Текст книги "Волки. Роман мая с декабрем (СИ)"

Автор книги: Татьяна Бессонная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц)

ГЛАВА 8

Прошло ещё несколько дней. Евгения Фёдоровна с помощницами работали, не покладая рук – платье скоро будет готово. Мама как-то заикнулась по поводу макияжа и причёски, но дальше слов дело не пошло. Ну и ладно. Плевать. Уж кому-кому, а мне всё это нужно в последнюю очередь.

Мне вообще ничего не нужно.

– Вавилова?

Поначалу этот день ничем не отличался от предыдущих. Будильник, завтрак, транспорт, пары. И всё как во сне, под гипнозом. Но когда я уже выходила с территории института, привычная схема дала сбой.

Около ворот меня остановила странного вида девица – эдакая помесь рокера и гота. Примерно с меня ростом, даже чуть повыше, худая, бледная. Ядерно-чёрный макияж, чёрные же волосы, кудрявые, с кроваво-красными прядями. Одежда тоже под стать: покрытая заклёпками косуха, кожаные штаны, высокие сапоги на пятисантиметровой подошве и с кучей ремешков. Разумеется, всё чёрное.

– Да. – Не сдержавшись, я всё-таки смерила её взглядом. – Вы что-то хотели?

Девица только усмехнулась – видать, нравится шокировать. Ну или хотя бы пытаться.

Хм, и где я её видела? Что-то очень-очень знакомое...

– Поглядеть на тебя, – бросила кудрявая, возвращая мне оценивающий взгляд.

– В смысле?

– В прямом. – Не обращая внимания на прохожих, обошла вокруг меня. Да уж, без комплексов девочка. Интересно, ей хотя бы пятнадцать есть? – Ты что, даже не перекидывалась ни разу?

Тоже оборотень. Однако.

Что-то я какая-то слишком спокойная.

– А тебе какое дело?

И злая.

– Интересно стало. Надо же поглядеть, что за овцу Игорь вдруг собрался делать своей женой.

Белозерский! Точно! Девица похожа на него. Как две капли. Дочь, что ли? Если да, то отец из "дяди Игоря" так себе. Мягко говоря.

Я мило улыбнулась.

– Солнышко, ты ошиблась. Это не детский сад, это институт. Тут много взрослых дядей и тётей. Иди домой, а то родители будут беспокоиться.

Девица чуть не зарычала. Руки сжались в кулаки, глаза загорелись – того гляди бросится. Пф, сама виновата. Нечего будить во мне мою маму. Чревато.

– Машка, я тебя убью! – К нам вдруг подлетела ещё одна девица. – Куда ты меня отправила?! Никого там не было, я же говорила! Ой, Анна Михайловна, – она повернулась ко мне, – извините, не сразу вас заметила. Юля, приятно познакомиться.

Я вскинула бровь.

– Что тут вообще происходит? Что вам от меня надо?

Фыркнув, кудрявая было снова открыла рот, но вторая её опередила:

– Мария Алексеевна, окажите любезность, подождите нас в машине.

– Но...

– Живо.

По очереди обдав нас угрюмым взглядом, "Мария Алексеевна" гордо удалилась.

– Она успела что-нибудь ляпнуть, да? – с тяжёлым вздохом спросила Юля, когда девица села в машину.

Всё тот же знакомый джип. М-да, в следующий раз нужно будет смотреть по сторонам внимательней.

– Вы на неё не сердитесь, – не дожидаясь ответа, продолжила она – видать, не первый случай. – Маша сама по себе не плохая и не злая, просто...

– Подросток.

– Ну... в общем-то, да. Ей скоро будет шестнадцать.

И это заметно. Сама-то Юля поприятней. Постарше – лет двадцать пять. Одета не так "вырвиглазно", даже элегантно: пальто с поясом, кожаные перчатки, классические чёрные брюки, сапоги на тонком каблуке. Ну и посимпатичней: черты не такие острые, глаза светлые, взгляд спокойный. Чем-то она Сергея напоминала, разве что у того волосы ближе к рыжевато-русому, а у Юли – к каштановому. Почти как у мамы.

– Кто ей Игорь Викторович?

– Дядя.

Даже странно. А внешне – вылитый отец. Да и по характеру, чувствуется, тоже.

– А родители куда смотрят?

Юля неопределённо повела плечами. Достав из кармана телефон, взглянула на дисплей.

– Ой, времени-то сколько! Пойдёмте, вас уже все заждались.

Но мне торопиться некуда.

– И что "всем" нужно?

Девушка по очереди загнула пальцы:

– Примерка, причёска, макияж. Игорь Викторович тоже подъедет, – добавила она после небольшой паузы.

Звучит, как предупреждение, чес-слово.

– Что, ему тоже макияж нужен? – мрачно усмехнулась я, отводя взгляд.

Откуда-то из глубин души, пробиваясь сквозь боль, пустоту и раздражение, поднимался стыд. Ну и какого чёрта, Вавилова? Ведёшь себя, как последняя стерва. Думаешь, окружающим очень приятно? Да, тебе всё надоело, тебе плохо, тебя всё злит. Но остальные-то тут причём? Ладно, эта Маша – она сама нарвалась. А Юля? Хорошая, можно сказать, милая девушка. Кончай выпендриваться.

– Нет. – Улыбка. – Нужно понять, как вы будете смотреться вместе. Пока ваше платье готово не до конца, так что можно будет что-нибудь добавить, убрать, подогнать. Ну и Ольга сказала, что не возьмётся за работу, пока не увидит и жениха, и невесту. В общем, Игорь Викторович решил всё совместить.

– А кто такая Ольга? Помощница Евгении Фёдоровны, что ли?

В глазах Юли заплясали смешинки, но на губах по-прежнему была вежливая улыбка.

– Стилист. Именно она будет делать вам причёску и макияж.

– Угу. Ясно. – Стыд, стыд, стыд. – Юль, извините, ради бога.

Девушка искренне удивилась.

– За что?

– За хамство. Не хотела вас обидеть, просто это всё... ну...

– Утомительно? – Я кивнула. Юля снова улыбнулась. – Ничего страшного. Прекрасно вас понимаю. И ни в коем случае не обижаюсь.

Фух.

– Спасибо. Кстати, может, на "ты"? Или я не заметила, и с меня уже сыпется песок?

Она демонстративно оглядела меня с ног до головы.

– Пока нет. Вроде. – Засмеялась. – Хорошо, Ань, как скажешь. Так что, пошли?

На удивление, "Мария Алексеевна" и впрямь ждала нас в машине – сидя рядом с Сергеем, что-то оживлённо ему говорила. Ну или спорила с ним, что вернее. Парень качал головой.

– Маш, не подводи меня под пистолет твоего дяди, – донеслось из салона, когда Юля открыла дверь. – Анна Михайловна, добрый день.

Как и во время предыдущих наших встреч, Сергей был вежлив, со спокойной полуулыбкой на губах. Кудрявая по-прежнему смотрела волком.

– Просто Аня, – кивнув, также вежливо ответила я. – И можно на "ты".

– Что, по всякому с тобой можно? – донеслось с переднего сиденья.

Юля аж охнула.

– Машка, ты...

– Да ладно. – Мне вдруг стало очень весело. – Это даже мило. И забавно. Сколько, говоришь, барышне исполнится? Тринадцать?

– Шестнадцать!

– Не тянешь. Извини.

Ну правда – не будите во мне Кали. Не стоит. Честно.

– Мария Алексеевна, – решительно вмешалась Юля, мрачно глядя на девицу, – ещё одно слово, и я звоню Игорю. Ясно?

Та, конечно же, не ответила.

Джип, наконец, стронулся с места.

Поначалу все молча слушали радио, но потом мы с Юлей разговорились. Оказывается, Сергей – её младший брат. Работают они оба на Белозерского, но отношения явно более близкие, чем у подчинённых с начальником. Что брат, что сестра об Игоре Викторовиче говорили очень уважительно. Даже нет, не просто уважительно – тепло; было видно, что обоим он дорог. А вспоминая, как "дядя Игорь" общался с Сергеем, какие слова говорил ему тогда, в парке, я поняла, что эти чувства взаимны. Даже странно: ну непохож Белозерский на человека, который может к кому-то сильно привязываться. А уж чтобы испытывать что-то подобное к нему... Впрочем, когда Юля сказала, что Игорь Викторович спас им с братом жизнь, и что они живут вместе, "одной семьёй", все вопросы отпали сами собой.

– А где всё это находится? – спросила я, когда Сергей, свернув с набережной Малой Невки, повернул на Лазаревский мост.

На другом его конце лежал мой любимый Крестовский остров – место хоть и застроенное, но по-прежнему "зелёное" и уединённое, эдакая окраина в центре. Этим оно мне и нравилось: вроде, по сравнению с каким-нибудь Литейным или Садовой, меньше шума и больше свободного пространства, неба, воды, деревьев. Природы. Но в то же время, дома – не какие-нибудь бетонные "коробки" или стеклянные небоскрёбы, а красивые старинные здания – ничуть не хуже тех, что стоят вдоль набережных Невы и Фонтанки. Идеальное сочетание.

Вот только где там салон красоты? Я-то думала, придётся толкаться где-нибудь на Невском, сплошь забитым всякими элитными бутиками-салонами. А Крестовский-то что? Или мы приедем к этой Ольге домой?

– Здесь, недалеко, – ответил Сергей. – Сейчас приедем.

Миновав ещё пару перекрёстков, он и впрямь остановил машину. Но мотор глушить не спешил.

– Ты к Игорю? – спросила Юля.

Парень кивнул.

– Он просил подъехать, когда освобожусь.

– Ты там его поторопи, ладно? И так уже времени много.

– Постараюсь, но сама знаешь, последнее слово всё равно за ним.

Мы вышли из машины, и Сергей уехал.

Юля с Машей направились в сторону ближайших домов – какому-то жилому комплексу. Огромный, явно свежепостроенный, он мало чем походил на красивые (и компактные) старинные особняки, но зато стоял у самой воды, фасадами глядя на раскинувшийся через дорогу парк. Что ж, довольно уютно. И виды из окон, наверно, просто потрясающие. Видимо, эта Ольга и впрямь хороший мастер, раз может позволить себе жить в таком месте.

– Надо же! Не прошло и полгода! – фыркнула миниатюрная блондинка, когда мы подошли к парадной. – Ты время видела?

Юля только улыбнулась.

– Видела. Его мало. Так что предлагаю не тянуть. – Она повернулась ко мне. – Аня, знакомься: Князева Ольга Дмитриевна, одна из лучших стилистов России. Прямиком из... откуда ты к нам?

Блондинка продолжала фыркать.

– Из Турина. И мне, между прочим, чтобы приехать сюда, пришлось отказать одному очень влиятельному человеку!

– Что мы все очень ценим. Особенно Игорь. Всё, пошли.

Как я и думала, квартира оказалась просторной с высокими потолками и большими окнами. Обстановка была по-современному простой, даже строгой, но смотрелась далеко не бедно и не аскетично – вполне стильно и одновременно универсально. Она бы подошла и какой-нибудь стервозной пигалице типа Маши, и спокойному приветливому парню вроде Сергея.

Вот только почему ключи были у Юли? Только не говорите, что...

– А чья это квартира? – как бы между прочим спросила я, пока госпожа Князева раскладывала свой инвентарь.

– Наша, – буркнула разместившаяся на диване "Мария Алексеевна".

Юля хлопнула себя по лбу.

– Аня, извини пожалуйста! Все эти приготовления – совсем забыла предупредить! Да, это квартира Игоря. Мы год назад сюда переехали. Как тебе?

– М-мило... – выдавила я, чувствуя, что глаза вот-вот вылезут из орбит.

Ничего себе! Хорошо она "забыла"! Так значит, я в доме Игоря Викторовича! И он сам тоже скоро приедет!

– Пойдём, покажу твою комнату.

– Угу...

Выйдя из гостиной, Юля пошла по коридору.

– Тут у нас кухня и столовая, тут одна ванная, вон там – вторая. Пользоваться можешь любой, но лучше первой, она у нас женская. – Повернув за угол, показала на две двери справа. – Здесь мы с Машкой обитаем. К ней "без разрешения", конечно же, нельзя. – Потом на две слева. – Тут Серёга с Игорем. А твоя комната здесь.

Она прошла в самый конец и, открыв центральную дверь, щёлкнула выключателем.

Тоже много места, но потолок не такой высокий, да и окно меньше. Бежево-коричневые тона, паркет, несколько картин, большое зеркало в пол стены.

– Твоих предпочтений я не знала, поэтому обставляла на свой вкус. – Юля будто бы извинялась. – Если что-то не нравится, обязательно скажи – можно будет переделать.

Я помотала головой.

– Нет-нет. Всё очень мило. И уютно. Меня всё устраивает.

– Люди и нелюди! – вдруг донеслось из глубин квартиры. – Ау! Будем работать или окрестности осматривать?

Юля покривилась.

– Как всегда, сама вежливость. – Она снова щёлкнула выключателем, и мы вышли обратно в коридор. – В общем, ещё подумай, ладно? Если эта комната не нравится, потом можешь другие посмотреть. Машкину лучше не трогать, но остальные – сколько угодно. Нам с Серёгой всё равно, в какой жить, Игорю – тем более. Ему вообще только стены и крыша нужны.

– Всё нормально. – Я даже заставила себя улыбнуться. – Меня всё устраивает. Правда.

– Если что...

– ...обязательно скажу. Обещаю.

Тоже улыбнувшись, Юля кивнула.

– Договорились.

Когда мы вернулись обратно в гостиную, Оля вынимала из чехла... моё свадебное платье?

– Я вчера за ним съездила, – видимо, заметив моё недоумение, сказала Юля, усаживаясь в кресло. – Уже всё готово.

Надев на вешалку, госпожа Князева (не без помощи стула) прицепила её к дверце книжного шкафа.

Что ж, Евгения Фёдоровна постаралась на славу – вышло именно то, что и было запланировано. Верх корсета по-прежнему был в форме сердечка, но уже без декольте. Сам он явно был перешит и теперь сидел как влитой. Но вышивка не пострадала. Плечи закрыты, причём не бретельками, даже не лямками – рукавами. Совсем коротенькими и полупрозрачными, но хоть что-то.

Надо будет поблагодарить Евгению Фёдоровну лично. Так хорошо получилось!

Отойдя на несколько шагов назад, Ольга внимательно разглядывала платье, бормоча себе под нос.

– Так, что мы имеем? – Задумчивый взгляд перепрыгивал с платья на меня и обратно. – Явно скромницу. Молодую, нежную, женственную. РомантИк? Или классика? Хм... Валик, без локонов. Или ракушку? Хм-хм-хм... А может бабетту? Ой, нет, чур меня! Ни в коем случае! Так. Цветы. И диадему. Или к чёрту? Глаза чуть ярче, немного перламутра... Да, всё. Поняла. Анна, садитесь.

– Ты бы хоть у невесты сперва спросила, – усмехнулась Юля, качая головой.

Госпожа Князева только отмахнулась.

– Не сбивай! У меня творческий процесс! Так, начнём с волос...

Я не спорила. Может, в любой другой раз, но не в этот. Ну спросит она, чего мне хочется, ну покажет какие-нибудь фотографии. Что я отвечу? Что мне всё равно? И смысл тогда спрашивать? Нет. Пусть делает как считает нужным.

Эх, поскорей бы всё это кончилось...

"Творческий процесс" шёл полным ходом, когда вдруг пришла мама. Я, конечно, ей звонила и говорила, что встретила Юлю, и мы едем на Крестовский – она отреагировала вполне спокойно. Чего вдруг?

– Зачем? – спросила я, когда эта неуёмная женщина уселась в кресло напротив Юли.

Сама она, кстати, тоже была невозмутима и даже назвала маму по имени-отчеству. Белозерский предупредил, что ли?

– Хочу знать, что тут с тобой делают, – ответила Анастасия Павловна. – Всё в порядке?

Вроде с улыбкой, вроде шутит. Но взгляд – бритвенное лезвие удавится от зависти.

– Ну да, – пожала плечами я.

Кивнуть не получилось – Ольга не давала, продолжая колдовать с волосами. Надеюсь, "валик" – это название причёски...

– А если без "ну"?

– Да не съедят её, не переживайте, – вдруг подала голос Маша, соизволив оторваться от телефона. – Хотя впору.

Зря.

– Милая. – Почти ласково. Почти. Впечатление немного портил взгляд-прицел. – Давай-ка договоримся: когда мне будет нужно твоё мнение, я сама спрошу. Ладно?

Краем глаза я заметила, что Юля уже было открыла рот, чтобы что-то сказать, но потом почему-то передумала, ограничившись тревожным взглядом на Машу. Та несколько мгновений пыталась смотреть маме в глаза, но потом, пробурчав что-то себе под нос, снова уткнулась в телефон.

Неплохо, неплохо. Просто, но эффективно. А главное, наверняка. Чувствуется, мне тоже надо будет осваивать этот приём.

С причёской госпожа Князева провозилась долго, но оно того стоило: получилось хоть и замысловато, но аккуратно и очень изящно. У Ольги даже нашлись жемчуг и искусственные цветы (причём именно орхидеи – она платье уже видела, что ли?), которые тоже стали частью причёски. Впрочем, это только сегодня, на "репетицию", а в день свадьбы будут настоящие.

Но что самое хорошее – все волосы убраны, нигде ничего не болтается. А то я помню подготовку к выпускному – жуть. Парикмахерша постоянно твердила, что у меня очень хорошие волосы, поэтому надо непременно их распустить. Я отказывалась – не люблю ходить лохматой. Она прям настаивала, говорила, что мне очень пойдёт. В итоге, причёску мы с мамой делали сами.

Закончив с волосами, госпожа Князева приступила к макияжу. И тут пришёл Игорь Викторович.

Гостиная была далеко не маленькой, но сразу как-то стало тесно – он будто бы заполнил всё пространство. Запахом, голосом, жестами, взглядом. Собой. Все как-то сразу оживились: Маша вынырнула из телефона, мама с Юлей – из своих мыслей. Даже Ольга, и та отвлеклась от своего "творческого процесса", чтобы смерить Белозерского скептическим взглядом и сказать, что он "совершенно зарос".

Что до меня... Не знаю почему, но вдруг вспомнился Макс и тот наш разговор. Стало как-то совсем тоскливо; внутри будто бы открыли форточку, впуская в душу холодный ветер.

А ведь всего этого могло и не случиться. Сейчас мы с Максом были бы вместе: сидели где-нибудь, болтали, смеялись. Я бы немного повредничала, подразнила его. А он бы меня обнял и поцеловал. Эх...

Но вместо этого приходится сидеть в чужой квартире и готовиться к свадьбе с человеком, которого я едва знаю, который старше меня раза в два, и которого терпеть не может моя мать. Ах, простите, даже не с человеком – с оборотнем!

Пап, как же ты был прав! Прости, что спорила с тобой, этого больше не повторится. Никогда. Как бы я хотела всё забыть! Весь этот "другой" мир, какое-то Собрание, какие-то Одинцовы, их интриги... Не хочу больше ничего знать. Ничего и никого.

Тошно.

– Что-то мне оно напоминает, – сказал Игорь Викторович, глядя на платье. – Кали, где справедливость?

– Там же, где и твоя совесть, – холодно парировала мама.

– Нет, серьёзно. Когда сама замуж выходила, так громче всех кричала, что в гробу ты эти традиции видала. – Усмешка. – А как дочку выдавать – всё, ни шагу в сторону?

Господи, это его "остроумие"! Поперёк горла уже! Взрослый мужик, а ведёт себя как ребёнок! Ну а вот мне как-то не до веселья!

– Это был мой выбор, – отчеканила я за маму, благо, Ольга колдовала с глазами, а не губами. – Я сама захотела выйти замуж именно в этом платье. Какие-то проблемы?

Белозерский – конечно же! – снова усмехнулся.

– Кажется, семейная жизнь обещает быть нескучной.

Макияж у госпожи Князевой занял не так много времени, как причёска, но получилось тоже здорово – мне в кои-то веки нравилось смотреться в зеркало. Ольга будто бы знала, что я не люблю ярко краситься: всё было очень... натурально, что ли. Мягко. И прекрасно сочеталось с причёской. Остальные тоже оценили – всё, кроме Марии Алексеевны, разумеется, которая даже не подняла головы. И зачем она вообще здесь сидит?

– Надеюсь, Анна не страдает излишней суеверностью? – сказала Ольга, снимая платье с вешалки.

Эм... что? Причём тут она?

– Суеверностью?

– Жених не должен видеть невесту в свадебном платье, – подсказала Юля. – Но может, наш самый лучший стилист России сможет обойтись...

– Не сможет, – оборвала Ольга. – Мне нужно видеть обоих. Вместе. Прямо сейчас. Игорь, ты меня слышишь?

– Скорость сбрось, чучундра! В поворот не впишешься. "Шпилька", не видишь что ли?

Я аж обернулась: Игорь Викторович сидел рядом с племянницей, внимательно глядя на экран телефона.

Так вот он какой – семейный досуг. Прелесть. Сейчас расплачусь от умиления.

– Легкотня! Я этот уровень уже триста раз проходила.

– Белозерский! – прикрикнула госпожа Князева. – Хватит дурака валять. Я не собираюсь сидеть тут до ночи. Переодевайся.

Белозерскому всё нипочём.

– Есть, мэм.

Моё платье Ольга вручила маме.

– Справитесь? Или нужна моя помощь?

Та кивнула.

– Справимся. Куда?

– Пойдёмте.

Юля было поднялась, но я покачала головой.

– Не надо. В мою комнату, так ведь? Думаю, не заблужусь.

Она улыбнулась.

– Если что – кричи.

Мы ушли.

Пока я раздевалась, пока очень аккуратно залезала в платье, пока мама разбиралась со шнуровкой – злость и раздражение поутихли, вместо них снова разлилась усталость.

– Это было слишком, да? – стоя перед зеркалом, спросила я с тяжёлым вздохом.

Мама продолжала возиться с завязками корсета.

– Ты про Белозерского?

– Угу...

Фыркнула.

– Не смеши. Всё правильно. С некоторыми людьми по-другому просто нельзя.

– А ты папе такое когда-нибудь говорила?

– А папа похож на Игоря?

– Нет.

– Ну вот тебе и ответ.

М-да. Всё равно как-то стыдно. Что он такого сделал? Да ничего. Ну сострил – подумаешь. Натура у него такая. А я наорала ни за что ни про что.

Эх... я, наверно, скоро с ума сойду такими темпами...

Когда мы с мамой вернулись обратно, из гостиной слышался смех – оказалось, это госпожа Князева беседовала с Игорем Викторовичем. Надо же, поначалу вся такая суровая была, а теперь улыбается, глазки строит. Того гляди защебечет. Волшебство, прям. И так быстро. Сам "волшебник", кстати, тоже шибко грустным не выглядит: сидит вразвалочку, усмехается, пальцы крутят зажигалку.

Да, он бы прав: семейная жизнь у нас будет и впрямь нескучной. Бабник и недотрога – что может быть веселее! Обхохочешься просто.

– Ольга, вы же говорили, что не хотите оставаться тут до ночи, – ледяным тоном процедила мама, когда стало понятно, что госпожа Князева нас просто-напросто не замечает. – Может, всё-таки не стоит тянуть?

Я молчала. Да, брак по расчёту – удовольствие ниже среднего. Сильно ниже. С Белозерским мы знакомы без году неделю, даже меньше. И всё равно неприятно. Все эти причёски-платья-макияжи – зачем? Только потому, что так надо? Ради статуса и красивых фотографий? Видимо.

– Ладно, вставай к невесте, – продолжая улыбаться, проворковала блондинка.

Даже головы не повернула. Мама будто бы говорила с пустотой.

Мы с Белозерским вышли на середину комнаты. Он уже был при параде: чёрный смокинг, жилет, белая рубашка, брюки, блестящие туфли. Даже про галстук-бабочку и запонки не забыл. Удивительно.

– Знаешь, мы с твоим отцом знакомы почти всю жизнь, – вдруг сказал Игорь Викторович, глядя на наше с ним отражение в большом зеркале.

– Знаю.

Я смотрела в сторону. Юля говорила, что нужно понять, как мы будем смотреться вместе. А что понимать-то? Всё и так ясно. Угрюмая девица в мамином платье и вечно ухмыляющийся мужик, который даже в смокинге выглядит натуральным бандитом. Отличная пара!

– За всё это время я позавидовал ему только один раз. Догадываешься, когда?

– Нет.

К чему всё это?

– Когда он брал в жёны твою мать. – Я подняла голову. Игорь Викторович смотрел мне в глаза. – Теперь завидовать будут мне.

Чёрт...

Я снова покраснела, да так сильно, что было ощущение, будто лицо подожгли. И ведь это пыль. Просто пыль в глаза. Не более. Я точно знаю. Знаю же. И всё равно...

Дурацкая улыбка, ну куда ты лезешь!..

– Было бы чему, – фыркнула Маша.

Фух, спасибо! Большое-пребольшое! Всё как рукой сняло!

Краем глаза я заметила, что мама, помрачнев, уже было хотела ей ответить. Но на этот раз Игорь Викторович успел первым.

– Марья, что там с "парой" за контрольную по биологии? Исправила?

– Нет, – буркнула девица, тут же потупившись. – Эта дура опять меня завалила.

– "Эта дура" знает свой предмет на ура. И к тебе она относится так же, как к остальным.

– Ну-ну.

– Иди-ка готовиться.

– Игорь!

– Молча.

– Но...

– Марья. Ты меня слышала?

Несколько секунд они смотрели друг на друга. Игорь Викторович был хоть и не холоден, но спокоен и непреклонен. Маша пылала злостью и обидой.

Запихнув телефон в карман, барышня выскочила из комнаты.

Ольга продолжила работу.

Закончилась вся эта свистопляска поздно, а к дому мы с мамой приехали и вовсе в одиннадцать. Причёска оказалась хоть и красивой, но тяжёлой – болела голова. Макияж хоть и неяркий, но куда обильнее, чем у меня обычно – с непривычки болели глаза. Пришлось долго ходить-стоять на каблуках – болели ноги. Полнейшая подавленность, разбитость, желание убежать и спрятаться. Пустота. Страх.

Ох уж эти приятные свадебные хлопоты!

Но, как выяснилось, это не предел.

– Здравствуйте, Анастасия Павловна.

Выйдя из машины, мы с мамой подошли к парадной. На скамейке сидел Давыдов!

Он-то что здесь забыл?!

– Привет, Макс, – кивнула мама, вскинув бровь. – Нас ждёшь, что ли? Не поздновато?

Давыдов встал.

Чёрт, как же хорошо, что я всё-таки решила не оставлять макияж и причёску!

– Да вот, хотел с вашей дочерью поговорить. – Улыбнулся. – Можно?

– Это не у меня надо спрашивать. – Они вдвоём посмотрели на меня. – Ну что, дочь? Можно с тобой поговорить?

Я хмыкнула. Ещё одни остроумцы нашлись...

– Так уж и быть.

Бросив на меня тревожный взгляд, мама скрылась за дверью подъезда.

Макс повернулся ко мне.

– Прогуляемся?

Я не знала, что ответить. Вот зачем он пришёл? Для чего? Поговорить? О чём, если мы ведь уже всё решили?

Но...

Как же я рада! После всего того, что пришлось сегодня пережить, после Белозерского и его племянницы – Макс. Родной, близкий. Я так соскучилась!

– Давай.

Улыбка появилась как-то сама самой. А что до раскалывающейся головы, гудящих ног и бурчащего желудка – плевать. Не до этих глупостей сейчас.

Несколько минут мы шли молча.

– Как учёба? – наконец спросил Макс. – Нервничаешь?

Я пожала плечами.

– С чего вдруг?

– Ну первая сессия, все дела.

– Пф, не смеши! – После нервотрёпки последних дней мне уже ничего не страшно... – Переживу как-нибудь. А ты как?

Так, Вавилова. Спокойно. Держи себя в руках. Нельзя, чтобы Макс понял, насколько сильно ты рада его видеть.

Но как же хочется! Обнять, прижаться, поцеловать. Уткнуться носом в шею, вдохнуть его запах. И извиниться. За то, что сделала больно, что заставила страдать. Сказать, что все те слова – глупости, что я сама – идиотка, что хочу быть с ним и только с ним, что больше никто не нужен. Не отпускать. И чтобы он не отпускал. Не отдавал. Никому.

Только бы сдержаться...

Как же больно...

– Да тоже неплохо. Разгрёб завалы, отрезал "хвосты". – Снова улыбнувшись, Давыдов вдруг взял меня за руку. – Встретимся завтра?

Такой тёплый. Так приятно.

– Макс... – В горле встал ком. Нельзя! Ни в коем случае! Он не должен понять... – Мы же с тобой уже говорили...

Я было попыталась высвободить ладонь, но он удержал.

– Давай поговорим ещё раз. Нормально.

– Н-нормально?..

– Да. – Пожалуйста, не смотри на меня... так! – Я знаю, я придурок: бросил тебя из-за идиотской учёбы. Прости. Но больше этого не повторится. Давай ещё раз куда-нибудь сходим. Куда захочешь. Ну или посидим. Уж теперь точно ничего не сорвётся, обещаю. Ты не ошиблась.

Я молчала. Просто не могла говорить. Открою рот – потекут слёзы.

Бросил из-за учёбы... ошиблась... господи, Макс... родной мой...

Ну почему, почему всё именно так! Почему я не могу быть с тем, с кем хочу, с кем мне так хорошо! Ну или хотя бы не врать ему, не делать ещё больнее! Да, мы не можем встречаться, не можем быть вместе, но вовсе не потому, что я "ошиблась"!

Но если Макс узнает о свадьбе... Как это объяснить? Что он подумает? Что я влюбилась в другого? Нет, ни за что. Только не это.

Так. Всё. Давай, Вавилова. Бери себя в руки. Последний рывок. Сделай так, чтобы Макс поверил. В "ошибку". Это нужно. Для его же блага.

Хех, и где я это слышала?

Какая, чёрт подери, ирония! Папа, кажется, я начина тебя понимать.

Вдох-выдох.

Пошла!

– Макс. – Задавить всё. Сердце, совесть. Заставить себя говорить ровно и твёрдо. – Ты тоже меня прости. Но я уже всё тебе сказала. Ещё тогда, в тот раз. Я... поспешила. Ошиблась. Извини.

Сука! Стерва! Дрянь! Как же мерзко!

Тихо. Заткнись. Держись. Так надо. Для него.

Макс смотрел. Молча. Я не отводила взгляд.

Задавить всё! Спокойствие!

Ну скажи хоть что-нибудь...

– Ты... ты уверена?

Он хочет казаться спокойным, но я-то вижу...

– Да.

Прости, прости, прости!..

– Ладно. – Кивнув, выпустил мою руку. – Я понял.

Молчание.

Долгое. Невыносимое.

– Я... – Голос всё же дрогнул. – Я пойду, ладно? Поздно уже.

Макс снова кивнул.

Глаза стеклянные, взгляд пустой.

– Хорошо. Тебя проводить?

– Нет. Спасибо.

– Удачи.

– И тебе.

Развернувшись, я пошла обратно. Всё задавленное рвалось наружу, грозя захлестнуть с головой, разорвать, вывернуть наизнанку. Слёзы.

Пошла быстрее, побежала.

Как будто поможет.

Как будто от этого можно скрыться, спрятаться.

Как будто это может отстать.

Как будто это не внутри меня.

Не помогло.

Ночь. Лес. Небо. Луна.

Холодно. Тишина.

Одиночество.

Пустота.

Страх.

Вой.