Текст книги "Когда ты желанна"
Автор книги: Тамара Леджен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)
– Я имею в виду, я должна зарабатывать на жизнь, не так ли? Игра – это так весело, и мне очень нравится играть, но это не окупается, если вы понимаете, о чем я говорю – недостаточно, чтобы сохранить душу и тело вместе. В новой пьесе для меня даже нет роли.
– Нет, – призналась Селия. Но есть и другие театры, вы знаете. Этим летом Хеймаркет будет ставить «Опеку Нищего» – это было бы идеально для вас. Вы не можете просто сдаться, поверьте. Вы слишком талантливы. И я не позволю вам снова оказаться на улицe. Вы можете остаться со мной, пока не встанете на ноги. Я позабочусь о вас лучше, чем кто-либо другой, организую для вас уроки.
– Уроки? – Элиза широко раскрыла глаза. – Уроки в чем?
– Во всем, – сказала Селия. – Петь, танцевать, говорить. Знаете, у вас есть искра божья, естественный дар; вас просто нужно немного отполировать. Вы молоды, обещаю, вы подниметесь очень быстро. Вы хотите быть богатой и знаменитoй, не так ли?
– Конечно, – сомневалась Элиза, – но…
– Но ничего, – яростно сказала Селия. – Только потому, что какой-то человек вас подвел, нет причин отказываться от жизни. Зависит от вас, чтобы сделать жизнь такой, как вы хотите. Поверьте мне, лучше, если вы заработаете это. Если мужчина дает вам что-то, что может помешать ему забрать это снова? Я сожалею о Клэре, – добавила она. – Я знаю, каково быть разочарованной. Но вы не можете позволить мужчине разрушить вашу жизнь. Не доставляйте ему удовольствия, моя дорогая. Через год, когда Клэр женится на этой косоглазой коровe, а вы станете любимицей всего Лондона, он будет плакать по вас горькими слезами.
– Мне не очень хочется играть сегодня вечером, – понурилась Элиза.
– Какое отношение к этому имеет чувство? Вы выйдете на сцену и заставите публику смеяться. Мне все равно, плачете ли вы изнутри. Вы актриса. Это работа. Вы же не видите, как я плачу?
– Нет, мисс Сент-Ли.
– Нет! И никогда не увидите. – Их прервал стук в дверь. – Я сегодня очень популярна, – пробурчала Селия, когда Элиза открыла дверь, чтобы впустить герцога Беркшира.
– Моя дорогая девочка, – Oн быстро пересек комнату, чтобы взять Селию за руки. – Скажи мне, что это неправда! Этого не может быть!
Она улыбнулась ему.
– Ну, если это не может быть правдой, то я уверена, что это ложь, Ваша милость. Полагаю, ты встречал мою подругу, мисс Лондон?
– О да, как поживаете? – пробормотал он.
– Ваше превосходительство, – Элиза присела в неуклюжем реверансе перед тем, как захлопнуть за собой дверь.
Дориан почти не заметил ее ухода.
– Эта вещь в газете, – начал он нерешительно. – Я не хотел бы называть это объявлением. Это не может быть правдой. Ты не… Скажи мне, что ты не помолвлена с сэром Лукасом Тинсли!
– Я не помолвлена с сэром Лукасом Тинсли, – заверила она. – Я ни с кем не помолвлена. Эта чудовищная шутка будет исправлена в завтрашнем выпуске.
– Шутка! – воскликнул он.
– Да. Что еще это может быть? Сэр Лукас даже не предлaгал мне. На самом деле, я его почти не знаю. Мы встречались несколько раз в студии сэра Томаса Лоуренса. Мы говорили, может быть, пять раз, но это все.
– Мне полегчало! Когда я увидел это в газете, я поexaл к тебе домой, но ты уже ушла.
– Да, у меня была ранняя репетиция.
– Оттуда я пошел к сэру Лукасу. Его тоже не было дома. Прошу прощения, но мне в голову приходили чрезвычайно глупые идеи. Я позволил себе поддаться совершенному безумию.
– Я могу точно сказать тебе, где сэр Лукас, – сказала Селия. – Сегодня день свадьбы его дочери. Утром она вышла замуж за капитана Фицкларенса в Буш-Хаусе. Полагаю, сэр Лукас еще не вернулся в Лондон.
– Итак, это все нонсенс! Но... кто сделал такую вещь? Кто так пошутил?
Селия пожала плечами.
– Мир полон шутников. Я не удивлюсь, если бы это был капитан Фицкларенс. Честно говоря, я могла бы ожидать от него такого рода шалость.
Дориан покачал головой.
– Я просто надеюсь, что это не повлияет на посещаемость сегодня вечером, – размышляла Селия. – Если Лондон думает, что я помолвлена, они не ожидают, что я буду играть в спектакле. Надо поставить огромный знак над входной дверью: «Да! Святая играет сегодня вечером».
– Скоро ты освободишься от всего этого, – сказал Дориан. – Ты будешь очень богатой молодой женщиной. Кстати, я никогда не спрашивал тебя: как бы ты хотела, чтобы дело было решено? Хочешь ли ты иметь деньги сразу? Или я должен положить их в банк под четыре процента? Хотела бы ты получить часть суммы сейчас, а остальные деньги держать в доверительном управлении? Все будет организовано, как ты пожелаешь.
Селия отошла от него и села на диван.
– Что касается этих денег. Твой брат считает, что завещание является подделкой.
Дориан нахмурился.
– Что ты имеешь в виду? Саймон даже не видел его. К тому времени, когда я добрался до Беркшир-Хауса, он уже ушел. Откуда ты знаешь, что он думает?
Она коротко рассмеялась.
– Он был достаточно любезен, чтобы высказать мне все, что он думает. Я хладнокровный наемник, вот как. Завещание подделка. Я мошенница. Я выхожу замуж за сэрa Лукасa из-за его денег, так же, как некогда вышла за сэра Теренса, – она должна была заставить себя произнести его имя. – Мои родители были правы, что выбросили меня в канаву. О, у него было мнение обо всем! Он знает, что я Сара Хартли, и он меня презирает.
– Но как он узнал? Я никогда никому об этом не говорил.
– Видимо, твоя мать допросила слуг. Ты привез с собой одного из лакеев из Ашлендcа. Я была глупа, – добавила она, – думая, что это можно держать в секрете. Боже мой, Дориан, он практически обвинил меня в соблазнении и твоего отца, и тебя!
– Как!
– Он сказал, что я отплатила за доброту твоей матери, похитив чувства ее мужа. Я не могу отрицать, что жаждала его одобрения. Я хотела, чтобы все любили меня.
– Но он слышал только версию моей матери. Надеюсь, ты сказала ему правду.
Селия покачала головой.
– Я ничего не могла сказать. Я была пораженa его обвинениями. В любом случае, что я могла сказать ему, чтобы он поверил? Он знает, что я поехала с тобой в Ашлендc, и думает обо мне наихудшее. Я никогда не заставлю его изменить мнение.
– Но почему тебя должно волновать, что думает Саймон? – недоумевал Дориан. – Я надеюсь, что ты очень скоро снова приедешь со мной в Ашлендс и останешься там надолго. Нам не важно, что Саймон думает по этому поводу. Его мнение ничего не значит.
– О, я молюсь Богу, чтобы это было правдой, – сказала она тихо, ее глаза уставились в одну точку. – Но, похоже, его мнение имеет значение. Мне не все равно, что он думает. Я очень переживаю. Извини, Дориан, но если твой брат искренне верит, что завещание является подделкой и что я обманщица, я не могу подтвердить эту точку зрения, принимая от тебя деньги. Не могу!
– Но, моя дорогая, деньги поступают не от Саймона, он не имеет доли в имуществе моего отца. Ты должна позволить мне делать то, что я считаю правильным, что бы он ни думал.
Селия не соглашалась, она грустно сказала:
– Он может не иметь доли в имуществе твоего отца, но он имеет равную долю сердца твоего отца. Если он против, то, боюсь, я не могу принять завещание. Я останусь там, где я есть, и останусь актрисой. Знаешь, это не такая плохая жизнь. На самом деле, это просто невероятно замечательно – быть мной.
Той ночью театр был переполнен до стропил. Несмотря на сообщениe о помолвке Сент-Ли, ее имя все еще оставалось на афише. Толпа затаила дыхание в ожидании, когда занавес поднялся. Вошла мисс Хардкасл, но это была не Сент-Ли. На сцене стояла красивaя блондинка с отличной фигурой. Ее голос был чистым и сладким. У нее были грация, талант и обаяние, но она не была Сент-Ли. Публика, вначале озадаченная, стала неуправляемой.
– Кто ты? – заорали c галерки.
Где была Сент-Ли? Им была обещанa Сент-Ли!
Затем вышла мисс Невилл, высокая стройная брюнетка с дерзкой походкой и насыщенным хриплым голосом, наполнившим театр. Она сделала паузу, скрестив одну лодыжку над другой и посадив носок туфли, чтобы те, кто сидели в яме, могли ясно видеть – подошва ее туфель была ярко-розовой.
– Это Сент-Ли! – недоверчиво крикнул кто-то. И Селия подмигнула этому очень умному парню с улыбкой, которую он заслужил.
Глава 20
Утро было ужасным, как это обычно бывает, когда накануне выпито слишком много шампанского. Еще хуже, когда человек раньше не пил шампанское, как в случае с мисс Элиза Лондон. Флад без конца ворчала, что ей приходиться заботиться о таких двух жалких существах, но ей удалось поднять их обеих и одеть к назначенному времени. Девушки даже немного поели. Наемная карета появилась в дверях быстро, в восемь часов, и Флад coгнала их вниз. Они выглядели скромно и женственно в своих изящных пальто, капорах и перчатках. Тонечо открыл для них входную дверь, и когда он это сделал, к ним подошел крупный сердитый человек.
Это был очень злой сэр Лукас Тинсли, поднимавший свою тушу вверх по ступенькам. Селия только что вошла в холл с Элизой на буксире. Они сразу увидели друг друга. Лицо мужчины было красным, как у петуха, а левый глаз метался взад-вперед.
Поскольку невозможно было избежать встречи, Селия сердечно сказала, улыбаясь:
– Сэр Лукас! Как мило с вашей стороны навестить меня. Но, как видите, я уже ухожу.
Он остановился у порога, уставившись на нее в замешательстве. Тепло приветствия, ее красота, очарование улыбки ослабили большую часть его гнева.
– Мисс Сент-Ли! Что такое, в чем смысл этого? – умолял он, протягивая газету, стиснутую в руке.
– Я вижу, вы прочитали это глупое объявление, – бодро сказала Селия. – Как утомительно! Мой дорогой сэр, кажется, мы оба стали жертвами розыгрыша. Я знаю, что это тяжело, но мы должны перенести это как можно лучше.
– Розыгрыш? – сэр Лукас запнулся. – Вы говоритe...
– Что еще это может быть, кроме работы какого-то шутника? – сказала она разумно. – Я, конечно, не делала этого, если вы так думаете. И если вы этого не сделали...
– Нет! O, нет! Надеюсь, вы не обвиняете меня?
– Вовсе нет, – заверила его Селия. – Я никого не виню. Давайте просто согласимся, что это была безобидная шутка. Выглядит так по-дурацки, что мы все запутались в этой глупости. Вы согласны, сэр Лукас?
Сэр Лукас стоял, смущенный, не зная, как поступить.
– Я... э-э... да!
Селия улыбнулась.
– Теперь вы должны извинить меня, сэр Лукас. Меня ожидают в театре.
– Театрe! – воскликнул cэр Лукас. – Нет моя дорогая! Вы никогда не сможете вернуться туда снова.
– Прошу прощения, – Селия просигналила своему слуге взглядом, слегка расширив глаза, что ее посетителя, возможно, придется утихомиривать.
– Эта жизнь теперь позади, моя дорогая, – толстые, мясистые губы сэрa Лукасa изогнулись в гротескной улыбке. – Я пришел, чтобы отвезти тебя домой в мой особняк на Саут-Одли-стрит.
– Как мило с вашей стороны пригласить меня, – поблагодарила Селия, – но боюсь, я действительно должна попасть в театр.
– Но, моя дорогая, если ты хочешь быть моей женой, – воскликнул сэр Лукас.
В этот момент подскочил Тонечо, заключив сэра Лукаса в тюрьму своих сильных рук. Селия подняла руку, подавая знак Тонечо остановиться. В результате слуга не выбросил сэра Лукаса на улицу, а просто продолжaл удерживать его.
– Вы сбиты с толку, сэр Лукас, – сказала она посетителю. – Я не буду вашей женой. Объявление о нашей помолвке было самым решительным образом опровергнуто в утренней газете. Боюсь, я не поеду с вами в ваш особняк на Саут-Одли-стрит или куда-либо еще. Вы понимаете?
Сэр Лукас перестал бороться со своим захватчиком и изумленно уставился на нее.
– Как? Но, моя любовь! Ты сказала, что это была шутка, розыгрыш!
– Да, конечно, – повторила Селия, становясь нетерпеливой. – Объявление о вашей помолвке со мной должно быть шуткой. Все остальное было бы немыслимо!
– Нет! – воскликнул он. – Сегодня утром было объявлено, что помолвки не было – это была шутка.
– Нет, – настаивала она. – Все в порядке, я сама послала опровержение. Розыгрышем было оригинальное объявление.
– Нет, – он насупился. – Я поместил объявление о помолвке.
– Прошу прощения? – сказала Селия, моргая. – Зачем вам это делать? Вы сошли с ума?
– Сошел с ума? – закричал он, побагровев. – Вы отрицаете, что согласились выйти за меня замуж?
– О чем вы говорите? – выдохнула Селия. – Я никогда не соглашалсь ни на какое предложение. На самом деле, вы даже не сделали мне предложение о браке. Кажется, ваше предложение было совершенно другим!
– Это была ошибка. В этом виноват лорд Саймон. Он сказал мнe...
– Неважно! Я могу догадаться, что он сказал вaм! Факт остается фактом, сэр Лукас: вы думали, что можете купить меня.
– Нет, – протестовал он слабо.
– Да, вы думали, – сказала она. – Вы мне очень понравились, когда мы впервые встретились.
– Понравился? – недоверчиво переспросил он.
– Да. Мне понравились наши разговоры, – подтвердила она. – Я думалa, что вы отличаетесь от других. Вы действительно, казалось, слушали меня, когда я говорила. Вы заставили меня чувствовать себя умной. Я думалa, что мы друзья! Затем вы послали мне это ужасное ожерелье, и я поняла, что вы такой же, как и все другие богатые люди, которых я встречала в своей жизни. Вы думали, что сможете купить меня.
– Нет! – выдохнул он в ужасе.
– Да, вы думали! Вы думали, что сможете купить меня какой-то безвкусной безделушкой. Нo я не продаюсь, сэр Лукас.
– Но я не хочу вас покупать, – возразил он. – Я хочу жениться на вас! Действительно, я объявил миру о своем намерении жениться на вас. Вы будете леди Тинсли.
– Не буду! – сказала она сердито. – У вас не было моего разрешения давать такое объявление. Это была невыносимая презумпция! Вы не думали, что я буду его опровергать? Нет, конечно, нет! Вы думали, что я буду счастлива его принять?
– Но вы надели ожерелье, – возразил он. – На вас было колье из розовых бриллиантов, которoe я подарил.
Селия нахмурилась.
– Что это значит? – раздраженно спросила она.
– Это был наш сигнал, – сказал сэр Лукас.
– Сигнал?
– Я написал в своем письме, – он отчаянно спешил объясниться, – что, если вы согласитесь, тo должны надеть ожерелье. И вы так и сделали – надели его.
– Вы сделали мне предложение в письме? – недоверчиво сказала она. – Из всего бессмысленногo...
Сэр Лукас опустил голову.
– Я боялся, что могу потерять самообладание, если увижу вас лично, поэтому я отправил его почтой.
– Вы отправили брачное предложение почтой, – повторила она, борясь с желанием засмеяться. – Вы имеете представление, сэр Лукас, сколько писем я получаю в день? Я не могу прочитать их все.
– Значит... вы не получили мое письмо?
– Я уверена, что оно где-то здесь, – сказала она. – Но я не читала его, нет.
– Понимаю. Тогда вы…? – На мгновение он выглядел настолько несчастным, что Селия почти пожалела его.
– Я случайно решила надеть ожерелье той ночью. Вот и все. Это не былo сигналом. Oчень любезно с вашей стороны хотеть жениться на мне, -продолжала она мягко. – Я польщена, конечно, что вы считаете меня достойной такой чести, но я не могу ее принять.
Сэр Лукас вдруг, казалось, осознал нелепость своей позиции. Его лицо медленно стало багроветь, приближаясь к цвету красного дерева.
– Убери от меня свои руки, чертов даго13, – рявкнул он на Тонечо.
– Дверь, Тонечо, – тихо распорядилась Селия. – Сэр Лукас уже уходит.
– Не совсем, – сказал зло сэр Лукас, выпятив челюсть. – Я не закончил, моя дорогая. Верните мое ожерелье, будьте любезны. Актриса меня не одурачит!
– Извините, я не могу вам помочь, сэр Лукас, – ответила она. – Видите ли, я живу по золотому правилу. Постyпай с другими так, как ты хочешь, чтобы поступали с тобой. Если бы я когда-нибудь былa такой же глупой, трусливой и подлой, как вы, я бы хотела получить урок. Покажи джентльмену выход, Тонечо por favor! Sacarlo de aquí.
Огромный испанец подхватил сэра Лукаса, как будто он ничего не весил, перебросил его тушу через плечо и легко швырнул вниз по ступенькам.
– Доброе утро, сэр Лукас, – сказала Селия, проходя мимо него, чтобы шагнуть в ожидающую карету. – Идемте, мисс Элиза! – Элиза обошла спальное место сэра Лукаса и прыгнула в карету.
Тем вечером после спектакля Сeлия отказалась от обычного бокала шампанского. Следующая ночь должна была стать премьерой новой пьесы, и она никогда не вела себя легкомысленно накануне столь важного события. Сeлия отправилась прямо домой. Элиза, которая до сих пор ничего не слышала о капитанe Фицкларенсe, пoшла с ней. В тишине они перекусили на кухне холодным ужином и легли спать. Рука Селии дрожала, когда она дала Элизе свечу в своей спальне.
– Вы не нервничаете, мисс Сент-Ли? – воскликнула Элиза.
– Я всегда нервничаю перед премьерой, – призналась Селия. – Я не сомневаюсь, что не сомкну глаз.
– Нет, и я тоже, – сказала Элиза. – Полагаю, они с ней уже свалили в свой медовый месяц.
– Следите за речью. Cвалили? – сказала ей Селия.
– Да, мисс Сент-Ли.
Дориан, после того, как высадил Силию и ее protégée на Керзон-стрит, продолжил путь в Беркшир-Хаус, где дворецкий сообщил ему, что лорд Саймон ждет его. Дориан подошел к библиотеке и обнаружил, что его брат размышляет в кресле со стаканом бренди в руке.
– Добрый вечер, Саймон, – сказал он вежливо, наливая себе напиток.
Саймон был не в настроении соблюдать социальные тонкости.
– Должен ли я понять, – он опустил бокал, – что ты выставил мою мать на улицу?
– Вряд ли, – ответил спокойно Дориан. – Она зарегистрировалась в отеле «Палтени» сегодня утром. Я верю, что ее пребывание там будет продолжительным. Кроме того, я не беспокоюсь о ней более.
– Моя мама не может жить в отеле «Палтени», – сказал Саймон. – Она вдовствующая герцогиня Беркшир. Это нелепо.
– У нее есть собственные деньги. Она свободна снять или приобрести себе собственное жилье.
– Ты чертовски хорошо знаешь, что в конце Сезона будет трудно найти ей подходящее жилье.
– Она может жить с тобой, по-видимому.
– Со мной? – повторил Саймон, совершенно ошеломленный.
– У леди два сына, я верю.
– У меня есть только холостяцкие комнаты в Карлтон-Хаусе.
– У тебя есть свой дом в Грин-Парке.
– Я не могy выселить арендаторов.
Дориан пожал плечами.
– Я считаю, что в Гайд-Парке есть очень красивые деревья. Она может построить гнездо в одном из них. Но она никогда не ступит ногой в мой дом снова. После того, что она сделала с Салли…
– Что она сделала с Салли! – грубо прервал Саймон. – Что она сделала с маленьким ничтожеством? Судя по тому, что я слышaл, Салли должна ее благодетельнице тысячу благодарностей. Ты, кажется, думаешь, что это наоборот! Мало того, что она неблагодарная, испорченная девушка; она обманщица и лгунья.
Глаза Дориана вспыхнули гневом.
– Ты не будешь говорить о ней так низко.
– Я буду говорить о ней, как захочу, – ответил Саймон. – Я знаю ее, Дориан, лучше, чем ты когда-либо узнаешь. Я знаю все ее хитрости. Ты не можешь серьезно думать о том, чтобы дать ей тридцать пять тысяч фунтов! Почему, бога ради? Потому что она красива? Потому что улыбается тебе? Потому что обещает небеса и рай на земле? Потому что отдает тебе свое тело?
– Конечно, нет, – в голосе Дориана был лед. – Ты вызываешь у меня презрение, даже предполагая такую вещь. Если бы ты знал ее, ты бы никогда не сказал о ней ничего подобного. Деньги принадлежат Салли, потому что мой отец пожелал этого. Это все.
– О, да, – тихо вымолвил Саймон. – Последнее завещание моего отца! Спрятанное все эти годы. Не будь таким простофилей, Дориан. Очевидно, это подделка.
– Я думаю, что знаю почерк моего отца, – резко сказал Дориан. – Но ты можешь судить сам. – Поставив стакан, он подошел к столу и открыл центральный ящик. Из него он достал листок бумаги, потемневший от времени, и передал своему брату. – В любом случае, – продолжал он, когда Саймон посмотрел на документ, – это тебя не касается. Наследство Салли выйдет из моего кармана, а не из твоего.
Саймон уставился на бумагу в руках.
– Это последнее, что он написал, – пояснил Дориан. – Ты видишь, что его интересовало будущее не одной Салли. В первых строках он назначает меня твоим опекуном, а не мать.
– Да, я вижу это, – слабым голосом сказал Саймон.
– Если бы это было подделкой, зачем кому-то заботиться о тебе и твоем наследстве?
– Это не подделка, – признал Саймон. – У меня было достаточно писем от отца, когда я был молодым человеком. Он наполнил их советами и инструкциями. Не думаю, что мне очень помогли советы и инструкции, но я знаю его руку. Я знаю руку моего отца так же хорошо, как и ты, Дориан.
Дориан вздохнул с облегчением, садясь.
– Счастлив, что все решено. Я боялся, что меня ждет королевская битва. Ты понимаешь, что это значит, конечно. Если бы я знал о существовании этого завещания, ты бы получил свое наследство, когда достиг совершеннолетия. В тот же самый день, когда достиг совершеннолетия. Я знаю, что это не действительное завещание, как того требует закон. Оно не было нотариально засвидетельствовано. Но это не имело бы для меня значения. Намерения и воля отца ясны как кристалл. Я бы выцарапал глаза женщины, если б она не дала тебе контроль над твоим наследством. Я могу быть достаточно твердым, когда знаю, что прав.
– Она передала его мне наконец, – пробормотал Саймон. – Теперь у меня есть наследство. Вчера она уведомила мне, что сделала это, а сегодня я увидел документы.
– Да, но только потому, что я заставил ее сделать это! – сказал Дориан. – Когда я схлестнулся с нашей матерью, она знала, что у нее нет другого выбора, кроме как подписать бумаги, которые я положил перед ней. В противном случае она была бы совершенно опозорена. Она тебе этого не говорила?
– Нет, этого oна не говорила. Я до сих пор не понимаю, – продолжил Саймон после небольшой паузы. – Как завещание оказалось у Салли? И почему она держала это в секрете все эти годы?
– Боюсь, ты схватил не тот конец палки, – хмыкнул Дориан. – Я получил его от Кратчли, а не от Салли. Он адвокат в Ашленд-Хитe. Наш отец послал за ним, когда был на смертном одре. Клерк сделал копию завещания. Документ должeн был быть подписан и засвидетельствован в день смерти нашего отца, но он не успел. Это была копия, сожженная нашей матерью, а не оригинал, слава богу!
– Что ты имеешь в виду? Она сожгла завещание отца?
– О, да. Хотчкисс видел, как она это сделала. К счастью для нас, она не подозревала о существовании оригинала. Полагаю, она тоже этого не говорила?
– Нет.
– Я так и думал, что нет. Теперь, по крайней мере, ты понимаешь, почему я должен отдать Салли ее деньги. Это то, что хотел наш отец.
– Да, – Саймон вернул ему завещание. – На твоем месте я сделал бы то же самое.
– Хорошо, – сказал Дориан. – Я рад, что мы согласны. Салли отказалась принять что-либо из этого, если мы не договоримся. И процент тоже. Мы и об этом договорились?
– В данных обстоятельствах я считаю, что наша мама должна платить проценты, – возразил Саймон. – Селия может даже иметь право на возмещение убытков.
– Я тоже так сказал. Но Салли не хочет даже слышать об этом. Она не взяла бы ни пенни у нашей мамы.
Саймон пожал плечами.
– Мы не можем заставить ее. Во что бы то ни стало, дай ей двадцать пять тысяч фунтов, как указано в завещании. Я полагаю, она заслужила это, сделав старика счастливым.
– Прошу прощения? – нахмурился Дориан.
– Я не сужу ее, – надменно сказал Саймон. – Она вышла из канавы ни с чем. Должно быть, она была в восторге, когда моя мать заинтересовалась ею, но особенно, когда заинтересовался мой отец. Я полагаю, что искушение было слишком велико, чтобы сопротивляться, с обеих сторон. Был ли он первым, чтобы пoиметь ее? Или ты добрался до неe первым?
– Что? – Дориан был на ногах, его лицо было совершенно белым. – Что, черт возьми, ты говоришь?
– Не могу сказать, что виню тебя, – продолжал Саймон. – Она прекрасна. Должно быть, она была чем-то совершенно невинным. Почему нет, если бы я был там, я бы сам соблазнился.
– Встань! – сказал Дориан, быстро двигаясь по комнате. – Встань! Я не могу ударить тебя, когда ты сидишь. Как ты смеешь подразумевать, что я... что наш отец... – в этих отношениях не было ничего плохого. Мой отец обожал ее. Он был в восторге от ее компании.
Саймон остался там, где он был.
– Очевидно, – протянул он. – Зачем еще он оставил ей столько денег?
– Ты подлец! – Дориан сжал кулаки. – Ради бога, она была ребенком! Ей было всего четырнадцать лет, когда умер наш отец. То, что вы предлагаешь, слишком мерзко даже предполагать!
Саймон имел совесть выглядеть пристыженным.
– Четырнадцать? Меня заставили поверить, что она старше – намного старше.
– Поверить! – с горечью повторил Дориан. – Да, нашей матери! Что именно тебе сказала старая ведьма?
Саймон провел рукой по глазам.
– Это девушка соблазнила всех в доме. Что и ты, и мой отец были влюблены в нее. Что твоя жена была дикой от ревности. Это правда?
– Нет, – яростно сказал Дориан. – Конечно, мы все любили Салли. Она была таким милым, умным ребенком. Моя жена? Ревновала к ней? Она была ребенком, которого Джоанна так отчаянно хотела, но никогда не могла иметь, бедная женщина. Мне кажется, что единственной, кто ревновал к Салли, была наша мать!
– Но она также сказала мне, что, когда наш отец умер, ребенок соблазнил другого богатого старика. Он женился на ней. Она была замужем раньше, не так ли? Ты сам сказал мне это.
– О, боже! – Дориан нащупал стул. – Как она могла быть такой злой? Вот что случилось. Когда умер наш отец, Салли было всего четырнадцать. Наша мама узнала о завещании и сожгла его. Должно быть, она решила тут же избавиться от девушки. Она договорилась, чтобы та вышла замуж, и отправила Салли в Ирландию. Этот человек – сэр... сэр...
– Сэр Теренс Планкетт, – спокойно подсказал Саймон.
– Салли никогда не встречала его раньше. Она осталась с ним в его доме, в довольно мрачном и отдаленном месте из того, что я понял. У нее не было ни друзей, ни денег, никто не мог ей помочь. У нее не было другого выбора, кроме как выйти замуж за этого человека.
– В четырнадцать лет? – воскликнул Саймон.
– Он женился на ней в ее пятнадцатый день рождения, – тихо сказал Дориан. – Мне вряд ли стоит говорить, что брак не был счастливым. Тем временем мама сказала, что Салли умерла. Я даже не искал ее. Я думал, что девочка была похоронена на кладбище. Как она должна была страдать!
– Что я наделал? – пробормотал Саймон.
– Это не твоя вина, – сочувственно сказал Дориан. – Ты не мог знать. Хуже всего, она сказала Салли, что это я хотел ее отъезда. Все эти годы Салли обвиняла меня. А я понятия не имел, что она была жива. И я даже не могу наказать виновного! Она с комфортом сидит в своих комнатах в отеле «Палтени» – и, полагаю, искренне считает, что с ней ужасно обошлись.
– Да, она так и думает, – лицо Саймонa было застывшим и мрачным. – Oднако не так плохо, как будет думать в ближайшем будущем.
– Что ты имеешь в виду? Я знаю, о чем ты думаешь, Саймон, но нет! Мы не можем разоблачить ее, не разоблачив Салли. Для нее было бы унижением, если бы кто-нибудь проведал, что она была замужем за этим... этим ирландским придурком! Салли не хочет, чтобы кто-нибудь узнал, что она была предметом благотворительности нашей матери.
– Я имею в виду нечто совершенно иное, – сказал Саймон. – На самом деле есть только один способ исправить всю боль и страдания, которые мать причинила ей. Денег не хватит. Во всем мире не хватит денег, чтобы компенсировать ее страдания.
– Что ты планируешь делать?
– Я собираюсь жениться на ней, конечно, если она согласится.
Дориан мягко кашлянул.
– Это очень хорошая мысль, Саймон, но, видишь ли, я уже предложил ей защиту моего имени, и она отказалась. Почему-то я не думаю, что она примет твое предложение.
– Но я не собираюсь предлагать ей защиту моего имени, – сказал Саймон. – Я предлагаю ей свое сердце.
– Ты что? – недоверчиво переспросил Дориан.
– У меня есть сердце, знаешь ли.
– Я верю тебе на слово, – усмехнулся Дориан. – Но, Саймон, она тебе даже не нравится!
– Я люблю ее, – просто сказал Саймон.
– Ну, я не думаю, что она любит тебя! На самом деле, я уверен, что нет.
– Надеюсь, ты ошибаешься, – слабо улыбнулся Саймон. – Я буду выглядеть чертовым дураком, если ты прав.
****
На следующий день Королевский театр роился шумной деятельность, актеры и режиссеры, художники и плотники собрались, чтобы внести последние штрихи в спектакль.
– Я не могу так работать! – воскликнул месье Александр, стоя в нише гримерной Селии после особенно крупного столкновения, за которым последовали крики. – Je dois avoir tranquillité pour mon travail! J’ai besoin de silence . . . sauf si vous voulez finir par ressembler à . . . un hérisson,14 – зловеще добавил он.
Селия уселась за свой туалетный столик и поймала его взгляд в зеркале.
– Un hérisson ! – закричала она. – Нет, мсье, я совершенно точно не хочу выглядеть как ежик! Флад! Иди и скажи им, чтобы они замерли на двадцать минут. – Немедленно глубокое и проникновенное молчание воцарилось в театре. Месье глубоко вздохнул и поднял свои золотые ножницы. Сент-Ли состригала свои волосы!
Флад стояла в тени гардеробной своей хозяйки, беспомощно плача, когда мeсье отрезал первую прядь. Ирландка издала вопль скорби, когда длинный золотой локон упал на пол. Даже месье, казалось, потерял самообладание.
– Est-ce que vous voulez vraiment, mademoiselle? 15 – спросил он, почти умоляя.
Но Селия не колебалась.
– Да, конечно, это то, что я хочу, – приказала она, – Coupez. Faites de moi un beau garçon.16
Месье убито вздохнул и, казалось, чуть не плакал, когда начал подстригать ее волосы. Двадцать минут спустя все было закончено. Селия открыла глаза и посмотрела в зеркало. Ее глаза расширились от шока.
– Месье! – выдохнула она, быстро пробежав пальцами по печально коротким кудряшкам. – Qu’avez vous fait? Mon Dieu! Vous m’avez scalpé! 17 Я бы предпочла быть похожей на ежа, а не на стриженую овцу!
– Jamais! Pas du tout! Эффект самый очаровательный, – заверил ее мсье, поспешно убирая ножницы. – Vous ressemblez à la Pucelle d’Orléans18.
– Мясник! – закричалa Флуд, преследуя его из комнаты. Выставив его вон, она поспешила обратно к своей хозяйке. Падая на колени, она начала собирать золотые кудри, упавшие на пол. – О, мадам! – причитала она. – О чем вы думали?
– На самом деле, – сказала Селия, заглаживая волосы в гладкую золотую шапочку, – не так уж плохо. Полагаю, я и впрямь немного похожа на Жанну д'Арк. Я просто никогда не знала, что моя голова имеет такую форму. Во всяком случае, это правильный вид для роли, и что сделано, то сделано.
– Да! Все сделано, точно! – Собрав волосы Силии в передник, Флад поднялась на ноги. – А что вы собираетесь делать в последней сцене, когда должны объявить всем, что вы девушка?
