Текст книги "Боевой маг"

Автор книги: Таран Матару

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 24 страниц)

Глава 25

УЛИЦЫ ГОМИНИУМА мелькали за окном кареты, мрачные в умирающем свете зимнего вечера. На улицах было мало людей, а те, что были, торопливо двигались ссутулившись в нарастающей темноте. Было какое-то предчувствие, тяжелое и плотное, висевшее в воздухе, как дым масляной лампы.

Кресс и Отелло отправились во дворец пешком, а вскоре после этого прибыла карета Серафима за Флетчером и Сильвой. Их воссоединение было счастливым, но радость быстро померкла, когда приблизились к месту назначения. Теперь трое сидели молча, размышляя о задаче на ночь.

– Я должен был сделать это один, – сказал Серафим, покачав головой. – Или Арктур. Вы сильно рискуете.

– Он известный враг триумвирата, как и ты, – ответил Флетчер. – Сегодня вечером ты будешь почетным гостем и в центре внимания. Гораздо лучше для Сильвы и меня быть твоими анонимными друзьями, а затем улизнуть при первой возможности.

Серафим хмыкнул неохотно соглашаясь.

– Давайте еще раз повторим план, – сказала Сильва весёлым голосом.

– Правильно, – ответил Флетчер. – Начинай.

Серафим наклонился с широко раскрытыми от любопытства глазами, чтобы послушать.

– Клеща Альфрик использует в тронном зале, прямо над банкетным залом, – повторила по памяти Сильва, закрыв глаза. – У самого демона ампутированы ноги и он закреплён на конце тернового посоха. Он должен находиться где-то в закутке, накрытый тканью.

Флетчер вздрогнул, вспомнив когда Арктур рассказывал им эти ужасающие подробности. Клещ был диким, не связанный ни с каким призывателем, поэтому его нужно было держать на месте во время обращения Альфрика к людям Гоминиума.

– Чтобы добраться до него, мы должны пройти через одну из боковых дверей в зале и подняться по лестнице, – продолжала Сильва. – Там мы воспользуемся заклинанием отмычки, чтобы войти. Я достану дневник, привязанный к моей ноге, и начну читать его вслух, показывая каждую страницу клещу.

Флетчер продолжил, когда она остановилась.

– Кресс и Отелло будут подавать еду и напитки гостям, – сказал он. – Они будут отвлекать, пока мы пробираемся в тронный зал. Если все пойдет хорошо, мы должны провернуть это за несколько минут, и гости ничего не поймут.

Серафим нахмурил брови.

– Что произойдет, если отвлекающий манёвр Кресс и Отелло не сработает, и станет известно, что это вы там выступаете?

– Тогда нам просто нужно подождать, пока история не будет рассказана до конца, – мрачно сказал Флетчер. – Король Гарольд отдаст приказ об аресте Рука и Лорда Форсайта. Затем мы будем ждать. Посмотрим, будет ли Альфрик с ними.

– Это и есть план? – спросил Серафим, его глаза расширились в удивлении. – Что если он защитит их?

– Посмотрим, согласится ли с этим Альфрик, он замешан в этом в этом по самые уши, – ответила Сильва свирепым голосом. – И весь Гоминиум будет в ярости. Если он захочет предотвратить грядущий бунт и толпы с вилами и факелами, идущими ко дворцу, он примет сторону Гарольда и осудит двоих как предателей. Люди Гоминиума могут сейчас не любить гномов, но когда узнают, кто на самом деле стоит за взрывами, они будут жаждать крови. Альфрик должен пожертвовать ими, чтобы спасти собственную шкуру.

Раздался стук в потолок кареты со стороны кучера.

– Я думаю, что теперь пути назад нет, – сказал Серафим. – Мы на месте.

Они взяли свои маски с коленей и надели, пыльный аромат свежего фарфора ярко ударил в нос. Во время, потому что дверь распахнулась, и Флетчер получил приглашение выйти из кареты лакеем в черно-белой ливрее и высоким белым париком.

Гравий захрустел под ногами, а затем вид дворца поразил его. Он видел раньше его издали, потому что здание было в стороне, к северу от Корсилиума. Но вблизи, истинный размер и величие дворца стали очевидными.

Особняк был построен из белого мрамора, но сегодня вечером огромные бойницы на нижних ярусах были окрашены золотом. В пять этажей высотой, с центральным сводом и двумя обширными крыльями, выходящими с каждой стороны. Фасад удерживали множество колонн, толщиной с дуб и украшенные резьбой из извивающихся лоз. Кругом виднелись аккуратно подстриженные живые изгороди между покатых лужаек, с изящными фонтанами, струящимися вблизи гравийных дорожек.

Альфрик чуть не обанкротил Гоминиум – именно поэтому он отрекся от престола в пользу своего сына Гарольда. Народ Гоминиума в то время был близок к восстанию, поэтому смена правителя успокоила их. Или по крайней мере, видимость смены.

– Вот сюда, пожалуйста, – говорил лакей, кланяясь и расшаркиваясь, когда вел их по гравию к хорошо освещенному входу. Там были многочисленные толпы, ожидающие, быть объявленными при входе, в ярких одеждах, освещенные мерцающим пламенем в калейдоскопе цветов.

Флетчер повернулась к Сильве, проверяя, скрывает ли её уши маска. Сама маскировка была похожа по дизайну на его, но вместо золота использовалась серебряная трассировка. Окантована зеленовато-синими павлиньими перьями, загибающимися назад, чтобы прикрыть её эльфийские уши, которые также были прижаты и привязаны к голове, чтобы скрыть их под новой причёской.

Отвернувшись от Флетчера, Сильва взяла Серафима за руку и пошла вперед. В конце концов, она была гостьей. Почувствовав иррациональный приступ ревности, Флетчер ослабил ворот и последовал за ними.

Люди, ожидающие во дворцовом дворе, напомнили Флетчеру о множестве тропических птиц, прихорашивающихся и переговаривающихся, хвастающихся друг перед другом. Он думал, что костюмы его и Сильвы вызывающе яркие и бросаются в глаза, но теперь заметил, что в сравнении с теми, что были здесь, их были простыми.

Офицеры разгуливали с выставленными напоказ блестящими медали на груди. Многие из их масок покрывали только верхнюю половину лица: нелепые сочетания крючковатых носов и рогов, как пародия на точеные, красивые челюсти снизу. Женщины с окрашенными белыми лицами сопровождали их, их волосы сложены в причудливых стилях, с фальшивыми красными пятнами на щеках. Их юбки были сформированы разноцветными шелковыми слоями, такими широкими и тяжелыми, что Флетчер был уверен, их нужно удерживать металлическим каркасом. Большинство носили только простую маску для глаз, чтобы показать красоту своего макияжа.

Вельможи были не менее экстравагантны, отмечены только символами богатства, украшавшими их тела. Драгоценности сверкали на груди у дворян, а пальцы были отягощены крупными кольцами из золота и серебра.

Даже в прохладном зимнем воздухе Флетчер начал потеть, когда они вошли в факельные огни красной ковровой дорожке снаружи, вступив в очередь за стайкой молодых женщин. Впереди объявляли имена гостей, когда те проходили через арку в огромные двойные двери в холл.

Внезапная мысль ударила Флетчера, и на лбу выступил пот, блестящий на фоне фарфоровой маски.

– Имя, – прошептал Флетчер, продолжая идти вперёд потянул Серафима к себе.

– Что, – спросил Серафим.

– Моё имя. Как меня звать? – шептал Флетчер. Очередь приблизилась, и за ними встала пара младших офицеров без сопровождающих.

– Я не знаю. Придумай что-нибудь, – ответил Серафим, одёргивая руку и присоединяясь к Сильве. Собственная маска Серафима закрывала его глаза, и Флетчер мог видеть, как кожа на скулах бледнеет от беспокойства.

Девушки впереди добрались до начала очереди, остановились, чтобы шумно поболтать, как одна из них споткнулась, её нога запуталась в платье.

В голове Флетчера было пусто. Джеймс Бейкер. Мейсон. Почему он не мог думать ни о чем другом? Он стиснул зубы, когда ведущий взял приглашения от женщин впереди, объявив их имена в быстрой последовательности.

– Присцилла Хоторн!

Имя кружилось вокруг его головы.

– Вивьен Финдли!

Должно ли его имя казаться обычным? Или восточным, как Бейбарс или Паша?

– Розамунда Бэмбридж!

Что-то простое. Какое угодно.

– Елена Бэмбридж!

И затем Серафим показал свое приглашение, предлагая Флетчеру выступить вперед.

– Имя, сэр? – спросил ведущий.

– Джеймс Ротерхэм, – прозаикался Флетчер, слова покинули его рот, прежде чем осознал это.

– Джеймс Ротерхэм! – проревел ведущий. Затем он прошел и замялся в золотом сиянии холла. Он был ослеплен яркой люстрой, услышал гомон тысячи разговоров.

Фойе было переполнено людьми, стоящими группами и тянущиеся за предложенными бокалами игристого вина и лососевыми кремовыми сухариками.

В помещении бросалась в глаза широкая мраморная лестница с красной войлочной ковровой дорожкой, ведущей к элегантной двойной двери наверху. Помещение было также велико, как и зимний сад в Вокане, хотя и не так высоко. Когда он посмотрел вверх, то был в восторге от красочной росписи на потолке – древнего белокурого короля с золотой короной голове, его руки вытянуты, чтобы распылять десятки демонов через своды в вихре белого свет.

Понимая, что он глазеет, Флетчер опустил взгляд, чтобы увидеть девушек-слуг в розовой гномьей одежде, пробирающихся сквозь оживленные толпы с напитками и едой на подносах. Одна подошла ближе, повернула голову, с лицом закрытым вуалью, к нему.

– Напиток, сэр? – спросила она.

Флетчер безмолвно кивнул, принял волнистый фужер с игристым вином и поднес его к губам.

– Не пей на самом деле, – прошептал гном, подойдя ближе. – Сегодня ты должен иметь ясную голову. Серьёзно, не пей ничего кроме воды, на всякий случай мы…

Она отошла, когда благородный подошёл и взял напиток с её подноса. Флетчер не мог не усмехнуться, его тревога опустилась на несколько пунктов. Он опустил бокал и Кресс поспешила прочь, петляя в толпе с пустым подносом на весу. Она остановилась рядом с другим гномом, у которого были слишком широкие плечи, Флетчера не сомневался в том, что это Отелло. Только теперь он узнал красные ботинки эспадрильи, которые они носили, как условный знак отличия от других гномов слуг.

– Когда начинать? – сзади заговорила Сильва, заставив его подпрыгнуть. Он пролил немного вина на мраморный пол и сейчас же вытер следы ботинком.

– Расслабься, – сказал Серафим, сжимая плечо Флетчера. – Они ждут приезда Дидрика. Это может случиться в любую минуту. Вы двое должны отойти от меня. Я почетный гость...

Серафим застыл, слово умерло на его губах. Затем Флетчер увидел их, целенаправленно вошедших в холл. Тарквина и Исадору. И они направились к ним.

Глава 26

ОБА ДВОРЯНИНА БЫЛИ ОДЕТЫ в черные военные формы, в комплекте с соответствующими масками, которые были не более чем простыми белыми козырьками на глазах. В действительности, Исадора была не единственной женщиной, которая носила военную форму – краем глаза Флетчер заметил, что ещё несколько недавно прибывших отказались от бальных платьев – женщины, которые занимали высокопоставленные должности на воинской службе или в своих частных армиях.

При виде близнецов дыхание Флетчера участилось, ладони вспотели. Они проследовали через зал, как пара златовласых львов, совершенно спокойно чувствуя себя в показном собрании элиты Гоминиума.

Игнорируя приветствия от других гостей, пара шла прямо к Серафиму. Флетчер чувствовал как Сильва схватила его за рукав, но шок от увиденной пары, сковал его на месте. К тому времени, когда он пришел в себя, было слишком поздно, Тарквин и Исадора стояли перед ними, глаза, спрятаны за масками, все трое обменялись взглядами.

– Поздравляю, Серафим, – сказал Тарквин, его голос был ровный и беспристрастный. – Наконец благородный. Ты вошёл в общество.

– Благодарю, – чопорно ответил Серафим.

Тарквин едва обратил внимание на ответ. Его взгляд буравил Флетчера, зрачки сузились за маской. Флетчер молчал, но слегка наклонил голову, как бы в приветствии.

– Ну, не груби, дорогой Серафим, – сказала Исадора, встряхнув гривой волос. – Ты не представишь нас своим гостям?

Серафим прочистил горло, выиграв себе немного времени.

– Джеймс Ротерхэм, – наконец сказал Серафим, голосом на октаву выше обычного. – Он из Квазулу. Приехал, чтобы контролировать свои северные рудники.

– Джеймс Ротерхэм, – повторил Тарквин, сморщив брови. – Это северное имя. И ты немного бледен, что бы быть из Квазулу, не так ли, Джеймс?

– Э-э, он не очень хорошо говорит на нашем языке, – поспешно вставил Серафим. – Его предки родом из Гоминиума, отсюда его имя и внешний вид, но он такой же иностранец, как они приезжие.

Флетчер склонил голову и скрестил руки в знак уважения. Таркин хмыкнул, даже за маской, недоверие ощущалось на его лице. Тем не менее его главный интерес был в Сильве, его глаза, задержались на ее тонкой фигуре дольше, чем хотел Флетчер.

– Скажи мне, Серафим, зачем ты привел эльфа на бал? – спросила Исадора, а затем посмеялась над резким выдохом Серафима.

– Ну, не надо так удивляться, – хихикнула она, игриво хлопая Серафима по плечу. – Ее глаза, они слишком насыщенные. Даже глаза у мамы не такие голубые. Скажи честно, Серафим, у тебя нет друзей из твоего народа?

Она притворялась, что делает паузу и думает, а затем страстно вздохнула в насмешливом издевательстве. – Ох, подождите, они же все погибли? Мне очень жаль.

Серафим начал заикаться от гнева, а Флетчеру пришлось сдерживаться, сжав руки в кулаки. К счастью, Сильва шагнула вперёд и резко повернулась, прежде чем Серафим смог ответить.

– Добрый вечер.

Эльфийский акцент, чистый и ритмичный, был в её словах. Это было впечатляющее выступление, и Флетчер ухмыльнулся под маской.

– Я представитель кланов, здесь, чтобы договориться о сделке с лордом Пашой. – Она кивнула на Серафима. – Наши войска скоро прибудут на линию фронта, и им нужно вооружение. Мы думали, что лучше всего, что я не сделаю свое присутствие на балу известным, учитывая нынешний... климат.

У Тарквина отвисла челюсть, а складки на лбу углубились.

– Ты не считаешь неуместным для себя оружие триумвирата? – спросила Исадора приторно сладким голосом. – Наши заводы намного ближе к вашим границам, чем Паши.

– Мы выбираем очень осторожно, с кем вести дела, – заявила Сильва, скрестив руки. – Это вопрос... вкуса.

Двое застыли от этих слов, и Флетчер увидел, как на щеке Тарквина появились красные пятна.

– Пойдём Исадора, – огрызнулся Тарквин, беря сестру за руку. – Мы должны отдать должное леди Фавершем.

Дуэт ретировался, исчез в толпе не оглядываясь.

– Квазулу? – прошептал Флетчер. – Это лучшее, что ты мог придумать?

– Эй, не обвиняй меня, – прошептал Серафим, подойдя ближе, что бы Флетчер услышал его. – Ты – тот, у которого не было готовой истории, и даже чёртового имени. Ты знаешь, что мне рассказали об этой безумной схеме всего несколько часов назад? Мне пришлось оставить моих двух настоящих гостей бездельничать в гостиничном номере, и вам повезло, что на их приглашениях не стояло имён. Не забывай, если что-то пойдет не так, моя жизнь на волоске. Помощь и соучастие предателям делает меня таким же.

Флетчер вздохнул и сделал глоток вина. Во рту стало горько и проглотил его поморщись. И сразу пожалел об этом, чувствуя, как кислотная жидкость стекает и падает в желудок.

– Мне жаль, – сказал он. – Нам это сошло с рук, так что ущерба нет.

– Ну, Сильва не лучше – тебе обязательно нужно было настраивать их против себя? – застонал Серафим.

– Я ничего не смогла с собой поделать, – сказала Сильва с намёком на сожаление в голосе.

– Просто отойди от меня, пока кто-нибудь другой, кого мы знаем не подойдёт поздороваться.

Как по указке, ведущий назвал имя Дидрика, уменьшив шум разговоров до молчаливого шепота. Флетчер поймал взгляд на своего заклятого врага, одетого в жёлто-чёрную форму своей частной армии: изящно скроенной из двух частей с шевронами капитана, украшавшими плечи. Он носил серебряную маску в форме полумесяца, которая идеально прикрывала обожжённую половину его лица. Мгновенно, он был в окружении подобострастно заискивающих, которые отчаянно пытались познакомиться с новым лордом.

Но уходить не было необходимости, потому что ведущий позвал гостей.

– Дамы и господа, пожалуйста, пройдите в банкетный зал.

Флетчер не нуждался в дальнейших уговорах, и Сильва подхватив его под руку присоединилась к болтающим толпам вверх по лестнице. Она билась за каждый шаг, ибо платье было длинным и постоянно попадало под каблук. Флетчер понял, что они сделали плохой выбор обуви для своей ночной работы, и бессмысленный, потому что туфли едва могли быть замечены под юбками.

К тому времени, когда они достигли дверей, Флетчер вспотел от жара ярких факелов, которые освещали путь, черные локоны его волос, пропитанные потом, налипли вокруг шеи. Они задержались в свежем свете банкетного зала, только чтобы раскрыть рот в изумлении.

Три длинных стола стояли бок о бок, в зале, освещенном таким количеством люстр, что казалось, что горел сам потолок. Пол был из полированного красного дерева цвета тёплой умбры, мраморные бюсты, изображающие поколения королевской семьи, выстроились вдоль стен, сердито глядя на собравшихся гостей, как бы не одобряя экстравагантный показ.

Когда они вошли, щеголеватые лакеи кланялись и расшаркивались, прежде чем привести гостей к своим местам. Флетчер оказался сидящим напротив большого дворянина, чье лицо уже было красным от выпивки. Мужчина сидел между двумя молодыми женщинами, которые безусловно были его гостьями, поскольку они смеялись над каждым его словом. Обе были с высокими причёсками и соответствующими золотыми масками на глазах.

– Конечно, это проклятый позор, – сказал человек, когда Сильва и Серафим сели по обе стороны от Флетчера. – Я имею в виду короля Гарольда, он хороший человек, сердце в нужном месте и всё такое, но на этот раз он зашел слишком далеко зашёл.

– Ты так прав, Берти, дорогой, это слишком, – прошептала одна из женщин, наклонившись ближе, что Флетчер могла разглядеть большое черную мушку на её левой щеке.

– Это слишком, – повторила другая, кивнув. У неё была необычно длинная шея и голова двигалась как у аиста.

– Дайте им дюйм, и они возьмут милю, это то, что я всегда говорю, – продолжал Берти, его щёки тряслись, когда он стучал по столу своим костяшками для акцента. – Гномы должны знать своё место. Теперь посмотрим, что будет. Несколько сотен бандитов, идущих сюда, вооружены до зубов, и все это время их бомбы взрываются то тут, то там.

– Это положительно ужасно, – сказала Красивая Мушка. – Мы не будем в безопасности ночью в наших постелях.

– Теперь, старый король Альфрик, у него есть правильная идея, – пробормотал Берти. Он поднял палец, затем поднял бокал игристого вина и осушил его одним глотком, пролив половину бледной жидкости в свою кружевную белую рубашку.

Затем он наклонился и поманил Флетчера, Серафима и Сильву приблизиться. Неохотно трое наклонились, лишь бы не показаться грубыми и не привлечь внимание.

– У меня есть достоверная информация, что старый король приказал пинкертонцам захватить гномьи мастерские завтра вечером, – прошептал он, посматривая через плечо на случай, если поблизости окажется гномья прислуга. – Безусловно, там изготавливаются бомбы. Мы старые друзья с Альфриком, и, конечно, он доверился мне.

– Вы настолько в курсе, – сказала Длинная Шея, прикрывая рот рукой.

– Конечно, Альфрик всё время приходит ко мне за советом, – продолжал Берти с энтузиазмом. – Он не может принять решение без меня.

– Это очень интересно, – сказал Серафим, пожалев ублажить горластого человека. – Он должен очень доверять вашему мнению.

Флетчер очень сильно сомневался в том, что холодный, расчетливый Альфрик дружил бы с этим пьяным хвастуном. Скорее всего мужчина услышал слухи и просто хвастался перед впечатлительными барышнями.

Но новости были тревожные. Гномье литейное производство располагалось в подвалах их домов, построенное глубоко под землёй и защищённое металлическими дверями. Альфрику будет трудно проникнуть в них, но это будет означать, что пинкертонцы сами вторгнутся в дома гномов. Вдобавок ко всему они будут пытаться проникнуть в самые тайные святыни гномов. Так или иначе, крупные беспорядки ночью обеспечены. Все элементы великого плана Альфрика ведут к провокации восстания.

– Лучшее из всего этого заключается в том, что мы, наконец, увидим, как они делают свои проклятые пушки, – продолжил Берти. – Я сказал ему: "Альфрик, ты должен увидеть пушки". Как только у нас это будет, отпадёт необходимость в этих подлых маленьких засранцах. Мы можем посадить их в клетку и выбросить ключ.

Благородный закинул остатки из бокала в рот, затем причмокнул губами и удовлетворённо вздохнул.

– Ну, это кажется слишком суровым, Берти, – сказала Красивая Мушка, обмахиваясь веером. – Не могли бы мы просто... отправить их куда-нибудь? Может быть посадить на корабль или что-нибудь такое?

– Слишком опасно, – сказал Берти, оглядывая зал, чтобы девушка-служанка пополнила его бокал. – Они начали это, в конце концов. Все взрывы были их рук, а затем один из них убил этого отважного мальчика в этой миссии, прямо перед нашими глазами. Это доказывает, что если смогут, то они вернутся и сотрут нас с лица земли. Нет, Гертруда, либо мы, либо они.

– Но почему?

Флетчеру потребовалось время, чтобы понять, что это он сказал.

– Простите? – сказал Берти, потный лоб над его маской нахмурился.

– Почему она убила Руфуса Кавендиш? – запнулся Флетчер в неуверенность, стоит ли продолжать.

– Кто знает, почему эти существа делают такие вещи?– сказал Берти, отмахнувшись от вопроса, как от назойливой мухи. – Наверно, чтобы послать сообщение всем в Гоминиуме, рассказать нам всем, как выглядит гномий хлеб с маслом, так сказать. Дело в том, что она сделала это.

Морщины дворянина углубились и глаза за маской сузились. Очевидно, что человек не привык к тому, чтобы его допрашивали таким образом.

– Я спрашиваю, кто ты, черт возьми?. Я не узнаю твою форму.

– Мой гость, – спокойно сказал Серафим, успокаивающе похлопал ладонью по бедру Флетчера. – А я – лорд Паша.

Даже под маской, Флетчер увидел бледность Берти. В конце концов, расположение Серафима к гномам не было секретом.

– Я... это..., – кадык ходил ходуном. – Я знаю, что Вы... симпатизируете гномам. Я не хотел обидеть.

– Никто не в обиде, – сказал Серафим, сжимая колено Флетчера, словно предупреждая его не продолжать. Ему не нужно было беспокоиться, Флетчер уже сожалел о своем срыве.

Дальнейшую неловкость разрядил звон колокольчиков, объявив, что еда готова. Вскоре слуги метались между столами, балансируя огромными тарелками, закрытыми блестящими крышками, чтобы держать пищу в тепле. Через несколько минут центр стола был заполнен ароматными блюдами, и ожидающие стюарды синхронно сняли крышки.

Желудок Флетчера сжался от голода при виде этого. Восхитительный запах, который достиг его носа, наполнил рот слюной.

Самым большим блюдом было четверть оленя: его куски обжариваются в течение ночи, чтобы оставить мясо сочным и мягким. Лебедь, фаршированный грибами и устрицы рядом с ним, с хрустящей корочкой, приготовленный в соусе из инжира и шафрана, сверкал под мерцающим светом люстры. Дальше на столе был целый жареный кабан с хрустящим красным яблоком во рту.

Даже с этими огромными блюдами, еще больше мяса было выложено на столах: виверра, заяц в мандариновом желе, оладьи из речной щуки, припущенная осетрина с гарниром из собственной икры и даже гудакен, экстравагантный гибрид курицы фаршированной уткой, фаршированной гусем.

Вокруг мяса было много деликатесов: чесночные грушанки, сливы, тушеные в розовой воде, засахаренные каштаны и тарелки с красными ягодами в сливочном креме. Этого было слишком много, и Флетчер мог видеть только еду на своем столе. Он пытался сдерживаться, чтобы не протянуть руку и не попробовать ближайшее блюдо. Вместо этого он ослабил нижний сегмент своей маски, чтобы можно было есть.

– Кресс сказала, чтобы придерживался только воды, – прошептал Серафим, когда от него, кланяясь, отошла, одетая в розовое, гномка.

Затем голос ведущего перебил вздохи удивления и звон столовых приборов.

– Лорды, дамы и господа. Позвольте начать банкет!