книги, рассеянная, неуклюжая с джентльменами. Одним словом, безнадежная.
Так описала ее родная мать в недавнем письме к их кузине. И хуже того: Минерва узнала это мнение о себе, вовсе не сунув нос в чужую переписку. О нет! Она лично написала сию характеристику под диктовку матери.
Именно. Собственной матери.
Ветер подхватил и скинул с головы капюшон. За шиворот потекли холодные струи дождя, добавляя к обиде еще и неприятные ощущения.
Отбросив прилипшую к щеке прядь волос, Минерва вскинула взгляд на одну из четырех старинных каменных башен, образующих цитадель замка Райклиф. Над самой высокой трубой вился дым.
Опять подняв кулак, мисс Хайвуд заколотила по двери с новой силой.
– Лорд Пэйн! Я знаю, что вы там!
Гнусный насмешник!
Даже если холодный весенний дождь промочит ее до костей, она не сойдет с этого места, пока ее не впустят. Не для того Минерва взбиралась по холму из деревни к замку. Не для того поскальзывалась на покрытых мхом обнажениях пород (1) и шагала вдоль мутных ручьев, чтобы, потерпев поражение, отправиться тем же путем домой.
Напрасно побарабанив в дверь еще целую минуту, Минерва почувствовала, как ее охватила усталость от проделанного путешествия. Икры свело, сил держать спину прямо уже не осталось. Качнувшись вперед, упрямица глухо ударилась лбом о мокрое дерево, но, по-прежнему держа кулак над головой, стучала размеренно и настойчиво. Может быть, она и некрасивая, с головой ушедшая в книги, рассеянная и неуклюжая с джентльменами, но полна решимости быть замеченной и услышанной.
И любой ценой защитить свою сестру.
«Открой, – мысленно внушала она. – Открой. Открой. От...»
Дверь отворилась. Резко, с отрывистым суровым свистом.
– Черт бы тебя побрал, Торн! Не может это подождать, пока я...
– Ой! – Потеряв равновесие, Минерва по инерции подалась вперед и заехала кулаком не по двери, а по груди.
По груди лорда Пэйна – мужественной, мускулистой, не прикрытой рубашкой и лишь чуть менее твердой, чем дубовая доска. Удар пришелся прямиком в плоский сосок, словно это и был дверной молоток Дьявола.
По крайней мере, на этот раз Дьявол отреагировал.
– Итак, – произнес он, и это слово отдалось в руке непрошеной гостьи глухой вибрацией, – вы не Торн.
– В-в-вы не одеты! – вырвалось у Минервы, и в голове вспыхнуло: «Я касаюсь его обнаженной груди! О боже!»
«А может, на нем и штанов нет?» – оскорблено подумала она, но тут же поняла, что неправа, так как, сняв очки замерзшими дрожащими пальцами, увидела успокаивающую кляксу темной шерстяной ткани под расплывчатым пятном мужского торса. Дыхнув попеременно на два стеклянных кружка в медной оправе, она протерла их сухой подкладкой плаща, а затем снова вернула очки на лицо.
Лорд Пэйн по-прежнему был полураздет, но теперь гостья видела его наготу абсолютно четко. Отблески огня в камине блуждали по красивому лицу виконта, делая его черты более рельефными.
– Входите, раз собирались. – Он поежился от порыва ледяного ветра. – Так или иначе, я закрываю дверь.
Минерва шагнула внутрь и с трудом сглотнула, когда дверь с коротким тяжелым стуком захлопнулась за ее спиной.
– Должен сказать, Мелинда, вы меня несколько удивили.
– Меня зовут Минерва.
– Да, конечно. – Он вскинул голову. – Я не узнал ваше лицо без загораживающей его обычно книги.– Гостья выдохнула и призвала на помощь все свое терпение. А потом еще немного терпения. И еще. Пока не почувствовала, что может спокойно воспринимать насмешливого повесу с дырявой памятью и потрясающими, четко очерченными плечами. – Признаюсь, что далеко не впервые открываю дверь посреди ночи и обнаруживаю за ней женщину. Но вы, определенно, самая непредсказуемая из них. И самая перепачканная. – Он окинул нижнюю часть ее фигуры оценивающим взглядом.
Минерва уныло оглядела свои облепленные густым слоем грязи ботинки и забрызганный подол. На полуночную соблазнительницу она не походила.
– Это визит другого рода.
– Дайте мне минутку, чтобы свыкнуться с этим разочарованием.
– Я лучше дам вам минуту на то, чтобы одеться.
Она пересекла круглую комнату с каменными стенами без окон, подошла прямо к камину, и, не спеша распустив бархатные завязки плаща, повесила его на спинку единственного в помещении кресла.
Похоже, Пэйн, проведя несколько месяцев здесь, в Спиндл-Коув, не тратил время зря. Кто-то приложил немало усилий, чтобы превратить каменную башню в теплый, почти уютный дом. Старинный камин почистили и привели в рабочее состояние. Сейчас в нем горел такой сильный огонь, что им мог бы гордиться норманнский воин. Кроме кресла с мягкой обивкой в этой круглой комнате находился деревянный стол и несколько табуретов – простые, но добротные.
Кровати не было.
Странно. Минерва обвела комнату взглядом. Разве скандально знаменитому распутнику не нужна кровать?
Наконец подняв глаза, посетительница обнаружила ответ буквально над головой. Пэйн устроил для сна что-то вроде чердака, куда можно было взобраться по лестнице. Роскошные портьеры скрывали то, что, наверное, было его постелью. А еще выше вздымались каменные стены, уходя в бездонную тьму, словно в никуда.
Минерва решила, что дала хозяину достаточно времени, чтобы найти рубашку и привести себя в приличный вид. Она прочистила горло и медленно повернулась.
– Я пришла попросить...
Пэйн был по-прежнему полуголым.
Время, отведенное на одевание, он потратил на то, чтобы налить ей выпить, и теперь, повернувшись в профиль, оценивал на глаз, чист ли бокал, корча гримасы своему отражению в нем.
– Вина?
Минерва покачала головой. Из-за неприличной полунаготы Пэйна она уже залилась румянцем до корней волос. Вряд ли ей стоит подливать вино в пламя.
Пока хозяин наполнял бокал для себя, ей оставалось только разглядывать мускулистый мужской торс, так услужливо освещенный камином. Минерва привыкла думать о Пэйне, как о дьяволе, но у него было тело бога. Не самого мощного. Сложением он не походил на гиганта с горой мышц, вроде Зевса или Посейдона, скорее, напоминая сухопарого, атлетичного Аполлона или Меркурия. Такое тело создано не для того, чтобы размахивать дубиной, а для охоты. Не для тяжелой поступи, но для бега. Не для взятия силой доверчивых купающихся наяд, а для...
Обольщения.
Лорд Пэйн поднял глаза на гостью. Та, отведя взгляд, произнесла:
– Прошу прощения, что разбудила вас.
– Вы меня не разбудили.
Она нахмурилась.
– Правда? Тогда, учитывая, как долго вы не открывали дверь, могли бы что-нибудь надеть.
С озорной усмешкой он показал на свои штаны:
– Я так и сделал.
Да уж. Теперь щеки посетительницы полыхали вовсю. Она опустилась в кресло, желая исчезнуть, просочившись сквозь швы его обивки, и мысленно приказала себе: «Ради бога, Минерва, возьми себя в руки! Речь идет о будущем Дианы!»
Поставив бокал на стол, Пэйн направился к деревянным полкам, судя по всему, служившим ему платяным шкафом. Сбоку от них на прибитых в ряд крючках висела верхняя одежда: красный мундир офицера местной милиции (2), которую виконт возглавлял в отсутствие графа Райклифа, несколько превосходно сшитых, на вид вызывающе дорогих пальто из столицы и шинель из темно-серой шерсти.
Пройдя мимо всего этого, Пэйн схватил простую батистовую рубашку и рывком натянул ее через голову. Продев в рукава руки, он широко развел их, призывая оценить результат, и спросил:
– Лучше?
«Не намного», – подумала Минерва. Из расстегнутого ворота все еще выглядывала большая часть груди – словно похотливое подмигивание вместо прямого взгляда. Если уж на то пошло, теперь повеса выглядел еще неприличнее, меньше напоминая недосягаемого бога с великолепной фигурой и больше походя на беспутного короля пиратов.
– Вот, – сняв шинель с крючка, он принес ее гостье. – По крайней мере, она сухая.
Накрыв Минерве колени, виконт вложил ей в руку бокал вина. На мизинце сверкнуло кольцо-печатка, переливаясь золотом сквозь прозрачную ножку.
– Никаких возражений! Вы так дрожите, что слышно, как зубы стучат. Огонь и шинель помогут, но не согреют вас изнутри.
Минерва взяла бокал и сделала осторожный глоток. Ее пальцы действительно дрожали, но не только от холода.
Поразительно! Чем дольше она сейчас смотрела на собеседника, тем сильнее, казалось, ослабевал ее разум. Отросшая за день щетина только подчеркивала решительные очертания нижней челюсти Пэйна. Его спутанные каштановые волосы слегка вились. А глаза... Они напоминали прозрачный кварц – небольшие круглые жеоды (3), распиленные пополам и отполированные до блеска, в которых вспыхивают холодным светом сотни кристаллов кварца янтарного и серого цвета, окруженные кольцом из песчаника (4).
Минерва зажмурилась и мысленно приказала себе: «Хватит ходить вокруг да около!»
– Вы собираетесь жениться на моей сестре?
– На какой именно? – чуть помолчав, спросил виконт.
– Разумеется, на Диане! Шарлотте всего пятнадцать!
Пэйн пожал плечами.
– Некоторым мужчинам нравятся молоденькие невесты.
– А некоторые мужчины полностью отвергают брак. И вы говорили мне, что относитесь к их числу.
– Я это говорил? Когда?
– Надеюсь, вы помните. В ту ночь.
Он уставился на собеседницу в полном замешательстве.
– У нас была «ночь»?
– Это не то, что вы подумали.
Несколько месяцев назад в местном парке Минерва обвинила Пэйна в скандальном поведении и в том, что он оскорбил честь ее сестры. Между ними вспыхнула ссора, незаметно перешедшая в потасовку. А несколько язвительных выпадов привели к окончательному разрыву.
Будь проклята ее ученая натура с тягой к неустанным наблюдениям! Врезавшиеся тогда в память детали вызывали сильное раздражение. К чему помнить, что нижняя пуговица жилета Пэйна находилась точно на уровне пятого позвонка Минервы и что пахло от ее собеседника кожей и гвоздикой? Но даже сейчас, по прошествии стольких месяцев, выбросить это из головы не получалось.
Особенно, когда сидишь, съежившись, под шинелью Пэйна, окутывающей тебя одолженным теплом и тем же самым пряным мужским запахом.
– Прошлым летом, – напомнила Минерва, – вы сказали мне, что не собираетесь делать предложение ни Диане, ни кому-либо еще. Но сегодня деревенские слухи утверждают совсем иное.
– Неужели? – Виконт повернул на мизинце перстень-печатку. – Что ж, ваша сестра обаятельна и грациозна. А ваша мать не скрывает, что радушно встретит подходящего дочери жениха.
Минерва поджала пальцы на ногах.
– Это еще мягко выражаясь.
В прошлом году их семейство приехало в Спиндл-Коув на летние каникулы, полагая, что морской воздух улучшит самочувствие Дианы. Здоровье ее уже поправилось, и лето давно прошло, но Хайвуды остались – лишь из-за надежд миссис Хайвуд на брак между Дианой и очаровательным виконтом. Так что пока лорд Пэйн торчит в этой деревушке, матушка и слышать не хочет о возвращении домой. У нее даже развился несвойственный ей оптимизм: каждое утро, помешивая горячий шоколад, она заявляет: «Девочки, я чувствую, что сегодня он сделает предложение!»
И хотя Минерва знала, что лорд Пэйн – худший из людей, она не могла заставить себя возразить. Потому что ей тут нравилось и не хотелось уезжать. В Спиндл-Коув она наконец-то... ощущала себя на своем месте.
Здесь, в своем маленьком раю, свободная от опеки или порицания, она исследовала скалистое, усеянное ископаемыми окаменелостями побережье, составляя каталог находок, которые могут перевернуть вверх тормашками английское научное сообщество. Единственное, что мешало ей быть абсолютно счастливой, – это присутствие лорда Пэйна. И по какой-то странной иронии судьбы именно благодаря его присутствию Минерва могла оставаться в Спиндл-Коув.
Она не видела вреда в том, что позволяла матери лелеять надежды на брачное предложение Диане от человека из окружения его светлости графа Райклифа, зная точно, что оно никогда не будет сделано.
Так продолжалось до нынешнего утра, когда эта уверенность рухнула.
– Утром я была в магазине «Всякая всячина», – начала объяснять Минерва. – Обычно я не обращаю внимания на болтовню Салли Брайт, но сегодня... – она посмотрела Пэйну в глаза, – я услышала от нее, что вы распорядились направлять со следующей недели всю вашу корреспонденцию в Лондон. Салли считает, что вы собираетесь уехать из Спиндл-Коув.
– И вы решили, что это свидетельствует о моих намерениях жениться на вашей сестре?
– Ну, всем известна ваша ситуация. Если бы у вас в кармане звенела хотя бы пара шиллингов, – давно уехали бы отсюда. Вы сидите тут на мели, пока ваше состояние не выйдет из-под чужой опеки в ваш день рождения, если только... – она судорожно сглотнула. – Если только вы не женитесь.
– Это всё так.
Минерва подалась вперед.
– Я тотчас же уйду, если только вы повторите слова, которые сказали мне прошлым летом. Что не собираетесь жениться на Диане.
– Но это было прошлым летом. А сейчас апрель. Вам трудно поверить, что я передумал?
– Да.
– Почему? – Он щелкнул пальцами. – Я знаю. Вы считаете, что у меня нет мозгов, и, значит, нечем передумать. В этом загвоздка?
Она выпрямилась в кресле.
– Вы не можете передумать, потому что не изменились. Вы – коварный лицемерный распутник, заигрывающий с доверчивыми дамами днем и встречающийся с чужими женами по ночам.
Пэйн вздохнул.
– Послушайте, Миранда, с тех пор, как Фиона Ландж уехала из деревни, я не...
Минерва вскинула руку, не желая слушать о его интрижке с миссис Ландж. Она была достаточно наслышана об этом от самой Фионы, воображавшей себя поэтессой. Жаль, что невозможно стереть из памяти ее стихи – неприличные напыщенные оды, переполненные всеми возможными рифмами к словам «трепет» и «блаженство».
– Вы не женитесь на моей сестре, – заявила Минерва, чувствуя, что ей не хватает твердости в голосе. – Я этого просто не позволю.
Как любила повторять ее мать всем собеседникам, Диана Хайвуд именно из тех юных леди, кто может заполучить в поклонники красавца-лорда. Но внешняя красота Дианы бледнела перед ее добрым и щедрым нравом и спокойным мужеством, с которым она всю жизнь бросала вызов своему недугу.
Разумеется, Диана могла обворожить виконта. Но именно за этого виконта ей выходить не следовало.
– Вы ее не достойны, – продолжала Минерва.
– Совершенно верно. Но в этой жизни никто из нас не получает то, чего заслуживает. А иначе, чем бы развлекался Господь? – лорд Пэйн взял бокал из ее рук и неспеша сделал глоток вина.
– Она вас не любит.
– Она не испытывает ко мне антипатии, а любовь вряд ли необходима. – Пэйн, упершись рукой в колено, склонился над собеседницей. – Диана слишком хорошо воспитана, а потому не отказала бы мне. Ваша мать была бы вне себя от радости. Мой кузен мигом выслал бы специальное разрешение на брак. Мы с Дианой могли бы пожениться уже на этой неделе. И к воскресенью вы бы называли меня братом.
Нет! Всё тело Минервы, до последней его частицы, отказывалось это принимать.
Сбросив с колен одолженную шинель, гостья вскочила на ноги и начала большими шагами расхаживать по ковру взад и вперед. Мокрая юбка путалась вокруг ног.
– Это не может произойти. Не может. Этого не случится. – Минерва сжала кулаки, и тихий возглас досады вырвался у нее сквозь стиснутые зубы. – У меня есть двадцать два фунта, накопленных из карманных денег. И еще немного мелочи. Это всё ваше, если вы обещаете оставить Диану в покое.
– Двадцать два фунта? – Пэйн покачал головой. – Ваша сестринская жертвенность трогательна, но на такую сумму мне в Лондоне и недели не протянуть. Уж точно не с моим образом жизни.
Минерва закусила губу. Именно такой реакции она ожидала, но посчитала, что не помешает сперва попытаться подкупить повесу. Это намного упростило бы дело.
Она сделала глубокий вдох и вскинула подбородок: вот он – последний шанс отговорить Пэйна.
– Тогда убегите со мной.
После краткого замешательства виконт от души расхохотался.
Минерва скрестила руки и, не обращая внимания на этот смех, просто дождалась, когда тот иссякнет, завершившись глухим кашлем.
– Бог мой! – отсмеявшись, удивился Пэйн. – Вы серьезно?
– Абсолютно. Оставьте Диану в покое и сбегите со мной.
Он осушил бокал с вином, отставил его в сторону и, прочистив горло, сказал:
– Это смело с вашей стороны, лапочка, – предложить мне жениться на вас вместо вашей сестры. Но, в самом деле, я...
– Меня зовут Минерва, я не ваша лапочка, и вы не в своем уме, если полагаете, что я когда-нибудь выйду за вас.
– Но мне показалось, вы только что сказали...
– Сбежать с вами? Да. Выйти за вас замуж? – она хмыкнула. – Увольте.
Виконт в изумлении смотрел на гостью.
– Вижу, вы сбиты с толку, – заметила она.
– Что ж, должен признаться, это именно так. Но мне известно, какое удовольствие вы получаете, указывая на мои интеллектуальные изъяны.
Порывшись во внутренних карманах плаща, Минерва достала научный журнал и, раскрыв на странице объявлений, сунула под нос Пэйну.
– В конце месяца в Королевском геологическом обществе состоится заседание. Симпозиум (5). Если вы согласитесь поехать со мной, моих сбережений должно хватить на наше путешествие.
Пэйн бросил беглый взгляд на журнал.
– Геологический симпозиум! И это ваше скандальное полуночное предложение? Ради него вы проделали такой путь в темноте, в холод и дождь? Вы пригласите меня на геологический симпозиум, если я оставлю в покое вашу сестру?
– А что вы ожидали услышать? Предложение провести в вашей постели семь ночей грешного, плотского удовольствия?
Это была попытка пошутить, но виконт вместо того, чтобы рассмеяться, пристально уставился на ее мокрое платье.
Минерва покраснела под ним как рак. Проклятье! Вечно она ляпнет что-нибудь не то!
– Я бы счел это предложение более заманчивым, – произнес Пэйн.
Неужели? Минерва прикусила язык, чтобы не сказать это вслух. Как же унизительно сознавать, насколько взволновало ее бесцеремонное замечание повесы. «Я бы предпочел плотские утехи с вами лекции о грязи». Да уж, превосходный комплимент!
– Геологический симпозиум, – повторил виконт вполголоса. – Как же я не догадался, что все дело в камнях.
– Камни – основа всего, вот почему мы, геологи, находим их такими интересными. Во всяком случае, я пытаюсь прельстить вас не самим симпозиумом, а перспективой получить пятьсот гиней.
Вот теперь он превратился в слух, взгляд стал внимательным.
– Пять сотен гиней?
– Да. Это премия за лучший доклад. Если вы отвезете меня туда и поможете представить мои находки геологическому обществу, все эти деньги достанутся вам. Надеюсь, пятисот гиней хватит, чтобы напиваться и распутничать в Лондоне вплоть до вашего дня рождения?
Пэйн кивнул.
– Если немного ужать расходы. Возможно, придется отказаться от новых сапог, но надо ведь идти на какие-то жертвы.
Он встал, оказавшись лицом к лицу с собеседницей.
– Однако есть одно затруднение: как вы можете быть уверены, что выиграете премию?
– Выиграю. Я могла бы подробно рассказать вам о моих находках, но для этого потребуется куча многосложных слов. Сомневаюсь, что вы в данный момент в состоянии их воспринимать. Достаточно сказать: я уверена, что премия достанется мне.
Виконт бросил на Минерву пытливый взгляд. Чтобы выдержать его, она собрала все свои силы и посмотрела в ответ твердо, убежденно, не мигая.
Через мгновение его глаза потеплели, и в них вспыхнул незнакомый огонек. Таких чувств Пэйн ранее к ней не выказывал.
Она подумала, что это могло быть... уважение.
– Что ж, уверенность вам к лицу.
Сердце забилось подозрительно неровно. Это было самое приятное, что она слышала от лорда Пэйна. Да и никто, наверное, не говорил ей ничего лучше.
«Уверенность вам к лицу».
И внезапно все изменилось. Выпитый чуть ранее глоток вина цветком распустился в животе, согревая и расслабляя. Неуклюжесть исчезла. Стало уютно. Минерва почувствовала себя невозмутимой и довольно искушенной: словно нет ничего естественнее, чем вести ночную беседу с полураздетым повесой в башне его замка.
Она опустилась в кресло, томно в нем раскинулась и подняла руки к волосам, нащупывая и вытаскивая те немногие шпильки, что еще не растеряла по дороге. Затем медленно и задумчиво пропустила сквозь пальцы влажные локоны и разложила их на плечах, чтобы равномерно просушить.
Пэйн сперва стоял и смотрел на гостью, а затем отошел, чтобы снова налить вина.
Струя кларета лентой заструилась в бокал, закручиваясь в нем водоворотом, рождая в сознании чувственные образы.
– Заметьте, я не согласен на такой план. Ни при каких условиях. Но просто ради интереса спрошу: как именно вы себе представляете его исполнение? Однажды утром мы просто проснемся и поедем вместе в Лондон?
– Не в Лондон. Симпозиум будет в Эдинбурге.
– Эдинбург. – Бутылка с глухим стуком встретилась со столом. – Но это в Шотландии!
Минерва кивнула.
– Однако мне показалось, вы вели речь о Королевском геологическом обществе.
– Так и есть. – Она помахала перед ним журналом. – О Королевском геологическом обществе Шотландии. Разве вы не знали? Именно в Эдинбурге ведется самая интересная научная работа!
Снова подойдя к Минерве, Пэйн всмотрелся в текст объявления.
– Боже! До симпозиума осталось меньше двух недель! Мариетта, разве вы не знаете, что такое поездка в Шотландию? Речь идет о двух неделях пути, как минимум.
– Из Лондона – всего четыре дня в почтовой карете. Я узнавала.
– В почтовой карете? Лапочка, виконты не путешествуют в почтовых каретах. – Покачав головой, он уселся напротив. – И как воспримет эту новость ваша дорогая матушка, когда обнаружит, что вы сбежали со скандальным лордом?
– О, она будет приятно удивлена. Если одна из ее дочерей выйдет за вас, ей будет неважно, какая.
Выпростав из промокших, грязных ботинок ноги, Минерва поджала их под себя под юбками, усевшись на озябшие пятки.
– План идеален, разве вы не видите? Мы обставим все как тайный побег двух влюбленных. Моя мать возражать не будет. Так же, как и лорд Райклиф. Он будет только рад узнать, что вы наконец-то женитесь. Мы отправимся в Шотландию, представим мои находки, получим приз, а затем объявим всем, что передумали идти к алтарю.
Чем больше Минерва излагала свои идеи, тем легче слова срывались с ее губ и тем больше росло волнение. У них может получиться. Этот план на самом деле может сработать!
– Итак, после нескольких недель путешествия со мной вы просто вернетесь в Спиндл-Коув незамужней женщиной? Неужели вы не понимаете, что будете...
– Погублена в глазах света? Знаю. – Она посмотрела на пылающий в камине огонь. – Я готова принять эту участь. Все равно у меня нет желания выходить замуж.
Точнее говоря, ни единой надежды. Мысль о том, что разразится скандал и пойдут слухи, конечно, неприятна, но быть отвергнутой светским обществом не так ужасно, как всю жизнь ощущать себя втиснутой в рамки его условностей.
– А как же ваши сестры? Из-за вас пострадает их репутация.
Минерва чуть помедлила, прежде чем ответить на это замечание. Нет, она не забыла о такой вероятности. Напротив, все тщательно продумала.
– Шарлотте предстоит выйти в свет только через несколько лет. Небольшой скандал не причинит ей вреда. А что касается Дианы... Иногда мне кажется, что лучшее, что я могу сделать для сестры, – это разрушить ее шансы на «хорошую» партию. И тогда она сможет выйти за того, кого полюбит.
Пэйн задумчиво отхлебнул вина.
– Я рад, что вы разработали план, который вас устраивает, и вы без угрызений совести разрушите репутацию и свою, и ваших сестер. Но вы хоть на миг задумались о моей?
– О вашей репутации? – Минерва рассмеялась. – Но она ужасна.
Его щеки слегка покраснели.
– Вот уж не знал, что это так.
Указательным пальцем левой руки Минерва загнула большой палец на правой.
– Пункт первый. Вы – бесстыжий развратник.
– Да-а-а, – вальяжно протянул Пэйн.
Она загнула указательный палец.
– Пункт второй. Ваше имя – синоним разрушения. Драки, скандалы, самые настоящие взрывы. Куда бы вы ни пошли, всюду сеете хаос.
– Я не нарочно. Все происходит само собой, – он потер лицо ладонью.
– И вы все еще обеспокоены, что мой план опорочит вашу репутацию?
– Конечно. – Он наклонился вперед, уперся локтями в колени и заявил, жестикулируя рукой, в которой держал бокал с вином: – Да, я люблю женщин. – Он поднял другую руку. – И да, я, кажется, ломаю все, к чему прикасаюсь. Но, видите ли, я не смешиваю эти мои наклонности. Я сплю с женщинами, и я разрушаю вещи. Но еще ни разу не разрушил жизнь невинной девушки.
– Похоже, это лишь оплошность с вашей стороны.
Виконт фыркнул.
– Возможно. Но я не собираюсь ее исправлять.
Он посмотрел собеседнице в глаза открыто и серьезно. И странное дело: она ему поверила. Это было препятствие, которое Минерва не учла, – что Пэйн вдруг откажется из принципа. Она и представить не могла, что у него есть щепетильность и ее можно задеть.
Но, несомненно, это так. А еще он открылся ей доверительно, словно был другом и полагал, что будет понят.
Что-то изменилось между ними за те десять минут, что прошли с момента, когда она колотила в его дверь.
Минерва откинулась на спинку кресла, рассматривая Пэйна.
– А ночью вы совсем другой.
– Так и есть, – легко согласился он. – Но ведь и вы тоже.
Она покачала головой.
– Я всегда такая. Внутри. Просто...
Остальное она договорила мысленно: «Почему-то у меня не получается быть такой рядом с тобой. Чем больше я стараюсь, тем хуже выходит».
– Послушайте, я польщен вашим приглашением, но предлагаемая вами поездка не может состояться. По возвращении я бы выглядел худшим из совратителей и негодяев. И заслуженно. Сбежать с невинной юной леди, а потом бесчувственно ее отвергнуть?
– А почему бы мне не отвергнуть вас?
У Пэйна вырвался короткий смешок.
– Но разве кто поверит...
Он оборвал фразу, но было уже поздно.
– Но разве кто поверит в такое, – закончила за него фразу Минерва. – В самом деле, кто?
Чертыхнувшись, виконт отставил в сторону бокал.
– Да ладно, не обижайтесь.
Десять минут назад она ожидала, что Пэйн над ней посмеется, была к этому готова и не показала бы, как ей больно. Но всё изменилось. Она приняла от него шинель и вино. Более того, его искренность. Она ослабила бдительность. И вдруг такое.
Это глубоко задело. Глаза защипало.
– Я знаю, о чем вы: в такое трудно поверить. Все так и скажут. Немыслимо, чтобы такой мужчина, как вы, влю... – она сглотнула, – прельстился такой девушкой, как я.
– Вы меня не так поняли.
– Разумеется, так. Нелепо и смешно притворяться, что вы меня захотели, а я вас отвергла. Я некрасивая, с головой ушедшая в книги, рассеянная, неуклюжая. Безнадежная. – Ее голос дрогнул. – В геологическом возрасте. Никто нам не поверит.
Она сунула ноги в ботинки, встала и потянулась за плащом.
Виконт поднялся и протянул к ней руку. Минерва попыталась увернуться, но недостаточно быстро, и его пальцы сомкнулись на ее запястье.
– Они бы поверили, – сказал Пэйн. – Я мог бы заставить их поверить.
– Вы несносный насмешник. Даже имя мое не можете запомнить.
Она попыталась вырваться из его хватки, он сильнее сжал руку.
– Минерва!
Она застыла. Воздух обжигал легкие, словно она пробиралась по сугробам, доходящим до пояса.
– А теперь послушайте меня, – произнес виконт негромко и мягко. – Я мог бы заставить их поверить, но не собираюсь этого делать, потому что ваш план никуда не годен. Однако захоти я – смог бы убедить весь Спиндл-Коув и даже всю Англию, что абсолютно от вас без ума.
Минерва презрительно фыркнула.
– Да что вы говорите!
Пэйн улыбнулся.
– Да нет же, в самом деле, это было бы так просто. Я бы начал разглядывать вас исподтишка. Бросал бы украдкой взгляды, стоило вам задуматься или склониться над книгой. Восхищался бы вашими темными растрепанными волосами, ухитрившимися выбиться из-под шпилек и упасть на шею. – Кончиками пальцев свободной руки он заправил за ухо Минервы влажную прядь волос, а затем легко коснулся ее щеки. – Замечал бы, как тепло сияет ваша кожа там, где ее позолотило солнце. А эти уста! Проклятье! Думаю, я бы обнаружил их поразительное очарование.
