Текст книги "Драконьи танцы на битом стекле (СИ)"

Автор книги: Татьяна Патрикова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 23 страниц)

Ставрас в схватке напрямую почти не участвовал. Все время держался в стороне, лишь изредка отбиваясь от особо ретивых бабочек из вражеского лагеря. Поэтому смог первым засечь ту, что все время так же держалась в стороне, а потом и вовсе попыталась улизнуть, когда стало ясно, что победа будет за серпокрылыми. Понимая, что Шельм никогда не простит ему, если он сейчас не на беглого Вестника, дракон привлек внимание шута к фигуре, скрывшейся в темноте леса. Ландышфуки не раздумывая, и даже забыв поблагодарить, бросился в погоню. Ставрас последовал за ним, но нарочно отстал, чтобы Шельм не сразу заметил его присутствие. У дракона были свои резоны. Он хотел узнать, что будет делать шут, если останется в неведении, что он рядом.

Шельм нагнал беглянку. Для этого ему не понадобились особые усилия. Девушка так и не поняла, кто ее преследуют. Наверное, масочники не зря частично обожествляют Вольто. Не человека, маску. Конечно, маску. Лекарь, кажется, наконец, начал кое-что понимать в масочниках, в их религии, которую они упрямо называют природной магией своего народа. Но это не что иное, как переплетение особого волшебного дара и веры. Осталось только уяснить, во что же верят масочники, и можно будет сказать, что он научился их понимать. Ставрас растянул губы в усмешке, наблюдая, как Вестник – безликая фигура в черной плаще с низко надвинутым на лицо капюшоном, остановился. А потом медленно повернулся лицом к надвигающемуся на него Шельму.

– Кто ты? – Последовал резкий окрик.

Шут продолжил приближаться и остановился лишь тогда, когда между ними оставалось не больше пяти шагов. Но он так и не ответил. Они стояли друг напротив друга минут пятнадцать. В полном безмолвии, и без единого жеста в чью-либо сторону. А потом Вестник повернулся к Ландышфуки спиной и медленно побрел в лес.

Ставрас подошел к Шельму только когда дыхание девушки, которое дракон все еще мог расслышать, окончательно затихло где-то вдали.

– Ты ее отпустил, – обронил он, констатируя факт, но не обвиняя.

– Знаю, – ответил Шельм шепотом. А потом порывисто повернулся к своему драконы и крепко обнял. – Как же больно… почти невозможно дышать.

– Она… ударила?

– Я узнал кто она и откуда. И теперь я точно знаю, почему она так ненавидит драконов и наше королевство.

Они помолчали. Шельм завозился, частично высвобождаясь из крепких объятий лекаря, и поднял на дракона глаза:

– Не спросишь? – А потом после легкой заминки все так же пристально вглядываясь в темноте в любимое лицо, – И даже не посмотришь?

– Сам расскажешь, когда посчитаешься нужным, – ответил ему Ставрас и поцеловал в лоб, ладонью зачесав вверх светло-голубую челку. А потом обнял за плечи и повел к эпицентру боевых действий, где уже все закончилось. И теперь серпокрылые резво вязали оставшихся в живых мертвоголовых. Они еще не знали, что ночной бой – это не последнее потрясение, которое им предстояло сегодня.

14

На поляне их встретили застывшие в напряженных позах бабочки. Они все смотрели в одну сторону, где обнаружились Арно и Рамират. Ставрас и Шельм пропустили, о чем эти двое договорились прилюдно, и попали уже на финал. Потому что оба – и дракон, и масочник, опустили оружие, с помощью которого, по всей видимости, сводили личные счеты сразу после боя с мертвоголовыми, после чего Томассо повернулся к Арно спиной. Тот колебался недолго. Секунда и вот он уже обхватил Рамират за шею. Еще два коротких выдоха, когда до драконьего лекаря вперед остальных дошло, что сейчас произойдет, и бронзовый дракон взмыл над кронами деревьев под изумленными взглядами собравшихся.

– Похоже, полет был неизбежен с самого начала, как бы эти двое не сопротивлялись, – задумчиво обронил Ригулти.

Со стороны Шельма послышался почти завистливый вздох.

– Иногда поражаюсь, какой у вас все же мудрый мир… – пробормотал он себе под нос и сразу же получил подзатыльник. Ойкнул и почти обиделся, но передумал, когда услышал, чем, собственно, был недоволен его дракон:

– Не у вас, а у нас. Он теперь общий, забыл?

– Ну… – лицо шута приобрело лукавое выражение, – если ты мне как-нибудь поласковее и почаще будешь об этом напоминать, может быть, и запомню.

– Шельмец!

– А то!

Вспышка гнева, которая вынудила Рамирата поднять оружие на собственного запечатленного, была такой сильной и такой неожиданной, что ни один, ни второй не сумели вовремя остановиться, пока не засверкали искры на скрещенных клинках. Все произошло внезапно. Когда бой с мертвоголовыми уже подходил к концу, Рамират осознанно подставился, чтобы спасти наподдавшую на него бабочку. Совсем еще девчонка, юная, с горячим сердцем и мечтами, которые он не смог оборвать росчерком клинка. А в итоге мертвоголовая ранила Арно, который оказался слишком близко, поэтому уловил его маневр и вместо своего дракона подставился сам. Конечно, масочника было трудно в этом винить. Он действовал на инстинктах, толком не осознавая, что творит. Но если рана, нанесенная дракону, не стала бы для того смертельной. И вряд ли причинила бы серьезные неудобства, потому что крылатому ничего не стоило ее залечить. То для масочника такое ранение оказалось весьма опасным и болезненным. Рамират мог бы многое сказать, а точнее, прорычать, трубя в небо о глупости своего подопечного, но вместо этого поднял оружие и нанес несколько прямых ударов. Арно напряг все силы и сумел отбить. А потом был очередной беззвучный разговор.

"Ты ведешь себя как мальчишка!" – Выпалил масочник, отбиваясь от наступающего на него дракона одной рукой. Вторая висела вдоль тела плетью.

"А ты как последний блаженный! Я – дракон! Когда же ты это запомнишь?! Я девочку пожалел, ясно тебе?!"

"А я тебя. Имею право, между прочим", – окончательно обозлился на него масочник.

"Это на каком же основании?" – Ехидно уточнил дракон, но удары стал наносить в полсилы. Одумался, но не до конца. Ему все еще отчаянно хотелось полной капитуляции со стороны своевольного масочника, но подсознательно он понимал – не добьется. Только окончательно доканает Арно, и тот свалится от потери крови. Но ведь этот упрямец теперь его к себе так просто не подпустит, а вылечить дракон мог только при прямом физическом контакте. Как когда-то Ставрас проделал подобное с Шельмом, который фактически умирал, раненный одним из соплеменников в небе над городом цыган.

Но зря он так думал. Масочник услышал его, хотя прямого присутствия в своей душе отголосков чужого разума Рамират не почувствовал. Странно, потому что такой естественной связь между драконом и запечатленным становилась только через много лет после первичного запечатления.

"Я все понял. Давай остановимся".

Вот только, Томассо не был собой, если бы не вытребовал себе еще одну уступку.

"Только если пообещаешь встать со мной на крыло".

"Прости?" – Не понял Арно и именно в этот момент окончательно опустил оружие, не опасаясь, что дракон продолжит наносить удары своим мечом.

"В небо хочу", – в мысленных интонациях Томассо отчетливо прозвучали провокационные мечтательные нотки, – "Сейчас…"

"Ты не забыл, что вокруг нас…"

Дракон оборвал масочника уже вслух:

– Не забыл. Но я не собираюсь смотреть, как ты истлеваешь кровью.

– Хочешь сказать, – с вялым сарказмом откликнулся Гибискусмилш, на ком начало сказываться ранение, – что полет на драконе меня исцелит?

– Драконе? – Раздался совсем рядом требовательный вопрос, озвученный самой Ирайсо, которая приблизилась, как только мужчина перестали сражаться между собой.

– А вы думаете, как я вывел из окружения вашу юную Вивьен? – Криво усмехнулся Томассо.

– Но где же они прячутся?

– Кто? – Слабо переспросил Арно, зажимая длинный и глубокий порез на левой руке.

– Драконы.

– Один из них стоит сейчас перед вами, – рыкнул на это Рамират и снова сосредоточил все свое внимание на масочнике. – Ты согласен?

– Как будто ты оставил мне выбор! – Хмыкнул в сторону Шлим.

– Ты сам его себе не оставил. – Упрямо припечатал Томассо.

– Ладно. Готов признать, что мы оба… – начал Арно, но резко запнулся. В у него глазах потемнело.

Дракон тут же оказался рядом.

– Я повернусь спиной, а ты обхватишь меня за шею. Один прыжок, и мы в небе, обещаю. Потерпи, – сбивчиво произнес он.

Арно слабо улыбнулся и неожиданно уткнулся лицом в плечо своего дракона.

– Дай мне пару секунду.

И почти сразу отстранился. Только после этого до дракона дошло, что масочник только что позаимствовал часть его силы. Слишком малую крупицу, чтобы исцелиться самому, но достаточную, чтобы не потерять сознание.

– Ну и почему больше не взял? – Проворчал он, и повернулся спиной.

– Чтобы ты уже не смог отказаться от своего предложения. – Откликнулся кукловод.

– Не надейся! Я же уже говорил, что хочу разделить с тобой это наслаждение… – последнее, что он сказал, когда Арно Шлим обхватил своего дракона за шею, и через мгновение их подняли над лесом мощные крылья.

Они расположились в личных апартаментах Настоятельницы. Женщина поглядывала на Ставраса, устроившегося в кресле напротив нее, с возрастающим подозрением. Шельм же расположился на небольшой тахте чуть в стороне от них, и отчаянно клевал носом. В переговорах со жрицей он мог полностью положиться на Ставраса. Поэтому позволил себе расслабиться. Он и так перенапрягся сегодня. Чего не хотел признавать, но Ригулти сумел вытрясти из него правду. Поэтому и не трогал парня сейчас. Пусть дремлет. Еще неизвестно, удастся ли ему нормально поспать в ближайшее время.

– Как я уже сказал, – продолжил Ставрас, отвлекшийся от созерцания полусонного Шельма, и снова переключившись на жрицу имаго, – здесь мы закончили. Поэтому теперь выдвинемся в столицу. Там мы должны объединиться с нашими товарищами, которые изначально начали свою миссию с Сасакия Чаронде.

– И много их?

– На данный момент четверо.

– И драконы есть?

– И даже масочники, – с улыбкой обронил Ригулти, внимательно следя за реакцией собеседника.

– Тоже двое надвое? – Вопрос был с секретом. Ирйсо так и не удалось выяснить, является ли мужчина, который сидел перед ней в обманчиво свободной позе, таким же драконом, как тот, что унес на своей спине старшего масочника. Но бабочке отчаянно хотелось определенности. Если драконы настолько высокоразвитые существа, что способны принимать человеческий облик и на равных вести переговоры с людьми, это полностью меняет представление верлиньских бабочек о них. Поэтому она спросила, есть ли среди предполагаемых диверсантов другие пары, в которых одним из компаньонов является дракон.

– Не совсем, – Ставрас без труда разгадал ее маневр и не дал определенного ответа.

Ирайсо поджала губы, но настаивать на прямом ответе не стала.

– В таком случае, осталось прояснить, зачем вы пришли к нам? Не поверю, что за конем. Зачем конь тому, кто в любой момент может взмыть в небо на драконьих крыльях?

– Насколько мне известно, он дорог Рамирату как память.

– Память?

– Один из его запечатленных владел табуном роскошных скаковых лошадей. Этого коня подарил Томассо потомок того человека.

Бабочка не знала, что на это сказать. В голове роились вопросы, но она справедливо полагала, что не получит на них ответов. Драконий лекарь весьма дозировано шел на откровенность. Из-за чего женщина не могла предугадать, на какой из ее вопросов он ответит, а какой проигнорирует. Ах, как же было удобно, если бы рядом не шастали драконы. Она легко могла бы предсказать судьбу и не маялась сейчас от неопределенности. Непривычно, да, но как же злит!

– И это вся причина? Он мог бы явиться за ним и один, мы бы отдали.

– Мы догадывались, что вы тут фактически в осаде. Оказать посильную помощь показалось неплохим поводом наладить контакт и заручится поддержкой.

– Замышляете переворот?

– Нет. Ваши земли нам без надобности. Своих хватает. Более того, сейчас в Драконьем королевстве весьма нестабильная обстановка на фоне окончательного объединения с масочниками. Поэтому, нам бы отчаянно не хотелось отвлекаться на войну с вами, в которой у вас будет мало шансов победить.

– Вы так в себе уверены?

– Скажите, имаго, что вам известно о Радужном Драконе?

– Король-дракон – так его у нас называют. Но почему-то ваши соплеменники не соглашаются с нашими исследователями.

– И правильно делают. Потому что радужный не король и даже не бог, – раздалось со стороны кушетки, на которой Шельм уже успел принять лежачее положение, свернувшись калачиком, как голубошерстый кот.

Ригулти и Бронтехью одновременно повернули головы в его сторону. Шут лежал с закрытыми глазами, трогательно положив под щеку ладони. Но, судя по предыдущей реплике, все равно прислушивался к их разговору.

– Кстати, я затер все воспоминания у ваших бабочек о том, что произошло сразу после поединка с мертвоголовыми. Только у близняшек все оставил, как есть. Они могут пригодиться.

– Разумно, – покривив душой, откликнулась имаго. Ей не нравилось ощущать себя с лезвием клинка у горла. Именно так представлялся ей дар этого мальчики, который с легкостью мог играть не судьбами, а душами. Напрямую, без посредников. Юный бог? Вряд ли. Но что-то очень на него похожее. Поэтому она не удержалась и спросила: – Все масочники способны на такое?

– Нет. – Ответил за юношу его старший спутник. – К тому же, он бы и руки поднять не смог после всего сотворенного за сегодня, если бы не черпал энергию у меня.

– Так вы тоже дракон, я угадала.

– Да.

– С одной поправкой, – снова встрял в разговор старших юный шут. – Он Радужный Дракон. И мне кажется, пора заканчивать ходить вокруг да около и поговорить серьезно. Нам нужна ваша помощь. Политика вестников схожа с тактикой выжженной земли. Они готовы умереть, но отмстить. Не думаю, что вы готовы пожертвовать жизнями за чужую месть. Впрочем, как и представители других оракулов. Как и ваш правитель. Поэтому… – он перевел дух и медленно разлепил светло-голубые ресницы: – нам нужна ваша помощь.

– В таком случае, объясните, в чем она будет состоять, и я подумаю над вашим предложением.

Полет перевернул душу. Арно плакал, чего не помнил за собой с детства. Единение было полным. Это сильнее любви, сильнее пика плотского удовольствия в объятьях женщины. Когда они приземлились рядом с речкой, в которой еще не так давно юный шут купал Радужного Дракона, Арно испытал острое чувство потери. У него отняли небо, отняли душу дракона, с которым они почти слились в единое, неделимое существо там, в поднебесье. Но это ощущение испарилось, когда масочник спрыгнул на берег реки, и Рамираттиллатомассикось повернул в его сторону мощную голову на длинной шее. На драконьей морде в свете луны и звезд отчетливо мерцали влажные дорожки. Арно улыбнулся. Поднял руку и стер одну из них большим пальцем руки. Точнее, попытался стереть. И через мгновение осознал, что прикасается не к чешуе, а к коже. Арно попытался отнять руку, но Рамират перехватил его запястье и прижался щекой к раскрытой ладони. Они замерли, неотрывно глядя в глаза друг другу. А потом… масочник первым шагнул навстречу дракону. Но даже тогда, это еще можно было пережить и проигнорировать, если бы Рамират через пару мгновений напряженного диалога взглядов, не качнулся вперед, отсекая все сомнения и…

– Не надо. Мы… спешим, – непослушными губами вымолвил Шлим. И отвел в сторону глаза, чтобы скрыть свое разочарование и не увидеть чужого. В том, что дракон разочарован так же, как и сам масочник, кукловод не сомневался. Он чувствовал. Связь все еще была крепка, все еще жила в них собственной жизнью.

– Да. Ты прав.

Дракон отпустил его запястье и сделал неуверенный шаг назад. И чувство потери, острое, болезненное, вернулось. Шлим почти застонал от разочарования, в последний момент сумев заглушить стон, превратившийся в тяжелый, горький выдох.

– Давай, просто не будем спешить. Сейчас не время и не место. Нам нужно возвращаться…

– Зачем? – Дракон поднял на него печальные глаза, – мы вполне можем провести ночь здесь. А о чем там Ставрас с бабочкой договорится, я и так тебе перескажу.

– Без снаряжения и одеял на холодном берегу? – Скептически протянул масочник.

– У меня под боком будет тепло. Я даже тебя крылом накрою, – глаза Томассо взволнованно заблестели. Окажет или нет?

– Заманчивое предложение, – после непродолжительной паузы откликнулся Арно. Не смог отказать. Дракон самодовольно улыбнулся. И снова утратил человеческий облик.

Томассо не соврал. Драконий бок был горячим, как печка. А под крылом было уютно и тепло. А еще это непередаваемое чувство защищенности, которым с масочником поделился дракон. Они оба быстро провалились в умиротворенный сон.

Утро для Рамирата началось с ехидного комментария Гибискусмилша, который успел умыться и даже окунулся разок в не очень-то теплую воду лесной речки, пока его крылатый спутник беззастенчиво дрых на бережку.

– Знаешь, ты похож на большую кошку.

– Мрау… – раззявив пасть, зевнул блаженствующий дракон, – тогда уж на кота.

Но мосочник проигнорировал дельное замечание.

– Уверен, Корнелиус многое бы отдал, чтобы зарисовать тебя таким, – выдал Арно, разглядывая дракона, который во сне вытянул заднюю левую лапу, а вдоль него левое же крыло, в то время как правая была поджата под живот. А правое крыло распласталось по траве перпендикулярно чешуйчатому телу.

– Неа, – лениво прищурив глаза, отозвался дракон, и тут же сказал, внимательно следя за реакцией собеседника, – такой я только для тебя.

– Оно и заметно. Знаешь, откуда это чувство? – Спросил полуобнаженный масочник, подставляя утреннему солнышку грудь и плечи, влажные после купания. Он теперь тоже щурился от блаженства. Настроение было таким благостным, что просто невозможно, если вспомнить о том, что произошло вчера. Похоже, драконий полет исцелил не только тело, но и душу.

– Это какое же? – Заинтересовался дракон, привстал на всех четырех лапах и потянулся очень по-кошачьи. Арно прыснул в кулак. В глазах его заплясали молодые чертенята. Словно за прошлую ночь он бросил с себя груз лет, что тяготил его с того самого момента, как он остался один с двумя детьми. Теперь его слово отпустило. Масочник расправил плечи и весело подмигнул своему дракону, который от неожиданности застрял на середине потягушек – так засмотрелся. Потом опомнился и принял человеческий облик.

– Так что там с чувствами? – Уточнил Томассо и ворчливо добавил, подобрав с земли куртку масочника, – Накинь, а то простынешь.

– Я же масочник, забыл? У нас совершенно другие болезни.

– Это у вас были совершенно другие болезни. А теперь еще неизвестно… – не сдался дракон.

Арно вздохнул, но подчинился. Посерьезнел и продолжил нить своих рассуждений.

– Пока ты спал, я успел поразмыслить. Взял для примера Алекса и Ставраса. Ты сам говорил, что их отношения для всех – и людей, и драконов, исключение из правил. И кое-что понял о том, на основе чего могли зародиться их чувства. Конечно, сейчас это, действительно, крепкая сердечная привязанность и даже любовь, но изначально… – не видя отклика от своего дракона, масочник замолчал. Ему важна была реакция. Оскорбить, обидеть, оттолкнуть он категорически не хотел.

Томассо медленно кивнул и попросил продолжать. Ему даже стало интересно, до чего там додумался масочник.

– Зная Алекса, не думаю, что он так легко принял свое запечатление, – осторожно продолжил Арно.

– О, да! Ставрас делился впечатлениями, – воодушевился Рамират, припомнив, как ему плакался Радужный почти сразу после запечатления строптивого шута. – Я тебе больше скажу, если бы ваш гениальный мальчик не был ранен… – Он недоговорил, с хитрым прищуром глядя на Арно и тем самым намекая на произошедшее между ними вчера. Но тот кивнул, словно своим мыслям. И снова впился взглядом в лицо Томассо, как будто так и не понял намек.

– Изначально страх потерять друг друга был таким сильным, что вспыхнули чувства. Так как ими точно можно было удержать другого рядом с собой. Сделать своим. Закрепить принадлежность.

– Глупости. Как будто одного запечатления… – убежденно начал Рамират, но осекся. Внимательно всмотрелся в масочника, потом утвердительно произнес: – Ты не о них размышлял, ты о нас.

– На их примере. Ты привык, что любой запечатленный с тобой просто счастлив от мысли, что его избрал дракон.

– Не дракон, а мир. Меня, как бы, тоже никто не спрашивает, – пробормотал Томассо в сторону. Но масочник и эту его реплику проигнорировал.

– Поэтому, для тебя дико, что кто-то может не желать себе такого счастья. И все равно, ты хочешь, чтобы я был твоим. Потому что, когда отталкивает запечатленный, это больно. Теперь я тоже это знаю. Почувствовал на себе.

– Ладно. Со мной все понятно, – холодно рыкнул в его сторону дракон, – а с тобой что? Не помню, чтобы я кого-то там отталкивал.

– Да что ты? – С сарказмом вопросил масочник, – Напомнить, что именно ты…

– Не надо, – Рамират вскинул руку, вспомнив, что в его воспоминаниях Шлим, действительно, мог увидеть весьма нелестные отзывы о представителях своего народа. Так что приходилось признать, что Арно в чем-то прав.

Они помолчали, после чего дракон решил уточнить:

– То есть ты считаешь, что с этим стоит бороться?

– У нас подобные связи не считаются предосудительными. У вас… я так понимаю, тоже. Просто… – кукловод запнулся. Развернулся к Томассо, к которому стоял полу боком, и сделал нерешительный шаг вперед. Рамират не шелохнулся, выжидая, что Шлим скажет дальше. Тот глубоко вздохнул и произнес: – Как уже сказал, я думаю, что не надо спешить. Мы уже не сможем друг без друга. Теперь это очевидно. Поэтому, не думаю, что собственническим чувствам удастся заглушить голос разума.

– Зато его легко смогут заглушить позывы души, – теперь Рамират сделал полшага вперед. Они почти прижались друг к другу. Дыхания перемешались.

– Вчера, это произошло под влиянием момента, – шепотом произнес Арно. – Но если случится еще раз, на трезвую голову…

– Намекаешь, что вчера был пьян мной? – Лукаво посмотрел на него Томассо.

– Полетом, – сурово поправил его Шлим, а потом неожиданно по-мальчишески ухмыльнулся, – и немножко тобой. Но совсем капельку. Кстати, – тут же начал он, прежде чем осчастливленный дракон успел вставить хоть слов, – у меня тут есть еще одна теория о тебе.

– Ну-ка, ну-ка, интересно послушать!

– По-моему, кое-кто так привык, что сам вынужден отвечать за своих подопечных. И я имею в виду не только запечатленных с тобой, но и тех же обитателей Драконьего дома, у которых ты за старшего. Что сейчас, когда они далеко, а я и сам могу позаботиться о нас обоих, ты расслабился и ведешь себя, как мальчишка.

– Знаешь, – сделав вид, что задумался, протянул дракон, – а в этом что-то есть. – И тут же с притворным беспокойством вопросил: – Это плохо?

– Нет, – широко улыбнулся ему Шлим, – мне даже нравится.

Он взъерошил Томассо волосы неосознанным, инстинктивным жестом и замер на середине движения, осознав, что только что сделал. Дракон тоже застыл на середине вздоха и очень внимательно посмотрел на масочника. Потом, когда тот медленно убрал от него руку, проговорил:

– Во всей этой теории, определенно, что-то есть. Но, знаешь, кое-что ты все же упустил.

– Неосознанные порывы, – тихо отозвался Шлим.

– Я бы назвал это одиночеством души и недостатком ласки.

– Да, ты прав. Наверное, надо что-то с этим делать, – неуверенно откликнулся масочник.

– Ты сам сказал, что не будем спешить…