Текст книги "Визит (СИ)"
Автор книги: Светлана Голунова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 46 страниц)
– О каком представлении он говорил? – недоумевая, спросила она его.
Амон усмехнулся, обнажая клык. И сверкнув глазами, сообщил:
– На палубе Юм концерт дает. Советую посмотреть, а не запираться в своей каюте. Идешь? Представление только начинается.
И действительно, оказавшись на верхней палубе, они первым делом услышали жалобные звуки. То флейта мелодично играла, то чей-то вой старательно заглушал её. То сразу несколько звуков сливались в один.
– Ба! Да это волынка играет, – воскликнул Амон, – Барон опять за старое взялся.
– Неужели она такая воющая? – удивилась девушка – Я представляла более приятные звуки.
– Воющая, говоришь? Это Юм подпевает, он ужасно обиделся бы, узнав, какого ты мнения о его пении. Сам он считает, что у него исключительный слух.
Они вышли на историческое место, туда, где пару дней назад так удачно ловили рыбу, и спасали кота. Сам кот, по-видимому, об этом уже забыл, так как опять сидел на тех же самых перилах с сомнительной устойчивостью, горлом, в полном упоении выводил серенады. Барон с волынкой находился неподалеку. Посмеиваясь, он выдавливал из неё самые жалобные звуки, а Юм, злобно косясь, пытался следовать за мелодией, соблюдая самые высокие ноты, выводимые Бароном. Неподалеку сидели Катерина и Валентин (тщательно сдерживающий зевоту). Катерина смотрела на Юма в морской бинокль, похоже, она что-то с интересом разглядывала за его спиной, притворившись внимательным слушателем.
– О! Новые зрители! – Закричал Юм, прерывая вой. – Садитесь быстрей! Сейчас как раз подхожу к главной части моей песни; о несчастной любви, садитесь и молчите! Слушайте! Барон, вступление!
И Юм, зажмурившись, и покачиваясь из стороны в сторону под звуки волынки, продолжил исполнение саги.
Катерина, жестом подозвала к себе Светлану и усадив рядом, сунула ей в руки бинокль, указав глазами, куда его направить.
За Юмом Светлана разглядела уже знакомую яхту. Должно быть, за ночь она немного отстала от их судна, но видно было, что сейчас она движется гораздо быстрее, чем вчера, об этом говорили волны вскипающие перед носом яхта. По-видимому, араб решил, во что бы то ни стало не упустить «Летучий Голландец» и Катерину плывущую на корабле.
Насмотревшись, Светлана передала бинокль сидевшему рядом Амону, кивнув в сторону океана. Амон недолго вглядывался в горизонт. Отложив бинокль, кивнул, давая понять, что он в курсе.
Барон выжимал последний воздух из мехов, издав последний стон, волынка затихла. Одновременно с ней Юм закончил свою сагу. Некоторое время, он сидел, зажмурившись что-то выжидая. Молчание затягивалось. Приоткрыв один глаз, и сердито посмотрев на молчаливых зрителей, Юм капризно возмутился:
– Нет оваций! Я не слышу бурных рукоплесканий!
Зрители покорно закричали браво и шумно зааплодировали. Немного покривлявшись, Юм остался доволен. Барон в свою очередь, тоже выжидающе посмотрел на сидящих рядом. Добродушно посмеиваясь, они и его наградили рукоплесканиями.
Девушка тронула Катерину за руку, привлекая её внимание.
– Мэгги разве не здесь? Почему она отсутствует, ты её сегодня видела? В последнюю нашу встречу Мэгги выглядела не лучшим образом.
– В каком состоянии она была? – озабоченно поинтересовалась Катерина.
– Барон куда-то утащил её, и при этом она была без сознания. Что-то страшное она услышала. Может, шутки не поняла, и запаниковала, – бросив взгляд на исполнителей саги, Светлана заключила: – С них станется. Пошутят, а потом думай, может, правду сказали.
– Должно быть правду. Я видела Мэгги сегодня. Совсем недолго, пару минут, но и этого было достаточно. Она не в себе. Бормочет что-то о мертвых, вампирах. От меня шарахнулась, назвав ведьмой. Впрочем, она недалека от истины. Глаза стали дикими, взгляд безумный. Что с ней сделал Барон, ума не приложу, но вероятно, что-то страшное. Всего пугается. Сейчас прячется где-то. – Катерина спрятала лицо в руки и сквозь них со стоном произнесла: – А я ничего не могу сделать. Ни-че-го! Он вытворяет с ней что хочет, а я не могу помешать! Дорн запретил мне вмешиваться. Ослушаться не в моих силах!
– Катерина, – прервал разговор ехидный голос Юма. – Твой хахаль не отстает от нас. Смотри, как настойчиво он преследует наше судно.
Валентин, волнуясь, вскочил на ноги.
– Юм, ты серьёзно?
– Натурально, Валентин разве ты не в курсе? – удивился Юм. – Эта яхта с самых Канарских островов нас преследует.
Валентин повернулся к линии горизонта, где-то появлялась, то исчезала за волнами темная точка. Схватив бинокль у Катерины, он обнаружил, что его внимательно разглядывают в телескоп. Отшвырнув прибор, Валентин с раздражением накинулся на подругу:
– Катерина, и все это время, ты тут разгуливаешь полуголая. Под похотливыми взглядами этого извращенца! Немедленно оденься!
Катерина недоуменно взглянула на разбушевавшегося Валентина, и с безразличием пожав плечами, отказалась последовать его совету. Свита Дорна с интересом наблюдала, как разыгрывается сцена. Юм не удержавшись, подначил:
– А ты запри её в каюте, раз она тебя не слушается.
– И запру! – закричал Валентин взбешенный отказом Катерины, – Слышишь Катерина, если не оденешься – запру в каюте!
– Ай, как интересно! – негромко, но достаточно чтобы было всем слышно, сказал Юм.
Возглас восторга услышали все. Катерина, посмотрев на внимательных слушателей, поморщившись, попросила Валентина:
– Дорогой, не устраивай сцены, – помолчав, добавила, – Если оденусь, успокоишься?
Валентин кивнул, Катерина накинула на себя легкий, прозрачный халатик.
– Так устраивает?
– Нет, не устраивает, – опять занервничал Валентин. – С таким телескопом, и с таким халатом как у тебя, он изучит всю твою анатомию, даже не заметив, что ты якобы «одета».
– Мне что, паранджу одеть? – вспылила Катерина. – Ну, хочет он разглядеть меня, пусть смотрит! От этого дети не появляются!
– Катерина, ну что ты говоришь! – схватился за голову Валентин.
Фыркнув, Катерина исчезла. Вслед за ней исчез и Валентин. На палубе стало тихо, лишь слышался плеск воды. Мягко ревели моторы судна и волны расступались перед «Летучим Голландцем». Находящиеся на верхней палубе переваривали происшедшую перед их глазами сцену. Первым нарушил молчание Барон.
– М-м-м-м да. Неувязочка вышла. Но думаю, они померятся, и довольно скоро. Светик, Вам сыграть что-нибудь?
– Пожалуйста, – кивнула она, – Если не трудно, что-нибудь негромкое, нежное, сможете?
– Попробую.
– А я спою! – подскочил Юм.
– Пой, – махнула рукой Светлана, видя, что он всё равно не отвяжется. И чем затевать долгие споры, лучше сразу согласиться с неизбежным.
Звуки волынки снова понеслись над океаном. Как Барон и обещал, они были грустными и нежными. Подстраиваясь под волынку, кот завыл новую сагу на неизвестном Светлане языке. В конечном итоге концерт вышел гораздо лучше, чем предыдущий.
Стук о дерево разбудил Светлану. Открыв один глаз, она с раздражением посмотрела на сидящего в кресле Амона. Вспомнив вчерашний разговор, она не без ехидства, сказала:
– Доброе утро Амон.
Он повернулся к ней, оставив на время свои дротики. Ухмыльнувшись, кивнул на приветствие и заметил:
– Я вижу наши разговоры, идут тебе на пользу. Ты становишься вежливее, с самого утра. И хотя, встала не в самом лучшем расположении духа, «стиснув зубы» как говорится, произнесла любезность. – Он рассмеялся, сверкая клыками. Отвернулся, бросив через плечо: – Вставай, вставай. День только начался, но у тебя сегодня много дел.
– Например? – полюбопытствовала Светлана, прервав потягивание.
– Например, тренер ждет тебя.
– Это займет пару часов, а не весь день.
– Катерина изнывает, поболтать с тобой хочет.
– Это уже кое-что.
– Ближе к вечеру, мы прибудем в Италию.
– О! вот с этого и надо было начинать! – вскочила с кровати Светлана. – Но я думала, мы прибудем туда завтра утром. С той скоростью, которой мы шли, иначе быть не могло.
– По ночам, как стемнеет судно, увеличивало скорость, – сообщил Амон. – Поэтому мы прибудем вечером, как всегда.
– Я заметила, что вы предпочитаете вступать на сушу, когда солнце скрывается за горизонтом. Почему?
– Не скажу, – сухо оборвал Амон. И уже другим голосом скомандовал: – Живо в ванную и чтоб через десять минут была готова к завтраку. Я голоден, но так уж и быть подожду.
Позже, уже сидя за накрытым к завтраку столиком, Светлана спросила:
– Амон, что происходит с Мэгги? Вчера я её не видела, но Катерина утверждает, что она не в себе.
– Спятила. – Улыбаясь, уточнил Амон. – Я думаю. Не каждый смертный останется в здравом рассудке, когда увидит то, что, увидела Мэгги.
– Можно узнать? – полюбопытствовала Светлана.
– Настаиваешь? – скосил глаз Амон. Вытащив из ножен кинжал, вонзил в лежащее на блюде мясо.
Немного поколебавшись, но любопытство взяло вверх, Светлана кивнула, наблюдая, как ловко Амон орудует кинжалом.
– Видишь, умение владеть оружием помогает и в такой ситуации, – перехватив её взгляд, с иронией сообщил Амон. Но тут же сбросив усмешку с лица, серьезно сказал: – Ну, а что касается Мэгги. Скажем, не каждому доведется при жизни посетить чистилище, точнее, не посетить, а присутствовать. Когда ты умираешь, истекая кровью, чтобы проснуться утром в целости и сохранности. Но просыпаться, помня все, до мельчайших подробностей. Нельзя с уверенностью сказать, как на это отреагирует человек и как это отразиться на его рассудке. Мэгги не повезло, она слишком слаба. Первая же ночь вывела её из равновесия...
– Я не понимаю, для чего всё это?
– Развлекаемся, – пожал плечами Амон.
– Боже! В какой компании я нахожусь! – с ужасом воскликнула Светлана и тут же вздрогнула, на ее руку словно плеснули кипятком. Опустив глаза, обнаружила, что ее татуировка светится ярким, обжигающим светом.
– Вот, вот, – покачал головой Амон. Вонзив кинжал в стол, он положил ладонь, на её руку прикрыв татуировку. Боль и жар спали.
– Почаще вспоминай Бога и не такое почувствуешь. Тебе следовало давно забыть о его существовании.
Амон убрал руку. Клеймо снова было черным, а руны алыми. Светлана в недоумении потрогала пальцем клеймо, но оно больше не загоралось. С отчаянием девушка спросила:
– Мне даже нельзя упоминать его?
– Не-а. В прямом обращении нельзя, – откинувшись на спинку кресла, весело улыбаясь, сказал Амон. Выдернув кинжал из стола, он подкидывал его, ловя за рукоять.
– А если я перекрещусь?
– Попробуй, – усмехнулся он. Метнув кинжал в цель, рядом с дротиком, скрестив руки на груди, Амон выжидающе уставился на девочку.
С опаской, поглядывая на левую руку, Светлана подняла правую, и быстро перекрестилась, мысленно воззвав к Богу, и застонала от боли. Руны снова полыхали обжигающим светом, кожа вокруг татуировки покраснела как от ожога. Но хуже всего было от браслета. Череп с рубиновыми глазами так вонзился в запястье, что брызнула кровь, заструилась по пальцам, капая на ковер. С ужасом Светлана посмотрела на посмеивающегося дьявола. Тот даже наклонился вперёд, чтобы получше рассмотреть реакцию на крест.
– Что ж, результат оправдал мои ожидания, вышло то, что и должно быть. Это тебя убедило больше не обращаться к НЕМУ?
– Вполне, – страдая от боли, кивнула девочка. Удовлетворенный ответом, Амон провел ладонью по её руке. Боль стихла. Рана от черепа затянулась не оставив и шрама. Пришла в норму и кожа вокруг остывшего клейма. Только застывшая кровь напоминала о случившемся
– Если я попаду в церковь, то тут же замертво и упаду?
– В церкви ты уже была, и, как видишь, в целости и сохранности. Ничего там с тобой не случилось.
– Странно. Вы повторяете слова Дорна. Но я не помню ничего из моего посещения церкви.
– Это моя забота, в первый и последним раз. Не ломай голову над этим. Теперь ты будешь помнить все, что будет происходить в твоем присутствии.
– И, разумеется, в таких случаях мне надлежит постигать сущность человека, – с сарказмом подытожила Светлана.
Амон, в который раз оставив без внимания ехидство, молча кивнул, соглашаясь со сделанным ею выводом.
– Ну, а Мэгги … – дальше девочка уже ничего не произнесла остановленная вспышкой ярости дьявола.
– Черт возьми! – прорычал он, вскакивая с кресла, опрокидывая столик с завтраком.
Пнув его, и с удовлетворением выслушав, как зазвенели, разбиваясь тарелки, Амон обернулся к испуганной девушке.
– Забудь о ней! Она уже даже не человек! Тень. Подобие его! Не смей при мне упоминать её имя. Хватит милосердия!
Амон стремительно подошел к стене, в которой все ещё торчал вонзенный кинжал. Резким движением выдернул его из доски. Сорванная, она загремела по полу, и ещё раз перевернувшись, затихла на ковре. Подержав в руке кинжал, Амон словно раздумывал, применить ли его, или убрать в ножны. Сделав несколько шагов по каюте, судорожно сжимая оружие, Амон, наконец, освободившись от охватившего его гнева, медленно, словно, раздумывая, вложил кинжал в ножны. При этом он не отрывал светящиеся желтым светом глаза с побелевшего лица девушки. Своим внезапным гневом он испугал её. Ища защиты, она вжалась в кресло, подобрав, на всякий случай, под себя ноги. Не двигаясь, лишь глазами, она следила за передвижениями впавшего в ярость дьявола. Она была в недоумении, только что веселый и разговорчивый, Амон, казалось от невинного вопроса, впал в такую ярость, что страшно было смотреть. Все еще держа руку на кинжале, он прошелся по каюте. Ещё раз, пнув попавшую под ногу тарелку, от чего та, ударившись о спинку кровати, разлетелась вдребезги, остановился напротив кресла, где сидела испуганная и изумленная девушка. Посмотрев долгим, не сулящим добра взглядом, скрестив руки на груди, он как бы спрашивая совета, сказал:
– Что мне с тобой делать? Откуда эта маниакальная тяга к милосердию?
Девушка молчала, настороженно наблюдая за каждым его движением. Но он стоял не двигаясь, и смотря ей в глаза, продолжал спрашивать:
– Может акулам подкинуть? Как говорится «концы в воду» и все, и никаких проблем.
Амон отвернулся и еще раз прошелся по каюте. Остановился в раздумье. Вслух самому себе возразил:
– Но, это не лучший способ решать проблемы. Ведь так? – последние слова, он сказал, обращаясь неизвестно к кому. Через секунду Амон обращался уже конкретно к находящейся в кресле девушке. – Ну, скажи, что-нибудь в свою защиту. Или заботясь о других, ты забыла проявить милосердие к себе? Возрази, скажи, к примеру, что акулы тебя все равно не тронут. Тогда стоит ли стараться?
– Почему? – не удержалась от вопроса Светлана. Кое-что в словах Амона ее чрезвычайно удивило.
– Что почему? – нахмурился Амон.
– Почему «акулы все равно не тронут»?
– Тебя только этот вопрос заботит? Он подождет. Сначала пообещай мне, что не будешь ставить себе в обязанность заботу о других. И не будешь просить у нас снисхождения к ним. Это не всегда вовремя.
– Значит, если при мне будут издеваться над человеком, я должна воспринимать это спокойно? – Светлана вопросительно посмотрела на Амона.
– Милосердие. Он получит его в свое время, может быть. А пока пообещай, что не будешь беспокоиться, и волноваться из-за них, – сузив глаза, Амон с полуулыбкой добавил: – Пока твоё время не пришло. Пообещай и мы закроем эту тему.
Светлана покачала головой.
– Нет, этого я обещать не могу.
Вспышка гнева исказила лицо дьявола. На этот раз, он быстро взял себя в руки. Какая-то идея посетила его. Он махнул рукой и со словами:
– Дорн скажет. Как он решит, так и будет, – исчез.
Девушка осталась одна среди перевернутого столика, грудой разбитых тарелок и с волнением в душе.
Амон не заставил себя долго ждать. Он возник неожиданно, но в гораздо лучшем настроении, чем когда покидал каюту. Сверкая клыками в недоброй улыбке, он доложил:
– Дорн сказал делать пометки, о каждом твоем милосердии. Скажем, полоснуть кинжалом, и в другой раз ты подумаешь, просить ли за человека, если будешь расплачиваться за него своей болью, своей шкурой и кровью. Конечно, шрамов оставлять мы не будем, но будет о-очень больно, – при последних словах глаза Амона на секунду озарились дьявольским огнем.
– Вы очень добры ко мне, – фыркнула девушка и, желая сказать ещё что-то, но была остановлена предупреждающим взглядом.
– Я еще не все сказал, – мягким голосом, с усмешкой произнес Амон. Растягивая слова, он подытожил. – Ты имеешь возможность просить о милосердии только у меня. Жертвы остальных, моих друзей, в эти условия не входят.
– Значит, даже при таких условиях, я не могу; попросить за Мэгги. – удивленно уточнила девушка.
– Вот именно. Она не моя, и я не буду вмешиваться в ее судьбу. Сделку она заключила не со мной, а с Бароном, значит и принадлежит ему. Я думаю, предельно ясно изложил ситуацию, и если ты будешь настаивать, то я тебя накажу, моё терпение не безгранично
Амон оглянулся вокруг, разглядывая возникший по его вине беспорядок, и заявил с легкой усмешкой:
– Я вижу завтрак, безнадежно испорчен. Но это, не помешает тебе отправиться в спортзал, к тренеру. Напоследок сообщу, что через несколько часов Мэгги сможет покинуть наш корабль. – После паузы добавил прищурившись. – Если сможет.
– А ещё спросить можно?
– Нет. Остановимся на этом, остальные вопросы задашь позже. При условии, что тема милосердия затрагиваться не будет. Ступай, тебя ждут.
Светлана отправилась в спортзал, где тренер занялся её обучением, получив, по-видимому, от Амона, какие-то особые указания, он задержал Светлану не на два часа (как она рассчитала), а гораздо больше. Словом к концу тренировок, девушка валилась с ног от усталости. Вернувшись в свою каюту, она обнаружила полный порядок и чистоту, и уже ничто не напоминало об утреннем разговоре. Не думая ни о чем, (Амон все-таки добился своего) Светлана повалилась на кровать, с наслаждением потянулась, и, зарывшись в подушку, моментально заснула.
Именно в этот момент судно, обогнув Сардинию, устремилось в Неаполь, в город который Дорн решил посетить в первую очередь, находясь в Италии.
Моторы «Летучего голландца» взревели, увеличив мощность. Судно, содрогнувшись, прибавило скорость, устремляясь к намеченной цели. Преследовавшая их яхта стала отставать, будучи не в силах тягаться в скорости с «Летучим голландцем».
Солнце уже пересекло зенит и клонилось к западу. Тени удлинились. Облака преследовавшие путешественников, наконец, развеялись, и лучи солнца коснулись палубы. Воздух стал знойным и жарким, его движение ощущалось только за счет летевшего по волнам корабля.
Катерина, решительно отказавшись подставлять бока солнцу, укрылась в помещении с бассейном, недоумевая, куда запропастилась ее подруга. Прошел полдень, время близилось к вечеру, но кроме неё и Валентина на верхней палубе никого не было. Корабль, словно замер, никто не желал составить Катерине компанию. Валентин все ещё дулся и, оставшись на корме, наблюдал в бинокль, за начавшей отставать от них яхтой, при этом радуясь как ребёнок.
Светлана проснулась через пару часов отлично отдохнувшая, но ужасно голодная. Решив, что еда может и подождать. Заявила о своем желании покинуть каюту и оказаться в кают–компании. Неизвестно, кто ей помог с перемещениями, но Светлана оказалась там, где и пожелала. К ее разочарованию, Катерины там не было, в кают-компании вообще никого не было. Если её здесь нет, то она дразнит своего араба. Решила Светлана и отправилась на корму в надежде застать Катерину позирующую перед телескопом своего поклонника.
Перед телескопом позировал Валентин.
– Светлана здравствуй – воскликнул Валентин, и с радостью указав на горизонт, произнес: – смотри, этот развратник не может догнать нас. Наконец-то мы от него избавились!
Светлана вслух заметила, что беспокойств он вообще-то не причинял. Валентин нахмурился, но через секунду улыбнувшись и махнув рукой, сказал:
– И все равно, он отстает.
Девушка пожала плечами, поинтересовалась, куда же запропастилась Катерина, ведь солнце греет и даже очень, а ведь она так хотела загореть. Валентин горестно пояснил:
– Эта изменница теперь «загорает» в бассейне. Солнце, стало ей не нужно, когда, наконец, появилось, – и ещё грустней заявил: – Когда-нибудь и я стану ей не нужен. Смотри, яхта отстает, и Катерина уже не хочет загорать. Тебе не кажется, что в этом есть какой-то смысл?
– Смысл? – переспросила девушка. – Да, нет. Не смотря что клонится к закату, Солнце действительно слишком уж припекает, наверное, она побоялась сгореть.
– Как же! – воскликнул Валентин. – Смысл в том, что отстала яхта, и ей стало не интересно загорать тут полуголой,
– Я так не думаю. Зачем ей араб? Она уже давно забыла о нем. Забудьте и Вы.
Попыталась успокоить Валентина Светлана и, оставив его в глубоком раздумье, направилась к бассейну, надеясь, там найти Катерину.
– Наконец то. Куда ты подевалась? – воскликнула Катерина, увидев, кто, переступил порог зала, где она в одиночестве проводила время. Неожиданный приход Светланы её очень обрадовал, не дав ей сказать ни слова, потащила за собой в воду.
– Постой, постой, – попыталась остановить Светлана, – насколько я знаю, после купания появляется хороший аппетит.
– Вот и отлично, – обрадовалась Катерина, все ещё настойчиво затягивая девушку в воду, – Потом вместе поужинаем.
– У меня другое предложение.
– Какое?
– Подкрепиться прямо сейчас, а потом я выслушаю другие ваши пожелания с большим вниманием.
Катерина удивилась.
– Странно, судя, по просьбе, за стол ты садилась давно, – улыбнувшись, полюбопытствовала, – Не припомнишь когда?
– Отчего же, могу и припомнить. 3а стол садилась утром, а чтоб поесть – вчера вечером.
– И все-таки странно. Что же ты делала утром?
– Да, так. Разговор был. А там не до завтрака, – попыталась уклониться от ответа Светлана, стараясь прояснить, почему голодна не вдаваясь в подробности. – Идем?
– Идем, – согласилась Катерина, окончательно вылезая из воды и с вздохом накидывая, так возмутивший Валентина, халатик. – Пойдем в кают-компанию, может мой друг перестал сердиться и за столом нас будет на одного больше. Надеюсь, он присоединиться к нам.
Он был не против.
Прислуга мигом накрыла столик и порядком, оголодавшие пассажиры воздали должное приготовленной наилучшим образом – пище.
– Скажи, Светлана, откуда у тебя появился кинжал? – полюбопытствовал Валентин, когда они уже подкрепившись, откинулись на стульях, лениво потягивая из фужеров через соломину коктейль – Раньше ножны были пусты, – он с ехидцей усмехнулся. – Повышение по службе?
– Дорн, дал мне его.
– А насчет служебного повышения, – подхватила Катерина, – То, судя по дню сегодняшнему, Светлана опустилась ниже.
– Это почему? – удивился Валентин. Катерина, улыбаясь, развела руками.
– Не накормили.
– Нет. Это моя вина, – смутилась девушка. – Я захотела сначала встретиться с тобой, попросить составить мне компанию. Да, а о каком служебном повышении вы говорили?
– Я образно говорил. Конечно, о каком повышении тут может идти речь. Скорее о милости и расположении к тебе Хозяина, судя по подарку, в этом тебе не отказывают.
– Почему я не пользуюсь расположением? – внезапно поинтересовался кот, услышав последнюю фразу Катерины. – Почему мне ничего не дарят? Даже улыбки не заслужил?
– Юмчик, мы всегда рады видеть тебя. И ты это отлично знаешь, – пожурила его Катерина.
– Знаю! Но всегда приятно лишний раз услышать, – заявил Юм и полез к Светлане на колени, ткнувшись мордой в её фужер, попутно чуть не обмакнув усы в его содержимое.
– Чем «мы» тут балуемся? Фу! Сок! Какая – гадость. Светлана, неужели спирт вам не по душе? Помнится, совсем недавно вы более благосклонно относились к нему
– Нет. Тогда я просто спутала стаканы, – покраснела девушка.
– И сейчас спутаем? – лукаво предложил Юм, склоняя её к выпивке. На столе появилась бутылка.
– Юм, не спаивай, – вмешалась Катерина, легонько потрепав его за ухо. – Да и повода нет.
– Как нет! Через пару часов прибудем в Италию! Чем не повод?
Теперь у всех сидящих появились рюмки, и они дружно провозгласили тост. Игнорируя настойчивые уговоры Юма. Светлана взялась за свой сок, но Юм и тут напроказничал. Напиток в её посуде явно отличался от апельсинового сока. С возмущением девушка, стряхнула его со своих колен, где он так уютно устроился, обиженный вопль раздался уже из-под стола. Катерина понимающе кивнула.
– Уже подмешал?
– Я не нарочно, – вылез из-под стола взъерошенный Юм. – Это само, так получилось.
– Знаем мы тебя, – махнул рукой на оправдания кота Валентин. – У тебя Юм, все случайно происходит. И где же ты пропадал почти весь день? Признаться, мне тебя не хватало. Рыбу то одному ловить неинтересно.
– А со мной весело, да? – воскликнул Юм. Судя по голосу, он не забыл полета за борт. Затем, вскочив на стол, отодвинул в стороны приборы, и улегся, степенно помахивая хвостом. – Я дрессировал, – заявил кот. – Весь день я дрессировал. Черт возьми! Я встречал животных гораздо умнее, чем это. Если бы не Барон то, может, у меня ничего бы не вышло.
– Где же он сам? – спросила Катерина, с интересом посмотрев на кота. – И что за животное ты дрессировал?
– Он прибудет с минуты на минуту. Только цепь на зверя наденет. Хоть он и дрессированный. Но кто знает, может и накинется. Страховка тут не помешает.
Сгорая от нетерпения в ожидании, какого же зверя Барон приведет с собой, пассажиры остались в кают-компании. Катерина даже поспорила с Валентином, кто это будет? Катерина предполагала что волк, Валентин – не меньше как медведь. Юм, отмалчиваясь, посмеивался над их предположениями.
Наступал вечер, неся с собой сумерки. Покинув на время кают-компанию, Светлана вышла на палубу. Подставляя лицо встречному ветру, не спеша, направилась на нос судна. Разрезая волну, корабль мчался к ночному горизонту, где сливались в единое целое небо и вода.
Наслаждаясь стремительным движением, девушка стояла, и смотрела вдаль, не замечая, как проходит время. Уже собираясь уходить, бросила взгляд вперед, по курсу и остановилась, заметив, что там, где по её мнению должен быть горизонт, появилась светлая полоса. Как будто множество огней слились в одну нить.
“Вот и Неаполь". – Сказала сама себе Светлана и, повернувшись спиной к огням, направилась назад, в кают-компанию в надежде удивить этой новостью Катерину.
Оставалось несколько метров, когда Светлана услышала шум, доносившийся из каюты. Громкие разговоры и звучный голос Барона, догадавшись, что этот шум обязан его присутствию, Светлана поспешила в помещение, в надежде увидеть таинственного зверя, на которого, по словам Юма, было затрачено всё утро и добрая часть времени после обеда.
Подойдя к дверям, она остановилась на пороге. Ее появление, никто не заметил, все были заняты звенящим цепью зверем.
Валентин и Катерина проиграли спор. Не волк, а уж тем более не медведь, подчиняясь командам Юма, ложился на пол, кувыркался, пытался плясать под музыку. Этот зверь заставил оцепенеть девушку на пороге, не в силах сделать ни шага вперед.
Человек разумный, высшая ступень живых организмов на Земле, сидел на четвереньках у ног Барона. Абсолютно голый. Широкий ремень обхватывал его шею с закрепленной на нем цепью. Конец цепи заканчивался в руках дьявола. Спутанные, слипшиеся волосы, закрывали лицо, только безумные глаза сверкали между прядями. Оно было беспокойно, вырывая цепь из рук Барона, тянулось руками к стоявшему неподалеку Валентину.
Это существо, уже не было человеком разумным, что-то дикое и древнее затуманило разум, заставляя приглушенно рычать, и нехотя выполнять команды Юма. Светлана не сразу узнала веселую англичанку, три дня назад вступившую на палубу "Летучего голландца”. Сострадание и ужас, жалость и отвращение, все смешалось в душе девушки. Она закрыла лицо руками не в силах всё это видеть. Побледнев, она развернулась и выскочила обратно на палубу, подальше от этого кошмара. Спотыкаясь, побрела по верхней палубе корабля, ничего не видя перед собой, кроме глаз Мэгги, которые в какой-то момент остановились на ней. На секунду безумие исчезло и в них осветилось нечеловеческое страдание, но в тот же миг пелена безумия вновь заволокла их, и Мэгги рванулась на приблизившегося Валентина. Натянутая цепь рванула её на прежнее место – к ногам дьявола.
Никто, не заметил появления Светланы и её быстрое исчезновение. Они были поглощены представлением, которое давали Юм и Барон. Катерина, поначалу отшатнувшаяся при виде Мэгги, отошла, и понемногу втянулась в игру. Должно быть, когда Мэгги перестала быть человеком, то и на человеческую жалость она уже не могла рассчитывать у давно покинувшей этот мир Катерины.
Выйдя на нос, Светлана судорожно ухватилась за перила, пытаясь обрести равновесие не только физически, но и душевно. Линия огней заметно приблизилась, но девушка не замечала происшедших изменений, хотя её взгляд и был устремлен вперед. Порывисто вздохнув, перевела взгляд вниз, в черную бездну, которую разрезал «Летучий голландец». Перегнувшись через перила, она попыталась разглядеть воду, шумевшую под корпусом судна. Кто-то, крепко ухватив её за плечо, оттянул в сторону от манящей к себе тёмной бездны. Сильные руки прижали к груди. Знакомый, немного носовой голос, растягивая слова, с насмешкой сказал:
– Вовремя же я поспел. Ещё чуть-чуть и ты бы узнала, какая глубина под килем, неужели ты так скоро хочешь покинуть наше общество? – Амон замолчал удивленный, что она не пытается вырваться из его объятий, стоит покорно, безвольно опустив руки. Крупная дрожь пробегает по её телу.
Встревоженный её состоянием, он развернул девушку, пытаясь заглянуть в лицо. Но опущенное к земле, лицо, да и распущенные волосы помешали ему это сделать. Он снова прижал девушку к груди, молча и не двигаясь, они стояли, пока постепенно дрожь прокатывавшаяся по её телу волнами, не стала понемногу утихать. Только тогда, Амон тихо заговорил:
– Успокойся. Уж не знаю, что так повлияло на тебя, мысли твои в смятении. И я не могу ничего в них понять, придется тебе словами мне рассказать. – Помолчав, он ещё тише шепнул: – Скажи, что случилось? Кто посмел обидеть мою девочку?
– Нет. Меня никто не обижал, – пробормотала Светлана, пряча лицо у него на груди.
– Тогда почему ты в таком состоянии? – настойчиво продолжал спрашивать Амон. С удивлением он заметил, что девушка не делает попыток оттолкнуть, напротив, как будто ищет защиты в его объятиях.
– Мэгги...
– Мэгги? Причем тут она? Вот не поверю, что она способна обидеть тебя.
Светлана отпрянула от него, удивленно заглядывая ему в глаза,
– Вы разве не в курсе, что они с ней сделали?
– Да нет же. Сегодня я их даже не видел. Все время был с Хозяином. Потом сразу пришел сюда, и заметь, вовремя. Ну, так что же там с этой Мэгги?
– Они дрессируют её. Как зверя.
– Вот как? Тогда я представляю, что там твориться. Действительно, тебе не стоило этого видеть. Но... видишь эти огни? Они приближаются. Еще немного и Мэгги будет свободна. Она же сделку заключила только до Италии. И достигнув берега, её мы обязаны отпустить, – усмехнулся Амон. – Если она не заключит новую сделку.
