Текст книги "Боевой маг"

Автор книги: Таран Матару

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц)

Глава 23

КРАТКОЕ ВРЕМЯ радости от возвращения Элис, хотя и с примесью грусти. Утро быстро приближалось, и команда Флетчера должна была уже давно уйти.

Их настойчивость еще больше усилилась, когда Ловетт напомнила, что студент способен отправить записку летающим демоном, и, скорее всего, у Форсайтов были шпионы даже среди простолюдинов в Вокане. В конце концов, они уже получили преданность двоих: Атласа и Джеффри. Впечатлительного первокурсника, ошеломленного предлагаемой дружбой богатой благородной семьи, можно было легко купить.

Ловетт уже рассказала королю и Арктуру о том, что произошло во время миссии. Поэтому Флетчер рассказал об их путешествие по эфиру, прерываемый другими, где он пропускал некоторые важные детали. Откровения о его беседе с Ханом, насчёт обращения орков с Элис, вызвали гнев всех и тираду яростных ругательств Ловетт.

К концу, горло Флетчера было сухим и хриплым, остальная часть стола задумалась над их затруднительным положением в тусклом свете очага. Сильва закончила рассказ кратким изложением содержания журнала Джеффри, и теперь она ходила вокруг стола, пока они переварили новую информацию.

Кресс первой нарушила мрачную тишину.

– Разве это очевидно? – спросила она, беря тонкую тетрадку из рук Арктура и держа её навесу. – Всё это. Доказательства. Доказательство того, что Джеффри был предателем, доказательство того, что он стоял за каждым взрывом, каждой смертью, черт возьми, за всем, что человечество возложило на гномов за последний год.

Тишина.

– Они узнают, что я не убивала Руфуса и что нападения наковальников не имели ничего общего с гномами, – продолжила она, размахивая журналом. – Этого достаточно, чтобы Захариа Форсайта и инквизитора Рука бросили в тюрьму.

Ничего. Она повернулась к Гарольд, раздражаясь.

– Что Вы собираетесь с этим делать? – спросила она, вынимая письмо из журнала и держа его перед лицом короля. Флетчер не мог не усмехнуться. Король или не король, Кресс не церемонилась.

– Не всё так просто, – ответил Гарольд, возмущённый её дерзостью. – Кому я должен отдать это? Пинкертонцам? Инквизиции? Они все в руках у моего отца. Даже большинство судей находятся под его влиянием.

– Но вы король…, – сказала Кресс, её брови нахмурились в замешательстве.

Флетчер понял её замешательство. Он сказал остальным, что Гарольд хотел помочь гномам и из-за этого отдалился от своего отца. Но никогда не говорил, что именно Альфрик держал власть в Гоминиуме, а его сын Гарольд был королем только номинально. Даже Ловетт и Арктур выглядели удивлёнными. Для них это также было новостью.

Король вздохнул и потер виски.

– Мой отец правит в тени, – сказал Гарольд. – Я не более, чем подставное лицо, кто-то, кто ответит за всё, если что-то пойдёт не так. Он хочет уничтожить гномов, и ищет повод сделать это уже давно. Его цели совпадают с целями триумвирата.

– Что насчет Совета? – с вызовом спросила Кресс. – А законов, которые вы приняли, позволяющих гномам сражаться, и отмена детских квот? Это тоже Альфрик?

Гарольд вздрогнул.

– Это правда, что у меня есть большинство в Совете, имеющим некоторые полномочия в отношении верховенства закона, что позволяет мне принимать незначительные меры. Но для чего-то подобного... нет.

– Можем ли мы пойти к генералам армии, мой король? – сказал Арктур, неожиданно склонив голову в почтении. Его намерение было ясно – убедить Гарольда в своей преданности.

– Да, – сказала Ловетт, коснувшись губ пальцем. – Не могли бы Вы представить им доказательства?

– И бросить эту страну в гражданскую войну? – спросил Гарольд, выплёвывая слова, как кислоту. – Многие генералы на стороне триумвирата, тоже и с дворянами. Позвольте мне обрисовать картину.

Он встал и оперся костяшками пальцев на стол.

– Я бы созвал собрание генералов и дворян, чтобы показать им письмо из дневника. Некоторые бы поверили в это и призвали к аресту преступников; другие, как мой отец и его друзья, сказали бы, что вы сфабриковали это и настаивали бы на своём. Линии будут нарисованы, стороны будут приняты. И в середине всего этого прибывают гномьи рекруты. Восстание в разгар гражданской войны. Вы можете представить этот хаос?

– Это не всё, – сказала Сильва тихим взволнованным голосом. – Вы будете иметь конфликт не только с гномами. Если ордер на арест будет вынесен против меня, дочери вождя, эльфийский совет также вступит в войну со всем Гоминиумом. Пока мы разговариваем, наша армия уже собирается, чтобы помочь в вашей войне. Только теперь она будет использована против вас.

Гарольд повернулся к ней, потрясение отразилось в его чертах.

– Я не думал об этом, – горько сказал он, вытирая лицо. – Эльфийская армия только мобилизуется, но она вступит в Гоминиум, когда будет готова.

– И все солдаты с северных границ ушли, – прошептал Арктур, ужаснувшись.

– Как только они узнают, что вы все вчетвером живы, тут же будет выписан ордер на ваш арест, – сказал Гарольд. – Может быть, я смогу убедить их вычеркнуть Сильву, но к тому времени может быть слишком поздно...

Он вздохнул и постучал костяшками пальцев по лбу.

– Итак, война с эльфами, если я не обеспечу тебе безопасность... и война с гномами независимо ни от чего.

– Да, увидев смерть Руфуса, весь Гоминиум считает Кресс убийцей, – сказал Арктур. И теперь они еще более убеждены, что атаки наковальников были организованы гномами. Ситуация скоро достигнет точки кипения.

– Когда прибудет пополнение гномов, мой отец отправит пинкертонцев, захватить их квартал, – сказал Гарольд. – Он сказал мне об этом и не изменит своего мнения, независимо ни от чего. Бои начнутся той же ночью.

Ловетт закончила его мысль.

– Затем, когда мы нападаем друг на друга, передовые линии останутся незащищёнными, Хан нанесёт удар и уничтожит всех нас.

Комната молчала после её слов, тяжесть ужаса повисла в воздухе.

– Так что мы должны делать? – наконец спросил Флетчер. Теперь он был зол. Разгневанный тем, как жадность и ненависть нескольких жаждущих власти людей приведут к смерти тысячи невинных людей. Разгневанный тем, что он и его друзья каким-то образом оказались в центре всего этого. Пульс стучал в ушах.

– Мы доберёмся до эльфов в Великом Лесу, – сказал Гарольд. – Вы будете там в безопасности, если...

– Нет, – прервал Отелло, подняв руку. – Я не пойду. Если будет война, я буду здесь, защищая свою семью, а не спрячусь, как какой-то обычный преступник.

– Я тоже остаюсь, – сказала Кресс, скрестив руки на груди.

– Разве вы не понимаете, вы только усугубите ситуацию, – прорычал король. – Даже если вас не поймают, пинкертонцы начнут искать вас, выламывать двери, разрушая дома гномов. Восстание гномов начнётся завтра. Если станет известно, что вы сбежали и эльфы дали вам убежище... этого не произойдет. Это позволит выиграть время.

Отелло откинулся назад и закрыл глаза. Для всего мира это выглядело как будто он спал, если бы не белые костяшки его сжатых кулаков.

– Если вспыхнет война, будет нанесен ущерб, – сказал Гарольд, мрачным голосом. – Тогда вы можете вернуться. А сейчас, вы отправитесь к эльфам, пока я пытаюсь предотвратить катастрофу. Честно говоря, ваше появление всё усложнило. Просто делайте, что говорят. В данный момент, у меня есть более насущные проблемы, чем ваша безопасность.

Какие могут быть проблемы? – огрызнулась Кресс, её губы были напряжены от гнева. – Если пинкертонцы нас арестуют, на ваших руках будет еще один открытый суд, с последующей быстрой казнью. Вспомните, как близко вы приблизились к войне в прошлый раз, когда Отелло предстал перед судом за измену? Правильно: я и каждый гном в гетто, знали, что может произойти, если бы Отелло был казнен.

Гарольд повернулся к Кресс с ледяным взглядом.

– В свете преступлений Кресс и нападений наковальников мой отец сделает объявление всему Гоминиуму, когда вернутся гномы, об отмене прав, которые мне удалось дать гномам за последнее десятилетие. Законы о детской квоте вернутся, солдаты-гномы будут лишены своей формы. Что еще хуже, он введёт губительные налоги для гномьих предприятий и введёт комендантский час, так что гномы не смогут ходить по улицам после наступления темноты.

– Почему? – произнёс Флетчер.

– Потому что он хочет, чтобы гномы-рекруты разозлились, когда доберутся сюда, – зарычал Гарольд. – Представьте себе несколько сотен вооруженных гномов, которым говорят, что они больше не граждане или солдаты, после года обучения и страданий на эльфийских границах. Затем им прикажут вернуться домой до наступления темноты под угрозой ареста, а когда они доберутся туда, войдут пинкертонцы, патрулируя улицы и запугивая их семьи.

– Они взбунтуют, – тихо сказал Отелло. – И Альфрик назовёт это восстанием.

– Ты прав, – сказал Гарольд. Он повернулся к Кресс. – Ты видишь? Мне нужно предотвратить это. Вы поможете выиграть мне несколько дней для манёвра.

Флетчер не мог поверить своим ушам, что Альфрик мог быть таким бессердечным. Его нужно остановить.

– Каков ваш план? – спросил Флетчер.

– Капитан, если хочешь. – Гарольд откинулся на спинку стула, прикрывая глаза одной рукой, а другой указывая на Ловетт, как бы слишком уставший, чтобы объяснить.

– Камни видения, – сказала она, наклоняясь к столу. – После вашей миссии триумвират собрал их все, связал с одним диким клещом, а затем перераспределил по Гоминиуму. Альфрик планирует сделать свое объявление через кристаллы. Если Гарольд сможет убить или захватить клеща, это задержит объявление на время достаточное, чтобы рекруты-гномы прибыли. Конечно, они могут бунтоваться по прибытию, но это только начало.

– Это всё? – спросил Отелло, устраивая подбородок на руках.

– Есть длинный и короткий путь, – сказала Ловетт. – И кое-что другое. Альфрик может передавать свой голос через кристаллы.

Это было новостью для Флетчера. – Я думал, это невозможно, – сказал он, его брови изогнулись от удивления.

– Так и было, но Электра работала в своей лаборатории, пока вы отсутствовали, – объяснила Ловетт. – Я помогаю в её алхимических экспериментах.

Она достала из кармана и бросила на стол магический кристалл. Поверхность была с оттенком черного, затем изображение переместилось к потолку библиотеки, когда Валенс вылез из кармана формы Ловетт. Он гудел у неё на плече, и мгновенно Флетчер услышал очень слабый гул от камня. Ловетт повернула голову и приблизила рот к клещу. Флетчер, увидел движение губ, услышал, как она говорит: Ты слышишь меня?

Но слова исходили не из её рта. Они пришли из камня, громко. Звук был жестким и грубым, но безошибочным. Ловетт усмехнулась.

– Камень вибрирует на той же частоте, что и мой голос, создавая звук с помощью ревербераций. Это как струна на скрипке. Всё, что для этого требуется – это использование заклинания усиления на кристаллах корунда, и чтобы они заряжались небольшим количеством маны. Конечно, заряд когда-нибудь закончится, но вибрации очень мало используют его.

– Не знаю, чему ты улыбаешься, – огрызнулся Гарольд. – Я бы хотел, чтобы вы никогда не публиковали свое открытие. Это идеальная пропагандистская машина для моего отца. Он ежедневно произносит речь о том, что гномы стоят за нападениями наковальников, как они убили бедного, невинного Руфуса в качестве предупреждения нам. Меня тошнит от этого.

– Жаль, что у нас не было этой возможности раньше, – тяжело выдохнул Флетчер. – Все бы услышали признание Джеффри.

Сильва встала. Последние несколько минут она сидела молча, но теперь её рот был полуоткрыт, а глаза блестели в тусклом свете огня.

– Есть способ, – выдохнула она. – Он может всё разрешить.

Флетчер уставился на нее, не в силах поверить в услышанное. Что за идея у неё?

– Вам не нужны генералы, – продолжала Сильва, обращая свой взгляд на Гарольда. – Или нобили. Вам нужен народ.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Гарольд. – Какой народ?

– Почему, по-вашему, Альфику нужно выступить с этими речами? – спросила Сильва. – Почему он и триумвират отправили Джеффри во фрейм Кресс? Почему они установили эти бомбы? Потому, что они нуждаются в народе Гоминиума на своей стороне. Солдаты, фермеры, кузнецы, шахтеры, заводские рабочие. Они – бюджет войны. Считаете ли вы, что он мог бы разрешить массовую резню гномов без их поддержки? Без этой сфабрикованной лжи?

Гарольд уставился на Сильву, его лицо было невыразительным; единственный признак эмоции – мягкое движение челюсти, когда он стиснул зубы.

– Это правда, – сказал он наконец. – Конечно это правда. Если люди узнают, что гномы невиновны, что их обманули, они никогда не позволят этому продолжаться или преступникам остаться безнаказанными.

Она замолчала, словно удивилась своим словам.

– Что вы ожидаете от меня? – вздохнул он. – Сделать своё объявление, показать записи? Мой отец постоянно присматривает за мной, а завтра вечером на балу я должен официально утвердить благородные дома Серафима и Дидрика. Я никак не смогу незаметно ускользнуть и добраться до клеща.

– Но не мог... – начала Кресс, но Гарольд резко прервал её.

– И даже если бы мне удалось добраться до него, что тогда? Мой отец узнал бы, что я пошёл против него. Это была бы гражданская война, со знатью и генералами по обе стороны. Нет, это не сработает.

– Не ты, – сказал Отелло, поднимая голову с рук. Он повернулся к Флетчеру и медленно кивнул. Это было безумие... но это был их единственный выход.

– И кто тогда? – прорычал Гарольд.

– Мы, – сказал Флетчер.

Глава 24

ФЛЕТЧЕР НЕ МНОГО ПОМНИЛ о поездке в трясущейся карете в Корсилиум, или Арктуре, который вел их вверх по лестнице, о пыльных кроватях таверны «Наковальня». Это было туманное сочетание сна и бодрствования, скрытых перешёптываний и украдких взглядов из-за занавесок кареты.

Он проспал всю ночь, и, казалось, также большую часть дня, свет в окне номера, когда был разбужен запахом готовки, был серым, характерным для зимнего дня. Кровать Отелло была пустой, поэтому он спустился по деревянным ступенькам в поисках источника, споткнувшись о брошенный ботинок, который он скинул ночью перед этим.

Он был ужасно голоден, его желудок сводило, как сжатый кулак, с каждым вдохом аппетитного аромата снизу. Перескочив последние ступени, Флетчер наткнулся на столики, около барной стойки, небрежно сдвинутые вместе и заставленные тарелками с дымящейся едой. Там были жареные яйца с жирными, золотыми желтками и еще шипящие сосиски толщиной в запястье. Хрустящие, толсто нарезанные ломтики картофеля лежали в мисках, подрумяненные до совершенства, увенчанные гарниром из парового шпината, посыпанные жареными зубчиками чеснока и веточками эстрагона. Стеклянные кувшины с мясистым апельсиновым соком вместе с кувшинами кристально чистой воды завершили картину.

Это был праздник, который мог накормить небольшую армию, но только пятеро сидели за столом, уже ополовинив еду. Его товарищи делали больше, чем просто хмыкали в его сторону. Они пожирали пищу, как будто она может исчезнуть в любой момент. Во главе стола был кто-то другой. Фигура, одетая в зелёные одежды, которая была такой же короткой, как у Отелло и Кресс.

– О, посмотрите, кто наверху! – сказал знакомый голом.

Это была Брисс, мать Отелло. Флетчер ухмыльнулся и наклонился, чтобы подарить ей большое объятие, которое она нежно вернула.

– Поторопись и принимайся за еду, – сказала она, показывая на место рядом с остальными. – Отелло показал мне кусочек того вяленого мяса, что вы ели последние несколько дней. Ужасно!

Флетчеру не нужно было повторять дважды, он помедлил только, чтобы схватить нож и вилку, прежде чем наполнить рот. Следующие несколько славных минут были потрачены на жевание и глотание в тишине, пока его подбородок не был заляпан желтком, а живот стал полнее, чем когда-либо в его жизни.

– Твоя мать уже поела, бедняжка, – заговорила Брисс, заполняя пустоту разговором. – Таисса наверху присматривает за ней. Теперь она будет вымыта и уложена в постель. Король сказал, что позаботится о ней лучше всех в Гоминиуме, не беспокойся.

В конце концов, еда каким-то чудесным образом была сведена к нескольким маленьким кусочкам.

Отелло выдал преувеличенный стон и погладил свой выпирающий живот.

– Ты убила нас, – сказал он, качая головой. – Смерть от еды.

– И как теперь ты влезешь в свой костюм? – подтрунивала Брисс, показывая на живот. – Мне придётся подгонять по размеру.

– Костюм? – спросил Флетчер.

Брисс вздохнула из-под зеленой вуали и встала. Только тогда Флетчер заметил сложенную одежду на столике за ней, а также пару вещей, похожих на коробки для обуви.

– Для бала, – вздохнула Кресс во весь голос. – Когда проберёмся туда.

– Ну, не сильно переживай, – сказал Флетчер, даже когда напоминание о миссии наполнило его трепетом.

– Вот увидишь, – проворчал Отелло. – Ты легко влезешь. Во всяком случае, я не понимаю почему ты жалуешься, Кресс. У меня самый плохой наряд.

Кресс разразилась широкой улыбкой, ее угрюмое настроение исчезло от его слов.

– Хорошо, успокойся, – усмехнулся Брисс, махнув рукой призывая к тишине. Она взяла красный сверток ткани и оборок, а затем передала Сильве, которая с опаской посмотрела на нее.

– После того, что сказал мне Отелло, это может быть не по твоему вкусу, поэтому ты должна посмотреть, – застенчиво сказала Брисс. – Я сделала несколько из них раньше, и они очень популярны среди молодых дам дворян. Для вас есть горячая ванна, приготовленная наверху и все необходимое. Примерь его там, а затем Таисса поможет тебе с волосами.

– Я уверена, что мне понравится, – пробормотала Сильва, пытаясь скрыть свои сомнения. Она медленно тащилась по лестнице, держа платье, как будто это была ядовитая змея.

– Правильно, теперь посмотрим, подходит ли оно, – весело сказала Брисс, когда Сильва ушла. Она взяла розовую одежду со стола и встряхнула ее. Это был струящийся балахон, дополненный вышитыми цветами по краю рукавов и нежной вуалью, закрепленной серебряной цепочкой снизу. Это было очень красиво, и Флетчер мог себе представить, какое впечатление произведёт Кресс в традиционной одежде гномов. Но...

– Вуаль, – сказал Флетчер. – Не удивлён, что ты так сердишься, Кресс. Тем не менее это только на одну ночь.

Отелло зашаркал ногами, лицо вспыхнуло тем же цветом, что и балахоны.

– Ну, да, но... это не мое, – Кресс похлопала, покрасневшего гнома. – Отелло, я думаю что розовый цвет очень подходит к твоей коже.

– Ох, чёрт побери, – застонал Отелло.

Флетчер не мог не рассмеяться, когда угрюмый карлик шагнул вперед и позволил матери надеть балахон через голову.

– Только не говори Атилле, – умолял Отелло, когда Кресс заколола и расправила вуаль над его лицом, пряча бездонный клок красной бороды.

– Он должен прийти и увидеть, как будет смотреться в платье, – усмехнулся Флетчер. – В конце концов, он твой близнец.

– Поверь мне, я бы хотела, чтобы Атилла был на твоем месте, – сказал Кресс, вытирая слезу с глаза. – Или я должна сказать, в твоём платье!

Она снова впала в истерику, и Отелло опустился на стул в расстройстве.

– Я не понимаю, – сказал Флетчер, едва сдерживая смех. – Почему он мерит платье?

– Арктур, Ловетт и я всю ночь разрабатывали план как доставить вас во дворец незамеченным. Очевидно, не будет никаких гномов, приглашенных на бал, но будет много официантов гномов, все женщины, все в такой форме. Таким образом, Отелло сегодня будет в маскарадном костюме. Это будет не первый раз; помнишь, когда вам было пять лет и...

– Хорошо, хватит, – громко сказал Отелло, бросаясь половинкой съеденной колбасы в мать. Она увернулась и взяла со стола еще одну сложенную одежду, затем вручила её Кресс.

– Знаешь, это уже не так и плохо, – весело сказал Кресс, позволив одежде расправиться и прижаться к телу. – Я не носила балахон целую вечность.

Она пожала плечами, оставив вуаль на столе. Затем закрутилась, муслин свободно парил в воздухе. Её глаза сверкали, когда она подкидывала свои красные волосы.

– Выглядит замечательно, – сказала Брисс, прикрывая рот, чтобы скрыть довольную улыбку.

– Это точно, – согласился Отелло, затем неловко прочистил горло.

Флетчер не мог видеть лицо Отелло, но подумал, что под тонкой розовой вуалью челюсть у гнома отвисла.

– Теперь ты, Флетчер, – сказала Брисс, когда он и Отелло оторвали взгляд. – Ты слишком высок, чтобы быть гномом. Так что ты и Сильва будете присутствовать как гости Серафима – к счастью, он сегодня прибывает в гостиницу в Корсилиуме, мы смогли быстро его вызвать.

Флетчер улыбнулся от мысли снова увидеть Серафима. Нобиль был во многом похож на Флетчера, простолюдин, ставший благородным у которого были близкие отношения с гномами. Было бы неплохо увидеть его снова.

– Мы оденем вас как членов его окружения, объявила Брисс. – Ты будешь носить это.

Она указала на стол, где Флетчер увидел костюм из королевского синего атласа, обшитый золотыми кружевами и кисточками на плечах. Рядом с ним лежала пара блестящих чёрных кожаных мокасин с латунными пряжками, а также элегантные белые перчатки, чтобы скрыть татуировки на руке.

– Иди примерь, – распорядилась Брисс, прогоняя Флетчера прочь.

Флетчер взял одежду в руки и поспешил на лестницу.

– Помни о ванне, – крикнула Брисс вслед. – Я не хочу, что бы ты вонял. Сильва должна была уже закончить, а Таисса приготовить тебе новую.

Флетчер улыбнулся и наверху лестницы повернул на право. Он постучал в дверь комнаты девочек.

– Следующая дверь, Флетчер, – из-за двери раздался голос Таиссы. – Не входи! Поторопитесь, пока не остыло – у нас почти закончились дрова. Кресс и Отелло заграбастали большую часть этим утром.

Дрова? Он перешел в следующую комнату, чтобы найти люкс с маленьким окном, зеркалом, табуретом и большой металлической ванной, наполненной дымящейся водой. Полы и стены были выложены плиткой, под ванной был большой дренаж, а потрескивающий очаг с котлом висел сверху на стене. На табурете лежало пушистое желтое полотенце, свежие носки, нижнее белье, бритва, пемза и ножницы. Они подумали обо всём.

Через несколько минут Флетчер наслаждался горячим теплом проникающим до костей, тёр тело и волосы бруском лавандового мыла до тех пор, пока пена не побежала через край. Затем, когда вода начала остывать и пена спала, он набросился на мозоли на руках и ногах и растёр остальную часть своего тела, пока кожа не стала розовой, но чистой, чем когда-либо.

Затем он сбрил клочки волос над верхней губой и подбородке, чтобы выглядеть ребёнком, больше ради Бердона, чем для кого-нибудь ещё. От мысли о нежном гиганте защемило сердце. Он понятия не имел, где он и жители Пэлта могут быть, только они все равно будут где-то на севере, спускаясь с гор.

Наконец, он заплёл волосы в грубый конский хвост, отрезал секущиеся концы и тайком бросил в канализацию. Сделал всё что надо.

Вышел из воды, теперь тёплый и раскрасневшийся, чтобы вытереться полотенцем в тусклом свете умирающего огня. Понимая, что потратил гораздо больше времени, чем Сильва, он натянул одежду и вернулся к лестнице, мельком осмотрев себя в зеркало.

– Ну и ну, – рассмеялась Кресс, когда он вошёл в переднюю комнату таверны, – фантастически выглядишь.

Брисс хлопнула в ладоши от волнения и бросилась к нему. Одёрнула пиджак здесь, пригладила там, пока не встала и не удовлетворилась своей работой.

– Испортил такую фигуру, – сказала Брисс. – Ты немного сбросил вес после того как я измеряла тебя последний раз, но это было ожидаемо. Он на тебе сидит как перчатка. Почему ты не примерил обувь. Давай посмотрим, угадали ли я с размером.

Флетчер вдел ноги в туфли и улыбнулся.

– Я могу привыкнуть к ним, – сказал он. – Удобно, но и милю в них мог бы пробежать.

– Ну, сегодня это может потребоваться, – напомнила ему Кресс, и он наморщился об упоминании цели этого маскарада.

– Взгляните туда, – сказала Брисс, указывая на коробку для обуви. Флетчер озадаченно повернулся к столу. Он приподнял её, и она показалась подозрительно тяжёлой. Любопытно. Он поднял крышку.

Только чтобы увидеть, как бледный лик смотрит на него.

– Что... – он задохнулся и бросил коробку на стол.

– А, это твоё новое лицо, – сказала Брисс, подняла коробку и повернула к ним. – Ну, давай, попробуй, посмотрим, подходит ли оно.

Флетчер снова заглянул внутрь. Это была маска, сделанная из фарфора настолько бледной, что могла быть выбеленной костью. На самом деле, с пустыми глазницами это мог бы быть череп, если бы не мягкие изгибы щек и надутые белые губы.

Прекрасная филигрань золота прорисовывалась вокруг овального края, завивалась внутрь тонкими узорами вокруг глаз, чтобы привлечь к ним внимание. Это выглядело страшно и в то же время красиво, как хищная птица.

Флетчер поднял её к лицу и почувствовал, как руки Брисс плотно привязывают маску лентами к голове.

– Это бал-маскарад, если вы ещё не догадались, – сказала она. – Я занялась керамикой, чтобы продавать горшки. Но верите или нет, на маски мы получаем больше заказов, чем на всё остальное. Каждый год у них проходит несколько маскарадов, и дворяне настаивают на том, чтобы каждый раз была новая маска.

– Спасибо, – сказал Флетчер, подбирая нужные слова. – Она... безумно прекрасна.

Он повернулся к Отелло, который поднял вуаль, чтобы лучше рассмотреть.

– Знаешь, я бы предпочел носить вуаль, – сказал гном, качая головой.

– От неё меня бросает в дрожь, – сказала Кресс.

Брисс вздохнула.

– Ну, это то, что они любят носить. Я сделала её как можно утончённей. Вы должны увидеть Сильву – у неё с перьями.

– Что с перьями? – раздался голос позади них.

Флетчер повернулся, его челюсть отпала.

Преобразованная Сильва спускалась по лестнице. Белые, почти серебристые волосы, были замененны струящимися локонами, которые были окрашены и уложены волной вокруг плеч. Изменение было настолько поразительным, что Флетчер остался безмолвным. Плечи были голыми, красное бархатное платье облегало её тонкие изгибы и талию. Бёдра скрывала широкая юбка, окаймлённая ажурными оборками и слоями, делавшими её похожей на розу.

Она никогда не выглядела красивее.

– Никто не смеётся, – Сильва зарычала, проходя мимо них. – Давай покончим с этим.