Текст книги "Семь порочных дней (ЛП)"
Автор книги: Тесса Дэр
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)
Теперь, как следует оглядев внутренность пещеры, он понял, что черный, «бесконечный» подводный туннель, в котором, как виконту почудилось, он чуть не погиб, оказался в длину не больше трех футов (20).
Боже милосердный! Пэйн закатил глаза, удивляясь тому, как нелепо себя вел. Не удивительно, что Минерва засомневалась в его отваге.
– Скоро мы сможем покинуть пещеру, – обратилась она к нему, уже поднявшись на ноги и хлопоча. Вытянув губы трубочкой и задув свечу, она добавила: – Это даже хорошо, что мы подождали отлив – теперь не придется заворачивать в клеенку мои заметки и другие бумаги, чтобы они не промокли.
Колин смотрел, как она суетится, и вдруг почувствовал острый приступ странного разочарования.
С чего бы это? В пещере больше не царила тьма, ведь в нее проник свет. Он вот-вот собирался покинуть эту тесную, жалкую дыру в земле, но ощутил разочарование оттого, что не может остаться тут еще на несколько часов, чтобы продолжить целоваться со своей спутницей.
– Будь я проклят! – пробормотал он.
– Скорее всего, это с вами и случится, – отозвалась она, проворно сворачивая одеяло. – Вероятно, со мной тоже. После того, чем мы только что занимались.
– Не будьте так суровы к себе. Мы всего лишь целовались, – ободрил ее виконт, прекрасно понимая, что слово «всего лишь» тут неуместно.
– Что ж, этого больше не повторится.
Он прижал ладонь к солнечному сплетению. Вот опять. Острый приступ разочарования. Эта пещера просто полна сюрпризов.
Минерва кинула взгляд на отпечаток следа и свои записи, затем посмотрела на Колина, ловко завязывая свои волосы в узел, и сквозь шпильки, которые держала во рту, сказала:
– Выезжаем завтра. Мы должны так поступить, если хотим добраться до Эдинбурга вовремя.
Он покачал головой:
– Лапочка, я думал, что уже ясно выразился. Я...
– Я согласна на все ваши условия. Вы можете скакать верхом. Мы не будем путешествовать ночью. А насчет постели... – щеки ее порозовели. – Я согласна и на это. Но нам надо выехать завтра, если мы собираемся участвовать в симпозиуме.
Пэйн тяжело сглотнул. «Насчет постели»? Как же ему не хотелось, чтобы Минерва это вообще произносила!
У Колина были свои правила, в том числе и относительно женщин. До сих пор он всегда им следовал, и остатки уважения к себе держались на этой ниточке. Но тут всё было иначе. Минерва другая – он сам не мог объяснить, почему. Обычно Пэйн не находил особой соблазнительности в девственницах. Но в случае с мисс Хайвуд привлекательность ее невинности придавала отважная любознательность. Представься возможность – и вряд ли он сумеет устоять перед этим соблазном. А ведь недели совместного путешествия могли подарить много, много таких возможностей.
Как раз сейчас Колин развлекался тем, что живо представлял, как развязывает этот узел волос, снимает с мисс Хайвуд серо-коричневую хламиду и все те слои белья, что прикрывают ее стыдливость, но, как ни странно, оставляет на ее носу очки. Чтобы она четко видела его, чтобы знала, кто именно заставляет ее извиваться, томиться, стонать от удовольствия, чтобы различала на его лице каждую гримасу удовольствия, когда он будет проникать в...
– Не заезжайте за мной в пансионат – слишком велика вероятность, что нас могут перехватить. Я покину его пешком и встречу вас у дороги.
Колин помассировал рукой подбородок и тихо застонал. Он – распутник с непомерно богатым опытом. Она – «синий чулок», только что отведавшая первого поцелуя. Кажется, это очень плохая затея. И неважно, как сильно он хочет покинуть Спиндл-Коув, как горячо, по ее словам, она желает отправиться в Шотландию. Этого не может произойти, потому что теперь он ее захотел.
– Колин?
Он вздрогнул:
– Да.
Минерва встретилась с ним взглядом, в котором сияла уязвимость, заставившая заговорить его совесть.
– Пожалуйста! Вы ведь будете там? Вы не сыграете со мной еще одну злую шутку и не выставите на посмешище, оставив стоять на обочине, пока дилижанс будет проезжать мимо? – Она сглотнула. – Должна ли я ожидать подвоха?
«Да, лапочка, – подумал Пэйн. – Именно так. Ты должна быть настороже – это уж точно».
______________________________
Примечания переводчика:
18) Ergo – лат., шутл. – «итак, следовательно».
19) Большая северная дорога соединяет Лондон и Эдинбург.
20) Три фута – около 90 см.
Глава 6
Его всё еще не было.
Минерва посмотрела в сторону замка, затем в четвертый раз за четыре секунды взглянула на часы. Две, нет, три минуты седьмого.
Он не придет.
И как можно было вообразить иное? Она должна была знать, что Пэйн подведет.
Под ногами задрожала земля, до слуха донесся топот копыт. Вот и дилижанс. И, наверняка, проедет мимо, оставив ее стоять на обочине – принарядившуюся нескладную дурочку, которой некуда ехать.
Совсем отчаявшуюся.
Она всматривалась вдаль, ожидая увидеть на вершине холма темные очертания дилижанса. Странно. Топот копыт становился все громче, но экипаж так и не появился. Слабая дрожь земли ощущалась уже чуть ли не в коленях, но дилижанса всё не было. Сбитая с толку, испуганная, Минерва обернулась.
И увидела его. Лорда Пэйна.
Колина.
Мчавшегося к ней на лошади сквозь рассветную дымку с развевающимися на ветру волосами. Это было похоже на волшебную сказку. Ну да, он скакал не на белом жеребце, а на крепком гнедом мерине, и одет был не в сияющие доспехи или королевские одежды, а в простой, но отлично сшитый синий сюртук и бриджи из оленьей кожи. Но это неважно – у Минервы все равно перехватило дыхание.
Виконт спешился. Как же он великолепен! Несомненно, красивее мужчины она никогда не видела.
А затем он произнес:
– Это ошибка.
Она удивленно воззрилась на него.
– Ошибка?
– Да. Именно это надо было сказать вам вчера. Но лучше поздно, чем никогда. Наше путешествие стало бы ошибкой катастрофических размеров. Этого нельзя допустить.
– Но... – Оглядев всадника, она заметила, что у него нет ни саквояжей, ни другого багажа. Сердце ёкнуло. – Вчера, в пещере, вы обещали!
– Я сказал, что буду тут в шесть. Я не обещал уехать с вами.
Обескураженная и оцепенелая, Минерва пошатнулась и присела на край самого большого из своих чемоданов.
Колин окинул взглядом ее вещи.
– Боже мой! Как вы затащили сюда три чемодана?
– Я принесла их по одному, – отозвалась она слабым голосом, вспомнив, как трижды прошла одним и тем же утомительным путем в холодном тумане. И всё зря.
– Три чемодана, – повторил Пэйн. – Что такого в них может быть?
– К чему вам знать? Вы только что сказали, что никуда не едете.
Он склонился над ней, заглянув в глаза.
– Послушайте, Микаэла. Это для вашего же блага. Вчера кто-нибудь заметил наше отсутствие? Нас видели целующимися прошлой ночью?
Она покачала головой:
– Нет.
Похоже, никто ни о чем не подозревает. Почему-то именно это казалось Минерве самым унизительным, хотя, вроде бы, оставалось только радоваться.
– Тогда вам пока ничего не угрожает. А эта затея слишком рискованная. Не только ваша репутация, но и ваша безопасность, ваше счастье могут оказаться разрушенными.
Виконт коснулся ее подбородка и заставил поднять лицо.
Она посмотрела в его утомленные глаза с покрасневшими веками, на небольшие морщинки, залегшие между бровей. Он был небрит. Это с расстояния Колин выглядел красивым и энергичным, а вблизи...
– Боже мой! Вы ужасно выглядите!
Он потер лицо:
– Да. Ночь была нелегкой.
– Вы не спали?
– Вообще-то, я пытался заснуть. В этом-то и проблема. Пора бы уже понять, что добром это не кончается.
Ну вот, снова это с ней: в груди поднялась волна сочувствия к Пэйну. Захотелось коснуться его волос, но вместо этого Минерва удовлетворилась тем, что сняла с рукава его сюртука маленькую колючку.
– Тем больше у вас оснований поехать со мной, – она старалась говорить уверенно, чтобы такое решение казалось совершенно очевидным и логичным, хотя сама знала, что это не так. – Не пройдет и двух недель – и у вас появится достаточно денег, чтобы возвратиться в Лондон и жить так, как вам нравится.
Колин покачал головой.
– Не знаю, как изложить это вежливо, так что скажу напрямик. Забудьте обо мне. Не беспокойтесь за сестру. К дьяволу пятьсот гиней. Подумайте о себе. Вы ставите свою репутацию, покой вашей семьи, все ваше будущее против причудливой вмятины в камне. Я – азартный игрок, лапочка, и могу распознать проигрышную ставку.
– Так вы в меня не верите?
– Нет, не так. Я просто не верю в драконов.
– И это всё? Вы считаете меня фантазеркой? – Минерва встала и начала дергать ремни чемодана, пытаясь их расстегнуть. – Это существо не было ни драконом, ни другим мифическим зверем. Оно когда-то жило на самом деле. И я основываю свои заключения на годах научных исследований.
Провозившись несколько минут с замками, она наконец открыла чемодан, вытащила из него стопку толстых тетрадей и положила их на крышку другого чемодана.
– Здесь все мои научные заметки. Месяцы измерений, зарисовывания, описания моих находок. – Она подняла руку с зажатым в ней ежедневником в кожаном переплете. – Весь этот журнал, полностью посвященный сопоставлению найденного отпечатка с доступными описаниями окаменелостей, подтверждает, что на сегодняшний день не было найдено ни одного похожего существа. И если всё это их не убедит ...
Минерва отодвинула в сторону слой ткани, служивший мягкой прокладкой.
– Вот. Я взяла с собой это.
Колин уставился на предмет, лежащий в чемодане.
– Да ведь это же тот самый отпечаток следа!
Она кивнула.
– Я сделала гипсовый слепок.
Виконт снова внимательно посмотрел на «след». В темной пещере он выглядел всего лишь случайным, похожим на трезубец, углублением в земле, результатом действия времени и обстоятельств, не имеющим отношения к какому-нибудь первобытному существу.
Но сейчас, в солнечном свете, его отлитый в гипсе рельеф можно было хорошо рассмотреть. Края – четкие и ровные. Как и у человеческого следа, оттиски пальцев располагаются отдельно один от другого и от ступни. Это действительно выглядело как след громадной рептилии. Отпечаток ноги существа, способного повергнуть человека в ужас и бегство.
Колин был вынужден признать, что этот «след» выглядел впечатляюще.
Но далеко не так впечатляюще, как сама Минерва.
Наконец в ней проснулась та уверенная в себе, умная женщина, которая явилась к нему в замок и которую Пэйн все это время хотел увидеть снова.
Свежий утренний воздух придал ее коже прелестный румянец, еще более очаровательный в рассеянном солнечном свете. Собираясь в путешествие, мисс Хайвуд уложила свои темные волосы тяжелым узлом на затылке и тщательно заколола булавками, оставив у виска несколько соблазнительных, завивающихся спиралями прядей, касающихся щеки. Замшевые перчатки обтягивали пальцы, как вторая кожа. Прекрасно сшитое дорожное платье было из бархата сочного оттенка, балансирующего на грани между красным и фиолетовым. В зависимости от того, под каким углом на густой ворс падал солнечный свет, ее наряд становился то кричаще-тревожного цвета, то оттенка необузданного наслаждения.
Так или иначе, Колин знал, что обязан опустить глаза, медленно попятиться и покончить, наконец, с этой историей.
– Я получу премию! – заявила Минерва. – Если вы все еще мне не верите, я докажу.
– Право, нет нужды...
– Не только я полагаю, что победа достанется мне. Знаю, что вы считаете меня сумасшедшей, но он – нет! – Она порылась во внутреннем кармане чемодана и извлекла конверт. – Вот. Читайте!
Пэйн развернул письмо, осторожно держа его за края. Оно было написано твердым мужским почерком.
– «Мой дорогой друг и коллега! – прочел виконт вслух. – С большим интересом я изучил ваш последний отчет из Суссекса». – Колин пробежал письмо глазами. – Ну, и так далее. Что-то про камни. Опять про ящериц.
– Читайте в конце. Тут, – она ткнула пальцем в последний абзац.
– «Вне всякого сомнения, ваши находки великолепны. Мне бы очень хотелось, чтобы вы пересмотрели свои планы и предприняли путешествие в Эдинбург, дабы присутствовать на симпозиуме. Полагаю, премия будет единогласно присуждена вам. Позвольте упомянуть еще один повод для вашего приезда в Шотландию, хоть и куда менее значительный, чем пятьсот гиней, – я горячо желаю продолжить наше знакомство и с огромным нетерпением ожидаю встречи лицом к лицу с коллегой, которым давно восхищаюсь и дружбой с которым... – Пэйн осекся, прочистил горло и продолжил: – Дружбой с которым чрезвычайно дорожу. Прошу вас...» – Он остановился. «Чрезвычайно дорожу»? В переписке между джентльменом и незамужней леди это, практически, объяснение в любви. – «Прошу вас, приезжайте. С восхищением, сэр Алисдер Кент», – закончил он чтение.
Проклятье! У этой нелепой ученой девицы есть воздыхатель? Может быть, даже возлюбленный. Как хитро! Как изощренно! И как неописуемо злит!
– Видите? – спросила Минерва. – Я обязательно получу эту премию.
– О, я вижу! Теперь я понял, что вы задумали! – Пэйн рассеянно сделал несколько шагов и коротко рассмеялся себе под нос. – Не могу поверить! Меня используют!
– Используют? О чем вы? Это абсурд!
Виконт пренебрежительно фыркнул.
– А я еще так переживал, что если соглашусь на эту поездку, то дурно поступлю с вами. – Он поднял зажатое в руке письмо. – Но оказывается, всё дело в сэре Алисдере Кенте! Вы собирались притвориться, что сбежали со мной, в надежде встретиться с ним! Вы меня используете.
Минерва выхватила у него письмо.
– Ничего подобного! Вы в результате наверняка разбогатеете, в то время как я, скорее всего, буду бесповоротно погублена. Я предлагаю вам всю премию – пятьсот гиней!
– Замечательная цена за мое отзывчивое сердце! – виконт прижал ладонь к обиженному органу. – Вы собирались безжалостно сыграть на моих чувствах. Предложили отправиться в долгое путешествие, во время которого я, неженатый мужчина, и вы, незамужняя женщина, вынуждены были бы все время находиться вместе так близко друг к другу. – Он приподнял бровь. – А ночью вы бы бросали на меня взгляды поверх этих скромных очёчков, сводя с ума многосложными словами, деля со мной постель и целуя, словно бесстыдная соблазнительница.
Минерва яростно хлопала ресницами, складывая свое драгоценное письмо.
– Ну всё! Хватит!
Э-э, нет! Не хватит. Отнюдь! Она никогда не уважала его, но теперь, когда Пэйна охватила жажда обладания ею, эта особа обязана была, как минимум, безнадежно в него влюбиться – сама того не желая. И это было бы учтиво с ее стороны. Так нет же! Всё это время она клеилась к нему ради другого мужчины! Значит, она практиковалась в поцелуях в пещере для своего мерзкого геолога?
Минерва попыталась объяснить:
– Нечего надо мной насмехаться. Ваша жестокость ничем не оправдана. Сэр Алисдер Кент – не более чем мой коллега.
– В письме говорится, что он дорожит вашей дружбой. И не просто дорожит, а «чрезвычайно»!
– Он даже не... – Она сжала кулак, медленно выдохнула и сдержанно продолжила: – Он – блестящий геолог. И всё его восхищение мной вызвано моей научной работой. Он полагает, что существо, оставившее этот отпечаток, будет зарегистрировано как новый вид. Мне даже будет предоставлено право назвать его.
– Назвать? – Колин посмотрел на гипсовый слепок. – Зачем ехать для этого в Шотландию? Мы можем выбрать ему имя прямо здесь. Я предлагаю окрестить его Фрэнком.
– Речь идет не об имени. Мне предстоит дать научное название виду, к которому относится это животное. К тому же, эта ящерица была женской особью.
Виконт склонил голову набок, рассматривая отпечаток.
– Как же, скажите на милость, вы узнали? Это всего лишь след лапы.
– Просто знаю – и всё. Чувствую. – Кончиками пальцев Минерва благоговейно обвела трехпалый контур. – Существо, оставившее эту отметину, определенно, не было «Фрэнком».
– Ну, тогда Франсина.
Мисс Хайвуд шумно выдохнула.
– Я вижу, вы не воспринимаете всё это всерьез. Но мои коллеги отнесутся к находке иначе. – Она снова тщательно завернула гипсовый слепок в ткань. – Кем бы ни была эта особь, она была настоящей, жила, дышала и оставила этот след. С тех пор прошла не одна эра, и теперь это существо, возможно, изменит наше понимание мира.
Минерва захлопнула чемодан, заперла его и наступила одной ногой на крышку, чтобы затянуть кожаные ремни. При этом взору виконта открылась затянутая в чулок стройная лодыжка восхитительных очертаний. Трудно было сказать, что показалось ему более привлекательным: эротичное мимолетное созерцание ножки или очертания решительного лба.
– Погодите. Дайте сюда. – Колин потянулся к собеседнице, чтобы помочь застегнуть чемоданные ремни. В ответ на его предложение она прекратила сражаться с пряжками и предоставила виконту самому решать эту задачу. Помогая Минерве, Пэйн случайно коснулся ее ноги тыльной стороной ладони. Мгновенно вспыхнувшее желание сильно испугало. О боже, именно поэтому нельзя соглашаться на сумасбродный план этой девицы.
Закончив застегивать пряжки, Колин выпрямился и стряхнул пыль с перчаток.
– Знаете, он, наверное, дряхлый. Или весь покрыт бородавками.
– Кто?
– Этот тип – сэр Алисдер.
Ее щеки стали малинового цвета.
– Мне кажется, он старше Франсины и еще менее привлекательный, чем она, – добавил виконт.
– А мне все равно! Пусть он дряхлый, бородавчатый, прокаженный и горбатый. Наверняка при этом он еще умный, знающий, почтенный, почтительный и все равно окажется лучшим человеком, чем вы. Понимая это, вы завидуете и так бессердечны со мной лишь для того, чтобы успокоить собственную гордость. – Она смерила собеседника презрительным взглядом. – Вы бы закрыли рот, а не то туда мухи налетят.
В кои-то веки Колин, у которого челюсть отвисла от удивления, не нашел, что ответить. Ему ничего не оставалось, как последовать данному совету.
От мисс Хайвуд повеяло решительностью. Мягкие черты ее лица словно превратились в жесткие углы.
– В общем, так. Я еду в Эдинбург. С вами или без вас.
– Что? Вы собираетесь проехать почти пятьсот миль в одиночку? Нет! Я не могу позволить вам так поступить! Я... Я вам запрещаю!
Впервые в жизни Колин попытался кому-то что-то запретить, и результат оказался ожидаемым. Иными словами, никаким.
Минерва фыркнула.
– Оставайтесь тут и женитесь на Диане, если должны, но я не буду принимать в этом участия! Я не могу просто стоять и смотреть.
– Боже, и это все, что вас беспокоит? – Пэйн положил руки девушке на плечи, чтобы убедиться, что она его внимательно слушает. – Я не женюсь на Диане. И никогда не собирался. Именно это я уже столько дней пытаюсь вам втолковать.
Она пристально посмотрела на него.
– Правда?
– Правда.
Издали донесся топот копыт и грохот колес дилижанса, земля задрожала. Звук набирал силу, а собеседники продолжали смотреть друг на друга.
– Это дилижанс, – сказала Минерва.
Колин кинул взгляд на дорогу. Да, экипаж приближается. Настал момент принимать решение.
– Идемте, – обратился он к мисс Хайвуд. – Позвольте мне помочь отнести ваши вещи обратно в пансионат.
Она покачала головой.
– Нет.
– Мин...
– Нет. Я не могу вернуться. Просто не могу. Я оставила записку, в которой говорится, что мы сбежали. Сейчас мои близкие, наверное, уже проснулись и читают ее. Я не хочу оказаться жалкой трусихой, которая, заявив о тайном побеге, исполненная надежд, упаковала три чемодана и вышла на заре на дорогу только для того, чтобы вернуться домой, потерпев неудачу и отчаявшись. Да моя мать тогда... – Она глубоко вдохнула, выпрямилась и вздернула подбородок. – Я больше не могу быть такой. И не буду.
Глядя на Минерву, Колин ощущал, как внутри растет теплое чувство безмолвного изумления и понимания, что ему выпало счастье наблюдать что-то, сравнимое с ежедневными маленькими чудесами весны – вроде вылизанного матерью новорожденного жеребенка, делающего первый шаг на дрожащих ножках, или бабочки, вытягивающей смятые влажные крылья из кокона.
Прямо на его глазах мисс Хайвуд превращалась в новое существо – все еще немного неуклюжее и неуверенное в себе, но бесстрашное и уже вставшее на путь превращения в красавицу.
Пэйн почесал шею. Хорошо бы сейчас рядом был кто-нибудь, к кому можно было бы повернуться и спросить: «Что ты на это скажешь?»
– Вы на самом деле этого хотите? Это для вас так важно?
– Да, – ее взгляд был прямым и ясным.
– Если мы отправимся в это путешествие, назад пути не будет.
– Я знаю.
– А вы осознаете все последствия, всё, чем рискуете, всё, что вы, черт побери, немедленно принесете в жертву в тот момент, когда мы тронемся в путь?
Она кивнула.
– Я меняю благорасположение светского общества на членство в Королевском геологическом обществе и считаю это вполне хорошей сделкой. Вы просили меня подумать о себе, Колин. Что ж, именно это я сейчас и делаю.
Отвернувшись от него, она встала на цыпочки и замахала руками, подавая сигнал кучеру:
– Стойте! Остановитесь, пожалуйста!
Пэйн застыл рядом, глядя на ее отчаянные жесты. Нелепо, но он был ими очарован. «Это для вашего же блага, лапочка. Для вашего же блага», – звучало у него в голове.
Когда карета, подкатившись, остановилась, Минерва потянулась за самым маленьким из своих чемоданов и, взглянув на виконта, спросила с улыбкой:
– Это ваш последний шанс. Вы едете или нет?
Глава 7
Дорога на Лондон была пыльной, разъезженной и ухабистой. Но Минерва радовалась каждой остававшейся позади миле.
Точнее сказать, радовалась она про себя, не двигая ни одним мускулом. Да и теснота не позволяла пошевелиться.
Внутри экипажа люди набились по четверо на одно место. Еще два пассажира сидели рядом с кучером. Минерва даже не решилась посчитать, сколько же народа ехало на крыше дилижанса. С того места, где она сидела, были видны их ноги, свешивающиеся вниз, словно сталактиты. Между ними в окне время от времени можно было мельком увидеть Колина, скачущего на коне рядом с каретой. Счастливец! Он мог наслаждаться свежим воздухом и свободой движений.
Но в общем беглянка испытывала радостное волнение. Мучительные колебания и спешные сборы остались позади, и теперь можно просто наслаждаться тем, что решилась на побег. Наконец! После того, как все детство страстно желала сбежать из дома. И это путешествие – вовсе не попытка скрыться в лесу с наскоро собранной корзинкой для пикника и обиженной запиской, гласящей просто: «Adieu» (21), а, можно сказать, деловая поездка, имеющая серьезное, профессиональное значение.
Этим утром Минерва Хайвуд взяла свою жизнь в собственные руки.
Но она была рада, что путешествует не одна.
Когда дилижанс останавливался для отдыха или смены лошадей, Колин превосходно играл роль внимательного новобрачного: все время находился рядом и исполнял мелкие просьбы своей спутницы: раздобыть напитки и еду, присмотреть за чемоданом. Он нарочито часто прикасался к ней, например, предупредительно поддерживая под локоть при посадке в экипаж.
Минерва понимала, что он делает это не для ее или своего удовольствия, а ради окружающих. Эти небольшие сигналы имели свою цель. Каждый раз касаясь мисс Хайвуд, Пэйн словно заявлял без слов: «Эта женщина – под моей защитой».
И каждый раз при этом она чувствовала легкое волнение.
Особенную благодарность за эту опеку Минерва ощутила, когда вечером того же дня они прибыли в Лондон и остановились на постоялом дворе. Она так устала в дороге, что еле держалась на ногах. Колин сам поговорил с хозяином, который, даже не моргнув глазом, записал их под вымышленными именами. Виконт лично убедился, что все чемоданы его спутницы подняли в номер, заказал нехитрый ужин и отправил рассыльного раздобыть все, необходимое для путешествия – несколько чистых рубашек, бритву и кое-что ещё – вместо того, чтобы пойти за покупками самому и оставить спутницу в одиночестве.
Воистину, с ним было уютно и безопасно.
Их ужин из ростбифа с вареным картофелем был в самом разгаре, когда Минерва вдруг словно получила пощечину от реальности, и у нее открылись глаза на происходящее. Она находилась в тесной спальне с единственной кроватью наедине с мужчиной, который не был ей ни родственником, ни мужем.
Она отложила вилку, сделала большой глоток вина и медленно обвела взглядом комнату.
Да, всё так. Именно сейчас гибнет ее доброе имя. Под ростбиф с картофелем и в окружении уродливых, отставших от стен обоев.
– Вы очень молчаливы, – обратилась она к своему спутнику. – Даже весь день меня не дразнили.
Виконт поднял глаза от тарелки.
– Это потому, что я жду, Моргана.
Минерва стиснула зубы. Хватит! Она не собирается больше его поправлять.
– Ждете чего?
– Когда вы образумитесь. – Он обвел комнату рукой. – Остановите всё это. Потребуете, чтобы я отвез вас прямо домой.
– О нет, этого не случится.
– И вы не передумали?
Она покачала головой:
– Нет.
Колин налил им обоим еще вина.
– И вас не беспокоит, что сегодня ночью вы разделите со мной одну комнату, зная, что это будет означать для вас завтра?
– Нет, – солгала она.
Хотя с тех пор, как они покинули Спиндл-Коув, Пэйн лишь заботился о спутнице и защищал ее, Минерва все равно ощущала тревогу в его присутствии. Он был таким красивым, таким... настоящим мужчиной и, казалось, заполнял собой всю комнату.
О небеса! Она согласилась разделить с ним постель! Если под этим подразумевается большее, чем просто мирный сон друг возле друга, то Минерва не знала, что ей делать. Она вспоминала искусные, волнующие поцелуи виконта, и в ней боролись страх и любопытство.
– Если я не могу вас отговорить... – начал Колин.
Она закрыла глаза.
– Не можете.
Он шумно выдохнул.
– Тогда утром я поищу место в почтовой карете, идущей на север. Нам надо лечь пораньше.
Она сглотнула.
Когда Колин окончил ужинать, Минерва решила прибегнуть к привычному средству защиты. Извинившись, она встала из-за стола, подошла к самому маленькому из своих чемоданов, в который положила все книги, и вынула дневник. Если через неделю или около того ей предстоит присутствовать на симпозиуме, необходимо систематизировать все недавние находки и перенести их на бумагу.
Достав карандаш и зажав его в зубах, она закрыла чемодан и вернулась с дневником к столу. Отодвинув пустые тарелки из-под еды и водрузив на нос очки, она приготовилась к работе и раскрыла дневник на последней заполненной странице.
То, что она увидела, ее потрясло. Сердце сжалось.
– О нет! Нет!
Пэйн, сидящий напротив, оторвал взгляд от своей тарелки.
Минерва в смятении листала страницы.
– О нет! О Боже! Не могла же я оказаться такой глупой!
– Не сдерживайтесь. Можете быть какой вам угодно. – На ее сердитый взгляд он ответил: – А что? Вы ведь жаловались, что я вас не дразню.
Она положила руки на стол, опустила на них голову и начала размеренно биться
лбом в запястье.
– Какая я же я глупая! Глупая!
– Да полно вам! Уверен, не всё так плохо. – Виконт отложил в сторону нож с вилкой и вытер рот салфеткой, а затем, протащив вокруг стола свой стул, опустился на него рядом с Минервой. – Что могло вас так расстроить?
Он потянулся за дневником, но она подняла голову.
– Нет! Не надо!
Слишком поздно. Колин уже держал тетрадь в руках и листал страницы, пробегая глазами текст.
– Пожалуйста, не читайте! Это все неправда и глупости. Понимаете, это фальшивый дневник. Я целую ночь не спала, сочиняя все, что тут написано. Я собиралась оставить его, чтобы у моей матери и сестер создалось впечатление, будто вы и я влю... – она проглотила эти глупые слова. – Что у нас какое-то время уже была любовная связь. Чтобы они поверили в наш побег. Но я ошиблась: взяла с собой фальшивый дневник, а настоящий оставила в «Рубине королевы».
Пэйн задержался на одной странице и стал читать, посмеиваясь себе под нос.
Лицо Минервы покраснело. Ей захотелось провалиться сквозь землю.
– Пожалуйста! Умоляю! Не читайте! – В отчаянии она рванулась и выхватила дневник.
Виконт, вскочив со стула, отобрал тетрадь и воскликнул:
– О, вот тут написано замечательно! Просто блестяще! Вы так убедительно меня воспеваете. – Он прочистил горло и прочел вслух нарочито театральным голосом: – «Моя мать твердит, что лорд Пэйн сочетает в себе все качества, которыми должен обладать ее будущий зять: он богат, титулован, красив, обаятелен. Признаюсь...»
– Отдайте!
Минерва кинулась за насмешником, но он отскочил, обежал кровать и, стоя по другую ее сторону, продолжил чтение в той же манере:
– «Признаюсь, что мне потребовалось больше времени, чем остальным, чтобы согласиться с этим, но даже я оказалась восприимчивой к мужественной привлекательности Пэйна. До чего же нелегко помнить об изъянах его характера, когда сталкиваешься так близко с его... – Колин опустил журнал и с манерной медлительностью закончил: – С его физическим совершенством».
– Вы гадкий, несносный человек!
– Это сейчас вы так говорите. Посмотрим, как вы запоете, когда близко столкнетесь с моим физическим совершенством. – Он не спеша обошел кровать и направился к Минерве.
Они поменялись ролями, и теперь уже мисс Хайвуд отступала назад, пока не коснулась спиной стены и, словно ребенок, которому некуда бежать, закрыла глаза.
– Прекратите читать. Пожалуйста.
Продолжая неторопливо приближаться, виконт снова перелистнул несколько страниц.
– Бог мой! Тут море описаний! Проказливые локоны моих волос! Мой чеканный профиль! А глаза у меня словно... словно алмазы?
– Не настоящие алмазы. Бристольские.
– Что это такое?
– Это такие каменные образования. Снаружи они выглядят, как обыкновенные булыжники – круглые, коричневато-серые. Но если их расколоть, внутри они заполнены кристаллами, сияющими сотнями оттенков.
И зачем она перед ним распинается? Этот человек ее даже не слушает, а продолжает читать.
– «Никто вокруг не подозревает о нашей связи. Стороннему наблюдателю может показаться, что Пэйн заговаривает со мной только лишь для того, чтобы поддразнить. Но за его насмешками прячется глубокое чувство. Я это знаю. Мужчина может флиртовать равнодушно, даже пренебрежительно. Но он никогда не поддразнивает женщину, если ее не любит». – Виконт пронзил Минерву взглядом: – Это же мои слова! Это наглый плагиат!
– Мне очень жаль, но выдумывать неправду мне труднее, чем вам. – Она всплеснула руками. – Да и какая разница? Эти слова были ложью и тогда, когда вы их произнесли, и тогда, когда я их записала. Неужели вы не поняли? Это фальшивый журнал. Все в нем обман.
– Только не эта часть, – Пэйн ткнул пальцем в середину страницы. – «Мы целовались, и он попросил меня называть его по имени – Колин».
Он вперил в нее непроницаемый взгляд. Сердце Минервы заколотилось, и она качнулась к виконту, на какой-то миг ошеломленно подумав, что сейчас, возможно, он ее снова поцелует.
Она надеялась, что он поцелует ее опять.
Но Пэйн этого не сделал, и Минерве показалось, что издалека донесся чей-то смех.
– Да, мы целовались, и вы просили называть вас по имени. А между тем, вы даже не можете вспомнить, как меня зовут. – Она вырвала тетрадь из его рук. – Полагаю, теперь вы сторицей вознаграждены за потраченное на меня время? Уверена, вы уже исчерпали сегодняшнюю долю насмешек надо мной.
