Текст книги "Волки. Роман мая с декабрем (СИ)"

Автор книги: Татьяна Бессонная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 22 страниц)

Снова сев в кресло, включил телевизор.

– Сто лет не смотрел. Так, ну и сколько тут каналов?..

ГЛАВА 12

Как выяснилось к вечеру этого дня, ехать придётся ещё сутки. До посёлка Лазаревское, название которого мне ни о чём не говорило. Единственное, что кое-как удалось понять – это направление. Юг. По крайней мере, снега становилось всё меньше, а кое-где его уже и вовсе не было. Ну хоть где-то в нашей стране реальный приход весны совпадает с календарным.

На этого... это... существо, по какому-то недоразумению имеющее человеческий облик (интересно, а бывают оборотни-козлы?), я всё ещё была зла. Ну не подлость ли? Обманом увезти бог знает куда! Чем он думал? Хотя нет, тут вопрос надо ставить по-другому: думал ли вообще? Или просто взял и сделал, как левая пятка захотела, и плевать на остальных? Что-то мне подсказывает, что второе.

Маме я, конечно, позвонила и всё рассказала. Она очень разозлилась и потом перезвонила Белозерскому. Но судя по донёсшимся до меня обрывкам его реплик, Игорю Викторовичу, разумеется, всё было нипочём. Кто бы сомневался.

– Ещё дуешься?

И дальше находиться в кампании дражайшего супруга не было ни малейшего желания. Поэтому остаток дня я просидела в другом купе, разглядывая пейзажи за окном. Занятие на редкость скучное, но что ещё делать? Не к этому же гаду идти. Впрочем, когда стемнело, он пришёл сам.

– Ань.

Зайдя в купе, сел рядом на кровать.

– Оставьте меня в покое, – отрезала я, продолжая смотреть исключительно в окно.

– Извини. Не стоило так поступать.

Положил было руку мне на плечо, но я отодвинулась. Вздохнул.

– Хорошо, признаю. Но надо же было что-то делать.

Во нормально!

– Это теперь так называется, да?! – Я всё же обернулась. – "Что-то делать"! Интересные у вас методы!

Улыбнулся.

– Привык действовать наверняка. – Но под моим взглядом улыбка быстро стерлась. – Давай начистоту. Вот что бы ты ответила, если бы я пригласил тебя заранее?

Послала бы куда подальше!

– Не знаю!

Хмыкнул.

– Ну-ну. У тебя на лбу написано: "Не подходи ко мне, скотина".

– Ничего подобного! Если бы вы мне рассказали про родителей, я бы согласилась! А вы... Между прочим, вы говорили, что будете меня защищать! А пока что защищать нужно от вас! Вы для этого заставили меня стать вашей женой?!

Снова вздохнул. На секунду закрыл глаза, потёр переносицу.

– Ладно. Хорошо. Ты права. Я – зазнавшийся идиот. Перегнул палку. Надо было поступить иначе. – Посмотрел в глаза. – Но я старался для тебя, Ань. Честно.

Ну вот, вспышка злости погасла. Теперь вообще его жалко. И так весь уставший, а ещё и жена нервы треплет. Пусть даже справедливо.

– В смысле? – буркнула я, снова отворачиваясь к окну и делая вид, что до сих пор злюсь.

Проклятая отходчивость.

– Ну смотри. Ты ко мне относишься... не очень хорошо. Заслужил, отпираться не буду. Про Машку и говорить нечего. – Я не сдержала нервный смешок. – Мне хочется исправить твоё впечатление. Для начала, хотя бы насчёт меня.

– И для этого обязательно нужно было устраивать весь этот цирк?

– Я был уверен, что иначе ты откажешься. Будем считать, что ошибся. Непременно учту это на будущее.

Интересно, он действительно так думает? Или просто хочет, чтобы жена перестала "дуться"? Жена... Господи, непривычно-то как...

Рука Игоря Викторовича снова легла на плечо. Я вздрогнула. Снова повернулась. Он смотрел в глаза. Спокойно и вроде бы серьёзно, но всё-таки с едва заметной улыбкой. Странной, я раньше такой ни разу не видела. Усталой, немножко рассеянной. Открытой. Я только сейчас это поняла. Всё то, что было раньше, все эти ухмылки-усмешки – не то. Защита? Маска? Пока не знаю.

Пока?..

Ой...

Улыбка стала шире.

– Опять краснеешь? – Соскользнув с плеча, рука легла на талию, одновременно притягивая ближе, обнимая. – Ну а теперь-то что? О чём подумала?

– Ни о чём, – пробурчала я, отводя взгляд. Человек-смущение. – А... а как же Маша? Она ведь в вас души не чает. Обидится же. Надо было взять её с собой.

Необычно. Непривычно. Но отодвигаться почему-то не хочется.

Игорь Викторович хмыкнул.

– Ага, чтобы она и там тебя доставала, да? Нет уж. Об этом я тоже позаботился, не переживай. Она мне потом ещё спасибо скажет.

– А вы...

Он вдруг поднял моё лицо за подбородок.

– Так. – Заглянул в глаза. – Ещё раз "выкнешь" – поцелую. Взасос. И место выберу сам.

Вот же!.. вот же!..

От смущения хотелось завизжать.

А этот... это... существо! рассмеялось и чмокнуло меня в и без того пылающую щёку.

– Кстати, первой брачной ночи так и не было...

– Хватит!!!

Он специально! Специально! Гад какой! И ещё так смотрит, что... у-у-у!!!

– Ладно, ладно. А то ещё провалишься на рельсы. – Опять засмеялся. – Ну что, простишь своего непутёвого мужа?

– Так уж и быть... – проворчала я, по-прежнему глядя в сторону. – Но чтоб больше этого не было!

– Чего именно? Твоих красных щёк?

Я вскинула голову.

– Вы невыносимы!

Он вдруг начал меня осматривать.

– Так, ну и где будем ставить засос?

– Ты! – отпрянув взвизгнула я. – Ты! Невыносим! Кошмар просто!!!

Кажется, красных щёк ещё будет много... очень...

В Лазаревское мы приехали ближе к вечеру следующего дня. Если сравнивать с Питером – да, это посёлок. Если брать отдельно – маленький город. Высотные здания мешаются с двух-трёхэтажными, много машин, около вокзала стоит указатель «Макдональдса», напротив – салон связи. Вроде, ничего особенного, таких видов в пригородах Питера – вагон и маленькая тележка.

Но ни один из них не окружён холмами. Зелёными! И это в начале весны! Мы-то, обитатели Северной столицы, к чему привыкли? Март – четвёртый месяц зимы. Листья на деревьях появляются где-нибудь в начале апреля, и то не всегда. А тут, недалеко от Сочи, уже всё зеленеет и цветёт! Тут пальмы вперемешку с ёлками!

И море. Его я видела (правда, больше мельком), пока мы ещё ехали: кое-где поезд проходил недалеко от берега. Такое огромное! И упирается в самый горизонт. И вовсе не чёрное, даже не тёмное – светло-синее, почти как небо.

– А здесь вообще зима бывает? – стоя на перроне, поинтересовалась я, снимая куртку.

– Ещё какая. – Игорь Викторович вышел следом. Тоже без пальто, с большой спортивной сумкой на плече. – Просто длится как надо, а не как в Питере. Что, северянка, непривычно?

– Угу. Кстати, вы... ты же тогда пошутил, да?

Встав рядом, Белозерский оглядывался, явно кого-то высматривая.

– По поводу?

– Времени. Мне послезавтра в институт.

Когда мы ещё были в пути, я решила уточнить длину этих, так сказать, вынужденных каникул. Лучше бы не спрашивала.

– Так праздники ведь. Женский день и всё такое.

– Он уже прошёл, как бы. Скоро всем на работу.

– Извини, забыл посмотреть на календарь. – Игорь Викторович по-прежнему осматривался. – Чёрт, да где его носит?

– Эй! – Я встала прямо перед ним. Жаль, табуретки нет. – Это не шутка. Мне надо в институт. Не могу же я прогулять целый месяц!

– Почему? – Белозерский соизволил опустить взгляд. Улыбнулся. – Не хочешь отдохнуть?

– Скоро конец семестра! Нужно учиться, а не отдыхать!

Он закатил глаза.

– Узнаю Мишкино воспитание. Твой папочка мне когда-то то же самое внушал.

Я фыркнула.

– И что в... ты?

– Не поддался.

– Нашёл, чем гордиться! И чем же это кончилось?

– Отчислением. – Белозерский продолжал усмехаться. – Да ладно тебе, не паникуй. Догонишь. Ты ж у нас девочка хорошая, отличница.

– Всё равно! Зачем нагонять, если можно не пропускать? И вообще, у меня с собой ничего нет! В чём я буду тут ходить?

Игорь Викторович похлопал по сумке.

– В этом. Здесь твои вещи с Крестовского. Юля собрала.

Я опешила.

– То есть... вы всё это продумали заранее?!

Скинув сумку, Белозерский вдруг прижал меня к себе.

– Вы... перестаньте!

– Я предупреждал.

Он наклонился и... поцеловал. Не в губы, слава богу. Чуть пониже уха, ближе к плечу. Но я всё равно вздрогнула: прикосновение было далеко не лёгким и не слабым – очень даже ощутимым. Чувствительным.

– Всё вокруг может полететь к чёртовой матери, – вдруг услышала я хрипловатый бас, – но Игорь останется прежним. ЗдорОво, волчара.

К нам подошёл Халк. Нет, он не был зелёным или агрессивным – даже наоборот, широко улыбался в рыжую бороду. А вот телосложение... Ростом мужчина превосходил Игоря Викторовича. Не так, чтобы намного, но всё равно! Минимум два метра! А плечи... Косая сажень – и это ещё мягко сказано!

– Привет, Ржавый, – выпустив меня из объятий, с точно такой же улыбкой ответил Белозерский. – Спасибо, что выручил.

Пожав друг другу руки, они обнялись. Вот это лапищи! Грести можно! Да что там – подковы разгибать! Трубы в узлы завязывать! Интересно, у Игоря Викторовича все кости останутся целы?

– Куда ж ты без меня. – Взгляд "Халка" перешёл на меня. – Она?

– Ага. Та, что сумела сделать невозможное. – Вернувшись, Белозерский обнял меня за талию. – Анна. Ранее Вавилова, ныне Белозерская. Моя жена. Аня, знакомься. Буров, Ярослав Владимирович. По юности – Славка Ржавый. Друг детства.

– Рад встрече, – кивнул "Халк". Вроде высокий, вроде огромный, борода лопатой – но впечатления человека недалёкого или хотя бы простодушного не производит совершенно. Скорее наоборот – уж больно взгляд проницательный. – Михаил Вавилов, значит, ваш батюшка?

Я... растерялась. Подняв голову, посмотрела на Игоря Викторовича. Тот снова улыбнулся, кивнул.

– Он свой, Ань. Бояться не нужно.

Нда, неловко. Здравствуй, человек-смущение.

– Разумеется. – Расправив плечи, я посмотрела "Халку" в глаза и вежливо улыбнулась. – Приятно познакомиться, Ярослав Владимирович. Да, Михаил Вавилов – мой отец. Вы его знаете?

Хмыкнув, бородач смерил меня оценивающим взглядом.

– Заочно. Ладно, поехали. Надежда заждалась уже.

С этими словами он повёл нас за здание вокзала, к трассе. Машина стояла неподалёку. Внедорожник. Огромный, массивный, защитно-зелёного цвета – для полного сходства с танком не хватало гусениц и башни. Впрочем, какой хозяин такая и машина. Что-то более аккуратное под таким весом (килограмм сто? сто двадцать?) наверно просто не сдвинулось бы с места.

В пути Игорь Викторович болтал с другом, они смеялись, что-то вспоминали. Я смотрела по сторонам. Было так непривычно! Особенно, когда мы ехали по, скажем, мосту, и уже были видны не только дома по обе стороны улицы, но и окружающий пейзаж. Никаких тебе бескрайних полей – самые настоящие предгорья. Лесом покрыты будто одеялом. Прямо как на тех иллюстрациях к древним легендам о том, что, мол, холмы – это спящие великаны.

Но полностью насладиться видами я не успела – буквально минут через пятнадцать машина остановилась во дворе большого светло-бежевого дома, рядом с которым уже стояло два автомобиля. За это время мы успели выехать из Лазаревского, немного проехать по побережью и свернуть в посёлок под названием "Волконка". Место очень уютное, симпатичное. Улочки вроде узкие, но ощущения сдавленности нет: дома невысокие, почти все одноэтажные, совершенно не скрывающие ни холмов, ни моря, ни неба. Сплошной простор.

– Приехали, – объявил Игорь Викторович. – Куда? Сидеть.

И прежде, чем я успела открыть дверцу, выскочил из машины и сделал это сам.

– Дай хоть немного джентльменом побыть, – улыбнулся он, протягивая руку.

– Всегда бы так, – с демонстративной надменностью фыркнула я.

Ну вот. Уже выпендриваюсь. А ведь совсем недавно готова была придушить гада собственными руками! Ведь не только в моей отходчивости дело, правда? Не может быть, чтобы только в ней! Как у него это получается, а? Как он так улыбается, что оставаться серьёзной просто невозможно – сразу же тянет улыбнуться в ответ? У-у, мерзавец обаятельный!

– Не дождёшься.

Я ещё стояла на ступеньках, как этот варвар вдруг, подхватив под колени, закинул меня на плечо.

– Эй! Я не мешок с картошкой!

– Ладно, ладно. – Взял как положено, поцеловал в щёку, поставил на землю. – Царевна.

Хотелось выдать что-нибудь возмущённое, гневное! Но получилось только смутиться, фыркнуть и отвернуться. Почему, ну почему приятно? Ведёт себя как мальчишка, обращается как с куклой! Почему это понимается только мозгами? Почему не чувствуешь себя вещью? Дурацкая улыбка, ну куда ты лезешь! Фу, фу!

– Как будто и не прошло... сколько лет? – глядя на нас, покачал головой "Халк". – Когда ты там собирался жениться в прошлый раз? Лет пятнадцать назад? Старичок.

– Да пошёл ты, – весело парировал Белозерский. – "Наше сердце работает как новый мотор". Мы с Цоем будем жить вечно. Так, а вот и встреча. Привет, мам.

Дверь дома открылась, и во двор вышла женщина. Уже немолодая, в очках. На плечах – шаль, наброшенная поверх строгого старомодного платья, седые волосы заплетены в косу, завязанную в узел на затылке.

– Игорёк! – Женщина тут же кинулась к Белозерскому. – Здравствуй! Как ты? Как доехали?

– Всё хорошо, жив-здоров. – Обняв за плечи, Игорь Викторович повернул её ко мне. – Ну вот, мам. Встречай свою невестку, ты давно хотела. Ань, прошу любить и жаловать. Надежда Дмитриевна Белозерская.

Женщина улыбнулась.

– Здравствуйте, Анечка. Какая вы красавица! Очень рада наконец-то вас увидеть. Вы уж извините, что мы с Витей на свадьбе не были – я совсем плоха стала.

– Добрый вечер, Надежда Дмитриевна, – как можно вежливей ответила я. – Мне тоже очень приятно с вами познакомиться. А по поводу свадьбы не переживайте – я всё прекрасно понимаю. Здоровье дороже.

Госпожа Белозерская производила впечатление женщины культурной, интеллигентной и вообще очень приятной. И улыбалась она так красиво, даже можно сказать, заразительно – свою улыбку Игорь Викторович явно взял от неё.

Но, несмотря на всё радушие встречи, я знатно нервничала. Как-никак, знакомство с родителями мужа! Пусть даже вынужденного. Хочется произвести хорошее впечатление.

– Ладно, Волк, пора мне, – вмешался "Халк". – Завтра свидимся. Колька первый раз обернулся – Даша праздник готовит. Давай с женой к нам, заодно и приезд обмоем. Надежда Дмитриевна, вас тоже ждём. И Виктора Васильевича с собой берите, если успеет приехать.

– Обязательно, Ярик, – с улыбкой кивнула женщина. При этом почему-то метнув обеспокоенный взгляд на сына. – Спасибо за приглашение.

– Всё, бывайте.

Обменявшись рукопожатиями с Игорем Викторовичем, "Халк" уехал.

– Ну и где его черти носят? – тут же помрачнев, спросил Белозерский у матери. – И почему это ведро до сих пор здесь? – добавил он, кивнув в сторону одной из двух оставшихся во дворе машин.

Первая была явно новой, даже блестела на солнце. Ни следа грязи, даже колёса чистые – на ней будто бы вообще не ездили. А вот вторая... Игорь Викторович правильно сказал – ведро. Самое натуральное. Ржавое, с облупившейся краской и треснутым задним стеклом. Такой, с позволения сказать, автомобиль даже на запчасти не возьмут наверно.

– К Кузьминым поехал, на охоту, – вздохнула Надежда Дмитриевна, продолжая смотреть на сына с тревогой. – А машина... Твой отец от неё без ума, сам знаешь.

Тот помрачнел ещё сильнее.

– Он просто без ума. Это я знаю, да. Очень хорошо. Баран старый.

– Игорь...

– Что? Скажешь, нет? Может, он не знал, что я приеду? С женой.

Женщина лишь молча покачала головой. У меня было такое чувство, что она сейчас заплачет.

– Ладно, хрен с ним. – Видимо, Игорь Викторович тоже это заметил. Одной рукой обнял мать, другой – меня. – Зато я весь ваш, дамы. И никто настроение не будет портить. Мам, как там Поляковы? Я видел, они себе пристройку отгрохали...

Внутри дом оказался весьма и весьма просторным и отнюдь не деревенским. Несколько телевизоров в разных комнатах, компьютер, здоровенная полностью оборудованная кухня, две ванны, два туалета, горячая вода, Интернет – в общем, все удобства. Почти также как в квартире на Крестовском. Правда, вместе со мной, там живут пять человек. А здесь? Двое пожилых людей – зачем им настолько огромный дом? Я было хотела спросить об этом дражайшего супруга, но при Надежде Дмитриевне не стала – как-то оно не слишком тактично.

А вот сама госпожа Белозерская задавала десятки вопросов. Осмотрев дом, мы сели на кухне пить ужинать – и понеслась. Сначала она расспрашивала сына: как здоровье? как на работе? вид очень уставший – когда отпуск? а Маша? как учится? что читает? по-прежнему слишком много сидит за компьютером? уже думала, куда будет поступать? И прочая, прочая, прочая. Игорь Викторович отвечал вроде бы серьёзно, но глаза всё равно улыбались. Хорошо, мам, буду больше отдыхать. Машка? Всё такая же оторва. Да шучу, конечно. Учится... Ну, неплохо. Разумеется, гоняю...

В общем, было видно, что Игорь Викторович мать любит, но слова подбирает очень тщательно, стараясь говорить то, что она хочет услышать. Что, впрочем, и не удивительно – Надежда Дмитриевна явно относилась к тому типу родителей, которые в своих детях души не чают и сильно огорчаются из-за любой их неудачи, даже самой мелкой. Тут я его прекрасно понимаю – кому охота расстраивать маму?

После Игоря Викторовича, настала моя очередь. На кого учусь, чем интересуюсь, какие книги люблю, чем занимаются родители...

– Как же вы похожи на Настю, – вдруг сказала Надежда Дмитриевна, когда речь зашла о маме. – Просто диву даюсь. Как две капли. Такая же красавица.

Хм. А вот это уже интересно.

– Спасибо, – вежливо улыбнулась я. А потом добавила как бы между прочим: – Вы бывали в Питере, да? И как вам?

Однако госпожа Белозерская лишь махнула рукой.

– Увы, Анечка. Ваш славный город я видела только по телевизору. Ну и Игорёк фотографии показывал.

– Кстати, а помнишь, Лёшка гитару привозил? – вдруг вмешался Игорь Викторович. – Она ещё жива?

Надежда Дмитриевна удивлённо вскинула бровь.

– Да, конечно. А что? Она ему нужна? Я принесу, ты только скажи...

– Не-не. Просто вспомнил. К слову пришлось. Ладно, чего сидеть просто так? – Хлопнув себя по коленям, Белозерский посмотрел на меня. – Ань, прогуляться не хочешь? К морю. Тут пешком минут десять. Купаться, правда, ещё рановато... Ну или в лес. Ты ж у нас историк, а там дольмен есть. И руины.

Ну-ка, ну-ка. Он что, пытается сменить тему? Очень похоже. Но почему? Опять какие-то недоговорки? Мне о чём-то "лучше не знать"?

– Вы... ты очень заботлив, – мило улыбнулась я. – Потом обязательно мне всё покажешь. Надежда Дмитриевна, а где вы видели мою маму?

Внезапно замявшись, госпожа Белозерская посмотрела на сына. Тот вздохнул.

– Ладно, ладно, детектив. Сдаюсь. Здесь это было.

– Угу. И как же она тут очутилась?

– Я привёз, как ещё.

– Зачем?

– Познакомить.

– С кем?

– Со всеми.

– Конкретней.

– Да хотя бы Славка с Дашкой. Я обоих тыщу лет знаю. Друзья детства, все дела.

– А родители?

Белозерский попытался улыбнуться.

– Их родители уже на Том Свете были. Хотя, вон, Дашкина мать до сих пор жива, карга старая. Октябрина Петровна, или как там её...

– Твои, милый, – не отступала я. – Твои родители. Надежда Дмитриевна и Виктор Васильевич.

– Ну, и с ними тоже.

– Вы... ты хотел жениться?

А что ещё можно предположить, если мужчина знакомит женщину (или даже парень – девушку) с близкими? Причём, не только с друзьями, но и с родителями? Да ещё такой, как Белозерский – с его-то "большим сердцем"! Может, это старомодно, но лично для меня подобный поступок означает серьёзные намерения. Учитывая гулящую натуру Игоря Викторовича – самые серьёзные. Ибо что-то мне подсказывает, что к родителям он возил далеко не всех своих любовниц. Если возил вообще.

В кои-то веки я смотрела в глаза Белозерского прямо, не отрываясь. В кои-то веки взгляд отвёл Игорь Викторович.

– Это в прошлом. – Он было достал сигареты, но, посмотрев на мать, убрал обратно. – Ты так хочешь его ворошить?

– Я просто хочу знать.

Ещё один взгляд в её сторону.

– Давай потом, ладно?

– Но...

– Ань. Потом.

Надежда Дмитриевна тяжело вздохнула. Да, наверно, не стоит выяснять отношения прямо при ней – человек явно волнуется, переживает. Вот только, если уж разговор прервался сейчас, то потом уже не продолжится: девять из десяти, что Игорь Викторович начнёт ломать комедию и отшучиваться. Как всегда.

Эх, ладно. Не настаивать же. Во всяком случае, не сейчас.

После ужина мы с "дорогим супругом" всё-таки пошли проветриться. Дольмен и "руины" и впрямь меня заинтересовали, но оказалось, что пешком до них добираться слишком долго. В итоге, ограничились походом к морю.

– Ну как тебе здесь? – спросил Игорь Викторович, когда мы, пройдя весь посёлок, спустились к пляжу.

– Необычно, – честно призналась я, слушая прибой и любуясь закатом. – Но мне нравится.

Он здесь такой быстрый – прямо видишь, как солнце всё больше и больше погружается в воду.

– Хорошо.

Почувствовав руку у себя на талии, я подняла голову. Белозерский улыбался. Чуточку устало, но очень искренне, тепло – совсем как тогда, в поезде. Я тоже улыбнулась. Как-то само собой вышло. Вдруг захотелось... поверить. Впервые за всё время нашего знакомства. Отключить мозг, перестать думать "о том, что будет после", "а что, если" и так далее, и тому подобное. Хотя бы ненадолго позволить себе расслабиться, увлечься. Забыть о проблемах.

Но Анечка сильнее своих желаний. Анечка по-другому просто не может.

– Ответь, пожалуйста, – переведя взгляд обратно на солнце, попросила я негромко. – Ты действительно хотел жениться на маме?

Игорь Викторович тоже вздохнул.

– Да. – Он повернул меня к себе. – Ань, это было хрен знает когда...

– Но было же.

Не знаю, откуда такая горечь. И почему вообще меня это настолько сильно волнует. Разве я не знала, что в прошлом они были вместе? Знала. Правда, думала, это было лишь мимолётное увлечение – с обеих сторон. А тут...

Был ли Игорь Викторович в молодости белым и пушистым? Дико сомневаюсь. Уверена, в отношении женщин, он был таким же любвеобильным, как и сейчас. А то и хуже – молодость, гормоны играют.

Однако, несмотря на всё это, он хотел жениться. Игорь Викторович. Белозерский. Жениться. То есть, связать себя с одной-единственной. Это какие же чувства он испытывал к маме? И могли ли они пройти бесследно? Пусть даже спустя годы. Мы с ней, конечно, похожи – нам это говорили поголовно все знакомые. Вот только...

Как и Игорю Викторовичу, мне тоже хотелось назвать маму богиней. Но не Кали, а Венерой. Афродитой, Иштар, Фрейей, Ладой, Анаит – самой красивой, самой восхитительной, потрясающей, несравненной. Она – эталон. И когда нас сравнивали, я хоть и смущалась, но в глубине души всё-таки гордилась. Раньше.

Теперь я чувствовала себя ничтожеством. Жалкой крестьянской лачугой в тени Версаля. Ромашкой рядом с орхидеей.

Горько. Обидно.

– Аня. – Игорь Викторович взял моё лицо за подбородок. Подняв, заставил смотреть себе в глаза. – Слушай меня внимательно. Да, в своё время от Кали у меня снесло крышу. Было, не отрицаю. Но я чертовски рад, что не женился на ней. Если быть честным, я испугался.

Ого!

– Ты? Испугался? Чего?

– Потерять свободу. – Он по-прежнему был очень серьёзен. – Кали ещё не называла меня трусом? Странно. Короче, твоя мама любого мужика сведёт с ума. Это так. Но именно поэтому мы бы с ней не сошлись. Рано или поздно моя крыша всё равно встала бы на место, и тогда... В общем, ничего хорошего. Ты слышишь меня? Я рад, что у нас с Кали не сложилось. Уверен, она тоже рада. По-другому быть и не могло.

Я не знала, как реагировать. С одной стороны, слова Игоря Викторовича звучали очень убедительно. Но с другой...

– В... ты любил её?

– Нет. Как и она меня.

– И каким образом дело вообще подошло к свадьбе?

Белозерский усмехнулся.

– Таким, что крышу снесло не только у меня.

– Ты тоже... нравился маме? Настолько сильно?

Подмигнул.

– А то!

– И вы с ней...

Он поцеловал. Вдруг. Резко. И не в нос или щёку. В губы. Прижал к себе, руку опустил... пониже спины. Сжал!

А я... я даже возмутиться не успела. Не смогла. Не... ох...

– Я больше не хочу вспоминать прошлое, – оторвавшись, сказал Игорь Викторович, снова глядя мне прямо в глаза. Так близко он ещё никогда не был. – "Нас" с Кали уже давно нет. Да и не было, если по правде. Теперь есть мы с тобой. Муж и жена. Ты меня слышишь?

Мне... я... кивнула. Это всё, что получилось сделать.

– Вот и хорошо. – Снова улыбнувшись, он посмотрел на солнце – над водой виднелся уже самый краешек. – Сейчас темно будет. Ну что, ещё гуляем? Или домой?

– Домой, – кое-как выдавила я.

Мы пошли обратно. Игорь Викторович продолжал рассказывать о своём детстве – при этом продолжая обнимать меня за талию. Куда свои руки пристроить, я не знала. С одной стороны, тоже хотелось его обнять. Но с другой... Да, вроде муж. И всё же. Неловко как-то.

Впрочем, вечерняя прогулка оказалась цветочками. Ягодки пошли, когда настала пора ложиться спать. Нет, комната была вполне себе симпатичной, просторной и очень уютной. Вот только, кровать была одна.

– А ещё комплект есть? – спросила я, открывая шкаф.

Игорь Викторович посмотрел на меня с удивлением.

– Комплект чего?

– Постельного белья.

– Что не так с этим, Ваше Высочество? Цветы не того цвета?

Остряк, пф.

– Нет, дело не в этом. Цветочки миленькие. Ну хотя бы простынь?

Он подошёл ближе.

– Ань, в чём дело?

Смутившись, я нагнулась, делая вид, что ищу на нижних полках.

– В кровати.

– Ну а с ней что?

– Она одна.

Рассмеявшись, этот гад опять положил руку пониже спины. Пришлось выпрямиться.

– Да, одна. И что? Хочешь выселить меня на диван? Не выйдет.

Я хмыкнула.

– Без проблем. Там лягу я. Мне не принципиально.

– Вот ещё. Муж и жена, не забывай. Своих родителей вспомни. Они спят на разных кроватях?

– Нет, но...

– ...Так что, хорош дурью маяться. Держать рук при себе не обещаю, – он улыбнулся так, что от смущения захотелось спрятаться в шкаф, – но постараюсь сдержаться. На этот раз. Всё, в душ.

Ночь. Лес. Небо. Луна.

Тихий рык на самой границе сознания и слуха.

Далёкий зов. Дрожь.

Беспокойство. Желание... чего?

Туда, вперёд. В пустоту.

Или?..