Текст книги "Ушастый призрак (СИ)"

Автор книги: Татьяна Матуш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 21 страниц)

ЭПИЛОГ

Осень в этом году пришла неожиданно поздно. Лето оказалось затяжным – или просто обычное незаметно переросло в «бабье».

Соня снова допоздна засиделась на работе. Эта история повторялась у нее с завидной регулярностью, так что секретарь Вера завела для нового директора ортопедическую подушку и легкий, но теплый полосатый плед.

– Пришел по поручению Юли, – Багров сунул голову в кабинет, – она велела забирать тебя в охапку и тащить домой.

Гендир подняла от монитора лохматую голову, запустила в волосы обе руки и с силой потерла.

– Ну, по крайней мере, понятно, почему от утренней безупречной прически не осталось и следа. Давай, поднимай попу, пока я, правда, не применил силу.

– Антон, – жалобно протянула Соня, – отцепись, а? Знаешь ведь нашу ситуацию.

Багров знал. Первая фабрика с "народным" управлением... Не все ладилось, да и налоговики "Краски" откровенно не жаловали. А зарубежные инвесторы просто бойкотировали. С подачи одной небезызвестной персоны.

Последнее, к слову, Соню огорчало не слишком – нашлись деньги в России. И "особинка" фабрики неожиданно сработала как крутой маркетинговый ход. Блогеры одно время просто локтями толкались, чтобы сообщить, что "Революция продолжается".

– Петр-то скоро возвращается, или решил поселиться в Финляндии? Может, ему чем помочь? Шалаш построить, как вождю мирового пролетариата?

– Сам построит, – хмыкнула Соня, – если понадобится. Руки у него растут откуда нужно.

– Думаешь, у него получится? Рабочих "империи" Кенига против него же взбаламутить? Задачка-то не рядовая.

– Получится, – отозвалась Соня с железобетонной уверенностью. – Уже получается. А я ему помогу. Вот только чуть здесь разгребусь... и мелкая подрастет немного. Хотя бы год исполнится.

– Вы жениться-то когда думаете? – построжел Багров.

– А сразу после тебя, – съязвила Соня. Но неожиданно поняла, что попала не в бровь, и даже не в глаз, а в самую, что ни на есть, больную боль.

Антона передернуло.

– Слушай, Сонь... Ты бы помогла мне, что ли?

– Ты про Киру?

Соня гибко выскользнула из-за здоровенного стола, подошла к начбезу и обняла, почти по-матерински. Не смотря на то, что была младше как бы не вдвое.

– Отступись, Антон. Не мучай себя.

– С чего это вдруг? – Багров, разомлевший от неожиданной ласки, как дворовый кот, мгновенно встряхнулся и выпрямился. – Чем я не хорош? Старый?

– Да нет, не особо, – Соня пожала плечами и вдруг хихикнула, – мой Ушастый старше. Если по его старому паспорту считать, то в этом году в аккурат сто тридцать четыре годика стукнет. Так что ты у нас просто мальчик на выданье!

– И в чем проблема? В этой, как Паша говорит, парадигме?

Соня вздохнула:

– Любит она, Антоша.

Багров выставил упрямый подбородок вперед. Помолчал. И осторожно поинтересовался:

– Он ведь пропал? Этот ее... лесной приятель. Я не нашел его следов. Так сгинул, что даже полиция руками развела. С Кирой на связь не выходил?

– Нет, – Соня опустила плечи.

– Ну вот. Ты и сама все понимаешь. Больше года нет вестей.

– Понимаю. Только мы тут ничего не изменим, ни вместе, ни по отдельности. Кира – она как мама Юля. Если уж полюбила – можно вместо кольца на пальце татуху рисовать. Это навсегда. До березки. Не будет у нее ничего другого.

– Она ж девчонка совсем!

– Любовь беспощадна, Антон. Приходит – и жжет напалмом. И на возраст не смотрит, тебе ли не знать.

Кира

Я сидела на подоконнике с нетбуком на коленях и раскладывала фото по папкам. Что в общий альбом, открытый всем подписчикам группы, что в совсем общий – реклама лишней никогда не бывает. А что – только для мастеров.

Дик был невероятно убедителен в роли императора Барраяра. Генрих и тут остался верен себе, став послом с планеты Этос, той самой, где жили одни мужчины. Он и на этой игре умудрился устроить личную жизнь...

Валлентайн опять прибыл со всей бандой. Роль их была предопределена заранее – особое подразделение Дендарийских наемников.

Взгляд задержался на фото красивой седой женщины в платье, напоминающем сразу и японское кимоно и римскую тогу. Консорт Надин...

С императрицей Цетаганды они мгновенно спелись еще в чате и ушли в личку... А потом, уже на игре, провернули такую забубенную интригу, что мы с Маэвой только глазами хлопали. Нет, побарахтались убедительно, игра вышла хорошая... Но весь полигон понимал, что сила на стороне Ровены и ее новой советницы. Первый раз мы ей вот так разгромно продули!

За спиной возникла легкая тень. Я обернулась. Мама улыбалась, мечтательно глядя на экран.

– А неплохо вышло, – она указала глазами на Надин, стоявшую за правым плечом императрицы с лицом невинным и хитрым одновременно. – Для сознательного дебюта. В прошлый раз это была импровизация, и не самая удачная. В этот раз я постаралась подготовится.

– Неплохо?! – Я покачала головой, – Ты была великолепна, без скобок и кавычек. Маэва хочет тебя пригласить в круг мастеров.

Мама... даже слегка покраснела. Но было видно – ей приятна моя похвала. Очень приятна. Неужели же это свершилось и она в сорок с хвостиком нашла, наконец, дело своей жизни? И оказалась в нем чертовски хороша, будем объективны.

– Багров звонил. Спрашивал тебя, – сказала мама слегка виновато.

– Почему тебе?

– Ну, ты же не отвечаешь.

Ах, да! Я кинула его номер в "черный список". Ненадолго, на пару дней. Чтобы подумать, как вежливо и культурно объяснить Антону, что я не дева в беде и спасать меня, определенно, не нужно.

Моя жизнь меня вполне устраивает. А если это не устраивает кого-то другого, то это не моя проблема. Доходчиво? Нет... До него не доходило.

– Ты тоже будешь меня уговаривать подумать над его предложением?

– "Тоже..." А кто еще? Не Паша же...

– Алена.

– Вот ведь... ведьма!

– Ведьма и есть, – я пожала плечами, – но Соню, кажется, и впрямь любит. И малышку.

– Это не любовь, – мама сердито поджала губы. – это просто страх одиночества в старости. Нормальная вещь вообще-то. Но ничего светлого и прекрасного в нем не найдется, даже если выполоскать со щелоком, выпарить, а остаток рассмотреть под лупой. Не слушай ее!

– Не буду, – с удовольствием подтвердила я. – То есть, ты тоже против Антона в виде зятя?

– Да не против я, – мама сердито тряхнула головой, на которой не было ни одного седого волоса. Для образа консорта Надин она красилась – и очень долго подбирала краску. – Я против того, чтобы замуж идти как в монастырь. Замуж выходят когда все хорошо и есть надежда, что станет еще лучше. А не когда все...

Она затормозила резко, словно разогнавшийся конь, который увидел перед собой слишком высокий барьер.

– Плохо... – договорила я.

– Да не плохо, – досадливо поморщилась мама, – неопределенно.

– Никто уже не верит, что он объявится.

– Маэва верит. А Маэва – это не кот чихнул, – мама подошла и неожиданно крепко обняла меня. – Ты просто жди, девочка моя. У тебя все получится. И жизнь не переставай любить, она достойна. Все будет хорошо, вот увидишь.

Ночи были... сложными. Но мне не привыкать. Сложно – это не всегда плохо. Я не плакала – не очень умею плакать, да и смысл этого мокрого дела? Выплеснуть эмоции? Я не хотела их "выплескивать" и не считала мусором. Они мне были дороги, даже те, которые причиняли боль.

Особенно те – ведь они стояли ближе всего к счастью.

Так часто бывает? Чего удивляться-то, дело житейское.

На подоконнике я, как это часто бывало после игры, засиделась за полночь. В небо уже высыпали звезды. В августе у нас бывают дивные Персеиды. Звездные ливни.

Ученые люди говорят, что это просто метеоритный поток. Но как же сжимается сердце, когда небо проницывают короткие и сияющие всполохи: один, второй, третий...

Яркие световые треки прошили небо, как нитки. Болиды взрывались и гасли. Одна мне показалась особенно яркой и я протянула руку, словно надеялась поймать ее в ладонь. Ничего, конечно, не вышло – осколок метеорита догорел и погас, но пару мгновений я была по-настоящему счастлива.

– Как же я скучал по твоему смеху...

Голос прозвучал негромко и совсем рядом. Словно его обладатель стоял в двух шагах от меня.

Я стремительно обернулась... И пальцем начертила в воздухе обережную руну между собой и Хукку.

После того поджога дом охраняли так, что мышь не проскочит и шаману, настоящему шаману взяться тут было неоткуда.

Но он стоял – в полутьме моей комнаты, в той же игровой одежде, в которой я видела его в последний раз год назад. Даже плащ не обтрепался.

Галлюцинация? Крыша едет – дом стоит?

Увидев обережный знак Хукку, одобрительно улыбнулся – и это лучше всяких слов убедило меня, что он – настоящий. Живой, что бы это ни значило.

– Это я. Меня... долго не было?

– Больше года, – злиться я не могла. И радоваться не могла тоже, острый ком в груди мешал, царапая краями.

– Мне показалось – несколько дней.

– Где тебя носило? – Выпалила я, – полиция искала...

Шаман пожал плечами, признавая вину.

– В гостях у Хозяйки был, Рани. Просил кое о чем.

На меня вдруг обрушилось осознание, что все – правда. Что он – здесь и я могу его потрогать, обнять, ущипнуть. Даже врезать – если захочу. Я быстро пересекла комнату и ткнула пальцем в грудь шамана, а потом схватила его за руку.

Грудь была плотной и мерно дышала, а теплая рука легонько, но крепко сжала мою ладонь.

– Все в порядке. Теперь все хорошо. Есть – и будет. Она мне разрешила.

– Разрешила – что? – Мне захотелось затряхнуть его, чтобы прекратил выражаться загадками и, наконец, объяснил, почему мне пришлось целый год думать о страшном.

Спохватилась я, только увидев его улыбку, спокойную и довольную.

– Ты же устал, наверное. И голодный?

– От воды не откажусь, – кивнул шаман, – а устал... Есть немного. Отдохну.

Пил он мелкими глотками, словно смакуя самую обыкновенную воду из колонки. Даже не минеральную.

– Разрешила?.. – не вытерпела я.

Хукку отставил стакан, вытер губы. И негромко, но как-то очень веско произнес:

– Основать род.

– Не понимаю...

– Шаманских родов всего шесть. Теперь – будет семь. Без благословения одного из богов этого сделать нельзя. Или детей не будет, или дар не закрепиться в крови. Много шаманских родов – это не совсем то, что нужно миру. Но если докажешь свое право – получишь разрешение, – рука Хукку нырнула в кошель на поясе и вынырнула с двумя плотными кольцами из белого металла.

В неярком свете Персеид сверкнули камни.

– Это что – брильянты? Или фианиты? – растерялась я.

– Ни то, ни другое. Это вечный лед. Он никогда не растает. Потрогай, он холодный.

– А можно?

– Тебе можно. Это благословение богини на наш союз. Пойдешь за меня?

Я растерялась от такой прямоты:

– Так вроде уже. И – ты спрашивал. Даже два раза.

– Третий – волшебный. Так как, Рани?

– Если я тебе в глаз дам – поверишь, что жить без тебя не могу?

Смеялся он долго. А потом сгреб в охапку и мне стал безразличен даже звездный ливень за окном.