Текст книги "Эртэ"

Автор книги: Татьяна Каменская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 34 страниц)

Он забыл о Марине? Нет! Просто не следует лишний раз рисковать своей головой в кромешной темноте, а также терзать душу старыми воспоминаниями. Надо ждать. Новый день всё равно придет. Он настанет и принесёт новое ощущение мира. Итак, скоро рассвет, и кто-то должен в этом странном мире включить лампу, под названием солнце! Пусть здесь оно неживое, мертвое, но всё – же ещё очень нужное всем светило…

Взвалив паренька на плечи, Сергей Викторович побрёл вперёд. Парень спал, тихо посапывая во сне. Его не волновали проблемы, что камнем ложились на плечи Сергея Викторовича. И к чему это всё? Ведь даже он, этот странный хрупкий парень свалившийся с неба, это тоже проблема. Вот только не бросишь его, такого слабого и беспомощного здесь одного, в непроходимом лесу. А время уходит. И Марина нуждается в его помощи. Но всему своё время. Будем надеяться на лучшее!

– Пить! Я хочу пить!

Занятый своими мыслями доктор не сразу услышал слабый голос паренька. Видимо парень уже окончательно пришёл в себя и постукивал нетерпеливо ладонью по плечу доктора, словно требуя остановки. Увидев поваленное наземь дерево, Сергей Викторович ссадил больного на корявый ствол, и, уперев руки в бока, навис над пареньком, словно великан над лилипутом. Но, кажется, лилипут опять решил упасть в обморок. Едва ли здесь помогут уговоры, подождать с очередным обмороком…

– Смотрю, ты выглядишь неплохо для своего состояния. – прищурился доктор. – Учти, вечно таскать тебя на загривке не собираюсь. Так что держись…

– А если это инфаркт? Я ещё молодой… – заёрзал парень на бревне, и боязливо покосившись в сторону темного леса, пробормотал: – Как тихо! Того и гляди, они как выбегут из леса, да набросятся…

– Кто? – нетерпеливо спросил доктор. – Кого ты имеешь в виду?

– Эти чудовища… – вновь заёрзал паренёк. – Они такие странные. Скажу по секрету, у меня просто поджилки трясутся, как вспомню встречу с ними… От них так воняет…

– Чем?

– Собаками! – брезгливо поморщился паренёк, и вновь боязливо огляделся по сторонам, словно не замечая, как хмыкнув, доктор тут-же натужно закашлялся, перегнувшись почти напополам, краем глаза всё-же замечая, как паренёк, быстрым движением вытащив непонятно откуда прозрачную фляжку с красной жидкостью, хлебнул что-то из неё, а затем схватив палку с земли с силой ударил по сухому стволу дерева.

– Ты что буянишь? Или ты, в самом деле, решил этих собак на нас натравить? – Сергей Викторович выхватил палку из рук паренька.

– Ага, значит, вы тоже их видели? Видели, а скрываете… – заверещал паренёк, не забывая вместе с тем поминутно прихлёбывать из фляжки. – Но я умный… меня голыми руками не возьмёшь… Я… я такой смелый… бываю временами…как хлебну…

– Э, парень, да ты пьян, не иначе! – возмутился Сергей Викторович. – Отдай фляжку.

Ну и запах у этой отравы…Ишь как ты покраснел…как мухомор…

– Вы угадали! Бодрящий напиток из красных мухоморов! – умильно улыбнулся паренёк. – Обалденная вещь, скажу по большому секрету. Особенно натощак! Выпьешь глоток, мухоморы мерещатся на поляне, выпьешь другой, цветы цветут… выпьешь третий…

– Ягодки пора собирать…

– Ну да! И вы их тоже собирали? Я иной раз их целую корзину с корнями надёргаю, а потом варенье варю… Ну да, с корнями. Очень вкусно! Или компот закручиваю, у меня рецептов несколько, кому как нравится… – пожал парень плечами. – И всё так вкусно…

– И бомбаж есть? – усмехнулся доктор.

Паренёк изумлённо глянул на доктора, затем покосившись на лес, прошептал чуть слышно:

– Пока нет! Но обещаю, будет! Через несколько дней. Но это секретная информация…

– Ну, ты и болтун…

– …находка для шпионов, я знаю! Но вам я доверяю, и вверяю на хранение эту фляжку. Что вы всё её нюхаете! Вы пейте доктор! Пейте! Сегодня можно. Говорят, великий день наступил. Кстати, этот бодрящий напиток повышает уровень любви в вашей крови до невероятных лейкоцитарных форм. Глотка на два больше, и кердык, башку снесло. Глядишь и уже потащили тебя два товарища с рожками, в ванную, из черного чугуна… Мою бабушку вот так, едва откачали. Лечилась старушка от суставов… Ну, что – же вы медлите? Пейте! Боитесь, папа или мама узнают? Правильно говорите, какой папа, какая мама? Их нет рядом! Ау-у! Где вы? Нет нигде! А, вы долго жить хотите? Черт с вами, живите как хотите! А я хлебну! Знаете ли, очень меня жажда мучает…

Ну что за гадость этот напиток из красных мухоморов, что жадно глотает паренёк. Что за дикий запах разносится вокруг! Ха-ха-ха! Мухоморы! Вот врёт! Ну и врёт же, собака!

– Собака! Где собака? – парень заёрзал на бревне, но тут-же проворно вскочил на ноги, и приподняв маленькую ладошку козырьком над тонкими извилистыми бровями, сосредоточенно уставился вдаль.

Светало. У темного леса стояла толи дымка белёсого тумана, толи пара, поднимающегося от черной глади воды небольшого озера, едва виднеющегося неподалёку от леса.

– Собаки! Я слышу свирепый лай этих собак. – подскочил паренёк, и тут-же громко икнув, прикрыл ладошкой рот, тараща перепуганные глаза на доктора. – Вы слышите?

– Кажется, настой мухомора начал оказывать своё прямое воздействие! – вздохнул Сергей Викторович. – Представляю, что дальше будет…

– О, вы даже представить себе этого не сможете… – плаксиво скривился паренёк. – Не пора ли нам поспешить! Конечно, я бы тоже мог спокойно ко всему отнестись, но…эта свора такая непредсказуемая. Она дикая! Совершенно! И я чувствую себя сейчас не слишком уютно… Тем более, это бревно всё время куда-то катится… У-ва-ай-ай…

Бревно, на которое опирался парень видно совсем сгнило, если проломившись почти посередине, одна половина с хрустом и стуком покатилось вниз, увлекая за собой отчаянно вопившего паренька. Другой конец бревна сдвинулся всего лишь чуть-чуть от своего прежнего положения, приоткрывая изумлённому взору доктора кованый железом край сундука, наполовину присыпанного песком…

Как в сказке! Это просто невероятно, что-бы среди лесных дебрей найти клад! А впрочем, что тут удивительного! Никто не застрахован от такой случайности. Даже в диком лесу можно найти сокровища, а не только в древнем замке, в котором обязательно найдутся какие-то упоминания о былой цивилизации…

– Ну да, я припоминаю, здесь были останки древнего поселения! – громко икнув, подтвердил паренёк, что уже стоял рядом с доктором, который принялся тут-же откапывать сундук. – Подумаешь сундук! Я таких сундуков сколько угодно нарою… Эка невидаль. Поди сами зарыли, а теперь глаза такие делаете удивлённые… охо-хо, клад нашли…

– Э, парень, ты что в уме повредился? – доктор неодобрительно глянул на паренька. – Зачем, мне здесь что-то зарывать…

– Да мало ли зачем вы его тут зарыли! – подозрительно прищурился перенёк. – От разбойников, да от всесильного Мага люди всё прятали. Начиная от деревянных ложек, кончая оружием и золотом… А что, если и правда, в сундуке золота немерено? Вот тогда заживём! Все кошечки наши будут… – захихикал парень.

– Ты что болтаешь? Какие кошечки? И вообще, зачем я вожусь с этим сундуком, не понимаю. Что меня заставляет? И главное кто? Этот болтун, который несёт всякую околесицу… про кошечек…

– Пардон! – икнув, паренёк виновато захлопал глазами, наивно тараща их на доктора. – Любовный напиток срабатывает… вот и несу околесицу!

И помолчав, добавил:

– Но каково это только представить себе! Я надену фрак, черный цилиндр и гордо пройдусь по набережной…Естественно с вами рядом, мой благодетель… И все кошки…пардон, девушки будут желать только нас…только нас…богатых…

Едва ли доктор слушал, что болтал намухоморенный ужасным напитком этот странный паренёк, примостившись у обломанного края бревна, с залихватским видом заложив ногу на ногу. Он, в самом деле, нёс такую околесицу, что будь это где-то иначе, парня легко можно обвинить в том, что у него "съехала набекрень крыша", или просто " поплыли" мозги. Но доктору некогда делать такие смелые выводы, он подкопал сундук, и крышка, на которой сгнила защёлка, вот-вот она поддастся…

– Есть! – откинута в сторону крышка, и пыль веером поднимается из нутра сундука.

– М-ва-ау-у! – восторженный вопль паренька похож на вопль ошалевшего от весеннего дурмана Бармалея.

– Как он похож… – мелькает судорожная мысль, прежде чем громкое чихание прерывает все мысли доктора. – Апчхи-и-и!

– Ва-а-змущён! – паренёк укоризненно смотрит на Сергея Викторовича. – При чём здесь этот обормот. Здесь ему нет места. Я – это я! В единственном числе…

– Что-то ты недоволен, мой друг! – доктор усмехнулся. – Радуйся, твой любовный напиток помог нам найти древнее захоронение…

– Бр-р-р, что за жуть! Захоронение! Лучше, когда меня это не касается. Я слишком сентиментален! Я на дохлых птичек не могу смотреть, слёзы наворачивают. А тут… что-то мышами запахло! Ну что вы так долго копаетесь. Дайте– ка, я быстрее вас разберусь…

Бесцеремонности паренька можно позавидовать. Доктор никогда не был, и не сможет быть таким наглецом, как этот парень-кот…

Паренёк ныряет в распахнутый настежь сундук, и через секунду оттуда летят какие-то обрывки кожаных ремней, лоскутов, затем что-то похожее на брюки, тут-же им вслед летят надколенники, кожаные перчатки без пальцев, фиолетовые ботинки на роликах, а к ним в придачу каска, странный лук со стрелами в колчане.

– Арбалет? – удивляется доктор, поднимая лук и стрелы с песка. – Это он?

– Ну да, он, он! – вопит паренёк, потрясая стрелой с острым наконечником. – Это мечта всей моей сознательной и бессознательной жизни. Столько стрел! Теперь мы славно поохотимся на птичек…Мяса будет предостаточно…я вам это обещаю.

– Оружие не про твою честь, любитель птичек! – отобрал стрелы доктор. – Тем более я тебя совсем не знаю.

– Как, вы не знаете меня? – возмутился паренёк, с нетерпением поглядывая на арбалет.

А всё это время, пока мы вместе, вы меня не узнали…

– Узнал, но ты не убедил меня…Наоборот! Ты непредсказуем…

– Как! – возмутился паренёк. – Я очень хороший и пригожий! Я сияю перед вами как майское стёклышко, без единого пятнышка! Я – самородок кристальной чистоты…

– Что-то ты расхвастался, да разъякался! Тебе бы продавцом бытовой химии работать, глядишь карьеру сделал бы! – недовольно пробормотал доктор, проверяя прицел у арбалет. – А оружие – дело очень серьёзное! С ним надо уметь обращаться по – умному! А то дел натворишь… с твоим напитком из мухоморов…

– Вот так всегда! – паренёк возмущенно хлопнул себя по бедрам, так что пыль веером поднялась с его брюк. – Как на подлость, так меня вперёд, а как на распределение благ, то и позвать забывают. Я возмущён! Подаю на суд! Самый высокий! Мотивация– ущемление прав подлеца. Я требую справедливости…

Но когда из сундука перед пареньком вдруг возник ладненький кожаный жилет из разноцветной кожи со множеством карманов, он вдруг издал такой душераздирающий вопль, что Сергей Викторович от неожиданности уронил арбалет за бревно, а потянувшись за ним, поскользнулся и сам свалился в заросли крапивы, росшие рядышком с бревном. Когда же чертыхаясь, он выбрался из зарослей, полный самых прозаических намерений если не дать тумака, то отчитать паренька, но то, что он увидел, его в какой-то степени рассмешило, позабавило и остановило. С недоумением он смотрел на то, как суетится паренёк, примеряя жилет, излучая при этом столько радости и восторга, и наивного умиления.

– Я чувствую, что неотразим! Я в полном отпаде! О, я так красив! Красив божественно, необыкновенно, я выгляжу гламурненько… О, как я вам благодарен, мой хозяин, как благодарен…. Для меня нет лучшего подарка… я так мечтал…

Он ещё что-то долго приговаривал, разглядывая себя в маленькое зеркальце, неизвестно, каким образом, оказавшееся у него в руках.

" Какие немыслимые позы может принять наше тело, что-бы в полной мере удовлетворить наш изощрённый вкус…"

Сергей Викторович, выбрав себе грубую кожаную куртку с застёжками, с силой громыхнул крышкой сундука, да так, что паренёк от испуга и неожиданности упал на обрубок бревна, да так и замер, с недоумением поглядывая на доктора, который уже спокойно натягивал на себя кожаную куртку.

– Мау-у-у, хозяин! Разве так можно пугать? Я думал, что-то взорвалось, и должно свалиться мне на голову…

– Тогда была бы надежда, что ты, в конце концов, поумнеешь…

– Я умён… – поспешно ввернул паренёк, но тут-же осёкся, увидев сердитый взгляд доктора. – Не спорю, мне надо учиться…Хотя сколько можно?

Паренёк капризно скривил губы.

– Я устал, мне вполне хватает моих скромных познаний. В профессора я не рвусь…хотя если подумать, то купить за деньги можно всё, и даже любой диплом… Позвольте!

Паренёк живо подскочил к доктору и ловко застегнул ему все застёжки кожаной куртки, снисходительно похлопав Сергея Викторовича по плечу, заявил:

– Я вечно вас опекаю. Даже сейчас мне велено вам прислуживать…

– Тебе велено? Значит, я не ошибся! Ты Бармалей? – Сергей Викторович уставился на паренька, и тот вдруг заёрзав, плаксиво выпятил губы и гнусаво заныл:

– Простите хозяин, простите, но я не должен был раскрывать себя…

– Не переживай, я уже давно понял, что передо мной наш рыжий противный кот, которому вечно что-то не нравится. Так что ты делаешь здесь, в этом зазеркалье?

– Стерегу вас! – вздохнул паренёк, в самом деле, становясь похожим на рыжего кота с длинными усами, робко присевшего на бревно.

– Плохо стережёшь! Я мог бы давно отказаться от твоих услуг охранника, но соблюдаю уговор с Лесом. Он приказал не трогать первоначальную красоту девственного леса и не обижать животных…

В самом деле, это же кот Бармалей. Ишь, какие хитрющие глаза у него, вернее у паренька, чья попытка ввести в заблуждение своего хозяина просто провалилась. Но, кажется, последние слова доктора приводят его в изумление.

– В-ма-ау-у, что я слышу! Видимо старик и впрямь в детство впал, если заставляет оберегать своих врагов. Вот бы услышал это великий Маг. Но ничего, я ему передам весь наш разговор слово в слово. Простите меня, мой хозяин, но я должен это сделать!

– А ты работаешь, как я погляжу, сразу на два хозяина? – усмехнулся доктор. – Каков молодец! Позволь тогда узнать, ты сейчас мне служишь как хозяину, или просто шпионишь за мной как за врагом? Молчишь? Хотя, что с тебя взять? Ты ведь не человек, как ни ряди тебя в человеческое обличье. Ты кот, ты просто животное…

Паренёк даже подскочил от таких слов, смысл которых видимо уже дошёл до его сознания. Бревно, на котором сидел паренёк, закачалось, а затем медленно поползло вниз, постепенно набирая обороты и скорость. И вот оно уже с грохотом мчится, подминая под себя молоденькие осинки и берёзки, падая с размаху в мутную воду реки, и поднимая фонтан брызг.

Сергей Викторович и паренёк, молча следившие за бревном, словно по команде поворачиваются друг к другу, едва бревно достигает реки. Они молчат, уставившись друг другу в глаза. Наконец, не выдерживает паренёк. Обиженно шмыгнув носом-пуговкой, он прикрывает свои зелёные раскосые глаза и капризно бормочет:

– Я не хотел шпионить! Меня заставили!

Доктор усмехается:

– Тебя заставили? Самое своенравное, гордое и независимое ни от кого животное! Ты плачешься, что тебя принудили стать таким, каков ты есть? Ты возомнил себя человеком, хотя ты всего лишь обычный кот! Ну что-же! Можешь идти своей дорогой, а я своей! Подлецов не держим…

– Я хороший! – пискнул паренёк неожиданно тонким голоском. – Не прогоняйте меня. Всё получилось так быстро и неожиданно, что я… я просто ничего не понял. Мне предложили выгодную сделку, и я не мог устоять… Тем более, вы не поверите, но мне светило стать человеком, навсегда…

– Через подлость стать человеком? – усмехается доктор. – Не смеши меня, Бармалей. Твои познания о человечестве должны быть более глубже и шире, но у тебя ещё недостаточно ума, что-бы превратиться из обычного животного в человека… И едва ли это когда случится!

Доктор вновь усмехнулся и хлестнул прутом по высокому кусту рядом цветущего чертополоха. Крупная розовая головка цветка накренилась, и два раза качнувшись, упала на землю. Бармалей вздохнул, глядя на оголившийся стебель, поморщился, и уставился на тусклое небо над головой. Затем встрепенувшись, откашлялся, и, гордо выправив грудь, крикнул вслед доктору, шагавшему по тропинке:

– А как-же обезьяна? Почему она удостоилась такой чести? Я слышал, что род людской пошел именно от этих уродливых и очень скандальных особ… К тому-же, и по телевизору я не один раз слышал это утверждение…Значит, это обман? Меня обманули? – Бармалей наклонился и поднял с земли срезанную прутом головку чертополоха. – Колючка, а пахнет как роза… Опять обман! Слышите доктор? Обман на лицо… или на лице?

– Природу не обманешь! – отозвался Сергей Викторович, даже не поворачивая головы в сторону паренька уже догнавшего его и идущего рядышком. – Если когда-то это и произошло, то видимо, так тому и быть! Факт свершился! Кого в том винить или прославлять? Нашего великого творца и его мимолётную прихоть, стечение обстоятельств или случайность, что в какую-то минуту обезьяна превратилась в человека, или вмешательство в этот долгий процесс каких-то иных сил… Не стоит лезть в непонятные дебри…

Паренёк, боязливо оглянувшись на темнеющий мрачный лес за спиной, поежился и негромко пробурчал:

– Почему же вы думаете, что в нынешнее время этого не происходит…

Доктор помолчал, а затем грустно произнёс:

– Нередко можно увидеть случаи обратного превращения человека в существо крайне далёкое от тех, кто отличается от животных умом и интеллектом. Например: спившийся алкоголик. У него атрофировано тело и чувства, ум, и даже интеллект…Он довольно стремительно превращается в нечто человекоподобное. Страшное превращение, которое мы называем пороком…Кстати, не только алкоголь приводит к такому явлению безумства, когда человек превращается в животное… в некого монстра…

– Ма-а-ау! Я знаю о таком явлении! Это не человек…вернее человек, но его ум и эмоции такие изощрённые… Хотя кое-кто говорит, ума у него нет совсем, одни эмоции. А эмо-о-ци-и, о-о-о какие! Вернее амбиции. Он решил покорить мир! Ха-ха, каков? Без ума-то…

Паренёк захихикал, но вновь боязливо оглянувшись в сторону леса, шепотом добавил:

– Открою жуткий секрет! В самом деле, в его голове нет обычных мозгов, но вместо них у него в голове питательный кисель, в котором плавает чип… такой ма-а-аленький крошечный шарик.

– Что-то ты друг мой совсем заболтался. – поморщился доктор. – Человек не может быть без мозгов, без природного ума. Тогда это не человек, а робот…

– Я вам говорю, что знаю. – обиделся паренёк, но тут-же хитровато повел усами, которые стали длинными и тонкими как у настоящего кота, скосил зеленые удлинённые глазки и вновь захихикал: – Мне тоже предлагали, но… но я как представлю вас без меня, и так грустно становится, ну хоть плачь. Я хоть и кот, но дома-ашний… И я люблю свою милую хозяйку, м-ма-у-у. Но к-кажется, здесь мы с вами расстанемся…

Огромная река преградила им путь. Что-то неуловимо знакомое видится в окружающем пейзаже. Такое впечатление, что они здесь уже были. Не так давно. Только его товарищем был не Бармалей…Кстати, сейчас перед ним стоит уже не паренёк, а самый настоящий рыжий кот, с длинными рыжими усами. Произошла метаморфоза?

– Бармалей? Странно, что ты уже покидаешь меня! Как ты доложишь Магу о том, что твой бывший хозяин живой и невредимый отправился дальше один, без соглядатая? А вдруг я вернусь… Вернусь за Мариной?

– Изволите шутить? Ма-у-у-у-у-у….

Утробный звук кошачьего мяуканья, а затем прыжок Бармалея в грязную мутную воду реки, ничто, по сравнению с тем душераздирающим визгом, что раздаётся над этой рекой, спокойно и величаво несущей свои тёмные воды. Доктор стремительно оборачивается и сам едва не падает от испуга в реку. Перед ним, оскалившись, на двух тонких кривых лапах стоит непонятное существо ростом с большого дога. Может быть, это собака, непонятной и доселе неизвестной в мире породы, а может это и есть видоизменённый дог. Королевский, не иначе! Поджарое тело, огромная голова с торчащими маленькими ушками, "очки" вокруг глаз, характерными для этой породы, да вытянутая морда, с черной кнопкой на вздёрнутом курносом носу. Кстати, фиолетовые круги на кипельно– белой шкуре, довольно забавное и оригинальное новшество, ценное приобретение в животном мире. Ну, а если прибавить к этому портрету соломенную широкополую шляпу рыбака, желтую рубашку в коричневую клетку, да зелёные брюки чуть ниже колен, да целый арсенал разнокалиберных рогаток за поясом, то перед нами не иначе, окажется собственной персоной один из очень забавных персонажей этого рассказа. Нет, это не собака, потому-что существо себя таковым не считает. К тому– же, в нормальной жизни собаки не разговаривают… как и коты…

– Приветствую вас, о, одинокий путник! Не иначе, противный вонючий скунс достал вас своим шпионажем, в пользу навороченного тюрбана…

Сергей Викторович обомлел, услышав такую высокопарную речь.

– П-позвольте в-вас п-перебить, в-вы не правы… – пробормотал он, заикаясь, скорее всего от растерянности, чем от страха, вглядываясь в странную, необычную фигуру, неподвижно застывшую перед ним.

Он чувствовал, как в его голове, словно страницы книги, шелестят мысли, старательно "перелистывая" ту информацию, что уже заложена в извилинах его мозга. И опять как поплавок всплывают воспоминания, когда будучи ешё маленьким ребёнком, не умея читать, он перелистывал огромную книжку с рисунками, которые находил смешными и забавными. Странные существа с головами собак, птиц, кошек и волков, с туловищем драконов и непонятных животных, были необычны, а собаки или лошади в этой книге в свою очередь были даже забавные, и немного страшные. Ночью они снились ему, все эти жуткие животные, почти с каждой страницы. И все они оживали, по очереди, или все разом. Что тогда творилось в его ночных сновидениях…

Фантастические птицы, разевая огромные клювы-пасти, тянули к нему свои лапы с огромными когтями. Огнедышащие драконы льстиво улыбались и заглядывали ему в глаза, а из их пасти, словно голодная и ядовитая слюна, капала огненная смола… Огромная волчица с птичьим клювом на морде, с оттянутыми тощими сосками, пыталась схватить его за загривок, словно своего непослушного щенка– детёныша, и утащить в темную нору, а он кричал, упираясь руками и ногами в черные стены норы…

Мать прятала от маленького Серёжи эти взрослые книги со страшными рисунками, а он всё равно их находил, и, спрятав книгу за пазухой, пробирался на чердак дома, где никто не мешал ему разглядывать эти жуткие и трагические в чем-то "страшилки"

Неужели его детские сны сейчас воплощаются в жизнь? Значит ли это, что тот страшный фантастический мир превращается в реальность, и значит ли это, что существо застывшее сейчас перед ним, не что иное, как…

– Химера! Позвольте представиться, мне очень… очень приятно… – проквакало существо необычным голосом, словно синтезированным, а оттого неестественным и довольно неприятным.

– Химера? – изумленно потряс головой Сергей Викторович, прикрывая глаза. – Но этого не может быть! Не может…

– Но отчего-же не может? – засмеялось существо дребезжащим смехом. – Ваш милый товарищ меня сразу признал. Ишь, как с перепугу в реку сиганул. Наверное, он чемпион по плаванию?

– Наоборот…он не чемпион, и даже мне не товарищ. Он…он мой кот…домашний… – пробормотал доктор.

Растерянность его ещё не прошла. Он вспомнил, ну конечно же, он всё вспомнил. Именно вот таких, чудных существ из той книги звали химерами. Это потом, в институтской библиотеке ему в руки попала одна очень занятная книга, в которой как пример приводились очень древние и знакомые ему рисунки, а вместе с ними и современные зарисовки. Под рисунками говорилось о том, что человек сам порождает химеры, не только в своих снах, но и в своих творениях…

Как странно, но он даже готовил доклад о генной инженерии в современной медицине. Он получил хорошие отзывы о подготовленном докладе, его звали после института на кафедру генетики, но он ушёл работать практикующим врачом… А тяга к неизведанному, тайному, видно осталась не только в его детских снах…

Почему-то совсем некстати выплыла из дальних уголков сознания картинка с изображением фантастического существа и крупно напечатанный текст на обороте.

"…из клеток выделяются молекулы ДНК, а из них нужные гены. Их тасуют как карты, перебирают, раскладывают как пасьянс (генный пасьянс, скреплённый лигазами), а затем превращают в химерную молекулу ДНК…

Малопонятно для непосвященного, а тем более для десятилетнего мальчика, которому едва ли что могли сказать даже те рисунки, которые он часами рассматривал в книге, и которые ему так часто снились в детстве.

Это в институте он очень ясно понял, что за штучка эта таинственная молекула ДНК, несущая жизнь, и способная, якобы, перевоплощаться во что угодно…Ему было интересно, но генетиком он не стал. Наоборот, он уходил от этого слова, а оно к нему как – будто всегда стремилось быть ближе…

Может оттого, что слово " химера" он ненавидел? Оно было связано со смертью его матери. Это случилось, когда он учился в пятом классе. Вот тогда, он в первый раз захотел узнать, что означает это слово. И зачем он это сделал? Если бы он знал, что это слово принесёт горе в их дом, он ни за что и никогда не стал бы допытываться на уроке биологии, что означает слово "химера". Молоденькая учительница бледнела, краснела, а затем с гневом набросилась на него, обвиняя, что он целенаправленно стремится сорвать урок. Целенаправленно! Это она так объяснила директору школы, когда на следующий день Серёжа стоял в директорской, и уже сам краснел и бледнел от несправедливых упрёков биологички, обвиняющей маленького мальчика в подрыве её авторитете среди учеников, и срыве урока биологии…

Тогда ему вывели тройку за четверть! Ему, самому способному ученику из всего класса!

Но он был доволен. Он сумел отомстить биологичке за то, что тот мужчина, с которым сошлась его мать, полюбив его, и что пришел в их дом и назвал себя отцом чужого ребенка, этот мужчина в итоге обманул их всех. Однажды он ушёл из семьи, бросив уже больную мать, и того мальчишку, который называл его с гордостью "отец". Тот мужчина ушёл к молодой, весёлой и здоровой женщине. Это была его учительница биологии.

– Пойми сынок, это есть любовь, и любовь с большой буквы! С большой… – уверял мальчика его приемный отец, когда они сидели после занятий в школе в небольшом скверике.

Мужчина похудел за месяц отсутствия, но глаза его горели тем странным лихорадочным огнём, которому начинаешь поневоле верить. Он любил ту женщину! А мать? Любил ли её этот мужчина долгие пять лет, что-бы вот так взять и бросить их… А теперь он сидит рядом, и уговаривает вести Серёжу " благородно" по отношению к биологичке.

– А ты…ты ведёшь себя благородно, бросив больную мать? – едва сдерживая слёзы почти выкрикнул тот мальчик, которому не было никакого дела до большой или маленькой любви этого мужчины. Тому мальчику не было никакого дела до той жизни, что вели взрослые. Ему просто нужна была семья и понятие того, что всё в этом мире благополучно! Ведь он так поверил этому мужчине, который впервые появился в их доме после смерти деда Евсея. Поверил, и может оттого, тот мальчик готов был простить самую обыкновенную подлость. Поняв и простив, но… зачем этот мужчина торопливо говорит о чем-то ненужном, не спрашивая о матери, которую ночью увезли с приступом в больницу.

– Посмотри, какая она красавица, посмотри! Ну, как в неё не влюбиться? Как? Это же само совершенство! Какие у неё умные глаза, а губы, а ушки. Ты мне не веришь Сережа? Жаль, что ты не веришь, но тут любовь. Неземная…

Как странно это было слышать от взрослого мужчины, который слыл молчуном в обычной жизни, и очень мало проявлял свои эмоции. А может, любовь глупа? Неужели этот мужчина не видит, как хищнически смотрит на него биологичка, по возрасту годившаяся ему в дочки. Где тут любовь? Где красота? Да у них в классе самая захудалая девчонка была во сто раз лучше и красивее этой бесформенной красотки с копной рыжих волос, клочками свисающих вдоль щёк. Биологичка любила длинные до пола юбки, и облегающие кофточки с неимоверно закрытыми высокими воротниками, в которых она словно прятала своё рябое невыразительное лицо. Странно, чем она прельстила отца? Своими зелёными глазами?

– Чистое недоразумение! – как говорила сторожиха тётя Валя, грузная, пожилая, одинокая женщина, что жила в маленькой комнате при школе уже много лет, и была давней знакомой деда Евсея, а также хорошо знала самого Серёжу и его мать. Возмущённо хлопнув себя по бокам, она провозглашала: – И нашёл же мужик себе парочку. Баран, да волчица– ярочка!

Тётя Валя всегда бурно реагировала на любую несправедливость. Сначала она возмущалась вслух громко и искренне, и начинала отчитывать Серёжу за непослушание, ну а затем, выговорившись, и, шваркнув со всей силы шваброй по ведру, негодовала, что мол " куда смотрит отдел образования". Но через минуту, махнув рукой, она вновь заявляла:

– А ты, Серёженька, мать свою успокой. Учителка энта, сдается мне, и есть чистая химера! Вот посуди сам, чего уж ей так оскорбляться. Мужика отбила, из семьи увела, всех попереколобродила, а виноватой себя не чувствует. Гордо так ходит, аж летает. Ну, чистая змея. И все довольны, всё ей с рук сошло! Что-то тут не так! Нечисто! Ох, чует моё сердце! Да и отец твой…

– Он не мой отец… – хмуро отзывался Серёжа. – Так, просто мамин знакомый… Жил да жил, и всё…

– Тю-ю! Тогда в чем дело? Иди домой, детка, иди! Без тебя тут они разберутся, взрослые. И тебе мой совет. В школу ходи, но как увидишь энту химеру, её бесстыжие глазени, так не заводись, а наоборот, уйди, а мысленно сплюнь себе под ноги, и скажи " чур меня, чур, химера!".

Дома было неуютно и пусто без матери, которая лежала в больнице после сердечного приступа. Деда Евсея уже как два года похоронили, и может поэтому, мать вышла замуж "очертя голову, бросилась за первого встречного", как сказала соседка, вечно хмурая баба Лида, схоронившая мужа так давно, что и сама забыла, когда это было, и был ли когда у неё муж в действительности.

Мать пролежала в больнице ещё две недели, и когда уже должна была выписаться, случилось самое страшное. Она умерла. Скончалась от второго сердечного приступа.

Как объяснила соседка, у матери оторвался тромб и закупорил сердце, как бутылку с шампанским. Сережа уже не был таким глупым малышом, что-бы не знать, что такое шампанское, и какая сила должна вытолкнуть эту пробку из бутылки. Может поэтому, ему так долго потом снились огромные бутылки с шампанским, из узкого горлышка которых вот-вот должна была выползти пробка. Пробка выползала медленно-медленно, словно наслаждаясь ужасом мальчика, который знал, что когда она выстрелит вверх, то из узкого горлышка бутылки, словно из артерии, рванёт вверх яростный бешеный поток, толи шампанского, толи алой крови, который зальет всё вокруг…