Текст книги "Сирень (СИ)"

Автор книги: Татьяна Наганова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)

– Хима, вторая! За ней Горький! – судя по команде Гефеста, я уже успел пройти порядочно, чтобы считать тропу безопасной. Или... Что именно «или» додумать я не успел. Твёрдая почва, до того педантично прощупанная шестом, разверзлась под моими ногами. Я и вскрикнуть не успел – вода вмиг заполонила рот, нос, уши, пеленой застлала широко распахнутые глаза. Как сквозь стены я слышал неразборчивый высокий вскрик Химы. Рванулся на него, но вода не пустила – затягивала всё глубже. Не вздохнуть. Главное – не вздохнуть! В груди разгоралось настоящее пламя. Его искры поднимались вверх по дыхательным путям, заполоняли их. Что-то уткнулось мне в плечо, и я с силой дёрнул на себя. Надо мной громко плюхнуло и, вместо ожидаемой свободы, на меня навалился дополнительный вес. Ну, Бергамот, ну ты и тварь! Муть перед глазами сменилась кромешной темнотой. Вот и всё. Вот я и умер...

Воздух холодом опалил мокрую кожу, а резкий удар обо что-то твёрдое заставил судорожно вздохнуть. Я свернулся и зашелся кашлем. Эхо гулом разносило мои постыдные всхлипы и хриплые глубокие вдохи, возвращало их более тихими и высокими.

– Шаман? – сквозь кашель я расслышал сдавленный голос девушки. Секунда и узкий грунтовый тоннель озарил свет налобного фонаря. Над моей головой блестела рябь мутной воды, а всего в двух шагах от меня сидела промокшая насквозь перепуганная наёмница. Мгновение она растерянно смотрела на меня.

– Шаман! – я крякнуть не успел, когда тяжелое, обтянутое промокшим комбинезоном теплое тело девушки повалилось на меня и снова вышибло из лёгких воздух. – Живой! Я уже успела подумать, что мы оба того! Давай, иди сюда.

Она улеглась рядом, нежно положив свою голову мне на грудь. Достала свой коммуникатор, встряхнула.

– Надо же… Улыбочку! – Щёлкнувшая в темноте вспышка на мгновение ослепила меня, заставив с силой зажмурить глаза.

– Ну эй, я подумал, ты ко мне погреться легла. – Морщась от ноющей боли в груди, я приподнял голову, оглядывая странный тоннель. – Что за место, как думаешь? Как выберемся отсюда?

В свете чужого фонаря грунтовые своды выглядели абсолютно сухими. Будто и не было над ними никакой трясины.

– Мой дедуктивный метод подсказывает мне, что это какой-то тоннель. – Девушка сосредоточенно что-то строчила на своём КПК. Протянув мне зажигалку, она даже не обернулась, – я сейчас весточку нашему Гефесту отправлю. А ты окажи честь – проверь, а?

– Чего проверить?

– Хочешь – себя проверь. Не откусили ли чего, пока плавал. Но вообще я имела в виду тоннель.

– Если бы мне что-то откусили, я бы сразу понял. – Приняв у девушки зажигалку, я чиркнул колёсиком. Маленький алый огонёк зажегся не сразу, добавив к чёрному каменному тоннелю света. Он теплился не прямо, значит, есть приток воздуха. Значит, где-то есть выход! Подняв глаза, я задел взглядом что-то выделяющееся светлое на тёмной неровной стене. Шагнул ближе, поднеся зажигалку к каменному боку тоннеля, и едва не отпрянул назад. На стене были аккуратно выведены слова, светло-голубым мелком. Этот почерк я сразу узнал. Витиеватый, вычурный, нахальный, как его хозяин. Чёртов Бергамот!

«Упс! Надо было тебя предупредить про водичку. Сорри».

Упс?! Сорри?!! Я точно убью этого гадёныша, как только встречу! Самым жестоким образом!.. Нет! Я его живьём закопаю! Неглубоко! И начну чечётку плясать сверху!!!

Всё это я негромко бубнил себе под нос, яростно стирая надпись со стены, оставив лишь жирную стрелку, показывающую налево.

– О, нашёл чего? – а Химе, казалось, уже всё по барабану было. И недавний страх смерти, и факт того, что мы застряли под болотом в тоннеле. Она убрала коммуникатор и приблизилась ко мне, с интересом изучая стену. – Ещё одно послание? Я отбила Гефесту, чтобы за нами ныряли. Вот не знаю, поверит ли.

– А может не поверить? – я усмехнулся, отряхивая руки от мела, – кстати! Где ты встретила Гефеста? Чего решила к нему в группу пойти? Хорошую сумму обещал, да? Но Хима!..

Я с опаской глянул на водный потолок, боясь, что сейчас нам на голову свалиться огромный, вышеупомянутый сталкер, с очень плохим расположением духа.

– Они ищут выдуманную «Сирень»! Гефест серьёзно верит в неё?!

– Это всё экологи. И с Гефестом познакомили, и работой приманили. Деньжат хотела подсобрать. А учёные эти платят за всё – хоть говно псевдо-гиганта им притащи. – И снова девушка отвлеклась на сообщения. Снова полыхнула вспышка и новое фото нашего странного прибежища улетело по незримой сети оставшимся на поверхности. – А тут они с предложением: группу набирают, заплатят так, что до пенсии хватит, а задание на первый взгляд простое. За артом идти. Говорят, редкий, как «Око» или «Компас». Конечно, тут подпишешься!А что, разве он выдуманный, по-твоему?

– Конечно! – я хохотнул, прислонившись спиной к ледяной стене и скрестив руки на груди. – Очередная байка для сопляков, чтоб впечатлить их! Ну Хима, ты же умная девка, и веришь в эту сказку?! Какой-то арт, если его сожрать, наделяет силой любого мутанта! Чушь собачья!

– А в Зоне каждая сказка имеет долю правды. Есть же Семецкий, Оазис, Монолит. Будет, значит, и для «Сирени» место! Понимаешь, о чём я? – наёмница усмехнулась, – спорим, что она существует?

Пелена воды, за нашими спинами, разверзлась, выпуская из своих вязких объятий кашляющего, мокрого с ног до головы сталкера.

– Что братишка, до нитки промок? – я не сдержал злорадного смешка в сторону, кажется, Горького.

– Да иди ты, паскуда! – прохрипели мне с пола. Пожав плечами, я оставил парня разбираться с самим собой и вернулся к разговору с Химой. Его надо было поскорее закончить, сейчас сюда мокрущие мужики посыплются как горох.

– А спорим! – я протянул раскрытую ладонь Химе. Девушка вложила в неё свою, и я крепко сжал её, не давая пока вынуть. – Если я буду прав, и никакой «Сирени» мы не найдём, ты станцуешь мне шикарный стриптиз, милая моя. Идёт? Или стремаешься?

Девушка вызывающе взглянула на меня и, закусив губу, крепко сжала мою руку в ответ.

– Идёт, милый. А если «Сирень» существует, и я оказываюсь права, ты идёшь в бар с Бергамотом и говоришь с ним по душам. Мне кажется, обмен равноценен?

Мои предположения оказались правдивы. Вслед за Горьким из водного портала вывалился ещё один гружёный своим снаряжением попутчик Гефеста. Мельком глянув на приходящих в себя товарищей, Хима потянула меня за руку дальше по тоннелю. В свободной руке она уже сжимала болт, обвязанный клочком красной ткани.

– Спасибо, что хоть не засосать его прилюдно! Зачем тебе нужен мой разговор с Бергамотом? Тебе какая выгода? Очаровал тебя этот лис, да? Ох, ты меня разочаровываешь, подруга...

– Ёпта! – воскликнул третий приземлившийся на своего товарища мужчина, – реально тоннель! Охренеть!

– Хочу, чтобы ты перестал ходить темнее тучи. Поболтаете, разберётесь, быть может, ты его даже не убьёшь, и разбежитесь. И всем на душе легче станет, понимаешь? – она бросила вперёд нехитрый «детектор» почти без замаха. Металлическая шляпка болта звонко ударилась о пол, отскочила и пролетела ещё немного, прежде чем столкнулась с комом грязи. Чисто. На ближайшие метры аномалий нет.

– Тебе меня не понять. Ты не проходила, через что прошел я. Но стала бы ты садиться за стол с тем, кто пытал и унижал тебя несколько дней, не давая отдыху? – я с трудом отвёл взгляд от лежащего на полу болта и посмотрел в тёмные глаза Химы. – Ах да! Вероятно, тебя бы еще насиловали не переставая. У меня же до этого дело не успело дойти. Илья побрезговал.

– Я всё ещё сплю с мужчинами, – уклончиво ответила наёмница, – с тобой, например. Поубавь гордость, Шаман. И скажи спасибо, что тебе сохранили две самые ценные вещи: заднюю девственность и жизнь. Значит, они не были такими плохими людьми. Те, кто пытал тебя.

Она отпустила мою руку и бесстрашно шагнула вперёд.

– Бобка, чё разлёгся? Шевелись давай! Сейчас Гефест спустится, вставит нам, что проход загородили! – ругались где-то за моей спиной, а я неотрывно смотрел вслед своей подруге. Чего ещё я не знаю о людях, которые меня окружают? И сама Хима. Что я знаю о её жизни, кроме работы и тех немногих вечеров, когда нам удаётся остаться наедине друг с другом? Как давно я просто говорил с ней, как с другом и напарником? Просто, без всяких осознанных и не очень требований. По душам. И почему она в этом заведомо проигрышном споре попросила не за себя, а за рыжего чертяку Бергамота?

Народу за спиной всё прибавлялось. Мокрого, усталого и до смерти раздражённого дорогой меня, снова начали подгонять, а я, как заколдованный, не смел сокращать расстояние между мной и Химой. Нельзя и всё тут. Пусть идёт, пусть побудет одна. Отчего-то была глубоко в душе уверенность – ей это нужно сейчас. А тоннель петлял, ветвился, и только стрелки на стенах не давали никому заблудиться в бесконечной череде гротов и ответвлений. Наконец проход круто забрал вверх, выпуская нас на поверхность сквозь непролазные заросли болотной осоки навстречу заходящему солнцу и пропитанному сыростью ветру.

Тоннель вывел нас на небольшой холм с пологими крутыми склонами. С двух сторон он всё также был окружён болотом. Только тумана не было и в помине, и чёрная полоса леса вдалеке была отчётливо видна в лучах заходящего солнца. Широкую полосу твёрдой на вид земли, огибавшей топкую местность, перегораживало здоровенное бревно. Судя по примятой траве вокруг, группа Бергамота изрядно карячилась, лишь бы перекрыть самую безопасную на вид дорогу. После всех злоключений этого дня в голове уже не рождалось никаких мыслей против оставленных Бергамотом подсказок. Если он счёл нужным тратить силы мальчишек и свои собственные, чтобы соорудить очередной знак, пускай. Хуже утопления уже быть не должно.

На шершавой поверхности бревна так же нарисована голубая стрелка, теперь направо, и пояснение к ней: «Дальше не глубоко, можешь не бояться. Иди по центральной улице». По какой еще центральной улице?..

Гефест, прочитав послание на бревне, отправил своих троих людей на проверку местности впереди. Хорошо, что не меня опять с Химой дёрнул. Усталость накатывала на меня тяжёлыми волнами. С каждой секундой желание сесть на землю до самого утра, усиливалось и подавляло волю. Еще этот жуткий холод! Было и неприятное чувство жжения в груди, да еще пульсирующий жаром лоб. Есть у меня подозрение, что я постепенно заболеваю. Жаль рюкзак утратил, там же еще маленькая аптечка была, не только водка! Замахнул бы сейчас таблетку «парацетамола», и никаких проблем! В принципе можно у Химы попросить, но не сейчас, а у других, незнакомых мужиков выклянчивать не хочу. Выставлю себя в свете попрошайки и нытика.

За короткий перерыв, длинною в минутку, троица успела проверить дорогу впереди, шурша высокими камышами и шлёпая ботинками по лужам. По одному они вылезли к нам из зарослей. По их лицам было не ясно, разочарованы они или напуганы, довольны или разозлены. Просто спокойные, скучающие физиономии.

– Там деревня какая-то, – еле подавив зевок, сказал молодой парень в обычной спортивной куртке и синих штанах. Гефест внимательно слушал его, глядя сверху вниз, – вроде безопасно, реально неглубоко.

– На заборе есть еще надпись, – прошамкал редким кривозубым ртом бомжеватого вида сталкер, – написано «школа». По ходу, этот Бергамот там сидит.

Я посмотрел на взъерошенные колосья камыша, откуда вылезли разведчики. Похоже, Бергамот с новичками совсем рядом от меня. В груди задавило сильнее, с заметной болью. Что я им скажу при встрече? Лишь бы Гефест не тронул Артёмку!

– Гефест, послушай, я…

Высоченный бородатый мужик прошёл мимо меня, задев рукой и не заметил. Не стал выслушивать, возможно, и не обратил внимания на моё вяканье.

– Выходим! – глухо скомандовал он и остановился перед занавесом камыша. Группа подтягивалась к нему, кряхтя и тихо жалуясь на недостаточный отдых. Я подождал, когда Хима подойдёт ближе и пошёл наравне с ней. Шли мы теперь не длинным строем-цепочкой, а разбросанной кучкой. Я с наёмницей плёлся ближе к концу.

Грязная болотная вода затопила крохотную деревеньку в десяток домиков. Она вся прогнила от сырости. Ощутимо чувствовался запах сырого старого дерева. Дома почернели, заросли плесенью и мхом. Закат окрашивал болота в зловещий алый цвет.

Теперь нам приходилось вертеть головой по сторонам, опасаясь близости аномалий, коих в деревне имелось предостаточно. И всё какие-то странные, необычные для меня. Электрический столб накренился в бок и доставал оборванными проводами поверхность воды, и на его макушке поселилась небольшая «Электра», а под опорой образовалась шипящая зелёная жижа. На крыше соседнего от столба дома гудела «Воронка» и искажала собой кирпичную трубу, от чего та, казалось, выгнулась дугой. Имелись и необычные гибриды, такие как соседствующие «Студень» и «Карусель». Гравитационная аномалия встала в проёме ворот и гоняла внутри себя мутные желейные комки. Рядом с ней, на линии воды у забора, где и была надпись «школа»,поселилось что-то совсем странное – медленно крутящаяся по своей оси, размером с футбольный мяч, пятиконечная звёздочка,сделанная словно из хрусталя.Красивое зрелище, какого я ни в одном уголке Зоны не видел. Я засмотрелся на новую для себя аномалию, оступился и чуть не улетел в воду. Хима услышала моё ворчание и плеск воды, остановилась на мгновение и с укоризной посмотрела на меня через плечо. Благодарю, что хоть смолчала. Зато заговорил некий сталкер через пару мужчин от Химы, будто почувствовав как-то мой интерес к «звёздочке».

– Эта хреновина называется «Хрустальная Звезда», – чётко проговорил он, не оборачиваясь, – реагирует на тело где-то в полуметре. Вытягивает свои… эти… концы, тыкает ими и типа замораживает. За секунды, вместе с бронькой покрываешься прозрачной скорлупой, твёрдой, как не знаю что.Но подыхаешь не сразу, не-е-ет! Дохнешь с голоду или от жажды, потому как вылезти уже из этой скорлупы не сможешь!

– Херовая штука, ёпте! – проблеял кто-то у меня за спиной. Я бы сказал, коварная. С виду красивая, можно по глупости принять за артефакт, но я-то теперь учёный.Обернулся напоследок посмотреть на аномалию, запомнить получше, как она выглядит.К своему ужасу, заметил возле неё, торчащую из воды, полупрозрачную человеческую кисть. Лишь бы это не был кто-то из моей группы. То есть… из группы Бергамота…

Солнце уже перевалило за границу горизонта и болота быстро окутывали холодные сумерки. В нашей группе поочерёдно зажглись фонарики. У кого на лбу, на груди, а кто-то вытащил из рюкзака обычный «ручной». Пощелкал своим нагрудным и досадно цыкнул языком. Сдох! То ли батарейка села, то ли сам накрылся от воды. Вот гад, Румпель! Впихнул мне этот фонарик, еще нахваливал! Купы фонарык! Сматры какой харощий!Виброс выдэржит, мамой клянузь! Ты не выдэржищь, а он выдэржит! Тьфу ты! Никогда мне этот торгаш не нравился! Давно надо было поднять петицию о его изгнании из Мёртвого Города… Тем не менее,лучи работающих фонариков скользили по гнилым стенам домов, высвечивали аномалии. Из темноты, как из чёрного густого тумана, выплыл ровный двухэтажный кирпичный дом, с плоской крышей. В его глубине на втором этаже бойко мерцал огонёк. Окружавший некогда строение деревянный забор теперь лежал истлевшими деревяшками, еле просматривавшимися в высокой болотной траве. Чёрт ногу сломит теперь... Ногу сломит!

– Подождите, – громким сиплым шепотом я окликнул высоченного мужика, размашисто шагавшего впереди группы. Дождавшись внимания от него, я под молчаливые раздраженные взгляды попутчиков продолжил, – здесь могут быть ловушки.

– Он ждал тебя. – Опередила вопрос Гефеста Хима, – зачем ему?

– Он плохой ночной сторож, поэтому ставит всякие растяжки, чтобы знать, что идёт враг и...

– Иди вперёд, – сухо прервал моё неказистое объяснение Гефест. И группа расступилась, провожала меня усталыми раздраженными взглядами. Молча. Как гроб в могилу. Что ж, приступим. Одного я не успел упомянуть – ловушки не смертельны. Ну и ладно.

В свете фонаря, которым меня успела наградить Хима, ясно виднелась дорожка примятой травы. От неё отходили уже еле заметные тупики. Если Бергамот ещё старался быть аккуратным, новички шли без всяких предосторожностей. Неловкий поворот фонаря, и тонкая проволока сверкнула металлическим блеском прямо под моими ногами. Вовремя. Чуть не вляпался. Я осторожно переступил хитрое препятствие и махнул рукой группе в предупреждение. Впредь нужно быть внимательней – такие штуки на тропах поодиночке не появляются.

Широкий дверной проём был подтоплен. Несмотря на сомнения, я не стал его проверять – кто этого анархиста знает, в конце концов. Может, чего хитрое там поставил? Вместо двери всё свое усталое внимание я уделил окнам. Вот уж где точно никакого подвоха ждать не придётся – ну какой мутант в дом через окно полезет? В довершение картины окна были лишены стёкол, что позволило бы нам спокойно пролезть внутрь. Зажав между зубов оплетенную ручку фонаря, я поймал руками грязный подоконник. Подтянувшись, перевесился через него и неслышно проскользнул в окно. Щелкнув кнопкой под моими пальцами, фонарь снопом света вырвал из темноты часть пустой комнаты. Стены её покрылись толстым слоем плесени, видны только маленькие островки обоев. Полы вспучились из-за влаги и чавкали при каждом осторожном шаге. Единственной мебелью была чёрная школьная доска, прибитая к стене. Мы не ошиблись. Здание и было той самой школой.

– Здесь чисто…– просигналил я, развернувшись к окну.

– Проверяй дальше, – получил я грубый ответ. И очень вовремя. В мглистых сырых недрах старого здания зачавкал пол. Размеренно, будто кто-то крался ко мне.

Артёмка? Бергамот? Грызун на худой конец? Глубоко в душе что-то больно кольнуло. Вот сейчас,ещё немного и начнётся. Что именно? Было трудно даже сформулировать, но секунды ожидания нагнетали в душе беспощадный ураган. Нет, нельзя, не сейчас. Нужно как-то по-другому, не сводить их лицом к лицу сейчас! Не помня себя, я метнулся к дверному проему. Ловушки? Сейчас наплевать! Важнее другое. Вдруг Тёмка?..

Но стоило мне вывернуть из дверного проёма, в грудь мне с рёвом ударило что-то тяжёлое. Я выронил фонарь и, охнув, свалился под весом рычащего и брыкающегося существа. Мутант! Он придавил меня к полу и подбирался к шее, разевая зловонную пасть. В тусклом свете откатившегося фонаря я мельком разглядел прогнившую резину и нависающий надо мной оборванный «хобот». В мгновение атаки я рефлекторно выставил вперёд руку, и снорк безжалостно вцепился в неё. Я с трудом сдержал вопль, когда отродье Зоны рвало ткань куртки и мышцы руки под ней. Мои удары свободной рукой, казалось, только раззадоривали тварь, добавляли бешеного азарта в процесс охоты. Ах, если бы оружие, хоть какой-то кухонный нож! Клыки ощутимо скрипнули по костям, и я взвыл вместе с мутантом. Но тварь не завершила дело. Выпустив меня, она метнулась прочь, стремительно нагоняемая чем-то более габаритным и грозным. Оно повалило снорка, прижало к полу. В лучах фонаря грозно сверкнуло лезвие и, с хрустом пробив окуляр, вонзилось в череп мутанта, убив одним этим ударом.

Заляпанный чёрной зловонной кровью Гефест смотрел на меня сверху вниз, с плохо скрываемым хищным презрением.

– Эти твари в одиночку не ходят. Разбиться на группы и прочесать этажи! – уже не скрывая голоса скомандовал Гефест группе на улице. И, протирая массивный армейский нож, с безразличием добавил, – твои детишки наверняка уже остыли. Если они еще живы – нам свидетели не нужны. Пойдешь с группой на второй этаж, найдешь свободовца и принесёшь мне с его трупа рюкзак с КПК. Иди!

И снова я смотрел вслед жесткому беспринципному командиру без права и возможности вставить слово. С кем я на самом деле общался это время? К кому же на самом деле вел Артёма? Почему я раньше этого не понял? Почему не видел с кем иду рядом?! Я же прекрасно знал, на что способен Гефест, почему же запамятовал об этом?! Если этот человек доберётся до мальчишки, он просто размажет его хрупкое тельце по стенке! Его не тронут ни мольбы, ни слёзы! Что я натворил?.. Я привёл зверя к ним... Зверя похуже Бергамота!

Надо что-то делать! Нельзя продолжать валяться на полу! Я виноват, я и должен исправлять! Остановить Гефеста не смогу. Даже если каким-то чудом получится завалить этого медведя, налетит его свора собак и разорвёт меня за секунды... Тогда я должен опередить всех, найти ребят и предупредить их об опасности! Хоть Гефест и сказал, что они вероятно мертвы, я уверен, они живы. Бергамот бы этого не допустил! Он сволочь редкая, но Артёмку в обиду не даст...

Прижимая мокрую от крови руку к груди, я невероятно медленно и трудно поднялся на ноги. Разорванная плоть горела огнём, но у меня совсем нет времени ей заниматься. Нужно спешить! Мои ребята наверняка услышали крики и теперь суетятся, а может и просто напуганы и трясутся где-то в уголке. Но зато с ними Илья, что-нибудь придумает!

Гефест вернулся в класс к окну, и я слышал, как он спешно отдаёт приказы группе, делит её пополам. Жаль Химы нет со мной рядом, отправил бы её бегом на второй этаж. Мне же приходится держаться здоровой рукой о липкую от мха стену, спотыкаясь идти к концу коридора. Он отделялся налево, там была лестница. Вся прогнившая, держащаяся только на честном слове. Будь другая ситуация, я бы сто раз подумал, прежде чем подниматься по ней. Но выбора у меня нет. При каждом шаге, ступеньки прогибались, чавкали как выжимаемая мокрая тряпка. К подошве берцев что-то прилипало и затрудняло движение. Для полного моего счастья голова с каждым мгновением кружилась больше и больше. Я начал реально бояться, что сейчас улечу вниз и сломаю шею.

На пролёте между этажами я сделал короткую передышку, отсчитывая секунды. Наверху не было ни звука, словно второй этаж полностью пустой. А вот внизу, напротив, этаж наполнялся звуками – шаги, ворчание, смена магазинов, передёргивания затворов автоматов. Дело совсем плохо... Вот-вот они заметят мою пропажу! Лишь бы Хима раньше времени не подняла хай...

– Шаман, чёрта с два, ты где? Нужно обработать твою рану! – Как гласит народная мудрость, помяни чёрта… Слова Химы подействовали не хуже волшебной палочки, и вскоре многоголосая толпа уже во всю азартно вторила новой команде: найти не только труп свободовца, но и мой собственный. Я представил себе эти хищные перекошенные физиономии вооружённых клыкастых тварей, позабывших про всё, уверенных в своей силе. А с чего им таковыми не быть? Что я против них могу? Стиснув зубы, я, с остатками сил, рванул вверх по лестнице, борясь с головокружением и накатившим желанием просто закрыть глаза и упасть. Не время раскисать, Шаман, не время! Нужно торопиться!

Второй этаж был куда приличней и суше, только мне некогда было его разглядывать. Я мчался по длинному коридору, к одному единственному освещенному участку. Дверь одного из классов была распахнута настежь, и из неё лился приятный домашний свет костра. Мелькнула длинная тень на полу, и она предала мне сил. Это они! Мои ребята живы!

В самый последний момент я заметил натянутую тонкую леску, поперёк коридора, в нескольких сантиметрах от пола. Я легко перемахнул через неё, но тяжелое приземление напомнило о растерзанной руке. Не сдержав болезненного вскрика, я замедлил бег и врезался в косяк нужного мне класса.

На меня, в свете большого костра, смотрели два дула огнестрела. Дорогой дробовик и мой родной «Стечкин», тряслись в напуганных руках. Несколько долгих секунд я молча, хватая ртом жгучий воздух, переводил взгляд с пистолета на дробовик, пока «Стечкин» не опустился вниз.

– Шаман? – тонкий удивлённый голосок был мне как ножом по сердцу. – Шаман!

Я ожидал чего угодно только не этого. Выронив пистолет, Артёмка быстро подбежал ко мне и крепко вцепился в куртку, обвив руками. Обнял... Это было больнее, чем разодранная конечность. Не физически, а глубоко внутри. Я обидел Артёмку, ранил его душу, а он простил. Вот так просто!..

– Опа! И кто это к нам пожаловал?! – незнакомый хриплый голос донёсся из угла класса. Я не стал вести туда взглядом. Не сложно догадаться, что это Гопа прикидывается крутым «паханом».

– Хех! – Грызун, расслабившись, повесил дробовик за плечо, – блудный сын вернулся! И где тебя носило?!

– Где ты был?! – Артёмка подняв голову, посмотрел на меня влажными жалобными глазами, – мы так волновались за тебя!

Стиснув зубы, я оттолкнул от себя мальчишку. Артём неуклюже попятился, открыв рот от удивления.

– Уходите отсюда, быстро! – я прошел дальше в класс, держа на весу пульсирующую болью руку. Матюгнул Гопу, решившего внезапно пободать мои колени, что я едва не споткнулся об него. – Сюда идёт Гефест с бандой! Я вас предал и привёл их сюда!

– Что?.. – пацан отступил от меня еще на шаг назад, потрясенно распахивая светлые глаза. – Но почему ты... зачем?.. Что с рукой?!

– Не важно! Уходите! Я попробую их увести!

Стены и пол под ногами дрогнули от взрыва. Эхом ему вторил многоголосый вой злых разбуженных тварей. Будь милостив, Чёрный Сталкер, этот анархист устроил мирную ночёвку по соседству с целой стаей человекоподобных мутантов!

– Эх, пошла, родимая! Давайте, подходите, гости дорогие! – громогласный боевой клич утонул в общей какофонии рычания, воя, выкриков и длинных очередях. Бергамот уже был внизу и со всем радушием принимал гостей. Брал всё внимание на себя, лишь бы дать своим спутникам уйти.

– Сюда! Они здесь! На первом!

– Твари! Чёрт бы вас подрал!

Хитро с его стороны – заставить непрошеных гостей воевать на два фронта. Снорки не из тех, кто позволит своим оппонентам следить, кто и откуда ещё поливает их свинцом.

– Ну же, пошли, живее! Мы не можем сидеть тут целую вечность и дожидаться персонально... – остаток фразы вновь заглушил стрёкот автомата. Свободовец подбивал свору противников и сигналил. Вот оно. Несмотря на план, он долго не продержится.

– Слышали?! – выпалил я новичкам, – уходить надо! Вы оставляли какой-то путь, когда приходили?

– Ну, э-э-э… У нас всё ещё верёвка висит. Мы по ней сюда взбиралися. – В нерешительности протянул Грызун, – а чё, таперича по ней же спускаться?

Верёвка. Вот, значит, как. Значит, стоянка давно свободовцем облюбована и он знал про снорков. И знал, как их не потревожить. Грёбаный анархист! И добавить нечего.

– Да! – выпалил я на ходу и с силой вручил Тёмке его тощий оставленный на полу рюкзак, – Илья не терминатор! Его либо снорки достанут, либо люди, и я вас защитить не смогу!

Этажом ниже снова грохотнуло так, что уши заложило. Второй взрыв подействовало на мальчишек лучше моих слов.

– Шу-у-ухе-е-ер!!! – пёстрая тень метнулась к пустому окну и ловко сиганула в него. Гопа, наплевав на своего хозяина Артёмку, решил первым ретироваться из опасной для жизни школы. За ним рванул Грызун, перевесился через узкий подоконник и завертел головой. Убедившись, что все внизу в здании и порядочно заняты, он крепко ухватился за веревку и неуклюже пошёл на спуск. В томительном ожидании у окна переминался с ноги на ногу Артём. А мне... Чем я могу заняться?

Прежде, чем я сообразил, что оставил спину без присмотра, меня резко развернули за плечо и в следующий момент отвесили оглушающий удар.В голове загудело, щека полыхнула болью, а в глазах, как бывает, после ярких искр потемнело. Не удержав равновесия, я свалился на пол, ударившись левой ключицей. В раненой руке стрельнуло огнём и я неосознанно сжал запястье, добавляя еще больше «удовольствия». Артёмка тонко испуганно закричал. В глазах еще не прояснилась картинка, а я почувствовал тёплое прикосновение ладошки к открытой шее. Малой пытался помочь мне встать, только сил у него не хватало.

Стоило над нами нависнуть огромной тени, как Артём вскочил на ноги, ощетинившись словно маленький ежик, и наставил на противника пистолет.

– Не трогай его! – закричал мой клиент, заметно трясясь от страха.

Гефест выглядел грозно и до жути пугающе. Правая бровь рассечена, кровь залепила глаз и испачкала чёрную бороду, что она теперь слиплась. На руках, сжатых в кулаки как два молота, выступили вены. Лицо побагровело от злобы, глаза горели гневом в мой адрес. Поначалу мужчина просто не заметил хрупкого мальчонку, но когда перевёл взгляд на Артёмку, что-то в лице его радикально поменялось. Мне некогда было разбирать что это, я испугался за Тёмку.

– Не смей трогать мальчишку! – опираясь нормальной рукой о пол, я пытался встать, глядя на Гефеста, – он ни в чём не виноват!..

– А... ты?.. – Артём отчего-то медленно опустил пистолет, коленки его задрожали намного сильнее. – Ты?! Это не... не может... Папа?..

– Что? – я бухнулся обратно на пол, не удержав своего тела. Мне послышалось? Меня ударили по башке, потерял, наверное, много крови, отсюда и слуховые галлюцинации?

– Папа? – более громко повторил Артём, не двигаясь с места, – это, правда, ты? Но... почему ты жив?!

– Тот же вопрос к тебе, сопляк. – Он сплюнул и размашистым жестом вытер кровь с глаза, – как ты вообще сюда дошёл? На шее укурка? Или этого предателя?

Тяжёлый ботинок больно врезался мне в живот, выбивая воздух из лёгких и остатки завтрака из желудка. Зверь наступал. Что ему был мальчишка, что был ему пистолет в слабых ручонках?

– Не-е-ет! – прыгнув на Гефеста Артёмка повис у него на ручище, как мартышка на пальме, – папа, что ты делаешь?! Не надо! Не бей его!

Что происходит? Гефест папаня Артёма? Как это?.. Тёмка же сказал, что Гефест убил его отца! То ли я дурак, то ли с лыжами что-то не так...

– Геф... – я судорожно дёрнулся от рези в животе. – Гефест?.. ты отец Артёма?..

Мальчишка вскрикнул и рухнул рядом со мной. Гефест переступил через него. Подняв за ворот, он протащил меня через класс. Молча поднял, как сломанную куклу, встряхнул и поставил на ноги.

– Инструментов не касается, – вопросы остались без ответа. Зверь в человеческом обличье резко толкнул меня в плечи. Подоконник без рамы за спиной был низкий, больно упёрся мне под зад. Спина оказалась в свободном пространстве. Пытаясь ухватить хоть за что-то, я потянул здоровую руку, неловко дёрнул искалеченной. Гефест не дал мне ни шанса на спасение. Поддал ускорение для падения, ударом тяжёлого ботинка в грудь. Я вылетел в окно из-за этого удара как пробка. От абсолютной свободы, без какой либо опоры, желудок в животе сжался в комок. Кажется, я закричал, но слышал только высокий вопль напуганного Артёмки. Успел увидеть его бледную перепуганную мордашку в свете костра, а потом она пропала. Темнота ночи схватила меня в свои объятия и бросила о землю с грубой силой. По затылку и спине хлопнуло, насильно вырвав из груди воздух и мысли из мозга.

Не знаю, потерял ли я сознание на короткое время, но соображать нормально точно не мог несколько секунд. Пришел в себя на влажной земле, скрючившийся в комок и хрипло дышал, широко раскрывая рот. Болело всё тело, не только спина и голова. Осторожно дотронулся пальцами до затылка и посмотрел на них. Благо сухие и чистые, черепушку не разбил... А в школе вовсю шел бой. Грохотали и мелькали пули в коридорах, классах, кричали неразборчиво люди и ревели взбешенные мутанты. На короткий миг, все звуки перекрыл хлопок не сильной гранаты, возможно самодельной, а после него кто-то взвыл диким голосом. Человек или снорк, не ясно. Его быстро оборвали возвратившимися выстрелами.