Текст книги "Гонка за счастьем"
Автор книги: Светлана Павлова
Жанры:
Современная проза
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 32 (всего у книги 33 страниц)
– Не припечатывай приговоров, пожалуйста. Все сложнее, чем ты думаешь.
– И как же бедная брошенная Марина сумела все преодолеть и стать такой классной, как сейчас?
– Марина была молода и очень красива, у нее все еще было впереди. Через год она вышла замуж за Ларса и уехала в Швецию.
– А дед был в курсе, что у него родился сын?
– Он не был уверен, что это – его ребенок, потому что у Марины было много других поклонников…
– Ничего себе, не был уверен… А Георг все это знает?
– В том-то и дело, что Георгий не знает правды… он вообще не задумывается над этим, как любой нормальный ребенок в нормальной семье, ведь Ларс усыновил его в возрасте одного года и всегда был ему настоящим отцом.
– Любовная история – это красиво, но остальное похоже на драму, все как-то слишком усложнено, запутано и выглядит не очень благородно… нужно все малозначительное отбросить и упростить, – мой выросший младенец высказал абсолютно здравую и абсолютно невозможную мысль.
– Да как же такое можно упростить?
– Легко… я вот подумала, как классно было бы иметь брата, но ты, конечно, замуж не собираешься, а просто так, без мужа, никого не произведешь на свет, с тобой все понятно… значит – берем готовенького братца, шведа.
– Да не брат он тебе, он мне – брат, а тебе – дядя…
– Георг – мой дядька? Да, в самом деле, вы же оба – дети деда, я как-то немножко запуталась в этих ваших сложностях… Ну, что ж, дядька – тоже ничего, годится… Я просто обалдела, когда Марина показывала свои семейные фотографии – он же просто отпадный красавчик, совершенно в моем вкусе, не то что твой странный братец Робик-Бобик – какой-то серый, старый и скучный. А дед наш был, оказывается, ого-го, супермен, такой влюбчивый… хотя бабушку жалко, но только самую чуточку – Марина ведь просто класс, и деда понять можно, – моя дочь действительно легко решала самые сложные жизненные головоломки, и надо отдать ей должное, при всей своей детской наивности обладала вполне прагматическим умом и прекрасным чувством юмора.
– Роберт, конечно, небольшой любитель светских бесед, это правда, но он не серый, а очень тонкий и умный человек… правда, излишне сдержанный и не сразу раскрывается. А вот в истории с Мариной все не так просто, как ты думаешь…
– Это потому, что взрослые все видят шиворот-навыворот, слишком много рассуждают и любят все усложнять. А здесь ведь нечего долго раздумывать – кто-нибудь рано или поздно все равно скажет Георгу о том, что Ларс не его родной отец, или он сам как-нибудь об этом узнает. Так всегда бывает в фильмах, где все врут или что-то скрывают. И вот тогда-то, скорее всего, и может случиться какая-нибудь трагедия, как в фильме «Не смотри» с Жанин Дени, как раз в субботу он шел по телеку. Ты смотрела?
– Нет, не смотрела я «Не смотри»…
– Зря… я давно хотела сказать, что тебе надо почаще хотя бы смотреть телевизор, и тогда ты будешь больше знать о жизни, а то ты от нее оторвалась – только работаешь и занимаешься домашними делами… Между прочим, давно собиралась спросить тебя – а почему бы тебе самой не завести какой-нибудь нескучный роман? Папа ведь женился на Одиль и цветет себе и пахнет, вернее, толстеет на радостях… И тебе пора подумать о личной жизни…
Да что они – сговорились?! Ну, просто цитата из Женьки…
– Сейчас мы говорим не обо мне, а о том, что нам делать с этой непростой историей.
– По крайней мере, Георгу все равно лучше сказать правду самим, а не ждать, когда он как-нибудь докопается до нее. Я, между прочим, совершенно уверена, что он – нормальный…
– Что это значит?
– А то, что он все поймет правильно и без лишнего надрыва… И мы все объединимся и подружимся, и у нас будет большая и классная… международная семья. Представляешь, как будет клево путешествовать летом на их шикарной белой яхте! Мне обязательно нужно немного похудеть и прикупить бикини – что-нибудь на морскую тематику!
– Бикини, как ты выражаешься, прикупить можно, а вот как мы все это расскажем деду и бабушке? Все ведь давно определилось, они и раньше никогда не общались, а сейчас как их волновать?.. Они ведь уже старенькие, а у дедушки, сама знаешь, все время проблемы со здоровьем…
– У бабушки, между прочим, тоже, только она скрывает – я видела, сколько разных таблеток она глотает…
– Вот видишь… Какая-то неразрешимая ситуация.
– Ну, и не будем никого волновать… Зачем из-за хорошей вещи делать кому-то плохо? Мы будем общаться сами, без них, раз им это как-то может навредить.
Стоп, приехали – семейная игра продолжается, скелетики начинают кочевать из одних шкафчиков в другие. Только сейчас до меня дошло, что у нас с дочерью появляется общая тайна.
А что, если и в самом деле посмотреть на все не так трагически-тяжело и, как вариант, продумать и рассмотреть эту возможность?
– Хотя ты и крупный сценарист, не можем же мы первыми предлагать Марине такую версию, нужно подождать ее решения…
– Конечно, она столько лет воспитывала Георга, а тут кто-то берет и портит все дело, – разумно заключает Мари. – А вообще, знаешь, о чем я подумала? Из этой истории получился бы суперный фильм. Может, мне лучше стать не директором фирмы, как ты, хоть мне и нравится, какая ты деловая и каждое утро в шикарном костюме, с ноутбуком ездишь в офис на машине. Нет, наверное, лучше пойти своим путем, стать кинорежиссером и снимать фильмы… Ничего ведь не надо придумывать, просто берешь и снимаешь историю собственной семьи, и – о-бал-ден-ный получается фильмец – все так здорово накручено… или правильней будет сказать – закручено?
Да, лучше не скажешь – накручено-закручено действительно здорово… А Мари продолжала фантазировать:
– Я бы пригласила тебя и Марину играть самих себя – не знаю никаких актрис в Москве, которые были бы красивее вас… а на роль деда я взяла бы кого-нибудь другого… он хоть и модник, и даже с размахом, но влюбиться в него как-то трудно, он сейчас совсем не похож на героя-любовника. Я бы пригласила… ну, конечно же, Алена Делона, если бы он согласился… а если нет, то кого-нибудь похожего на него из русских актеров.
Тут она на минуту задумалась и, найдя адекватную замену, радостно закончила:
– И о чем я только думаю? Конечно, Александра Абдулова… помнишь, он так классно играл следователя? В этих знойных старичков еще можно влюбиться…
Наверное, для того чтобы научиться проще смотреть на жизненные сложности, иногда действительно стоит посмотреть на них глазами ребенка. Ситуация вдруг получила хотя и не вполне реалистическую, но все же развязку и перестала быть трагической. Интересно, что сказала бы на это Марина? И я подумала, что придет время и я обязательно перескажу ей этот разговор.
А моя дочь меня просто удивила, оказавшись зрелым существом, способным аналитически мыслить и логически рассуждать – получше многих взрослых, а воображением и широтой взглядов она вообще повергла меня в полное изумление… Для меня не было тайной, что с какого-то момента дети начинают бурно расти и развиваться внутренне, я наблюдала это издали, но теперь неожиданно убедилась в этом сама на примере дочери. Ставлю себе на вид – момент перехода ребенка в иное качество я просто-напросто благополучно прозевала, и теперь мне уж точно нужно уделять дочке больше времени, быть повнимательнее и постараться сблизиться с ней – как бы чего и дальше не упустить…
ГЛАВА 6На следующий день я застала Машку в одиночестве: она сидела в гостиной и о чем-то сосредоточенно думала. В ней шла какая-то внутренняя борьба – что-то решительно вычеркивая, она лихорадочно записывала в свой дневник, который начала вести с прошлого года, сказав тогда: «Начинаю новую жизнь в Москве и даю себе слово – буду регулярно вести дневник и записывать одну правду… Писать буду по-русски, и только о главных событиях». Не знаю, какие события она относила к разряду главных – свои записи она никому не показывала.
По крайней мере сейчас было понятно, о чем она с таким жаром пишет. Наконец она захлопнула дневник, закрыла его на миниатюрный замочек и с победным видом произнесла:
– Я знаю, как сделать, чтобы дед не выглядел совсем уж… никудышным, как говорила Фенечка, – он все-таки в этой истории не положительный герой, ты уж извини, мам… Нужно все сделать, как в фильме «Расплата», где героиня говорит сыну, что сама перестала встречаться с его отцом, потому что не хотела разрушать чужую семью. Тот же ничего не знал о будущем ребенке, потому что благородная дура ничего ему не сказала и решила, что когда он родится, она будет воспитывать его одна… После этого вранья все и закрутилось, начались всякие сложности, и в результате всем стало плохо…
– Но Георгу рано или поздно придется сказать правду.
– Я это обдумала и предусмотрела – надо сделать так, чтобы Георг не слишком презирал деда за это предательство, поэтому не будем изворачиваться и позаимствуем сюжет из той же «Расплаты». А если ему захочется увидеть своего настоящего отца, можно показать старые фотографии деда, где он еще молодой и симпатичный, например, ту, где он с Караяном, среди каких-то крепостных руин… нет, лучше, наверное, ту, где он в белой бабочке и с дирижерской палочкой в руке…
– У него таких – море…
– Я имею в виду особенную – с развевающимися волосами, на фоне оркестра, мне она нравится больше всех, там он просто потрясный… демонически красивый и загадочный… И Марине будет не так стыдно за то, что теперь он такой… – Она помедлила, подбирая слова, и закончила: – Не очень ей подходящий…
Здесь она с видимым облегчением заулыбалась – никого не обидела и все назвала своими именами…
В свои четырнадцать лет я бы так лихо не расправилась с ситуацией – все-таки совершенно по-иному мыслящее поколение! Да, она другая – свободна в суждениях, смела и прагматична; без всякой предвзятости и излишней критичности по отношению к явно неблаговидным поступкам ближайших родственников проявила невероятную конструктивность характера и, не отвлекаясь на многословное осуждение, ринулась планировать будущее. Все же было чуточку чего-то жаль, наверное, хотелось невозможного – чтобы романтичность, которой с избытком отличалась я, не была бы ею расценена как вовсе уж несовременная и бессмысленная… Впрочем, нужно быть готовой ко всему – действительно, все мы продукты своего времени… И кто знает, какие еще сюрпризы это новое время готовит нам…
* * *
В четверг позвонила Марина – приезжает в воскресенье в Москву по рабочим делам. Это был ее четвертый приезд после нашей первой встречи, но было ощущение, что мы знакомы давным-давно…
Мне кажется, мои чувства к Марине компенсировали все то, чего я сама недополучила и недодала. Мать, занимаясь моим воспитанием, как она выражалась, «закладывала основы», развивая мой ум, вкус и внушая мне правила, но ей никогда не приходило в голову проникнуть в мои собственные мысли и чувства и в воспитании попробовать исходить не из постулатов, а из меня… Несмотря на нашу жизнь бок о бок, мы не были совместимы – вероятно, из-за ее закрытости, недосягаемости и непостижимости. Отношение матери ко всем, кроме отца, никогда не было определенным, простым и понятным… Она никого не впускала в свой внутренний мир, и ее неприступность, а также вечная назидательность не давали мне возможности быть с ней искренней и искать в ней подругу. Общение с ней сводилось к какому-то постоянному отвоевыванию себя.
Может быть, такие отношения с матерью помешали мне сразу почувствовать, нащупать верный тон и в отношениях с собственным ребенком. Да еще и возникшие в свое время чувство вины, страх потерять дочь и чувство долга также не были благодатной почвой для настоящей дружбы между Мари и мной, а я так мечтала об этой дружбе…
Но теперь, после нашего разговора, я поняла, что нельзя воспитывать ребенка только в мире идеалов, ограничивая его пространство собственным положительным примером, установкой на культурные ценности, устроенным бытом, спасая от трудностей реальной жизни. Пора вспомнить, что все сложности жизни постигаются чаще всего вне дома, для этого столько разных возможностей – телевидение, интернет, окружение в школе, улица, уследить за всем невозможно, но от этого никуда не денешься…
Наверное, можно лучше узнавать друг друга, вместе обсуждая общие жизненные проблемы, которые всегда можно доходчиво преподнести в соответствии с возрастом, а не пытаться уводить от них. Нужно научиться не только защищать и опекать, но и принимать дочь прежде всего как личность, как человека, уже имеющего свое собственное, сложившееся представление обо всем.
Да, она меня огорошила, но заодно и просветила – акселерация также не стоит на месте, и не стоит этого бояться, лучше задуматься, как с этим жить дальше. Видимо, нужно заранее дать ей больше пространства, чтобы она не начала требовать его, чувствуя непонимание… Интересно, как у нее складываются отношения с мальчишками, прошла ли она через первую любовь, есть ли у нее сердечные тайны… я ведь ничего этого не знаю…
А неизбежный разрыв поколений? До сих пор мне казалось, что между нами – полное доверие, но теперь я поняла, что кое-что я уже пропустила. Мне давно стоило сблизиться с ней и понять ее, а не руководить, не контролировать, не назидать, на что я сама была всегда обречена дома и от чего мне так хотелось избавиться.
Я впервые задумалась и о том, что со временем буду меньше нужна ей, поэтому уже сейчас стоит постараться сделать наши отношения не просто формальными, построенными на родственном долге, а доверительными, заложив в их основу дружбу – она оказалась вполне к этому готова…
Может быть, я задумалась бы об этом гораздо позже, если бы Марина не появилась в нашей жизни, но так уж случилось – именно ее появление внесло столько вопросов, что заставило меня многое пересмотреть.
Марина прошла через те же жизненные этапы, что и я, стоило ли удивляться нашей с ней похожести? Нас по странному стечению обстоятельств вообще сближало очень многое – вкусы, привычки, сложные характеры матерей и непростые отношения с ними, и даже опыт жизни за границей, хоть и качественно разный, был у нас общим. И, понятно, нас объединял Георгий, с которым мне еще предстояло познакомиться. Нам с Мариной оказалось нетрудно сблизиться – мы понимали друг друга с полуслова.
Но было и нечто, вызывавшее чувство восхищения, может быть, вперемешку с болью… Мои родители и она волею судьбы оказались втянутыми в общий жизненный конфликт, водоворот, в экстремальную ситуацию. Эта общая горка укатала их всех, изменив до неузнаваемости, и только Марина, в свои девятнадцать лет сполна расплатившись за проявленное собственное легкомыслие, сумела найти в себе стержень, обрела твердость духа и осталась на высоте, одна пройдя через все испытания достойно… Все это трудное и больное перевернуло их всех, но по-разному, ее оно сделало совсем другим человеком – как бы сняло поверхностный слой, избавило от наносного, очистило душу, но не опустошило, не ожесточило. У каждого свои возможности для прозрения, свой к нему путь – кому как повезет. Да, иногда лучше оказаться проигравшей стороной…
Ее естественность, гибкий ум, красота и неповторимый магнетизм притягивали и очаровывали с первой минуты. Что бы делал с таким дивным созданием мой отец? Как преобразилась бы его жизнь рядом с ней? Он, который, в общем-то, никогда не ходил по земле, а парил над ней, являясь обитателем созданного матерью отдельно взятого рая, должен был бы думать о хлебе насущном, о проблемах быта и заработках… А вечные сравнения явных достоинств одной с бросающимися в глаза недостатками Марины, какой была она в то время, и постоянные угрызения совести – куда бы его завело все это?..
Да и что бы делала сейчас молодая и цветущая красавица рядом с больным стариком? И стала бы она такой, как сейчас, живя с ним в трудной обстановке, которая сложилась бы вокруг этих отношений? И что случилось бы с матерью? Вопросы, вопросы…
И, наконец, еще один вопрос, который я не раз задавала себе – какая развязка была бы лучшей, если бы можно было переиграть все сначала? И у меня до сих пор нет ясного ответа на этот вопрос, нет простого решения…
Единственное, что я знаю точно, – нельзя было вмешиваться, нужно было дать им возможность самим, по доброй воле, ненасильственно прийти к какому-то решению… К чему бы они пришли – кто знает, может, даже попытались бы начать совместную жизнь, из которой вряд ли что-то могло получиться, но тогда выбирали бы они сами, и это была бы уже совсем другая история.
Родители же предпочли самый, как им казалось, простой вариант, оказавшийся для них самым сложным – забыть о случившемся. Мать заставила отца загнать проблему вглубь, о ней не говорили, и она как бы не существовала. Отец принял это, подчинился – семья была спасена, но лишь формально, на поверхности, а в глубине эта боль продолжала зреть, мучить обоих.
Мать, столько лет манипулировавшая отцом и добившая его этим последним ударом, видя его страдания и деградацию, страдала вместе с ним. Может быть, талант отца и вообще был недолговечен, но, скорее всего, эта драма ударила и по его творчеству – он, и без того мятущийся и неуверенный в себе, перестал жить в согласии с самим собой…
Я знала много примеров, когда люди переживали кризисы и похлеще – и выходили из них. Тот же Раевский – пережил смерть дочери, погибшей в автокатастрофе, три развода, инсульт, а сколько раз его топтали и уничтожали – притом что он намного старше отца, а до сих пор в строю! Да зачем далеко ходить – моя мать, хотя в ее характере намешано столько неуемного и темного, ведь тоже настоящий боец, потрясающий организатор любого дела, образец стойкости – никогда и ни на что не жалуется, работает так, как не снилось и молодым.
Но каждому – свое… для кого-то и горы трупов, оставленные после себя, и толпы обманутых и разоренных – не конец света, не повод для нравственных страданий. Другие способны сломаться на сделке с собственной совестью или на несбывшихся надеждах. Тут уж бесполезны сравнения и ссылки на примеры, ничего не попишешь – у каждого свои ресурсы жизненных сил, свой запас прочности. И никто не знает себя до конца, ведь все скрытое – и лучшее, и худшее – проверяется и выплывает в жизненных коллизиях, тупиках и крахах… И в кого же я – в слабого, безвольного и вечно ведомого отца или в воительницу, безусловного стоика и лидера мать? Хотя лучше никогда этого не знать, только бы не оказаться в тупике…
Марине помогли выстоять молодость, характер, красота и удача. Она волею случая попала в идеальные, стерильные условия любви, достатка, перспектив и обрела второе дыхание и уверенность в себе. Разрыв был благом для нее, да и для отца тоже. Но они должны были бы прийти к этому сами…
* * *
В воскресенье Машка уехала с классом в трехдневную поездку в Санкт-Петербург. Проводив ее, я прямо с вокзала помчалась в Шереметьево встречать Марину. Ее мать гостила в Швеции, и я предложила ей остановиться у меня, да ей и самой не очень-то хотелось ехать в пустую квартиру.
Я рассказала ей, что из-за нездоровья отца целый месяц жила в Новодворье, но теперь ему получше и можно снова переехать к себе. Фенечку, конечно, никем не заменишь, но все равно придется заняться поисками приходящей домработницы – сейчас в Москве это стало возможным, появилось много фирм, предлагающих свои услуги и гарантирующих профессиональную подготовку кадров, хотя я предпочла бы старый, надежный способ – через друзей и знакомых…
Марина тоже приехала с новостями – у Георга появилась постоянная подружка, девушка на два года старше. До этого были временные увлечения, девочки из школы, изредка остававшиеся у них в доме на ночь – просвещенный шведский менталитет допускал это.
На сей раз все было гораздо серьезнее: девушка уже работала, посещала какие-то курсы, снимала квартиру – все вполне самостоятельно, отдельно от родителей, которые давно находились в разводе и жили в разных городах, вдали от дочери.
– Я все-таки оказалась более старомодной, чем все эти прогрессивные шведские мамы. Мне кажется, в его возрасте начинать такие отношения – преждевременно…
– Ничего не попишешь – акселерация…
– Эта девица меня просто убивает…
– Так что тебя больше беспокоит – девица не та или начинать рано?
– Сама не знаю, просто чувствую, что совсем раскисла…
– Придется постепенно привыкать – сначала тебе, а потом и мне к тому, что дети начинают взрослеть…
– Хорошо бы – постепенно, но не выходит – детки не дают шанса подготовиться и рубят с плеча.
Я подумала, что она, как многие матери, просто ревнует своего сына.
– А знаешь, на нас трудно будет угодить – с нашими-то завышенными требованиями и взыскательными вкусами.
– Ребенок подкинул нам такое, что во взыскательности меня обвинить трудно.
– Давай-ка рассказывай поподробнее, что там выкидывает мой юный братец…
– Ой… я оказалась абсолютно не готовой принять выбор своего малыша, потому что девица – дрянь, не по мне… слишком свободных нравов…
– Совсем не то?
– Ну, знаешь, из этих – вся с ног до головы в черном, в пирсинге и татуировках… вечная сигаретка в зубах… да и слишком влияет на него. Он ее цитирует каждые полчаса и шагу не делает без ее одобрения.
– А может, и ничего? Ты не пыталась прощупать, что стоит за этим фасадом?
– Да она ускользает, не вписывается в наше представление о вопросно-ответном способе общения… мычит что-то невнятное. Боюсь, что за фасадом в лучшем случае – ничего, пустое место…
– Знаешь, иногда нужно довольствоваться малым – хоть и не образец, зато – постоянная девица… По крайней мере, будешь знать, с кем он.
– Боюсь, что и это не совсем так. Он замкнулся, отдалился от своих сверстников, чуть ли не каждую ночь проводит у нее. Говорит, что у нее, а где они на самом деле бывают – не знаю…
– Черт с ней, с девицей, может, просто фасад не тот. Лишь бы не ввязался в какую-нибудь жуткую историю.
– Это вещи связанные – какая компания, такие и истории… не только из книжек знаю, что бытие определяет сознание, сама кое-что проходила, своей родной печенкой. Да, лишь бы не наркотики, в Швеции их достать – раз плюнуть…
– Да и в Москве с этой пакостью дело неплохо обстоит, даже слишком, просто раньше ничего об этом не сообщали, а теперь спохватились – я, правда, редко смотрю телевизор, но как ни включу, так обязательно нарвусь на какую-нибудь жуткую передачу на эту тему…
– Нам было гораздо легче, а у современных ребят столько ужасных соблазнов и масса возможностей. Нелегко быть молодым.
– Ничего не поделаешь – трудный возраст. Здесь могут помочь только домашние и, наверное, какие-то собственные внутренние установки… и еще – серьезные увлечения, разные творческие интересы…
– Сколько себя помню, всегда пыталась чем-то занять его…
– А как его музыка и группа?
– Как-то зависли… как и спорт. В том-то и дело, что теперь из него не вытянешь ничего вразумительного. Даже о планах на будущее. Раньше все главные вопросы решались на семейных советах, а теперь хорошо, что хоть что-то удается узнать. Недавно вогнал в полный шок, когда выдал – они точно еще не решили, чем он будет заниматься после окончания школы. Представляешь, они… она решает, а не я, не мы! А вчера появился перед моим отъездом и заявил, что, скорее всего, он вообще пока поступать не будет, они решили, что будут некоторое время путешествовать.
– Просто путешествовать?
– Да, смотреть мир и искать себя. В университет, куда мы начали его с прошлого года готовить, наотрез отказался поступать и решительно заявил, что не видит себя юристом.
– Знаешь, в такой ситуации, или – ситуевине, как говорит Мари, самое главное – не восстановить его против себя.
– И как в этой ситуевине взваливать на него еще и эти новости?
– И когда?
– Не знаю, а сделать это все равно придется, ведь существуют документы об усыновлении, которые рано или поздно могут понадобиться…
– А что думает об этом Ларс?
– Ларс в семейных делах и проблемах верен себе – ни на чем не настаивает и готов поддержать любое мое решение.
– Удобная позиция.
– Я к этому уже привыкла, и меня это вполне устраивает.
– Мне кажется, ты снимаешь с него не только проблемы, но и чувство ответственности, как было в моей семье, у родителей.
– Нет, у нас это – не так… не думай, что он самоустраняется. Просто когда у меня нет решения – а такое, как сама понимаешь, зная меня, случается нечасто, – вступает он и все берет на себя. Но тут ведь другой случай… здесь он не считает себя вправе.
– Да уж, корректировать прошлое – задачка не из простых, особенно когда в нем столько накручено-закручено, как говорит Мари.
– Конечно, делать это нужно было раньше, но мне так хотелось избавиться от своего прошлого.
– И не появись я в твоей жизни, может, ты так никогда бы и не решилась на обращение к нему… Виновата я.
– Что ты такое говоришь?! Я как раз думаю наоборот – нельзя забывать дорогу в прошлое, ведь иногда из него можно получить не только укоры совести или неприятные воспоминания, но и такой вот замечательный подарок – семью и друзей, в одном флаконе. А трудности. Что трудности? И не такое у нас было, а ничего, справились. Преодолеем и это.
– Да, давай не будем спешить.
– Понимаешь, я не хочу делать из Загорского монстра, соблазнившего и покинувшего невинную девушку с еще не родившимся младенцем.
– Здесь у той же Мари есть уже готовый сценарий.
– Подожди, дай мне закончить. Нужно облагородить эту историю для сына, но открыть правду о его отце придется, ведь кроме документов об усыновлении есть еще и просто разные посвященные, которые могут с ним пересечься.
– Да уж, если парень появится в Москве, здесь доброжелатели обязательно найдутся и просветят.
– Извини, что перебиваю, но мне не терпится рассказать тебе… Я долго думала, как сказать правду, не приоткрывая всей ее неприглядности, и вот послушай, что я решила. Я хочу сказать, что прекратила все отношения сама, когда узнала о беременности – считала себя не вправе разрушать чужую семью.
Вот так совпадение – сейчас и я расскажу ей о сценарии дочери.
– Это приукрашивает и мой не слишком высоконравственный образ того времени. Как видишь, я достаточно критична к себе и не пытаюсь переложить всю ответственность на его плечи, сославшись на свой юный возраст и неопытность. Так что ты скажешь на все это?
Что еще я могла сказать ей? Лишний раз подивившись проницательности и зрелой фантазии своей дочери, я рассказала ей о своем разговоре с Машкой.
– Теперь, кроме нас с тобой, есть еще две умнейшие головы – Ларс и моя дочь, а Георгу, я думаю, знание правды не только не повредит, но и послужит предостережением против поспешных решений – именно сейчас самое время это сделать.
– Думаешь?
– Уверена. Кстати, Мари предлагает показать Георгу ранние фотографии отца – на них действительно проглядывается их сходство…
– А я как раз хотела попросить у тебя несколько фотографий – у меня ведь нет ни одной. Но какова Маришка – четырнадцать лет, а такой социально зрелый человечек!
– Да, она наш семейный мудрец!
– И как хорошо, что вы у меня есть.
– Мне кажется, не стоит бередить раны моим старикам – значение имеет лишь то, что мы нашли друг друга и это важно и необходимо нам… Может быть, позже, когда что-нибудь изменится…
Начинало темнеть, и я включила свет – нам предстояло еще многое обсудить.
В этот приезд Марины было решено – после окончания школы мы с, Мари приедем в Швецию для первого знакомства. Да, пусть пока все так и остается, а тайное становится явным для тех, кто к этому готов, – для молодого поколения нашей совсем не простой семьи…
Жизнь завела нас в ситуацию, из которой выбраться было непросто, но теперь я знала, что мы сможем это сделать – вместе. Я перестала бояться развязки этой истории, ее финала, и поняла, что всем этим можно управлять и все будет зависеть только от нас. Все должно вернуться на круги своя – оборванные нити уже начали постепенно связываться…