Текст книги "После поцелуя (ЛП)"
Автор книги: Сюзанна Энок
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)
Он отпустил уздечку и отступил на шаг, чтобы держаться вровень с Изабель на тот случай, если ему понадобится стянуть ее с седла. Девушка прищелкнула языком, потянув поводья вправо. Неумело и робко, но Молли устремилась вправо. Послушная лошадь.
Как только они добрались до каменной подставки, Салливан взял поводья и привязал их к кольцу коновязи. Затем он поднял руки, и Изабель практически спрыгнула ему на грудь, крепко обнимая его.
– Я сделала это, – горячо прошептала она. – Благодарю вас. Спасибо, спасибо, спасибо!
На мгновение он обнял ее стройную фигуру, а затем демонстративно поставил ее на землю.
– Я только привел лошадей. Храбрость целиком ваша. Поздравляю, милая.
Когда она направилась к родителям, Салливан уловил движение на подъездной дорожке. Там стоял Оливер, и выражение его лица было таким мрачным, что от него могли заржаветь гвозди. Салливан позволил себе на мгновение ощутить удовлетворение перед тем, как перенести внимание на тех, кто сопровождал Тилдена. Леди Барбара и еще одна девушка стояли рядом с Оливером. На его глазах две девицы начали перешептываться, а затем уставились на него. Холодок пробежал по его спине.
Неужели они видели, как Изабель обняла его? Придется предположить, что видели. И в то время, как Оливер, вероятно, не рискнет затеять ссору, Салливан не знал, насколько верными подругами окажутся эти девушки для Изабель. И он никогда особенно не верил в доброту аристократов. Черт возьми.
– Леди Изабель? – крикнул он. – Вы хотите, чтобы я завел Молли и вывел Зефир из стойла для ее тренировки?
Изабель с удивлением посмотрела на Салливана. Прежде он никогда не спрашивал разрешения. Затем она заметила его взгляд в сторону дома и проследила за ним. О Боже.
– Да, пожалуйста, – ответила она, покидая родителей, чтобы поприветствовать своих подруг.
– Это твоя новая кобыла, вот как? – спросила Элоиза Рэмплинг. – Она же древняя!
– Я не так много ездила верхом, – проговорила Изабель в свою защиту. – Мне хотелось чуть больше попрактиковаться, прежде чем я сяду на только что объезженную лошадь.
– Но мистер Уоринг говорит, что не объезжает лошадей, – вставила Барбара с веселой улыбкой. – Он приручает их.
– Кажется, он приручил кое-кого еще, – заметила Элоиза.
– О, пожалуйста. – Изабель заставила себя улыбнуться. – Войдите в дом пока я переодеваюсь. Вы подождете, Оливер?
Лорд Тилден пошевелился.
– Да, конечно. Если вы все еще желаете отправиться за покупками сегодня днем.
– Я никогда не отказывалась от возможности отправиться за покупками.
– И я тоже, – добавила Барбара. – Ты очень хорошо смотрелась в седле, Тибби.
Изабель с благодарностью улыбнулась подруге.
– Тогда пойдемте, – громко проговорила она. – Кухарка все утро печет печенье. – Кухарка всегда пекла печенье по утрам, но это показалось ей отличным отвлекающим маневром. Очевидно, они видели, как Изабель обняла Салливана, и чем быстрее они забудут об этом, тем лучше. Глупо, глупо, глупо.
С другой стороны, она поблагодарила человека за то, что он помог ей чего-то добиться. Она обняла Салливана не потому, что он поцеловал ее и ей это понравилось. Но Изабель все равно ощущала себя так, словно сделала что-то неправильно. Она украдкой посмотрела назад на Салливана и увидела, как он быстро отвел от нее взгляд. Все было намного сложнее, чем просто ее попытка не спускать глаз с взломщика. Вероятно, это всегда было намного сложнее.
Глава 14
Салливан тяжело опустился в мягкое кресло. Его треклятая нога болела, и как только миссис Ховард поставила на стол блюдо с ветчиной и картофелем, он отправил экономку домой. Он оставил свой бокал с бренди на каминной полке, но не имел намерения вставать и забирать его. Огонь, пылавший в камине, придавал его маленькой гостиной веселый вид. Сам Салливан не испытывал таких ощущений.
Парадная дверь отворилась.
– Я принес две монеты, чтобы отдать их Харону, – протянул Брэм, проскальзывая в дом и закрывая за собой дверь, – так как предположил, что ты умер и готов пересечь реку Стикс.
– Почему никто никогда не стучит в мою дверь? – спросил Салливан. – Я начинаю думать, что окружен взломщиками.
– Рыбак рыбака видит издалека. Где бренди?
– На приставном столике. И передай мне мой бокал, хорошо? – Он указал жестом в сторону камина.
– Может быть, ты и зарабатываешь себе на кусок хлеба, мой друг, но у тебя хороший вкус к спиртным напиткам.
– Благодарю тебя.
– Итак, он на самом деле подстрелил тебя? – Брэмуэлл налил себе щедрую порцию янтарной жидкости, взял и передал Салливану его бокал, а затем упал в кресло напротив друга. – Он рассказал половине клуба «Уайтс», что сделал это. И, очевидно, там была кровь.
– Он выстрелил в собственное дерево. В меня попала щепка.
Черные глаза Брэма изучали его поверх края бокала.
– Я знаю нескольких врачей, которые умеют молчать, если тебя нужно заштопать.
– Нет. И спасибо за то, что тебе понадобилось восемнадцать часов, чтобы приехать и узнать, жив ли я.
– Я приезжал сегодня утром.
Салливан слегка напрягся и сделал глоток бренди, чтобы скрыть это.
– В самом деле? – произнес он вслух. – Я обычно замечаю твое присутствие. Ты из тех, кто много болтает.
– Я увидел во дворе карету Данстона, и двухколесный экипаж Чалси позади дома. Все это напугало меня, так что я сбежал.
– Ах. Значит, это не имеет никакого отношения к твоему нежеланию иметь дело с неприятными личными затруднениями?
– Чего хотел Данстон? – Проигнорировав последнее замечание, он вытянул ноги в сторону огня. Для Брэма время было еще раннее, и он был одет для вечернего выхода в свет, но если друг никуда не торопился, то и Салливан тоже не спешил. Его нога болела, но другие вещи тревожили его еще больше.
Он осознал, что Брэм ждет ответа, и одернул себя.
– Он приказал мне прекратить ерунду, связанную с кражами, и держаться подальше от Оливера и его брачных перспектив.
– Именно поэтому приехал и Дэршир тоже? Немного жестоко с их стороны удваивать силы подобным образом.
Салливан колебался. Он доверял Брэму, но при этом в характере его друга существовала циничная жилка длиной в целую милю.
– Это был не Дэршир. А его отпрыски.
Брэм наклонился вперед.
– Все вместе?
– Дуглас и Изабель. Они услышали разговоры о том, что твой отец убил вора, и захотели узнать, не был ли это я.
– Они? – повторил его друг.
– Очевидно, Тибби рассказала Дугласу обо мне.
– Знаешь, мои чувства задеты. Я думал, что все это дело с кражами станет нашим секретом, а теперь об этом знает половина Лондона.
– Очень забавно. И я не собираюсь отдавать тебе ни одной сигары герцога.
– Это было частью нашего соглашения, Салливан.
– Он стрелял в меня. Добывай себе сигары сам.
Фыркнув, Брэм снова поднялся на ноги.
– Будь по-твоему. Я отправляюсь очаровывать гостей на суаре у Фордэма. Там должен быть герцог – ты избавился от этого проклятого идола плодородия?
– Я не смог унести его, но теперь он без члена. А вот этот предмет ты можешь взять себе.
– Господи, нет. Однако в кои-то веки я с нетерпением жду разговора с Левонзи. Я буду изо всех сил сочувствовать ему.
Салливан наблюдал, как Брэм идет к двери. Нахмурившись, он спорил сам с собой, сказать ли вслух что-то еще. Проклятие.
– Брэм?
Лорд Брэм замер, наполовину открыв дверь.
– Хм?
– Присмотри за леди Изабель, хорошо? Я посадил ее сегодня на лошади, а она была так рада, что… обняла меня. Некоторые из ее друзей увидели это.
Дверь снова закрылась.
– Ты просто дьявольская загадка, Салли, – через некоторое время проговорил Брэм. – Ты рассказываешь о кражах и о том, как тебя подстрелили, но умалчиваешь о той части истории, где девушка…
– Все было совершенно невинно, – прервал он, изогнувшись, чтобы посмотреть в сторону двери.
– В отличие от поцелуя.
– Поцелуев.
– Черт побери. – Брэм вернулся к креслу и снова сел. – Я не из тех, кто дает советы в сердечных или постельных делах, но… в твои намерения входит обесчестить эту девушку?
– Нет! Конечно, нет. Почему ты вообще спрашиваешь об этом?
– Ты никогда не питал особого расположения к моему сословию. И относишься к нему еще хуже с тех пор, как я притащил тебя обратно с Пиренейского полуострова.
– Что тебе совсем не следовало делать.
– Да, следовало, так как ты вступил в армию только потому, что меня заставили сделать это.
– Это слух, который ты сам пустил, – проговорил Салливан, подавляя усмешку.
– Иногда слухи – это правда. Вот почему мне приходится задаваться вопросом, не является ли это дело с Изабель Чалси каким-то извращенным способом мести Тилдену.
– Тибби не сделала мне ничего плохого, только стала свидетелем моих дурных поступков. И я не настолько сумасшедший, чтобы обманывать себя, думая… о чем-либо… – Он замолчал.
– Будь осторожен, Салли. Я могу спасти твою жизнь всего несколько раз перед тем, как это станет утомительным.
– Буду иметь это в виду. Понаблюдай за ней сегодня, хорошо, Брэм?
– Я наблюдаю за всем.
Когда Брэм ушел, Салливан откинулся назад, чтобы снова глотнуть бренди. Каково бы ни было его положение в жизни, он привык сам отвечать за собственную судьбу и поступки – и больше ни за чьи. Однако теперь он внезапно обрел кого-то, чье благополучие заботило его. И все, что он мог делать – это надеяться, что друзья Изабель на самом деле окажутся друзьями, и ждать до утра.
И думать о ней каждое мгновение все это время.
– Как твоя голова? – спросила леди Дэршир, приложив ладонь к щеке Изабель.
– Со мной все в порядке, мама, – ответила Изабель, ткнув локтем Филлипа, чтобы тот освободил больше места на сиденье кареты.
– Как скажешь.
По правде говоря, Изабель не была уверена в том, как себя чувствовала. Глупо было притвориться, что у нее болит голова, но девушка не могла избавиться от ощущения, что что-то неправильно. Ее прогулка с друзьями оказалась очень приятной, за исключением нескольких шепотков и смешков, где ее не включали в общее веселье. Изабель не могла вспомнить, чтобы прежде ее когда-либо исключали даже из самых пустых разговоров, но также вполне возможно, что она ищет что-то такое, чего нет. Когда что-то неправильно, когда все совсем не так.
Барбара поздравила ее с тем, что она ездила на Молли, но только Барбара знала, как трудно ей было сделать это. Элоиза Рэмплинг и Оливер ничего не сказали, и никто не комментировал то, что она обняла Салливана. Возможно, они поняли, что этот поступок был совершенно невинным, как это сделали ее родители. Или даже лучше, возможно, они вовсе не видели этого.
Потому что это объятие не было полностью невинным. Она не стала бы обнимать Фиппса или Делвина за то, что они помогли ей. Или Оливера. Кого-нибудь из своей семьи – да, но не с такой же бездыханной… радостью, которую она ощущала в присутствии Салливана Уоринга.
– Ты помнишь бал у Фордэма в прошлом году? – спросила ее мать. – Твоя танцевальная карточка была почти уничтожена, так быстро она заполнялась.
Изабель хихикнула.
– А Филлип едва не ослеп, столько карточек сунули ему под нос.
– Не могу ничего поделать с тем, что я неотразим, – протянул ее брат, – хотя я и не так красив, как Тибби.
– Слава Богу, что это так. Иначе я бы отчаянно завидовала тебе. – По правде говоря, сегодня Изабель ощущала себя красивой. На ней было одно из самых новых платьев, насыщенно-винного цвета с кружевом на вырезе и рукавах, а такого же цвета ленты были вплетены в ее светлые волосы. Если бы не неотступное чувство грядущих неприятностей в глубине ее сознания, сегодняшний вечер стал бы просто идеальным.
Вечер все еще может стать идеальным, сказала она себе. Неприятности могут остаться только в ее голове, потому что она знала правду о том, почему обняла Салливана. И сделала она это только потому, что не смогла удержаться.
Это началось как игра, но теперь даже близко не напоминало развлечение. Это было неправильным и запретным – и поэтому еще более заманчивым. Как у Ромео и Джульетты, за исключением пустячного факта, что его отец был женат на ком-то другом, а не на его матери. И его отец никогда не признал его. Судя по тому, что она слышала сегодня утром, лорд Данстон никогда не признает Салливана как собственного сына.
– Изабель?
Девушка одернула себя. Судя по тону матери, она обращалась к ней не первый раз. Ради всего святого, она едет на самый большой бал из всех, которые уже проводились в этом Сезоне. Она сможет поразмышлять о своей неудачной одержимости Салливаном Уорингом позже.
– Да?
– Ради Бога, над чем ты так задумалась? – спросила маркиза.
– Сегодня я ездила на лошади, – сымпровизировала Изабель. – Мне так хочется похвастаться этим, но все просто сочтут меня странной.
– Мы не сочтем, – вмешался Филлип, по-братски улыбнувшись ей. – Во всяком случае, не более странной, чем обычно.
– О, большое тебе спасибо.
– Филлип, – упрекнула его мать. – Мы гордимся тобой, Тибби.
– Очень гордимся, – эхом отозвался ее отец. – В действительности, я думаю, что мы могли бы купить для тебя эту гнедую кобылу. Или, я уверен, мистер Уоринг не станет возражать против обмена: ее на Зефир. А затем, позднее, когда ты станешь ездить более уверенно, мы купим тебе более молодое и резвое животное.
– Нет!
– Прошу прощения?
Осознав, что она ответила слишком резко, Изабель наклонилась вперед и взяла отца за руку.
– Если я откажусь от Зефир, то это будет так, словно я не смогла достичь этого. А я на самом деле хочу суметь ездить на ней верхом.
– Очень хорошо. До тех пор, пока ты готова продолжать и прикладывать те усилия, которые требуются.
– Я готова.
Слава Богу, что отец согласился. Потому что отказаться от Зефир означало бы отказаться от Салливана. Может быть, он дурно влиял на нее, но Изабель была абсолютно не готова позволить ему уйти. Пока нет. Нет – даже если это эгоистично и означало намного больше проблем.
Когда карета, качнувшись, остановилась, лакей в желтой ливрее распахнул дверь и помог их компании спуститься на землю. Изабель еще раз изгнала Салливана Уоринга из своих мыслей. Она сможет поразмыслить о нем позже, в своих мечтах.
Филлип предложил ей руку, и девушка с улыбкой обхватила пальцами его черный рукав. Сегодня ночью будет три вальса, неслыханное число для любого подобного события. Танцует ли Салливан? Умеет ли он танцевать вальс? Он говорил, что его воспитывали как джентльмена, но в Лондоне вальс как раз становился более популярным, чем скандальным. Конечно же, Салливан находился в Европе, откуда и пошел этот танец, так что, возможно, он умеет вальсировать.
С другой стороны, какое это имеет значение? Они никогда не будут танцевать вместе, потому что его никогда не пригласят ни на один прием, не говоря уже о бале у Фордэма. Не отвлекайся, дурочка, напомнила она себе, двигаясь вперед вместе с родителями и старшим братом.
Дворецкий объявил их семью и они вместе вошли в самый большой из смежных бальных залов Фордэм-хауса.
– Что за ужасная давка, – радостно воскликнула ее мать, и Изабель кивнула в знак согласия.
Она заметила Элоизу Рэмплинг посредине зала и помахала ей, но ее подруга отвернулась и умчалась в противоположном направлении. Учитывая то, что Изабель едва могла видеть собственную руку в такой толпе, она не понимала, как кто-то мог находить нужных людей и завязывать с ними разговоры. Тем не менее, то зерно беспокойства в ее груди слегка шевельнулось.
– Ослабь хватку, а? – пожаловался Филлип. – Желательно, прежде чем ты оторвешь мне руку.
Изабель торопливо расслабила руку.
– Прошу прощения.
Брат усмехнулся.
– Не волнуйся. – Неожиданно он положил ладонь поверх ее руки. – Ты уверена, что тебя ничто не беспокоит? – понизив голос, спросил он. – Жаль, что я не смог увидеть, как ты едешь верхом. Я надеюсь, что ты не сер…
– Я не ожидала парада или королевского указа, Филлип, – прервала его Изабель, постаравшись снова улыбнуться. – Ничто не беспокоит меня. Честно.
– Ну, хорошо. – Он глянул через ее плечо. – Тогда вон там Барбара. Я должен остаться с тобой? Она заставляет меня нервничать.
– Только потому, что она хочет выйти за тебя замуж.
– Да, именно поэтому.
Изабель выпустила руку.
– Тогда иди, трус.
– Спасибо. – С беспечной улыбкой ее брат шагнул в толпу.
– Это был лорд Чалси? – спросила Барбара, присоединившись к ней посреди давки.
– Да. Он увидел старого друга из университета и сбежал. – Изабель оглядела голубое с желтым шелковое платье подруги. – Это та ткань, которую ты выбрала у миссис Рэнгли? О, оно просто чудесно.
Барбара сделала книксен.
– Спасибо. – Быстро оглядевшись по сторонам, она взяла Изабель за руку и потянула ее в сторону одного из дюжины дверных проемов. – Пойдем со мной, – понизив голос, проговорила девушка. – Мне нужно поговорить с тобой.
Изабель нахмурилась, затем постаралась быстро разгладить выражение лица.
– Что происходит? – спросила она, позволяя подруге тащить себя. – Ты ведь не нашла кого-нибудь, чтобы заменить Филлипа, не так ли?
Наконец они нашли уединенный альков, и Барбара прислонилась к дальней стене.
– Это Элоиза, – прошептала она.
– Что произошло? С ней все хорошо?
– Она болтает. Со всеми подряд. О том, что ты вожделеешь помощника конюха.
Сердце Изабель громко застучало и замерло.
– О нет.
– Да. Я сказала, чтобы она прекратила это, но…
– Вы шептались с ней весь день, Барбара, – прервала она, нахмурившись. – Ты могла бы и раньше сказать мне что-нибудь.
– Я пыталась обратить все это происшествие в шутку. Я подумала, что она должна понять: ты никогда даже не подумаешь о чем-то подобном.
Но она думала о чем-то подобном. Изабель заморгала.
– Тебе все равно следовало сказать мне.
– Я знаю, знаю. Но я говорю тебе теперь. Тебе нужно что-то сказать.
– Что же я скажу?
– Что у тебя определенно нет никаких видов на помощника конюха или что Оливер похитил твое сердце, и ты чувствуешь… жалость к мистеру Уорингу.
– Он не помощник конюха. – И Оливер не похитил ее сердце. В семье Салливанов, среди законных или иных ее представителей, был только один вор, которым она интересовалась.
– Да, но…
– Он им не является, – настойчиво повторила Изабель. – Я знаю, что, по всей вероятности, Оливер хочет, чтобы все так думали, но Салливан Уоринг – очень уважаемый коннозаводчик. И он помог мне сесть на лошадь. Почему мне не следовало поблагодарить его?
– Не думаю, что тебе следует беспокоиться о том, как определяется занятость мистера Уоринга, – ответила Барбара, нахмурившись еще сильнее. – Он незаконнорожденный с неподтвержденным происхождением, а Элоиза нашептывает всем, что ты… состоишь с ним в связи.
Изабель побледнела.
– Это чушь! – Некоторое время она смотрела на Барбару, пытаясь собрать вместе разбегающиеся и пребывающие на грани паники мысли. – Никто не поверит ей, – наконец выговорила девушка. – Здесь присутствует много моих друзей. Они поймут, что я бы никогда не сделала ничего подобного.
– Тибби…
Во взгляде Барбары отразилось все то, о чем уже подумала Изабель. Сплетни. Все, что она могла сделать, чтобы защитить себя – это отрицать их, а это только придаст слухам больше достоверности. Игнорировать их точно так же бесполезно. Но, по крайней мере, так она сохранит хоть немного чувства собственного достоинства. И у нее есть друзья. Изабель знала, что они у нее есть. Барбара – ее подруга, и она не поверила сплетням. Должны быть и другие. Она выросла с этими людьми. И, ради всего святого, пока ее добродетель остается нетронутой, кого, черт побери, должно волновать то, что она подружилась с коннозаводчиком?
– Давай вернемся в зал, – решила она.
– Но…
– Это всего лишь Элоиза, распространяющая гадкие слухи. Мне могут поверить с такой же вероятностью, как и ей. А правда на моей стороне. – И, надеялась она, достаточно решимости, чтобы воздержаться от физического насилия в отношении бывшей подруги.
– Что ж, хорошо, – проговорила Барбара с явным нежеланием. – Если только ты не думаешь, что лучше было бы просто вернуться домой и подождать, пока что-то еще отвлечет всеобщее внимание.
Вероятно, это было бы мудрым решением. Но мысль о том, чтобы сбежать, казалась в высшей степени неприятной. Так и быть, Изабель поцеловала его, и хотела поцеловать еще несколько раз – но слухи разлетелись не поэтому. То, что видела Элоиза, было невинным жестом. Относительно невинным.
Перед тем, как они покинули альков, она обняла подругу.
– Спасибо за то, что рассказала мне.
– Да, хм, я только надеюсь, что я ошиблась насчет того, чем была так занята Элоиза.
Как только они снова вошли в главный зал, Изабель поняла, что Барбара не ошиблась. Элоиза и в самом деле очень постаралась. Все вокруг, казалось, смотрели на нее, и не с обычными дружелюбными улыбками, как это обычно было. О Боже. Ей нужно сообщить родителям и Филлипу прежде, чем это сделает кто-то еще.
Девушка нашла их у стола с десертом, отец разговаривал с ее братом, а мать выглядела слегка… сбитой с толку.
– Мама, – проговорила она, взяв маркизу за руку.
– Тибби, вот ты где. Так кто же записался в твою танцевальную карточку сегодня вечером?
– Никто. Дело в том…
– О, пожалуйста. Не шути о…
– Мама, послушай меня. – Изабель сделала знак, чтобы остальные члены семьи подошли ближе, и рассказала им о том, что ей поведала Барбара. К тому времени, когда она закончила свое краткое объяснение, лицо ее матери стало бледным, в то время как Филлип и ее отец оба выглядели так, словно готовы были кого-нибудь задушить.
– Это вздор, – прорычал Филлип.
– На данный момент я ничего еще не слышала, – слегка дрогнувшим голосом произнесла маркиза. – Возможно, ты преувеличиваешь, Барбара.
К ее чести, Барбара все еще стояла рядом с ним, хотя ее приятная улыбка становилась все более и более натянутой.
– Я думаю, что вы станете последними, кто услышит об этом. Ведь именно так распространяются сплетни, не так ли?
– Да, это так, – мрачно ответил Филлип. Затем выражение его лица разгладилось, и он протянул руку. – Леди Барбара, если вы не приглашены, то могу я получить следующий танец?
В этот раз Барбара покраснела.
– Конечно, можете.
Филлип бросил взгляд на Изабель.
– А на следующий танец я хотел бы пригласить тебя. Сохрани его для меня.
Она с благодарностью улыбнулась.
– Не думаю, что это станет проблемой, но танец твой.
В то время как Филлип и Барбара направились к переполненной танцевальной площадке, Изабель сделала пометку в своей танцевальной карточке, вписал имя Филлипа рядом с контрдансом, который будет следующим. Помимо этого ее карточка была пуста. Пуста. На балу у Фордэма. Легкая дрожь пробежала по ее телу.
– Это нелепо, – прошипел лорд Дэршир. – Где семья Элоизы? Я собираюсь поговорить с ее отцом.
– Лорд Рэмплинг никогда не посещает эти балы, – подсказала Изабель. Конечно же, она знала об этом; до сегодняшнего дня они с Элоизой были подругами. Хорошими подругами. Или, во всяком случае, так она думала.
– А что насчет ее матери? Где леди Рэмплинг? – вставила мать Изабель, выражение ее лица мрачнело с каждым проходящим мгновением, за которые ни один холостой джентльмен не приблизился к ним. – У меня есть кое-что, что я хотела бы высказать Марте.
Изабель покачала головой.
– Это всего лишь глупость. Не стоит представлять это хуже, чем есть, мама. Я найду Элоизу и скажу, чтобы она прекратила распространять слухи.
Ушло несколько минут, чтобы убедить ее родителей оставаться там, где они находились и не начинать решительную атаку на любой слух, который бродит по дому, но наконец-то ей удалось ускользнуть и отправиться на поиски Элоизы Рэмплинг. Изабель нашла бывшую подругу в окружении других молодых людей и расправила плечи.
– Элоиза?
Невысокая брюнетка подпрыгнула.
– О, Тибби. Я подумала, что ты, может быть, решила не приезжать сегодня, чтобы вместо бала провести время со своим помощником конюха.
Вокруг них послышались негромкие сдержанные смешки. Изабель потребовался весь самоконтроль, которым она обладала, чтобы не расквасить дерзкий вздернутый нос своей подруги.
– Извини, Элоиза, – медленно проговорила она, стараясь, чтобы ее слова не опережали мысли, – но ты говоришь о том случае, когда сегодня я споткнулась во дворе конюшни, а мистер Салливан Уоринг удержал меня, не дав упасть лицом в грязь? Полагаю, это может показаться романтичным, но на самом деле я просто была признательна за то, что не испортила платье.
В ответ прозвучало еще несколько смешков, на этот раз менее злобных. Неужели точно так же обращались и с Салливаном, когда он имел дело с ее сословием? Если так, то Изабель поняла, почему он не любит аристократов. В настоящий момент она сама не испытывала к ним особой любви, хотя и была одной из них.
– До меня дошел слух, – растягивая слова, произнес низкий голос позади нее, и девушка застыла. Стараясь сохранять легкое и непринужденное выражение на лице, она повернулась и заморгала.
– Лорд Брэмуэлл?
Высокий, темноволосый, одетый в черное сын герцога отвесил ей ленивый, элегантный поклон.
– Кто-то поведал мне, что леди Изабель Чалси – та девушка, которая танцует изящнее и элегантнее всех присутствующих сегодня вечером. Не затруднит ли вас уступить моему любопытству? – Он протянул ей руку.
– Прямо сейчас?
Он бросил взгляд через плечо на энергичную толпу танцующих.
– Я должен проверить ваши умения перед тем, как связать себя обязательствами, пригласив вас на вальс.
Печально известный лорд Брэмуэлл Лаури Джонс, похоже, выполнял спасательную операцию. Сделав реверанс и постаравшись, чтобы благодарность и облегчение не отразились на ее лице, Изабель сжала его пальцы.
– Вы очень мудры, милорд, – громко проговорила она вслух, когда они присоединились к другим танцорам.
– Не перестаю твердить об этом всем окружающим.
– И у вас превосходная интуиция, – заметила девушка в то время, когда танец снова свел их вместе.
– Да, что ж, одна сердитая маленькая птичка упомянула, что сегодня вечером вам может понадобиться союзник.
Она повернулась и едва не оступилась. Это устроил Салливан? Жаль, что Изабель не осмелилась задать этот вопрос вслух, но если кто-то подслушает, как она говорит о нем, это не улучшит состояние дел ни для нее, ни для него. Но он подумал о ней и послал ей помощника. Сомнительного, но, тем не менее, помощника.
– Все равно очень любезно с вашей стороны, – произнесла она, когда они соединили руки и снова закружились.
Лорд Брэмуэлл адресовал ей мрачную улыбку, которая слегка выбила ее из колеи.
– Меня ни в малейшей степени нельзя назвать любезным. Мне нравится, когда люди оказываются у меня в долгу. Теперь вы задолжали мне услугу.
– Я…
– И я собираюсь превратить одну услугу в две. Держитесь подальше от злой птички, Изабель. Он избрал такой путь, на котором не видно безопасной гавани. И вы не захотите быть там, когда начнется сезон охоты на фазанов.
По ее телу снова пробежала дрожь.
– Вы говорили ему об этом?
– Он знал, когда начинал все это, что добром дело не кончится.
– Что, если… – Изабель заколебалась. Почему, ради всего святого, она должна доверять этому человеку? Но уже в тот момент, когда девушка задала себе этот вопрос, она уже знала ответ. Она доверяет Брэму потому, что ему доверяет Салливан. – Что, если я смогу убедить его оставить этот путь?
Черные как смоль глаза изучающе смотрели на нее.
– В итоге кто-то проиграет, – наконец ответил он, присоединившись к аплодисментам по окончанию танца. Затем, пока они искали ее родителей, лорд Брэмуэлл положил ее ладонь поверх своей руки. – Если вы будете стоять к нему слишком близко, то, по всей вероятности, это будете вы.
– А где будете стоять вы?
Он пожал плечами.
– Я ненадежный, эгоистичный тип. Полагаю, это зависит от того, с какой стороны меня будет ожидать наибольшая выгода.
Когда лорд Брэмуэлл улыбнулся и передал ее родителям, Изабель не знала, верить ли ему в этом случае или нет. У него очень непостоянная репутация. Но сегодня вечером он появился и помог ей. А что касается…
– Изабель, вот ты где, – произнес Оливер, подходя к ней и кивая ее родителям. – Надеюсь, что я прибыл не слишком поздно, чтобы закрепить за собой место в твоей танцевальной карточке.
Хм. Возможно теперь, когда лорд Брэмуэлл улыбнулся ей, еще не все потеряно, как она начинала опасаться.
– Вы можете сделать свой выбор, Оливер.
– Тогда я выбираю первый вальс.
– Он ваш.
Филлип вернулся, чтобы повести ее на следующий танец, и у нее, наконец-то, оказалось достаточное число партнеров. Однако испытание оказалось не из легких, и не таким, чтобы Изабель с нетерпением ждала его повторения.
И в то время, как она пыталась излучать очарование, слова лорда Брэмуэлла крутились в ее сознании. Потому что он был совершенно прав насчет Салливана. Мистер Уоринг стремился навстречу очень серьезной дорожной катастрофе. А она уже пережила одно такое происшествие. И не уверена в том, что сможет пережить другое.
Глава 15
Салливан подавил зевоту. Обычно он наслаждался ранним утром, особенно тогда, когда посещал конный аукцион в Таттерсоллз, но сегодня он предпочел бы пораньше явится в Чалси-хаус. Брэм не потрудился вернуться после бала, чтобы сообщить о том, как приняли Изабель, и он ворочался всю ночь, воображая гибель ее репутации.
Легкий туман соединял землю с небом, конюшни и аукционные загоны выглядели серыми и мрачными, несмотря на суету людей и лошадей вокруг них. Салливан прислушался, надеясь на что-то интересное, но в это время в паддоке большинство составляли грумы и помощники конюхов, и даже если бы существовали какие-то великосветские слухи, то они бы ничего не знали о них. Во всяком случае, до этого момента.
Одна из его лошадей на продажу, отдыхавшая в загоне, подошла к нему сзади и ткнулась носом в плечо.
– Ты хочешь яблоко? – спросил он, оборачиваясь и засовывая руку в карман. – Вот, держи, Ариадна.
Красивая гнедая кобыла заржала, взяла фрукт с его руки и захрустела им. Если бы людей можно было так же легко понять, как лошадей, то сейчас он уже мог бы стать королем, подумал Салливан с короткой усмешкой, потрепав Ариадну по шее.
Черенок лопаты ударил его сзади под колени, заставив упасть на землю почти сразу после того, как он осознал, что его ударили. Инстинктивно Салливан откатился в сторону, схватился за крепкое ограждение загона и снова поднялся на ноги. На него надвигалось четверо незнакомых мужчин, и все они держали в руках лопаты.
– Доброе утро, джентльмены, – мрачно проговорил Уоринг, приседая к земле, старая жажда битвы закипала в его крови. – Очевидно, что мы разошлись во мнениях. Не имеете желания сказать мне, в чем дело?
– Тебе нужно научиться держаться людей одного с тобой положения, – прорычал самый большой из них, замахиваясь на него лопатой.
Салливан блокировал удар предплечьем и приблизился, чтобы нанести сильный удар прямой рукой в горло атакующего типа. Тот с бульканьем свалился на землю. Выхватив лопату из рук мужчины, Салливан выбил почву из-под ног у второго негодяя. Удар лопатой по спине ошеломил его. Он снова размахнулся, качнувшись вперед, ударив кого-то по руке. Черенок лопаты сломался сбоку от его головы и Уоринг упал в грязь.
