Текст книги "Волки. Роман мая с декабрем (СИ)"
Автор книги: Татьяна Бессонная
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц)
ГЛАВА 9
Это был ужасный день.
Как и любая девушка, я задумывалась о том, какой будет моя свадьба. Белое платье, туфли, фата, кольца, цветы. Улыбки, радость, капелька грусти. И чтобы настроение, как у Бальмонта: "Всё смеялось в ней и пело...". Но увы. На деле же всё вышло как у Случевского: "В пышном гробе меня разукрасили...".
Весь день я как плыла, внутренний взор будто бы чем-то замотали, закрыли какой-то повязкой, мешающей осознавать происходящее вокруг. Благо, она была неплотной, и периодически реальному миру всё же удавалось достучаться до Ани Вавиловой. Которая скоро станет Белозерской.
Наверно, если бы не мама, я бы даже из дома не смогла выйти. Она возилась со мной как с маленьким, чертовски рассеянным ребёнком, который никак не может сосредоточиться, и у которого всё валится из рук. С утра было совсем плохо: ночь вышла бессонной, а встать пришлось рано – глаза закрывались прямо на ходу. В итоге, проснувшись, я вместо халата принялась надевать свитер, за завтраком чуть не упала лицом в яичницу, а в ванной начала чистить зубы гелем для душа. Но мама всё время была рядом, поэтому я даже сумела одеться и поесть.
Потом приехала Ольга. Этого человека я уже тихо ненавидела: оказывается, та "репетиция" причёски и макияжа, это не конец. Оказывается, там ещё был целый список из всяких там пилингов-масок-маникюров-массажей-соляриев, без которых "невозможно создать нужный образ". Выбора не было, пришлось несколько дней мотаться по салонам красоты. И не абы каким – совершенно конкретным, указанным самой госпожой Князевой. Процесс дико утомительный, но кое-какие положительные моменты всё же были. Например, маникюр, после которого ногти превратились в миниатюрные произведения искусства. Или лёгкий загар, или идеально-ровная кожа на всём теле, особенно руках и лице.
Но самое главное, меня не так сильно донимали мысли о Максе: беготня по салонам плюс конец семестра – на них не оставалось ни времени, ни сил.
Когда с причёской и макияжем было покончено, настал черёд платья. Надеть нижнее бельё и колготки, прикрыть лицо салфеткой (чтобы ничего не смазалось и не испачкалось) и, собственно, облачиться в платье. Ничего сложного. Элементарно. Но и здесь своей заторможенностью и рассеянностью я чуть всё не испортила: салфетка съехала, часть помады оказалась на ткани, колготки порвались. Слава богу, мама покупала аж три пары – на всякий случай, макияж Ольга поправила за считанные минуты, а корсет хоть и испачкался, но несильно и только с внутренней стороны.
Сама Анастасия Павловна уже была "в образе": несложная, но красивая причёска, тёмно-синее платье, эффектный макияж. Папа надел смокинг – вроде бы такой же, как у Игоря Викторовича, но общий вид был совершенно другим. Более... уместным, что ли. Гармоничным. Хотя чему я удивляюсь? Где мой папа и где Белозерский! Такому, как "дядя Игорь", больше подошёл бы какой-нибудь длинный пиджак, полосатые брюки, чёрно-белые ботинки и шляпа-котелок. И сигара. И автомат. Джон Диллинджер, что б его.
Сели в машину. Папа за рулём, мы с мамой сзади. Я прижималась к ней – как в детстве, когда нужно было идти сдавать кровь или к стоматологу. Хотелось заплакать, но приходилось сдерживаться: снова поправлять макияж, снова выслушивать да и просто видеть госпожу Князеву – нет, это выше моих сил. Их и без того на донышке. Уж лучше потерпеть.
Ехали недолго. Или это просто я слишком сильно растворилась в своих мыслях? Снова центр города. Невский проспект. Набережная Фонтанки.
– Не знаешь, это он сам придумал? – спросила мама, когда папа остановил машину.
– Без понятия, – покачал головой он. – Но это напрашивалось, не находишь?
– Вы о чём вообще? – очнувшись, спросила я, уже вылезая на улицу.
Предельно осторожно и аккуратно, чтобы ничего не порвать и не запачкать.
– А ты по сторонам посмотри.
Я ничего не понимала. Но посмотрела.
И тут же согнулась от нервного смеха.
С одной стороны дороги возвышалась статуя "покорителя" коня на Аничковом мосту. Как хорошо, что ударение на второй слог, а не на первый! Иначе, я бы просто удавилась. Но это ещё ладно, это ещё цветочки.
Напротив – здание, одна из питерских достопримечательностей. Большое, красивое, старинное, с атлантами, барельефами и прочими прелестями архитектуры девятнадцатого века. Или восемнадцатого? Короче, прошу любить и жаловать: дворец князей Белосельских-Белозерских!
– Вот это... размах! – отсмеявшись, выпалила я, разглядывая розовато-оранжевые стены. – Только не говорите, что он – князь!
– Нет. – К нам подошла Юля. – Всего лишь однофамилец. Но я решила, что получится эффектно. – Посмотрела на меня, улыбнулась. – Анна Михайловна, выглядите просто изумительно. Все будут смотреть только на вас.
Я кивнула.
– Спасибо.
Сама Юля выглядела тоже очень даже красиво. Разглядеть платье не получалось из-за длинного пальто, но причёска с выпущенными локонами и лакированные туфли на высоком каблуке ей очень шли. Интересно, она замужем?
Интересно, почему я вообще об этом задумалась?
Нервы, нервы, нервы...
Юля повела нас внутрь. Все уже приехали: и Белозерский, и гости, и сотрудники загса. Да, всё торжество будет происходить здесь. Как только жених и невеста будут готовы, они пойдут в зал. Нет, ничего не забыли. Букет, кольца, фотограф, музыканты – не волнуйтесь, Анастасия Павловна, учли всё.
Мама спрашивала что-то ещё, но дальше я уже слушала в пол уха. Надо же. Свадьба во дворце. В настоящем княжеском дворце, в котором бывал сам император с семьёй! Вот по этой лестнице они поднимались, эти двери перед ними раскрывали слуги. Вот зеркало: сейчас оно отражает нас, современных людей; а раньше, лет двести назад, в него, быть может, смотрелась сама императрица или кто-нибудь из фрейлин. Это было так... настолько...
– Ага, вот и невеста пожаловала. – Голос Белозерского привёл в чувство не хуже пощёчины. Я аж пошатнулась. – Тихо, тихо, Кали. Не кипятись. Нормальный у меня взгляд. Кстати, отличное платье.
Юля привела нас в комнату с двумя дверьми: в одну мы вошли, из-за другой слышалась музыка и разговоры – видимо, именно там и будет проходить "торжество".
– Белозерский! – прорычала мама, волком глядя на Игоря Викторовича. Вернее, волчицей. – Ты хотя бы на собственной свадьбе можешь вести себя нормально, а не как последняя...
– Что-то мне подсказывает, – папа взял её за руку, – что нам обоим уже пора идти в зал. Верно?
Он повернулся к Юле.
Та кивнула.
– Да. Я провожу.
Мы с Белозерским остались наедине.
– Ну что, куколка? – Он посмотрел на меня. Подмигнул. – Пошли связываться узами брака?
Я не смогла ответить. Как оцепенела. Просто стояла и смотрела. Смокинг, галстук-бабочка, белая рубашка – всё как на "репетиции". Бело-розовая орхидея в петлице. Волосы уже не убраны в хвост, а зачёсаны назад. В общем, джентльмен.
Почти.
Если бы не всё та же бандитская усмешка и чуть прищуренный взгляд.
Кто же вы, Игорь Викторович? Оборотень, дядя стервозной девчонки, благодетель для брата с сестрой, друг моего отца. Всё? Это всё, что я знаю о своём женихе? А его любимый цвет? Любимое блюдо? Любимая музыка? Любимая книга? Или он не любит читать? А как относится к искусству? К политике? Кто больше нравится, кошки или собаки? Или вообще рыбки? Или никто? Как отдыхает? Кем работает? Дружит ли с компьютером? Как звали первую любовь? Помнит ли он её? Что с родителями Маши? Где они? Почему так вышло? Живы ли её бабушки и дедушки? Откуда они?..
Вопросы, вопросы, вопросы. Их десятки. Сотни. А когда будут ответы? И будут ли?
Игорь Викторович подошёл ко мне. Пришлось поднять голову.
– Ань, успокойся. – Теперь он говорил на удивление серьёзно, даже без усмешки. Смотрел прямо в глаза. – Да, твоя жизнь изменилась, это факт. Потом изменится ещё больше. Да, с сегодняшнего дня ты – моя жена и моя женщина. Но это не значит, что я тебя запру, отниму друзей и мать с отцом. Нет. Запомни: я никогда не причиню тебе вреда. Теперь мы – семья. Где жена уважает мужа, а муж жену. Ты меня слышишь?
– Д-да... – кое-как выдавила я.
Колени дрожали, в мыслях снова вспыхнул образ чёрного волка. Того самого, сильного, уверенного, спокойного. Но на него тут же наложилась бандитская усмешка и чуть прищуренный взгляд мужчины, который ведёт себя как мальчишка.
Кто же вы, Игорь Викторович? Какой вы? Как мне вести себя с вами?
– Отлично. – Вот, снова усмешка! – Пойдём, а то эта светская тусовка потом будет вопить, что их морили голодом.
И я пошла.
Дальше всё как в тумане. Расплывчато. Нечётко.
Куча незнакомого народу, сидящего за столами посреди старинного зала. Музыка. Кажется, свадебный марш. Отрывки из речи регистраторши: "Сегодня, в этот торжественный день...". Кольца. Одна надели мне, одно должна надеть я. Но руки дрожат так, что он сам продевает палец. "Можете поцеловать невесту". Ужас! Паника! Он спокоен. Ладонь на талии. Тяжёлая. Привлекает ближе. Но губы касаются пальцев. Усмешка. Негромко: "Какие нежные ручки". Опять смущение, щёки горят. Что-то происходит, происходит. Кто-то говорит, я даже что-то отвечаю. Меня куда-то ведут, сажают на какой-то стул. В голове полно дурацких мыслей. Странных. Посторонних. А как было бы с Максом? Он бы назвал меня "своей женщиной"? Или хотя бы девушкой. Макс улыбается по-другому. Улыбается. Не усмехается. Глаза другие. Запах другой. Всё другое. Не такое... острое?
– Ай!
Игорь Викторович подошёл с двумя бокалами, а я как раз хотела встать из-за стола. Мыслей слишком много, они затуманили не только внутренний взор, но и обычный – я ничего не видела.
Звон бьющегося хрусталя. Лужица шампанского на полу.
Я на автомате нагнулась, чтобы собрать осколки, но руки всё ещё дрожали – потекла кровь.
– Не надо.
Усадив обратно за стол, он взял мою руку и приложил к ранке салфетку. Но пара капель всё же упала на скатерть, и теперь на ярко-белой поверхности красовались не менее ярко-красные пятна.
– Ну что ж, – усмехнулся Игорь Викторович, глядя на них, – будем считать, что сегодня я супружеский долг выполнил.
Я непонимающе вскинула бровь. О чём он вообще? Какая связь? Снова посмотрела на стол. Кровь. На белом. Ну и что? Причём тут супружеский...
Ой...
Так он про...
– Гляжу, ты решил не терять время зря.
Я подняла голову – к столу подошёл ещё один человек. Парень, примерный ровесник Юли. Как и почти вся мужская половина гостей, он был в смокинге, но стать частью общей массы, мешали волосы. И не просто мешали – бросались в глаза. Во-первых, они были длинными (для мужчины, разумеется) – ниже плеча, почти до середины спины. А во-вторых и в-главных – цвет. Ядерный. Жгучий. Такой я видела только у Игоря Викторовича, только у него волосы чёрные, а у этого... Нет, даже не рыжие. Огненные.
– Решил, что тянуть нет смысла. – Что сделал Игорь Викторович? Конечно же, усмехнулся. – Знакомься, дорогая супруга: Илья Кольцов, новое светило биологии.
– Всего лишь скромный ученик Михаила Юрьевича. – Наклонившись, рыжий поцеловал мне руку. Здоровую. – Добрый вечер, Анна. Позвольте выразить моё восхищение. Вы ослепительны.
Папин ученик? А у него они есть?
– Спасибо... Извините, но он про вас ничего не говорил.
– Завидует, – хохотнул Белозерский. – Илья-то у нас молодой гений. Кандидатская в двадцать пять – учителю такое и не снилось.
Парень отмахнулся.
– Не слушайте его. Ваш отец – великий учёный...
– ...которого ты переплюнул. И к чертям ложную скромность.
Надо же. Игорь Викторович о нём такого высокого мнения – даже удивительно. Интересно, почему папа ничего не говорил про этого "молодого гения"? Впрочем, если он тоже оборотень, то вопрос отпадает сам собой.
Ну вот. Мозг заработал, посторонние мысли медленно, но верно разгоняли туман в голове. Прострация отступала. Фух.
– Ничего святого, – покачал головой рыжий. – Мне ещё есть, чему учиться. Особенно у Михаила Юрьевича.
– А я уж думал, – к нам подошёл папа, – что после нашего последнего разговора, я уже не считаюсь твоим учителем.
– Прошу прощения. – Илья говорил очень уважительно. – Я тогда... погорячился. Впредь обещаю быть сдержаннее.
Папа кивнул.
– Что ж, похвально. Надеюсь, именно так и будет. – Посмотрел на меня. Заметив кровь, нахмурился. – Аня, что случилось?
Я пожала плечами.
– Укололась. Ничего страшного.
– Точно?
Белозерский закатил глаза.
– Миша, она просто порезала палец. Об осколок бокала. Случайно. Все живы. Конец света не наступил. Успокойся.
Во взгляде папы мелькнуло раздражение.
– Полегче с шампанским, Игорь. Ну или что ты уже выпил. – Он протянул мне руку. – Анна, вы позволите пригласить вас на танец?
Как мило. Я даже улыбнулась.
– Разумеется.
Белозерский промолчал.
– Он оборотень? – спросила я, когда мы с "кавалером" вышли в центре зала.
– Илья? – Папа покачал головой. – Нет. Он и без того... необычайно одарённый.
– В смысле?
– Вундеркинд. Гений, если хочешь.
– Он действительно твой ученик?
– Один из лучших.
– А откуда его знает Игорь Викторович?
– Точно сказать не могу. Скорее всего, он финансирует какие-то разработки Ильи.
– Ого. То есть, он и впрямь кандидат наук?
– Да. Биологических.
– А почему ты никогда про него не рассказывал? И вообще про то, что у тебя есть ученики?
Как я и думала, папа тут же замялся.
– Я... не считал нужным. Эти знания не принесли бы тебе никакой пользы.
Внутри было поднялась привычное раздражение, но я себя одёрнула. Нет уж. Раз он так говорит, значит на то есть причина – в этом мне уже довелось убедиться. На собственной шкуре.
– Ладно. – Судя по выражению лица, папа не ожидал, что я сдамся так быстро. – Тогда расскажи то, что может принести мне пользу.
Он вскинул бровь.
– Про Илью?
– Про оборотней. Про это Собрание. Про Одинцовых. Или мне лучше спросить Игоря Викторовича?
– Не стоит. – Тяжёлый вздох. – Хорошо. Оборотни среди простых людей – это общество в обществе. У них есть свои правила, традиции и, разумеется, лидеры. Самые могущественные из них и образуют Собрание – своеобразный парламент, если оперировать человеческими терминами. Они – мост между человеческим миром и миром оборотней.
Хм, где-то я уже слышала подобное...
Так, стоп. Мост?
– О, я вспомнила. Игорь Викторович говорил, что Собрание – это главы родов, но что под "родом" оборотни понимают что-то другое.
– Да, это так. Изначально оборотни жили родами в прямом смысле этого слова. Проще говоря – семьями. – А сейчас будет лекция... – Пока в сознании обычных людей оборотничество имело более положительный оттенок родства с природой и покровительства высших сил, этого было вполне достаточно.
– Для чего?
– Для выживания. Однако же, чем больше люди отрывались от природы, считая окружающий мир своим врагом, тем более негативным становилось их отношение. Оборотней начали бояться, в них стали видеть связь с чёрной магией, бесовщиной и кровожадностью.
– Грубо говоря, благословение превратилось в проклятье?
– Именно. Так как обычные люди всегда превосходили оборотней по численности, то, чтобы выжить, им приходилось объединяться. В общины, деревни, которые иногда перерастали в города?
Ого!
– В города? То есть, сейчас где-то есть...
Но папа меня прервал.
– Нет. Видишь ли, разнообразие interius bestia, "внутренних зверей", хоть и ограничено классом млекопитающих, выходит далеко за пределы рода волков и даже семейства псовых. Это могут быть медведи, лисы, рыси – любое более-менее крупное животное. И точно также, как медведи, лисы и рыси не могут существовать слишком близко друг к другу, так и оборотни с разными interius bestia не могут долго жить единым социумом. Слишком уж силён отпечаток, который поведенческие особенности животной половины откладывали на человеческую. Теоретически, interius bestia можно подавить, но во времена частых войн и болезней, отсутствия развитой медицины и высоких технологий, подобная мера бы сильно сократила шансы на выживание. Поэтому от interius bestia не только не отказывались, но и старались всячески его усилить. Что лишь расширяло межвидовую пропасть. Таким образом, все попытки создать государство оборотней изначально обречены на провал.
Всем спасибо, все свободны.
Впрочем, я хоть и чувствовала себя в аудитории, всё равно слушала папу очень внимательно. Чтобы Михаил Юрьевич выдал столько сведений да ещё за один раз – такое пропускать нельзя. И плевать, что лекция.
Когда танец закончился, мы снова отошли к столам. Я думала, что папа продолжит, но нас уже ждали мама и Игорь Викторович. Причём, они не просто стояли недалеко друг от друга. Нет. Они о чём-то разговаривали, даже смеялись! Интересно, это у Анастасии Павловны настроение хорошее? Или у Белозерского животный магнетизм зашкаливает настолько, что поддалась даже "Кали"?
Хм, а как они вообще познакомились?
Этот вопрос я задала Игорю Викторовичу, когда мама с папой пошли танцевать, а мы – обходить гостей, заодно позируя фотографам.
– Мы встречались, – просто ответил Белозерский, кивая какому-то толстяку и улыбаясь в камеру.
А вот мне было как-то не до приличий.
– Что?!
– Ага.
– Когда?!
– В молодости. – Он подмигнул. – Что, не хочешь быть моей дочерью?
Я чуть не упала.
– А... а что, есть вероятность, что вы мой...
Белозерский засмеялся.
– Нет. Если уж Кали влюбилась, то намертво. И избранника не отпустит, и сама не уйдёт.
– Получается, вас она не любила?
– Получается, нет.
– А вы её?
Игорь Викторович покачал головой.
– Не сложилось.
– Тогда почему вы были вместе?
– Потому что я в то время не пропускал ни одной юбки. А твоя мать всегда была чертовски красивой. И горячей. Её сложно не хотеть. – Он посмотрел на меня. Цепко и одновременно как-то по-озорному, лукаво. Улыбнулся. – Я уже говорил, что вы очень похожи?
Когда, ну когда я устану краснеть?..
Слава всему, что только можно, дальше этот разговор не продлился: мы вышли в соседний зал, а там гостей было слишком много, чтобы отвлекаться на посторонние беседы. Игорю Викторовичу. Ибо, как выяснилось, разговаривали в основном с ним. Кто-то дружелюбно, кто-то – не скрывая враждебность. Но – с ним. Со мной здоровались, поздравляли, желали всякие банальности. Всё. Дальше внимание переключалось на Белозерского. Особенно у женщин – некоторые вообще удостаивали меня лишь мимолётным взглядом, предпочитая сразу же расточать улыбки Игорю Викторовичу. На которые тот, конечно же, отвечал взаимностью.
Поначалу было неприятно и обидно. Ну и для чего тогда все эти приготовления? Платье, причёска, кольцо – зачем? Чтобы сыграть роль красивой куклы? Мебели? Чтобы ещё сильнее почувствовать себя ненужной?
Но потом отпустило. Хватит с меня переживаний. За этот месяц их уже было столько, что хватит на всю жизнь. А что до гостей... Я знаю этих людей (если их можно так назвать)? Нет. Какое мне дело до того, с кем они разговаривают или как смотрят? Разве это брак по любви? Разве мне должно быть дело до Игоря Викторовича и его отношений с женщинами? Ответ известен.
Пока "дорогой супруг" говорил за жизнь с очередной лощёной парой, я смотрела по сторонам. Вон там ещё одна парочка – прям классика жанра: невысокий толстенький человечек и вся такая распрекрасная блондинка, которой впору вместо зеркала пользоваться его лысиной. Вон ещё двое, тоже очень колоритные: он весь такой высокий, широкоплечий, уже с сединой. Очень суровый. Она пониже, изящная, но фигуристая, много улыбается, постоянно бросает на кавалера кокетливые взгляды. Чем-то они мне напоминают моих родителей. Интересно, это тоже оборотни?
О, а вот и Маша с Серёжей. Беседуют, она что-то ему втолковывает, но тот только качает головой. Причём, сам-то парень, как и положено, в смокинге, а вот Мария Алексеевна, видать, решила выпендриться: вместо платья на ней были жакет и брюки. И почему я не удивлена?
Возле окна стояла Юля. Поначалу одна, потом к ней подошёл Илья. Он улыбался, а вот она была очень холодна и напряжена, часто осматривалась. Говорили они недолго, Юля захотела уйти. Но Илья не позволил – схватил за локоть. Что-то сказал. Она так на него посмотрела – я думала, парень распадётся на атомы. Нет. Только усмехнулся. Но руку убрал. Они что, встречаются? Или уже муж и жена?
Так, а здесь кто? Мужчина. Молодой, сидит в гордом одиночестве, с бокалом в руках. Волосы светлые-светлые, почти белые. А уж в сочетании с бледной кожей и оттеняющим её чёрным смокингом – в общем, эдакий Снежный Король. Интересно, его дама просто отошла и скоро вернётся, или он вообще без пары?
Засмотревшись, я не успела вовремя отвести взгляд – беловолосый его перехватил. Чёрт! Неловко вышло. Покраснев, я выдавила улыбку и слегка пожала плечами – мол, прошу прощения. Но блондин покачал головой. Улыбнувшись уголком губ, взял со стола ещё один бокал и слегка отодвинул соседний стул.
Я замялась. Это приглашение? Но могу ли я его принять? Как же Игорь Викторович? Нет, так нельзя. Покачав головой, я отвернулась.
Белозерский, конечно же, ничего не заметил – он был поглощён очередной беседой. Слава богу, вскоре она закончилась, но только для того, чтобы началась новая – к нам подошла какая-то брюнетка примерно маминого возраста. И не просто подошла – попросила Игоря Викторовича пойти с ней, мол, очень нужно поговорить.
– ...Если твоя очаровательная супруга позволит, конечно же, – добавила она с приторной улыбкой.
– Это надо у неё спрашивать, – усмехнулся Белозерский.
А вместо меня тут пустота в белом платье, да?
– Что скажете, Анна? – Брюнетка соизволила взглянуть на меня. – Позволите украсть вашего мужа? Ненадолго.
Я тоже надела сладкую улыбку.
– Да хоть навсегда. Я собаку заведу. Всегда мечтала.
Рука "дорогого супруга" вдруг обняла за талию, а сам он как бы невзначай склонился к моему уху.
– Язва.
Поцеловал в щёку – я почувствовала едва уловимый запах алкоголя. И ушёл вместе с брюнеткой.
Ну что ж. Ладно. Хорошо. Чудесно. Супер. Теперь моя совесть чиста.
Обернувшись, я нашла взглядом Снежного Короля – он по-прежнему сидел за одним из столов. И смотрел на меня.
Вот и прекрасно.
– Добрый вечер, – любезно улыбнулся беловолосый, когда я, подойдя к его столу, уселась напротив.
– Кому как.
Неправильно? Да. Некультурно? Да. Мне всё настолько надоело, что уже плевать? Да. В конце концов, он сам меня позвал.
– В чём дело? Ужели, супруг не уделяет вам достаточно внимания?
Я посмотрела беловолосому в глаза. Светло-голубые, холодные, спокойные, они идеально вписывались в образ Снежного Короля.
– Вы издеваетесь?
С какой стороны ни посмотри, приятным их взгляд назвать было нельзя. Но убежать и спрятаться не хотелось. Даже наоборот – было чувство, что сейчас я могу говорить что угодно. Прямо. Откровенно. Или всё дело в том, что мне на всё плевать?
– Это был риторический вопрос. – Король говорил с непроницаемым спокойствием. – Он вас задел? Прошу прощения.
Я покачала головой.
– Нет. Всё в порядке. А где ваша дама?
– Дома. Надеюсь.
– То есть, вы здесь один?
– Один.
– Почему?
– Потому что моей даме стало дурно, и она была вынуждена остаться.
Откуда-то справа донёсся громкий женский смех. Я повернула голову – смеялась та самая брюнетка. Они с Игорем Викторовичем по-прежнему были поглощены друг другом, не замечая ничего вокруг.
Мило. Славно. Чудно.
– Никогда не понимал этого человека. – Я снова взглянула на Короля – он тоже смотрел на Белозерского. Уже чуть прищурено, без прежнего идеального спокойствия. Но разобрать, какая именно эмоция пускала круги по воде, мне так и не удалось. – Для любого из нас семья на первом месте. Традиции. Жена, дети. У волков это в крови. Особенно у волков. Но Игорь Викторович Белозерский – исключение.
– Вы тоже оборотень? – задала глупый вопрос я.
Но Король лишь кивнул.
– Разумеется. Здесь ими являются все. Почти.
– Почти? А кто не является?
Он посмотрел мне в лицо, прямо в глаза. Я выдержала.
– Если придираться к терминологии – вы. Почему? Потому что вы ещё ни разу не обращались.
– Пф. А если без "придирок"?
Взгляд Короля прошёлся по гостям.
– Если без них, то, например, господин Кольцов. Личность чрезвычайно одарённая, но при этом – обычный человек.
Я фыркнула.
– Вы говорите так, будто бы это плохо.
– А может это просто вам так слышится? – Едва заметная усмешка уголком губ. – Позвольте вас угостить.
Не дожидаясь согласия, он наполнил стоящий передо мной бокал. Не придумав, ничего лучше, я пригубила. Король – тоже. Молча.
Чем дольше я на него смотрела, тем сильнее бросалась в глаза его идеальность. Не в смысле черт лица – нет. Красавцем Его Снежное Величество назвать нельзя. Но зато смокинг был идеально-чёрным, идеально сидел. Как, впрочем, и идеально-белая рубашка. Ни единого пятнышка, даже самого маленького. Запонки идеально сочетались с костюмом. Стрижка – высший класс: волосы именно той длинны и лежали именно так, как надо. На щетину не было даже намёка: подбородок идеально выбрит. И так до бесконечности. Уж на что папа очень аккуратный, но до Короля далеко даже ему.
Странно это. Как-то... неестественно, что ли. Нездорово. Ну не может быть человек настолько рафинированным. Даже на светском вечере. Хоть чем-то, хоть мелочью, но идеальность будет нарушена. Следы пузырьков от шампанского на манжете. Едва заметно растрепавшиеся волосы. Что угодно. Но нет. Снежный Король будто бы контролирует абсолютно всё.
– Вы знакомы с Игорем Викторовичем? – задала ещё один глупый вопрос я, ибо пауза затягивалась.
– Мы враги, – коротко ответил беловолосый.
Ого!
– Враги? Почему?
– Потому что вашему мужу это нужно.
Теперь его взгляд был направлен в зал – на Юлю, танцующую с... Ильёй? Однако. Да он настойчив.
– А вы сами вражды не хотите?
– Не хочу. Я его не понимаю – да. Но уважаю. Господину Белозерскому нельзя отказать ни в уме, ни в хитрости, ни в силе, ни в лидерских качествах, ни в умении добиваться от союзников искренней преданности. Враждовать с таким человеком захотел бы только дурак. Которым я – льщу себя надеждой – не являюсь.
Надо же. Звучит очень достойно: честно и прямо. Благородно.
– Тогда в чём причина вражды? И зачем это нужно ему?
Несколько мгновений Король молчал, продолжая смотреть на Юлю с Ильёй.
– Видите ли, здесь всё очень сложно, – наконец проговорил он, снова взглянув на меня. – Личные мотивы, замешанные на мотивах, так сказать, деловых. Гремучая смесь, не находите? В итоге, вся ситуация мало того, что опасная, так ещё и очень запутанная. Особенно теперь, когда ваш муж получил право голоса. Боюсь, Собрание в растерянности.
Я задумалась.
– А его можно уважать? В смысле, Собрание. Например, Игорь Викторович относится к нему... ну... не очень хорошо.
Уголок губ Короля вновь дрогнул.
– Мягко говоря. Он считает, что сейчас от Собрания больше вреда, чем пользы.
– А вы, конечно же, с этим не согласны?
– Отнюдь. Я нахожу, что ваш супруг прав. Если не во всём, то во многом. Видите ли, изначально Собрание должно было заботиться о тех, кто ему доверился, кто наделил полномочиями и властью.
– В смысле, простые оборотни?
– Они самые. Наша страна большая, и уследить за всем и всеми, сидя в одном-двух крупных городах, невозможно чисто физически. Михаил Юрьевич ведь уже рассказал вам об истории развития нашего общества?
– Да. Он говорил, что оборотням приходилось объединяться, чтобы выжить.
Интересно, это просто совпадение? Или он всё слышал? Подслушивал?
Беловолосый кивнул.
– Ваш отец совершенно прав. Сначала объединялись оборотни в пределах одной семьи, потом в пределах рода. А потом настал момент, когда объединения только лишь по крови стало недостаточным. Вот тогда-то понятие рода и семьи и стало, если можно так выразиться, биологическим. Семейство псовых или, допустим, медвежьих. Уверен, дочь выдающегося биолога понимает, что я имею в виду.
Я улыбнулась.
– Разумеется.
А папа как раз не успел рассказать, что же такое "род" для оборотней. А тут раз – и ещё один поток сведений. И как раз об этом! Его Величество и впрямь нас подслушивал?
Впрочем, даже если и так – пусть. Без разницы. Главное, чтобы говорил дальше.
Хотя...
Я раньше тоже хотела стать частью другого мира. Вот, стала. И что? Вся жизнь с ног на голову.
Но с другой стороны, раз уж стала и от этого никуда не деться – не лучше ли узнать, с чем имеешь дело?
Ох, надеюсь, хоть об этом я не пожалею.
Король, тем временем, продолжал рассказывать. Оборотни делятся по семействам в биологическом смысле слова – но не только. Есть ещё и деление по территории – тут уж как исторически сложилось. Так вот, в Собрание входят как раз главы этих самых областей. Или в данном случае уместнее говорить об ареалах?
Я начинаю говорить как папа?
Наверно, если бы беседа продолжилась и дальше, я бы узнала ещё много разных тонкостей, но увы.
– Анна Михайловна. – К нашему столу подошёл... Сергей. – Могу я с вами поговорить? Наедине.
Я его еле узнала: обычно весь такой спокойный, добрый, вежливый, сейчас парень был воплощением холода. И одновременно ярости – тщательно сдерживаемой, подавленной, но всё равно заставляющей взгляд пылать и искриться.
– Господин Исаев. – Усмехнувшись, Его Величество отсалютовал бокалом. – Добрый вечер. Как поживает ваша сестра?
Сергей окаменел, в серо-голубых глазах появилась желтизна. Мне стало страшно: на миг показалось, что ещё чуть-чуть, и он бросится на Короля. Но нет. Сдержался. Только сжал кулаки так, что костяшки побелели.
– Прекрасно. Анна Михайловна. Вынужден настаивать. Идёмте.
Я кивнула: сейчас с ним лучше не спорить. Вот только что происходит? Почему Сергей так отреагировал? Что-то случилось? Или дело в самом Короле?
– Приятно было побеседовать... – поднявшись, начала было я, но Король прервал.
– Одну минуту. – Он потянулся к стоящему рядом стулу. – Вынужден просить вашего прощения, Анна. Беседа была настолько приятной, что я совсем забыл про подарок.
На стол легла коробка. Не огромная, но и не совсем маленькая, по размерам и форме она напоминала большую толстую книгу. Любопытно. Подарков-то я сегодня видела море, причём, все были упакованы как-нибудь по-хитрому, перевязаны кружевными ленточками, украшены всякими цветочками-ягодками-звёздочками. Подарок от Короля был завёрнут в ткань, тёмно-фиолетовый бархат. Всё.
– Спасибо, – вежливо улыбнулась я, едва сдерживаясь, чтобы не распаковать прямо сейчас.
– Пожалуйста, – склонил голову Его Величество. Тоже встав из-за стола, поцеловал мне руку. – Совет да любовь.
Ушёл. Кажется, даже из зала. А зачем вообще приходил? Чтобы со мной поговорить? Как будто.
– Анна Михайловна, позвольте дать вам один совет, – мрачно проговорил Сергей. Вслед Королю он смотрел с откровенной враждебностью. – Никогда больше не разговаривайте с этим человеком. Никогда. Держитесь от него как можно дальше.
Я вскинула бровь.
– Да что в нём такого ужасного-то?
Сергей посмотрел мне в глаза.
