Текст книги "Сирень (СИ)"
Автор книги: Татьяна Наганова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц)
Пока я беседовал с громилой у входа, в баре еще царила привычная для него атмосфера: громкая блатная беседа, хохот, пошлые шуточки и тюканье боков гранёных стаканов. Но стоило мне гордо направиться к бармену, как по мне скользнули с десяток пар глаз, в секундную тихую паузу. Раздались негромкие презрительные хмыканья, смешки и даже колкие фразы в мой адрес. Самое безобидное – «опа, наёмыш нарисовался!». Но это можно проглотить. Со скрипом, но смолчать и проглотить.
За длинной барной стойкой сидел только один скучающий лохматый бородач, с виду обычный городской бомж. Подперев щеку он, сонными глазами смотрел на пустой замутнённый стеклянный стакан. Опустившийся сталкер, пропивший все деньги и снаряжение. Странно, что его пустили в бар и поят. Из жалости, что ли? С этим товарищем сейчас бесполезно говорить, а лучше сразу подойти к постоянному человеку в баре – Букмекеру. Хмурый крепкий мужик в кожаной безрукавке, поверх светло-серой рубашки, стоял за стойкой, записывая что-то в обычную зелёную тетрадь, склонившись над ней. Седая щетина скоро перерастёт в недлинную бороду, но, похоже, не сильно волнует своего хозяина. На правом глазу чёрная повязка, в пиратском стиле, а щеки от границы подбритых волос и до широкого подбородка, расчерчивает глубокий кривой старый шрам. У хозяина «Хуторка» не менее устрашающий вид, чем у его охранника. Но как бы Букмекер не выглядел отталкивающе, мне надо с ним поговорить.
Подвинув высокий стул без спинки, я сел на него, положив ладони на чистую лакированную столешницу. Гадкое хихиканье за спиной возвращалось в привычное русло: гости бара быстро теряли ко мне интерес, вспоминали тему своего разговора, спора или прерванного анекдота. По струнам гитары мелодично прошлись пальцами, и парнишка затянул известную песню из советского фильма «Белое солнце пустыни»:
– Ваше благородие, госпожа разлука. Мы с тобой родня давно, вот такая штука. Письмецо в конверте, погоди, не рви! Не везёт мне в смерти, повезёт в любви…
Хозяин бара с видной неохотой закрыл тетрадь, убрал её под стойку и подрулил ко мне.
– Чего заказывать будешь, наёмник? Ассортимент богатый, – Букмекер кивнул себе за спину на широкий стеллаж с разнообразной выпивкой и посудой. На электрической плите, пыхтела пузатая кастрюля, гремя подрыгивающей крышкой. Ароматы пробуждали аппетит, потому как я воздержался сегодня от завтрака, но всё же отказался от заказа. Я не пировать сюда пришёл.
– Мне нужно разыскать одного сталкера, – я окинул оценивающим взглядом полки с алкоголем, невольно вспомнив про свои драгоценные бутылочки, – его зовут Гефест. Рост, под два метра, телосложение атлетическое. Волосы угольно-чёрные, носит густую бороду. Брови под манер Брежнева, левая рассечена. Голос как у Джигурды. На правой руке отсутствует безымянный палец по вторую фалангу.
Не уверен, что Букмекер внимательно слушал меня. Стоял передо мной, но часто поглядывал единственным глазом по сторонам. Да и на обветренной красной физиономии стойко держалось скучающее выражение. Мелодия гитары и пение стали чуть громче. Парень бродил по бару, не прерывая свой концерт:
– …девять граммов в сердце, постой, не зови. Не везёт мне в смерти, повезёт в любви!..
– Может водки? – Взгляд бармена остановился, наконец, на мне. – Коньяку? Ликёра? Виски?
– Нет, спасибо, я на службе… – Сквозь зубы процедил я. Распаляешься тут перед ним, вспоминаешь детально описание Гефеста, а он тупо игнорирует тебя! Своё бухло второсортное толкает. Ладно, только спокойствие!
– Бармен! – Слева о барную стойку хлопнула ладонь, – повтори нам, а?!
– Минуту, – Букмекер развернувшись к стеллажу, пробежался пальцами по бутылками и схватил одну длинную с прозрачной алкогольной жидкостью. Поставив её на прилавок, перед хмельным посетителем в старом сером комбинезоне, явно с чужого плеча, одноглазый шагнул к деревянному шкафчику, с двойными дверками. Приоткрыв одну, он выудил трехлитровую банку с солёными огурцами и помидорами, а затем палку копчёной колбасы, и банку шпрот. Выловив несколько сочных помидорок и огурчиков из рассола, Букмекер разложил их на принесённую клиентом широкую тарелку. Рядом положил шпроты и сверху колбасу. Довольный покупатель, сунул хозяину бара пару крупных купюр и, затолкав бутылку в карман куртки, осторожно, двумя руками схватил тарелку с едой. Не пересчитывая деньги, бармен убрал их в маленькую сумку на поясе, звонко застегнув молнию.
– …перестаньте черти клясться на крови! Не везёт мне в смерти, повезёт в любви. Не везёт мне в смерти… повезёт в любви!
Гитара замолчала, а певца наградили одобрительными возгласами и вялыми аплодисментами. Букмекер вернулся ко мне.
– Уверен? – Он криво усмехнулся, отчего его шрам будто вошёл глубже в лицо, – для тебя скидку сделаю. Тут не часто наёмники появляются.
– Я на службе не пью, – тише и строже проговорил я. Почему нельзя просто мне ответить, видел или нет Гефеста? Чего время тянет?
– Боишься опьянеть, наёмыш? – Бородатый мужик в сером рваном пыльнике беззвучно рассмеялся, поворачиваясь ко мне, демонстрируя поистине ночной кошмар дантиста.
– Я на службе не пью!.. – Инстинктивно дёрнулся назад, почуяв смрад стойкого перегара от соседа. Лучше бы ты дальше сидел медитировал над стаканом!
– Тогда я покажу тебе нечто такое, чему я научился на Байкале в 1978 году! – распрямившись, мужик шумно шмыгнул носом и покачнулся на неустойчивом стуле, – я работал с человеком, которого звали Федька Блинов. Можно сказать, учился у него. Думаю, Федька Блинов, был лучшим дровосеком в мире. Его укусила какая-то муха в лесу, и врачи кололи его самыми разными антибиотиками, но ни что ему не помогло. Федька скопытился за две недели, с раздутым фиолетовым горлом. Я хочу показать тебе то, чему научился у местных жителей, у которых я жил. Местная водяра была убойной штукой. Только глотнёшь, еще не успеешь почувствовать, как он стекает вниз до желудка, а ты уже валяешься свежим трупом на полу. А местные жители пили её как компот! И пьяных почти не было! И от похмелья никто не страдал!.. Бармен, подай мне две дольки лимона.
Хмыкнув, Букмекер нырнул под стойку и вытащил из недр яркий жёлтый лимон, размером с теннисный мяч. Повертев в пальцах острый кухонный нож, одноглазый легко и просто покромсал цитрус на четыре равные дольки набитой рукой мастера. Положил их рядком на чистое блюдечко и подвинул к пьяному странному мужику. Тот с торжественным вызовом, скрестив руки на груди, смотрел на меня из-под густых бровей. Я переводил взгляд с него и на блюдечко, усердно пытаясь понять, что происходит. Зачем этот тип рассказывал мне о печальной судьбе дровосека Феди и какое он имеет отношение к лимону? Бомж-сталкер понял мой вопрошающий взгляд по-своему. Взяв одну дольку лимона, он запрокинул голову и поднёс её к лицу. У меня появилось нехорошее предчувствие.
– Ты на столько занят своими глазами, что не чувствуешь, что течёт тебе в горло. Такой вот секрет раскрыли мне мест… – мужик сжал в пальцах дольку, щедро влив в левый глаз лимонный сок. Заорав дурным нечеловеческим голосом, он взмахнул руками, швырнув дольку в сторону, попав ей по макушке зазевавшегося гитариста. Стул не выдержал таких телодвижений сидящего, и опрокинулся назад. Пьяный сталкер, оказавшись в лежачем положении, зажал лицо ладонями и принялся, подвывая, кататься по полу, словно хотел сбить с себя пламя. Я в ужасе вскочил, не зная, что предпринять, как помочь мученику своего идиотизма.
– Мой гла-а-а-аз! – Голосил он, извиваясь ужом на полу, – сукаипаная, мой глаз!!!
Я с мольбой повернулся к хозяину «Хуторка», а тот, будто не происходит ничего ужасного, наблюдал за любителем лимонных капель, привалившись к столешнице.
– Ну, так что? Точно не хочешь выпить? – Буднично спросил он у меня, – а настойки моей брусничной дерябнешь? Она у меня знаешь, какая сладкая! Как сок!
Я быстро замотал головой, в шоковом состоянии. Похоже, только меня серьёзно беспокоило здоровье пострадавшего сталкера. Все остальные присутствующие в баре с любопытством и хохотом смотрели за конвульсиями бедняги на полу. Неужели их веселит его страдание?! Что за люди?! Пока я отыскивал хоть толику сочувствия в глазах посетителей, пьяный сталкер вдруг затих… Неужели?.. нет, от простого лимона он же не мог!.. Он!.. Он, мать твою, просто уснул. Распластался на полу, и мирно захрапел, раскрыв рот. Дима Шухов, ответь мне, в какой дурдом я попал?!
Еще не успел стихнуть хохот развеселившихся посетителей, а гитара снова дрогнула знакомой музыкой.
– Постой, паровоз, не стучите колёса. Кондуктор, нажми на тормоза-а-а-а!..
– Он немного перепутал, – спокойно сказал Букмекер, отлипая от барной стойки, – нужно было залить не в глаз, а в нос, как вчера показывал девке одной. И чего они лезут сюда, а?
– Кто?.. – хрипло спросил я, вытерев выступившую на лбу испарину от напряжения.
– Ну, бабы эти, – цапнув двумя пальцами одну дольку из блюдца, бармен с чавканьем впился в лимон зубам. Маленькие брызги лопнувших сосудиков разлетелись крошечным фейерверком. Сок потёк по подбородку, теряясь в щетине. У меня свело челюсти судорогой, а ему хоть бы что. Как апельсин трескает!
– Не жди меня, мама, хорошего сына. Твой сын не такой как был вчера-а-а-а!
– Чего в Зону прут, чего им на Большой Земле не сидится? – Еще один укус лимона.
– Меня-я-я засосала-а-а опасная трясина-а-а, и жизнь моя – вечная игра!..
– Сидели бы дома, борщи варили да молокососов сопливых кормили. Так нет… лезут в Зону… – Положив корку лимона на стойку, Букмекер то ли подмигнул мне единственным глазом, то ли просто моргнул. Но потом на его лице появилась странная эмоция, я не смог её разобрать. И адресовалась она не мне.
– Кстати о детях… – Пробормотал мужчина, взглядом голодного удава не мигая смотрел мне за спину. Струны гитары неловко дёрнулись и замолчали. По залу волнами прокатились смешки, свист, улюлюканье и неприличные выкрики. Ничего хорошего они не сулили. Я только оборачивался назад, а догадка о подобной реакции бара уже постучала мне по черепушке, просясь в гости. И она, к сожалению, оказалась верна…
Походкой недавно вылупившегося утёнка, к барной стойке топал Артём, неуверенно улыбаясь на все хитрые и даже пошлые взгляды. Посыпались смешки, улюлюканья, свист.
– Малыш, а ты адресом не ошибся, а?
– Мамочку свою потерял? На горшочек хочешь?
– Ой, фу-у-у! Кому-то надо поменять подгузник!
Бандиты за столиками смотрели на хрупкого мальчишку как оголодавшие волки на глупую овечку, забредшую случайно к ним в лес. В один миг набросятся и разорвут безмозглое создание! И никакая горилла-охранник не спасёт!
Один из пьяных посетителей, вылез из-за стола и перегородил Артёму дорогу до барной стойки. Ему оставалось преодолеть каких-то два метра.
– Эй, детёныш, – небритый мужик в просаленной ушанке низко наклонился к напуганному мальчишке, – хочешь, леденцом тебя угощу?..
Это стало для меня последней каплей. Рванув вперёд, я довольно грубо оттолкнул пьянь, так что тот свалился на пол, больно схватил Артёма за руку и потащил к выходу. Зал бара взорвался издевательским хохотом…
====== Глава 4 ======
Крепко сжимая локоть Артёма, я вывел его за собой из бара и потащил за угол, подальше от любопытных глаз мутных типов. Мальчишка не упирался, послушно плёлся за мной, не издавая ни звука. Оглядевшись по сторонам и убедившись, что за нами никто не шпионит, я дёрнул пацана на себя и зашипел сквозь зубы, со злостью:
– Какого хера ты попёрся за мной?! Я сказал сидеть и ждать на пригорке! Чего тебе там не сиделось, бестолочь?!
Голубой и белый глаз распахнулись в настоящем ужасе. Рот приоткрылся, нижняя губа задрожала. Артёмка заскулил и затрясся, как напуганный нашкодивший щенок, пойманный на месте преступления разъярённым хозяином, и теперь готовится к жёсткой порке.Что-то я слишком сильно пуганул его. Разжал пальцы и только сейчас обратил внимание, что схватил мальчишку за его больную укушенную псом руку.
– Мы услышали крики… – Артём всхлипнув, потёр левую руку, опустив низко голову, – подумали, что с вами что-то случилось… Грызун сказал мне пойти и помочь… а не то ингалятор в лужу выкинет…
– Ну Скалогрызина… – я скрипнул зубами, пытаясь успокоиться, – сволочь камнежуйная… Увижу – прибью!
– Я думал, тебя убили! – мальчишка вдруг разревелся в голос и прыгнул на меня, вцепившись в куртку. От неожиданности я попятился назад, вместе с пацаном.
– Но-но! Ты чего?! –смутившись, осмотрел вокруг, как бы никто не прибежал на вопли Артёма, что с каждой секундой становились громче. Мальчишка уткнулся мне в грудь, что-то мямлил сквозь рыдания, хлюпал и наверняка обсопливел мою дорогую куртку! Мало ей дырок от когтей Гопы было!
– Ну ладно… успокойся!.. – я неуверенно обнял пацана за плечи, – я жив! Со мной всё нормально! Орал в баре не я! Повода для беспокойства нет!
– Правда?.. – Артём отлип, наконец, от меня, подняв мокрое от слёз лицо, – извините… Я просто так испугался…
– Нормально всё, – рассмеявшись, я потрепал мальчишку по волосам, взлохматив их, – горе ты моё луковое…
– А ты меня так не обнимал, не успокаивал, когда мне было грустно и страшно! – До боли знакомо вздохнул кто-то рядом. У выбитого окна заброшенной хаты, за углом которой я догадался укрыться от возможных чужих взглядов, как бабулька-сказительница подперев руками щеки, сидел сталкер в потёртом узнаваемо пёстром комбинезоне «Свободы». Ярко-зелёные глаза с плохо скрываемым за наигранной обидой интересом взирали на нас с мальчонкой. Беспорядочная копна огненно-рыжих волос была схвачена резинкой в низкий короткий хвост на затылке. Кончик его по-идиотски выглядывал из-за складок откинутого капюшона.
– Неужели я для тебя слишком старый, Шаман? – свободовец отнял от щеки правую руку и, сияя добродушной улыбкой, задумчиво почесал короткую бородку.
– Ты… – прохрипел я, сквозь зубы, чувствуя, как возвращается знакомая жгучая ненависть, какую я могу испытывать только к одному человеку, – Бергамот…
Артёмка, быстро вытерев ладонями красные щеки, удивлённо захлопал ресничками, переводя непонимающий взгляд с меня ина «свободного».Зная, на что может быть способен этот урод, я отстранил мальчишку от себя, и заслонил его собой. Противно от одной мысли, что анархист с любопытством разглядывает моего клиента. Вот кого я точно не ожидал увидеть на «Хуторке», так это Бергамота!
– Что ты забыл в этой змеиной яме? – осторожно спросил я, стараясь скрыть раздражение.
– Как невежливо, Шаман, – свободовец надул губы в притворной обиде, – как и все наемники, ты сразу к делу. Ни тебе привет, ни дружеских объятий. Ты настолько мне не рад?
– Пляшу от восторга, – проворчал я, сверля анархиста полным ненависти взглядом. Но ему на мои сверкания глазами было откровенно плевать. Пялиться на Артёма, выглядывавшего из-за моей спины, анархисту стало неудобно, и тот, опершись руками о старую оконную раму, свесился на улицу.
– А здесь я потому, что интересно. Большая Зона изучена вся, а здесь после того Выброса аномалий прибавилось, Топи разрослись, даже подземка появилась, представь. Вот я и изучаю. Сам хожу, местные новости собираю. Ни одна мимо меня не проскальзывает. – Бергамот скромно пожал плечами. – Ну да полно обо мне. Лучше о своей жизни расскажи или, ещё лучше, с молодым человеком познакомь. Брат твой? Товарищ? Клиент?
– Сын! – буркнул я, почувствовав, как Артёмка вцепился в рукав моей куртки. Напугал его этот сукин сын, своей лохматой небритой рожей!
– Дай, хоть гляну на тебя, сладенький! Если что, звать меня Бергамот! – чуть не вывалившись из окна, представился свободовец, с дружелюбной улыбкой приветливо протянув мальчишке затянутую в крепкую перчатку руку. «Свободный» опасно потерял всякий интерес к моей персоне, переключив своё ядовитое обаяние на паренька. Как змей искуситель.
– Мы с Шаманом давние друзья, только он не очень хорошо меня переваривает, – Бергамот хитро подмигнул мне правым глазом, отчего меня передёрнуло и скривило рот, – не любит заводных, знаешь?
– Не люблю приставучих ублюдков анархистов! – зарычал я, как злой пёс на привязи, – и нечего пацану с тобой разговаривать! Пошли малой…
Повернувшись к мальчишке, спиной к окну, я надел широкий капюшон на голову Артёма, натянув его пониже, чтоб закрыть от любопытных похотливых глаз свободовца смазливую напуганную мордашку клиента. Вот прям как по пословице: «Из огня, да в полымя»! Только утащил его от голодных до крови взоров бандитов и прочих неприятных типов из бара, так сразу попался в поле зрения извращенцу наркоману! Бергамота я, к огромному сожалению, знаю очень хорошо и его предпочтения в сексуальном плане тоже. Артёмка попал в опасную линию радара Бергамота! Надо срочно его уводить с «Хуторка»!
– Нечего разговаривать? – донёсся за спиной удивлённый голос анархиста, – а я думал, вы сюда не топнуть в местных трясинах шли, а за чем-то дельным. Работой, там, или проводником по местности. Как та группа, которая ушла сегодня ранним утром. Они обмолвились, что им за этот поход ясны-головы с Янтаря золотые горы наобещали. Только на мои скромные предложения проводить по адресочку коротким маршрутом, меня послали гулять туда, где монолитовцы не ходят.
– Янтарь? – Артёмка приподнял край капюшона, развернувшись к Бергамоту, вопреки моему строгому взгляду, – мы ищем сталкера Гефеста. Он тоже пришёл на Болота с Янтаря. Вы его видели здесь?
Я шумно выдохнул ноздрями, закатив глаза. Ну вот, малыш, ты попался на крючок этого рыжего лиса! Сейчас он начнёт забалтывать тебя, пока голова не закружится, а когда тебе станет дурно, облапает за всевозможные места! За Бергамотом, за изворотливой похотливой тварью, нужен глаз да глаз!
– В яблочко, малыш, виделись мы с ним, – обезоруживающе улыбнувшись, «свободный» щелкнул пальцами. На секунды наши взгляды пересеклись. В глазах Бергамота сверкала детская горделивая радость. И угадал, и пригодился, и ещё на какое-то время вынудил уделить внимание ему, собаке эдакой. – Он меня с моей тропой через болота к монолитовцам и послал. Вместо этого решил, что обходить будет по краю. Это сутки, не меньше. И тропа опасная: кровососы, аномалии, фу, в общем. А зачем, такому ангелочку как ты, этот мутный дядька, м?
Ненавижу, когда он начинает сюсюкаться, особенно сейчас с Артёмкой! Хочет строить из себя заботливого добродушного дядечку, но я-то знаю тебя настоящего, Бергамот! И хочу уберечь от тебя Артёма... А малой еще не знает ничего, поэтому, потеряв страх к незнакомому анархисту, спокойно отошел от меня, ближе к окну.
– Гефест убил моего отца, – не таясь, ответил мальчишка, переминаясь с ноги на ногу, – я очень хочу найти этого человека и узнать правду, зачем он убил его...
Беззаботная радость сошла с лица свободовца. В уголках прищуренных глаз и на переносице проступили морщинки. Некоторое время он молча стоял, прислонившись к раме, и медленно почёсывал бородку.
– Храбро с твоей стороны, полезть в такой зверинец как Зона ради правды, – наконец, нужные, по его мнению, мысли были озвучены, – и благородно, не планировать человеку кровной мести. Так близко к своей цели и без всякой злобы. Ты удивляешь меня всё больше!
Бергамот снова, игнорируя возможность встретиться лицом с вязкой грязью, перегнулся через оконную раму, ближе к своему маленькому собеседнику. Смерив меня раздражающим задорным взглядом, «свободный» подмигнул Артёмке.
– И какая помощь требуется?
– От тебя, никакая! – прежде, чем мальчишка успел раскрыть рот, я схватил его за руку и поволок за собой. Уж от кого нам помощь не требуется, так это от Бергамота! Я лучше к упомянутым фанатикам «Монолита» с горячим пирогом приду на пикник, чем буду ждать помощи от проклятого мерзкого свободовца извращенца!
– Но почему?.. Он, вроде, хороший?..
Остановившись на мгновение, я взглянул сверху на Артёма ошарашенными глазами. Похоже, последнюю фразу я проорал вслух. Коротко глянув на дом, где сидел Бергамот, я со вздохом ответил наивному мальчишке.
– Тёмка, пойми, что не каждому, кто тебе мило улыбнётся, можно доверится. Бергамот, это один из тех типов, от кого нужно держаться подальше.
– Эй, ну ты чего? – раздался возмущенный возглас ненавистного свободовца. – Нормально же общались, Шама-а-а-А-А-АН!
Последний слог моего прозвища перешёл в испуганный вскрик. Секундой позже голос анархиста смешался с грохотом потревоженных оконных ставен и глухим чавканьем сырой земли. Я не смог не позлорадствовать! Есть на свете карма! Довысовывался, извращуга? Так тебе и надо! Будешь знать, как тянуть свои грязные ручонки к детям!
– Но он же видел Гефеста! – упрямо воскликнул малой и попытался выдернуть свою ручку из моей ладони, но я крепче сжал её, сделав Артёму ненароком больно.
– Поверь, я хорошо знаю Бергамота. Ему соврать, ради своей выгоды, что в воду пёрнуть! Весело, с пузыриками!
– Шаман, ну фу же...
– Значит так, – я подтащил пацана ближе к себе и понизил голос, – ты сейчас вернёшься к Грызуну и до моего прихода из кустов носа не высовываешь. А я вернусь в бар и поспрашиваю про Гефеста. Идёт?
– Идёт... – Артём хмуро кивнул мне, обиженно надув губы.
– Да уж, – и снова мерзкий голос анархиста на опасно близком от меня расстоянии. Свободовец стоял, прислонившись плечом к бревенчатой стене. Форма на груди, рукава и перчатки покрывал слой грязи. И правда, кувырнулся. Игнорируя свой вид, «свободный» сложил руки на груди и грозно уставился на меня, сведя брови к переносице. Глубоко и шумно вздохнув, он протянул с неким разочарованием, – а папаня из тебя так себе… Подаешь пример редкостной невежливости, грубишь друзьям, прерываешь чужие разговоры. Ещё скажи, что сейчас ребёнка с одним пистолетом наперевес потащишь обратно на болота! Под вечер! К кровососам на ужин!! И наверняка без еды и отдыха. Себя ты не жалеешь особо, знаю. Но хоть мальчонку не гробь.
– Ничего, он крепкий! – проворчал я, смерив Бергамота полным презрения взглядом, – а еды у нас с собой полно! И если ты, паразитина, думаешь, что у тебя получится затащить меня вместе с пацаном в этот свинарник со свиньями, то глубоко заблуждаешься, потому как!..
Смехотворно сердитое выражение лица свободовца сменилось странно удивлённым. Смотрел он мне за спину. Артёмка что-то испуганно пискнул и я, не успевая еще ничего сообразить, развернулся, автоматически положив руку на бедро, на отсутствующую кобуру пистолета и… получил удар по голове такой силы, что в глазах взорвался китайский фейерверк. Что?.. ко мне неслышно подкрались со спины?! Ко мне?! К наёмнику?!! Немыслимо!..
Из темноты меня выдернул женский визг. Резко открыв глаза, я закрыл их обратно со стоном, прикрыв и ладонью сверху. По глазным яблокам будто серпом резанули ярким светом от лампочки, прямо надо мной. Черепушка словно превратилась в огромную кастрюлю и по ней, какой-то хулиган долбал тяжёлой поварёшкой. Всё же он успокаивался, сбавляя мощь ударов, и через монотонный гул проникали нормальные живые звуки. Снова хохот, стук гранёных стаканов, громкие весёлые разговоры. Так! Я в баре… Под спиной относительно мягко, поэтому могу судить, что добрые самаритяне оттащили меня на матрас отдыхать. Спасибо, что не прямиком в свежевырытую могилку. Эй… А где Артём?! Может, это он визжал?! Что с ним сделал Бергамот?!
– Так! – Убрав руки от лица, я упёрся ими в шершавую поверхность матраса и поднялся рывком. На секунду в глазах потемнело, виски опять заломило. Всего на секунду. Панически повертев головой по сторонам, я увидел… её. Она стояла спиной ко мне, завернувшись в какой-то старый пёстрый платок. Высокая стройная, светлые медового цвета волосы струились по ладным плечам.За заставленными бутылками и прочей посудой столами сидели мутные типы бандитского вида, вливая в себя литры спиртного и закусывая скудной едой. Смотрели на девушку голодными ожидающими чего-то глазами. Жар и духота в баре теперь будто исходили не от печки, а от самих посетителей. Она обернулась к столам, сбросив с плеч платок, но держа руками за его концы. Щеки её были красными, глаза задорно прищурены. Весело улыбаясь, она легко шагнула вперёд, в проход к барной стойке. Платок взметнулся в воздух, мазнув по лицу знакомого бородача, с губной гармошкой в руках. Приняв это за некий сигнал, мужик, прикрывая пострадавший от лимона глаз, поднёс гармошку к губам и умело заиграл «Яблочко». Девушка, повязав платок на бёдра, на манер юбки, принялась лихо отплясывать между столами, веселя хмельную публику. Волосы её взметались вверх, падали обратно на плечи, рассыпаясь как золото. Тёмная спортивная куртка облегала её округлые груди, прекрасно вырисовывая их.На мгновение наши взгляды пересеклись – мои, пустынно серые и её, маняще шоколадные, с желанной вкусной начинкой. Если под потолком и, правда, летал голожопый пупс с луком, то он метко выстрелил в меня. Точно остро в сердце!
– Господи, вот это женщина… – одними губами прошептал я, вливаясь в стадо голодных посетителей, не мигая глядя на чарующий танец.
– Шаман! – ко мне на матрас неожиданно плюхнулся маленький человечек, в чёрной большой куртке и взял в свои тёплые ладошки мою руку, – ты проснулся! У тебя ничего не болит?..
– Артёмка… – Сгоняя пелену у себя в голове, я погладил мальчишку по русым волосам, ощутил кончиками пальцев их мягкость. – Ты как? Тебя никто не обижал?
– Нет! Когда тот дядька, которого ты толкнул в баре, стукнул тебя по голове, Бергамот накричал на него и отнёс тебя сюда. Он накормил меня и дал шоколадку! – Мальчишка расстегнул нагрудный карман своей куртки и радостный сунул мне под нос плитку белого шоколада.
– И где он сейчас? – Я тронул край голубой упаковки шоколада. Голова еще не вполне здраво соображала.
– Вон там! – Артём указал себе за спину коротким кивком, на барную стойку.
Под контраст основному залу бара, полного шума и возни, уголок бармена смотрелся куда тише и мирно. Всего два посетителя спокойно сидели на местах, ни ерзали, не орали. Первый просто спал, положив светлую голову на сложенные руки песочного цвета комбинезона. Грызун-то что здесь делает?! Где вещи наши оставил и кота?! Хотя на последнего я плевал с высокой колокольни… Второй сидящий за стойкой, болтал с Букмекером, подперев подбородок ладонью. Бергамот нашёл как-то с хозяином «Хуторка» общий язык.
– Что здесь Грызятина делает? – Я осторожно поднялся на ноги, и неловко покачнулся от лёгкого головокружения. Тёмка поддержал меня за руку, опасаясь, что я свалюсь обратно на матрас.
– Это я ему написал сообщение, чтобы в бар шёл покушать.
– А где этот… гопарь хвостатый?.. Смотался от нас?
– Гопа? – Мальчишка глупо заморгал, наклонив голову в бок, – нет, он где-то здесь.
– То есть… в баре?..
– Да-а-а, – мой клиент быстро закивал, счастливо улыбаясь, будто я похвалил его. Замечательно. Кот мутант спокойно шатается по бару. Как его вообще сюда пустили?! Ага… вот он, Гопа! Сидит на столе в компании пятерых пьяных бандосов, в чьей-то нахлобученной на голову кожаной кепке. Перед ним стоит широкая миска с ломтиками жаренной колбасы. Кот выкладывал весь свой словарный запас слушателям, доводя их до гомерического смеха. Дурдом, одним словом! Ладно, лучше пользуясь весёлым праздником в «Хуторке», надо попробовать еще раз поговорить с Букмекером. Как-то нажать на него, только подбирать культурные слова, не срываясь на него.
– Посиди на матрасике, лопай шоколадку. Я скоро приду, – потрепав мальчишку по волосам, я, поправив шапку и разгладив куртку, направился к барной стойке. Гулянка в зале была в самом разгаре: громкие мужские глотки горланили вслед за девушкой песню, заглушая её тоненький голосок, пятеро молодых мужиков, вскочив с мест, пустились неуклюже размахивать руками, дрыгать ногами и мотать головой. Танцевали, то есть. Захмелевший гитарист, старательно бренчал струнами своего любимого музыкального инструмента. Бородач, наяривая на губной гармошке, в такт музыке раскачивался корпусом туда-сюда, притоптывая ногами в резиновых сапожищах.
– Ну-ка мечи стаканы на стол! Ну-ка мечи стаканы на стол! – Девушка отчебучивала ирландскую чечётку прямо на столе, пытаясь своим пением перебить вопли в баре, – ну-ка мечи стаканы на стол! И прочую посуду! Все говорят, что пить нельзя! Все говорят, что пить нельзя! Все говорят, что пить нельзя!..
– А я говорю что буду-у-у-у! – Подхватывают её басом. Фантазия приукрасила картину, добавив развеселившимся мужикам длинные густые бороды, одежды из шкур животных и рогатые доспехи. А милой худенькой сталкерше заострила ушки и нарядила в изумрудного цвета тунику, подпоясав её золотой тканью. Прям лесная хрупкая эльфийка забрела в кабачок к неотёсанным грубым гномам...
– О, оклемался наёмник? – Заметив моё приближение, Букмекер приветственно улыбнулся, – что как? Голова не болит? Знатно тебя отоварили!
– Нормально, – мазнув укоризненным взглядом по спине Грызуна, я сел на высокий стул, между ним и Бергамотом, – а кто эта девушка? Откуда тут взялась?
– Весёлая она, – Букмекер вытащил из-под стойки чистый гранёный стакан и поставил мне, – задорная! Не часто такая дискотека у меня в «Хуторке» происходит. Тебе водки, коньяка? А может моей настойки?
Он меня вообще слушает? Сколько можно упорно игнорировать мои слова?! Мерзкий мутный тип!
– Она у меня, знаешь, какая крепкая? Вон твой друг Спиногрыз, два стакана замахнул, и всё! Отрубился…
– Это он с непривычки, – недавний собеседник бармена подцепил двумя пальцами из стеклянной мисочки, маленький тёмно-фиолетовый шарик, и закину в рот, – по нему же видно. А ты, Шаман? Выпьешь со мной?
– Я на работе не пью, – в который раз повторяю эту фразу в стенах «Хуторка» и всё как об стену горох. Упорно пытаются напоить меня!
– А маслинку хочешь? – Бергамот подтолкнул мне вазочку указательным пальцем, – обожаю их. Или тебе больше оливки по душе?
– Ты, может, голодный? – Протирая чистую с виду столешницу, Букмекер вопросительно смотрел на меня, – есть гречка, макароны, гуляш, сосиски. Может, тебе яишенку с беконом сварганить?
Если отмести на второй план моё пренебрежение к окружающей атмосфере, то постучится притупляемое чувство голода. А я ведь с утра не ел! Старые круглые настенные часы, над продуктовым шкафчиком показывают семь часов вечера. Я провалялся в отключке два часа! Неудивительно, что пустой желудок волком воет. Его заглушают только пьяные вопли гостей бара. Девушка-сталкерша закончила свой концерт, или прервала его на время. Свалившись на стул, она тяжело дышала, обмахивая себя ладошкой. К вспотевшему красному лбу прилипла прядка взмокших волос. Упарилась бедняжка.
– Давайте, что ли… – Повернувшись обратно к бармену, я потёр кончик носа, обдумывая чего бы заказать, – макароны с гуляшом. Побольше подлива, можно?
