Текст книги "Книга тайн (СИ)"

Автор книги: Светлана Гольшанская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 44 страниц)

– Духи зовут меня Западным Ветром, матушка Умай – сыном, а люди – Безликим. Но ты волен дать мне любое имя, какое захочется. Я расскажу тебе свою историю, и быть может, ты поймёшь, как жить дальше.

Легендарный основатель ордена Сумеречников? Значит, он и правда бог? Почему он здесь? Придётся всё же послушать его: сбежать из этой пустоты не получится, прогнать Безликого – тоже. Меч пропал бесследно, как и ощущение дара в груди.

– Я младший сын Небесного Повелителя. Жил вместе с родителями и тремя Братьями-Ветрами в Благословенном граде на Девятых небесах. Кусок тверди, парящий в облаках, там всегда было ясное небо, цвели жасмин, яблони и вишня. Свечные башни верхушками уносились в космические дали. Танцевали на площадях вокруг фонтанов прекрасные апсары в одеждах из цветного шёлка. Не было в мире места прекраснее. Но мне всегда хотелось большего.

С утренней зарёй мы с братьями спускались на землю и защищали людей от демонов до зари вечерней. Одну деревушку я спасти не успел, потому что демоны напали ночью. На самом деле таких разорённых поселений было великое множество, но запомнилась именно эта. Там, посреди пепелищ и гор трупов я нашёл девочку. Мрак не успел пожрать её душу, но почти убил тело. Мне так хотелось её спасти, что я поделился с ней частичкой своей божественной сущности. Тогда я ещё не знал, но это изменило мою судьбу и судьбу всего мира.

Николас удивлённо распахнул глаза. Ведь он видел всё это в своих снах! В них он был на месте Безликого.

– Девочка следовала за мной повсюду. Она показала мне, что можно жить иначе, свободно, стремиться к новому и неизведанному, а не ходить по проторённым родителями тропам. Я понял, что люблю и не могу её бросить, как любил и не мог бросить всех людей. Я отринул божественную благодать и покинул Благословенный град, чтобы жить среди них и защищать ночью. Я объединил племена Сумеречников в орден и повёл их отвоёвывать северный Мунгард у демонов, чтобы люди переселились туда из гиблого Гундигарда.

– А потом ты встретил демона, которого не смог одолеть, и погиб. Я всё это знаю! – оборвал его Николас.

– Какой же ты несносный! Погоди, я подхожу к сути, – посетовал Безликий. – Тот демон… это был Мрак помноженный на безумие. Он прокрался в мою семью, пока меня не было рядом. Нет, даже не пока, а потому что я бросил их. Повелитель Мрака погубил моих братьев, но один из них успел предупредить меня об опасности. Я сразился с Мраком и победил, потому что перестал быть богом. Я заточил Повелителя в темницу глубоко в земном чреве, но и сам получил смертельную рану. Меня мучила вина за гибель родных, и я желал смерти как избавления, но мой отец распорядился иначе. Он передал мне свою силу и погрузил в сон, а сам растворился в космических просторах.

– Да-да, и ты должен был спать на краю света до конца времён, – помахал на него рукой Николас, устав от заунывного рассказа.

Безликий… Это слишком невероятно, чтобы быть правдой! Вдруг этот незнакомец на самом деле демон? Можно ли ему верить?

– Предвестники захватили власть, орден Сумеречников пал, Мрак занимает храмы старых богов и провозглашает себя вождём в светлое будущее, брат поднимает оружие на брата. Конец времён, ведь хуже уже некуда. Не согласен? Всё в мире находится в равновесии. Раз Мрак набрал силу, то и я проснулся, чтобы бороться с ним.

– Хорошо! Но причём здесь я? – сдался Николас.

– Твой далёкий предок был моей правой рукой при основании ордена. За это я наградил твой род особым даром.

– Ветроплавом? – нахмурился Охотник.

– Нет. Тем, который дарят земле дождь и ветер каждую весну. Смекаешь?

Николас беззвучно шевелил губами. Разгадка этой головоломки вертелась на языке, но казалась слишком бредовой, чтобы её озвучить.

Безликий продолжил:

– Духи и боги чуют в тебе этот дар, поэтому и принимают за меня. Как последний выходец из своего рода ты был связан со мной с рождения. Твоя миссия – отыскать меня и возвести на Небесный престол. Только тогда мир будет спасён от Мрака.

– А как же моя семья?

– Всё, что я вам дал, мне придётся забрать, – Безликий развёл руками с сожалением. – Иначе не получится, прости.

Всё может оказаться сном. Даже гибель отца. Когда Николас проснётся, то доберётся до ближайшей Голубиной станции и выяснит, что родные живы и счастливы. Случившееся покажется временным помешательством или не временным, но главное, чтобы они жили!

– В глубине души ты прекрасно знаешь, что я говорю правду, – сказал бог так, словно прочитал его мысли.

– Получается, то зло, которое видит во мне Белый Палач – это ты, а не дед? – собрался с мыслями Николас.

– Я убил его жену, – кивнул Безликий.

Но лесник Гед говорил, что её убили Предвестники, а Белый Палач обвинял деда. Николас достал из-за пазухи серебряный медальон и распахнул его. Какое у госпожи Веломри одухотворённое лицо!

– Она была настолько плоха?

– Наоборот, я не встречал женщины более благородной и самоотверженной. Она отдала свою жизнь, чтобы я проснулся. Так что постарайся её не подводить.

Николас защёлкнул медальон и спрятал обратно. Сплошные загадки и никаких ответов.

– А что насчёт их внучки Герды? Она так похожа на вилию из твоих воспоминаний. Что в ней за сила? Почему лорд Веломри сказал, что она нужна не ему, а мне?

– Её единственная сила – те чувства, которые она пробуждает в твоём сердце. Ну же, подумай хоть немножко, что ты к ней чувствуешь.

– Я… Я бы хотел защитить её, чтобы она не стала чудовищем, как её дед.

– После казни своего отца тебе захотелось защитить внучку его палача?

– Быть может, я плохой сын, но такая участь куда страшнее смерти. Дети не должны отвечать за грехи предков, ни я, ни уж тем более она.

Без предупреждения Безликий вонзил ладонь в грудь Николас и вырвал оттуда светящийся шар. Охотник согнулся пополам от боли. Дышать! Дышать!

Шар обрёл очертания рыжего кота. Белая морда походила на маску, а в глазах отражалась синева неба, как у Безликого. Кот взмахнул хвостом и растворился в огненном вихре.

– Он приглядит за ней, пока ты её не заберёшь.

– Не заберу! – выкрикнул Николас, когда боль отпустила. – Пускай она проживёт долгую счастливую жизнь как можно дальше от меня, от горя, от Мрака и войны. Ради этого, ради всех живых я готов помочь тебе. Что я должен сделать?

– У каждого героя должны быть три вещи: меч – источник силы, конь – источник скорости, книга – источник мудрости. Ещё нужны братья, чтобы защищать и помогать, но они найдут тебя сами, хочешь ты того или нет. Так что поезжай на Острова Алого Восхода. В Храме Ветров ты отыщешь звёздный клинок, которого боится Мрак.

Хоть одна хорошая новость! Николас сжал кулаки. Лучше злиться, чем поддаваться отчаянию. Если все легенды правдивы, то Безликий – слабак, который ни одно дело не сумел довести до конца. Не уничтожил Мрак, а всего-навсего заточил на время. Не убил владыку Аруина, а только разозлил, и вот уже полторы тысячи лет люди живут страхе перед его местью. Довёл до бешенства лорда Веломри, из-за чего тот погубил семью Николаса. Нет, полагаться на такого бога нельзя. Но если в его словах есть хоть доля истины, то с помощью звёздного клинка с Мраком можно справиться и без него.

– Не надейся от меня избавиться. Я знаю каждую твою шальную мыслишку ещё до того, как ты успеваешь её подумать. Отныне и навсегда мы с тобой в одной лодке.

Безликий схватил Николаса за запястье. Боль снова пронзила тело. Перехватило дыхание, и он лишился чувств.

***

Николас очнулся на полу храма у статуи Небесного Повелителя. Голова гудела, как с похмелья. На запястье, где его касался Безликий, оказалась вырезана руна «перт» – тайна. Николас надвинул рукав халата поглубже, чтобы её закрыть.

Смотреть на богов уже опостылело. Он с кряхтеньем поднялся и поковылял к выходу. Провалил-не провалил испытание, какая разница, Сумеречник он или нет? Нужно добраться до Голубиной станции и всё выяснить. Если родные живы, он поспешит к ним, если нет… Звёздный клинок ждёт его в Храме Ветров. Главное, что дар и силы остались при нём.

Стоило выйти за порог, как глаза засвербели от яркого света. Цильинь ждал у ступеней.

– Сколько времени прошло? – безучастно спросил Николас.

– День, – ответил зверь.

Охотник забрался ему на спину, не желая говорить больше ничего.

Цильинь вмиг домчал его до юрты. Полог был отвёрнут, Оли уже сидела внутри рядом с матушкой Умай и пила травяной отвар, умиротворённо улыбаясь.

– Ты вернулся! – обрадовалась она, увидев Николаса. – Я принесла тебе гостинцев из Хитежа. Люди называли меня настоящим Сумеречником, как был отец, представляешь?

Оли осеклась, заметив выражение его лица.

– Что-то стряслось?

– Нет, всё в порядке, – Николас растянул рот в улыбке.

Он не хотел ни выслушивать жалостливых соболезнований, ни показывать свою чудовищную слабость перед случившимся.

– Так же говорил мой муж, – ответила матушка Умай. – Наш старший сын умер, дорогая, всё в порядке. А лицо почернело, и такая боль в глазах, что и Крышу Мира сомнёт под её тяжестью.

– Матушка, да ведь у него сейчас именно такое лицо! – Оли приложила ладонь ко рту, совсем как сопливая девчонка.

– Всё хорошо, правда, – ответил Николас, щурясь в улыбке ещё шире. – Матушка, скажите, то, что я видел в храме, произошло на самом деле? Или я просто схожу с ума?

Оли ошарашенно выдохнула, Умай повернулась в его сторону:

– Этого никто, кроме тебя, не знает. То, что ты увидел, было частью твоего пути. Теперь всё зависит только от твоего выбора.

– Я бы предпочёл сойти с ума, – сказал Николас, устраиваясь на подушках. Оли не сводила с него вопрошающего взгляда – не отстанет, пока он не сознается. Лучше покончить с этим побыстрее: – Ты была права, месть – самое праведное чувство, когда беспощадно губят твоих близких.

– Я… не хотела… Прости! – бормотала Оли, не зная, куда деть глаза.

– Ты тут ни при чём. Право, не будем об этом, – лицо уже сводило от искусственного выражения, хотелось забиться в щель, чтобы не отвечать на расспросы.

– И правда, не стоит, – поддержала его Умай. – Тебе нужно помыться перед праздничным ужином. Отметим ваше вступление во взрослую жизнь. Испытание Сумеречников успешно завершено.

– Но я ничего не сделал, – Николас с облегчением сменил улыбку на привычную настороженность.

– Сделал, и очень многое. Перестань себя принижать! – вспылила Оли.

Умай мудро улыбнулась:

– Смысл не в убийстве демонов ради трофеев и даже не в конечной точке твоего путешествия, а в самой дороге, в преодолённых трудностях, в совершённых чудесах, в случайных и не очень встречах. Всё это и есть – жизнь. Я – Владычица небесного сердца, жена всех мужей и мать всех детей, моего решения никто не оспорит, даже ты. Ты прошёл испытание. Ступай!

Что ж, возражать бесполезно.

Николас отправился к горячим источникам неподалёку от юрты. Природные ванны с голубой водой пахли сладким полевым разнотравьем. Охотник долго отлёживался в одной из них, вдыхая горячий пар. Выводили нежные трели соловьи, солнце ласкало теплом, а ветер – прохладой. Закат окрасил горы в золотисто-синие тона, которые так и просились на бумагу, а то и на холст.

После купания Николас замотал запястье с руной бинтом. На лугу неподалёку росли диковинные травы. Цветки походили на фиолетовые лилии с жёлтыми тычинками, а запах напоминал пряности, которые добавляла в свои блюда Умай. Эглаборгу точно понравится. Как он будет сокрушаться, что не увидел Долину! Николас присел на корточки и вырвал несколько растений с корнем.

Одевшись в нарядный халат, Охотник вернулся в юрту, где аппетитно пах плов с бараниной. Умай раскладывала его в расписные миски и наливала в загнутые рогами кубки красное вино.

Произошедшим Николаса больше не донимали. Оли воодушевлённо вещала про золотые купола Хитежа, счастливых людей, которые жили дружной семьёй и забывали, что такое деньги и оружие. Хитежане угощали её изысканными сластями и фруктами, рассказывали истории из жизни города и её рода, вручали подарки.

– Это тебе, хитежане очень просили передать, – Оли всучила Николасу пузырёк изумрудных чернил и альбом.

– И кто доложил им о моей страсти к рисованию?

Оли надула щёки и посмотрела на видневшееся в отверстии на потолке юрты ночное небо.

– Не знаю-не знаю, точно не я.

Николас доедал уже вторую порцию плова, гоня от себя мысли, что ни малютка Лизи, ни задира Эдвард уже никогда не попробуют ничего подобно, мама не погладит его по волосам так, как задевает их невзначай Умай, отец никогда не услышит… Это страшное никогда. Нет, лучше не думать, идти вперёд без оглядки. За местью ли, за звёздным клинком или за призрачной фигурой Безликого – не важно. Главное, не останавливаться, иначе тоска источит сердце, наполнит горечью душу и отравит существование.

Но быть может, они живы. Хоть бы!

– Поехали с нами в Северный! – донёсся словно сквозь воду голос Оли. – Свяжемся с Компанией «Норн», будем защищать людей от Лучезарных. У моей семьи остались связи и деньги, сам король Веломовии на нашей стороне.

– Нет. Если видение истинно, то меня будут искать куда тщательней, чем раньше. Я только подставлю вас, – покачал головой Николас.

– Куда же ты поедешь? Только не на Авалор – это прямой путь на эшафот! – встревожилась Оли.

– Разыщу ближайшую Голубиную станцию и всё разузнаю. Не подскажешь, где она? А потом продолжу странствовать дальше на восток, куда власть Лучезарных ещё не дотянулась. Всё будет хорошо!

– Ближе, чем в портовом Мкаре людей из Компании не найти. Здешние места слишком дикие и нет крупных поселений. Только от боли не сбежишь. Поверь, я знаю это, как никто другой. Поэтому и глушила кампалу, – не выдержала Оли.

Николас отстранился.

Тяжело вздохнув, она легла спать. Время было уже позднее: сверкали звёзды, в отверстие на потолке заглянула полная луна.

– И ты ложись, – предложила Умай. – Перед дальней дорогой надо выспаться. Завтра Цильинь отвезёт вас за кольцо.

– Спасибо, но вряд ли мне удастся уснуть, – Николас откинулся спиной на край юрты, не желая видеть ничего перед собой. – Мой отец… Я их всех подвёл! Я бы отдал за них жизнь, хотя в глубине души понимаю, что это бы не разжалобило их палача и не изменило их участь.

Он закрыл лицо руками, пытаясь подавить эту муть. Ничего же ещё не известно точно!

– Мой муж… он очень любил нашего младшего сына, но они не ладили. Каждый раз их встречи заканчивались криками и ссорами. А всё оттого, что мой муж очень хотел уберечь его от ошибок. Даже когда наш сын ушёл из дома, мой муж не переставал переживать за его судьбу. Так и твой отец, он любил тебя и хотел, чтобы ты жил и был счастлив. Дети не должны умирать раньше родителей, – Умай отодвинулась в тень, смахивая со щёк слёзы. – Хочешь почтить его память – не сходи с ума и борись. И он, и все твои погибшие родные будут отныне жить в тебе.

Николас опустился на топчан и подложил руки под голову. Умай притушила огонь в очаге и принялась наводить порядок. Охотник смотрел то на её светлый силуэт посреди темноты, то на тлеющие угли, то на звёзды в отверстии. Одинокие и холодные, вот бы стать одной из них.

– Спеть тебе колыбельную? – ласково спросила Умай.

– Мне это даже в детстве не помогало, – он улыбнулся, извиняясь. – Не беспокойтесь, я переживу любые бури.

– Конечно, – она подсела к Николасу и снова провела когтями-ногтями по его щеке. – Спи-засыпай, мой непоседливый малыш. Завтра ты станешь сильным. А сегодня позволь немного слабости своей старой матушке, – запела она нежным тихим голосом, и веки сомкнулись сами собой.

Николас не понимал слов, но перед взором вновь вставал город свечных башен и цветущего жасмина. Хотелось забыть все горести и остаться в нём навсегда!

***

Матушка Умай всё гладила мальчика по щеке. Под её чарами его дыхание становилось всё более ровным, он засыпал. Раньше только колыбельной она могла уложить сыновей спать, особенно младшенького, который доставлял больше хлопот, чем его братья вместе взятые.

В песню вплёлся заговор, который должен был облегчить душу и заставить забыть о горестях Дольнего мира. Пускай, когда он проснётся, то навсегда останется с ней её милым сыном. Она защитит его, как хитежан, от всех бед и напастей, от той боли, что жаждет причинить ему Мрак, загоняя раскалённые гвозди прямо в сердце.

От её пальцев по его щеке побежали колдовские знаки, переползли на грудь от шеи к соску, от соска к пупку и ниже, пеленая в плотный кокон. Нет, никуда он больше не пойдёт, она не отпустит.

Пропали звёзды на небе, исчезла луна, темнота внутри юрты стала плотнее. Шептались призрачные голоса, мерцал гранями чёрный спрут, протягивая к Умай щупальца.

Перед глазами живыми вставали воспоминания об ушедших светлых днях.

– Куда ты собрался, сын? – спрашивала она, ещё молодая и красивая, со зрячими серебристыми глазами.

– К людям, – отвечал младший сын уверенно. – Я схлестнусь с ордой ночью и уведу их на север. Они будут жить там под моей защитой. А здесь мне больше делать нечего.

– А как же мы? – она указала на старших сыновей

Те застыли с мрачным отчуждением на лицах.

– Вас много, без меня не заскучаете. Я всегда был здесь лишним, а там меня ждут и встретят с благодарностью, – отвечал мальчишка, упрямо глядя вдаль.

– Это не так, – басовито звякнул по окнам голос Небесного Повелителя.

Послышалась его грозная поступь. Присутствие мужа всегда смиряло сыновей, служило последним доводом в капризах и спорах. Но тогда они ещё были детьми.

– Останови его! – с отчаянием взмолилась Умай.

– Нет, – веско ответил Небесный Повелитель. – Пускай идёт, если хочет. Не удерживайте его.

Младший посмотрел на отца со злым прищуром. Явно ожидал подвоха.

– Ты уже достаточно взрослый, я не буду тебя наказывать или воспитывать, – продолжил Небесный Повелитель невозмутимо. – Ты можешь уйти, можешь даже отринуть благодать и принять смертную долю, но частью нашей семьи, частью меня ты быть не перестанешь. Ступай, если готов платить за свои поступки и отвечать за свой выбор.

Младший вздёрнул подбородок повыше, показывая решимость, и забросил на плечо тюк с вещами. Клубящаяся разноцветными сполохами Червоточина поглотила его. Он не вернётся, подсказывало материнское сердце.

– Зачем ты его отпустил? Он же погибнет! – напустилась на мужа Умай.

Он нежно взял её под руку:

– Он бы всё равно сбежал. Нельзя вечно держать детей в гнезде, оберегая их от жизни. Отпусти его и не иди против совести. Если будешь упиваться эгоистичной привязанностью, то пустишь Мрак и под сень этого светлого дома.

Умай скорбно опустила голову, прижимая руки к груди. Значит, поделать ничего нельзя, как бы сильно ей не хотелось увидеть мальчика снова.

Воспоминания заструились по щекам слезами. Надо отпустить, иначе жизни здесь никому не будет, ни хитежанам, ни преданному Цильиню, ни даже этому милому, горячо любимому мальчику.

Белая Птица отняла от него свою руку, и колдовские узоры медленно затухли на его теле.

Завтра он проснётся отдохнувшим и успокоившимся. Завтра она отпустит повзрослевшего птенца в большой мир.

***

Широко распахивались небеса с барашками-облаками. Исполинская птица плавно кружила над лесом, купая крылья в закатных лучах. Под ней на поляне в одежде из белых перьев водили хоровод четыре мальчика, таких разных, что никто бы не догадался, что они братья. Они отрывались от земли и летели, но не вслед за породившей их птицей, а в разные стороны. Николас тоже летел, высоко и стремительно, прочь от восходящего солнца, надеясь встретить его с другой стороны.

Проснулся он свежим и полным сил. Позавтракав, они втроём вышли на порог прощаться.

– Это подвенечное платье, – сказала Умай, подавая большой свёрток Оли.

– Спасибо, но сомневаюсь, что из меня выйдет хорошая жена, – попыталась отказаться та.

– Не сомневайся, девочка. Плут, конечно, твой муж будет, каких мало. Но полюбит крепко, за это я ручаюсь, – заверила её Умай и обратилась к Николасу: – А это тебе, мой мальчик.

Она вручила ему рубашку из белоснежных перьев, точно такую же, какую он видел во сне.

– Когда-то я соткала четыре такие, чтобы они хранили моих сыновей от всех напастей. Эта принадлежала младшему, с которым я тебя спутала. Возьми её себе.

Николас неловко повёл плечами, разглядывая подарок.

– Он обязательно к вам вернётся, ваш сын. Они все вернутся.

– Я знаю, – Умай вновь погладила его по щеке. – Если… если когда-нибудь устанешь от дорог и преследований, приходи сюда. Я утолю твою боль и укрою от всего.

Он сложил руки лодочкой и поклонился.

Цильинь снова лёг на землю, позволив седокам забраться себе на спину, и помчался вверх по склонам Снежных гор. У руин он остановился. Оли слезла первой и закружилась по плато. В её глазах плясали жёлтые крапинки-огоньки, ладони закручивали вихрь из рун и цифр, на этот раз гораздо более уверенно. Знаки выстраивались в нужную последовательность, образуя проход.

– Иди первым, не бойся. Теперь будет быстрее и удобнее, – улыбнулась Оли.

Николас пощупал ногой один из полупрозрачных кирпичиков. Вполне себе твёрдый. Охотник шагнул вперёд. Оли последовала за ним, помахав Цильиню на прощание. Тот затрубил в их честь, и воронка закрылась.

Через несколько мгновений они оказались на высоком берегу реки у Старого Хитежа. Оли свела ладони. Вихрь вспыхнул радужным куполом над кольцом гор и исчез.

– Теперь могу без кампалы, – радостно похвасталась она. – Воронка закрыта. Отныне в Долину можно попасть, только если Цильинь перевезёт тебя на своей спине. Хитежане будут жить в мире.

– Молодец! – восхитился Николас. – Во время испытания научилась?

– Увидела себя со стороны: все свои ошибки и промахи, как пренебрежительно поступала с братом, как отказывалась слушать, когда ты пытался помочь. Осознала, каким я была ребёнком и что пора повзрослеть. Истинная сила не снаружи. Она – внутри.

Николас улыбнулся. Познавать простые истины оказывалось сложнее всего.

– Что скажем твоему отряду? – спросил он.

– Правду. Что двинулись вверх по течению Седой реки в поисках убийцы отца, но не нашли ничего, кроме замшелых руин.

Николас поднял вверх большой палец.

– Оли, Морти! – к ним со всех ног спешили Камай и Эглаборг.

– Я уже хотел разделить отряд и отправить в горы на ваши поиски! – взволнованно тараторил брат Оли, ощупывая её со всех сторон.

– А я уже наготовил зелий от ушибов, обезвоживания, обморожения… да от всего! – кудахтал Эглаборг и, забывшись, тряс Николаса за плечи.

Всё же приятно, что некоторые вещи никогда не меняются.

– Я же говорил! Они просто уединились на пару дней. Молодость же! – подбежал к ним командир отряда.

Оли с Николасом переглянулись с заговорщическим видом. Пускай думают, что хотят.

– Вы ранены? – от взгляда целителя не укрылась повязка на запястье.

Они отошли в сторону и дождались, чтобы остальные скрылись в городе.

– Сувенир с испытания, – отмахнулся Николас.

Эглаборг всё же размотал повязку и осмотрел рану.

– Вроде чистая, но надо следить, чтобы не воспалилась. Без повязки она быстрее подсохнет.

– Нет, нельзя, чтобы её видели, – упрямо ответил Охотник.

– Вы собираетесь ехать с отрядом? Ну, раз испытание уже прошли. Эх, жаль в Долину я так и не попал! Наверное, столько всего пропустил!

Николас вручил ему мешок с растениями. Эглаборг увлечённо изучал их, забыв об остальном.

– Надо же! У них наверняка даже названий ещё нет. Назовём их в нашу честь: Мортензия-Эгласия.

Охотник аж поперхнулся. Ну и шуточки у его компаньона!

– Так куда дальше, домой на Авалор? – спросил целитель, пряча растения обратно в мешок.

– Вначале в портовый Мкар. Нужно выведать последние новости. Потом решу, как быть дальше. Если хочешь, можешь ехать в Северный вместе с Оли и Камаем. Они с удовольствием тебя примут. А там сядешь на корабль до Лапии.

– Нет, от меня вам так легко не избавиться! – погрозил ему пальцем Эглаборг.

Когда у него такой серьёзный вид, спорить бесполезно.

Отдохнув ещё пару дней, они расстались с отрядом Олениных и двинулись на восток, огибая Снежные горы с северной стороны.

========== Глава 19. Храм Ветров ==========

1565 г. от заселения Мунгарда, Мкар, Веломовия

До Мкара на восточном побережье Сайберы они добрались только к зиме. Не успев даже разыскать Голубиную станцию, они услышали о государственном перевороте на Авалоре. Стоило показаться на рыночной площади и прокатить между пальцами деревянную метку, как плечо невзначай задел старик в неприметной одежде и поманил за собой.

Здесь Голубиная станция пряталась в погребе у птичника. С виду неприметная, крохотная землянка, а внутри балками обнесено просторное помещение с припасами.

– Раньше здесь был склад контрабандистов. Торговали опием из Поднебесной, – пояснил смотритель, снимая маскировку.

– Мы долго странствовали по диким землям, – подал голос Николас. – Что стряслось на Авалоре?

– Лучезарные обвинили короля в заговоре против служителей Единого и пособничестве колдунам. Смешно, конечно. Все знали, что он ратовал за мир на своих землях и ничью сторону не принимал. Даже нашу, хотя мы предлагали ему защиту, – смотритель тяжело вздохнул. – Его упекли в темницу, казнить пока не собираются. Народ не очень-то поддерживает его травлю, династия Хассийцев-Майери до сих пор пользуется популярностью. Но в отместку Лучезарные залили остров кровью его сторонников и бывших Сумеречников.

– У вас… – Николас сглотнул ставший в горле ком. – Есть списки погибших?

– Вам повезло. На днях срочной соколиной почтой доставили. Но пока только самые громкие дела, – смотритель передал ему тонкий закручивающийся лист, испещрённый бисерным почерком.

Николас пробежался по нему глазами, потом ещё раз и ещё раз, придирчиво вычитываясь в последнюю запись.

– Прочитай, – передал он лист Эглаборгу, массируя усталые глаза.

Целитель пожал плечами и принялся читать вслух.

– … Комри, родственники колдуна-узурпатора. Подстрекали народ к восстанию, обирали и губили честных единоверцев колдовством. Погибли при сопротивлении аресту, имущество предано огню…

Николас закусил щёку с внутренней стороны. Может, он слышит и видит то, чего боится? Пускай всё будет ошибкой!

– За преступления перед единоверцами разыскивается последний представитель рода Комри, Николас, шестнадцати лет отроду. Колдун, вооружён и очень опасен. Брать живьём. Награда – двести золотых монет.

Эглаборг выразительно глянул на Николаса. Тот повернулся к смотрителю:

– Теперь вы. Прочитайте, пожалуйста!

Тот нахмурился, но всё-таки исполнил просьбу. Ни одного слова в послании не изменилось. Дослушав до конца, Охотник встал, шаркнул стулом и направился к выходу.

– Прошу меня извинить!

Он выбежал на улицу и долго плутал по подворотням, пока не нашёл в пустынном переулке трухлявое корыто и с остервенением принялся пинать его ногами. Мокрый снег повалил за шиворот, а Николас всё не мог перестать, хоть под сапогами осталась одна труха.

Сзади послышались шаги, плечи укрыл тёплый плащ.

– Вот попробуйте, полегчает, – сказал Эглаборг и протянул Николасу флягу.

Тот приставил её к губам и пил большими глотками, пока внутри ничего не осталось.

– Спасибо! Наверное, я теряю рассудок, – он вытер рот рукавом и вернул пустую флягу другу.

– Я, конечно, не целитель разума, но мне кажется, что вы просто не хотите принимать реальность. Смотритель предлагает переправить вас в Норикию, где авалорцам предоставляют убежище. Тем более, если за вашу голову предлагают награду.

Так Эглаборг догадался? Николас чем-то себя выдал?

– Нет, золотая клетка не по мне. Я поеду дальше на восток, на Острова Алого Восхода, раз уж дома на западе мне не рады. Ты со мной?

– Я всегда с вами.

Заявление друга хоть и не притупило скорбь, но заставило взять себя в руки.

Значит, видения сбылись. Осталось последнее доказательство – звёздный клинок. Если он действительно существует, то и всё остальное – тоже.

А что стало с таинственным Лесли, который защищал их интересы при дворе все эти годы? В списке его имя не значилось. Скорее всего, он занимал высокую должность и Лучезарные казнили его тайно, пытками вызнав, где жила семья, которой он покровительствовал.

Живы ли Гвидион, Риана, Мидрир? Сохранилась ли община в Каледонских горах? Успели ли они укрыться в тайных ходах крепости? Даже через Голубиную станцию весточки не отправить – Николас подставит и себя, и их.

Придётся томиться в неведении и мучиться сомнениями. Может, стоило презреть страх и повернуть назад ещё в Ленноксе? Может, и сейчас было бы не поздно помчаться домой во весь опор, чтобы хоть кого-то спасти… отомстить ненавистному Палачу и Мраку, которому тот служит.

Вот добудет клинок, и тогда…

***

1565 г. от заселения Мунгарда, Острова Алого Восхода

На поиски храма ушло много времени. За пределами Островов Алого Восхода об этом уголке на краю света почти ничего не знали. Из-за штормов, сильных течений и подходящих близко к берегам скал суда отправлялись на архипелаг очень редко. Повезло, что смотритель не гнал Николаса и Эглаборга с Голубиной станции.

Едва не попав в кораблекрушение, они всё же добрались до архипелага. Острова оказались густо заселены. Благодаря вулканам погода здесь могла похвастать теплом, а почвы – плодородием. Единственное, чего стоило опасаться – это извержений, но вулканы спали уже несколько сотен лет.

Страна состояла из множества мелких княжеств, которые постоянно воевали между собой. Это очень усложнило путешествие: приходилось отбиваться то от стражников, то от бандитов, а порой одни и те же люди исполняли обе обязанности. Да и мирные жители к чужакам относились с подозрением, разговаривали неохотно и на вопросы о храме пожимали плечами.

Несколько месяцев Николас с Эглаборгом скитались по всему архипелагу, пока смутные слухи не привели их на пустынный берег самого южного острова. В нескольких часах пути отсюда находилась священная гора Кадзеяма. Её название означало «вершина ветра». Там действительно находился древний храм, который раньше содержался орденом Сумеречников. При нём даже работала школа для одарённых.

Как он пережил роспуск ордена? Не разграбили ли его шайки мародёров? Хранится ли в нём таинственный звёздный клинок? Или он – всего лишь плод воображения Охотника? Так или иначе, нужно взглянуть на храм своими глазами.

Волны с гулом закручиваясь барашками, солёные брызги окропляли одежду, злобно тявкали в небе чайки. Было слишком холодно, чтобы купаться. Николас лежал на спине, раскинув руки. Вокруг клубилось облако из песка. На высоте нескольких футов парили тюки с вещами.

Эглаборг сидел неподалёку, скрестив ступни.

– Что с вами творится?

Охотник лениво повернул к нему голову:

– Излишки силы – надо сбросить, сам знаешь.

– Я не об этом. Облегчите душу, не стоит всё держать в себе. Слёзы и печаль – это не слабость, а избавление от гноя, что вы копите внутри. Послушайте старого целителя, это не менее вредно для здоровья, чем не лечить воспалившиеся раны!