Текст книги "Тень великого колдуна (СИ)"

Автор книги: Светлана Шумских

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 24 страниц)

– Так вы в «Ветерок»! А мы закрылись. Я только что сдала все койки тамкарам из Мари. Мои столько за весь месяц не зарабатывают, так что ну их всех, к амореям, распустила по домам. Приходите после ярмарки, ниталам[16]16
  Ниталам – (шумб. жена, женщина) уважительное обращение к женщине в восточных провинциях Шумбера


[Закрыть], не пожалеете.

Тут в лицо вдарило залпом из запаха ячменного пива и резких цветочных духов. На улицу выпорхнула стайка юных девиц с циничными лицами прожженных государственных деятелей. Понятно, почему здесь не пахло свежим хлебом и жареной рыбой. В корчме «Шаловливый ветерок», подавались другие блюда.

Кажется, я зазевалась, за что снова чуть не поплатилась носом. Еле успела придержать закрывающуюся створку и с огромным трудом (и это еще, если учесть, что мои силы в несколько раз превышают силу обычного человека) перетянула ее на себя. Хозяйка корчмы разжала пальцы и подбоченилась, сразу приобретая такой внушительный вид, что стало совершенно ясно – легче пробить головой забор, чем пройти мимо нее. Разбуженный неожиданной встряской змей недовольно приподнял плоскую голову, уставившись мне в лоб убийственным янтарным взглядом.

– Тимхо Митич здесь живет? – Зачем-то уточнила я, хотя уже не сомневалась, что малолетний жулик специально сказал мне неправильный адрес, запутывая следы.

– Тимхо? Чего же вы молчали, ниталам! – Моя собеседница неожиданно расцвела в широкой улыбке, как пустыня после сезона дождей, и даже отступила на несколько шагов назад, предлагая мне протиснуться во двор. Почувствовав, что опасный момент миновал, удав миролюбиво обвис на плечах хозяйки. – У мальчика золотые руки. – Женщина мертвой хваткой обхватила меня за талию и буквально потащила за собой. – Что бы у вас не сломалось, ниталам, починит в два счета и возьмет не дорого. Какую вывеску нам сладил, видели? А ворота? И койку, когда развалится, завсегда соберет. И в механизмах хитрых понимает. А уж эти его самодельные устройства! Вон туда идите, они сейгеш дома.

Далее последовал напутственный толчок в спину, чуть не вышибивший из меня душу. Пролетев по инерции в заданном направлении, я затормозила у небольшой жилой пристройки.

В окне за белыми занавесками с красным лилейником торчала удивленная мальчишеская физиономия.

* * *

Окрыленный Тимхо стрелой вылетел во двор, но в последний момент застрял на пороге, силясь придумать достойную приветственную речь. До этого момента, юному Митичу казалось, что все случившееся ему просто привиделось. Но нет, перед ним стояло живое доказательство в черной кожаной крутке и хмуро поправляло высокий воротник. Девушка выглядела точно такой, какой он ее видел в последний раз. Гладкая, без намека на волосы голова. Округлое лицо. Невыразительные брови. Серебристые, с вкраплением лазурита прищуренные глаза. Нежная фарфорово-белая кожа, которая, казалось, излучала свет. Все это напоминало Тимхо образ полной луны, лукаво сияющей в ночном небе рядом с сестрой-подругой[17]17
  У нас в небе вместо одной Луны видны две – вторым небесным светилом, сравнимым по размерам с Луной является приблизившийся Сириус.


[Закрыть]. Зато широкие плечи и мозолистые ладони с длинными подвижными пальцами сразу возвращали мысли к земным вещам, в этих руках было очень легко представить острый меч, самострел и даже боевой топор. У его родителей садовником трудился старый вояка, бывший солдат царского войска, доводивший остальную прислугу красочным живописанием кровавых анатомических подробностей до нервной икоты и глубоких обмороков. Так вот, у него были такие же руки…

– Умбра, это вы! Я не надеялся увидеть вас так скоро! – Наконец воскликнул Митич, и тут же озлившись на себя за бестактность, поспешил исправиться. – Вы, наверное, приехали на ярмарку?

– Так это твоя знакомая? – Рядом возникла вездесущая матушка Мартополох со своим любимчиком Канатом.

Девушка опасливо покосилась на хозяйку корчмы и утвердительно кивнула, сразу соглашаясь с обоими предположениями.

– Да, ниталам Мартополох, это моя…  – Тимхо мельком глянул на загоревшиеся жадным любопытством глаза матушки и внезапно передумал представлять девушку своей подругой. – Моя троюродная тетушка.

– Что же вы сразу не сказали. – Мартополох сразу потеряла всякий интерес к гостье и, кокетливо поправив удава на шее, отправилась готовиться к приезду тамкаров из Мари.

Новоявленная родственница облегченно улыбнулась, и как показалось Тимхо, с большим интересом принюхалась к доносившимся из дома съестным ароматам, не решаясь первой начать разговор. В Ниппуре на занятия дипломатикой и риторикой уделялось семь лет, из которых Тимхо Митич отучился целых три, а потому по праву считал себя вполне образованным и галантным юношей.

– Сейгеш довольно трудно найти хорошую комнату на время ярмарки. – Вежливо произнес он, слегка склонив голову вниз и вправо, что означало искреннее удовольствие от встречи. – Вы окажете мне огромную честь, если согласитесь погостить у нас несколько дней. Сегодня Сайко, праздник семьи, его полагается встречать с самыми близкими людьми. И мы как раз собирались садиться за стол.

* * *

Праздничный семейный ужин проходил в гнетущей тишине и напряженном звяканье посуды. После изысканной кухни в замке Хозяина, склизкая желтая масса, размазанная по тарелке, наполняло душу такой безмерной тоской, что даже жуткий голод не мог убедить меня проглотить хоть кусочек.

– И как называется это экзотическое блюдо? – Поинтересовалась я у паренька, малодушно отворачиваясь от тарелки, и отпивая вино из жестяной кружки.

– Мамалыга. – Тимхо смущенно повел плечами и обезоруживающе улыбнулся. – Экспериментальный образец. Не бойтесь, это просто запеканка из кукурузной муки. Если хотите, есть кальмары, только вчерашние.

Хозяин всегда придерживался традиционной северной кухни, так что южные изыски милосердно обходили меня стороной. Хотя кальмаров я однажды видела в рыбной лавке, и увиденное до сих пор не давало мне спокойно спать по ночам. Еще и вчерашние?

Бр-р-р.

– Спасибо, что-то не хочется. – Я взяла из плоской глиняной миски горстку фиников, на всякий случай придирчиво их рассмотрела, и, сочтя соотносительно безопасными, уже более оптимистично откинулась на спинку стула. Съесть, слава Высокому Небу, не успела, а то бы подавилась к черту.

С противоположного конца стола на меня неотрывно глядели огромные черные глазища младшей сестрицы Тимхо. Под глазищами пролегали неестественно темные тени, словно кто в шутку мазанул испачканной в саже кисточкой. Хотелось вытащить платок и поскорее оттереть – настолько они портили и без того мрачное детское лицо с уныло изогнутыми губами. Глазища изучали меня с интересом. Только в отличие от брата, лучившегося энергией и добродушием, у девочки интерес этот был вялый, нехороший, сродни любопытству жреца бару, обнаружившего подходящий объект для гадания[18]18
  Жрецы-бару – Веселые любознательные ребята, увлекаются гаданиями по внутренностям жертвенных животных, особенно по печени.


[Закрыть].

– Привет. Как тебя зовут? – Натянуто улыбнулась я, совершенно не зная, как следует себя вести с маленькими детьми.

Девочка не ответила, продолжая прожигать меня насквозь своим тяжелым взглядом из-под высокого загорело лба. Интересно, у них в роду, случайно не попадались горгоны или василиски? Хотя, если судить по светлой ауре, она обыкновенный чистопородный человек.

– Это Шушельга. – Ответил за сестру Тимхо. – Она не слишком общительная…  после смерти родителей.

– Милая крошка… ах ты, кхварч торч изхыл! – Взвизгнула я на аморейском, мигом позабыв о приличиях, брезгливо прочищая временно ослепший левый глаз от прицельно брошенного шмата мамалыги. Шушешльга залилась злорадным звонким смехом.

– Шушуня! – Парень вскочил, чуть не перевернув свою тарелку. Мерзавка издала испуганный писк и нырнула под стол, но карающая длань брата настигла ее на полпути к спасению. Девочка зашипела и попыталась высвободить плененное запястье, забившись, словно пойманный дикий зверек, а потом внезапно плюхнулась на колени, повиснув на вытянутой руке. Две хилые черные косички уныло качнулись под понуренной головой.

– Шушельга Митич, как тебе не стыдно! Это же наша гостья! – Нахмурил брови Тимхо, отпуская ее. Та метнула в него убийственный взгляд и ничком рухнула вниз, звучно приложившись лбом о глиняный пол. Но Тимхо был непреклонен.

– Ты ведешь себя просто ужасно. – Грозно, но в то же время ласково сказал он. – А ну встань и извинись.

– Не буду!

– Шельга, я приказываю.

– Ты мне не отец и не мама, чтобы приказывать! – Она проворно вскочила на ноги, враждебно уперев ручки в бока. – Другие тебе всегда дороже меня! Ждешь, не дождешься, пока я умру! Ничего, недолго осталось.

– Шельга…

– Я тебя ненавижу!

Девочка резко развернулась, мазанув косичками по воздуху, и выбежала куда-то в темный коридор, невпопад дергая локтями. Тимхо некоторое время стоял, глядя ей вслед, а потом медленно опустился на стул и спрятал лицо в ладонях.

Захотелось оказаться как можно дальше от чужого горя, просто встать и уйти от этой тупой боли и безысходности, толчками пульсирующей в висках. Но мне некуда было идти.

И я осталась.

* * *

У окна стояла самодельная клепсидра. Чашка с небольшим, откорректированным воском отверстием, через которое размеренно капала вода.

– Тимхо, а что за карта Нефритового Озера? – Тихо спросила я. – Никогда не слышала о таком месте.

Помогло. Он отнял руки от лица и поднял на меня безмерно уставшие, но совершенно сухие глаза.

– В нашей семье есть легенда про волшебное озеро далеко в горах…  – По мере того, как он рассказывал, взгляд обретал прежнюю ясность. – Если водой из этого озера омыть смертельно больного человека, он излечиться, слепой прозреет, глухой снова сможет слышать музыку и родные голоса, а не имеющий обрящет.

– Чего обрящет? – Не поняла я.

– Не знаю. – Мальчишечье лицо осветилось легкой смущенной улыбкой. – Так было написано в семейной летописи.

– И ты собираешься найти это озеро?

– Я обязательно его найду. – С вызовом сказал он тарелке с остатками мамалыги, словно она собиралась оспаривать его решение. – Остались последние приготовления. Послезавтра, как только расцветет, мы тронемся в путь…

Мы помолчали, думая каждый о своем.

– Умбра…

– Что?

– Вы благородный человек.

– Если честно, то ни то ни другое. – Про себя усмехнулась я, а вслух сказала. – Мальчик, ты же меня совсем не знаешь.

– Ну и что. – Обиделся Тимхо. – Я разбираюсь в людях!

– Хорошо, допустим, что я по уши в благородстве, и что из этого?

– Ну… вроде как… знаете… если они кто-нибудь… не дай боги, конечно… нас того…

– Чего того? Говори толком!

– В дороге ведь может приключиться всякое. – Наконец разродился Митич, опасливо косясь на меня из-под курчавой челки. – Вот я и подумал, хорошо, если бы рядом был опытный воин… надежный человек… в общем, Умбра, если вы сейгеш свободны, то я бы хотел вас нанять.

– В качестве кого?

– В качестве телохранителя…  для моей сестры.

Я потеряла дар речи на целый геш.

– Тимхо ты серьезно? По-моему нужно нанимать телохранителей от нее, а не для!

– Шушуня – хорошая. Это все ее болезнь виновата. В последе время приступы случаются все чаще. – Голос паренька дрогнул. – Я хорошо заплачу. По серебряному слитку в пол маны[19]19
  1 мана = 500 грамм. Например, хороший обученный раб стоит примерно 200 – 250 грамм, то есть около половины маны серебра.


[Закрыть] на каждый из шести дней пути.

Ничего себе хорошо! Шесть слитков! Обычная ставка наемника в лучшем случае составляла четвертушку в неделю.

– Не отказывайтесь сразу. – Попросил он, поднимаясь. – Подумайте, пожалуйста, потому что вы единственная, кому можно доверять. А я ненадолго отлучусь, поговорю с сестренкой.

Дорога. Приключения. Таинственное Нефритовое Озеро. Огромная сумма денег. Настоящая работа, в конце концов. И я как раз успеваю на последний день Ярмарки, а потом еще останется целая неделя, которую я смогу провести, в свое удовольствие.

Я подумала и решилась.

* * *

Тимхо не было уже довольно долго, я задремала. Легкий скрип заставил меня приоткрыть глаза. Но и комната и коридорчик по-прежнему пустовали. Показалось, что ли? Скрип повторился, и теперь я отчетливо поняла, что он шел не изнутри, а снаружи. Кто-то осторожно и деловито пробирался в домик через окно.

Уже стемнело. Узкий проем окна выделялся светлым пятном на черном фоне. Мелькнула кривая тень руки. Ставни, наконец, поддались, и проем заслонила темная зловещая фигура. Вот оно! Горсть песка в праздничном семеричном пироге. Большое скопление денег и товаров неудержимо притягивало специалистов и любители чужого добра со всего Шумбера. В данном случае мы, однозначно, имели дело с невиданным ранее уровнем мастерства. Талант! Чудесная имитация предсмертных судорог. Да, если навалиться животом, то ноги потом подтянуть достаточно трудно. Ага, второй заход. Куда? Задом, задом-то зачем?!

От неосторожного движения у налетчика из кармана что-то вывалилось, с легким металлическим стоном ударившись о край клепсидры. Нож. Это в корне меняло дело. Я тихо поднялась со стула и подкралась к капашившемуся в проеме силуэту. Было у меня одно давнишнее правило, которое всегда выполнялось неукоснительно. Грабителей я просто грабила, убийц просто убивала.

Он уже успел забраться в комнату и даже успел оглянуться. Но и только. Я мельком отметила хорошее сложение, высокий рост и приятную внешность, без тени сожалений опрокидывая все это добро на пол. Он ударился затылком о стену. Взвыл, распространяя приторный запах пива. Бестолково забился, не понимая, что происходит. Кинжалы, как живые, сами скользнули в ладони из рукавов. Я скрестила руки, захватывая в центр светящуюся белизной шею… и тут вспыхнул свет. Приноровившиеся к мраку глаза обожгло, словно горячим паром. Я прищурилась, но движения не остановила.

– Умбра!

Лезвия замерли у самой кожи. Приятно щекотнула теплота соприкоснувшихся запястий. Рядом стоял бледный Тимхо Митич со светильником в дрожащих руках.

– Умбра что ты делаешь?!

– Свою работу. – Ворчливо отозвалась. – Ты же нанял меня для защиты от опасностей. Опасность обнаружена и сейгеш будет ликвидирована.

– Так ты… то есть вы согласились? – Обрадовался паренек. – Я так вам благодарен! Спасибо большое!

– Пожалуйста. – Я поудобнее устроилась на пленнике, сжав его бока коленями. – Думаю, лучше всего, прикопать труп во дворе, чтобы не пришлось тащить на пристань.

Тимхо согласно кивнул, но тут до него дошел смысл моих слов. Карие глаза испуганно округлились.

– Стойте! Не убивайте его. Это же мой дядя Симург!

– Троюродный?

– Настоящий, родной!

– Что же ты, родной, полез через окно, когда есть дверь? – Это уже к распластавшемуся на полу мужчине.

– Дверь была закрыта изнутри, не хотел будить. – Ответил тот сердитым, но неожиданно приятным бархатистым голосом. – Тим, будь так добр, скажи этой ненормальной, пусть она с меня слезет!

Он, постанывая, поднялся, стараясь не смотреть на меня, как будто боялся, что я убиваю взглядом. Поправил прическу, стянув длинные черные кудри в пышный хвост, разгладил щегольские косички на бороде. Сел за стол. Зачерпнул ложкой мамалыгу. Поморщился.

– Дядя, это та самая Умбра, я тебе о ней рассказывал. Она согласилась поработать телохранителем Шушельги.

Мужчина заинтересовано приподнял голову, окидывая меня быстрым цепким взглядом, при этом у него сделалось такое лицо… в общем, на мамалыгу он смотрел ласковее.

– Наша встреча, уважаемая нитилам, оказывает мне высочайшую честь и внушает ни с чем несравнимую радость.

– Охотно верю.

– А это мой дядя Симург, папин младший брат. Он преподает алхимию в школе искусств Ниппура. Дядя очень помог нам, это он достал те самые медальоны перемещений, хотя, если бы об этом хоть кто-нибудь прознал, его бы выгнали или убили! – Гордо объявил паренек. – И, где карту найти, тоже он узнал. Вырасту, стану таким же смелым, как дядя!

Почему же этот смелый дядя не отправился за картой сам, а послал вместо себя неопытного мальчишку?

Кажется, я знала ответ. Я смотрела в глаза этого нескладного мальчишки там, в храме. Смотрела в глаза этого самоуверенного мужчины здесь, в темноте. И я не видела ничего, кроме страха. Но если в первом случае это был страх потерять жизнь близкого человека, то во втором – страх за собственную шкуру. И тут уже дело вкуса. Можно назвать это благородством и подлостью. А можно глупостью и осторожностью. Лично я бы не стала добровольно рисковать своей жизнью ради кого-то еще. Хотя, судить и выбирать между светом и тьмой – это удел человека. Тени людей не судят. Но все равно, очень неприятно познакомиться, Симург Митич.

От высокой фигуры в сером плаще веяло смертельным холодом. Верховный жрец храма госпожи небес богини Инанны города Урука, Эру Дитрэ раздраженно одернул воротник мантии. Он патологически не терпел охотников, всегда чувствуя в их присутствии непонятную оторопь и смущение.

– Я уверен, что они действуют сообща. – Сказал старик. – И теперь попытаются найти Нефритовое Озеро. Но, они не учли, что мы сами целых два года пытались найти это сказочное болото, и прекрасно изучили карту. Откуда бы они не отправились, им придется остановится в Элгае Зарече, а потом на несколько дней задержаться в Киркуке. Я хочу, чтобы вы принесли мне голову девчонки, остальные должны остаться целыми и невредимыми.

– Почему только ее? – Фигура охотника все-время оставалась неподвижной, словно вытесанная из камня. Казалось, что он даже не дышит.

– Поверьте, Асеер, у меня на это есть свои причины. – Сухо ответил старик, непроизвольно косясь на своих охранников. – Я знаю, что вы не беретесь за простые заказы? Но в данном случае речь идет о чести нашей великой боги…

– Я согласен. – Перебил охотник.

У Эру Дитрэ, прямо сказать, отлегло от сердца. Отрепетированная загодя пламенная речь не пригодилась. Не так уж он и грозен, этот легендарный неподкупный дингир-ур. А разговоров то, разговоров.

– Да, это хорошие деньги за одну голову. – Расплываясь в хитрой улыбке, произнес жрец, довольный, что смог разгадать этого человека.

– Дело не в деньгах.

Конечно, лучше было промолчать, но верховный жрец не удержался.

– Почему же тогда? – Язвительно усмехнулся он.

Тьма под капюшоном жутковато качнулась, и Эру Дитрэ к своему ужасу понял, что оттуда на него смотрит сама Смерть. Внимательно, с обманчивой ленцой голодного льва. Жрец съежился и отвел глаза, впервые в жизни почувствовав себя жалким дряхлым стариком. Тьма снисходительно улыбнулась.

– Поверьте, достопочтимый эн, у меня на это есть свои причины.

Глава 3

Рассекая желтые воды канала И-Нина-гена, высоконосый корабль неспешно причаливал к илистому берегу. Парус на мачте из толстого тростника трепетал и протестующе вздувался, не желая скучать безжизненной циновкой, вместо того, чтобы птицей нестись вслед за ветром. Мы отбыли из порта Гуаба на рассвете и двинулись вглубь материка на запад, рассчитывая прибыть в Элгай Зарече до темноты, но…

– Ну, вот что, – Огромный аморей с черными, как смоль волосами, спускающимися колечками по мощному загривку, немного приподнял свою лапу, во всей красе демонстрируя зажатый в ней объект. – Если я еще раз увижу этого хыра[20]20
  хыр – не очень приличное аморейское ругательство.


[Закрыть] на корме, то завяжу его язык вместо кушака!

Я оторвалась от созерцания живописного речного пейзажа и воззрилась на Симурга Митича, уныло болтавшегося над палубой.

– А что, собственно говоря, случилось?

– Этот донгуз гётов[21]21
  донгуз – очень неприличное аморейское ругательство. А уж если еще и гётов…


[Закрыть]! Мне! Советует!

– Да! – Уязвленным голосом воскликнул мужчина, пытаясь сложить руки на груди. – Мы ползем, как больная черепаха. И вам, уважаемый, как кормчему, следовало бы предпринять по этому поводу хоть какие-нибудь действия, кроме разработки ископаемых в зубах!

Аморей побагровел. Мышцы под легкой безрукавкой вздулись устрашающими буграми. Стало абсолютно ясно, что скоро у Тимхо станет как минимум на одного дядю меньше.

– Что ты делаешь, вахлак…  – Просипел Симург, наконец, почувствовав все прелести аморейской хватки у себя на горле. – Он меня задушит! Умбра, помоги, ты же наш телохранитель!

– Небольшая поправка. – Я облокотилась о борт, предвкушая приятное зрелище. – Меня наняли охранять пигалицу, в крайнем случае, ее брата. Про тебя разговора не было. Душите, его на здоровье, уважаемый!

Приободренный поддержкой аморей удвоил усилия, стройные ноги учителя ниппурской школы искусств отплясывали в воздухе замысловатый танец, словно пытались убежать от своего незадачливого хозяина.

Дело принимало действительно серьезный оборот. Я обреченно окинула взглядом огромную фигуру разгневанного кормчего. Амореи отличные воины, с ними так просто не справишься. Тело уже привычно напряглось, предчувствуя драку. Но тут в процесс дядеубийства, вмешались другие действующие лица.

– Что вы делаете? Прекратите! – Испуганно зазвенел мальчишеский голос. К нам бежал Тимхо, волоча за собой ревущую, отчаянно не поспевающую сестренку. – Отпусти его!

К моему удивлению аморей послушно отпустил недодушинную жертву, которая тут же плашмя шлепнулась на палубу, и сочувственно посмотрел на заплаканную мордашку Шушельги.

– Отец что ли? Ну, вы того, извиняйте, малыши. Он сам напросился. – Смущенно пробормотал великан, отступая назад. – Смотрите теперь, чтобы она, значит, больше не выступал… а то ребята у нас вспыльчивые… раньше все на боевых судах ходили.

Я присела на корточки рядом с Симургом, отстранила жалобно всхлипывающих детей, и похлопала его по щекам. Мужчина поморщился, отчего черные брови-полумесяцы сошлись на переносице.

– Великий Энки, я чуть не умер! – Ошарашено прошептал он, открывая глаза.

– И умер бы, если бы на месте того бугая оказался кто-нибудь менее милый и ласковый. Надо же, какая забота о детях, а амореев всегда описывали, как кровожадных монстров. – Пробормотала я, осторожно поворачивая его голову и осматривая ужасные ранения на шее, которые слава богам, ограничивались несколькими синяками. Похоже, кому-то придется примерить на себя роль старой брюзгливой нянюшки.

– Посмотри, из-за тебя все перепугались до смерти! Следует вести себя осмотрительнее.

Учитель алхимии прищурился, недоверчиво вглядываясь в мое лицо, словно искал там скрытый подвох.

– Пожалуйста. – Попросил Тимхо. Сестра поддержала его протяжным всхлипом.

– Хорошо. – Вздохнул Симург, улыбаясь. Надо сказать, эта улыбка шла ему просто невероятно. – Обещаю, что всю оставшуюся часть пути буду тихо и мирно сидеть где-нибудь за тюками с зерном, и не доставлю вам больше никаких неприятностей!

Ага, как же.

Следующими были разъяренные гребцы (якобы фальшивившие при пении), приволокшие ценителя музыки под руки.

Затем доведенный постоянными придирками до нервной икоты корабельный повар, орудующий рыбьим хвостом не хуже кинжала.

Два здоровенных неулыбчивых крестьянина, прослушавших курс лекций по сельскому хозяйству.

И вот, наконец, какая-то бешенная бабка.

– И пушть ишо раз попробуить, охальник! – Бака на прощание замахнулась клюкой, заставив Тимхо заслонить собой Шушельгу, а прятавшегося за моей спиной Симурга охнуть и опасливо присесть. – Ты за ним, девка-то поглядывай. Хотя сама то…

– Добрая женщина, – устало простонала я. – Я уже не спрашиваю за что. Скажите только, отчего вы все идете жаловаться на этого… хм, охальника ко мне?

– А кому ишо, как не родной жене?

– Чего-о? – Возмущенно проревела я, но старушка уже удалялась гордой походкой победителя.

– Деревня. – Пренебрежительно прошипел ей вслед Симмург, но тут же съежился под нашими колючими взглядами. – Ну что вы так смотрите? Такие редкие алхимические ингредиенты, между прочим, не каждый день попадаются! Я предложил ей целых десять сиклей серебра всего за один волосок! – Что волосы сейгеш так дорого стоят? – Задумчиво поинтересовался Тимхо, запуская пятерню в свои роскошные кудри.

– Нет, обычных я сам могу хоть копну надрать! – Отмахнулся алхимик и тут же сморщился, потирая обработанную клюкой спину. – Ох! Мне нужен был особый волосок с кривой левой ноги дряхлой косоглазой женщины на самом пороге смерти.

– Ты, что ей все это так прямо и сообщил? – Ошарашено прошептала я.

– Ну да, а она сразу на меня набросилась! Дикие, необразованные люди.

Мы промолчали, предпочитая не констатировать очевидные, но такие неутешительные факты. Даже Шушуня прискорбно поджала губки.

– Симург, у меня к тебе последняя просьба. – Взмолилась я, прижимая ладонь к раскалывающейся голове. – Если ты не умеешь молчать, то, хотя бы выбирай себе скромных тихих собеседников с достаточным уровнем образования и большим запасом терпения. Лучше если они будут парализованы или крепко привязаны.

– Не разговаривай со мной, как с амореем. Я все понял. – Раздраженно процедил мужчина. – И проведу остаток пути в молчании и одиночестве, вон там, в самом отдаленном и пустынном уголке.

В указанном месте, в закутке за натянутым канатом[22]22
  Груз на шумберских кораблях располагается между кормой и носом. Для этого от носа корабля протягиваются два каната, между ними вставляется мощный рычаг, который вращается, чтобы поднять корму и нос из воды и не дать кораблю слишком глубоко опустить нос.


[Закрыть], у правого борта, спиной к нам действительно стоял всего один человек. Выглядел он как нельзя более умиротворенно и безобидно: маленького роста, щуплого телосложения, в смешной синей шапке. Я облегченно перевела дух.

* * *

Первым на берег спрыгнул Тимхо, тут же увязнув в иле выше колена, и устремился на помощь барахтающемуся неподалеку Симургу. Если честно, то первенство приземления принадлежало именно дяде, а не племяннику, правда, с той оговоркой, что оно досталось ему в принудительном порядке (с раскачкой и напутственными выкриками). Представив себе две косички красочно торчащие из грязи, я со вздохом подхватила Шушельгу, усадила ее себе на плечи и осторожно шагнула с трапа в чавкающую мокрую жижу.

– Простите, нитилам, но дальше вам придется идти пешком! – Донеслось мне в след. – Скажите еще спасибо, что мы оставили вашему недостойному мужу его жалкую жизнь!

– Вот уж спасибо. – Буркнула я, щурясь от яркого солнца, и чувствуя, как вода заливается мне в сапоги.

– Не держите зла! – Хозяин судна на прощание приподнял свою дурацкую синюю шапку. – Отсюда до Элгая Зарече всего два дня пути, если пойдете вдоль русла. Через лес, оно, конечно, куда как короче, но там, говорят, нежить балует…

Парус, наконец-то, добился своего, радостно затрепетав в потоках теплого воздуха. Легкий высоконосый кораблик быстро выбрался на середину канала и помчался прочь, изящно пританцовывая на кончиках весел.

* * *

В последнее время среди посетительниц салонов красоты стали очень популярны маски и натирания, в состав которых входил речной ил. Модницы выкладывали целые состояния, мне же за эту благодать еще и приплачивали серебром. Грязевые ванны прекрасно сочетались с точечным массажем… острыми листьями камыша. Казалось, что высокие колючие заросли, заслоняющие весь кругозор, никогда не кончатся, и так и будут до скончания вечности лупить непрошенных гостей по щекам и запястьям и голым коленкам[23]23
  Кстати про коленки. В Шумбере мои штаны – диковинка, так как их никто кроме меня и Хозяина не носит. Основной мужской одеждой является «канди» – рубашка с короткими рукавами. Целомудренная знать носит канди как раз до этих самых колен, простой народ щеголяет в боле коротких и пикантных моделях, а то и ограничиваются набедренной повязкой.


[Закрыть].

Тимхо шел первым, расчищая дорогу серпообразным ножом, за ним, постанывая, тащился Симург с мешком за плечами. Я замыкала торжественно шествие, предусмотрительно выдерживая дистанцию в десять шагов от основной группы, чтобы до меня не долетали ни грязные брызги ни стенания.

– Извините меня, пожалуйста. – Голос девочки прозвучал так четко и по-взрослому серьезно, что я совсем растерялась, остановилась и стала оглядываться по сторонам, сразу не сообразив, кто же со мной разговаривает. Это было неожиданно еще и потому, что все это время сестра Тимхо держалась отчужденно и хранила гордое молчание, как плененный, но несломленный духом герой во вражеском стане.

– Это все моя болезнь. – Тщательно, словно вырезала на дощечке, выговаривая каждый звук, продолжила она. – Когда случаются приступы, становится очень больно, и я творю нехорошие вещи. Раньше такое случались редко, но теперь все чаще и чаще. Наверное, я зря это говорю, да? Уже поздно извиняться…

– Да нет, что ты. Самое время. – Ответила я, все еще немного смущенная превращением чертенка в ребенка. – А то я как раз собиралась утопить тебя вон в этом бочаге.

Шушельга взволнованно завозилась у меня на плечах. Брат и дядя уже скрылись из виду. Она осталась наедине с жаждущей мести наемницей среди высоких зарослей камыша.

– Вы все врете, да? – Осторожно поинтересовалась девочка.

– Конечно, вру.

– Уфф! – Шушуня вздохнула с явным облегчением и даже нерешительно хихикнула. – А то ты так сказала, что я прямо поверила.

– Что ты. – Улыбнулась я, немного встряхивая плечами, чтобы поудобнее распределить нагрузку. – Я вовсе не собиралась топить тебя в этом бочаге… мне больше нравиться вон тот!

* * *

– Ти-и-им!!!

– Вот вы где! – Из-за зеленой колышущейся стены листьев показалась исцарапанная, но безмерно счастливая физиономия Тимхо. – Мы нашли сухую землю! Идите за мной.

* * *

Скоро я вышла на твердую каменистую равнину, не без удовольствия спустив ребенка вниз (легкая то легкая, но иногда так в шею вцепится, что невольно удивляешься, откуда она знает профессиональные болевые захваты!). Шушельга тут же подбежала к брату и спряталась у него под крылышком, словно испуганный цыпленок. Симург (вот кого я действительно мечтала притопить в бочаге) сосредоточенно шаркал сандалами, временами прерываясь, чтобы брезгливо посмотреть на результаты своей деятельности в виде полосок размазанной грязи. Почувствовав мой неприязненный взгляд, он поднял голову.

– Похоже, из-за этих дурней нам придется потерять пару дней.

– С чего бы это? – Наигранно удивилась я.

– Ну…  – Он смутился. – Ты же не собираешься тащиться через кишащую чудищами чащобу, только ради того, чтобы выиграть какой-то жалкий денек?

Я горько усмехнулась. Как раз для меня этот денек значил очень многое.

– Собираюсь. Видишь ли, я еще планирую успеть на последний день Семеричной Ярмарки.

– Что? Да ты в своем уме, наемница? Сходишь в балаган на следующий год! Твое дело – повиноваться приказам хозяина!

Я всегда очень гордилась своей выдержкой, но на этот раз нервы сдали, и у меня вместо ухмылки получился злобный оскал.

– Прекратите. – Напряженно произнес Тимхо, так, что сразу пропало всякое желание спорить. – Я уважаю ваши желания, Умбра, но вы согласились работать на меня, и я ожидаю ответного уважения к моему мнению. Я очень ценю твою заботу, дядя. Но для нас с Шушельгой важен каждый день, и, возможно, каждый геш. Мы пойдем через лес.

* * *

Следует признать, боги щедро наделили Шумбер богатыми залежами золота и серебра, плодородными полями, могучими реками и морями. Но вот леса они самым наглым образом зажидили. В народе под понятием «глухой лес» подразумевается чахлая рощица в несколько десятков деревьев, просвечивающая насквозь, как одеяние высокопоставленной жрицы. Понятное дело, что мы были несказанно удивлены, увидев настоящую чащобу, мрачно-зеленой тучей раскинувшуюся на горизонте.

Кривые ветви сомкнулись над головой похоронным саваном. Сухая желтая трава жалась к серым покореженным кустам, в которых с трудом угадывалась пожухший красавец-тамариск. Но самым странным было леденящее ощущение Порога. Порог в магической терминологии – это граница, возникающая при наложении двух реальностей. Такие границы бывают двух классов в зависимости от способа образования: соприкосновение перманентного заклинания и реальности (самая редкая форма, потому что такого рода заклинания могли бы позволить себе только Хозяин да некоторые вымершие магические расы, но первый такой ерундой не занимается, а последние уже как несколько столетий профнепригодны) и соприкосновение двух миров, (например, граница между жизнью и смертью, которую использует для трансформации и регенерации некоторые виды нежити). Порог дарит многое, но отнимает еще больше. У кого-то душу. У кого-то разум. У кого-то жизненную энергию. Я при переходе испытываю жуткий холод, вот как сейгеш… а, ерунда! Я потрясла головой, отгоняя дурное предчувствие. Есть более разумное объяснение. Просто перегрелась на солнце, промокла, а теперь зашла в тень, потому и немного морозит. Хватит сгущать краски, тем более что они и так мрачнее некуда. Чем дальше мы шли, тем темнее становилось вокруг. Казалось, что даже солнечный свет не решается заглядывать вглубь этого странного леса.