Текст книги "Увечный бог (ЛП)"

Автор книги: Стивен Эриксон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 63 страниц) [доступный отрывок для чтения: 23 страниц]

  Кто посмел бы помешать? Кто готов сокрушить, раздавить такое чудо?

  Я найду тебя стоящим в пыли, Икарий? Найду тебя гадающим над обломками? Мы будем говорить о священных библиотеках и тайных историях?

  Сядем и будем склеивать горшок?"

  Маппо бережно вернул обломки в мешок. Лег, поместив голову в прогалину между камнями, и попытался заснуть.

  ***  

  Финт оглядела местность. – Они разделились, – заявила она. – Одна армия пошла на восток, но этот след более узкий. – Она указала на юго-восток. – Две, а то и три силы – большие – пошли тем путем. Итак, перед нами выбор. – Она встала лицом к спутникам, устремила взор на Чудную Наперстянку.

  Юная женщина, казалось, состарилась на десятки лет после смерти Джулы. Она стояла, явно мучимая болью; подошвы были стерты, потрескались и сочились сукровицей. "Как и мои". – Ну? Ты сказала, та сила... там, где-то. Говори, за какой армией следовать.

  Наперстянка встряхнулась. – Если там армии, там должна быть война.

  – Да, была битва. Мы нашли остатки. Но, возможно, это была единственная битва. Возможно, войне конец и все пошли по домам.

  – Я о том, зачем нам идти хоть за кем из них?

  – Потому что мы умираем от голода и жажды...

  Глаза юной женщины сверкнули: – Я делаю всё, что могу!

  Финт сказала: – Знаю, но этого недостаточно, Чудная. Если мы кого-нибудь не отыщем, нам конец.

  – Значит, на восток... хотя... стой. – Колдунья колебалась.

  – Давай скорей, – пробурчала Финт.

  – На том пути что-то ужасное. Я... я не хочу подходить ближе. Тянусь, потом улетаю – не знаю почему. Ничего не знаю!

  Амба смотрел на нее, словно изучал непонятный кусок древесины или сломанного идола. Казалось, он готов выблевать себе под ноги.

  Финт провела рукой по сальным волосам. Отросли, но ей это нравится. Всё что угодно для защиты от адской жары. Боль в груди стала постоянной спутницей. Она мечтала напиться. Упасть одурелой в каком-нибудь переулке, в жалкой комнате кабака. Исчезнуть для себя самой. Хотя бы ночь, одна ночь. «И встать в новом теле, в новом мире. С Полнейшей Терпимостью, живой и сидящей рядом. Без враждующих богов и мечей во лбах». – Как насчет юго-востока, Колдунья? Тоже дурное чувство?

  Наперстянка покачала головой, пожала плечами.

  – И что это должно значить?! – раздраженно закричала Финт. – Так же плохо, как на юге, или нет?

  – Нет... хотя...

  – Хотя что?!

  – Вкус крови! Там! Но как так? Сплошная кровь!

  – Они ее льют или пьют?

  Наперстянка смотрела на Финт как на сумасшедшую. «Боги, может, я взаправду свихнулась. Такие вопросы...» – Какой путь скорее нас убьет?

  Глубокий прерывистый вздох. – Восток. Та армия... они скоро погибнут.

  – От чего? – потребовала Финт.

  – Не знаю... может, от жажды. Да, жажда. – Глаза расширились. – Там нет воды, совсем нет – вижу почву, блестящую, ослепляющую, острую как лезвия кинжалов. И кости – бесконечные поля костей. Вижу мужчин и женщин, сводимых с ума жарой. Вижу детей – о боги! – они идут словно кошмары, словно свидетельства всех наших преступлений. – Она взвыла, коротко и страшно, спрятав лицо в ладонях, пошатнулась и упала бы, если бы не Амба. Он подскочил, принимая ее тяжесть. Женщина повернулась, спрятавшись в объятиях. Амба, задрав подбородок, смотрел на Финт, и улыбка его была устрашающей.

  «Безумие? Поздно, Чудная – и благодари богов, что не видела того, что видели мы». Содрогнувшись, Финт повернулась к юго-востоку. – Значит, нам туда.«Дети. Не напоминай. Иные преступления врезаются в кости слишком глубоко. Нет, не напоминай».

  Она мысленно видела Полушу с искаженным ухмылкой лицом. "Наконец", пробормотала та, "решение. Держись его, Финт".

  Финт кивнула Амбе, приглашая вести ведьму, и пошла, привычно покачиваясь и хромая.«Если они ушли слишком далеко, мы не догоним. Если бы было больше... крови. Мы пролили бы ее или выпили».

  Она гадала об армиях, что впереди: кто они, ради Худа, и зачем пришли в Пустоши – только ради глупой битвы? Почему потом разделились? "Ах вы бедные глупцы, идущие на восток. Один взгляд на то, что у вас впереди, лишил ее рассудка. Умоляю – вернитесь, прежде чем множество жизней лягут в бесплодную почву.

  К чему бы вы ни шли, оно того не стоит. Ничего в мире того не стоит, и вам придется изрядно потрудиться, разубеждая меня".

  Услышав кряхтение, она оглянулась. Амби нес Чудную Наперстянку на руках, улыбка на лице стала застывшей гримасой лживого торжества, словно, осуществив желание сердца, он заставлял себя чувствовать полнейшее удовлетворение. Голова Наперстянки болталась на его локте, веки были сомкнуты, рот полуоткрыт.

  – Что с ней такое?

  Амба сказал: – Выпал винт, Финт.

  – Заткнись, говенная кучка.

  ***   

  Десять тысяч меховых спин, черных, серебряных и серых, тела тощие и длинные. Словно железные мечи, десять тысяч железных мечей. Они мелькали перед глазами Сеток, они размывались точеными гребнями волн сердитого моря. Ее тащило, несло к утесам и рифам, на выставленные клыки гнилого камня.

  Ветер выл в уши, ревел вокруг и внутри, дрожал громом в каждой косточке ее существа. Она чувствовала, как звери вылетают на берег, как ярость атакует бесчувственные скалы и все жестокие законы, удерживающие мир на месте. Они скалили зубы небесам, кусали и грызли копья – лучи света в прорехах туч. Они выли против наступления ночи и охотились, загоняя свою же бездумную дикость.

  "Мы то, что мы есть, и вставать против такого врага, что выбрали мы – бесполезно.

  Кто будет биться за нас? Кто оскалит губы, показывая клинки острого железа?"

  Утесы впереди дрожали от натиска – ее несло все ближе... "Зимние Волки, видите меня? Благой Лорд, гордая Леди, это ваши призывы? В той разбитой стене таится пещера? А внутри – Оплот Тронов?

  Несется по ветру запах, заставляющий волосы встать дыбом, посылающий потоки холода по венам людей. Следы пересекают тропу, тайные проходы под пологом леса. Мыши плясали на слежавшихся листьях за миг до нашего появления, но мы ослепли ко всему.

  Все пространства, сделанные нашими огнями и орудиями, нашими топорами и плугами, мы должны заполнять потным, горьким потоком гордыни. В нами сотворенных пустошах мы велим себе стоять в позе торжествующих победителей.

  Троны Дикости, троны костей, кож и мертвых глаз. Высоки как горы эти Звериные Троны.

  Кто нападает на нас? Кто охотится на нас? Кто режет нас?

  Все и каждый".

  Она видела рваные расселины. Гибель, как оказалось, может прийти благословением. Несущий ее жар зверей сладок, словно поцелуй любимого, нежные объятия, посул спасения. "Я Дестриант Волков. Я держу в груди души всех убитых зверей этого и всех прочих миров.

  Но я не смогу держать их вечно.

  Нужен меч. Нужно избавление.

  Избавление, да, и меч. Десять тысяч железных мечей. Во имя Зимних Волков, во имя Вольности".

  ***  

  Сестра Равная шла по безжизненным пескам далеко к югу от Шпиля, далеко от чужих глаз. Некогда он мечтала о мире. Она жила в королевстве, в котором мало кто задавал вопросы, и в этом было удобство. Если возникала причина достаточно весомая, чтобы посвятить ей жизнь... это становилось путешествием от рождения до смерти. И это не вызывало сопротивления. Нет ничего, чтобы подхлестнуть тревогу, ничего, чтобы страдать от боли или доставлять боль. Хотя Форкрул Ассейлы давно утратили бога, они издавна страдали от горя, от жестокого конца своего бога – убийства, за которое не получить прощения. Однако она хранила в гавани детской души надежду, что можно сделать нового бога. Сложить, как набор из костей, волглой глины мышц, гладкой кожи: придать форму, наделить жизнью своих любящих рук. Это божество она называла бы Гармонией.

  В мире ее бога жизнь не требовала бы смерти. Не было бы нужды убивать ради еды. Злая судьба и несчастные случайности не уносили бы из жизни прежде времени, леса и равнины кишели бы животными, небеса птицами, моря, реки и озера рыбой.

  Желания детей – хрупкая штука, и она успела познать, что ни одно не выживает в суровом, горьком равнодушии взросления, среди его императивов: шагай с каменными глазами за лукавыми благами богатств или хотя бы за раздувшейся блажью удовольствий! Добродетели сменили форму; глина затвердела камнем, взрослые взяли оружие и убили друг друга. В новом, взрослом мире она не находила места для покоя – совсем не находила.

   Она помнила, как вышла с корабля в город, в толпу кричащих людей с испуганными глазами. Со всех сторон видела она их, усталых солдат, ведущих непрестанную войну с демонами реальными и воображаемыми. Они сражались за положение, за достоинство, они дрались за то, чтобы лишить положения и достоинства соседей, супругов, родичей. На деле только необходимость борьбы удерживала от распада семьи, общины, провинции и королевства, хрустящие от страха и отчаяния, громоздящие баррикады против неведомого, странного и пугающего.

  Форкрул Ассейлы были правы, разбив их. Будет мир, но установление мира требует осуждения и кары. Народ Колансе и южных стран нужно вернуть в состояние детства и переделать заново. Они не смогут и не захотят сделать это сами – слишком много помех. Так всегда бывает.

  К несчастью, поддержание необходимого баланса заставило умереть тысячи; но если альтернатива – смерть ВСЕХ, кто станет оспаривать сделанный выбор? Население разоряли, тщательно прореживали. Целые регионы лежали в руинах, не оставалось ни одного человека, чтобы исцелить землю. Тех, кому дозволили жить, заставляли найти новый путь жизни под неумолимым руководством Форкрул Ассейлов.

  Будь это пределом планов исправления, Равная была бы удовлетворена. Нужно сделать всё управляемым, нужно вернуть равновесие; возможно, тогда родился бы новый бог, дитя трезвой веры в реальность и весьма реальных ограничений, дитя честной скромности и жажды покоя. Вера захватила бы мир, несомая Чистыми и водразами.

  «Если бы не Сердце, если бы не кулак мучений в глуби гавани. Вся его сила, такая сырая, такая чуждая, такая совершенно-отрицательная. Наш бог был убит, но мы нашли путь мщения – На»рхук, сбросивших цепи и жаждущих крови былых хозяев. Столь многое было уже в пределах досягаемости.

  Если бы не Сердце, так воспламеняющее Почтенную, Безмятежного и других старейшин, так отравляющее их души. Равновесие не может быть совершенным – мы все это знаем – но теперь новое решение засияло слишком ярко, ослепляя их ко всему иному. Врата, вырванные у К'чайн Че'малле, очищенные от гнусного древнего проклятия. Аграст Корвалайн, вернувшийся к Форкрул Ассейлам... Через его врата – и с силой Сердца – мы могли бы воскресить своего бога.

  Могли бы снова стать детьми.

  "Жертвы? О да, но всё ценное требует жертв. Равновесие? Что ж, мы избавимся от силы, вечно пытающейся разрушить равновесие – от человечества.

  Наш ответ – уничтожение. Чистка должна стать абсолютной. Чистка должна истребить целые виды.

  Вздымайте Сердце! Держите высоко, чтобы ужасное биение слышали все! Против бесчинств человечества... думали, мы не найдем союзников?"

  Союзники. Да, Почтенная, мы нашли союзников.

  И я говорю себе, что вижу в будущем мир – мир своего детства, мир гармонии, покой молчаливого мира. Все, что нужно – немного крови. Немного крови.

  Но ты, Сестра Почтенная... я смотрю в древние твои глаза и вижу, что алчность союзников заразительна. Тисте Лиосан, Элайнты, Повелитель и Повелительница Оплота Зверя – однако все они мечтают об анархии, хаосе, конце Века Богов и Века Людей. Как ты, жаждут крови, но не малой крови. Нет. Океанов, океанов крови.

  Сестра Почтенная, мы свергнем тебя, когда придет время. Тишина нашла оружие, оружие, что покончит с твоими безумными амбициями".

  Шаги шелестели по песку, но в воображении земля тряслась от ее поступи. Солнце яростно обжигало белое лицо, но жар мыслей был сильнее. И голоса с пляжа, не так далеко, должны были казаться ничтожными перед ее непреклонностью – но она нашла в них... надежду.

  – Равновесие, – пробормотала она. – Сестра Почтенная, ты вынудила нас. Мы обязаны противостоять твоим крайностям. Тишина нашла оружие. Покажи безумие своей ярости, нам найдется чем ответить. Мы сильнее.

  Правду говоря, ей не интересна судьба человечества. Если оно погибнет, да будет так. Нет, что важно здесь, сейчас и в будущем – это принцип. «Равновесие имеет вечного врага, и его зовут дерзостью. Ты забыла, Сестра Почтенная, и нам выпало тебе напомнить. Так и сделаем».

  Она взошла на высокую осыпь над берегом. Внизу, в пятнадцати шагах, собралось с дюжину людей. Кажется, они спорят. В заливе виднеется судно; его загадочные обводы заставили Равную продрогнуть. «Джагутское. Глупцы!»

  Она двинулась вниз.

  Первые заметившие ее мореходы закричали. Блеснуло оружие, люди вдруг помчались навстречу.

  – Я хочу говорить...

  Сабля мелькнула у лица. Она уклонилась, поймала запястье и вывернула; затрещали кости. Человек завыл, она подошла ближе, вцепилась пальцами в горло. Кровь брызнула из раскрытого рта, глаза выпучились... человек упал. Удар ножом в область желудка. Она втянула сочленение грудины, избегнув атаки. Выбросила руку, раздавив лоб женщины, словно пустое яйцо.

  Другая сабля коснулась левого плеча, отскочив, словно от мореного дерева. Равная с шипением развернулась. Два быстрых удара сломали человечью шею. Он оскалилась, рванувшись. Тела завертелись в цепких руках. Вопли оглушали...

  И тут уцелевшие побежали по берегу, бросая оружие. Вдали, у самой воды, она заметила еще четверых. Мужчину и трех женщин. Равная пошла к ним.

  Магия вырвалась из самой низенькой из женщин. Волна обжигающего холода врезалась в Форкрул Ассейлу, заставив отступить на шаг.

  Вторая женщина быстро приближалась, держа два метательных топора.

  «Сладчайший поцелуй Бездны, они все самоубийцы?» – Прекратите нападение!

  Топор полетел прямо в нее. Она ускользнула и охнула: второй топор угодил в грудь, железное лезвие застряло в кости. По телу пронеслась мучительная боль. Вторая волна Омтозе Феллака воздела ее над песком, отбросила на пять шагов. Равная тяжело ударилась спиной, перекатилась и вскочила на ноги. Кости грудины сокращались, выталкивая лезвие топора. Она выпрямилась вовремя, чтобы отразить новое нападение воинственной женщины.

  Длинные ножи, размытые свистящие лезвия.

  Равная блокировала выпады, но вынуждена была отступать шаг за шагом.

  Она пробудила голос. – СТОЯТЬ!

  Женщина пошатнулась, но с рычанием возобновила натиск.

  – ПРЕКРАТИТЬ!

  Кровь брызнула из носа. Кровь залила глаза. Нападавшая споткнулась, но вновь подняла оружие.

  Зарычав, Равная подскочила ближе и ударила женщину так сильно, чтобы свернуть шею. Она упала грудой. Воительница Форкрул Ассейлов встала над телом, замышляя толчком ноги раздавить горло.

  Стрела скользнула по виску, оставив царапину. – ПРЕКРАТИТЬ АТАКИ!

  Женщина у ног застонала и попыталась встать. Разъярившись, Равная вытянула руку, схватила ее и бросила в море, на десять шагов. Наставила длинный палец на колдунью: – Я буду говорить с тобой!

  Вторая женщина закричала: – Тогда не убивай мою команду!

  Равная провела пальцем вдоль царапины на виске. Рана уже закрывалась. Она вздохнула. В груди болит, но кости срастутся, боль станет слабым зудом. – Они напали, – сказала она. – Я всего лишь защищалась. Если бы я хотела вас убить, так и сделала бы, – добавила она, осторожно приближаясь.

  – Я вижу пять тел...

  – Я же сказала, что убила бы всех, если бы хотела.

  Барахтавшаяся на мелководье женщина неуверенно встала на ноги. Равная мельком поглядела на нее: – Если нападет снова, убью. Объясни ей это. Похоже, она принадлежит тебе.

  Пухлая коротышка странным образом пошевелила пальцами. – Меня так и подмывает сорвать голову с твоих костлявых плеч. Ты явно имеешь власть над словами, Инквизитор, но во второй раз это не сработает.

  Равная прищурилась, глядя на вторую женщину. И фыркнула: – Говорят, Королевство Смерти погибло. Твой род ныне станет чумой всего мира?

  – У меня нет чумы, – возразила женщина.

  Форкрул Ассейла нахмурилась. Она дура? Зачастую, было ей известно, у таких тварей необратимо поврежден мозг.

  Стоявший рядом мужчина уставился на нее единственным глазом. – Она грит, у вас чума, каптен?

  – Нет, Красавчик, она говорит, ты идиот. Ну-ка, тише – а еще лучше, собери команду, она разбежалась кто куда, и подготовь похороны и все прочее. Иди.

  – Да, каптен. – Он замешкался и сказал хорошо слышным шепотом: – А ведь она-то сама похожа на чумную, да? Такая белая и всякие вены на руках, и...

  – Иди, Кабан. Сейчас же.

  Мужчина кивнул и захромал по пляжу.

  Равная следила за нападавшей женщиной. Та отыскивала свое оружие.

  – Инквизитор, – сказала волшебница, – мы не желаем пострадать от твоего... правосудия. Нет, мы объявляем тебя врагом.

  – Неужели слепая ненависть – единственная ваша опора? – возмутилась Равная. – Ты зовешь меня "Инквизитором", что говорит о знании некоторых местных реалий. Но это неподходящий титул. Ты решила, что все Форкрул Ассейлы – Инквизиторы, и это выдает невежество. На самом деле большинство Инквизиторов, посланных нами к здешним народам – водразы, в их венах людской крови не меньше, чем крови Ассейлов. Кстати, в их рвении мы видим довольно забавную иронию.

  – Тем не менее, – возразила волшебница, повелительным жестом подзывая служанку, – мы должны видеть в тебе врага.

  – Ты так и не поняла, верно? Ваши враги – старейшие из Чистых, жаждущие полнейшего истребления вашего рода не только на этом континенте, но по всему миру.

  – Уверена, ты понимаешь: мы противники таких стремлений, – сказала волшебница. Служанка подошла, вложила в пухлую руку молодой женщины глиняную трубку. Затянувшись, та продолжила: – Но, поскольку ты намекаешь, будто не одобряешь рвение Старейшин, мне приходится гадать: что же привело тебя сюда, ко мне?

  – Ты заключила сделку с Джагутами.

  – Они разделяют наше отвращение к вашему толку правосудия.

  Равная ответила, хмурясь: – Не могу понять, какую ценность Джагуты увидели в тебе, молодой глупышке, играющейся в опасную магию, а тем более в неупокоенной нечисти с паразитом внутри. – Она устремила взор на служанку. – На ней чары? Если так, они слишком тонки для меня. Скажи, Волшебница, она Джагут?

  – Моя служанка? Благие боги, нет!

  Глаза Равной обратились в сторону корабля на рейде. – Он там?

  – Кто?

  – Твой союзник – я хочу говорить с ним. Или с ней.

  Взвился клуб дыма. – Прошу прощения, какой союзник?

  – Где прячется Джагут? – прикрикнула Равная.

  – Ах, вижу. Ты неправильно всё поняла. Я не заключала сделок с каким-нибудь конкретным Джагутом. Я только принесла жертву кровью ради помощи Омтозе Феллака...

  Неупокоенная женщина-капитан развернулась к волшебнице: – Вы сделали что? Толчок Странника! А тот шторм? Вы не смели...

  – Необходимость, капитан Элалле. Прошу вас размышлять в молчании.

  – Я поражена, – признала Равная. – Не думала, что вы такие... тупые.

  – Шипы и камни!

  – Вы не можете заключать сделку с Омтозе Феллаком – вы не Джагуты. Нет, нужно благословение или личное вмешательство, будь ты смертный или Старший Бог. Это джагутский корабль – они не бороздят моря здешнего мира уже многие тысячи лет. Откуда он взялся?

  – Из самого Королевства Омтозе Феллак.

  – Нет, невозможно. Если Джагут не проходил в садок... нет, нет, там только лед. Но корабль создан в этом мире. Видите, какая бессмыслица?

  – Значит, не только лед.

  – Вы видели Омтозе Феллак?

  – Моя служанка, – ответила волшебница. – Она прошла во врата. Она оказалась в Омтозе Феллаке и вернулась с кораблем.

  Равная посмотрела на указанную служанку, прищурив глаза. – Опиши виденное тобою место. Прошу.

  – Просвети ее, – приказала волшебница, когда служанка заколебалась.

  Пожатие плечами. – Лес. Демоны. Овраги. Злобные обезьяны.

  – Ты не была в Омтозе Феллаке, – заявила Равная. – Твои врата открылись в иной мир, иной садок.

  – Хватит чепухи, – сварливо сказала капитан, скрестив руки на груди. – Форкрул Ассейла прибыла для переговоров. Она желает предать своих старейшин. Очевидно, ей нужны союзники, хотя почему она искала именно нас – остается загадкой. Она ведь ничего не знала о вашей связи с Омтозе Феллаком, Принцесса. Если ваши колдовские способности не заставляют трепетать самих богов... признаюсь, что испытываю большие затруднения. Как понять, что ей от вас нужно?

  Равная вздохнула. – Мы ощутили касание Старшего Садка, но не смогли определить, какого именно.

  – Значит, тебя послали Старейшины Чистых?

  – Нет, те, что остаются у Шпиля, слепы к дальним силам. Говоря "мы", я имею в виду себя и своих товарищей; мы много раз странствовали за пределы источаемой Шпилем силы, иначе не сумели бы распознать... вторжение.

  – И теперь желаете выковать некий союз, – сказала капитан.

  – Вы ищете Шпиль и то, что лежит на алтаре...

  – Не совсем, – вмешалась волшебница и прервалась, энергично затянувшись трубкой. – Мы ищем способ помешать тому, что вы планируете.

  – И каким образом вы намерены этого добиться?

  – Думаю, подойдет уже употребленный термин: союзники.

  – Если вы – и ваши союзники – желаете иметь надежду на успех, вам понадобится наша помощь.

  – Но мы ведь тебе не доверяем, – сказала капитан.

  – Теряем время, – ответила Равная. – Теперь я буду говорить только с Джагутом.

  – Тут нет ни одного, – сказала волшебница из-за дымовой завесы.

  – Тогда он или она прячется даже от тебя. Открой врата, Принцесса – те, что делала для служанки. Присутствие весьма близкое, я его чувствую. Я почувствовала его в тот самый миг, когда ты обратила садок против меня. Открой врата и увидим, кто таится от нас.

  Зашипев, волшебница оторвала трубку ото рта. – Ну хорошо. Это будут ненадежные врата; я даже могу не суметь...

  – Сумеешь.

  Волшебница чуть отошла, покачивая круглыми бедрами. Воздела руки, пальцы зашевелились, словно перебирая незримые струны.

  Полился жгучий холод, песок затрещал, как будто его хлестали молнии; явившиеся врата были огромными, высокими, зияющими. По ледяному воздуху поплыл более сладкий, кислый запах. Вонь смерти.

  На пороге встала фигура. Высокая, сгорбленная – безжизненное серовато-зеленое лицо, желтые клыки на нижней челюсти. Впадины глаз разглядывали всех из-под края ветхого шерстяного капюшона.

  Хлынувшая от пришельца сила заставила Равную отступить. «Бездна! Джагут, но не простой Джагут! Тишина – ты меня слышишь? Через этот вой? Ты можешь слышать меня? Передо мной союзник – союзник древней, такой древней силы! Он может быть Старшим Богом. Он может быть... кем угодно!» Задыхаясь, сражаясь с желанием пасть на колено, склониться перед страшной тварью, Равная заставила себя поднять взор, встретив пустоту зияющих глазниц.

  – Знаю тебя, – начала она. – Ты Худ.

  Джагут сделал шаг, и врата поспешили закрыться за спиной. Худ помедлил, обозрев каждого из присутствующих, и пошел к Равной.

  – Они сделали тебя королем, – прошептала та. – Те, что ни за кем не следовали, пошли за тобой. Те, что отрицали войны, стали сражаться в твоей войне. И что ты сделал... что ты сделал с ними...

  Подойдя, он схватил ее иссохшими руками. Поднял над землей и, разинув рот, вгрызся в висок. Клыки утонули под скуловой костью. Лопнул глаз. Порождая поток крови, он оторвал половину лица, потом укусил второй раз, поддев орбиты, доставая клыками до мозга.

  Равная висела в его хватке, ощущая, как уходит жизнь. Голова странным образом потеряла равновесие. Кажется, она плачет лишь одним глазом, а горло разучилось издавать звуки. «Когда-то я мечтала о мире. Ребенком я...»

  ***  

  Шерк Элалле с ужасом наблюдала, как Джагут отбрасывает труп. Из окаймленного клочьями мяса, окровавленного рта свисали куски костей черепа и скальп.

  Худ сплюнул, встал к ним лицом и сказал сухим, равнодушным тоном: – Никогда особенно не любил Ассейлов.

  Все молчали. Фелаш стояла, трепеща, лицо было бледнее смерти. Служанка рядом опустила ладони на топоры у пояса, но не смогла сделать ничего, кроме этого неуверенного, тщетного движения.

  Шерк Элалле заставила себя собраться. – Ты умеешь оканчивать дискуссию особенным образом, Джагут.

  Пустые глазницы, казалось, смотрят на нее. Худ отозвался: – Нам не нужны союзники. К тому же я недавно получил урок краткости, Шерк Элалле, и храню его в сердце.

  – Урок? Правда? Кто тебя учил?

  Джагут отвернулся, поглядел на воду. – Ах, мой Корабль Смерти. Признаю, слишком причудлив. Но разве можно не восхищаться его обводами?

  Принцесса Фелаш, Четырнадцатая Дочь Болкандо, упала на колени и залила песок рвотой.