Текст книги "Легко ли стать принцессой (СИ)"

Автор книги: Татьяна Листова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 31 страниц)

Ущелье закончилось. Камни раздвинулись. И все замерли, не в силах выдавить ни звука…

Замерла Рада и Анна. И еще куча людей, прибывающих с каждым шагом…

Это было невозможно. Невероятно. Недоступно. Немыслимо…

Густая зелень и дома. Деревья, высокая трава и множество зданий… Обвитых лианами и плющом – готических, высоких и странных, – но невероятных в своей первозданной древней красоте…

Перед ними лежал город. Большой город. Ни пыли, ни дыма, ни смога. Зелень, буйная трава и птицы… Взмах широкими крыльями – уши ловят тот самый ночной вой… Сзади с каждой минутой подходили новые люди – тут же останавливались и замирали. Все слова казались глупыми и пустыми. Как сон, как сказочное видение…

Далеко, на самом горизонте за домами – возвышалось высокое невероятное сооружение, обвитое спиралями дорог…

«Небесная царица, матушка земли… – наконец выдавила в ступоре Рада. – Это же…»

«Архелай, – хрипло подтвердила такая же мертвая Анна. – Столица империи. И дворец императоров…»

16

Недоступные в своей ширине ступени – Сергей проходит через гигантский вход, и оборачивается назад: «Ну?»

Распахнутые на пол-лица рты одновременно выдыхают: «Мы не можем, Ваше высочество…» Сергей нетерпеливо машет рукой – люди дружно поднимаются следом: «Если принцесса допустила и пригласила…»

Дворец императоров. Центр некогда великой космической империи…

Широкая белая лестница убегает вверх – огромные коридоры по сторонам… Удивительные в своей величине и грандиозности… Люди кажутся муравьями, случайно попавшими во дворец исполинов. Лестницы, древние стены, огромные высокие окна… Это город. Город в городе… Необъятный зал – далеко, в самом конце виднеется величественное сооружение с высоким рядом ступеней… Потолок опускается стрелой к высокому креслу – подчеркивая чувство масштабности и величественности…

«Тронный зал…» – шепчет в благоговении Анна… Народ только хлопает распахнутыми во всю ширь ртами… Сергей сворачивает под высокие колонны – следующий зал, несколько меньше… Если меньшим можно назвать место – где свободно таращат глаза пятнадцать тысяч изумленных людей…

Высокие окна, исполинские колонны – на недоступной высоте потолка хлопают крыльями птицы… По периметру тянется глубокий пустой желоб, выложенный зеркальной керамикой – в отражении видны лица и круглые глаза…

Сергей оглядывается: «Останемся здесь…» Анна вполголоса – боясь нарушить тишину благоговейности: «Привал…» Люди опускаются на камень, не переставая хлопать ресницами…

Сергей сверачивает в боковой проход, потом еще один… Узкий коридор, вниз спиралью убегают ступени… Рада остановилась на пороге: «Ваше высочество…» Сергей нетерпеливо оглядывается. «Я не могу…» – красная от расстройства девушка. «Ты со мной, Радик, не бойся…» «Вы не понимаете… – она чуть не плачет. – Только наследники, королевская кровь… Спускаться в тайну…»

Сергей проклинает все предрассудки прошлого – бог мой, Радик, – не сейчас… Возвращается и обнимает подругу за плечи: «Не волнуйся, солнышко… Ты ведь со мной, верно? Я разрешаю…» Девушка всхлипывает и осторожно движется следом…

Длинный виток спиральной лестницы – один, другой… Сзади донесся хрип и стук – Сергей резко оборачивается. Подруга хрипит на ступенях, двумя руками держась за горло – страшно выпучились красные глаза. «Боже!!!» – он дико летит назад, с лету хватает под мышки и волочет обратно…

В коридоре она пришла в себя: «Простите меня…» «Бог мой, Радик, – он чуть не плакал, как девчонка. – Это ты меня прости…» Мрачно сощурился в глубь спиральной лестницы…

Лестница закончилась просторным залом с целой серией боковых коридоров. Сергей поднял факел повыше, разглядывая надписи и рисунки на стенах… В самом конце виднелись каменные изваяния и рычаги… «Оли-фаг-ноор…» – первый древний иероглиф. Что-то, связанное с водяной пылью… Он почему-то знал. Не хотел задумываться – почему…

Толстое каменное колесо. Водяная пыль? Звучит обнадеживающе. Взялся за шершавую рукоятку двумя руками и потянул вниз – толстый камень со скрежетом сдвинулся с места…

За стеной гулко ударилось, потом еще и начал нарастать тихий шум… Сергей растерянно оглянулся… Шум нарастал – сдвинулись какие-то рычаги, ходуном заходило колесо… Сверху донесся гул – сильнее с каждой секундой… Он посмотрел на потолок и кинулся в темный коридор рядом – снова спиральная лестница наверх, только значительно уже. Он перепрыгивал через три ступени – гул нарастал… Длинная низкая комната, продольный желоб – через круглое отверстие в конце пробивается свет… Сергей нырнул в свет и выпрямился…

«Это принцесса!!!» Он на уровне второго этажа «своего зала» – снизу на наго испуганно смотрит народ… Гул за спиной растет – люди опасливо сдают назад…

И вдруг – с разных сторон необъятного зала, – звонко грохочет вода… Люди кричат в изумлении и оглядываются… Целые водопады с веселым шумам падают в канал по периметру, наполняя доверху прозрачной целебной влагой – и в самом центре, прямо в центре необъятного зала… Раскрывает прекрасные лепестки неудержимый, невозможный по красоте фонтан…

Это не может быть правдой. Сказка, чудо, мечта…

Люди оборачиваются – в глазах слезы радости…

«Прошу!!» – он не удержался от эффектного жеста, и спрыгнул вниз – прямо в прозрачную воду канала… Как дикая веселая девчонка…

Дорога императоров. Широкая, просторная, мощеная булыжником… По бокам высятся гигантские изваяния древних богов…

Архелай… Невероятная столица империи… Никто никогда не забудет самого большого в жизни потрясения. Подарка, подаренного свыше. Мечты, унесшейся вдаль… Великого наследия, заглянувшего из глубины веков – и так глубоко сразившего величием и красотой… Это был их мир. Это была их жизнь. Воспетая в песнях девушек, утренним солнышком – в бесчисленных поколениях, вместе с молоком матерей и тихим шепотом бабушек…

Гигантский, как вселенная, мир. Большая, как космос, жизнь. Великая память прошлого и достойная надежда будущего… Невероятный подарок богов…

Дорога императоров. Гигантские изваяния по бокам…

Народ больше не боялся ничего. Ни ада, ни пыли. Ни деверей, ни медуз, ни самой преисподней…

Дорога императоров. Все дальше на юг…

17

Ночь. Стена памяти. Обелиск святых отцов…

Плотная толпа людей, трепыхающийся океан огоньков – по сумрачным лицам бегают бледные отсветы… Люди оставляют живой огонь у стены и тихо уступают место другим…

Необозримая каменная кладка, ветвистые гербы героев старших поколений. Сегодня – сплошное покрывало маленьких фотографий и записок… Смеющиеся, улыбающиеся, серьезные лица… Старики, женщины, дети…

Ночь памяти. Детские ручки отпускают воздушные шарики, с маленькими листочками внутри – в ночном небе растворяется множество слез… По речкам плывут плетенные девушками венки – длинные вереницы подрагивающих огоньков. С крошечными снимками в центре…

Ночь памяти. В разных концах большого мира. Не только для ашеров – для людей…

Множество маленьких фотографий и записок. Начинаются с изображения синеглазой девушки. С дорисованной от руки короной на голове…

Ночь памяти…

Ашеры валили лес. Рыли канал и строили дамбу…

Молча, сосредоточенно. Как будто в целом мире не существовало более важной задачи, требующей такой концентрации и скрупулезного внимания. Направленные взрывы выложили новое устье. Навесные тралы боевых машин утрамбовали дно – плотина подведет речку прямо к лагерю. На глазах росли бревенчатые домики и каркасы размашистых строений. Закладывалась основа для всего, что когда-то планировалось и проектировалось…

Инженеры изобразили схему простейшей гидротурбины – умельцы собрали вручную. В лесу появился свет. Ашеры умели работать. Вот только никто не знал – для чего? Никто не мог ответить на самый простой и невинный вопрос…

Арман гонял людей до изнеможения. Арман был вездесущ.

Вечером закрывался у себя, и до такого же изнеможения заливался алкоголем. Тонной мутного перегона, доводя до помрачения седую голову – чтобы упасть и забыться хриплым тяжелым сном. Он давно забыл про обычный сон. Ночи превратились в бесконечный, выворачивающий душу кошмар…

«Молчишь? – сиплый смех, как перекатывающиеся жернова. Мутный взгляд с ненавистью смотрит на громоздкий телеграфный аппарат в углу – скрытый циничный враг. – Тоже ненавидишь? Сволочь…»

Гоморра не позволяла сложные электронные схемы. Эфирную передачу энергии, или обширный плоскостной контур сети. Работало только простейшее – гидротурбины, мазут, кабельная проводка… Ненадежно и нестойко. Но так было задумано, с самого начала.

Полная невидимость от спутников и любых систем контроля. Невозможность применения сложных форм поиска и нападения с орбиты. Продвинутых технологий и централизованного управления масштабными операциями…

Впрочем, умельцы и здесь нашли выход. Эфирные поля для стабильной передачи невозможны, но кому-то пришла идея использовать сам процесс – слабенький и прерывистый фон. Появился простейший агрегат, переводящий несложный алгоритм коротких прерывистых сигналов в слова. Земная «азбука Морзе». И злейший враг старого генерала…

Телеграф молчал. Большой лагерь рос, превращаясь в настоящую крепость. Но все чаще и чаще срывались люди…

Надрывный визг – лебедка с натугой втягивает многотонный груз. Короткая пауза – огромная глыба раскачивается. Помогают успокоиться шестами. Затем снова летит вниз, с оглушительным грохотом вгоняя сваи все глубже в землю…

«Идиот?!! – старший срывается с места и тащит молодого парня в сторону. – Жить надоело?» «Там перекосило…» «Мозги перекосило!! – багровое лицо чуть не лопается от злости. – И вбило в задницу! Не слышал приказ?» Люди вокруг затихают, в глазах только вздох. «Вот и вбей себе в задницу! – тоже багровеет в ответ парень. – И все приказы заодно…» «Молокосос…» – бледнеет старший. «Тебе показать молокососа?!! – сжимает кулаки соперник и делает шаг. – Прямо сейчас?»

Мертвая тишина. Молчит начальник, молчит вокруг народ… «Сын!! – сквозь толпу протискивается пожилой: – Сдурел? – да что с тобой такое…» «Со мной?!! – не верит своим ушам парень, швыряет палку в сторону и оборачивается к людям. – Что с вами такое? – он кивает в сторону свай. – Мельница?!! Серьезно?!! – голос срывается в крик, его несет: – какая к черту мельница?!! Кому это надо?!! Вам?!! Зачем?!!» Народ молчит. Парень ждет ответа, тяжело дыша. Потом в сердцах разворачивается к выходу…

«Стоять…» – тихий спокойный приказ в спину. Резко вздрагивает и замирает толпа. Этот голос знают все. Не только в лагере – во всем Дорме. И далеко за пределами… Народ виновато опускает головы. Генерал медленно подходит, не спуская ледяных глаз – парень с вызовом поднимает лицо. Губы дрожат, он снова готов сорваться… «Ко мне в кабинет, – холодно цедят зубы старого воина. – Живо». Парень некоторое время смотрит – потом не выдерживает, опускает голову и медленно бредет к выходу…

Арман опускается на косогоре, устремляя вдаль мрачный взор – Гоморра… Дикая зыбь, скрытая пеленой дыма. Гоморра. Смертельный ненавистный враг…

Забравшая все без остатка. Счастье, семью и дом. И будущее…

Люди на пределе. Никто не знает твердый ответ – когда все сорвется. И полетит к чертям. Потому что пустая молчаливая боль – каждый день и час рвет внутренности каждого…

Аппарат в углу оживает, и строчит слова… Ночь памяти. Прокатывается по всем столицам большого Архуна, не только в районах ашеров. Целые толпы приносят огни к обелискам героев…

Районы ашеров молчат. И никто не знает – что в этом скрывается больше. Повального молчаливого сочувствия. Или тяжелого немого укора…

Элита Энтийская. Надежда на возрождение. Наследная принцесса великого прошлого. И пятнадцать тысяч самых близких на свете людей…

Люди еще работают. Доводят себя до изнеможения, до предельной черты. Потому что иначе ночью не забыться тяжелым сном…

Арман отводит сумеречный взор, поднимается и медленно бредет к себе…

Невозможно пережить. Невозможно переболеть. Невозможно забыть… Разорванное на клочки сердце не собрать вновь.

В комнате с дивана поднимается парень. Открытый взгляд, смелое лицо. Дрожащие губы… «Как тебя звать?» Губы дрогнули: «Ирван…» Генерал некоторое время смотрит ему в глаза, потом резким движением: «Иди сюда, сынок, – прижимает парня к себе: – Я знаю, как тебе больно…» Молодой не выдерживает, из глаз рвутся слезы – плечи трясутся в безудержных спазмах рыданья. В старых глазах больше нет холода – только безраздельная тоска: «Поплачь, сынок… Это не стыдно. Если бы боги знали…»

Ашеры были воинами. Каждый держал свою ношу внутри. Но разорванное сердце больше не может копить боль – самая бездонная чаша давно переполнена…

Никто не знал, когда грянет кризис. Пока – только твердость наследной кости, и еще железная воля Армана держала народ на ногах. Но сердце – больше не в силах сдерживать боль…

Кому это было теперь надо? Поселок, дамба, дорога, дома? Без женских улыбок, без смеха веселой детворы, без самых дорогих и близких… Душа замерзла. Ушла, растворилась. В песках. В глубокой зыби ненавистных песков…

Здесь не будет жизни. Не будет новых людей, не будет строиться город… Мир не примет изгоев. Телеграфный аппарат в углу молчит. Молчит «Архелай», молчат все поселки ашеров…

«Здравствуй, мама…»

Маленький листок смазался и расплылся – Ирван поморгал глазами, прогоняя непрошенные слезы. «…Почему я тебя не вижу во снах?» Ручка зависла в воздухе, горький прищуренный взгляд улетел за горизонт…

Гоморра. Страшная, смертельная, ненавистная… Дымит густыми всполохами пыли. Завывает надсадным беспокойным ветром. Гоняет в глубине призрачные тени…

Сюда многие приходили по вечерам. Садились к соснам и устремляли избитый загнанный взгляд. Тихо молчали и тихо вспоминали… Давно забытый счастливый мир. Добрые улыбки матерей и жен. Хохот и вопли неугомонных детей. Радость и смех… Жизнь. Улетевшая как сон, как опавшие листья, как первые снежинки – растаявшие на теплой ладони. И оставившие лишь горькие капельки слез…

Писали письма или маленькие записки. И оставляли на мертвом сером песке. Они увидят. Они прочитают. Они поймут… Может даже придут и посидят рядом. Или скажут несколько ласковых слов – чуть различимых в шепоте ветра. Вытрут горькие слезы или тихо поплачут рядом…

«Почему я тебя не вижу, мама? Так хочется увидеть – в последний раз… – Ирван вздохнул и вновь поморгал глазами. – Вчера приходил Жука… Совсем как живой. Улыбался, и успокаивал… Говорил, что все хорошо… – он стиснул зубы, ручка дрожала в нетвердой руке. – Почему не приходишь ты? Люка? Рада? Отец молчит. С утра до вечера. Убивает себя работой до полной потери… – он сделал маленькую паузу, завершая последний стон уставшего сердца. – Позвольте увидеть вас всех… Пожалуйста – в последний раз… Мне ведь надо совсем немножко…»

Жизнь и смерть. Разве это не одно и тоже? Наверное – не одно. Ибо жизнь может наполнится более изощренной пыткой, чем смерть…

Ветер уносит белые листочки. Как ворох опавших листьев, исчезающий в смраде сумеречного дыма, и завывании неведомых призраков тьмы…

Негромкий протяжный звон.

Вечер. Группы охотников возвращаются с рейда, доверху груженные добычей. Необъятный лес полон зверей и птиц. Вспыхивают костры поваров…

Протяжный, как стон одинокого горна.

Замолкает стук топоров и визг плазменных резаков. Останавливаются машины, замедляются раскрутившиеся роторы… Группы охраны разбредаются по сторонам – для проверки отдаленных датчиков контроля периметра…

Жалобный, как вой раненной птицы.

Большой лагерь наполняется людьми – хлопают двери домиков и длинных бараков…

Белый листок подхватывается ветерком и несется по песку. Все дальше и дальше – как маленький белый мотылек… Парень молча смотрел вслед, пока невесомое пятнышко не растворилось вдали. Пусть земля защитит, накроет теплым покрывалом, и споет погребальную песню – всем, кто нам дорог…

Вздохнул и медленно побрел в лагерь. Наверху косогора в последний раз оглянулся…

Сквозь вечерние всполохи дыма пробивались еле различимые огни…

Мираж. Видение. Или шутки неведомой земли… Ирван остановился. Огни потихоньку становились заметнее – распадаясь на россыпи маленьких созвездий, и вытягиваясь в глубину…

– Эй! – крикнул часовому на вышке. – Посмотри сюда… Что это?

Солдат вздрогнул от неожиданности и обернулся. Потом округлил глаза и схватил бинокль – дрожащая рука вовсю закрутила колесико инфра-настройки…

– Это… – он наконец опустил бинокль и уставился на Ирвана. – Это люди…

– Не хочешь? Как хочешь…

Допотопный аппарат укоризненно блестит ровными рядами клавиш и букв. Старая рука доверху наливает стакан и осторожно ставит запотевшую бутылку на стол. Неторопливо поднимает и чокает о матовую поверхность извечного матерого оппонента:

– Твое здоровье. Живи дольше меня…

С улицы начал нарастать непонятный шум. Донеслись дикие выкрики, и множественный топот ног… Седой генерал выругался, поставил стакан на стол и выглянули из домика:

– Что за чушь?

Весь лагерь в движении – всюду бегут люди…

– Господин генерал! – рядом вырос старший офицер, с трудом справляясь с дыханием. – Из Гоморры выходят люди…

Стальные глаза молча смотрят ему в лицо…

Плотная толпа на берегу растет и ширится с каждой секундой. Седой генерал расталкивает народ, останавливается и всматривается в вечерний сумрак. Длинная вытянутая россыпь огней теряется концом в мутном дыму… С громким шипением вспороли небо десятки осветительных ракет – над полем повисли полыхающие солнца, осветив пустыню ярче яркого дня… Черная необозримая колонна, в россыпи мерцающих огоньков…

– Что это? – почти стон со всех сторон.

– Ну?!! – генерал оборачивается к часовому на вышке…

Тот отнимает бинокль от глаз:

– Это… – его голос хрипит. – Это женщины и дети…

Мертвая тишина. У всего народа одновременно бледнеют лица. Сердце делает первый стук, второй…

Дорога императоров.

Остались позади, растворились в дыму изваяния старых богов, но сама дорога не прервалась. Ноги чувствовали древние плиты, припорошенные вездесущей пылью и песком… Дыма и смога стало значительно меньше…

Сергей не хотел останавливаться. Пока под ногами твердый камень – нет энтропии и зыбучих песков. Народ запалил факелы – против деверей и гиен. Они будут идти – столько, сколько нужно. Только бы…

Небо неожиданно вспороли яркие вспышки – он споткнулся и чуть не упал. С тонким воем повисли над головами яркие солнца – высветив все поле до мельчайшей дюны… Колонна резко остановилась.

Видение. После Архелая – все видение…

Мираж…

Широкая, во весь видимый горизонт – линия холмов впереди… Буйная растительность и лес… Длинная полоса людей наверху, и множество черных точек ниже…

Все замерли. Остановилось сердце, замерла душа. Замерла пустыня. Замерли горы, пески, медузы…

Не может быть. Просто – не может быть… Это еще не конец…

Горе не заканчивается так быстро и просто…

Анна оторвалась от ракет и холмов и обернулась к Сергею:

– Или что-то с глазами, – она сама не верит своим словам. – Или на холмах – наши…

Длинная пауза.

– Что? – глупо спросил Сергей…

Два мира сорвалось с места. Два полных, гигантских мира – всеобъемлющих в своей широте и глобальности…

Два мира сорвалось с места и рванули навстречу друг-другу – боясь поверить, боясь произнести слово… Боясь пустить в сердце надежду, боясь краха разочарования, страха потерять остатки сил и разума…

Никого не пугал песок под ногами и дым в стороне. Никого не пугала пустыня и все ужасы самого ада… Пугала только надежда – взорвавшаяся, сметающая все на своем пути надежда – поглотившая целиком, без остатка, без маленькой крупиночки твердой мысли…

Бурей ворвалась и разметала – с дикой скоростью гоня навстречу два полных глобальных мира… Никто не слышал скрипа песка, не чувствовал лета ног – только буйный ветер в ушах, – и страшная, сотрясающая до основания, – надежда…

Два мира столкнулись на середине. И взорвались – пошатнув основание неба, и самого мирозданья…

Седой генерал медленно шел, не веря своим глазам…

Вокруг дрожал, ревел, и грохотал сам воздух… Полная неразбериха, фонтаны пыли, крики и слезы… Люди находили друг друга, со слезами бросались на шею и падали прямо в песок – поднимая все новые и новые фонтаны… Кричали дети, ревели матери и жены, плакали мужчины…

– Где?!! – он остановил одну из женщин, всматриваясь ей в глаза…

Глубокие, полные чувств глаза поняли сразу:

– Здесь… С нами…

Седой воин шел дальше, вглядываясь в мутные стены пыли, и мелькающие вокруг лица…

– Отто!!! – приглушенный зов за спиной.

Виски заломило – он развернулся и подхватил на руки жену, – весь мир остановился на миг…

– Как?!! – никак не мог поверить упертый разум. Хоть и держал в объятиях то, что доказывало несостоятельность любого разума…

– Принцесса провела… – наконец оторвалась хрупкая женщина. – Провела и спасла… всех…

Он молчал, разглядывая это знакомое до самых мелких морщинок лицо… Знакомые до самой глубины глаза… И все еще не мог поверить…

– Иди, – подтолкнула его та, кто знала и понимала лучше всех. – Иди и найди ее. Не беспокойся за меня…

Седой воин отпустил и поцеловал жену. Еще раз прижал. И быстро зашагал дальше, всматриваясь в кипящий от криков воздух, взрывающийся маревом, и какофонией мечущихся теней…

Сергей тоже медленно шел. Среди падающих в песок людей, влетающей пыли, вопящих детей и матерей… Плачущих мужей и ревущих в полный голос жен… Летающих парней и девчонок… Растерянно оглядываясь по сторонам, и глотая соленые слезы. Его разум тоже не мог поверить…

Неужели все? Конец? Сладкое, недоступное даже в мечтах слово «конец»… Конец длинного изматывающего пути… Дикой усталости и смерти… Помрачающего голода и жажды… Остающимся за спиной холмикам могил…

Конец?!! Боже…

Он опустился на песок, продолжая оглядываться вокруг. И глотая счастливые соленые слезы… Сегодня можно плакать. Все мужчины вокруг в слезах…

Конец?!! Это не сон?!! Не игры голодного разума?!!

Сквозь стены визга, дыма и беснующихся теней шел крепкий седой воин, шаря внимательными глазами по сторонам. Увидел Сергея и остановился…

Генерал Арман. Сергей узнал сразу. Память услужливо напомнила забытые картинки: «Я что просил? – ЭТО?…Ты бы и бабу сюда притащил?» Он напрягся. Незаметно смахнул слезы и медленно встал. Если бы остался парнем – с вызовом поднял бы лицо…

Арман – слишком большая личность.

Он старался из всех сил. Делал что мог. Но все равно – раньше был парнем. А теперь – девчонка…

Старый генерал подошел. Поднял нетвердой рукой подбородок, чтобы увидеть глаза… Сергей держался изо всех сил. И вдруг – седой воин обнял так, что хрустнули кости: «Бог мой, девочка… Я просто не знаю, что сказать…»

Сергей потерялся окончательно.

И закрыл глаза. Чтобы не видеть совсем несопостовимое. Генерал Арман – оказывается тоже может плакать…

Глубокая ночь.

Райпер пискнул и выдал на экране группу знаков. Ожил встроенный шифровальщик – пополз тонкий листок текста…

Дежурный открыл глаза, и потянулся прямо в кресле. Зевнул, и вытянул листок. Прочитал, побледнел и вскочил с кресла. Еще раз перечитал, потом еще…

Нагнулся к райперу и забарабанил по клавиатуре пальцами: «Это шутка? Прошу подтверждения предыдущему сообщению…»

Ответ не заставил долго ждать: «Вы что, все сговорились? Всем сразу – подтверждаю».

Дежурный сломя голову вылетел из комнаты – жалобно скрипнула распахнутая настежь дверь…

На столе остался белый листок бумаги, всего лишь с парой строк: «…числа…времени принцесса Элита Энтийская вывела людей из зоны энтропии. 15 тысяч человек, почти в полном составе…»

Можно было не добавлять, что за спиной люди оставили более 700 миль зыбучих песков.

И еще… Раз и навсегда была доказана потомственность Аралорда. Самым циничным скептикам…