Текст книги "Эртэ"

Автор книги: Татьяна Каменская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 34 страниц)

Старик замолчал, уставившись на виднеющуюся вдали гору. Молчал и доктор. Наконец Лес нарушил тишину:

– Итак, Последний потомок владов, надеюсь, ты готов покорить одну из высочайших и опаснейших вершин, гору Ос? Твоё чутьё славного воина не подводит тебя. Мои помощники донесли, что именно там, на вершине горы, в хрустальном замке, среди хрустальных роз и тюльпанов спит тихим сном твоя жена! Взглянув на неё, можно подумать, она заснула вечным сном, но не верь глазам своим, хотя она спит уже долго, с того памятного дня неудавшейся свадьбы Мага. Один раз в год, в день всех влюблённых Маг воспринимает всё новые и новые попытки стать всемогущим, за счёт той огромной силы Любви, что как нежное лёгкое покрывало опускается в эту ночь на нашу землю. Навеки лишенный этого чувства, он её жаждет всеми фибрами своей души. Но его усилия напрасны. Им движет корысть, стать всемогущим и единственным правителем на этой земле за счёт породнения с женщиной, в венах которой течёт царственная кровь её предков…

– Сдалась вам эта блажь, царственная кровь, и моя Марина… Она моя жена… – Сергей Викторович поперхнулся собственной слюной и вынужден был откашляться, прежде чем вновь начать спокойно воспринимать слова Леса.

– Именно твоя жена как нельзя лучше подходит для такого эксперимента…

– Эксперимента? – изумлённо вскрикивает вновь доктор. – Вы называете всё, что происходит с Мариной, и соответственно с нами, экспериментом? Какая чушь! А вы не думаете, уважаемый Лес, что болезнь моей жены, страшная и опасная для таких игр, явно затянулась? А непонятные манипуляции с моей памятью, нашим с женой прошлым, попытки навязать мне картинки из сомнительного будущего, что это? Чушь? Чушь собачья, скорее похожая на бред сивой кобылы, чем на фантастический вымысел.

И неужели это всё, по – вашему, относится к эксперименту? А Славка? При чём здесь наш сын? Почему на фотографии, где он снят среди деревянных идолов, белое пятно поварского колпака превращается в красное, кровавое? Куда спешит уйти Славка с таким подозрительным поваром? Хотя этого не видно на фотографии, но я почему-то знаю продолжение этой странной истории. Я отбил в честном бою моего сына от этого страшного человека, который на самом деле не человек, а жуткий монстр. Почему мой сын стоит в окружении оживших идолов, похожих на огромных ос? Кто они на самом деле, и что им надо от моего сына? Значит, это и есть стражи горы Ос, а не мои домыслы в том, что это наивная детская сказка… для взрослых? И самое главное, отчего здесь так много говорится о Марине, которая нужна Магу. Сдаётся мне, едва ли этому колдуну нужна лишь кровь близкого мне человека, ему нужны мы все… все и разом…

– Ну вот, ты и дошёл до главной истины мой славный доктор Апрель! – горько усмехнулся старик, вдруг разом сникший и постаревший. – Теперь ты понимаешь опасность по– настоящему. Хотя ты ещё многого о себе не знаешь, и самое горькое ты ещё познаешь в этой жизни. Но тебе пора отправляться в путь. Концентрация времени достигла своего апогея! Я дал тебе ударную дозу памяти воспоминаний, что-бы ты дошел до истины, и понял, как долго и упорно охотился Маг за твоей женой, и как неосмотрительно временами ты подвергал её риску. К счастью, твой верный ангел-хранитель всегда поможет тебе, и это одно уже греет душу… Хотя и ему противостоит сила неимоверная…

– Что-то вы вновь заговорили загадками, уважаемый Лес! – доктор нетерпеливо оглядывается по сторонам. Гора исчезла, словно её и не бывало. – Если уж отправляться в путь, то нечего рассуждать, да сказками забавляться. Пора браться за дело.

– Эк! Хват ты, однако парень! – крякнул одобрительно Лес, и, хлопнув доктора по плечу так, что тот присел, одобрительно подмигнул:– А ведь верно сказано в книге Судеб, "Придет герой смелый, храбрый, умный! И это будет его время! Время великих перемен, время великих свершений! Время терпеливо, но зато нетерпелив наш герой, он дерзает…"

– Ув-важаемый Лес, п-позвольте обратиться к вам с-с просьбой… Могу ли я проявить с-свою доблесть и д-доказать, что мы – химеры, с-существа тоже полезные в этой жизни! Я только и м-мечтаю совершить подвиг…

Перед доктором и Лесом вновь колыхалось, извивалось, приседало и подпрыгивало существо с огромной лягушачьей головой. Огромный рот существа расплылся в улыбке, но глаза его тревожно следили за лицом Леса. Старик, кажется, рассердился, что его перебили. Он, молча смотрел на химеру, и всё больше мрачнел. Ослепительная улыбка сползла с лягушачьей рожицы, и существо поспешило убраться как можно подальше от мужчин, словно предчувствуя, что именно сейчас, в свой адрес оно может услышать что-то нелицеприятное и даже обидное.

– Как жаль, что на земле всё больше и больше появляется странных существ, не знающих правил приличий и своих обязанностей. Они, кажутся порой забавными и наивными как дети, но горе нам смертным, если они повзрослеют, и войдут во вкус наших разногласий и человеческих взаимоотношений. У них нет чувств, им неведомы эмоции и переживания… Они беззастенчиво предлагают нам свою помощь, и им, к сожалению, удаётся очень многое! Если не всё! – с горечью произносит Лес, кивая на химеру, чьё внимание уже переключилось на тяжелый кованый сундук, который появился словно ниоткуда, и, повиснув в воздухе, как-будто поддразнивал химеру, то исчезая, то вновь появляясь, то опускаясь вниз, то вновь взмывая вверх…

– Вы понимаете, доктор, мою мысль? – обратился Лес к Сергею Викторовичу. – Что, грозит земле! Каюсь, в моих химерах намешано лишь пять процентов негатива, а кто-то не прочь замесить в одно целое все сто процентов того зла, что скапливается на земле сейчас, и скормить его химерам как псам, а затем, в один из дней, бездумно отпустить на волю этих страшных монстров, надеясь стать единым и полновластным хозяином земли. Знайте доктор, всё больше химер, выведенных в тайных лабораториях, заселяют землю. У них какое угодно может быть обличье, даже обаятельного и милого человека, подобии вас, но это не люди, и даже не роботы. Это зомби, у которых нет чувств, а мысль, как нечто материальное, и вовсе отсутствует в их головах. И это понимает их создатель. Поэтому боится их сам. Да-да, это уже доказано. И потому он старается облагородить, усовершенствовать своё детище, а для этого ему нужна ваша жена. Вернее её, особая кровь, которая будет клонирована и размножена, накоплена и заморожена в специальных сосудах на многие сотни лет вперёд… Мои шпионы донесли, скоро лаборатории заработают во всю мощь, скоро всё будет поставлена на поток, и царственная кровь вашей жены Марины, вернее, уже чужой жены, пойдёт потоком…

Апрель молчал. Он не был поражен той правдой, что услышал от Леса. Во всяком случае, теперь он отчётливо понимал, зачем и почему его Марину похитили. Не рано ли Маг списал со счетов его, как законного супруга Марины, возомнив очевидно, что современные мужья бессловесные ленивцы, которые могут лишь часами лежать на диване, подпирая головой диванные подушки…

Сборы были недолгие. Лес, погрустневший и странно постаревший, обнял доктора на прощание, троекратно заключая его в союз своих огромных рук. Затем, похлопав доктора по плечу, сочувственно произнёс:

– Ну, вот сынок, пришла и твоя очередь! – и подтолкнул Сергея Викторовича вперёд к выходу, где совсем рядом начинался серый мрачный лес.

– Иди! Там тебя ждут! Иди Апрель, только помни о том, что в твоих руках соберутся нити многих судеб, и что с этого момента время уже никогда не станет тебя ждать и повторять тебе свои сюжеты! Никогда… Оно будет идти по своему, и идти уже только вперёд…

Сергей Викторович сделал шаг, и почувствовал, как странная неведомая сила потянула его за собой. Он сделал усилие удержаться на месте, оглянулся назад… и тут его сердце словно сжала стальная невидимая рука. Лес, высоко подняв косматую седую голову, стоял неподвижно, как монумент, и был похож в этот момент на его деда Евсея, старого слепого вояку, не сломленного ни горем, ни временем, ни слепотой… Захотелось его обнять…

Но доктор Апрель отвернулся и шагнул в темноту ночи и скорого рассвета, в бездорожье, на поиски того заветного пути, где была скрыта истина, единственная и неоспоримая, та, которую мог отыскать только он один…

Он помнит, как долго стояла перед его глазами эта одинокая фигура высокого старика, и как наказ, тихо звучали его хриплые слова:

– Иди сынок, иди, и познай свою сказку! Разберись где добро, а где зло, пока оно быльём не поросло! Иди сынок, потому-что время пошло по второму кругу…

Он помнит, как звонкое эхо долго повторяло потерявший смысл последний слог, и как перед глазами возникало очень знакомое видение. Маленький белокурый мальчик в рваных на коленках штанишках, смешно подпрыгивая и подскакивая, бежал навстречу высокому старику, протягивая ему свои ручки, и кричал-верещал тонким голосом:

– И я хочу туда! Туда деда, туда с тобой… в сказку…

Его пробуждение было не столь приятным, но и не столь ужасным, как могло показаться, и, кажется, даже уже знакомым…

Нет, это просто возмутительно, так жестоко будить спящего человека. Не иначе, ледяной душ устроил ему тот мальчишка, что стоит неподалёку и испуганно таращится на дело рук своих…

– Ты что, очумел, поливать меня ледяной водой? – громко отфыркиваясь, возмутился доктор. – Сейчас не лето, и даже не май месяц…

– Простите доктор Апрель, простите, но… в стране вечных снов кроме ледяной воды ничего не помогает. Надо спешить! Вы чувствуете эти тяжелые шаги? А этот топот? Вы слышите его? Это маггуты, а с ними великий Маг. Он ищет вас!

Мальчик, одетый в странную кожаную одежду, не кажется незнакомцем, наоборот, что-то очень знакомое видится доктору в этой манере встряхивать длинными белокурыми волосами, хмурить тонкие по– девичьи брови, говорить, глядя собеседнику прямо в глаза, убеждая, и просто умоляя поспешить… И сердце доктора дрогнуло.

– Ну, идём…вернее бежим! Бежим скорее к лесу, там нас никто не найдёт…

Сергей Викторович подхватил мальчишку за тонкую ручонку, и помчался к лесу, с удивлением замечая, как легко, быстро и ловко перескакивает мальчуган через толстые брёвна, бесстрашно с размаху бросается в холодный ручей, в обжигающе – ледяную воду.

Лай и вой собак, топот конских ног, шум и треск ломающихся веток, хриплая отрывистая речь, малопонятная и малоприятная – кажется, никогда этот шум не смолкнет, и не исчезнет. Мелькание черных плащей всадников за деревьями, их высокие остроконечные шлемы наводят на мысль, что всё это уже знакомо, что это всё уже было, и было совсем недавно, видимо в каком-то приключенческом фильме.

А не продолжается этот фильм наяву? Вот и всадники уже мчат с гиканьем, с лихим посвистом по опушке леса, по дороге, поднимая густые клубы пыли, и вновь по поляне, сбивая с деревьев зелёные листья, которые падают на землю, и моментально меняют цвет. То они желто-коричневые, золотистые, то багрово-красные, то черные и прелые, как-будто уже поздняя осень. Вот теперь группа всадников сгрудились у опушки поляны и что-то безмолвно решают. Как странно, тишина стоит такая, что слышно, как сухой лист срывается с дерева, и, кружась, падает под ноги человеку в алом плаще и клювовидном шлеме. Всадник спешился с коня и, пройдя немного по шелестящему ковру, остановился перед огромным вековым дубом. Его многочисленная свита, и его страшный на вид конь, напоминающий небольшого дракона, остались стоять поодаль, а он, задумавшись о чем-то своём, вряд ли замечает, что в узкой расщелине старого дуба притаились двое. Молодой мужчина, в довольно экзотической одежде для данного сезона, в полусгоревших штанах и клетчатой рубашке, больше похожей на топ или модную футболку-хулиганку, и мальчик в странном кожаном костюме, белокурые длинные волосы которого, живописными кольцами рассыпались на кожаной курточке, нависли на лицо, и щекочут ему нос. Напрасно мальчуган старается сдуть завиток с носа и пыжится, что-бы не чихнуть, не выдать себя и мужчину в обгоревших штанах. Но всё напрасно, ещё мгновение, ещё и…и…

Неожиданный вихрь прошелся по поляне, закружив в хороводе сухие листья, и вот уже группа конных всадников стоит перед мужчиной в красном плаще. Их лица до половины закрыты черными масками, высокие воротники прикрывают их шею и подбородок, длинные кожаные перчатки доходят всадникам до локтей, а их широкие плащи сверкают странным завораживающим блеском, как и их шлемы, загнутые в виде мощного клюва какой-то птицы. Такие – же шлемы-клювы надеты на морды их коней, которые в яростном нетерпении роют копытами землю у себя под ногами. Один из коней поднимает голову, и жуткий, тоскливый вой оглашает лес.

– ДаКоны! – в ужасе шепчет мальчуган, у которого моментально пропадает желание чихать. – Они…они съедят нас.

Но доктор, прижав к губам палец, беззвучно шепчет:

– Тс-с-с!

Всадники в клювовидных шлемах на своих странных конях гарцуют перед мужчиной в алом плаще. Они явно что-то выжидают. Но наконец, один из них начинает говорить высоким лающим голосом::

– Наш господин! Мы обрыскали весь лес, мы прочесали все поляны и лощины, обшарили все овраги. Проклятый влад, он как-будто провалился…

Лающий голос всадника скрежещет по нервам, словно самая настоящая пила…

– Вот – вот, он словно провалился! – тихий, вкрадчивый голос человека в алом плаще дрожит от ярости. – Я знаю, что вы хотите сказать. Что он исчез, и уже нет никаких проблем! Не так ли? Он исчез, испарился, растворился, быть может, даже в том ручье, что делит лес и это время надвое…

Одним движением человек в алом плаще срывает с головы свой шлем, и с силой швыряет его на листья, сухой хруст которых заглушает испуганный мальчишечий шепот:

– Это же Маг!

Но едва ли человек, что мечется по поляне как дикий зверь, дрожит от ярости, и злобно брызжет слюной, может что-то увидеть у себя под носом или что-то услышать у себя под ухом.

– О, олухи царя небесного! Ну когда я научу вас, глухих и слепых котят, читать следы, чувствовать и запоминать посторонние запахи, а не только бездумно двигаться на запах крови…

– Кровь? Где кровь? – тотчас заволновались всадники, что стоят перед мужчиной, который яростно скрипнув зубами, быстрым взмахом руки ведёт по воздуху, словно прочерчивая пальцем прямую невидимую линию, а может, отмахиваясь от всадников, которых тот-час же увлекает какая-то странная неведомая сила, и тащит прочь с поляны. Человек в алом плаще лишь усмехнулся, глядя, как ветер загребает кучу сухих листьев и тащит их следом за кувыркающимися всадниками и даКонами, безвольно бьющими по воздуху своими мощными копытами.

– Знайте же, кровожадные твари, кто ваш хозяин! Я– Всемогущий Маг! Сегодня злодей, завтра добрый волшебник и ваш покровитель, а послезавтра сторонний наблюдатель и палач в одном лице! То-то же, не следует этого забывать! – произносит мужчина, презрительно глядя на своё войско, безвольно лежащее на поляне без движений и в самых живописных позах. Отвернувшись к дубу, мужчина что-то тихо шепчет, прикрыв глаза. Он молится? Едва ли! Скорее всего, читает заклинания, которые никому не следует знать, так как сила их недобрая…

Скрип, что раздаётся со стороны дубу, заставляет мужчину открыть глаза и торопливо отойти в сторону. Корявый ствол дерева, вздрогнув, стал открываться, образуя в своём чреве огромную тёмную нишу. Но Маг не спешит заходить в неё. Он вновь ждёт, сложив на груди руки и уставившись тяжелым неподвижным взглядом в землю.

Дрожащие осенние листья на дубе, и оглушительный топот, что несётся из чрева дерева, возвещают о том, что сейчас, по– видимому, что – то произойдёт…

Белоснежный красавец конь с длинной развивающейся на ветру гривой выбежал из дуба и встал перед Магом, роя копытом землю, и бешено вращая белками глаз. Едва ли коню понравилось, когда Маг, изловчившись, вдруг схватил строптивого коня под узды и со всей силы огрел нагайкой по хребту, да по белоснежному крупу, отчего животное поднялось на дыбы и забило в воздухе копытами, мучительно всхрапывая, что вызвало довольный смех Мага:

– Ишь, красавчик, чувствую, застоялся ты тут без дела! Ничего-ничего! Скоро, очень скоро ты отработаешь мой хлеб сполна. А если вновь заартачишься, пущу тебя на мясо, скормлю как кролика тем кровожадным сородичам, что так похожи на тебя…

Доктор Апрель видел, как белогривый конь, схваченный безжалостной рукой под узды, попытался вырваться, да не тут-то было. Сильный удар плёткой-семихвосткой, заставил коня вскинуть голову, и страдальчески заржать.

– То-то, цени силу и уважай её, тварь бессловесная! – Маг самодовольно захохотал. – Что, боишься меня? Не бойся, я не съем тебя! Пока ты мне нужен живой… для моей невесты. Да-Коны ей не подходят. Слишком они чувствительны к запаху человеческой крови, а ты всё-же обычный конь, хоть и краденный. Но моим да-Конам ты и в подмётки не сгодишься! Что ты есть? Слабое животное! Порождение мяса и крови, костей и кучи дерьма! Ну-ну не бойся! Пока я не отдаю тебя Да-Конам! Пока… Так что гуляй… ходячее мясо… геть…пошёл…пшёл-пшёл от меня…

Доктор Апрель видел, как пугливо косился конь на руку Мага в которой была зажата плётка– семихвостка, как импульсивно подрагивали его изящные уши, как временами судорога пробегала по мощному телу красивого животного, едва Маг дотрагивался до его холки. Едва – ли это была хозяйская ласка! И точно. Свист плётки рассекающей воздух, и через мгновение страдальческое ржание коня, и быстрый топот копыт заглушает ожесточенно-визгливый скрип ворот – створок дуба, которые, плотно захлопнувшись, лишь слабой дрожью листьев на дереве напоминают о том, что здесь было всего лишь минуту назад. А клубящаяся серая пыль вдалеке говорит лишь о том, что Маг со своим войском уже так далеко, что едва ли он вернётся сюда…

– Время обеда! – бормочет мальчуган, вглядываясь вдаль. – ДаКоны тоже нуждаются в пище, хотя они и не настоящие. Их надо напоить свежей кровью…

– А если не напоить? – спрашивает доктор, скептически глядя на мальчугана.

– А иначе, с ними что-то происходит. Они воют как волки, и катаются по земле, словно от боли… – широко раскрытые глаза ребёнка полны страха и самого настоящего ужаса.

– Едва ли они знают, что такое боль! – бормочет доктор, и слегка хлопнув мальчика по плечу, восклицает. – А чего мы ждём? Враг на обеде, а мы в раздумье? Время идёт! Я прыгаю, а ты за мной. И не бойся, я тебя поймаю…

Мальчуган, приземлившись на кучу сухих листьев, сердито вырвался из рук доктора и, отвернувшись, бормоча что-то себе под нос, принялся тщательно отряхивать колени, слегка испачканные землёй. Такое поведение не удивило доктора. Его сын Славка тоже не нуждался в помощи, когда её навязывали взрослые. Прислушавшись, доктор услышал:

– Какой я буду мужчина, если как девчонка буду в няньках нуждаться. А чего бояться то и случится! Ещё хуже сделаю… Едва ли тогда меня посвятят в…

Но куда должны посвятить этого ребёнка и кто, Сергей Викторович не расслышал. Прислонившись к дубу, мальчик видимо случайно нажал какую-то потайную пружину, так как створка двери в коре дума моментально приоткрылась, и мальчуган, вскрикнув от неожиданности, ввалился в образовавшуюся щель.

– Есть! Ур-ра! – подскочив, он повис на шее доктора, разом забыв о грязных коленях, и собственных недавних причитаниях.

Теперь он лихорадочно тряс доктора за рукав, и, указывая в черное нутро дуба, торопливо повторял:

– Там Кави, я знаю, я вспомнил. Я сколько раз видел во сне этот дуб. Там где белый конь, там находится Кави. Надо идти туда. Нам нужно найти Кави…

– Скорее всего, мальчик ты прав, нам нужен белый конь – быстрый огонь! И следует поторопиться, ворота закрываются. Куда ты, малыш? Не так резво, здесь слишком темно…

Схватив ребёнка за руку, доктор торопливо зашагал в черную тьму нутра загадочного дуба. Они двигались почти наощупь, по огромному длинному проходу, где воздух, казалось, пахнет сыростью, плесенью и застоявшейся тухлой водой. Впереди шел доктор, а за ним, уцепившись за обгорелую рубаху доктора, брёл мальчуган. Чернота длинного коридора кажется всё такой же нескончаемой. Сюда ли ускакал тот дивный конь, что словно призрак появился из этого дуба и туда-же исчез вновь. А может конь тоже привиделся, как и всё остальное? А может, это продолжение сна?

Сильный удар в лоб был до такой степени неожиданным, что кажется, парализовал не только способность думать и что-то соображать, но даже двигаться…Такое ощущение, что все мысли, какие только были в голове, вылетели из неё разом, и покатились как горох по земле… покатились…

– Защита! Извините меня доктор! Как я мог забыть про неё! – сокрушался мальчуган, поглаживая тёплой ладошкой лоб доктора.

Это был не иначе электрошок! Удар такой мощный, что сбил взрослого мужчину с ног. А если бы впереди шёл этот маленький мальчик, по сути, ещё совсем ребёнок, что тогда было бы? Кто плакал бы сейчас на могиле этого мальчика?

Какие тёплые у малыша ладони. В них ощущается тепло родного тебе человека. Как странно, но этот мальчик вызывает двойственное чувство, похожее на то, что ты его знаешь. И знаешь очень давно, как… как своего родного сына, например…Как свою тень, что пришла из далёкого детства. А может, это и есть его сын Славка? Ведь здесь всё так намешано, так всё перепутано…

– Как хорошо, что я…шёл первым… – дрогнувший голос выдает внутреннюю борьбу, и доктор, понимая эту слабость, умолкает, но когда ребёнок вдруг зашмыгал носом и тут-же разрыдался, он обнял его за плечи, и слегка прижав к себе, тут-же вновь отстранил:

– Настоящий мужчина не должен плакать, даже когда это очень хочется сделать! Так говорил мне старый вождь одного славного племени…

Кого он имеет в виду? Старого деда Евсея? Или Леса? А может ещё кого другого?

– Знаешь что, малыш! У нас всё с тобой хорошо! Согласись, ведь это правда? Мы оба живы, здоровы и продолжаем свой путь! А впредь, обещаю тебе быть более осмотрительным, и осторожным…

Они ещё некоторое время двигались в кромешной темноте. Доктор крепко держал мальчугана за руку, и думал о том, что, кажется, этот электрошок вновь вызвал к жизни некоторые воспоминания.

Он помнит очень ясно, что вот так– же когда – то он вёл сына из детсада, кажется Марина уезжала на курсы повышение квалификации, и белый автомобиль, сверкая глянцевым капотом, вылетел из-за поворота соседней улицы так неожиданно и так быстро, что потом, Сергей Викторович долго не мог забыть в своих снах несущуюся на них с сыном огромную стальную махину, и злобно прищуренные глаза шофёра, пригнувшегося за рулём.

У него было всего несколько секунд, что-бы оттолкнуть от себя сына. Удара он не почувствовал! Он лишь видел перед собой кровавое месиво из рванного серого неба и черной осенней грязи, из-за которой он и шёл с сыном по обочине дороги. Мягкая осенняя грязь смягчила падение! Спасибо родному городу, почти за трехсотлетнее отсутствие тротуаров, а земле спасибо за то, что не приняла его как родного сына в свои объятия, а лишь смягчила удар. Водителя так и не нашли, но с той поры Сергей Викторович частенько стал видеть в своих снах кровавое месиво из черного неба и кроваво-серой грязи, а ещё…ещё лицо той незнакомки, что склонилась над ним. В её глазах, пронзительно черных и удивленно вытянутых, он видел слёзы, огромные и сверкающие, похожие на звёзды, или камни горного хрусталя… Они катились по её щекам, падали ему на лицо, на щёки, на лоб, на губы, и он чувствовал, какие они солёные, эти слёзы… солёные и терпкие… как самая настоящая морская вода…Кто она?

Была ли это случайно проходившая мимо женщина, или он помнит глаза той медсестры в белом халате, что делала ему укол, и что-то кричала, словно пыталась достучаться до его затуманенного болью сознания. Может это она кричала ему, что "смерть может подождать, что он не сделал самого главного, что его смерть будет предательством по отношению к его сыну и к Марине, и особенно к тем, кто томится в черных холодных подземельях…"

А может, эти слова кто-то кричал ему ещё раньше… А может она ему лишь привидились, как и её слова? Хотя, не это ли подземелье имела в виду таинственная незнакомка из его сновидений? А если так, то…

– Поторопимся малыш…

– Меня зовут Далв! – упрямо насупился мальчуган.

– Хорошо, Далв! – торопливо соглашается доктор. – Поторопимся… Да, кстати, где же этот таинственный красавец конь? Где он?

Но так ли нужен доктору этот конь? Он даже не умеет ногу поставить в стремя, чего говорить о большем. Но Сергею Викторовичу подсказывает какое-то внутреннее чувство, что этот путь правильный, и именно здесь надо искать начало конца всей этой истории.

В такой кромешной темноте не мудрено залететь в какую-нибудь яму. Но бесконечно тёмный коридор неожиданно сменился красивой поляной нежно– голубого цвета. Удивительно, но кругом в изобилии росли маленькие цветы, напоминающие голубые незабудки, источающие нежный, ароматный запах. Небольшой ручей пересекал поляну, и всё казалось бы тут славно, но вода как-то безжизненно текла в ручье, бесшумно перекатывая маленькие камешки, и странная тишина неожиданно начинала давить на мозг, вызывая беспричинное беспокойство. Далв попробовал напиться из ручья, но тут-же с отвращением выплюнул воду, и, обернувшись к доктору, возмущённо пробормотал:

– Она солёная…

Но тут глаза его удивленно расширились и он, вскочив на ноги, пронзительно закричал, указывая вверх, по направлению ручья:

– Там Кави! Кави…

Маленькая девочка лет восьми-десяти, с длинными русыми волнистыми волосами, странного безжизненного оттенка, сидела на берегу и горько плакала. Нескончаемый поток её слёз скатывался по подолу её нежно-голубого платья и, падая в небольшое русло ручья, вместе с водой попадал сюда, вниз на поляну, где росли маленькие нежно-голубые цветы, напоминающие незабудки. Мальчик с криком бросился к девочке, но тут-же замер, едва она подняла своё заплаканное лицо. Неподвижным, безжизненным взором девочка уставилась на Далва. Какой у неё странный взгляд. Такое ощущение, что девочка находится под каким – то сильным гипнозом, или просто слепая. Она ничего не видит, и даже ничего не слышит. Едва ли она ощущает как мальчик, что стоит рядом, трясёт за рукав её платья, и с надрывом повторяет одно и тоже:

– Кави, это я, Далв! Кави, это я, твой друг Далв…

Девочка равнодушно смотрит мимо мальчика, мимо доктора, и слёзы её, огромные и прозрачные, безудержно катятся из её глаз, стекая по щекам, по её красивому платью. Объединяясь, капли образуют маленький поток солёной воды, что стремится попасть в ручей…

– Это ненормальные слёзы! – думает доктор, но едва ли от этого открытие кому легче.

– Не плачь Кави, не плачь! – между тем мальчик вновь трясёт девочку так, словно пытается вытрусить из неё все слёзы разом. Но слёзы ещё сильнее начинают катиться по щекам Кави, и мальчик отчаянно кричит:

– Что с тобой Кави, что с тобой?

Но безжизненный взгляд девочки свидетельствует о том, что едва ли Далв добьется ответа от девочки.

– Оставь её! Она тебя не слышит, и не видит! – широкая ладонь доктора ложится на хрупкое плечо мальчугана. – Едва ли мы ей сейчас чем поможем…

– Она мой самый лучший друг на всём белом свете! – губы мальчика, сжатые в тонкую узкую полоску мелко дрожат, едва сдерживая детские слёзы. – Её похитил Маг и заколдовал. Разве ты не видишь это, Последний Потомок? И ты, храбрый герой моих снов, предлагаешь оставить её?

– Вообще-то я не претендую на такой почёт, и даже звание храброго героя, я обычный врач – гастроэнтеролог… – хотелось бы прервать речь мальчика, но едва ли эти слова оправдания взрослого мужчины будут сейчас так уместны.

Русая головка девочки склонилась ещё ниже, словно смысл слов сказанных Далвом, наконец, дошёл до её сознания. Заслонившись широким рукавом нежно-голубого платья, девочка заплакала ещё горше, а следовательно и поток слёз стекающих в ручей увеличился. Течение воды поднялось. А что будет с ручьём, если ещё немного добавить жалости и зарыдает сам доктор. Далв уже шмыгает носом…

– Даже если мы будем здесь рыдать все вместе, ничего путного из этого не выйдет! – убеждённо произносит доктор Апрель, присаживаясь рядом с детьми. – Мы только ещё больше прибавим солёной воды в ручей, что не принесёт никакой пользы никому. Давай, друг мой, поищем какой-нибудь выход из этого положения. Ох, чует моё сердце, неспроста твоя подружка тут соленые слёзы проливает, словно царевна Несмеяна…

– Она и есть последняя царевна древнего рода. – отозвался Далв, приглаживая ладонью взлохмаченные волосы свой подружки, и едва ли замечая изумленный взгляд своего взрослого друга. – Сколько раз я пытался расколдовать её, но ничего не помогает. Старик Лес по книге судеб предсказал, что поможет Кави лишь тот, кто пройдет семь кругов ада. Я прошёл много кругов, но всё равно недостаточно…

– Ах, вон оно что, ребенок? Значит, и ты ходишь по кругу? То-то мы с тобой опять вместе. М-да! – усмехнулся доктор, и, недоверчиво прищурившись, глянул на небо. – И который уже круг, то бишь час, не узнать даже по солнцу, потому-что, солнца здесь нет и быть не может! А что тогда говорить о книге судеб? О времени? Понимаю теперь старика Леса. Он не хотел пугать меня прежде времени. Ну что же! – решительно хлопнув себя по коленке, доктор поморщился. – Я знаю, как помочь Кави. Сначала возьмём быка за рога…

– Что? – изумленно приоткрыл рот мальчик. – Какого быка?

– Белого! – отозвался хмуро доктор. – Который тут пробегал, с белой гривой…Вернее коня! А теперь, Далв, оставь Кави! Поторопимся, пока ещё длится день. Будем искать выход из очередного круга. Я, конечно не настаиваю, можешь остаться, если ты так устал…

Доктор Апрель уже приготовился к тому, что Далв откажется покинуть Кави, останется рядом с ней. Но мальчик повел себя по– взрослому. Он утёр свои глаза, отёр щёки, встал, вытянувшись в струнку как солдат, шмыгнул покрасневшим носом и вновь приосанился:

– Я готов следовать за тобой Последний потомок владов. Я тебе верю, и тебе верит Кави, Последняя принцесса древнего рода…Она знает, что мы найдём белого скакуна…

– Скакуна? – в свою очередь не понял доктор. – Какого скакуна? Ах да, того с белой гривой, что промчался здесь как ветер, так что мне поневоле подумалось, это какой-то молодой необъезженный конь… – шутливо оправдывался доктор. – Ну, что же я готов… Правда я неважный наездник. Но если он поможет твоей подруге принцессе…

– Тогда Кави собственноручно пожалует тебя в рыцари…

– Меня в рыцари? О-о, премного буду благодарен твоей принцессе. Тогда следует постараться, а вернее поторопиться… стать рыцарем…Кстати? Это не её ли прапрапрадед как-то пожаловал мне орден синей подвески? Скажу по секрету, я до сих пор горжусь, что некогда спас королевскую особу, хотя эта операция кой – кому стоила тоже титула…