Текст книги "Тень великого колдуна (СИ)"

Автор книги: Светлана Шумских

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 24 страниц)

– Да понял я, понял…  – Не дослушал он. Паренек уже не улыбался, но и впадать в истерику вроде не собирался. – Опять придется ее спасать.

– Я понимаю, что ты чувствуешь. Но нельзя исключать, что уже может быть…  – Охотник так и не собрался с силами.

– Еще не поздно. – Непривычно серьезным голосом закончил за него ученик. – Нет. Эта козявка жива и здорова. А если я буду думать иначе, я не смогу ей помочь.

Он вывернулся из-под ослабевшей учительской длани и ринулся вперед. Потом недоуменно обернулся.

– А вы чего стоите? Учитель, садитесь на Умбру, нужно спешить… ну чего вы так смотрите?! Она же знала! Знала, что ей угрожает опасность. Поэтому-то тогда и отослала меня из замка так быстро!

Митич не перестает меня поражать. Временами в этом несуразном мальчишке просыпается такая сила убеждения, что хоть ниц падай. Я беспрекословно усадила себе на спину, молчаливого и податливого, как тряпичная кукла, Асеера, в три прыжка поравнявшись с курчявым предводителем.

– Ты бывал в замке?

– Ну конечно! Асеер довел нас до столицы и сдал этому…  главному. Когда после всего Шушуня воцарилась, я жил в замке пол года в качестве гостя. Она запретила даже упоминать, что мы родственники. Говорила, так будет спокойнее, а то придется, как члену правящей династии, тяжелую мантию таскать, на всех приемах присутствовать…  – Мальчишка проворно взобрался по моему боку и, видимо, заговорившись, дал мне шенкеля. Я, не иначе, как, заслушавшись, перешла на бег. – Этот дворец, хуже тюрьмы. Мне чтобы в город выбраться приходилось каждый раз вызывать носильщиков и обязательный почетный эскорт из двенадцати серафим. Да и сама Шушуня в последние дни сильно изменилась, стала совсем чужой. С утра до вечера на церемониях и аудиенциях пропадает, а вечером запрется у себя в комнате и вообще ни с кем не разговаривает. Лишь накануне коронации удалось наконец-то ее в коридоре подкараулить и все высказать. Так она такое в ответ выдала… якобы я только и делаю, что ей править мешаю, дни напролет без дела шатаюсь и доходы империи проедаю. Короче, орала на весь дворец. Я потом весь день ходил, как оплеванный, а на коронации случайно встретил Асеера, который к тому времени уже считался самым лучшим охотником на нежить в столице. Конечно, попросился к нему в ученики, уехал из города и больше не возвращался. Теперь то понятно, что эта козявка специально меня разозлила, чтобы отправить подальше из дворца.

– Ты не был первым, кто просил взять тебя в ученики. – Внезапно подал голос дингир-ур. – За три дня до нашей встречи мне сделали предложение, от которого невозможно отказаться. Но… за все время… я ни разу не пожалел, что согласился.

– Честно?

– Честное дингир-урское. Я солгал лишь однажды, когда сказал, что логский оборотень – это обычный заказ от лишившегося единственной дочери купца. Это был личный приказ императрицы… Шушельга также настоятельно просила не торопиться, а в случае неожиданно быстрого решения вопроса взять еще пару заказов…

– Узнаю свою сестренку. Эй, Умбра, а тебя она, о чем просила?

Вместо ответа у меня вырвалось такое жуткий рык, что они благоразумно решили повременить с вопросами. Внизу мелькнули и быстро затерялись позади силуэты бегущих крысаков.

Никогда. Ни на кого. Так. Не злилась! Меня использовали. И самое обидное, что использовали бездарно! Чего стоило просто все мне рассказать, поделиться подозрениями? Если бы я хотя бы примерно знала, что происходит, что искать, чего опасаться, всего этого можно было избежать. Так не, эта малолетняя интриганка возомнила себя великой всемогущей императрицей! Решила поиграть чужими судьбами! Все, доигралась, пигалица! Ну, Шушуня! Если только останусь в живых… если только ты останешься в живых… сниму ремень и отдеру так, что потом месяц на трон сесть не сможешь!

– Умбра, стой! – Внезапно закричал Тим, больно потянув меня за уши. – Мы нужный поворот пролетели!

– Раньше сказать не мог? – Огрызнулась я.

– Ну, я же пока его не увидел, не знал, что он нужный… да, вон справа свет, видишь?

Это был просторный зал, заполненный крысаками, вяло подтаскивающими тележки с углем к огромному, закручивающемуся куда-то вверх желобу. На приемке груза дежурили два кедошима. Чернокрылые маги взмахивали руками, и тележки, забыв о силе притяжения, грациозно воспаряли вверх, уступая место новой партии.

– Это магопровод. – Шепотом прокомментировал Тим. – Такие желоба установлены по всему замку. На каждом ярусе дежурит постоянная смена лучших магов, которые принимают и направляют посылку по нужному направлению. Осуществляется доставка угля для отопления, продуктов, вещей. Его изобретение здорово помогло разгрузить армию. Раньше транспортировкой всего необходимого занимались серафим…

– Заканчивай экскурс в историю. Эта штука выходит в тронный зал?

– Ну, теоретически…

Неожиданно затрубил горн, проняв так, что у меня внутри все опало. Тревога? Так быстро? Слава богам дальше внутренностей дело не пошло, и седоки остались на месте. Мы настороженно замерли. Народ же внизу, наоборот оживился. Маги потянулись, расправив крылья, и весело переругиваясь, двинулись в середину зала, где шумели и рассаживались крысаки, разворачивая принесенные из дому харчи. Удачно!

Никто не обратил внимания на мелькнувшую по стене тень. Зубы самых голодных еще не успели сомкнуться на обеденной краюхе, а мы уже ползли вдоль рядов ожидающих своей очереди тележек.

– Не понимаю, зачем мы теряем здесь время! – Возмущенно пыхтел тащившийся в хвосте Тим. – Даже если нам удастся незаметно проскочить на этом ярусе, поймают на следующем! Нужно искать другой выход! Слышите?

– Слышим. Подожди. – Охладил его пыл Асеер, ползущий со мной плечом к плечу. – Умбра наверняка что-то придумала. Правда, Умбра?

Я зачем-то кивнула. На самом деле никакого плана у меня не было. Так, какая-то смутная надежда на его появление. Надежда на то, что никто не обратит внимания на огромную горбатую белку с двумя седоками, тоже теплилась, но никакой критики не выдерживала. Прикрыться заклинанием невидимости? Энергозатратно. Долго не выдержу. Да и все равно, если они действительно лучшие маги, то заметят. Я бы заметила. Вот гёт!

Мы с охотником срочно сдали назад, едва не задавив курчавого ворчуна. С воздуха приближался долговязый мальчишка-кедошим с лотком в одной руке и огромным кукрузным початком в другой. Он неуклюже приземлился в шагах двадцати от нас и сразу приступил к общественно полезной деятельности по приклеиванию к тележкам пестрых бумажных листков. Трудился он сноровисто, было видно, что с удовольствием. С таким же удовольствием, не отрываясь от основного процесса, он вгрызался в сочную золотистую мякоть. У Асеера некстати заурчало в животе. Мой желудок тут же вспомнил, что пустует вторые целые сутки, разразивашись гневной тирадой. Вот зараза! Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы нас заметили…

Я высунулась из-за тележки.

Замах. Резкий удар. По лицу медленно поползла вязкая теплота. Отрок размеренно продолжил свой путь, как будто ничего не случилось.

– Что за дхэрень?! – Прилепленный ко лбу листок отлепился вместе с челкой а, если верить ощущениям, еще и с приличным куском кожи.

– Похоже на обычный раствор-индикатор, который использовался раньше для поисков магических ловушек…

– Без тебя знаю! Не вижу ничего смешного, Асеер! Для чего это здесь?

– Под действием магического поля запись на листке начинает светиться большими зхнаками и показывает кедошим, по какому каналу и на какой ярус направлять груз. Вот, сто пятьдесят три, «К» 12. Это, вроде, картинная галерея…

– Здорово. – Оживилась я. – А ну-ка сползай, проверь все тележки, нет ли здесь посылки в тронный зал.

– Но этот еще не улетел! Вдруг, он меня заметит?

– Не позорь знамя, юный дингир-уровец. Докажи, что учитель не зря на тебя время тратил.

Мальчишка насупился, как чучело сыча после обильной набивки, но пополз.

– До тронного зала, на трехсотый, ничего не идет. – Докладывал он через пару гешей. – Ближе всего двухсот девяностый ярус, но он нам не подходит.

– Это почему?

– Там сплошные воинские казармы. Есть еще двухсот семидесятый. Северное крыло, где серпентарий, южное – это императорская кухня, еще западное… там…

Мы единогласно выбрали кухню. Туда, кстати, отправлялись самые крупные тележки. Я цапнула черный глянцевый камешек с одной такой и задумчиво прокатила его между ладонями. Шершавая, как у дерева поверхность, царапнула кожу, оставив поле себя темный след. Тяжелый. Каменный уголь, а может, антрацит. Никогда особо не разбиралась, да и бес с ним. Мне же не заклинание гидрализации выстраивать – сиди потом по уши в вонючем масле…

Я отшвырнула уголек и закатала рукава, разминая запястья, только дальше дело не пошло. Тим и Асеер накинулись с двух сторон, как ретивые стражники на цареубийцу, едва не размазав меня по полу. – Индикатор! Забыла? Он же полыхнет!

– Не полыхнет. – Мне стало смешно. – Я вам тень великого колдуна или призрак отравившегося колбасника? Да эту дрянь еще в прошлом веке научились обманывать!

* * *

Груда угля медленно поднялась в воздух и грозовой тучей поползла вдоль рядов тележек, обрушиваясь в них кратковременными, точно дозированными осадками.

– Тимхо, залазь. Асеер, приготовь горизонтальный щит Даггара с компенсацией давления, достроишь надо мной на счет три. Раз…

Угольную кучу начало пошатывать из стороны в сторону, вниз бесконтрольно посыпалось мелкое крошево. За то и не люблю четырехмерные матрицы, что фиг уследишь. Вечно норовят развалиться в самый неподходящий момент.

– Два…

В зал с криками ворвались наши знакомые крысаки, неся какую-то чушь о белом кедошиме. Краем глаза я видела, как Тим машет мне из тележки, сама понимала, что рискую, но спешить было нельзя. Еще немного. Магия не любит спешки.

– Три!

Толчок. Переворот. Боль в груди от столкновения с чьим-то коленом. Щит сомкнулся у меня над головой, а в следующее мгновение сверху с глухим перестуком обрушилась черная лавина. Стало темно.

Мы затаились, как три упыря в одной могиле, преследуемые разбушевавшимися крестьянами. Нам везло. Раскопок, всенародного чествования и торжественного награждения осиновыми кольями не последовало. Щит достойно выдерживал нагрузку. Правда, на проверку он оказался не классическим высокопрочным экраном Даггара, а его совковой версией. Ничего, как говаривали аккадские головорезы, подрабатывающие во время войны продажей вражеских скальпов в столичные цирюльни, – с паршивого шумберца хоть шерсти клок. Главное, что Асеер предусмотрел воздуховоды, а то ведь смерть от удушья – самая ходовая цена за ошибку в таком заклинании.

Снова раздался рев горна, возвестивший окончание обеда, и нашу тележку потащили к желобу. Непродолжительная встряска. Рывок. Ощущение бешено скорости, замедлявшейся лишь на тягучее мгновение, когда нас перехватывала очередная смена кедошим. Получилось! Мы в пути! Давление, несмотря на компенсацию, быстро увеличивалось, отдаваясь болью в ушах. Становилось холоднее. Проклятый смертельный холод, который извечно мучает игигов, тех, которые не могут согреться даже в полуденном шумберском зное, привычно потянул ко мне свои костлявые загребущие лапы. Но внезапно наткнулся на дыхание Тима, исходящее от него тепло, и отступил. Асеер придвинулся ближе, и я почувствовала тепло другим плечом. Было еще какое-то тепло. Незнакомое раньше. Неожиданное тепло с той стороны, где сердце. Окончательно отогревшись, тело размякло, сознание затуманилось. Веки неожиданно сделавшиеся непомерно тяжелыми стали предательски опускаться.

Вода. Мутная зеленая вода Нефритового Озера. Или нет, это волны на набережной Гуаба. Темная вода, переходящая в ало-золотую полосу у далекого горизонта, мерно обрушивается на заваленный кучами водорослей пустынный берег, с клокочущим гулом перекатывая мелкие камешки. Тихо вслед за солнцем ускользает за море день. По берегу идут люди. Семья. Тим крепко держит меня за руку и, как всегда, болтает без умолку. Беловолосый мужчина обнимает меня за плечи. Я время от времени поворачиваю голову, чтобы видеть его глаза. Мне холодно, когда я их не вижу. Асеер улыбается. У него самые красивые глаза на свете, глаза цвета закатного солнца. От кромки воды к нам несется растрепанная, довольная до невозможности Шушуня, за ее спиной на фоне слепящего света темный силуэт человека с гигантской, как раскрытый веер створкой гребешка в руках.

– Мы такую ракушку нашли! Обалдеть! Правда, дедушка? Давай скорее, дедушка! Человек подходит ближе, и вижу Его лицо. Широкое лицо с большими на выкате глазами заслоняет весь мир. Он хочет что-то сказать, уже слышно, как голос клокочет у него в глотке.

– Умбра, деточка моя…

Рот страшно искажается, превращаясь в огромную черную, всепоглощающую дыру. Тьма засасывает, поглощает меня без остатка. Дикий ужас. Хочется бежать. Хочется кричать, но здесь мои желания больше ничего не значат. Картинка сменяется. Теперь передо мной новое лицо.

– Умбра! – Карие глаза Лайдэ-дзи блестят, руки безостановочно перебирают ворох косичек. – Боги, а я-то уже боялась, ты не дотумкаешь про сон! Слушай внимательно, нас с Тимхо повязали! Навалилась разом целая кодла наемников, а при ней колдун. Никто и пикнуть не успел. Колдун приказал везти мальчонку в старую тюрьму, а меня забрал и при себе таскает. Для этого пришлось посулить ему вечную жизнь. Представляешь? И этот туда же! Все думают, что это чего-то хорошее, нектар, повидло из райских яблок с небесной патокой. И только я знаю, что на вкус это сущее дерьмо! Вечную жизнь ему! Да пусть поцелует меня в задницу!

Стрекоза замолчала, нахмурив лоб. А у меня прямо таки чесались руки, дать ей затрещину. Хватить жужжать! Говори по сути! Ну же!

– Так, о чем это то я… ах да! Знаю я, что он замыслил! Представляешь, этот хреноплет…

* * *

Резкий удар сотряс тележку, словно клятвопреступника после прямого попадания молнии. Я проснулась обиженная на весь мир и на Стрекозу в особенности. Убила бы, если бы не двухсотлетний мертвецкий стаж! Почему так не во время? Нельзя было выйти на связь, когда я отлеживала бока на постоялом дворе Городца? И почему сразу не сказать самое главное? Если мне еще и доведется уснуть в ближайшее время, то только вечным сном. А ведь самое обидное, что могло получиться… ладно, судьба тетка вредная, но отходчивая. Может еще повезет, главное не терять время.

Тим и Асеер, с интересом выглядывающие в щель между бортом тележки и приподнятым магическим щитом, посторонились, пропустив меня в середину. Глаза обдало жаром от множества огромных печей, в которых потрескивали, булькали, шкварчали, посвистывали самые немыслимые блюда. Вокруг мельтешили, сбивались в группы, рассыпались в стороны, крутились в пируэтах, застывали в сложных поддержках, повара в снежно белых одеждах, поварята в остроконечных колпаках, широкоплечие носильщики в красных кафтанах – и всем этим представлением дирижировало здоровенное чудовище, похожее на клыкастую черную саламандру. Мне попадалась похожая картинка в бестиарии под названием «донестры», но в натуре представителей этого вида встречать, еще не доводилось. Это племя людоедов-гурманов, обитающее на островах, затерянных далеко в Южном океане, редко заглядывало на материк, зато охотно принимало у себя путешественников, купцов и исследователей со всех континентов. Немногие вернувшиеся помимо неврастении и ночных кошмаров привезли с собой удивительные рецепты, перевернувшие материковые представления о кулинарии. Как ни странно в лучшую сторону. И теперь повара донестры ценились на вес золотого запаса среднего государства.

Судя по витавшим в воздухе запахам, вполне заслуженно.

– Сколько ярусов осталось до тронного зала? – Обратилась я к Тиму, чтобы хоть немного отвлечься от чувства голода, выворачивающего желудок наизнанку.

– Тридцать. – Ответил за него Асеер, жадно провожая глазами проплывавший мимо поднос с жареными перепелками. У мальчишки хватило сил только на глотательное движение.

– Гёт! Далековато. Что на пиру принято подавать остывшие и зачерствевшие в пути деликатесы?

– Все продуманно. – Исчезновение блюда из поля зрения подействовало на Митича благотворно. – Кухня расположена на максимально возможной высоте. Выше готовить будет уже невозможно. Вода кипит, но не нагревается, понимаешь? К тому же здесь отдельный магопровод, ведущий прямо в пиршественный зал. А тепло сохраняется с помощью специальной посуды, которые… вон, гляди, нас как раз везут мимо отправочного стола.

Отправочный стол представлял собой длиннющий помост, на котором готовые блюда укладывались в разногабаритную тару с выстланным раскаленными камнями поддоном и накрывались высокими куполообразными крышками, после чего переходили в ведение кедошим. На столе уже выстроилась приличная съестная очередь, которую замыкал давешний поднос с перепелками. Я огляделась. Из дальнего конца кухни группа носильщиков под предводительством донестра как раз транспортировала исполинское блюдо, с трудом вмещавшее в себя целого лося, вместе с рогами, копытами и годовым урожаем овощей.

Ни Асеер ни Тимхо не повернулись в мою сторону. Работники были слишком заняты, чтобы смотреть по сторонам. Даже чернокрылые маги бровью не повели, хотя уж им-то по статусу было положено сразу почуять неладное и сделать стойку. Выпущенное заклинание растеклось над полом, тремя расширяющимися от тележки кругами, каждый из которых оставлял за собой отчетливо различимый дрожащий шлейф искривляющегося пространства. Но не все, не все на кухне остались безразличны к магическому искусству.

Протяжный визг вышел таким слаженным, словно поварихи специально репетировали, оставаясь после работы. У трудящихся на ниве общественного питания женщин вид крысы, бесстыдно разгуливающей перед носом, не вызывает бурных чувств. А вот бродячий крысиный скелет возымел куда больший успех. Одновременно с этим перепелки на блюде встрепенулись, завертели обрубками шей и проворно бросились врассыпную. На разделочной доске пришла в себя выпотрошенная рыбина, возмущенно отхлестав наглеца фаршировщика по щекам. Защелкали клешнями вареные омары. Где-то заухала невидимая глазу лесная птица. Жаренные молочные поросята визжали не хуже резанных. Мимо нашей тележки с грохотом и воем пронесся бородатый мужик в кожаном фартуке верхом на освежеванной кабаньей туше. Из кастрюли с кипящим супом высунулась осьминожье щупальце, выхватило у опешившего от такой наглости донестра поварешку и торжествующе потрясло ей в воздухе, призывая соратников к победе.

Призыв возымел действие. Лось одним мощным броском раскидал гарнир с носильщиками в стороны, вторым снес сразу три шкафа с посудой, а дальше, уже не размениваясь по мелочам, принялся вдохновлено крушить все подряд.

– Твоих рук дело? – Низкий тембр Асеера с трудом пробивался сквозь вопиющее снаружи многоголосье.

– Исполнение мое. – Осклабилась я. – Слова одного сумасшедшего некроманта, музыка народная.

Охотник кивнул и неожиданно приказал.

– Тим, квалифицируй созданные объекты…

– Но учитель!

– И предложи способы ликвидации. Когда еще доведется проконсультироваться у самого создателя заклинания.

– Некромантия…  – Мальчишка увлеченно взлохматил волосы. – Кадавры. Неживые объекты органического происхождения, третьего класса активности… уровень стабильности невысокий. В зоне призыва обычно наблюдается большая концентрация магического поля, поэтому пользоваться боевыми заклинаниями или плазмоидами не рекомендуется. Предпочтительно механическое уничтожение… из заклинаний либо двухкомпонентный чебрец либо другая схожая по структуре магическая перемычка. Правильно?

Я уважительно кивнула, оттопырив большой палец. Молодчина. Нет, правда, отлично! Асеер сумел воспитать себе достойного преемника. А вот некоторые общую теорию некромантии явно прогуливали. Чернокрылые кедошим спикировали к лосю, вдарив по нему мощными боевыми плазмоидами из обеих рук.

Рвануло так, что дрогнули стены. Дымящиеся горе-маги очумело стекли со стеночек в груду покореженной посуды. После короткой заминки паника возобновилась с куда большим задором, с огоньком, и даже начала перерастать в ожесточенные боевые действия между отрядами поваров-партизан и восставшим императорским ужином. Лучшего момента для вылазки было трудно себе представить, и мы, естественно, не преминули им воспользоваться. Уют просторной тележки сменился узкими застенками бака из-под капустного салата. Времени рассесться со всеми удобствами, не было, поэтому пришлось утрамбовываться, как попало. Вокруг скорее ощущались, чем виделись локти, затылки, плечи, чья-то нога лежала у меня на плече. О месте нахождения своих конечностей я догадывалась весьма отдаленно, исключительно по болезненным ощущениям, которыми наслаждалась благодаря нелепому положению. Долго мне так не протянуть, это точно. Я дернулась вперед, суетливо продралась сквозь белые спутанные волосы, отшвырнула капусту и приложила указательные пальцы к металлической стенке. Вот же гёт! Чугун. Ненавижу. Тугоплавкая железоуглеродистая дрянь. К счастью, резерв сдюжил, стенка не лопнула, пальцы не отвалились, зато у меня появились два смотровых отверстия. Ну, все, уважаемые пассажиры, молитесь. Наш бак-самолет отправляется.

* * *

Только заступивший на службу Аджой нетерпеливо обежал вокруг выходного отверстия магопровода в полу, нервно поправил воротничок, проверил на месте ли праздничная перевязь. Можно было подумать, что под крышкой бака к нему нагрянул не капустный салат, а, по меньшей мере, первый советник императрицы с тайной проверкой. Не выдержав ожидания, паренек бросился навстречу, размахивая и руками и крыльями одновременно.

– Держу! Держу! – Трудно было догадаться, что он пытается сделать, но бак завис над его головой и стал опасно накреняться. – Ой, не держу! Не держу!

Ерия широко зевнула. Одним четким отработанным пасом перехватила груз и мягко опустила его на пол рядом с собой. На время, пока служанки протирают разгрузочный стол. Новичок ее раздражал. В пропасть этот пир. Хотелось домой, к мужу, к дочке, под любимый плед с красными котами… но ради великой императрицы можно и потерпеть.

– Не суетись, магия не любит спешки. – Собравшись с силами, улыбнулась женщина-птица. – Следующий твой.

– А больше не-е-ет. – Удивленно пожал плечами Аджой, склоняясь над магопроводом.

– Хм? – Ерия неосознанно повторила его движения, послав вниз поисковый импульс, вернувшийся ни с чем. – Заснули что ли?

– Что происходит? – Рядом нарисовался приземистый светловолосый сарим с красным лицом, большую часть которого занимал широкий приплюснутый нос.

– Уважаемый господин главный уполномоченный распорядитель, имею честь вам доложить, что дело в том…

– Нет подачи. – Перебила напарника Ерия. Уже было скорчившееся в гримасу лицо серокрылого разгладилось. Главный распорядитель Флук устало кивнул. – Так ничего и не было?

– Салат прислали. Написано капустный. – Магичка приподняла бровь. Бака на месте уже не было.

– Салат! – Флук вскинул сложенные щепотью ладони, едва не выколов женщине глаза. – В пропасть салат! Мне жаркое нужно, понимаешь? Мне горячее скоро подавать! Скоро императрица изволит благословлять будущих молодоженов, а у меня столы пустые! Ох, грехи мои тяжкие… пустила бы птенца, пусть поторопит.

– Аджой?

Лицо молодого кедошима застыло, только взгляд лихорадочно метался по сторонам. Ясное дело, что перебой с подачей груза – дело темное. Что-то там внизу явно не в порядке. Возможно, образовался блокирующий энергетический сгусток или антиматерия. Но на нижнем ярусе дежурят опытнейшие маги, которым он и в подкрылки не годится. Да что он вообще может? Разве что на посмешище себя выставить. Тем более, в голове, после выпускных экзаменов, как назло, вертится только жалкий чебрец, заклинание более подходящее что для борьбы с зомби, чем с магическими неполадками на линии. Но отказаться – и это прекрасно читается в красных от недосыпа глазах напарницы – себе дороже. Юноша взял волю в кулак, укротил трясущиеся поджилки, и, сложив крылья, нырнул в огромную черную дыру на встречу судьбе, то есть позору. Хотя кто знает?

– Вот что значит эквинокциум. – С мрачной торжественностью объявил Флук. – Зимнее солнцестояние. Помню, дед рассказывал, как в его деревне, когда он был ребенком в ночь на эквинокциум мертвецы выбирались из могил и принимались отплясывать прямо на улицах, духи гор и лесов входили к домам, чтобы напиться, молока или свежей крови, оживали и начинали летать по воздуху самые обычнее вещи, с неба дождем сыпались звезды, в горах зажигались волшебные огни, в ураганном ветре слышались вещие голоса и…

– И тихо догорало конопляное поле. – Презрительно фыркнула чародейка.

– Зря насмехаешься. В этот день издревле странные дела творятся. И дают знать о себе высшие силы, о которых даже вам магам неведомо.

Кстати, про странности. Ерия поймала за рукав пробегавшую мимо служанку.

– Ты здесь бак не видела? Большой такой, двое без труда поместятся.

Девушка испуганно замотала рыжими кудряшками.

– Нет, госпожа, все, что было, уже разнесли!

– Ладно. Свободна. – Смирилась Ерия, разглядывая переполненный народом, тележками и посудой зал. В сердце закреблось нехорошее предчувствие. Сдался ей этот бак. Больше тревожило странное затишье внизу… эквинокциум. Будь он не ладен, старый Флук, со своими суевериями!

* * *

Так уж получилось, что в этот вечер чудеса эквинокциума обсуждались еще чаще и оживленнее, чем императорский прием. Несмотря на противодействие официальных лиц, слух о восстании жареных поросят пронесся по замку быстрее передового отряда серафим. Поползли разговоры о белом кедошиме, зверски истребившем половину крысаков на нижнем ярусе. Трое разливщиков вина в один голос утверждали, что видели, как из воздуха материализовался демон, выпил целую бочку коллекционного рубинового и, грязно бранясь, скрылся в дымоходе. Еще несколько слуг встречали пресловутый блуждающий бак с капустным салатом, который то исчезал, то появлялся в самых необычных местах. Среди посудомоек имел успех рассказ развозчика блюд про то, как его тележка решила поработать сама и сбежала от него в центре пиршественного зала, а потом нашлась у того самого стола, к которому он ее и вез, уже наполовину разгруженная. Кто-то верил, кто-то нет, но все единогласно признавали, что дела творятся странные и с увлеченно гадали, что же еще выкинут таинственные силы в этот необычный день зимнего солнцестояния.

* * *

Я приподняла край скатерти и выглянула из-под стола. Жаркий полдень! К такому зрелищу нужно готовиться заранее. Месяца за три. В специальной лечебнице. Богатое убранство внизу постепенно переходили в голые стены с выступами каминных труб и рядами полукруглых ниш, количество которых покидало рамки числительных и превращалось в фантастическую абстракцию. В нишах, заменяя собой мраморные статуи, стояли крылатые воины и маги. Элитные императорские войска. Взведенная боевая машина. Страшная и беспощадная к врагам. Особенно страшная из-за того, что пока не известно, кто и для кого ее взвел.

В центре зала, словно в маслобойке, болтались сливки общества. Еженедельные или, не дай бог, ежедневные омовения считались в империи уделом простолюдин, и заменялись обильной поливкой ароматическими маслами. Посему надменно перекатывающиеся потоки расфуфыренной знати, ни цветом, ни запахом, ни содержанием не отличались от сточных каналов на окраине столицы. Интересно, в замке имеется отдельный гостепровод или случаются накладки? Я живо представила себе, как какой-нибудь служка, сомневаясь до последнего, рассортировывает поступившую партию на визжащих свиней и негодующе вопиющих дворян.

Изредка толпа замирала в искреннем раболепии, чтобы поднять глаза на пустующую ложу. Настолько невесомую, что, казалось, она парит над бренным миром в свободном полете. Гёт, почему у этих ан'геллу все не как у всех? Трон под потолком. Это вонючее столпотворение… смешно даже мечтать о том, чтобы добраться до Шушуни… да нас затопчут при первом же шухере.

– Кто-то потянул меня за руку, выводя из ступора. Асеер. Я осторожно отпустила скатерть, едва сдерживаясь, чтобы не схватится за голову.

– Как думаете, есть шансы, что эта крылатая пигалица спустится в зал?

– Если только упадет, задохнувшись…  – Проворчал Тим, кривя нос. – По церемониалу императрица поприветствует гостей из своего ложа, но ужинает всегда в отдельном зале с приближенными. Разве что…

– Что? – Мне показалось, паренек ухватил зерно истины.

– Благословление. Есть старинная традиция, согласно которой из каждой провинции приглашается во дворец на пир в честь зимнего солнцестояния самая прекрасная пара влюбленных, которая избирается на общем сходе. Император или императрица читает их души, и если чувства их истинны, дарует свое благословение на брак и процветание для всего рода…  ну, конечно, пока пустовал трон, все это превратилось в формальность, которая позволяла детям зажиточных господ потолкаться во дворце и…

– Тим! – Оказывается нервы у Асеера все же не железные.

– Понял, покороче. Двенадцать пар от каждой провинции поднимутся сегодня в хрустальную комнату и будут лично приняты повелительницей!

– Ага! – Все-таки хорошо, что этот курчавый всезнайка с нами. Я снова высунула нос наружу, оглядывая окрестности уже более осмысленным взглядом. По логике вещей, где-то здесь должен быть и наш злодей. Достаточно далеко, чтобы не попасть в телепатическую зону императрицы и достаточно близко, чтобы дергать за ниточки своих марионеток. Количество отирающихся поблизости подозрительных типов и влюбленных пар переваливало за сотню, но плаката «а вот он я, мерзкий колдун!», «тили-тили тесто» или «для благословления» ни на ком не висело. Неожиданно громко грянул оркестр, заглушая восхищенный вздох толпы. Взоры обратились к парящему трону, над которым медленно распускались два прекрасных крыла, по сравнению с которыми белый мрамор казался замусоленной половой тряпкой. Внутри перьевого бутона смутно угадывалась знакомая изящная фигурка. Жива. У меня прямо отлегло от сердца.

– Я же говорил, что с ней все в порядке! – Повысил голос Тим, пытаясь втиснуться между загробными завываниями, на стихи официального гимна Белогорья. – Жених с невестой одеты в официальные подвенечные наряды своей провинции и связаны за запястья шелковой лентой. Смотри-ка, вон те двое справа…

Асеер открыл рот, тоже порываясь что-то сказать. Но мне ничего не нужно повторять дважды. Поговорку про двух зайцев придумал ленивый человек с комплексом неполноценности и плохой реакцией, а талантливый игиг с выдающимися способностями не рассусоливает, он трансформируется и действует. Короче, луженные глотки хористов еще не закончили сообщать алчущим шпионам и страдающим амнезией соотечественникам, насколько широка империя родная и сколько в ней озер, полей и рек, а мы с охотником уже облачались в подвенечные саваны под неустанным руководством Митича. С платьем пришлось повозиться не меньше, чем с его хозяйкой. Прекрасная невеста оказалась буйной теткой в тяжелой весовой категории, и так активно боролась за процветание своего рода, что едва не перевернула стол. Впрочем, небольшое применение силы вкупе с усыпляющими чарами смягчили отходчивую девичью душу. По крайней мере, от обмякшего тела никаких возражений больше не поступало. Жених, симпатичный светловолосый мужчина, напротив, обрадовался нам, как смертник помилованию. Он благодушно позволил себя связать, и, если бы не кляп, возможно, даже пожелал бы на прощание удачи.