Текст книги "Драконьи танцы на битом стекле (СИ)"

Автор книги: Татьяна Патрикова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 23 страниц)

– Одним словом, пробуждается память предков.

– Это уже три… слова я имею в виду, – недовольно пробурчал на все это Бим, которому уже надоело ждать. Бронзовому не терпелось реабилитировать весь драконий род в глазах селян.

Но его не услышали. И Савелий продолжил:

– А сами навыки приобретаются позже, когда начинаешь тренироваться в соответствие с тем, что теперь хранится в памяти, как твои собственные воспоминания.

– А ты, брат, полон сюрпризов, – заметил масочник.

– Не я один, – потупился Савелий.

– Ага. Так что мы квиту. – И тут же посмотрел на Маришку, – так мы идем?

– А нить?

– Уже.

– Ну, ты и шустрый, – восхитилась она.

– Весь в брата, не согласна? – Весело рассмеялся Тай.

– Это и смущает, – хмуро буркнула Маришка. И она отправились на совместные поиски пропавшего мальчика.

17

Познакомиться с Михеем Драконоборцем по-человечески ребятам так и не удалось. Погоня за похитителем детей быстро набирала обороты. Маришке даже не представился случай представить своих новых знакомых, как полагается. Потому что с заднего двора дома Михея Тай и Лий взмыли в небо на Биме и Боме. Нить марионеточника на запястье совсем не ощущалась. И даже не была видна. Но, стоило Маришке предстать перед светлыми очами Михея, как тот быстро раскусил что к чему.

– Не голубоволосый? – Только и спросил он.

Маришка отрицательно помотала головой. И поправив перевязь с мечом, убежденно произнесла: – Но друг.

– Верю, – просто отозвался Михей и поднял глаза к небу. Над ними кружили два дракона – бронзовый и черный. Оба с седоками.

– Молоденькие, – прокомментировал Михей.

– Путешествуют, – брякнула Маришка, которая сама не сразу догадалась, откуда ей в голову пришло именно такое объяснение появления незваных гостей на пороге дома дядьки Михея. Но очень быстро до девушки дошло, откуда что взялось. Масочник, как и обещал, держал связь. Пусть и ощущалось это весьма своеобразно. Словно говоришь вовсе не то, что собирался. Словно кто-то незримо правит тобой. Глаза девушки распахнулись, когда она это поняла, что не осталось незамеченным старым драконоборцем.

– Он… что-то сделал?

– Нить привязал. Но его спутник дал клятву на крови, что вреда мне этот фиолетовый не причинит.

– Ну-ка, ну-ка… а вы вперед идите. Догоним, – Михей шагнул к молоденькой драконоборке, бросив последние слова в сторону небольшого отряда сельских жителей, вместе с которыми начал прочесывать окрестности, как только прибежали из леса с горестной вестью воем орущие бабы. Пропал Петэк, сын Сеньки и Матрены, который с другими ребятишками под бабьим присмотром в лес за хворостом пошел. Какая-то незнакомая женщина, – ну по любому ведьма! – в чащу мальчонку свела. Глазом моргнуть не успели. А когда опомнились, дружно в крик и бегом обратно в село. Там уже баб мужики встречали. Быстро смекнули, что к чему, и вдогонку за похитительницей. Чай еще успеют спасти мальчонку! Ведьм, конечно, в их округе уже лет полтораста не видали, но, вдруг, завелась какая шельма? Недаром же слух прошел, что у соседей, в Топлых корячках, девочка одних годков в Петэком, кажись, пропала.

– Ты это… Михей, не задерживайся, – пробасил один из мужиков. Без предводителя, который, по слухам, дружбу с самим Радужным Драконом водит, отправляться в чащу в лапы к ведьме ой как не хотелось.

– Не задержусь, – не обернувшись, бросил на это драконоборец, пристально разглядывая ладонь внучатой племянницы.

– Так… – протянул он, – узнаю знак Ксана Ветобора. Внук поди. Дочка-то у него совсем бедовой уродилась. Не в нашу породу пошла. – С тихой печалью обронил Михей и отпустил запястье девушки. – Как парня-то зовут?

– Лий. Хотя, неуверенна. Его так масочник называет. Возможно, сокращает от какого-то более длинного имени. Королевича Шельм Веком кликал.

– Да уж помню, – ворчливо буркнул Михей, еще раз взглянул на небо, силуэты драконов и их седоков четко виднелись на фоне заката, – ох, не спокойно мне на душе, Мариш. Не спокойно.

– Но он слово дал.

– Да не в мальчишках дело. Что-то тут другое. Темное… – с тяжелым вздохом обронил драконоборец, и они поспешили за передовым поисковым отрядом.

Поиски никогда бы не увенчались успехом, если бы не Бом. Черный дракон, как потом признался, не увидел мальчика и ведьму, а почувствовал на каком-то новом для себя уровне. И от неожиданности сразу же вошел в резкое пике. Тай вскрикнул с перепугу, в чем никогда бы не признался, и сам не сразу заметил, как раскинул типичную для марионеточника сеть, призванную защитить своего хозяина от падения с высоты. Инстинктам же не объяснишь, что дракон, пусть и такой юный, как Бом, никогда бы не позволил седоку отправиться в свободный полет, если бы сам не решил его сбросить или если бы его не ранил кто-нибудь сильный и злой. Но, как потом выяснилось, именно из-за нитей марионеточника, сплетенных в своеобразную сеть, ведьма испустила дикий, нечеловеческий вой. Они с мальчиком лет пяти находились на довольно большой лесной поляне, хорошо просматривающейся в окружении деревьев с высоты. Почти идеальной круглой формы, она невольно наталкивала на мысли о каких-то древних ритуалах и прочей гадости. Иначе, откуда бы ей здесь такой взяться, так еще и прямо посреди лесной чащобы? Но у мира всего много. Возможно, в происхождение данной проплешины на челе леса не было ничего инфернального. Но ведьме для ее темных дел она подходила как нельзя лучше. Так думал Тай, пока в мозгу не всплыл яркий образ, прилетевший к нему от Таши, находящейся за много километров от них, но продолжающей держать связь не только со своими людьми, но и с сородичами – Бимом и Бомом. Этот вой, жуткий и нечеловеческий, мог принадлежать дракону. Вот что услышали в нем драконыши, вот почему заволновались. Только дракону какому-то неправильному. Тай отчаянно пожалел в этот момент, что не может разговаривать с драконами напрямую. Таша ведьм аленькая совсем. Вдруг, что-то не так поняла!

Бом как раз разворачивался, чтобы еще раз пролететь над той самой поляной. Лий на Биме тоже был рядом. Они с Таем встретились глазами, когда драконы поравнялись в воздухе – крыло к крылу. Но не успели они еще раз увидеть ведьму и мальчика, который отчаянно пытался вырваться, пока странного вида седоволосая женщина, закутанная в какие-то темные лохмотья, держала его за руку и не отпускала от себя, как Бима с Бомом чуть не сбил взмывший в небо с диким ревом бронзовый дракон. Который, к тому же, еще успел выпустить в их сторону струю едкого дыма. В голове Савелия вспыхнули воспоминания предков о том, что далеко не все драконы огнедышащие, встречаются среди них и ядовитые особи. Вот как эта. Причем, у бронзовых способности выдыхать разные гадости разняться, в то время, как у драконов других цветов, как правило, одно умении на весь их цвет. Например, сапфировых еще называют ледяными, а белых – туманными. Красные, соответственно, огненные, а черные выдыхают так называемую Тьму – странную, непроницаемую для глаз субстанцию, появление которой не только сопровождается временной слепотой и дезориентацией в пространстве, но и приступами паники такой силы, что даже крепкие духом люди бросаются в бегство.

Их спасло от отравления только то, что Тай был Арлекином. И как любой из масочников с этой маской являлся сильным магом-универсалом. Поэтому он успел локализовать ядовитое облако, сплетя вокруг него кокон из нитей. Который рассыпался в тот момент, как нити окончательно поглотили яд и нейтрализовали его. Но все это потребовало от юного масочника такого напряжения сил, что он начал заваливаться на бок, и чуть было не соскользнул со спины Бома. Хорошо, что дракон, несмотря на юный возраст, сообразил придержать его своей ментальной силой. Лий тоже почувствовал, что Тай обессилен. Только это не позволило им сразу же бросится в погоню за сбежавшей драконихой. Все-таки малыши не ошиблись. Ведьма оказалась из бронзовых. Вот ведь нелепица какая. Зачем ей мог понадобиться человеческий мальчик? И куда она его унесла?

Они спустились на землю. Лий первым увидел, что мальчика уже успокаивает отец. И малыш трогательно жмется к крупному мужчине, опустившемуся перед ним на одно колено, и что-то лепечет о том, как испугался. И как ему хочется домой к маме. Но в отличие от Тая, Савелий не понял главного. Бронзовая не осталась без добыче. На поляне, где собрались все, кто отправился на поиски пропавшего ребенка, кое-кого все же не хватало. Как только едва держащийся на ногах масочник сполз со спины черного дракона, к нему подошел Михей. Схватил за плечо, заглядывая в лицо. Тай с трудом сфокусировав мутный взгляд фиалковых глаз, пробормотал:

– Жива. И даже здорова. Пока, – последнее он попытался произнести с предостережением, а в итоге получилось просто тихо и невнятно. Но драконоборец его понял.

– Ты о чем? – В один миг оказался рядом с другом Лий, лихо оттеснив Михея плечом. Да с таким видом, что крепкий старик только хмыкнул в усы.

– Я чувствую, как танцует нить, – хрипло выдавил из себя Тай и, сделав крохотный шаг вперед, уткнулся лбом в плечо своего человека.

– Ни… – начал Лий и резко осекся. Еще раз оглядел поляну, на которой они оказались вместе с драконами. И непроизвольно вскрикнул, крепко прижав к себе Тая, который так удачно подвернулся под руку: – Маришка!

– Надо выручить девушку, – едва слышно откликнулся на этот выкрик Тай. – Она уже далеко. Бронзовая почти сразу переместилась. Но по нити я смогу их найти.

– Ты на ногах едва стоишь, – почти ласково прошептал ему на ухо Лий. Он переживал за друга. Но и Маришку было жаль. Попала девчонка в переплет. – Как только она ей под лапу подвернулась? – Адресовал он свой вопрос Михею, который стоял рядом с ними.

– Когда та попыталась Петэка с собой ухватить, Маришка меч ей в лапу вонзила. Но не успела вовремя рукоять отпустить.

– Понятно, – произнес Лий и довольно резко отстранил от себя Тая. Тот часто-часто заморгал. Ему все еще плохо удавалось сфокусировать взгляд. Но Лий уже отдал его Михею. Тот со спины придержал масочника за плечи. Тай встретился взглядом с Савелием и решительно произнес:

– Один ты не полетишь, – и даже рукой особый пас сделал, чтобы обозначить присутствие своих нитей вокруг них. Масочник готов был удерживать своего человека силой. Пусть это и подорвало бы только установившееся между ними доверие. Но, когда встает вопрос жизни или смерти, все средства хороши. А о последствиях можно подумать потом.

– И не собирался, – хмыкнув, бросил Лий и обратился к Михею, – снимите с него рубашку.

И сам начал разоблачаться. Сбросил на землю короткий кожаный жилет и стянул через голову темно-синюю рубашку, с расшитым воротом. Михей тут же попытался проделать тоже самое с Таем. Но тот, хоть и поднял руки, чтобы помочь драконоборцу, все равно возмутился.

– Я вам, что, кукла – раздевать-одевать?

– Не кукла. – Просто ответил Лий. – Но мне ты сейчас нужен таким.

Вообще, Савелий в этот момент был сам на себя не похож. Словно пробудилось в нем нечто такое, о чем он сам даже не подозревал. Он смотрел на произошедшее с ними и Маришой глазами будущего полководца. Причем, Лий не был уверен, что у полководцев какие-то особые глаза, просто в данный момент он чувствовал себя главным и ответственным за жизни как Тая, так и девушки. А ведь раньше в их отношениях верховодил масочник. Но сейчас они поменялись ролями, и такой расклад парню даже понравился. Он ощутил себя нужным и значимым. И понял, что сможет выдюжить всю легшую на него ответственность. И все равно, это было так странно. Он – и главный. Чудно! Поэтому Лий улыбнулся и протянул Таю руку. Произнес одними губами:

– Иди сюда.

Но Тай не был бы собой, если бы не спросил:

– Зачем? – И сделал навстречу другу только полшага. Недостаточно, чтобы Лий мог схватить его и снова заключить в объятья. Тем временем масочник уже начал немного приходить в себя, поэтому в нем проснулась типичная арлекинья стервозность: – Я, знаешь ли, не нанимался прилюдно обжиматься.

– Это называется обмен душами, – раздались из-за спины пояснения Михея, произнесенные наставительным тоном. Несмотря на то, что Маришке грозила реальная опасность, бывалый драконоборец сохранил трезвость мыслей и крепость духа. Он лучше всех понимал, что, пока масочник не в состоянии полноценно работать со своими нитями, против бронзового дракона лучше не выдвигаться.

Тай сглотнул и решительно преодолел разделяющее их расстояние. Лий тут же поймал его за руку, а второй крепко прижал к своей обнаженной груди. Арлекин даже пикнуть не успел, как началось. И через несколько секунд сам вцепился в плечи друга до синяков. Потом и закричал в полный голос, запрокинув голову к потемневшему после заката небу. Это было почти больно. Почти невыносимо. Души сплелись в неразделимое нечто и пошел отток силы, но, когда вместо той ее части, что он лишился, в него хлынула свежей приличной волной сила Савелия, омывшая магию маски, словно прибой, Тай закричал. Это было ново, чарующе. И в тоже время больно. Потому что он увидел то, о чем и не рассчитывал узнать так быстро. И осознал, что теперь они словно прошли сквозь друг друга и стоят спина к спине, сливаясь в области затылка, словно их тела не были материальны из плоти и крови, а обратились в нечто эфемерное, как туман или дым. Но такое единение было недолгим. Через несколько мгновений, которые показались Таю вечностью, Лий прервал контакт, сделав шаг назад и снова пройдя сквозь Тая, чтобы опять оказаться с масочником лицом к лицу. И все равно, за несколько кратких мгновений, что потребовались для перехода туда-обратно, Тай успел увидеть все то, что Лий так тщательно скрывал от него. Разговор с отцом сразу после запечатления, после которого Лий пришел в их с масочником комнату сам не свой. Потом встреча с сестрой, которая на словах всецело поддержала его. Но все равно позавидовала успешности брата. Не обретению дракона, нет. А именно успешности. Что тот ухитрился каким-то образом устроиться лучше нее. Где были ее глаза? Почему она сама не окрутила Тая, пока была такая возможность? Знать бы тогда, что фиалковоглазый парень – масочник из благородных. И Лий видел эту зависть в ней. А потом проступили более ранние воспоминания. Дед. Его теплая улыбка. И тихая смерть. Слезы Лия. И поиски наследия старого драконоборца. Все это увидел Тай. И ему оставалось только гадать, что же в ответ увидел в нем Лий. Ведь обмен был обоюдным.

Они долго молчали, глядя друг другу в глаза.

– Тебе лучше? – Наконец спросил Савелий.

– Да, – почему-то шепотом отозвался Арлекин. И крепче сжал руку человека, за которую все еще держался.

– Хорошо, – Лий улыбнулся. Глубоко вздохнул и посерьезнел. – Тогда одеваемся и летим. Как она там?

– Нить танцует… – начал Тай, но спохватился, наконец, осознав, что кроме него самого словесные обороты, традиционные для масочников, больше никому в этой компании непонятны, но Лий его перебил.

– Ага. Я помню, как это ощущается. – И в точности повторил пальцами свободной руки тот особый жест, с помощью которого марионеточники оживляют свои нити.

Глаза Арлекина широко распахнулись. Неужели, в этом сила Единения, которое используют драконоборцы для обмена силой и… ох! Тай вспомнил то, что успел увидеть в воспоминаниях Лия. Обмен силой был вторичным эффектом. Изначально весь этот ритуал был задуман для братания. Теперь они кровные братья. Да уж, удружил ему Лий, так удружил. Хотя, с другой стороны, чего теперь возмущаться? Сам Тай не так уж давно проделал с Савелием тоже самое, только на свой манер.

– Не получится, – неожиданно раздался откуда-то сверху виноватый голос. Говорил Бом.

Все посмотрели на черного дракона, чтобы получить объяснения. Но тут превратился в человека бронзовый и принялся кататься по земле, закрывая ладонями лицо и что-то неистово шепча, словно кого-то отгоняя. Но не мошкару же!

– Прочь! Прочь! Прочь!

– Она слушает вас через Бима! – Вскричал Бом, искренне переживающий за друга.

Тай и Лий оба оказались рядом с юным бронзовым. Обняли с двух сторон. Бим вжался лицом в живот Тая и тихо заскулил. И тогда в масочнике пробудилась маска. Арлекин проступил светящимся сиреневым контуром в области солнечного сплетения. Быстро стал выпуклым и достиг реального размера. Тай, одной рукой прижимающий к себе дракона, второй оторвал маску от груди, отчего на коже остался быстро исчезающий красный след, и надел ее. Глаза в прорезях исчезли, превратившись в черные провали. Лий, наблюдающий за этим, вскинул руку, не позволяя Михею и кому-то еще из селян приблизиться к ним. А потом зазвучал игривый голос полновесного Арлекина.

– Ну что, Черныш, поиграем?

– Это ты мне? – На всякий случай уточнил Бом, указав на себя самого когтистым пальцем.

– А что, тут еще есть черненькие с даром Тьмы?

– Что ты задумал? – Взволнованно вопросил у маски Лий.

– Эксперимент, – пропел Арлекин и встал на ноги, передав Савелию заботу о Биме. Который немного успокоился и даже поднял голову, чтобы наблюдать за происходящим. Но тут же зажмурился и снова отвернулся. Арлекин, заметив это, рассмеялся, словно колокольчик зазвенел, – Да не переживай так, маленький. Пусть смотрит эта тетка проклятущая, если ей так хочется!

И больше Арлекин ни на кого не отвлекался. Его интересовал только Бим.

– Скажи Гиацинту, что мы уходим в чумную тень. Он поймет.

– Сказал, – тут же отчитался дракон.

– Ну вот и славненько, – пропел Арлекин, сложив руки в молитвенном жесте и скорчив умильную мордашку – маска повторяла ужимки, проступающие на лице. И это смотрелось в равной степени завораживающе и жутко. Особенно в купе с черными провалами в прорезях для глаз.

А потом от кончиков пальцев юного Арлекина в ночное небо взмыли нити. Над лесной поляной, в вечерних сумерках, засветился странный контур – то ли дом какой с колоннами, обрамляющими величественную арку входа, и куполообразной крышей, венчанной двумя масками – улыбающейся и грустной, то ли храм. Когда объемный контур здания, парящий над поляной, был почти завершен, Арлекин как раз вплотную приблизился к Бому. Тот явно едва сдерживался, чтобы не расправить крылья и взлететь в небо, банально сбежав. Но связь с Гиней, которую он все еще удерживал, успокаивала. Гиацинтмилш знал, что такое чумная тень. Но удивился, что об этом заговорил с его драконом Арлекин, а не Палач. Но на том расстоянии, на котором они находились друг от друга, ничем, кроме моральной поддержки помочь не мог. Но успокоил, сказав, что даже Арлекин, захвативший Тая, не причинит дракону вред. Не только мир принял маски, но и маски приняли мир, пригласив драконов на свой Карнавал, показав самое великое свое таинство.

Бом склонил голову, позволив Арлекину, протянувшему ему навстречу руки, обхватить мощную драконью шею.

– А теперь вверх и в тень, – шепот маски дракон скорее ощутил, чем услышал. Но понял все правильно. И они вознеслись. Сквозь светящийся контур из нитей, сквозь Храм Маски. И пала тень.

18

– Ставрас, а драконы сходят с ума? – спросил шут, развалившись прямо на дощатом полу и подперев голову ладонью. Им выделили просторную комнату в десять тамами, как тут говорилось. Правда, дундоны – специальные матрасы, на которых в своих деревянных домах спали столичные жители, пока так и оставались в шкафу. Ни лекарю, ни шуту не хотелось с ними возиться. Да и рано еще спать заваливаться, хоть и устали они с дороги изрядно.

– От любви? – криво усмехнулся Ригулти, – Я наглядное тому подтверждение!

– Я серьезно! – запротестовал Шельм, не оценив шутку друга.

– Да не уж-то? – Не внял его возмущению лекарь, у которого было подозрительно игривое настроение. С чего бы это вдруг? Может, нервное?

– Ставрас, – укоризненно протянул Ландышфуки.

Дракон посерьезнел, вздохнул и все же ответил:

– Не встречал. – И тут же задал встречный вопрос, – Почему ты спросил?

– Последнее, что прилетело мне от Тая, что ведьма похитила ребенка.

– И при чем же здесь драконы?

– А когда ее спугнули, превратилась в дракона и улетела. С Маришкой на хвосте.

Глаза драконьего лекаря на мгновенье широко распахнулись. А потом взгляд Ригулти затуманился, словно теперь Ставрас смотрел куда-то внутрь себя. Шельм больше не пытался приставать с вопросами. Понял, что не будет услышан. Через какое-то время лекарь напряженный, как бычья кожа, натянутая на барабан, очнулся и сказал:

– Может.

Причем столько неподдельного удивления было в самой его интонации, что Шельм быстро смекнул – не спроси он об этом, так бы Радужный и остался в неведении, что в его вотчине такое творится.

– Ты ее нашел, ту бронзовую? – спросил у него шут.

– Да, – голос лекаря прозвучал надтреснуто и хрипло. – Но она… – он запнулся, провел ладонью по лицу, словно прогоняя наваждение, и продолжил почти обреченно: – не услышит, даже если я позову. Точнее, уже позвал – не откликнулась. Не понимаю, как с ней могло такое произойти.

Шельм помялся, прокашлялся и под пристальным взглядом Ригулти рискнул предположить:

– Может, детей потеряла, но сразу не поняла, что натворила. А, когда осознала содеянное, принялась на замену чужих таскать.

После этих слов комната надолго погрузилась в тишину.

– Думаю, есть смысл подремать немного, – обманчиво мягко произнес радужный.

Шельм догадался, с чего бы это вдруг, ведь они не собирались. Но, судя по всему, для успокоения нервов Ставрасу хотелось хотя бы часок вздремнуть на пологих вересковых холмах.

– Ладно, – благосклонно согласился шут. Он еще не знал, что сон этот выйдет обоим боком.

Резиденция младшего сына королевы Верлиньи Грэга Тьюмэя представляла собой довольно обширные владения на севере столицы. Одноэтажный дворец с деревянными верандами и раздвижными кёдзе, обтянутыми тонкой папирусной бумагой или шелком, вместо дверей, по сравнению с иными образчиками местного дворцового зодчества был довольно невзрачен. Но не он считался главной местной достопримечательностью. Вокруг него был разбит роскошный сад в Верлиньском стиле. Несколько родников образовывали замысловатую систему ручьев, через которые были перекинуты деревянные мостики, выкрашенные в красный цвет, с бронзовыми фонариками на столбиках. Все эти ручейки стекали вниз по навесным террасам, равномерными ярусами спускающимся к реке с романтичным названием Нежная, в истоке которой в свое время и была построена Сасакия Чаронде.

Шельм и Ставрас в компании серпокрылых прибыли в столицу к вечеру. В самое ближайшее время их обещали позвать на ужин, а пока дали возможность хотя бы пару часиков отдохнуть с дороги. Чем шут и лекарь тут же воспользовались, в отличие от своих спутников. Арно и Рамират оказались в столице на сутки раньше. Мак, Эр, Гиня и Мур изначально были тут. Поэтому они в компании Ирайсо Бронтехью, которая, несмотря на возраст, казалось бы, совершенно не устала с дороги, расположились в главной гостиной дворца, где с ними пытался вести светскую беседу юный хозяин дома. Но, увы, это не очень-то у него получалось. Мальчишка был смущен и отчаянно нервничал, потому что не ожидал, что именно в его доме решит обосноваться столь солидное иноземное представительство. Он бросал отчаянные взгляды с безмолвной просьбой о поддержке на Бронтехью, но настоятельница оракула Серпокрылых настолько закостенела в своем пренебрежительном отношении к мужчинам, что даже мысли не допускала, чтобы прийти мальчишке на помощь. Тогда над ним сжалился Арно Шлим. Юноша напомнил масочнику его собственного сына Вольфа. По возрасту они, скорей всего были погодками, с той лишь разницей, что Тарталья изначально был куда увереннее в себе и решительнее, что для его маски совершенно не удивительно.

Гибискусмилш легко распознал, почему юный Грэг так нервничает. Рамират, который взял слово по праву старшинства и своей приближенности к королевской династии Драконьего королевства, выдвинул предложение ввести в столицу Верлиньи союзные войска – королевских гвардейцев с их драконами и масочников. Решение было радикальным, но после путанных объяснений, как же так получилось, что власть в Сасакия Чаронде захватили мертвоголовые во главе с мятежными Вестниками, ничего путного никому из них на ум так и не пришло. Но юный королевич оказался совершенно не готов к такому повороту событий. Одно дело поддержать небольшую диверсионную группу из соседнего королевства в благородном деле избавления от мятежников, узурпирующих власть. И совсем другое – стать в истории родного края тем, кто дал добро иноземным захватчикам на полноценную интервенцию. Арно понял его сомнения и с искренним участием попытался их развеять. Было у него подозрение, что медлить нельзя. Нужно как можно быстрее разобраться со всей этой ситуацией. Иначе, в самое ближайшее время мятежников будет уже не сковырнуть. И Рамират его в этой мысли поддерживал. Они вообще не разрывали мысли-связь с того самого момента как вступили на территорию летнего дворца, в котором обитал юный королевич.

– Давайте, рассмотрим ситуацию с нашей точки зрения, – мягко произнес масочник, внимательно всматриваясь в лицо Грэга. – Вы полагаете, что нас может настолько заинтересовать перспектива расширения границ, что обратно в свое королевство наши войска так и не вернуться?

Мальчишка снова бросил косой взгляд на Бронтехью, но бабочка хранила беспристрастность. Тогда ему самому пришлось держать ответ. Юноша вздохнул и быстро-быстро закивал. Да-да, именно это его пугало больше всего. Арно ободряюще улыбнулся.

– Вы совершенно зря опасаетесь. – Произнес он убежденно. На что вельможная имаго громко фыркнула. И юный королевич вздрогнул всем телом от этого резкого звука. Вскинул глаза на бабочку, уставился на нее, как кролик на удава. Но женщина даже не посмотрела в его сторону. Просто демонстративно откинулась на спинку своего кресла и вперила неприязненный взгляд в Арно. Тот с достоинством выдержал этот поединок взглядов. Не сломался. Ему было не привыкать, ведь они с Рамиратом, до того, как, наконец, сумели все прояснить, регулярно играли в гляделки.

– И откуда же в вас столько убежденности? – наконец, спросила она у масочника. Другие, присутствующие в комнате, не спешили вмешиваться. В таких беседах лучше, когда двое ведут разговор, а остальные наблюдают, вмешиваясь только в самых крайних случаях.

– Оттуда, что нам стратегически невыгодно завоевывать вас, – произнес масочник весомо. Но имаго было не пронять недоказуемыми заявлениями.

– Вам – масочникам, возможно. Но не думаю, что вы можете говорить от лица всего королевства.

– Масочникам? – слабо выдавил из себя Грэг, которого так никто и не просветил о расовой принадлежности некоторых гостей.

– Вы забываете, – вдруг вмешался в разговор Макилюнь, – что в этой комнате только два человека. Это вы с юным королевичем. Но кроме масочников, тут еще и драконы. И уж они-то не позволили бы нам взять на себя лишнее.

– Драконы? – испуганно выдохнул Грэг, но и на этот раз его невнятное вяканье проигнорировали.

– Вы тоже масочник?

– Палач масок, – негромко ответил Ирайсо Мак.

– А я его дракон, – вмешался хмурый Эр, стоящий позади кресла, в котором сидел палач.

– Ну, предположим, – после минутного молчания обронила имаго с обманчивой легкостью в голосе и снова перевела взгляд на Арно Шлима. – Так чем же вам может быть так невыгодно наше завоевание? Вы ведь должны признать, что в данный момент наше королевство наиболее уязвимо для иноземного вмешательства.

– Я думаю, леди имаго, вы лучше меня должны знать прописную истину, – взвешивая каждое слово, размеренно произнес Арно, – что недостаточно завоевать. Нужно еще удержать. И, как доказывает историческая хроника, именно это наиболее сложно проделать, при условии, что в нашем королевстве, несмотря на все радужные переспективы, тоже не все гладко, – после такого заявления на него изумленно уставились не только Грэг и Ирайсо, но и Эр с Рамиратом и Муром. А Арно продолжал: – Конечно, вы ослаблены внутренними противоречиями. Конечно, союз драконов и масочников – беспрецедентная сила, новая для этого мира. Но именно в ней наша слабость. Союз был заключен совсем недавно, и мы недостаточно разобрались друг в друге, чтобы воевать с внешним врагом. Думаю, в ближайшее время нам своих внутренних проблем хватить по самую макушку.

– И в чем же выражаются эти проблемы? – хмуро уточнил у него Рамират.

– Вы слишком мало знаете о наших внутренних проблемах.

– У вас есть внутренние проблемы? Тогда как же эти ваши Карнавалы, где все так радостны и едины.

– Карнавалы… увы, но они не более, чем исключение из правил.

– И в чем же навскидку заключается ваша основная проблема? – помедлив, спросила имаго.

Арно долго молчал. Потом перевел взгляд сначала на Гиню, затем на Макилюня. Похоже, в этот момент все присутствующие в комнате масочники приняли какое-то единое решение. Их компаньонам это не очень-то понравилось. Что-то темнят они. Ой, темнят! Но потом Арно на миг прикрыл глаза, откинувшись на спинку кресла. А потом негромко произнес:

– Поединки масок.

– Что? – Первым вскинулся Эр – самый юный и самый несдержанный.

– Как я уже сказал, среди нас нет единства, как бы это не выглядело на первый взгляд.

– Но мы ведь видели вас на Карнавале, – осторожно напомнил Эр, которому ужасно хотелось заглянуть в лицо Маку, но было неудобно, потому что палач устроился в кресле перед ним. И дракону была видна лишь его макушка, поэтому Эр был вынужден смотреть на Арно, но прочитать что-либо по выражению лица Бригелла было просто невозможно.

– Так что же это за поединки такие? – пробурчал Мур, ревностно поглядывая на Гиню, вместе с которым они расположились на невысоком диване. В ответ масочник несколько рассеянно глянул на друга и виновато улыбнулся. Развел руками, что заставило оборотня еще больше напрячься. Что-то темнят эти масочники. С чего бы это вдруг? Неужели, это такая великая тайна?

– Насколько мне известно, – взял слово палач, – в нашем королевстве, – он явно осознанно выделил слово "нашем", – уже около полутораста лет запрещены смертельные дуэли. Но так как до недавнего времени мы не соотносили себя с ним, несмотря на то, что нашли приют именно на его территории…

– То есть поединки – это типа дуэлей чести? – Перебил его Грэг, который устал, что его все игнорируют.

– В какой-то мере да, – ответил ему палач. – Но лучше один раз увидеть, чем десять раз услышать, – произнес он и очень выразительно посмотрел на Арно.

– Нет, – неожиданно встрял Рамират, хмуро воззрившись на Макилюня.

– Все нормально, – попытался урезонить своего дракона старший Шлим, – Алекс меня хорошо подлатал. Поэтому я начал формировать запасные поводки с того момента, как озвучил про поединки.