Текст книги "Драконьи танцы на битом стекле (СИ)"

Автор книги: Татьяна Патрикова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 23 страниц)

Часть VI
Танец Смерти и Танец Прощания

15

– В каком месяце ты родился?

– С чего вдруг такой приватный интерес? – Не растерялся шут и скорчил гримасу преувеличенного изумления.

Настоятельница стойко проигнорировала его паясничество. Уже привыкла за время совместного пути. Господину Ригулти в поддержание легенды о телохранителе юного масочника было отказано в чести ехать в одной повозке с леди Имаго. Дракона это не смутило, напротив, по-своему даже обрадовало. Ирайсо сама терпеть не могла ненавистную повозку. Несмотря на годы, глава ордена Серпокрылых предпочла бы путешествовать верхом. Но измена мертвоголовых вынудила придерживаться старых правил и путешествовать до столицы с должным пиететом. Ведь это был первый официальный визит Настоятельницы Оракула Серпокрылых за долгие годы. И ему предшествовало официальное прошение, адресованное напрямую королеве, с просьбой явиться ко двору. Хотя, следует признать, присутствие молодого шута, который не унывал, несмотря на то, что тоже не испытывал восторга от навязанного официозом способа передвижения, несколько сглаживало раздражение. Возможно, именно это толкнуло бабочку на маленькое одолжение, которое она попыталась сделать мальчишке, задав довольно личный вопрос.

– Хочу погадать, – обмолвилась имаго, с отстраненным выражением лица.

– А как же мой дракон?

– Твоим и останется.

– Тогда откуда взяться судьбе, на которой ты могла бы погадать?

– На судьбах не гадают, мальчик. Гадают на кофейной гуще, птичьих потрохах, рунах, картах или как-то иначе. В моем случае я просто назову тебе созвездие Лепидоптера, которое соответствуют месяцу твоего рождения. А дальше посмотрим.

– А если я не хочу знать свою судьбу? Я как-то привык без нее, знаешь ли.

– Поэтому умалчиваешь что-то важное от своего дракона?

Шельм замер. Он, правда, умолчал кое-что. Еще тогда, на привале у реки, когда купал Ставраса и тот блаженствовал напропалую. Так не хотелось портить момент неприятным известием. А потом… потом как-то к слову не пришлось, вот и все. Никаких скрытых мотивов. Вот абсолютно. Ха! Кого он хочет убедить? Только не себя. Именно себя и не получается. В тайне он даже порадовался, что они будут вынужденно разлучены на какое-то время. С того момента, как покинули стены Оракула Серпокрылых, они договорились вести себя предельно осторожно. Тогда их не в чем будет упрекнуть действующей королеве Верлиньи, если тайные посланцы этой суровой барышни все же следят за ними. Следили. Шут засек их в первый же день. Точнее, это Томассо почувствовал слежку. Хорошо, что Ставрас предложил Рамирату и Арно выступить на сутки раньше основного кортежа. Рамират был опытным следопытом в своей человеческой ипостаси. Как потом на очередном привале нашептал Шельму Ставрас, первый человек, с которым Томассо был запечатлен, был лесным охотником. Лучшим не только в своей деревне, но и во всем Драконьем Королевстве. Ландышфуки тут же попытался по своим каналам – привязал к лацкану пиджака Шлима одну из серебряных нитей не Арлекина, а Вольто, – связаться с Арно, чтобы выяснить, что тот думает о следопытских навыках своего дракона, но тот даже разговаривать с ним не стал. И шут, который после встречи с Вестником, неожиданно обнаружил специфический "подарок" таинственного Вольто, прочитал в душе соплеменника смятение. Арно уже знал от своего дракона об истоках его таланта, и это будило в масочнике весьма противоречивые чувства. Дружеская ревность? Ох! Лучше бы не лезть во все это. Как будто Шельму мало их со Ставрасаом собственных разногласий. Зато, похоже, что теперь этот проклятый дар – беспрепятственно читать в судьбах соплеменников, останется с ним навсегда. Почему он посчитал его проклятьем? Потому что были свежи воспоминания о том холоде, который сковал сердце юной масочницы, назвавшейся Мрачным Вестником. Грустно. Так вот, он не солгал, но умолчал кое-что. Не потому что опасался, что вспыхнет недоверие. А потому, что не хотел, чтоб Ставрас бросил все и умчался обратно в Драконье королевство.

Шут поднял глаза на выжидающе смотрящую на него имаго. Женщина не улыбалась. Просто ждала, что он скажет.

– У меня есть двоюродный брат. И у него тоже не так давно появился свой дракон.

– С ним что-то случилось?

– Он сбежал со своим другом и двумя малолетними драконами.

– Зачем?

– На войну.

– Но ты можешь его найти или твой радужный друг может.

– Нет. Он… – Шельм только собирался объяснить, как в стену повозки постучали и в окно заглянул Ставрас, свесившийся со своего великолепного скакуна.

– Ну что, не возникло еще желание проветриться? – Весело вопросил лекарь. И как-то не ожидал, что ему ответят хмурым взглядом.

– Не сейчас. – Прозвучало довольно резко. Но у Шельма в тот момент даже ладони вспотели. Он сам не смог бы себе объяснить, почему так разволновался. Ведь не в проказах Тая дело! Или все же в них?

Ригулти независимо тряхнул головой и через пару мгновений ускакал прочь, оставив далеко позади и повозку, и бабочек на их обычных лошадках.

– Великолепный у твоего друга конь, – заметила Ирайсо небрежно.

– Кровавый арбогаст. До того, как ваш мир принял нас, именно такие, как Шелест, уносили души масочников за пределы мира, – хрипло откликнулся шут.

– Интересная форма религии.

– Нет, – Шельм тряхнул головой, отбросив со лба светло-голубую челку, – это не религия, это данность. Никаких мифов и легенд, только голая правда.

– Тем интереснее понять, почему ты не хочешь рассказать Радужному о своем брате?

– Он использовал магию маски.

– Догадываюсь. Раз он твой брат, то такой же масочник, как и ты.

– Драконы пока не знают, что мы так можем.

– Что-то особенное? – На лице Настоятельницы Серпокрылых не дрогнул ни единый мускул. Женщина никак не проявила своего любопытства. Шельм с легкостью мог бы промолчать или уйти от ответа, и даже попытался это сделать. Закусил губу, так что она побелела, но не до крови. Прикрыл глаза ладонью. Но потом хмыкнул и прошептал:

– И почему я с тобой откровенничаю? Как будто больше не с кем!

– Я умею слушать. Более того, чтобы читать судьбы на уровне полновесной имаго, нужно сначала научиться заглядывать в души. Кроме того, и это, самое простое объяснение, откровенничать с незнакомцем проще.

– С опасным незнакомцем небезопасно.

– Только в том случае, если он сильнее тебя. Но из нас двоих это ты, кого стоит по-настоящему опасаться.

– Тем больше соблазн меня прижучить, разве не так?

– Так. Но впервые за многие годы Оракул Серпокрылых не хочет войны. Нам дорог тот устой жизни в нашем королевстве, который есть сейчас. С вашим приходом все изменилось. Пока есть возможность, я хочу затормозить эти перемены. Возможно, если вы разделите наши усилия, их удастся полностью остановить.

– И что потом? Полная изоляция, как до этого?

– Вряд ли это получится. Но мы постараемся как можно реже соприкасаться с представителями вашего народа и драконами. Те перемены, которые вы с собой несете, погубят Судьбу, в которую мы верим – прирученную, предсказуемую. И превратят ее в нечто неуправляемое.

– Так вот, оказывается, чего ты боишься, бабочка, – хмыкнул шут.

– Да. Теперь твой черед. Чего боишься ты?

Ставрас чувствовал себя скверно. Шелест разделял его настроение. С мальчишкой-масочником творилось что-то странное, вот уже третий день. Словно черная кошка между ними пробежала. Но где в глухих лесах взяться этой наглой твари? Не придумав ничего лучше, Ригулти связался с Томассо, который вместе со своим масочником уже подъезжал к Сасакия Чаронде.

"Как там успехи?"

"Скачем", – с подозрительной лаконичностью откликнулся Томассо.

"Эр говорит, что они с Маком встретят вас сразу за воротами".

"Не сомневаюсь в молодом Эрнестримомлильсе. Ты повторяешься, Радужный. Что-то произошло с твоим голубоволосым".

"Произошло", – неохотно признался Ставрас, – "Спроси у Арно, что Шельм может от меня скрывать. По-моему, это какие-то их масочные штучки".

"Дай мне полчаса. Мы уже перед воротами".

После этого мысленный разговор с Томассо прервался. Вересковый Шелест, как мог, пытался поддержать друга. Теплая волна, которая прилетела от арбогаста к лекарю, вынудила губы Ствраса невольно расползтись в улыбке. А потом Шелест отчетливо передал своему седоку весть о том, что их пытаются догнать, поэтому он так замедлил шаг и настоящей скачки, увы, уже не получится.

– И почему бы раньше не согласится прокатиться? – Удрученно вопросил лекарь, не скрывая своего недовольства. Шелесту пришлось притормозить, чтобы масочник смог нагнать их верхом на лошадке, экспроприированной у одной из юный куколок.

– Просто излил душу Бронтехью и понял, что зря боялся признаться. – Шельм подозрительно по-шутовски усмехнулся. Криво и с подковыркой.

Ставрас напрягся. Знал он такие ухмылочки. Добра от них не жди.

– В общем, – они оба придержали коней, и те замерли бок о бок. Шелест разочарованно всхрапнул. Только, понимаешь, настроился на свист в ушах и встречный ветер, а тут досадная задержка. Но с его стороны это было единственное проявление недовольства. Ставрас внимательно всматривался в лицо своего шута. Тот глубоко вздохнул и продолжил: – Тай втянул всю компашку в сомнительную авантюру. Но теперь, пока они не встретят кого-нибудь из ваших или кого-нибудь из наших, мы оба вряд ли их найдем. Последний раз я засек их, когда они явно топали в сторону границы, но…

– Но? – Ригулти уже понял, что новость хуже некуда. Если шут сказал "компашка", значит, Савелием все не ограничилось. А кто у нас там еще без пригляда остался? Со стороны драконов только Бим и Бом подходили, хотя, имелись еще Сапфира и Руби. Но те вряд ли покинули бы Рокси. Но лекарь решил понадеяться на лучшее и убедил себя, что мог и ошибиться. Именно в этот момент с Радужным связался Томассо.

"Эти мелкие шельмецы сбежали!"

"Я уже в курсе. Что говорит Мак?".

"Что Эр только на четвертый день раскололся. Так что у малышни было предостаточно форы. Сходу их искать не стали, потому что по официальной версии Тай увязался за Мятой, которая отправилась знакомить Донта с матерью, и потащил с собой за компанию Савелия. Под могильный холм, ты же понимаешь?".

"А что говорит бывшая жена Арно?"

"Что они у нее были. Только это не она говорит, это…"

"Ее новый супруг через Мака пересказывает, как я понимаю. У палачей свои способы связи, так? Что еще?"

"Знаешь, Мак не уверен, может, твой мальчишка знает больше?"

"Сейчас узнаю", – Бросил Ставрас и снова переключил все свое внимание на шута, который наблюдал за проплывающими над ними облаками с преувеличенно вдохновленным видом.

– Давай только честно. Сердиться я не буду и…

– Будешь, – убежденно обронил Шельм и посмотрел на лекаря со смешанным чувством печали и облегчения, которое без труда читалось в ультрамариновых глазах.

– Ладно. Буду. Но не потому, что они вот так убежали и подвергают себя опасности, я правильно понял?

– Все дело не в том, что они убежали, а в том, как им удалось скрыться от нас… да и вообще от всех остальных. Тай… он Арлекин… – Шельм замялся.

– Я помню, – осторожно подстегнул масочника драконий лекарь. Наклонился, протянул руку и положил ладонь на бедро шута, чья лошадь стояла смирно, но отчаянно стегала по темно-коричневым бокам черным хвостом. Шут долго молчал, отрешенно смотря на его пальцы на своем бедре, тогда лекарь попробовал снова, – Это как-то связано с магией маски или есть какой-то особой техника Икуф?

Шут тяжело вздохнул и начал говорить.

– Считается, что на такое способны только палачи. Ты же понимаешь, что они не только карают провинившихся, но и при необходимости исполняют, ну скажем так, роль охотников за масками.

– Кажется, начинаю понимать.

– Но если, предположим, нарушитель арлекин и при этом еще и марионеточник – одна из сильнейших комбинаций, как ты понимаешь, то может раскинуть сеть на много миль вокруг своего убежища и так просто через подобный кордон незамеченным не пройти.

– Но не палачу.

– У них есть… особое умение.

– И?

– И Тай никогда бы не смог его воспроизвести, если бы…

– Он не сын своего отца? – Догадался Ставрас. И был обескуражен, когда шут сначала изумленно замер, потому возмущенно вскричал.

– Что? Нет! Ты о чем вообще?

– Ну, я подумал, что его мать, Доктор Чума, которая из-за старшинства маски априори выше по статусу его отца, могла и загулять… – лекарь попытался осторожно пояснить ход своих мыслей, но Шельм даже слушать не стал. Отмахнулся.

– Глупости. Ты просто так и не удосужился поближе ее узнать. Она хорошая жена и мать. Тут дело в драконах.

– Постой… Томассо сказал, что они исчезли вместе с Лием. Хорошо, я допускаю, что уволокли с собой малышку, но… драконы?

– Малышку они как раз оставили. А вот Бима с Бомом прихватили. Никому не пришло в голову следить за ними, когда Гиня и Мур ушли в Сасакия Чаронде. Драконыши ведь дружно пообещали, что не последуют за ними.

– Так… – протянул ошеломленный драконий лекарь, запустил пятерню в волосы на затылке и, не осознавая, что делает, с силой дернул.

Шут ждал, что он теперь скажет. Не дождался. Зато обратил внимание, что взгляд Ставраса словно остекленел. И сразу догадался – дракон говорит с кем-то на расстоянии. В этот момент их догнали отставшие бабочки. Ирайсо Бронтехью потребовала остановить повозку, в которой путешествовала. И лично приблизилась к восседающим на своих скакунах мужчинам. Взгляд ее поначалу был прикован к Шелесту. Необычный конь появился в Оракуле из ниоткуда. После рассказа шута такое внезапное появление легко объяснялось, но это не снижало любопытство, которое вызывало красногривое создание. Арбогаст встретился взглядом с женщиной, и та поняла, что ее любопытство было неуместно. Смотреть в эти черные бездны небезопасно, особенно той, кто верит в судьбу. Какой бы сильной не была ее вера, она может пошатнуться от того, что имаго может увидеть в этой притягательной глубине. И настоятельница нашла в себе силы отвернуться и поднять глаза на Ставраса и Шельма. Она обратилась к шуту:

– Ты все ему рассказал?

– Еще не все.

– Мы выбиваемся из графика.

– Мы вас нагоним, – отрезал лекарь, не глядя.

– Не думаю, что это хороший вариант, – мягко обронила женщина.

Лекарь перевел на нее взгляд.

– Что-то изменилось, пока нас не было?

– Меня нашел почтовый голубь. Особая парода. Им крылья с самого вылупления перетягивают нитями судьбы. Они всегда находят тех, кого ищут. Даже… ну скажем так, на том свете.

– Серьезные птички, – заинтересованно хмыкнул шут.

– Что в послании? – Спросил лекарь.

Но Ирайсо ответила не сразу. Посмотрела на его голубоволосого спутника и озвучила встречный вопрос:

– Сколько, по твоим прикидкам, под личиной Вестника может скрываться масочников?

– Трое. Может быть, четверо. Я читал ее душу, но о своих спутниках она на тот момент не вспоминала. Возможно, потому что боль, что остудила сердце, с ними не связана.

– Их четверо. Один из них мужчина.

– У тебя очень серьезные осведомители.

– Таких голубей еще называют королевскими посланниками, – негромко обронила Ирайсо.

Шут сориентировался первым. Нахмурился, подобрался.

– Насколько все плохо?

– Королева в их власти.

– А что с королем?

– Год назад им стал тот, кто в тайне изображал вестника.

– И вы прохлопали такое?! – Вскричал шут, который уже собирался пришпорить коня, но его остановил Ставрас, перехватив уздечку, и обратился к имаго:

– От кого прилетело письмо?

– От младшего сына королевы. Мальчик живет в некотором отдалении от основной резиденции. Вы же знаете, что наш трон наследуется по женской линии.

– О, да, – с сарказмом протянул все еще не угомонившийся Шельм, – у вас все тут… так по-женски. Какого рожна она потащила в свою койку человека, о котором ничего не выяснила заранее?

– Поправь меня, если я ошибусь, с вашими нитями и способностью влиять на память, что проверяй, что нет?

– Не надо бла-бла, – рассерженный шут сделал жест рукой, то сжимая ладонь с прямыми пальцами, то разжимая. – Я на такое способен, потому что моя маска может примерить на себя роль любой другой. Даже низшей.

– Мне казалось, что ты не один такой арлекин. Или наши сведения о вас еще более поверхностные?

Шут замялся. Потом вспомнил, как откровенничал перед этой женщиной еще совсем недавно. И что теперь они все в одной лодке. Поэтому произнес уже не так экспрессивно:

– Да, я арлекин. Но кроме этого еще и Вольто.

– Допустим. Но почему не может быть второго такого?

– Да, потому что я… – запальчиво начал Шельм и резко замолчал. А ведь, действительно, почему нет? Он родился двадцать лет назад. И он совершенно определенно первый Вольто в этом мире, но за это время могли родиться и другие. И если это так, что тогда?

16

Они не собирались пробираться к границе. Даже в мыслях не имели. Хотя, Тай и заикнулся было о небольшой авантюре, но Лий его быстро осадил. В последнее время Савелий сильной изменился. Стал вести себя с масочником более уверенно. И тот теперь и сам не знал радоваться ему или огорчатся, что, наконец, удалось расшевелить этого мальчишку. Все оказалось проще, чем могло быть. Родители, как узнали, что сыну выпала счастливая карта, принялись наседать на бедолагу. И так обработали, что Савелий смирился с мыслью, что надо сидеть тише воды, ниже травы, и во всем потворствовать богатенькому приятелю. Под последним подразумевался, конечно же, младший Икуф. Но Белоголовникфуки не зря получил от предков маску арлекина. Сумел вывести Лия на чистую воду. Так что теперь оба парня увлеченно наверстывали упущенное. Их отношения изменились. Теперь Лий, несмотря на то, что магически никак не мог составить арлекину конкуренцию, регулярно и довольно резко высказывался против различный авантюрных поползновений неугомонного масочника. И, несмотря на то, что Тай неизменно спорил с ним до хрипоты, арлекин, как не странно, прислушивался к мнению товарища. К тому же Бим и Бом были непреклонны. Молодые драконы пообещали Гине и Муру, что не последуют за ними. И были намерены сдержать данное старшим слово, но обстоятельства сложились так, как никто из них предположить не мог.

Идея была проста. И исходила она, как не странно, от Бома. Черный дракон предложил прогуляться до Драконьих гор. У масочников, конечно, интересно, но почему бы не показать Таю и Лию место, где когда-то было кладбище мертвых драконьих яиц, пока их все не перетаскали в Драконарий и не превратили в сад камней. Тут уж оживился Тай, которому тоже на месте не сиделось, и припомнил, что ему рассказывал Шельм о том, как путешествовал со Ставрасом и Веровеком. Лий не смог придумать достойный аргументов, чтобы их отговорить. Более того Таша, а свою маленькую дракошу они никак иначе теперь не называли, одобрила их решение. Причем несмотря на малый срок жизни у нее нашлись свои аргументы.

"А если там новые кладки появились?" – Спросила она у обоих мальчишек, когда они наперебой пересказали ей свой план. Тай быстро сдался и забросил все поползновения в сторону границы с Верлиньей и сам загорелся идеей небольшого и относительно безопасного путешествия к Драконьим Горам.

До этого они так старательно приучали Ташу к человеческой речи, что теперь малышка понимала их даже лучше, чем Бим с Бомом. Все дело в том, что бронзового и черного обучали Гиня и Мур, который, увы, были взрослыми и с подростковыми словечками и выраженьицами были знакомы крайне поверхностно. А вот Тай и Лий разговаривали, порой, исключительно на языке, понятном им одним. Правда, теперь, сдружившись с ними, драконы быстро наверстывали упущенное, но это уже не так важно. Суть в том, что идея малой спасательной операции приглянулась мальчишкам еще больше. Ведь с того момента, как окаменелые кладки были перенесены в Драконарий, в горах, действительно, могли появиться новые. Мало ли там обитает диких драконов? То-то и оно, что немало. А среди таких крылатых каждый второй неудавшийся родитель, которому и дела нет, вылупятся его детеныши или так и обратятся в твердый камень. Но ребята опасались, что, если о походе узнает кто-то из взрослых, их могут посадить под замок, – что вряд ли. Или, что вероятнее, – могут всучить какого-нибудь официального сопровождающего. Например, Вольфа. Хотя, последнее маловероятно. После того, как очнулась юная бабочка, старший сын Арно Шлима большую часть времени проводил у постели Вивьен Мольтс. И, похоже, имаго, о чудо, для подлинной жрицы-бабочки была поразительно благосклонна к Тарталья. Тай даже заволновался. И успел переговорить на этот счет с Тилем, королевским драконом, с которым связался через Бима. Уж больно волновало Белоголовника, как к сближению Вивьен и Вольфа отнесется Рамират. От Томаса по драконьей почте, если можно так назвать мысленную связь между драконами, прилетело благословение. Но при этом коварный бронзовый не преминул передать для молодого Чебрецмилша предупреждение, что у леди-бабочки могут быть свои, тайные мотивы. Вольф не стал отмахиваться от слов Рамирата, переданных ему Таем. Хмыкнул, прищурился и обронил, обращаясь к Арлекину:

– Думаешь, я не знаю? Но в эту игру можно играть вдвоем.

– О! А ты, никак, суженную себе нашел, а, Тарталья? – весело осклабился Белоголовникфуки.

– Все может быть, – неопределенно отозвался Шлим и ушел навестить свою ненаглядную бабочку.

– Да уж, с такими барышнями, никакой дракон не нужен, – бросил ему в спину Тай, не особо надеясь, что будет услышан.

– Не согласен, – обернувшись через плечо, подмигнул ему Вольф, – твой дракон никогда не будет играть против тебя, если он, действительно, твой. Но, как говорится, лучше голубь в рукаве, чем дракон в небе.

На прощание они обменялись понимающими ухмылками, и уже вечером Тай вместе с Савелием под присмотром Донта и Мяты отправились под холм, в гости к палачам. Бим и Бом прилетели за ними прямо туда. Приземлились в небольшой рощице среди могильных деревьев и тотемных цветков и поднялись в небо на рассвете, как только Тай и Лий забрались им на спины. Теперь Бим и Бом уже так выросли, что с легкостью могли поднять на своих крыльях и нести по воздуху несколько часов двух не самых крупных мальчишек. Они отправились к Драконьим горам. В противоположную от границы с Верлиньей сторону. Перемещаться в пространстве никому из них не хотелось. Это ведь была увеселительная прогулка, так? Поэтому они просто летели, то и дело болтая через Ташу, которая осталась в доме Икуф, но держала связь и с масочником, и с человеком. Так что с этим проблем не возникло.

Они покружили над Болотами, где около года назад плутали Шельм, Ставрас и Веровек. Приземлиться так и не решились. Зато дружно проголосовали за предложение Тая остановится на ночь в Болотных Кочках. Небольшом селе, на подступах к горам, где так же останавливались Шельм, Ставрас и Веровек. И Ландишфуки рассказывал об этом двоюродному брату. А наглости тому, как и любому Арлекину, было, как говорится, не занимать. Так что на закате на подворье к деду Михею заявились трое – Тай, Лий и Бом. Бим спрятался за околицей. Так как Савелию, как самому благоразумному, все же удалось убедить неугомонную троицу, что сразу так шокировать совершенно незнакомого человека как-то не с руки. Поэтому черный дракон, который не умел притворяться человеком, временно затихарился.

Но встретили их совсем не так гостеприимно, как они рассчитывали. Михея дом не оказалось. Дверь им открыла молодая девушка, в которой Тай опознал Маришку. Только рот открыл, чтобы с широкой улыбкой поприветствовать по-арлекиньи, как девчонка растолкала их с Савелием и вышла на крыльцо, плотно прикрыв за собой дверь. Одета она была подозрительно по-походному.

– Кто такие? – Грубо вопросила она, поправляла перевязь с легким мечом за спиной. И не дав Арлекину хоть слово вставить, тут же продолжила: – судя по расцветке, от одного голубоволосого.

– Шельм мой двоюродный брат, а это… – все еще улыбался, попытался представиться Тай, только указал на Савелия, как девушка нетерпеливо отмахнулась от них.

– Не до вас сейчас. У нас снова ребенка украли. Все на поиски отправились. Говорят, что дракон какой-то повадился в округе детей воровать.

– Нет! – Вскричал прятавшийся за спинами старших ребят Бим, – Никто из нас… – начал он, но осекся, когда поймал на себе цепкий и внимательный взгляд Маришки.

– Так, – хрипло выдавила из себя дрконоборка. Осмотрела всех троих с ног до головы и остановилась на Тае, – а теперь быстро, но максимально подробно. И без этих ваших… – она сделала рукой круговое движение, – шуточек-прибауточек, а то я помню, как твой братец с дядей Михеем разговаривал. Умеет.

– И не только с ним, – весело подмигнул девушке Тай.

Та прищурилась.

– И про Радужного знаешь?

– Я Арлекин, как и он, прекрасная леди, – пропел масочник и попытался склониться в изысканном поклоне, за что и получил подзатыльник. – Эй! – обиженно обернулся он на Савелия, но тут же нашелся и засиял белозубой улыбкой: – не ревнуй, любимый.

– И в мыслях не держу, – фыркнув, бросил тот, – просто тебя же просили, без шуточек и прочих ужимок. А то я тоже вашу арлекинью братию уже знаю.

– А ты, по ходу, не из этих? – спросила у него Маришка.

– Нет. Я человек. Просто мы с ним на одного дракона запечатлены.

Взгляд девушки тут же метнулся к Биму.

– Не на меня, – поспешил сказать тот, – Я с Муравьедом запечатлен. Ты его как кузнеца знаешь. Он рассказывал об этом месте, – смущенно поведал драконыш.

– А на заднем дворе у вас Бом прячется, он черный, так что в человека, о чем тебе, как драконоборке, должно быть известно, превращаться не может. – Вставил Тай, заговоривший деловым и даже жестким тоном. Если девушка не соврала, и какой-то дракон, действительно, похитил человеческого ребенка… или кто-то двуногий намеренно пытается очернить в глазах людей крылатого, нужно срочно что-то с этим делать. Например, вместо того, чтобы отдохнуть после долгого перелета, отправится вместе с селянами на поиски. Не помешает осмотреть округу с высоты.

– Так он ваш?

– Нет, он Гини, – ответил за масчоника Лий, – то есть…

– Гиацинта. Масочника. Коломбина, кажется? – Перебила его Маришка и посмотрела на Тая, – Твой брат немного рассказывал про эту вашу классификацию по маскам.

– Ладно. Раз мы разобрались, – откашлялся Лий, – мы хотели бы помочь с поисками. Не верю, что это мог сделать дракон.

– Ты забываешь, что рядом горы. Это мог быть кто-то из диких.

– Да, но…

– Не мог, – убежденно и отчаянно вклинился в их диалог Бим.

– Ладно, – примирительно, но не очень уверенно, откликнулась Маришка, покосившись на юного бронзового, – вы полетите на драконах? – уточнила она у парней. Те синхронно кивнули. Тогда драконоборка еще внимательнее посмотрела на Тая, – у тебя такие же нити, как у Шельма, да? Ими как-то можно… облегчить поиски?

– Никогда не пробовал, но сделаю все, что смогу, – очень серьезно, без ужимок, откликнулся тот. – Кто хоть пропал, мальчик, девочка? Лет сколько?

– Пять. Мальчик. Сынишка Сеньки пахаря и Матрены.

– Ясно. Значит, будем искать. Ты там только если что, с земли сигнализируй… хотя, – Тай спохватился. Окинул девушку оценивающим взглядом, но прежде, чем успел рот открыть, вмешался Бим.

– Не потянем, – отрицательно покачал головой Бим, – мы и вас-то двоих еле тащим. Не зря же трижды привалы устраивали, пока сюда летели.

– Да я вообще-то не по этому поводу прекрасную незнакомку рассматриваю, – расплылся в арлекиньей улыбочке Тай. И состроил самое невинное выражение лица, на которое только был способен, – хочу к тебе одну из ниточек своих привязать, как ты на это смотришь?

Маришка явно напряглась от такого предложения. Но сразу отказываться не стала.

– И что это даст?

– Будем связаны напрямую. Ты мне, я тебе.

– А не только я тебе, а ты ничего?

– Фи, мадам, откуда столько недоверия к скромному, простому парню…

– Даром, что масочнику. – Припечатал Мришка.

Но тут вмешался Лий.

– Я поручусь за него. Ты настоящая драконоборка или просто их потомок и тебя так и не посвятили?

– Посвятили, – медленно произнесла девушка. Светловолосый спутник масочника, который в первый момент показался ей самым неприметным в этой компании, проявил себя с неожиданной стороны. Что такому, как он, может быть известно про обычаи драконоборцев? И откуда он мог узнать о Посвящении?

– Тогда… – негромко произнес Лий, а потом выхватил из-за пояса один короткий тонкий кинжал, которые прихватил с собой в поход, и полоснул себя по раскрытой ладони левой руки.

Тай дернулся, но остался стоять, когда встретился со взглядом своего человека. Тот снова посмотрел на драконоборку. Та шагнула к нему, обхватила пальцами запястье и поднесла порезанную ладонь к губам, развернув к себе пальцами. А потом… подула, сложив губы трубочкой. Хотя Тай, по незнанию, до последнего думал, что слизнет кровь. Вместе с потоком воздухами с губ девушки сорвались какие-то сверкающие искорки. Осели на открытой ране, перемешались с коровью. И порез – прямая, кровавая линия, начал изменяться, превратившись в замысловатый контур, напоминающий по форме стилизованную, геральдическую лилию.

– Что это? – Тай даже не пытался скрыть волнения в голосе. Он обращался к обоим – и к Маришке, и к Савелию.

– Клятва на крови. – Ответила ему девушка и распрямилась, отпустив руку светловолосого юноши. – Можешь вязать свою нить. Если не сдержишь свое обещание, твой друг умрет.

– Дурак! Зачем было… – накинулся на Лия Тай, схватил за грудки, но тот ответил потрясающе глубоким, блестящим взглядом. Улыбнулся, словно не живой, и хрипло поведал:

– Мой дедушка умер, когда мне было семь. До этого он нас с сестрой часто к себе забирал, хотя мать была против. И всячески пыталась его отвадить. Он не нравился отцу, потому что… – парнишка закусил губу. Помолчал, но заставил себе закончить откровение, – был благородным и честным. Ему претили их с матерью методы наживаться на чужом и эта нездоровая зависть к тем, кому в этой жизни повезло, как они считали, больше… А еще он был драконоборцем. Но мама такой не была и пыталась научить нас презирать его за наивную веру в лучшее и благородство, как таковое. Но я… я любил деда. И он многому успел меня научить. А потом рассказал, где найти сокровище, когда его не станет. И я нашел… – закончил он шепотом.

– И что было сокровищем?

– История рода и родовое оружие, – ответила за Савелия Маришка. – Это давний обычай. Если последний из посвященных рода не может напрямую посвятить младшего в роду, он оставляет ему послание и силу, запечатанную в особом месте. Как только мальчик или девочка, что случается реже, находит нужное место и особым тайным словом вскрывает тайник, в него вселяется дух предка-родоначальника и нужные знания приходят сами собой.