Текст книги "Сирень (СИ)"

Автор книги: Татьяна Наганова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)

Теперь «папаха» выступил вперёд, к Бергамоту и, схватив его за грудки куртки, притянул к своему широкому зелёному лицу. Носки ботинок свободовца практически оторвались от земли. Я дернулся на выручку нашему проводнику, но получил резкий удар ребром ладони по горлу, от «незанятого» американца. Воздух спёрло и в глазах тут же потемнело. Я хрипло закашлял слепо попятившись назад. Артёмка испуганно вскрикнул, придержал меня сзади, не дав упасть. Недооценил я что-то пьяных иностранцев. Они хоть соображают слабо, но навыки борьбы не растеряли. Тело движется на автомате, без трезвого мозга.

– Ты мерзкай свинья! – проревел «папаха», встряхнув невероятно спокойного в такой ситуации Бергамота. – Предълягат мне взъятька?! Мне?!! Совьетскому чьеловеку?!!

Господи-боже, ты такой же советский человек, как я космонавт! Очнитесь, идиоты!

– Расстрелят их, бляд! – мужик с дубиной указал поочерёдно на нас концом своей палки. Чем, интересно, они нас расстреливать собрались? Бутылкой? Гармошкой? Если только, не додумаются попробовать отобрать у нас оружие.

– Как нехорошо, как некультурно советскому человеку отвечать братьям своим на их хлебосольность грубостью и подозрительностью, – даже в заведомо проигрышной ситуации свободовец умудрился превосходно сыграть искреннюю человеческую обиду. – Мы вам предложили по-братски посидеть, раздавить пузырёк-другой за компанию, побалагурить и в целом культурно отдохнуть в этих краях. А вы сразу с кулаками. И как быть теперь?

Во взгляде «папахи» что-то изменилось. Он посмотрел на каждого своего спутника, потом осторожно отпустил Бергамота.

– Пузырьёк? – медленно переспросил он, приподнимая одну бровь, – Водька?..

Что?.. Водка?.. Нет! Только не она! Я негромко шикнул анархисту, чтобы он незаметно глянул на меня, и мотнул головой. Сам пытался взглядом, мысленно передать ему своё отчаяние. Не смей отдавать им мою водку! Мою драгоценность! Мою прелесть!!!

– Да, водка! – как назло торжествующе от достигнутого взаимопонимания воскликнул свободный, – а ещё наливка и настойки. Клондайк, можно сказать. Тут недалеко, как раз за лесом, есть станция. Там в подвале всё богатство храним. Пить можно хоть год, не просыхая. Только с закусоном у нас туговато. Вот мы и пошли – наловить чего съедобного. Тут невдалеке водопой был. Там подкараулить хотели.

Совершенно игнорируя моё злое шипение, анархист рассеяно почесал затылок.

– Слушайте, вот идея какая: вы на станцию отправитесь, огонь разведете, с дороги отдохнете, а мы вернёмся с хорошим местным закусоном-хлебосолом. А то неудобно мне гостей дорогих до кухни водить и не привечать отдыхом. Идёт? – Закончив речь, он протянул бугаю руку.

Америкос снова завис, с трудом прокручивая в мозгу тот чудовищный объеме слов, который вывалил на него свободовец. Наконец, осознав, он окончательно утратил грозность, с надеждой выдал:

– Шашлик?

– Точно-точно! – подхватил только зародившуюся в чужом мозгу мысль Бергамот. – Шашлыки, водка, сало, свежий воздух, дикая природа! Но без братской помощи никак. Организуете на станции? Запасы из подвала, костерок...

– Да, организуим! – чеканно, как приняв приказ, ответил миротворец и, скомандовав своей компании чего-то малопонятное, первым двинулся по тропе в обратном направлении. Бергамот только рукой им вслед помахал. Приветливо так.

– Весело мать! – воскликнул Грызун выйдя из ступора, – Чо эт было-то, а?!

– Интуристы, – сквозь стиснутые зубы тихо процедил анархист. Стоило бойцам скрыться за поворотом, всякая приветливость сошла на нет. Теперь «свобода» наконец дал волю своим настоящим эмоциям, усталому облегчению и раздраженности. – Везучие черти! Четвёртый день пошёл, как они тут по окрестностям после досмотра «Хуторка» слоняются. Молодец, Шаман, что не купил у Букмекера настойку. Она – мягкий способ избавления от любых нежелательных посетителей, которых нельзя так просто убить.

Это получается, Букмекер хотел турнуть меня подальше из своего бара, прикрываясь любезностями? Вот хитрый жук! Жалко я тебя слабо еще по голове гитарой шарахнул! Если у меня от водки башню сносит, то чего я бы наворотил с этой настойки? Бергамота прям на барной стойке изнасиловал? Ой, не-не, не надо мне таких ужасов! Хотя, эта рыжая сволочь была бы только рада… Так, всё!!!

– Ладно, пойдемте, пока они не спохватились, – анархист с улыбкой подмигнул мне, словно услышал мои странные мысли в его адрес.

Постепенно воды, мха, тянущихся до самой земли пуков «Ржавых волос» и куртин высокой болотной травы становилось всё больше. Берцы уже проваливались выше лодыжки. Под ногами вовсю чавкал вязкий промокший грунт, а корни стали попадаться все реже и реже. Величественные соснодубы уступали место завёрнутым штопорами старым деревьям. Над поверхностью воды теплилась серая дымка, скрывающая обзор. Твердая почва появилась под ногами так неожиданно, что я чуть не споткнулся и не клюнул носом в вязкую жижу рядом. Тропа, которой шел Бергамот, вела на взгорок под раскидистым мертвым соснодубом. У одного из его стволов проводник встал и с тихим стоном наслаждения стянул с себя и аккуратно опустил на землю мой рюкзак.

– Народ, привал полчаса. Отдыхайте, кушайте. – Он потянулся, разминая плечи. – Шаман, в моём рюкзаке веревка. Достань её, если не сложно. Может пригодиться. Я скоро вернусь – нужно шесты найти. Постараюсь побыстрее.

Вооружившись своим массивным ножом, свободовец пошёл прочь от нашего временного лагеря.

– Чуваки, звиняйте! – Грызун сбросил с плеч сначала свой рюкзак, а потом грохнул рядышком дробовик, как ненужную вещь. – Но мне надо бы сбросить сорганизму лишний груз! Посрать, то бишь!

– Мог бы и не объяснять, – я сел прямо на сырую землю, прислонившись спиной к шершавому стволу. Сбоку мелькнуло что-то пёстрое и я, испугавшись, уронил из рук старенький вещь-мешок анархиста. Появившийся неожиданно Гопа, сел между мной и Артёмкой, обрадовав мальчишку своим возвращением. Малец сгрёб кота к себе, погладил его по зеленоватой шерсти, заводя внутри мутанта двигатель «мурчания».

– Тьфу, ты, животное! – проворчал я, запуская руку в вещички анархиста, в поисках верёвки, – шатается туда-сюда без дела… Иди уже Грыз, избавляйся от лишнего груза! Только подальше от нас!

– Подумаешь! – отмычка, сунув руки в карманы комбинезона, гордо зашагал в заросли высоких камышей.

Я, выудив из недр мешка Бергамота нужную длинную верёвку, перекрученную между собой, отложил её в сторону и вытащил отданные мне бутерброды. Задел случайно пальцами какую-то железную коробочку. Вынул на свет божий и её, ради форменного любопытства. Интересно! Старая коробка из-под «рафаэлок»! А анархист-то у нас сластёна похлеще Артёмки! И что, у него там конфеты? По всей Зоне их таскает и трескает? Ну, с одной не убудет, а я мальчишке приятное сделаю, угощу сладким.

Подцепив ногтями крышку коробки, я с негромким хлопком открыл её. Услышав этот звук, Артём вопросительно посмотрел на меня, перестав даже гладит задремавшего у него на коленях кота.

– Шаман, что ты делаешь?! – полушёпотом спросил малой, глянув в то направление, куда ушёл Бергамот, – нельзя же в чужих вещах копаться!

– Да я думал, там конфеты… а тут всякая непонятная хрень… – я с немалым удивлением рассматривал барахло свободовца. В коробке лежали пробка от шампанского, примотанная к ней нитка и пуговица, пустой пластиковый пузырёк от перекиси с тонким шнурком через продырявленную крышку, манжета от тонометра с грушей и толстый желтый маркер. Из более ясного мне были пачки презервативов и какой-то синий тюбик с английским названием. На счёт «резинок» я еще могу понять; Бергамот не унывает кого-то подцепить в Зоне, из милого ему мужского пола, но вот остальное... Что это и для чего надо?! А вдруг, это какие-то пыточные инструменты?.. Ладно, я ничего не видел и не трогал!

Захлопнув крышку коробки, я затолкал её обратно в вещь-мешок. Хотел уже завязать его, однако увидел кое-что еще, не менее интересное. Небольшая книжечка, в толстом розовом переплёте, облепленной блестками и разноцветными бусинками. На ней нарисован счастливый до тошноты жёлтый пони с крылышками, летящий в облаках. Разглядывая это «чудо», я не сдержал смешка.

– Смотри, какую прелесть Бергамотина с собой таскает! – я показал Артёму обложку, – это, наверное, его личный дневник! Типа… «Сегодня я покрасил ноготочки полупрозрачным лаком, чтобы они блестели»! Хах! Почитать тебе вслух?!

– Нет… – мой клиент настороженно изучил взглядом книжку, – и тебе я не советую читать. Всё же, это личное.

– А вдруг, там что-то про меня написано? Настоящие мысли Бергамота, а не эти выкрутасы с голубой любовью.

– Я понимаю, что тебе не нравится, когда в тебя влюблён мужчина… – Артём смущенно отвёл глаза в сторону, – но не думай, пожалуйста, что Бергамот врёт. Я разговаривал с ним вчера, и он говорил очень искренно о… своих чувствах к тебе…

– Знаешь, Артём, мне не нравится, что ты так сблизился со свободовцем, – развязав полиэтиленовый пакет с бутербродами, я вытащил один и откусил от него большой кусок. – Бергамот кажется тебе весёлым и добрым, но на самом деле он очень жестокий человек. Я знаю его больше твоего…

– Может, ты плохо знаешь его? – пацан рассеяно потрепал кота за ушами, глядя в сторону, – почему ты считаешь его жестоким? Потому что он пытал тебя в плену, выполняя свою работу?

– Артём!..

– Но ты, ведь, тоже, пытаешь и убиваешь людей, выполняя свою работу! Ты наёмник! И ты выполняешь такие заказы, как и Бергамот, выполнял приказ своего начальника!

– Не надо меня сравнивать с Ильёй! –рассердившись на слова мальчишки, я повысил на него голос. Испугал, но заставил замолчать. –Да, я наёмник и не отрицаю, что убиваю людей по заказу! Но не пытаю их, а убиваю сразу! Пуля в голову и всё! А Бергамот садист… Ему нравится доставлять людям как можно больше боли. Ты сам вчера ночью слышал, как он признал это. Я для него никто, просто очередная жертва. Он навешал тебе лапши на уши, романтичный ты мой дурачок! Наслушался его вранья, про сраную любовь и рад!

Я замолчал, переводя дух. Не заметил, как со злости вцепился мёртвой хваткой в обложку розовой книги, примяв её. Артёмка слушал меня молча, опустив голову и поджав дрожащие губы. Моя правда ему неприятна, но она верная.

– Единственное, чего я не могу понять… – я тяжело вздохнул, ослабив хватку на дневнике анархиста, – почему он не добил меня? Жалость здесь ни при чём, он не может её испытывать ко мне. Всё хочу спросить, при каждой нашей встрече, почему он бросил меня на поляне, но не решаюсь. Побрезговал он, что ли? Так стал ему противен, что пули на меня пожалел?

Я беззвучно рассмеялся, отвернувшись в сторону от Артёма, будто хотел посмотреть, не появился ли на горизонте Грызун. Стало очень обидно от своих же слов. Вчера, слушая «признания» Бергамота, я на короткий момент поверил этому гаду, что он чувствует ко мне что-то тёплое, так сладко анархист запевал. Сегодня здравые мысли развеяли этот туман сентиментальности, напущенный сопливыми рассказами садиста. Жестокий палач не может испытывать к своей жертве любви! Так заведено.

– Пойду помогу Бергамоту, – сухо сказал Артём, ссадив с колен кота. Упорно не глядя на меня, он спустился с пригорка и вскоре окончательно пропал из виду в высоких зарослях. Я не стал останавливать мальчишку, он не хочет сейчас быть в моём обществе. Проклятый Бергамот начал привлекать его больше меня. Наверное, я уже испытываю ревность к нему, из-за мальца. Испортил и себе настроение, и Артёмке… Ну, попробую, по крайней мере, себе его вернуть, читая записи Бергамота!

Воровато оглядевшись и, пригрозив лупоглазому коту указательным пальцем, я раскрыл книжку наугад. Почерк у Бергамота была аккуратный, ровный, даже завидно стало. Я, как говорится, пишу, словно курица лапой. Сам иногда не понимаю, что накарябал. Первое предложение на самом верху страницы шло не с начала, поэтому я перелистнул назад.

«Темноту вокруг рассеивали два светодиодных светильника. В подвале было не сколько сыро, сколько холодно...»

Что? Опять подвал? Это его записи о моём заключении или о новой жертве?

«При каждом выдохе изо рта выходил пар. Найтфокс дёрнул правой рукой, проверяя прочность ржавых цепей. Кандалы больно впивались в запястье. Шикнув сквозь зубы, он, пытаясь скрыть заметный Доктору Чармеру страх, посмотрел на своего заклятого врага со злостью...»

Что-то я не понял. Это не похоже на личный дневник! Скорее на какой-то рассказ. Хм, у Бергамота что, писательский талант открылся?

«– Даже если ты убьёшь меня, мой верный друг Гандог схватит тебя! – прорычал Найтфоскс, и сплюнул кровь к лакированным ботинкам Доктора.

– Как будто мне есть польза в твоём хладном трупе, – Доктор склонился и болезненно подцепил пальцами подбородок героя, губы его растянулись в едкой ухмылке. – А что касается твоего друга Дога... я убью его быстрее, чем он явится тебе на помощь. Если он ещё захочет на неё явиться… Антон Шаманов!..»

Книжка Бергамота дрогнула у меня в руках. Я еще раз перечитал строчку, подумав, что мне померещилось. Нет, там точно написано моё настоящее имя. Не пойму чего-то… Это получается, Бергамот пишет, типа этот… фанфик?! Про меня?! Бред какой-то!

«Глаза Найтфокса, за прорезями маски, распахнулись от невероятного потрясения. Несколько секунд мужчина не мог справиться с ним, когда же взял себя в руки, выдавил неуверенное:

– Что?.. Ты меня с кем-то путаешь...

Глаза же Доктора хитро блестели из-под широкополой шляпы.

– О нет, я не могу тебя ни с кем спутать. Я прекрасно знаю, кто ты. – Пальцами свободной руки злодей непринуждённо подцепил край маски и потянул вверх. Мгновение, и плотная ткань полетела в сторону, обнажая открытое усыпанное ссадинами лицо пленника.

– Ну вот, я же говорил! – торжествующе воскликнул Чармер, небрежно взъерошив короткие жесткие волосы скованного врага, – я знаю тебя так же хорошо, как ты меня».

С толикой зависти пошкрябал ногтями голый затылок. То есть, Бергамоту я больше нравлюсь с шевелюрой? Чтоб можно было меня за волосы потаскать?! Нет уж! Лучше буду и дальше лысым ходить!

«– Ладно, Илья, – Найтфокс поджал тонкие губы, покорно опустив взгляд серых глаз, – хватит тянуть. Покончи со мной скорее. Не хочу больше видеть твоей рожи и слышать мерзкий голос!»

Господи, супер-геройский фанфик про меня и Бергамота, написанный Бергамотом… Что я читаю?! На хрена я это читаю?!

«Секунды мучительно растягивались, пока Доктор недвижимый стоял над своим врагом. Да, он повержен и беспомощен. Вот она – сладкая и долгожданная победа. Финальный аккорд в их извечном противостоянии. Зло восторжествует. Он получит всё: город, хаос, вечное устрашение, силу и богатство, о каких мог только мечтать. Но... Что тогда?..

– Хочешь легко отделаться? – пальцы, покоившиеся на макушке, сжимают пряди волос и оттягивают их, заставляют пленника послушно поднять голову. – После всего того, что мы пережили вместе, ты просто так хочешь всё прекратить? Слиться по-тихому?

Поверженный герой города, любимец всех молодых и нет, женщин, лучший друг мэра, с горечью усмехнулся в лицо врага.

– Хочешь, чтобы я страдал перед смертью? Хочешь унизить меня? Попробуй. Я не издам ни звука, чтобы повеселить тебя, Чармер!».

Ну, по крайней мере, Илья хорошо показал мой характер. Я бы так и ответил ему... Опять же, я в подвале в лапах анархиста! У него фетиш на это какой-то?! Маньяк!

«Рука, жесткой хваткой державшая чужую голову поднятой, ослабла, а новый властелин местного пошиба опустился перед своим врагом на колени, бессовестно пачкая в сырой грязи костюм, о чистоте и сохранности которого ныл большую часть сражений.

– Я не хочу, чтобы ты страдал. Я не хочу становиться причиной смерти своего единственного друга, – некогда неумолимо жесткие пальцы мягко легли на лицо героя, стёрли проступившую у краёв губ кровь. – Могучий Найтфокс, мне кажется, нуждается в хорошей поддержке и помощи. В конце концов, злодеи найдутся всегда, поэтому городу ещё один герой не помешает».

Ага, щас! В напарники он, значит, захотел! Не верь этой скотине, Найткактамтебя, он что-то задумал!

«Пленник рассмеялся в лицо своему похитителю. Но смех был нервный, неуверенный и словно даже напуганный.

– Ты несёшь полный бред, Док! Герой? Ты?! Ты никогда им не будешь! Ты выбрал свою стезю и в ней погибнешь! Гандог доберётся до тебя и уничтожит! А что до твоей дружбы!..

Метавшийся по подвалу испуганный взгляд Найтфокса остановился на лице врага. Серые глаза сощурились и в них блеснула какая-то искра, словно делая их ярче.

– Я никогда не считал тебя своим другом, Илья! – прорычал со злостью пленник, но сорвался на кашель, – ты всегда был мне противен!.. Я тебя просто!.. использовал!.. Слышишь?! Что на это скажешь?!»

Правильно! Так этого гада! Унизь его напоследок! Покажи, что тебя не сломить, что ты крутой мужик!

«Он прервал свои гневные крики, отражающиеся эхом от холодных стен подвала. Вместе с хриплым кашлем на грудь тёмного багрового костюма упали капли крови, и смешались с цветом облачения героя. Найтфокс ослаб. Говорить уже было трудно, и он замолчал. С трудно подавляемым за гордостью страхом, ожидал своей участи».

Скотина! Посмотри, что ты с бедным «лисом» сделал! Небось, кайфовал, когда избивал его! Прям как… меня тогда в подвале. Это очень сильно похоже, только изменено. Неуютно стало как-то…

«– Ты угрожаешь мне расправой от твоего дружка уже не первый день. Неужели ты настолько наивен, что всё ещё надеешься на его появление? Думаешь, ему не насрать? Думаешь, он не хочет занять твоё место на пьедестале славы?– уголки растянутых в улыбке губ еле заметно дрогнули. Доктор осторожно, будто сама ткань может в одиночку его покусать, поднял маску героя и торжественно, как при коронации, нахлобучил её на голову пленника. Один щелчок пальцев, и цепи как змеи в слепом повиновении заклинателю, отпустили сильные руки Найтфокса, а его измученное тело приняли на себя руки злодея, крепко обняли и бережно подняли над землёй.

– Этому городу нужен честный и сильный защитник. Этому городу нужен ты. Нужен так же, как мне. Так что изволь прикрыть лавочку и воспользоваться мной ещё раз. Иначе чего стоит зло, если ему никто не пропишет подобающих люлей?!».

Вау. Это… сильно написано… Не знаю почему, но меня эти строчки тронули. Почти как, признание в любви, что ли? То есть, между теми персонажами!

«– Что я могу ещё сказать тебе? – надвинув шляпу на глаза, Чармер со своим извечным противником на руках устремился к тёмному пролёту внутрестенной лестницы. Навстречу солнечному свету. Ближайшая больница была через два квартала от места заточения героя. Людвиг, конечно, будет не рад обслужить вершителя правосудия, но свою работу сделает качественно, честно и, самое главное, безукоризненно сохранит тайну личности знаменитого клиента…».

– Гопа! Куды попёрся?! – от ора отмычки я вздрогнул, уронив книжку на колени. После крика Грызуна негромко заворчал Артём, упрекая своего недруга.

Твою мать! Как не вовремя! Только я начал увлекаться чтением, как им тут же приспичило вернуться!На столько ушёл в эту странную историю, что не заметил даже, как кошак утопал! Затолкав книжку поглубже в вещь-мешок, наспех неуклюже затянул его. Лицо пылало от дикого смущения после прочитанного. Это точно бросится в глаза и вызовет вопросы. Вот же блин!

Панически оглядевшись по сторонам, задержав взгляд на камышах, откуда доносились приближающееся голоса, я не придумал ничего лучше, как натянуть на рожу свою шапку-балаклаву. За секунду до того, как из зарослей болотной травы вывалился Грызун. Камыши перестали шелестеть, сомкнувшись за спинами сталкеров.

– Да как бы я определил? Трава травой, а шо мокро, так тут оно везде так! – громогласно огрызался отмычка, – я разве ж знал!

– Артёмка знал прекрасно. Благодаря ему теперь знаешь и ты. – Я не удержал сдавленного смешка. За столь короткое время новичок уже успел выдавить из скрытного анархиста нотки раздражения в голосе и усмешке, – Держи свой шест. Сделаешь с ним чего – останешься куковать с интуристами.

Грызун наверняка хотел парировать воспитательный момент, но вышло у него только сдавленно ойкнуть и остаться бурчать где-то в стороне. Видимо, анархист вручил ему некий шест слишком резко.

– Шаман, подъем, – голос анархиста раздался прямо надо мной, а моего плеча мягко коснулась чужая рука, вынуждая меня неумело сыграть пробуждение и приподнять шапку с всё ещё пышущего краской лица, – Собираемся потихоньку. Спасибо за веревку.

Прямо передо мной сидел свободовец. Одной рукой он настойчиво протягивал мне длинный обтесанный шест из ствола молодой поросли, а на локте второй руки уже висел у него упомянутый увесистый моток. Позади вольного с ещё двумя толстыми длинными шестами в обнимку стоял Артёмка. Он бросил на меня беглый осуждающий взгляд и отвернулся – всё ещё винит меня за мои слова о проводнике.

– Вы бы еще часа два там шатались! – я грубо оттолкнул от себя анархиста, поднимаясь с земли. – Что это за палка? На хрена она мне нужна?! Я что, по-твоему, должен с ней через лужицы перепрыгивать?!

– И долго мы здесь будем торчать? – Гопа вклинился между мной и Бергамотом. Вылупив жёлтые глаза, посмотрел поочерёдно на нас обоих.

– Брысь отсюда! – я отпихнул кота ногой, чтобы не крутился здесь. Животное что-то недовольно забурчало себе под нос. Кажется, послал меня на три известные многим буквы.

– Да, она нужна тебе для прохода по болотам. Лучше не спорь и просто прими это как данность. – Вздохнул анархист, настойчиво вручая мне пресловутую деревяшку. – Лужи сменятся сплошной водой уже через сотню метров.

Осознав, что сам я палку не беру, вольный насильно всучил её мне и, забрав свою у Тёмки, направился к берегу, где оставил мой забитый доверху рюкзак. Там он склонился над водой, зачерпнул в горсть болотную землю и крепко сжал. Капли воды и частицы размокшей почвы хлынули между его пальцами. Глубоко и резко выдохнув, анархист водрузил себе на хребет неподъемный груз, украшением через плечо перебросил верёвку и покрепче перехватил шест.

– Ну что, готовы?

Прекрасно. Я всегда мечтал ходить в хвосте, за проводником наркоманом. Ни фига подобного! Я привык ходить во главе группы и раздавать команды! Конечно, у меня не часто такое было, потому как обычно я хожу по Зоне в одиночку, но всё же были случаи. И мне так нравилось! А теперь появился этот проклятый Бергамот и всё портит! У меня вообще, складывается впечатление, что помогает он нам не по доброте душевной, а чтобы мне побольше поездить по нервам. Одно присутствие его раздражает, плюс его главенство надо мной!

– Бери Гопу. – Из сердитых раздумий меня вытеснил Артёмка, сунув мне в руки тяжелого кота. Причем это была не просьба, а практически приказ, судя по тону мальчишки.

– Это что за новости? – кота я взял, но держал его подмышки на вытянутых руках, – на хрена ты мне его всучил?!

– Гопа не сможет пройти через воду, – строго ответил Артёмка, хмуро глядя на меня, – я его нести не смогу, он тяжёленький, а тебе нормально.

– Почему это, мне нормально?

– Потому что ты и так налегке идёшь! – неожиданно огрызнулся мальчишка, что я опешил от такого, – сбагрил Бергамоту свой рюкзак с водкой и доволен?! Нет! Будешь нести моего кота как миленький!

Грызун прыснул со смеху, но быстро заткнулся, поймав на себе мой испепеляющий взгляд.

– Что-что, прости? – я бухнул кота на землю, упёр руки в бока и навис над маленьким рассердившимся Артёмом, – с каких это пор ты начал на меня огрызаться, мелкий? Ты не забыл, кто вытащил тебя с Арены? Кто потратил на тебя все свои деньги?! Прояви уважение, сопляк!

– То, что ты купил меня, еще не значит, что я твоя собственность! – прошипел мальчишка сквозь зубы, немало удивив таким напором. Жестко указав на мирно сидящего у моих ног Гопу, малец прорычал низким для себя голосом, – бери кота и неси его!

Так значит? Приказывать мне начал? Пообщался чуть с Бергамотом и уже иначе запел?! У него теперь другой авторитет, а я так, носильщик для кошек?! Всё эта гнида виновата! Без проклятого Бергамота всё хорошо шло!

Я коротко посмотрел в сторону растерянного анархиста, упрямо скрестил руки на груди.

– Не буду.

– Будешь! – малой капризно топнул ногой, – или я!.. я!..

– Что ты? – я холодно рассмеялся, – заплачешь? Стукнешь меня своим крохотным кулачком? Попробуешь пнуть, м?

Я понимаю, что говорю плохие вещи, обижаю чувствительного Артёма, однако не могу заткнуть себя. Щеки мальчонки заалели, губки задрожали. Часто задышав носом, чтобы не пустить слезу, Артём выкрикнул дрожащим голоском мне в лицо:

– Или я откажусь от твоих услуг!

– Чего?.. – я опустил руки, не ожидая такого поворота, – что значит, откажешься?

– А то! Я не буду платить тебе, Шаман! Выполняй мой приказ, бери кота! И прекрати ворчать на Бергамота! Он хороший, в отличие от тебя! Он добрый, весёлый! А ты противный жадный бессердечный алкоголик!!!

Слова разозлившегося мальчишки, что затупившаяся открывашка. Ковыряет банку, разрывает ровную поверхность крышки, оставляя кривые края. Больно. Не думал, что так всё обернётся.

– А знаешь что, малыш? – я наклонился ниже к Артёму, почти к его резко побледневшей испугавшейся мордашке. Боковым зрением заметил, как дёрнулся к нам Бергамот, желая остановить меня, чтобы я не сделал дурного мальцу. Я же просто севшим голосом сказал ему, – засунь себе эти деньги поглубже в задницу. До самой глотки себе достань. Они всё равно не твои. Ты украл их у честных сталкеров. Ты маленькая мерзкая дрянь! Меня тошнит находиться рядом с тобой! Спасибо, что так отвязал меня от себя!

Несколько секунд над болотцем стояла абсолютная тишина, и мои слова, казалось, эхом разносились над ним, но просто остатками звучали у меня в голове. А потом внутри Артёма будто прорвало плотину. Закрыв мордашку руками, мальчишка заревел в голос. Я еще ни разу не слышал и не видел, чтоб дети так рыдали.Содрогался всхлипывал, визжал на одной ноте не переставая. Первой мыслью было прижать мальчишку к себе, извиняться, успокаивать его всячески, но тело пошло действовать по второй. Затормозив Бергамота, что побежал к Артёмке, ударом в грудь кулаком, я силой стащил с него свой рюкзак. Сбросив с себя вещь-мешок анархиста, быстро просунул руки в лямки своего родного рюкзака и, держа в одной руке снятую «Сайгу», быстро пошел в обратном направлении.

Наплевав на лужи, я шлёпал прямо по ним берцами. За спиной слышал только плач Артёма и бубнёж Бергамота. Но спешных шагов, ни моего оклика я не слышал, всё же в душе хотел их услышать. Хоть от Грызуна, хоть от Артёма!.. Но крикнул мне вслед всё тот же проклятый Бергамот:

– Шаман постой! Да, вы оба с Артёмом погорячились, но не надо из-за этого так ссориться! Не уходи, давай поговорим мирно?!

Да пошли вы всё… Я шел не оборачиваясь до самой границы густого леса соснодубов. На его заходе остановился на пару секунд, осторожно посмотрел через плечо. Никого. Над болотом теперь стояла гнетущая тишина. Ни криков птиц, ни писка мелких мутантов и воя слепых псов. Даже ветер молчал. Каждый уголок, сантиметр воздуха Топей с укоризной смотрел на меня. Вся их атмосфера винила меня за скверный характер и идиотскую несломленную гордость. Ничего, переживу. Намного хуже вещи терпел и закалился!.. А может, наоборот, затупился…

Одному идти через затопленный лес было сложнее. Я совершенно потерял тропу Бергамота, через каждые пару шагов уходил в холодную воду по щиколотку, а то и по колено. Я не видел луж, закрытых тиной, так похожей на обычную пожухлую траву. Ловушки Топей были вокруг меня, желали схватить и утянуть за мгновение на дно. Нужно как можно скорее покинуть проклятый лес, неизвестно, какие твари в нём обитают…

Словно в подтверждение моих опасений, всего в паре шагов от меня, что-то габаритное надрывно заорало нечеловеческим голосом и бросилось по воде. Испугавшись, я развернулся на звук, направляя на невидимого в сплетении веток зверя «Сайгу». Отступил назад и земля резко ушла из-под ног. Неловко взмахнув руками, выронив карабин, я упал спиной назад в ледяную воду, уйдя в неё с головой. Болото было вязким, не давало нормально отталкиваться от него руками, плыть к поверхности. Я смог только высунуть лицо, глотнуть толику воздуха, и меня затянуло обратно, засасывало ниже. Паника подступала быстрее, чем я тонул. Открыл глаза и увидел кривые корни деревьев, длинные нити травы, уходящие к краю воды. Между ними мелькали маленькие чёрные тельца. Местные мутанты были напуганы падением в болото не меньше моего.

Сделав еще один рывок, я ухватился за толстый корень дерева над водой. Подтянулся к нему, вытащив голову из болота, и хрипло схватил воздух. Лямки промокшего набитого рюкзака сдавливали плечи до боли, до невозможности держать руки поднятыми. Мокрые ладони скользнули по отсыревшей древесине, и я снова с головой окунулся в стоялую зловонную жижу. Подтянуться во второй раз не вышло – пальцы скользили в безрезультатных попытках схватиться крепче, а неподъёмный груз за спиной отбирал последние силы и упрямо тянул меня в вязкую пучину. Ну уж нет! Я уже потерял любимый карабин! Терять ещё и рюкзак?! Несправедливо! Я не должен был вот так терять честно нажитое, вообще не должен был быть здесь, не должен быть так... На моём месте должна была быть эта сволочь! Трясина – в самый раз для Бергамота! Не для меня! И я лично позабочусь о том, чтобы он не пропустил своё место... Я дёрнулся под водой, высвобождая плечи от давивших лямок, схватился за скользкие корни. Рывок, и я захожусь кашлем от обилия воздуха над поверхностью воды. Ещё немного, медленно вытаскиваю себя на выпрямленных руках, тянусь к поросшему мхом стволу дерева. Нет уж, ещё поживём. А подохнет анархист – вот тут я хоть на цистерну водки раскошелюсь. И будет мне праздник. Не халявный, зато заслуженный... Руки скользили, норовили сорваться обратно, но я упрямо, сантиметр за сантиметром, тащил себя к более-менее твёрдому пути. Усевшись на широких корнях, прямо в воде, я прижался к шершавому стволу мёртвого дерева и в попытке согреться обнял себя за плечи. Выбрался. Наконец. Живой. Правда, без провизии и оружия время моей жизни могло быть недолгим. А значит, нужно было идти быстрее.

После спасения из болота сил осталось мало, но нужно было добраться до станции. Я еле переставлял ноги, спотыкался о кочки, корни, два раза падал на колени, и подниматься было невероятно тяжело. Возникла мысль, устроиться на ночлег у какого-нибудь большого дерева, поспать, отдохнуть и утром двинуть дальше. Но так нельзя… Тварь, что напугала меня, по чьей вине я свалился в воду, могла бродить за мной по пятам. Может, только этого и ждать, когда я расслаблюсь, задремлю, и тогда нападёт.