Текст книги "Книга тайн (СИ)"

Автор книги: Светлана Гольшанская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 44 страниц)

Николас не сдержал усмешки:

– Раньше она была твоей?

– Она и ещё несколько похожих. Но ездить на всех я не могу, и эту отправил в Заречье на случку к одному из лучших жеребцов. Говорят, он перепрыгивал через канавы в целых девять ярдов. Но приплод потерялся в дороге. Не вышло проследить самому, а люди попались бестолковые. До сих пор жалею. Только не надо говорить, что я не должен слушаться деда.

– Хорошо! – сдался Охотник. – Давай уже галопом!

– Подбирай её плавней, сядь плотнее в седло и вытолкни из-под себя. Не так резко – уронишь!

Кренясь к центру круга, Вестфольда поскакала галопом. Скорость в таком положении набрать было сложно, но в отместку кобыла трясла мордой и рвала поводья из рук.

– Мягче, когда она тебе уступает, но не теряй контакт. И не злись, слышишь? У тебя лицо закипает.

Николас фыркнул, откидываясь назад.

– Сопровождай движение поясницей и не качай плечами. Хорошо! У тебя получается.

Вестфольда, наконец, успокоилась, подобрала корпус и пошла ровнее.

– Останови её, коленями, а не руками. Молодец! Не забудь себя похлопать по шее, – отшутился Ноэль.

Он позволил Николасу отшагать кобылу верхом, а сам умчался по делам.

***

После долгих уговоров Клаудии позволили работать с птицами в почтовой башне. Наставничество свелось к тому, что Николас наблюдал за ней и не позволял никому вмешиваться в её отношения с питомцами. Часто он вёл с ней доверительные беседы, в которых чувствовал себя учеником, а не учителем.

Однажды Николас поделился своими тревогами о Ноэле.

– Птица, родившаяся в неволе и никогда не поднимавшаяся к небу, о свободе знает только из своих грёз, – задумчиво отвечала она. – Но может, это спасёт его там, где дикая птица, как ты, уже погибла бы.

– Нужно показать ему, что жизнь может быть иной. Да, вероятно, он не рискнёт летать один, но хоть снимет, наконец, восковую маску послушания и примет себя настоящего.

– Ой ли, кукушонок. Спроси себя, когда ты говоришь о нём, не имеешь ли в виду себя?

Вот уж нет, у него таких проблем никогда не было! Он всегда делал то, что считал правильным и никому не позволял выбирать за него.

Приближалась зима, на начало которой выпадал день рождения Ноэля. Жерард готовил помпезный праздник. Едва удалось отговорить его от приёма в королевском дворце. Виновник торжества старался походить на тень и избегал всех, даже Николаса. Охотник с радостью подсказал бы вождю, что отсутствие шумихи было бы лучшим подарком для его внука. Но разве стал бы Жерард слушать глупого мальчишку? Поэтому он придумал свой особый подарок.

Вечером накануне Николас отозвал Ноэля в сторонку и попросил:

– У меня первый выпуск. Нужна помощь более опытного наставника. Завтра утром в парке?

Внук вождя с его неуёмными запалом и энергией брал по четыре ученика раз в полгода при том, что он ежедневно занимался строевой подготовкой, конными и пешими боями. И где только время находил? Часто он проводил выпускные испытания для подопечных менее опытных наставников. Впрочем, Охотнику пытались сделать послабление и позволить самому решать, готова ли его ученица обходиться с даром сама.

– Конечно, – кивнул тот.

На рассвете Николас встретился с Клаудией у пруда, подёрнутого тонкой ледяной коркой. Дни стояли промозглые, хотя и бесснежные. Серое небо сливалось с мёрзлой землёй в белёсой дымке. Чёрными шпилями из неё торчали голые ветки платанов и клёнов. Если поднимался ветер, холодный и солёный, с бушующего океана, то сырость пробирала до костей.

Сидевший на кожаной перчатке Клаудии ворон закаркал. Из тумана на дороге показалась тень. Ноэль широко шагал навстречу, не желая задерживать их дольше, чем следовало.

Встав рядом, он покосился на роскошного молодого ворона, чьи перья отливали густой синевой даже в седой мгле раннего утра. Николас отвалил за него ловчему своё месячное жалованье и не жалел, полагаясь на способности Клаудии.

– Наслышан о твоей необычной ученице, – начал Ноэль, сосредоточившись на людях. – Очень любопытно, чего вы добились вместе. Начинайте!

Он сложил руки на груди, приняв строгий вид.

Клаудия протянула ему ворона. Ноэль не удержался от соблазна и коснулся пальцем перьев. Ворон повернул к нему голову и каркнул, разинув кроваво-красную пасть.

– Его зовут Мунин. Хоть он и молод, но очень умён и знает многое, что уже стёрлось из людской памяти, – рассказывала Клаудия.

– Как он может знать то, чего не видел? – удивился Ноэль.

– В отличие от людей вороны не забывают своих предыдущих воплощений. Когда-то он служил вестником богов, ведал то, что было сокрыто даже от них. Хотя, может, просто хвастает, – Клаудия простодушно улыбнулась.

Ворон переступил лапами с её запястья на запястье Ноэля и заглянул ему в глаза. На перчатке из кожи более тонкой выделки когти оставляли царапины, но внук вождя ничего не замечал, заворожённо наблюдая за птицей.

Ага, значит, догадка оказалась верной!

– Вы не используете никаких вспомогательных средств: привязи, клобуков. Даже перья не подрезаете, – Ноэль вынул из-за пазухи свёрток с куском хлеба и принялся закидывать крошки в раскрытый клюв птицы. – Вы так хорошо его надрессировали?

– Я не дрессирую, а просто слушаю и дружу, как ваш товарищ не учит, а просто слушает и дружит, – усмехнулась Клаудия.

Друг посмотрел на Николаса с подозрительным прищуром. Похоже, понял, зачем его позвали.

– Очень необычные методы у вас обоих. Но что, если ворон улетит или разобьётся о преграду?

– Он дикий и не сможет жить в неволе, – качнула головой Клаудия. – Если однажды он не вернётся, то такова его воля, и нам придётся её принять. Как бы тяжело это ни было. А теперь отпустите его сами.

– Я его не держу, – возразил Ноэль.

– Держите. Вся ваша поза говорит о том, что вы не хотите, чтобы он улетал. Попробуйте в него поверить.

– Это всего-навсего выпускное испытание, – напомнил Николас. – Не получится, значит, наша идея окажется провальной, и я признаю твою правоту.

Ворон перебрался ближе к ладони. Ноэль взмахнул рукой, птица раскинула крылья и вспорхнула в небо. Заложив крутой вираж, ворон перевернулся вокруг своей оси и штопором упал к земле. Аж сердце затрепетало от страха. Но нет. Птица оттолкнулась от воздуха крыльями и вновь взмыла ввысь, красуясь.

Ноэль застыл, его глаза блестели от восторга.

– Никогда бы не подумал, что ворон так умеет!

– Полёты – их язык, их поэзия. Не лишай птиц этого, – ответил Клаудия.

– Но я не растил его, и управлять птицами не умею. Без вас он ко мне не вернётся, – покачал головой Ноэль, вглядываясь в клубящийся туман.

– Мне кажется, вы подружитесь. В каждом человеке есть что-то от птицы. Вы сами очень похожи на ворона, и статью, и духом, – заметила Клаудия.

Подтверждая её слова, ворон сел на плечо Ноэля и приветственно каркнул.

– Примите его. Даже если вы кого-то потеряли, это не значит, что нужно закрывать своё сердце, боясь новой раны. Только оно и способно подарить человеку крылья.

Ворон снова каркнул и настырно заглянул ему в глаза.

– Стоит попробовать. А он… что он за птица? – друг указал на Николаса. – Стремительный ястреб?

– Кукушонок, – поправил тот. – Подкидыш, который выбрасывает родных детей из гнезда.

Ноэль недовольно скривился.

– Нет, – объявила Клаудия. – Я передумала. Ты огненный кот – гроза всех птиц.

– Точно! – рассмеялся друг впервые за долгое время. – Особенно когда вот так улыбается очередной своей выходке.

– Хорошо! Но только если у кошек тоже есть крылья, – Николас замахал руками и закружился на месте, повторяя танец Клаудии.

Она пустилась в пляс вместе с ним. Ворон поддразнил карканьем, и Ноэль тоже принялся изображать из себя птицу.

Позже он скажет, что это был самый весёлый день рождения в его жизни.

========== Глава 32. Маскарад ==========

1570 г. от заселения Мунгарда, Норикия, Дюарль

Время летело незаметно, особенно для того, кто не желал оставлять себе ни мгновения покоя. Николас тщательно изучал списки и дела, прежде чем выбрать учеников. Хотелось взять тех, кому это нужнее. С другой стороны, опыта у него никакого, если взвалит на себя слишком много, то может не справиться.

В результате вышло намного лучше, чем он предполагал. За ним закрепилась слава находить подход к безнадёжным случаям. Чем сложнее ставилась задача, тем больше интереса вызывало её решение. Охотник собирал сведения о том, как работать с разными способностями, ломал голову в поисках возможных средств.

Ученики сами многое показывали: что ко всем нужно подходить с особой меркой и не застревать на изведанных путях, внимательно выслушивать, не отмахиваться от странностей и пробовать новое. В такие моменты чудилось, что он помогает одарённым по доброй воле, а не потому, что оказался пленником Компании.

В свободное время Николас изучал архивы ордена и собранные разведкой сведения в поисках зацепок, где находился Безликого, но никаких идей в голову не приходило, а бог помогать отказывался. Когда Ноэль выкраивал время, они вместе фехтовали, штудировали тактику или играли в шахматы. Только их дружба и делала существование сносным.

Шанти сладко спала на широкой кровати. Тёмные волосы разметались по сбившейся подушке. Глаза едва заметно двигались под сомкнутыми веками, алые губы припухли. Скомканная простыня напоминала об утехах прошлой ночи.

Николас всегда поднимался первым, а сегодня и вовсе не спалось. Дожидаясь рассвета, он сидел на свободном краю кровати и прижимал к груди колени. Взгляд бродил по искажённым в сумраке очертаниям предметов. Одолевала тоска: по тихой усадьбе в Озёрном крае, по странствиям и опасностям дороги, по суровому быту Храма Ветров. По семье, по мудрым наставникам, по чудаковатому Эглаборгу и больше всего по милой и тёплой Юки.

После её смерти он запретил себе думать о ней. Но стоило расслабиться, как милый сердцу образ возникал в воображении. Тайком даже от себя он искал её в других женщинах: хрупкую фигуру, уточённое чистое лицо, нежный голос. С Шанти тех же воздушных чувств не возникало: ни задушевных бесед, ни прогулок за руку. Даже подарки и маленькие сюрпризы казались неуместными. Но больше всего недоставало самого ощущения пылкой влюблённости.

У госпожи де Годон было красивое упругое тело, репутация богини любви и страсть дикой кошки. В моменты близости весёлость накрывала с головой, будто заливаешь печали вином, но похмелье наступало, как только плоть обретала удовлетворение.

Николас натянул штаны с рубахой и вышел за дверь. Штаб Компании ещё спал. Любимое время. Только в предрассветный час получалось ощутить свободу.

Выбравшись во двор, Охотник представил нужное место. С едва слышным хлопком распахнулась воронка для перехода. На другой стороне ждал высокий утёс посреди пустынного песчаного берега. Ноги врезались в скалу, но Охотник не обратил внимания.

Вспомнились первые уроки с Ноэлем. Ветроходство другу давалось куда легче, чем другие способности дара. Он уже родился с этим, вначале освоил, как открывать вихревые воронки, и только после научился сгущать воздух, перемещать им предметы и обволакивать их щитами. А Николас ни разу даже не пробовал – никто не показывал как.

Совместные тренировки проходили за городом, на убранных к концу осени полях. Для начала требовалось запоминать местность и описать её, завязав глаза шарфом.

– Точку выхода нужно обрисовать в мельчайших подробностях, иначе тебя сильно помнёт на выходе, – наставлял Ноэль. – Для начала будешь прыгать не дальше, чем видят твои глаза.

– Неужели нельзя оказаться там, где никогда не бывал? – огорчился Николас.

– Можно пользоваться и другими якорями: прыгать на яркие ауры одарённых, заучивать чужие описания или придумывать свои. Но для этого нужно гораздо больше сил и мастерства, к тому же, велик риск заблудиться или угодить в жерло вулкана.

После они принялись разучивать движения.

– Помогай себе руками, – советовал внук вождя, закручивая ладонями воздух. – Представляй, что выплетаешь вихрь пальцами, а потом раздвигай потоки в стороны, чтобы сделать проход. Плавно перемещай колени из стороны в сторону – так образуется дополнительная опора. Плавно! Что ж ты такой резкий?

Охотник закрыл глаза, отрешаясь от эмоций и суеты. Ветроплав сгущался в растопыренных пальцах, обжигая холодом кожу. Соткав из воздуха кудрявые нити, Николас принялся заплетать их в косицы-вихри, всё толще и толще. Энергии уходило много, ещё часть терялась от неумения.

– Важно сделать воронку достаточно широкой, а её края гладкими, чтобы они не порезали кожу, – указывал наставник.

Первые разы вихрь распадался прежде, чем Николас успевал заскочить в проход. А когда получилось, в стремительном путешествии по ветряным горкам его сильно растрясло. Зев распахнулся за несколько шагов до выбранного места. Николас распластался на земле. Головокружение никак не унималось.

– Не у всех есть к этому талант, – Ноэль поспешил к нему и помог подняться. – Ну что, не отступишь?

Столько трудов, чтобы переместиться всего на сотню ярдов! Хотелось продолжить, но строгий учитель не позволил.

На следующих занятиях Ноэль открывал воронки сам и водил по ним Николаса за руку. Тот учился скользить так, чтобы не терять по дороге свой завтрак и не падать на выходе. После этого друг взялся помогать Охотнику создавать собственные вихри: перехватил его ладони и управлял каждым движением.

– По твоему вихрю вдвоём не проскользишь, так что я пойду пешком, – попрощался Ноэль.

Выбрался Николас всё ещё резко: воронка взрыла землю, и ноги увязли в земле едва ли не по колено.

– Здорово! У тебя получается, – не поскупился на похвалу друг, подбегая к нему.

Спустя несколько месяцев Николас стал сносно ветроходить и продолжил заниматься самостоятельно. За два года он научился перемещаться на двадцать миль. Каждый раз он добавлял к предыдущему расстоянию по сто ярдов, хотя хотелось добавлять по двести.

Николас вернулся мыслями к настоящему. С утёса открывался грандиозный вид на морской простор. В ясную погоду здесь можно было разглядеть берега родного острова, но сейчас от воды поднимался белёсый туман и прятал их.

Восходящее солнце окрашивало серый камень в красно-жёлтые оттенки. Начинался отлив. Вода медленно покидала прибрежные бухты, освобождая узкую полоску пляжа. Шелестели барашками маленькие волны, кружили низко чайки в поисках рыбы. Жаль, что не с кем разделить это прекрасное зрелище.

Натянув на себя рубашку из перьев, Николас оттолкнулся от утёса и взмыл в небо. За спиной раскрылись огромные крылья. Грудь наполнил солёный воздух. Охотник перевернулся и помчался в открытое море. Потоки сырого воздуха окутывали его, помогая падать и взмывать, кувыркаясь через голову. Тело от кончиков крыльев до носков радовалось движению, полнясь бодростью. Николас ускорялся и замирал, паря в облаках, похожих на неосязаемые перины.

Налетавшись вдоволь, он вернулся на берег, снял рубашку и нырнул в волны. Течение подхватывало и тянуло на глубину, холодная вода отрезвляла после пьянящего полёта, но времени на купание оставалось мало. Внимательно изучив точку выхода на завтрашнее утро, Охотник вернулся в Компанию.

Штаб потихоньку просыпался. На улице появились первые прохожие.

Николас поднялся к себе. Шанти нежилась в лучах весеннего солнца.

– Почему ты никогда не дожидаешься, пока я проснусь? – спросила она, доставая из вазы гроздь винограда.

Он пожал плечами. Приподнявшись на локте, Шанти с видом куртизанки положила себе в рот зелёную ягоду. Тонкая простыня соскользнула с её плеч, обнажая молочно-белую грудь. Кокетливо улыбаясь, любовница перебралась на угол кровати поближе к Охотнику и обняла его за плечи.

– Меня ждут, – отстранился он, шнуруя сапоги.

Утренние игры не вызывали и тени желания.

Шанти заговорила воркующим голосом:

– Знаешь, что делают женщины из южных городов, чтобы удержать своих мужей? Они подливают в вино на завтрак отраву. Если те не вернутся к вечеру, чтобы принять противоядие, то будут умирать в муках.

– А что делают мужья с неверными жёнами?

Она поджала губы, лицо заострилось от злости, глаза потемнели. Прежде чем разразился бы скандал, Николас убрался из комнаты.

***

Не обнаружив друга в столовой, Ноэль отправился в холл. В тёмном углу, где стояло кресло, пряталась новая ученица Николаса – Бианка.

Мануши или древнейшие – так назывался её народ. Смуглые, с яркими голубыми глазами, их мужчины лысели в раннем возрасте. Женщины, наоборот, могли похвастаться густыми волнистыми волосами. Мануши кочевали, зарабатывая деньги уличными представлениями.

После того, как Священная Империя избавилась от Сумеречников, настал черёд этих несчастных бродяг. Их гнали из городов, как крыс, били камнями и даже вешали. Кочевники бежали в более дружественную Норикию через приграничную долину Ланжу. Две страны делили её поровну. Людей там обитало немного, в основном землепашцы и скотоводы, они ютились в маленьких деревушках на отрогах Волчьих гор.

Область со стороны королевства была истощена непомерными налогами, чиновничьим произволом и несколькими неурожайными годами. Голод и отчуждённость от остальной страны удобряли почву для народного недовольства.

Аристократы Ланжу приняли веру в Единого и стали привечать у себя проповедников из Империи, готовясь к восстанию. Но заговорщики совершили несколько серьёзных ошибок: начали притеснять простолюдинов и нападать на манушские таборы. О беспорядках стало известно в Компании. Ноэль уговорил деда отправить туда войско, король Орлен поддержал это решение.

Вождь наотрез отказался отпускать от себя Ноэля, и командиром в Ланжу назначили Николаса.

«Живут как свиньи в хлеву, а гонору на десять королей с лихвой хватит», – отзывался он о местной знати с презрением.

Произошло несколько кровавых сражений. Благодаря своему обаянию и славе Николас заручился поддержкой простолюдинов. Сила оказалась на стороне Компании. Заговорщиков разгромили и доставили в Дюарль на суд. Целители вызвались бескорыстно помочь пострадавшим.

Охотник же привёз из Ланжу полумёртвую манушскую девчонку. Заявил, что Компания обязана победой ей. Целителям пришлось приложить все усилия, чтобы спасти героиню.

Бианка вернулась к жизни, но на её лице осталось напоминание о случившемся в Ланжу – глубокий шрам, пересекавший опустевшую правую глазницу. Для манушки изготовили стеклянный глаз, похожий на настоящий, но всё равно она прятала его за каскадом густых каштановых волос.

Ноэль наблюдал за ней исподтишка – изумительно хрупкой, как ускользающая красота поздней осени.

У Бианки обнаружился дар к ясновидению. Если бы удалось взять её в ученики, появился бы хороший повод общаться почаще. Все взгляды и прикосновения – лишь для дела. Но Николас его опередил.

Манушка никого, кроме него, не знала и шарахалась от любой тени. Про своё желание Ноэль так и не заикнулся, а заговорить невзначай не получалось.

– Дожидаетесь лорда Комри? – спросил он негромко.

Бианка вздрогнула, удостоив его лишь мимолётным взглядом, и сжалась.

– Он… очень занят и иногда опаздывает. Но лучше него наставника нет.

– Да… – смутился Ноэль.

У них образовалось негласное правило: Николас молчит о деде, Ноэль закрывает глаза на рискованные выходки, загулы и кутежи в компании Жюльбера. Что ж, хотя бы тема для разговоров с Бианкой нашлась: их обоих заботил один и тот же человек.

– Уверен, у него серьёзные причины для опоздания. Не беспокойтесь, я отвлеку его ненадолго. Как… как ваши успехи?

Разговаривать мешал ставший в горле ком.

– Замечательно! – Бианка заикалась почти так же, как Ноэль. – Я не очень сообразительна и талантлива, но с таким наставником научится даже самый глупый.

– Что вы! По ауре видно, что способности у вас незаурядные. Тем более вы так помогли Николасу в Ланжу.

– Самое смешное, что я ничего не помню, – манушка обняла себя руками и поникла, страшась воспоминаний. – А когда спрашиваю у Николаса, он молча улыбается.

Угу, как обычно.

Бианка смотрела на Охотника по-особенному, а его имя произносила со щемящим томлением. Он всегда оказывался в центре внимания. Вряд ли дело было в его титуле или даже славе Утреннего Всадника. Пламя шло у него изнутри – дикая страсть, харизма. Николас невольно вызывал восхищение и симпатию, пускай даже дед настаивал, что Ноэль тут главный герой.

– Уверен, многие пожелали бы стать вашим наставником, даже… я.

Он всё-таки сказал это вслух! Лицо будто кипятком обварили. А что, если она поняла?

Незабудковый глаз оглядывал его недоверчиво, пухлые губы дрожали.

– Вы, верно, смеётесь. Право, не стоит. Я… я знаю своё место.

Бианка отвернулась. Он снова выругался про себя. Как разговаривать с девушками, чтобы они не обижались и не пугались?

От неловкости спасли звуки шагов. Они оба поспешили к лестнице. Вместо Николаса в коридоре показалась госпожа де Годон в роскошном платье из зелёной парчи. На голове красовалась элегантная шляпка с прозрачной шёлковой вуалью, которая подчёркивала точёные черты лица.

Бианка поспешила спрятаться, но не успела.

– Какая же ты страшная! – напустилась на неё Шанти. – И как тебе позволяют бывать в приличном обществе и пугать людей своим уродством?!

– Шанти! – Николас выбрался на лестничный пролёт и заговорил так строго, что все трое вздрогнули и затаили дыхание. – Она ничем не уродливей тебя и, как героиня миссии в Ланжу, имеет право здесь находиться даже больше, чем ты.

Госпожа де Годон поджала губы и зло сверкнула на него глазами.

– Так и оставайся с ней, а ко мне больше не подходи!

Пунцовая от ревности, она вылетела из холла.

– Госпожа де Годон не в духе? – поинтересовался Ноэль.

Бианка безуспешно боролась со слезами.

– Да… – Николас завёл руку за плечо и почесал лопатку. – Простите, такого больше не повторится. Ты что-то хотел?

Внук вождя встряхнул головой, вспоминая о деле:

– Нас пригласили на королевский маскарад в честь празднования начала лета, Эльдантайда. Скоро приедет портной, так что поторопись. Отказы не принимаются.

Николас скорчил недовольную мину.

Ноэль взял Бианку за руки и без тени страха или брезгливости заглянул ей в лицо:

– Не слушайте никого. Вы тоже приглашены на маскарад. Приходите, уверен, вам понравится.

– Но у меня даже наряда нет, – она потупилась. – К тому же, все будут пугаться моего лица и показывать пальцем.

– Нет! Портной сошьёт платье и для вас, а ваше лицо будет скрыто самой красивой маской. Никто не посмеет вас обидеть, – заверил её внук вождя.

Охотник переводил взгляд с него на свою ученицу и обратно:

– Моё мнение, как твоего учителя – тебе нужно выходить в свет. Маскарад подойдёт как нельзя лучше.

– Если ты… ты настаиваешь, – она посмотрела на Николаса, и её лицо просветлело.

Ноэль тоскливо вздохнул и отступил:

– Не буду вас задерживать. Портной, не забудь!

***

Охотник с удивлением наблюдал, как друг бежит от них, точнее от Бианки. Не знал бы он Ноэля лучше, решил бы, что тот влюбился без памяти.

– Зря ты так с госпожой де Годон, – тихо пробормотала манушка. – Она просто ревнует.

– Это глупо.

– Для тебя, может быть. Но я её понимаю. Ты не тот мужчина, с которым легко расстаться, – Бианка смущённо отвела взгляд.

Он долго уговаривал её обращаться к нему на «ты», но, волнуясь, она до сих пор сбивалась на «вы». А теперь ещё и эти двусмысленные намёки. Похоже, она привязалась к нему слишком сильно. Их связь нужно уничтожить до того, как она станет мучительной для обоих.

Николас взял Бианку за руку и убрал волосы с обезображенной части её лица:

– Я не тот мужчина, которого можно любить. Однажды я разбил зеркало Снежной ведьмы. Его осколки попали мне в глаз и в грудь. Теперь я вижу всё в дурном свете, а моё сердце обратилось в кусок льда.

– Не говори так!

Манушка прижала ладони к губам, словно её поразило видение, хотя в отличие от обычных ясновидцев её дар работал по-другому.

– Я не смогу ответить тебе взаимностью, понимаешь? Не из-за того, что с тобой что-то не так, а из-за моих внутренних демонов, – не сдавался Николас. – Но если ты посмотришь вокруг, то заметишь куда более достойного мужчину.

Он провёл пальцем по её щеке рядом со шрамом и отстранился.

– Но как же ты? Кто полюбит тебя? – пробормотала она себе под нос.

Иногда Николас жалел, что у него такой острый слух.

– Идём, у нас мало времени.

Охотник предпочитал заниматься на открытом воздухе, но гулять по улице Бианка отказывалась, поэтому они работали в одном из кабинетов Учебного корпуса.

У манушей дар к ясновидению встречался так же часто, как у лапийцев, но был очень своеобразным. О прошедших, настоящих и будущих событиях кочевникам говорили символы. Для работы с подобным даром требовалось составить их в систему. Такой системой стала колода карт, которую Николас прихватил из модного салона в Дюарле, где любила бывать Шанти.

Карты пришлись Бианке по душе. У её бабушки они тоже имелись, но другие – широкие, посеревшие от времени, с чудными картинками. Старая кочевница рассказывала, что эти карты служили манушам ещё до исхода из Гундигарда. «В них сосредоточена вся мудрость мира, они подскажут ответы на любые вопросы». Главное, правильно их истолковать, но с игральными картами у Бианки ничего не получалось.

Она села на стул перед столом Николаса.

Тот вынул из ящика подарок и протянул ей:

– Я постарался сделать всё так, как ты рассказывала.

Тщательно изучив работу Бианки и её воспоминания и дополнив эти знания скудными сведениями из книг, Николас смастерил гадальную колоду. Ученица приняла её трепещущими руками и прижала к груди.

– Они как бабушкины! Нет, даже лучше. Картинки… они завораживают!

– Ну-ну, не перехваливай, – усмехнулся Охотник. – Тебе ещё предстоит научиться с ними работать. Если что-то не понравится, не стесняйся сказать. Я переделаю. Очень важно, чтобы карты стали твоими друзьями.

Бианка принялась перебирать колоду тонкими пальцами.

– В Гундигарде эти символы изображались на стенах древних храмов и гробниц. Каждый олицетворял событие или этап в жизни всего сущего: растения, животного, человека и даже мира, – делился своими изысканиями Николас. – Складываясь в узор, карты подсказывают, как пойдёт жизнь дальше, но конкретное значение в каждом раскладе зависит от того, кому ты гадаешь. С последним мы разберёмся позже. А пока внимательно изучи рисунки. Запомни все мысли, которые приходят тебе в голову, когда ты смотришь на карту. Представь себя изображённым на ней персонажем и проживи один день так, как прожил бы он. Когда что-то делаешь, смотри на карту и спрашивай себя, как бы поступил персонаж на твоём месте. Когда ты проживёшь так каждую карту из колоды, то познаешь их суть, и они будут служить тебе верой и правдой. Поняла?

Бианка задумчиво повела плечами.

– С чего начать?

– С чего хочешь. Выбирай то, что тебе ближе и нужнее, а если не знаешь, делай это наугад. Ты должна ощущать связь с картами гораздо лучше меня. У меня нет ни твоего дара, ни твоего чутья. Не хватайся сразу за сложные и неприятные, вроде «Смерти» или «Демона», начни со светлых.

– Иногда мне кажется, что ты знаешь и умеешь всё на свете, – Бианка покраснела и потупилась.

– Люди называют это излишней самоуверенностью. Не обожествляй меня, я всего лишь человек и могу ошибаться. И кое-что я всё же не умею – любить.

– Умеешь, просто не хочешь, – возразила она, скользнув по его лицу испуганным взглядом.

Он сделал вид, что не услышал.

– Ладно, мне нужно к портному, а ты занимайся. Завтра расскажешь об успехах.

Николас помчался обратно в главный корпус.

Когда он влетел в гостиную на третьем этаже, Ноэль уже застёгивал крючки на камзоле. Подмастерье суетился с тканями, поднося лоскуты к его лицу.

– Почему чёрный? Мрачный цвет не подходит для праздника любви и начала лета, – возмущался портной, который не любил их с Николасом одинаково. – Надели бы для разнообразия что-нибудь яркое. Бирюзовый бархат тоже был бы вам к лицу.

– Нет, я хочу костюм цвета вороновых крыльев, – упрямился Ноэль. –В остальном я буду казаться нелепым.

Портной всплеснул руками в досаде:

– Где же мне взять подходящую маску? Если вы будете выглядеть невзрачно, вождь Пареда меня в порошок сотрёт!

– Не беспокойтесь, я сам сделаю ему маску, – Николас вышел вперёд, чтобы его заметили.

– А ты успеешь? Времени мало, – забеспокоился Ноэль.

– Не посплю пару ночей. Пустяки. Я люблю работать руками.

– Тогда… – друг задумчиво хмыкнул. – Может, ты соорудишь маску и для Бианки? Такую, чтобы она перестала бояться выходить на люди. Это бы очень ей помогло! Если… если ты разрешаешь подсказать тебе, что делать с твоей ученицей.

– Тебе – достаточно попросить.

– Хм… раз ты сегодня такой добрый, посоветуй, как завоевать расположение девушки. У тебя же так легко получается. Что для этого нужно? Говорить красиво? Засыпать подарками? Вести себя напористо?

Николас хохотнул в кулак. Никогда не видел друга таким: бабочки в животе, ветер в голове, глаза сверкают, как алмазы.

– Ничего особенного я не делаю! Да и нравлюсь не больше, чем ты, – замотал головой Охотник. – Просто будь собой. Собой настоящим, а не таким, каким хочет тебя видеть дед. Тогда та девушка, которой ты подходишь, обязательно тебя заметит.

Друг промолчал.

– Прошу, поторопитесь! У меня очень много работы, – напомнил о себе портной.

Николас поспешил раздеться и встал на примерочный стул.

– Вам тоже тёмное и мрачное?

– Нет. В этом сезоне в моде огненно-рыжий, – ответил Охотник. – И обязательно с хвостом.

***

Платье появилось комнате Бианки на кровати накануне праздника. Пышная юбка и тугой лиф с глубоким вырезом, высокий воротник-стойка. Всё из блестящего кремового шёлка, обшитого золотистым кружевом. Рядом лежала переливающаяся маска-бабочка с вкраплениями маленьких жемчужин и перламутра. Сверху её украшали павлиньи перья.

На бал манушка идти не собиралась, но не удержалась от примерки и закружилась по комнате, представляя, что танцует с Николасом.

В таборе её считали красавицей. Любой, кто видел, как она пляшет, отбивая ритм в увешенный медяками бубен, оказывался очарованным ею. Но ни одному из соплеменников её сердце не отзывалось. За это мужчины звали её гордячкой, а родители попрекали, что нельзя витать в облаках и всю жизнь ждать принца.

Теперь она дождалась, но красоту потеряла. Да и не знала она этих чопорных придворных танцев. В таборе-то и движений не разучивали. Ты просто слушал ритм и двигался так, как подсказывало сердце.

Маска скрывала шрам, в её прорези даже стеклянный глаз не выглядел мёртвым. Может, попробовать? Николас же так старался. Последние дни ей приходилось заниматься в его комнате, потому что он безвылазно мастерил маски. Эту Охотник тоже делал при ней, хотя гораздо больше времени потратил на собственную маску-ворона.

Из деревяшки он выстрогал длинный, закруглённый клюв. Выкрасив его в чёрный цвет, Николас вырезал тонкие волнистые узоры и обрисовал их золотистой краской. По краям деревянный каркас был обклеен вороновыми перьями, которые переливались на свету.