Текст книги "Легко ли стать принцессой (СИ)"

Автор книги: Татьяна Листова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 31 страниц)

5

Столы ломились от еды, вино лилось рекой – в замке бушевало настоящее веселье. Звучный сочный хруст, хохот, бульканье, чавканье, стук кружек, хриплый гомон, пьяные тосты – старая проверенная дружина всегда знала, как дать волю сатанеющим от крови мозгам…

Князь женился. Голова, прославленный воин – отправивший к праотцам не один десяток толстых крепких врагов, – весь в боевых шрамах и синяках. Зверь. Признававший только предельно простые и доступные истины – меч и кулак. Земли держатся в кулаке, крестьяне держатся в кулаке, соседи держатся в кулаке – враги… враги не должны иметь голов. Дружина обожала своего князя.

«Тихо! – крепкий потный боров поднялся на толстых ногах, и обвел звереющим взглядом старых добрых друзей, многоголосый гомон начал стихать. – Его высочество… – он запнулся, ударил себя в грудь и звучно икнул. – Желают проверить в постели невесту…» Дружный сальный хохот потушил половину свечей в подсвечниках. Князь опрокинул в глотку огромную кружку, вытер бороду рукавом и с шумом отодвинул скамью…

А рядом, в соседней комнате, запертой на толстый замок – безуспешно пыталась вскрыть окно невеста. С замиранием прислушиваясь к шуму разгульного пиршества, грубого юмора и пошлых тостов. Стройная, в белом свадебном платье и длинной прозрачной фате – нервно рвала наглухо заклиненный запор… Она обернулась на звук шагов – и под легкой дымкой фаты он вдруг угадал свое лицо. Дикий крик заставил задрожать витражные окна – но потонул в азартном гвалте хмельного торжества…

– Эй! – кто-то крепко тряс плечо. – Хватит кричать…

Он открыл глаза и резво сел – на пол посыпался ворох рваного тряпья.

– С добрым утром! – с удовольствием засмеялись рядом. – Кошмары?

Сергей быстро огляделся – высокий небритый парень, глаза в хитрых щелочках, – больше никого нет. В комнату радостно заглядывает утреннее солнце, искрясь в многочисленных пылинках, и высвечивая во всей красе разломанную мебель и грязные ободранные стены. Правда, в дневном свете – уже не столь угнетающе…

Сергей помотал головой, прогоняя остатки сна – опустил ноги на пол и начал судорожно соображать – что говорить?

– Вот это я понимаю! – немедленно констатировал самопровозглашенный юморист. – Пижама, все как у людей! А где одежда? – не дождавшись ответа, кивнул головой: – Ясно. – потом задумчиво подпер подбородок рукой. – Слушай… А ты вообще – парень или девушка?

Сергей побледнел и вскочил. Резво завертел головой по сторонам и вылетел вон.

– Куда? – долетело вслед.

– В туалет… – небрежно через плечо, лихорадочно осматривая комнату за комнатой. Разодранные стены, битый кирпич, осколки стекла, кучи мешаного мусора и тряпья, остатки мебели… Должны же действительно здесь быть туалеты?

Наконец нашел такой, где среди прочей ржавой рухляди на стене висело треснутое зеркало. Вытер рукавом пыль и отступил на два шага назад. Вот черт…

Это было уже заметно. Глаза явно ярче, брови вытянулись и перегнулись, нос уменьшился, губы… Скулы исчезали, линия подбородка сузилась, стараясь спрятать мужскую волевую твердость. Даже волосы откровенно подросли… Провел дрожащей рукой по щеке – кожа ровная и гладкая, щетина больше не росла…

Отступил еще на шаг и медленно стянул рубаху через голову. Гниды…

Шея чувствительно тоньше, плечи заострились, на груди набухли два хорошо видимых холмика. Ниже – заметно проступила талия, даже чуть расширились бедра и начал проявляться изгиб…

Черт. Черт-черт-черт…

Из соседней комнаты донесся хруст шагов – он резво натянул рубаху обратно.

– Может, ты меня боишься? – крикнул новый знакомый за стеной. – Я не кусаюсь!

– Может, тебе сунуть в ухо? – ответил Сергей, появляясь в проеме. – Что бы сразу стало понятно… – и закашлялся, прочищая горло. Ибо голос тоже начал меняться…

– Да ладно… – примирительно улыбнулся парень. – Мне без разницы, честное слово. Меня зовут Орман, – протянутая дружеская рука тоже была понятна во всех мирах.

– Сергей…

Судьба помогала. Судьба не оставляла его одного. Новый знакомый был весел и общителен, и не грузил вопросами. Брошенные дома оказались не совсем брошенными – здесь иногда бывали люди. Нормальные люди, которые не лезут в душу, где личное пространство и нежелание говорить о себе – естественная норма поведения и табу. Брошенные, забытые и свободные люди…

Ему опять повезло. Хоть он и умудрялся ставить в тупик всезнающего и никогда не удивляющегося Ормана… «Ты откуда? Илишвар или Бегой?» Сергей пожимал плечами. «А одежда?» Он снова неопределенно хмыкал. «Ладно… – чесал голову смешливый спасатель. – Будем искать…» За пару часов перерыли горы мусора на нескольких этажах – выколотили от пыли грязные брюки, толстую неопределенную куртку и более-менее крепкие ботинки. Сергей конечно во всем утонул, он и в прежней жизни не отличался ростом, к тому же ботинки заставили ощутить – ступни уменьшились тоже. Но все же – гораздо практичней «пижамы». «Так… – не унывал новый знакомый, оглядывая его неказистый вид. – Для первой прозы сойдет. Еще бы постирать…» «Здесь нет воды…» – оглядывался по сторонам Сергей. «Нет, – соглашался парень, и тащил его за собой. – Здесь давно никто не живет…»

В соседнем доме в подвале оказался целый отряд таких, как Орман. «Его зовут Сергей! – радостно объявлял всем новый друг, пропуская вперед. – Новенький, и похоже – тоже не в ладах с „Гидрой“… – дружеский шлепок по плечу. – Прошу любить и жаловать!»

Их было человек десять-двенадцать, парней и девушек, мужчин и женщин – в центре горел костер, гоняя блики по незнакомым лицам. Ему улыбнулись, хлопнули по спине, пропустили в вкруг и сунули в руки миску с едой – только сейчас почувствовал, как дико и нереально голоден…

Он смотрел на этих людей. Обычные лица – в отсветах пламени уставшие и заросшие, потрепанные и немытые, – но совершенно обычно спокойные. Кто они, откуда? Почему не в теплых домах, не в теплых постелях, почему не читают газеты и не смотрят телевизор? Не обсуждают на кухне политику, не торопятся на работу, не провожают в школу детей? Мир многосложен и труднообъясним, как и Земля. И от проблем… не важно, откуда они приходят – от жизни, отношений, работы или брожения мозгов… неустройства мира, цивилизации, структуры, общества, правления… Не спасают даже самые круглые технологии.

«Что такое Гидра?» – тихо спросил у Ормана. «Что-о? – тот чуть не выронил ложку и вытаращил глаза. – Ты серьезно?» «Почему здесь никто не живет? – постарался перевести разговор в более спокойное русло. – Из-за чего ушли люди?» «Энтропия… – вздохнул всегда веселый парень. – Гоморра рядом…» «Гоморра?» Тот окончательно отставил миску в сторону и уставился на Сергея.

«Пойду пройдусь… – замешкался и поднялся Сергей. – Вы бываете в городе?» «Знаешь… – Орман некоторое время смотрел на него, потом тоже встал: – давай-ка лучше я с тобой…»

Они медленно шли по городу. Среди старых заброшенных домов. Теперь, в свете дня и более спокойных мозгов он уже внимательнее рассматривал этот мир. Деревья, похожие на дубы, птицы, зелень, трава. Странные брошенные машины без колес, ржавые железные будки, поваленные столбы без проводов. Нагнулся и сорвал пучок травы – травинки рассыпались в пыль прямо в руке. Напоминает пырей, только нежнее и мягче…

Недалеко виднелась куча огромных пустых катушек-барабанов – значит, передача энергии по проводам здесь все-таки существует…

«Ты откуда? – не выдержал рядом Орман. – Какой у тебя был уровень СОС?» «Что?» – не сразу услышал его Сергей. «В какой категории ты был раньше? – не мог успокоиться новый знакомый. – Учился, воспитывался, работал? Слушай… – вдруг даже остановился от внезапной мысли. – А может ты ашер?»

«Заоблачной! – неожиданно для себя взорвался Сергей, ему дико надоели эти недоговорки-извороты. – Не знаю, понятно? – его понесло, он остановился и упер палец ему в грудь: – Тебе дело? Спустился с гор, вылез из джунглей, из глубины морей! Рос, воспитывался вдалеке от людей! И ни хрена не слышал про ваши Гидры-Гоморры, ваши СОСы – и прочую дребедень», – развернулся и быстро зашагал прочь.

«Да ладно… – Орман догнал и примирительно пошел рядом. – Чего обиделся?»

Сергей промолчал. Действительно – чего? Друг сегодня столько помог, можно сказать – вернул к жизни…

Небольшой мостик через ручей, запущенный парк и снова дома. На улицах уже были люди, из дворов доносились крики вездесущей ребятни, на скамейках – бабушки и мамы, со своими извечно архиважными разговорами, – жилые места. Сергей с удивлением вертел головой по сторонам – все так похоже, и так не похоже на Землю… Интересная одежда, вряд ли сильно отличающаяся от земной. Множество аппаратов непонятного назначения – прямо вдоль тротуаров. Сами тротуары – из чего-то упругого и пористого, напоминающего каучук…

«СОС – соответствие общественной системе, – тихо произнес рядом непривычно задумчивый Орман. – Что-то вроде стандартизации людей. Знает каждый ребенок…» «Я не знаю, – также тихо ответил Сергей, и взглянул на нового друга: – а Гоморра? Что-то вроде зон радиации?» «Радиации? – удивленно переспросил Орман и сосредоточенно нахмурился: – какой радиации? А-а, – вспомнил и усмехнулся: – ядерная физика! Нет… – тяжело вздохнул. – Энтропия…»

Сергей замолчал. Хватит на сегодня новостей. Разобраться бы с тем, что услышал. Гоморры, Гидры, СОСы, короли, уровни – голова идет кругом…

«Что-то странно вокруг… – остановился и оглянулся вокруг проснувшийся напарник. – Люди какие-то…» «Какие?» – тоже оглянулся Сергей. «Озабоченные… – он потянул его в сторону. – Пойдем. Что-то произошло. Надо найти видео…»

Они нашли то, что искали. Через квартал. Солидную толпу людей, собравшуюся прямо под висевшей в воздухе громадной голограммой. И Сергей понял, что лучше бы не искал…

«…только самыми строгими мерами, – серьезный представительный диктор в очках воплощал саму строгость. – Только так можно прекратить хаос и беспорядки, разгул преступности и террора. Площадь Лего Воя покажет всю непримиримость власти к тем, кто дискриминирует страну и нарушает покой мирных граждан…»

– Боги, что теперь будет? – прошептала рядом какая-то женщина.

– О чем это он? – спросил у товарища Сергей, ощущая как что-то сжимается внутри…

– Дагон отказался амнистировать арестованных Ашеров, – перевел официальную речь Орман. – Сегодня на Лего Воя приговор будет приведен в исполнение. Гоморра, он что – не думает головой?

– Но… Он ведь обещал, я сам вчера слышал… – отказывался верить Сергей.

– Обещал. Да передумал, – с сарказмом протянул товарищ. – Видимо что-то не поделил, с этой новой принцессой…

Как будто наковальня обрушилась сверху – кровь отлила из головы, и заставила побелеть лицо. Сергей медленно повернулся и побрел прочь…

Судьба просто пошутила, давая передышку – она любит шутки. Это был удар по нему, он прекрасно понял – сильный, коварный, подлый, в котором не было ни капли совести…

Судьба не любит легкость. Не любит радость. Не любит простоты…

Судьба любит тяжесть. Свинец, который не падает никогда.

«Почему так? – лицо само поднималось к далекому небу. – За что?»

Небо молчало. И только продолжали бежать легкие перистые облачка, и свободные птицы спорили с высотой и далью. Налетел легкий ветерок, наполнив воздух веселым щебетанием и запахом прелой листвы…

Это не закончится никогда. Не перестанет никогда. Злые удары слева и справа, как только расслабишься. Расслабишься, и поверишь в улучшение…

– Что с тобой? – догнал не на шутку перепуганный Орман.

– Я должен это увидеть… – тяжело обернулся к нему Сергей.

– Площадь Лего Воя? Зачем? – сделал безнадежную попытку новый друг. – Это опасно, мы вне системы!

– Прости, старик. Я не могу иначе…

6

«Лего Вой – историческая личность, один из далеких прародителей короля Дагона. Принято считать – именно он открыл эпоху возрождения страны после всеобщей разрухи. И именно он – ввел жесткую систему категорирования личности, – в те далекие времена подобные меры помогли остановить голод, разруху и хаос. Позже систему стали называть Гидрой…»

Тихий ненавязчивый голос Ормана вплетался в всеобщий шум большого города. Сергей задумчиво слушал, бросая по сторонам косые взгляды – это был уже совершенно другой город…

Небо закрывали многоуровневые развязки и магистрали, подвесные аллеи и парки, ярко освещенные развлекательные центры и супермаркеты. Огромными материками проплывали грандиозные комплексы – испещренные висячими скверами, детскими площадками и бассейнами, с густой паутиной воздушных мостиков и дорожек. На горизонте тянулись ввысь витиеватые башни каких-то космических целей, высоко в небе висели стратопланы погоды и контроля. Иногда проглядывали вызывающе красивые ретро-усадьбы более «респектабельных» семей – в тени старых деревьев, чопорных аллей и заросших прудов. По словам Ормана – под землей, – целые уровни заводов, институтов и различных центров… Тихими парижскими улочками здесь и не пахло.

Технология. Не удивите.

Очередной поворот качнул в сторону – он схватился за поручень. Они летели по линейке «шаготопа» – движущейся пешеходной дорожке, – «транспорт» простых смертных. В более скоростной нельзя – по словам все того же «доктора» Ормана, – всевидящее око системы…

Система… Она везде. В каждом глазке банкомата, кофе-мата, пище-мата, медико-мата, уро-мата – любого из бесчисленных «матов», расплодившихся по этой земле. В каждом кассовом аппарате, в каждом компьютере, паде и телефоне. В каждом дверном контроллере и датчике наблюдения, в каждой машине и каждом магазине. В каждом климатическом устройстве и любом эхо-сканере. В каждом приемном окошке любого сервиса – будь то столовая, театр, клуб, транспорт, клиника, бытовая служба, научный центр, промышленное предприятие или частная квартира…

Гидра. Везде. Она диктовала все. Что хорошо и что плохо, что правильно и что нет. Какие законы и правила введены в этот день и этот час. Когда нужно есть, спать или работать. Смотреть кино или играть в гольф. Слушать музыку или встречаться с девушкой…

Это правильно для страны. Это ставит на место каждый рабочий винтик и толкает вперед прогресс. Это позволяет механизму работать четко и слаженно, без поломок и сбоев. Это рационально и логично. Это двигает страну вперед…

Сергей понятия не имел – хорошо или плохо, правильно или нет. Он не хотел задумываться – что всё значит и что за подобным стоит. Только не сейчас – не то время и не то место…

Орман кивнул в сторону – они перемахнули на другую ленту, и он чуть не проехал носом – истязая руками поручень… Тяжело поднялась и опустилась грудь. Это уже ощущалось конкретно, это уже не просто так…

Ему вновь не хотелось задумываться – опять не время, – но сознание все равно отмечало факты. Их можно игнорировать, их можно не замечать, на них можно не обращать внимания – но они не уйдут. Не пропадут, не исчезнут, не испарятся…

Он натурально чувствовал слабость своих рук. Сначала списывал на общее недомогание, но недомогание проходило… а слабость оставалась. С какой-то непривычной легкостью. И заметным нарушением координации – куда-то вниз спустился центр баланса, – и плечи уже не были твердым и уверенным оплотом. Волосы лезли в глаза, и тонкая шея – колотилась в просторном вороте куртки, как в широкой проруби…

Скосил глаза и посмотрел на руку – узкая изящная ладошка с трудом охватывает широкие перила. Разомкнул пальцы, сжал ладонь в кулак и сделал резкое движение – Орман удивленно поднял брови. Сергей отвернулся в сторону – всё. Это было похоже на взмах прутиком в воздухе. Ибо удара больше не было. Основа хорошего удара – в движении плечом, – а вот плеча… Он сам себе казался теперь легкой мухой. Или слабеньким листиком, качающимся от ветерка…

И еще – он теперь чувствовал грудь. По-настоящему. Что-то ощутимо набухло под одеждой, поднималось и опускалось при вдохе, прыгало и колыхалось при движении, и упиралось в толстое сукно…

Сжал зубы – не сейчас. Потом. Не время…

Все должно было быть не так… Все должно быть простым и понятным. Обычная жизнь – пускай серая и скучная, – но теперь она казалась райским уголком в сумрачном сознании. Светлым периодом умирающей судьбы. Солнечным лучиком, освещающим прошлое. Сверкающей звездой, радующей память. Работа – друзья, коллеги, начальники… Семья – Светка, дочка, вечерние уроки, тещин огород…

Там не было злобы. Там не было ненависти. Там не было смерти…

Поднял голову и посмотрел в темнеющее вечернее небо – сколько еще ударов ждет впереди? Сколько гнилости, подлости и коварства приготовлены на резких поворотах судьбы? Сколько людей должно умереть, чтобы я смог жить так, как хочется?

«Я ведь ничего не просил, – сами опускались глаза. – Меня никто не спрашивал. Разве я кому-то что-то должен?»

Жизнь – не легкая прогулочная штука. Это гранитный валун. Который набирает вес, бухнет и тяжелеет прямо на глазах. Чтобы со всего размаха опуститься на плечи – пригнуть, и расплющить на твердой земле…

– Приехали…

Сергей встряхнулся – впереди приближался грандиозный полыхающий шар, высвечивающий высокое каменное изваяние – строгое лицо и карающий меч… Дорожная лента сделала последний поворот и вынесла на открытое пространство…

– Кажется, успели, – Орман спрыгнул на землю, Сергей следом.

Они потратили полдня, чтобы добраться сюда, и просто не имели права опоздать. Просторная площадь была вся запружена галдящим народом – в воздухе стоял нескончаемый гомон и гвалт. Впереди, у самого памятника и парадного входа в городской муниципалитет – виднелся помост…

– Его величество Лего Вой, – широким жестом закончил экскурсию Орман и задрал голову к огненному шару: – Звезда символизирует восход, возрождение и будущность… Что дальше?

– Ближе не получится? – Сергей не мог оторваться от помоста.

Друг нырнул в толпу и заработал локтями – Сергей постарался не отставать: «Сколько народа…»

Вам это интересно, люди? Вы любите на такое смотреть? «Хлеба и зрелищ»? – как на аренах Римских пантеонов?

Толпа галдела – среди всеобщего шума тонули отдельные слова и разговоры. Они пробились почти к самой цепи солдат у сооружения, когда наверху неожиданно потухла звезда. Гомон резко усилился…

Сразу вспыхнули прожектора, гоняя лучи по беспокойной толпе – пока не остановились, и не скрестились на возвышении у скульптуры. Ритмично загрохотал барабан – и в свете начали появляться люди… Сергей сжал зубы: «Любите эффекты, сволочи…»

Их выводили по одному. Худых и изможденных. Они не дергались и не кричали, не просили о пощаде. Просто останавливались, и замораживали пустой взгляд поверх голов. Поверх толпы. Галдящей, беснующейся толпы… Тринадцать человек – чертова дюжина.

Измученных и уставших, но твердых на своих ногах. Казалось – они не потеряли надежду, они просто ее не ждали…

Затем чинно, как на параде – выдвинулся и развернулся взвод солдат, – грохнули о деревянный настил приклады старинных карабинов. На головы осужденных принялись по очереди натягивать мешки…

Сергей закрыл глаза: «Торопитесь, подонки…»

Вот и все. Вот и конец… Это произошло – то, что больше невозможно будет забыть…

То, что навсегда останется в памяти и укоренится в душе. Смерть. Страшная, мрачная, жуткая в своей несправедливости и безысходности. Как будто он лично протягивает руку и нажимает на спусковой крючок…

«Я не виноват, – вопил в голове мечущийся писк дикого страха. – Я не просил, не хотел – меня не спрашивали… Я сам жертва! Дикая, несправедливая жертва – перевернули всю жизнь, всю судьбу, саму сущность моего „Я“…»

«Сущность твоего „Я“ не переменит никто, – отвечал из глубины спокойный уверенный голос. – Можно изменить тело. Но никто никогда не изменит душу…»

«В чем дело? – вопил безудержный страх, – ты хочешь сказать – я виноват? Никто не посмеет обвинить меня!!!»

«Никто, – соглашался голос. – Кроме тебя. Тебя самого…»

Громким щелчком ударили по ушам клацнувшие затворы – Сергей еще сильнее сжал глаза: «Зря я cюда приехал…»

Сердце в груди сжалось в единый неразличимый осколок льда – а звонкая бесконечная пауза рвала на лоскутки барабанные перепонки, – сейчас раздастся грохот конца…

Больше ничто не кричало в голове. Больше не было писка страха и голоса сердца. Ибо само сердце – теперь с огромной скоростью падало в глубину бездонной пропасти, – мигая тускнеющим огонькам далеко внизу, пока окончательно не пропало из вида. И только совесть – холодная молчаливая ледяная совесть, – заполняла мертвенным стеклом все внутренности и голову… Стягивая мерзлотой желудок и поясницу. Душу и позвоночник…

Он точно знал – это теперь останется с ним навечно. Исчезнувшее далеко внизу сердце, и леденящий безразличный холод. Мертвый равнодушный разум, и звенящая пугающей безвкусицей – пустота внутри…

Теперь это его жизнь. Если только это – можно назвать жизнью…

– Нет!!! – рванул к небу почти погасший голос души. – Нет!!! Остановитесь…

Голубая безраздельная арктика удивленно замерла… и далеко внизу, в необъятной глубине – вновь мигнуло почти пропавшее сердце…

– Остановитесь!!! – он рванул вперед, протискиваясь через людей – прямо к шеренге солдат…

Мерзлота прямо на глазах исчезала, уступая место душе – пускай сжавшейся и перепуганной, – но своей родной теплой душе, – и из далекого низа, из самых глубин преисподней – стремительно поднималось переливающееся огнями сердце…

– Стойте!!! – он выскочил из толпы и уткнулся в шеренгу солдат. – Не надо стрелять…

На помосте обернулся с поднятой рукой лейтенант, и шевельнулась шеренга бойцов с карабинами. Громкий гвалт толпы начал возбужденно стихать…

– Я здесь, – хрипло произнес Сергей. – Нет смысла в казни. Передайте королю…

Лейтенант вздернул брови, оглядывая его с головы до ног – но на всякий случай поднес руку к уху, делая запрос… Выслушал ответ и кивнул солдатам внизу – Сергея немедленно скрутили и заломили руки. Гомон толпы с каждой минутой становился тише…

«Вот и все. Вот и конец, – вновь засаднил встрепенувшийся после льда страх. – Набегалась пташка, напрыгалась…»

Он уже не слышал, как утихал беспокойный ропот толпы, не видел вытаращенные глаза Ормана. Он уже ничего не мог видеть…

Его провели мимо помоста и толкнули в широкий вход муниципалитета. И уже внутри, пытаясь осознать крах и конец, и выталкивая прочь громко вопящую панику… уши догнал резкий грохот одновременного залпа. И через паузу – мягкие шлепки падающих тел…

Колени подогнулись – он пошатнулся. И только крепко ухватившие псы удержали непослушное тело на ватных ногах…