Текст книги "Увечный бог (ЛП)"

Автор книги: Стивен Эриксон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 63 страниц) [доступный отрывок для чтения: 23 страниц]

  – Сука-Странник! – выругалась Шерк.

  Корабль резко затормозил, вздымая пену и брызги; начал разворачиваться. Они видели фигуру у руля, сражавшуюся с течением.

  Рана с грохотом закрылась, обрывая дикий поток. В мятущиеся волны посыпались сучья и бревна.

  Фелаш смотрела, как капитан вбегает в воду.

  Странный корабль чуть задел за коралловый гребень, но сумел вырваться. Какое везение, подумала принцесса, что море было спокойным; но очевидно, что одна женщина не заменит команды и несчастье еще угрожает судну. Глянув направо, она разглядела бегущую по берегу команду. Явно готовы присоединиться к своему капитану.

  Фелаш снова поглядела на судно. – Милочка, ты покрасивее не могла найти?

  ***   

  Сплевывая соленую воду, Шерк Элалле взлетела на палубу. Что-то скользкое под сапогами заставило ее с грохотом упасть. Она подняла ладонь. Кровь. Много, много крови. Выругалась, встала и пошла на нос. – Якорь есть? – крикнула она. – Где чертов якорь?

  Служанка заорала с кормы: – Откуда мне знать?

  Шерк видела: ее матросы плюхают по мелководью. «Хорошо».

  – Нас опять относит к рифу, – кричала служанка. – Как мне остановить?

  «Чертовым якорем, тупая корова!»

  Не найдя ничего, почувствовав, что может взорваться от гнева, Шерк побрела на корму. Один взгляд на служанку – и она застыла. – Боги! Женщина, что с тобой стряслось?

  – Это проклятые мыши, – бросила та. – Та... вон та вещь... ее ты называешь морским якорем?

  Шерк заставила себя оторвать взор от женщины. – Поцелуй Маэла, да, это он! – Пять шагов – и она снова застыла. – Это воду я слышу внутри? Мы протекаем?

  Служанка налегла на румпель, выпучила утомленные, покрасневшие глаза. – Меня спрашиваете, капитан?

  Шерк подскочила к обращенному к берегу борту. Сверкнула глазами на плещущуюся команду: – На борт, ленивые свиньи! К помпам! Быстро!

   На берегу Фелаш уселась на бревно, снова заботливо избегая железных штырей. Затянулась кальяном и с удовольствием принялась созерцать представление. Выдохнула струю дыма, ощутила першение в горле.

   Почти время для полуденного кашля.

  ***  

  Он пинал ногами мусор, разбрасывая смятые шлемы, пробитые железные чешуи, кости, сгнившие в прах и облачками пыли клубящиеся у ног. Впереди, за просторами покрытой трупами земли, виднелся целый курган из скрюченных тел; на вершине стояли стволы двух деревьев, связанные, чтобы создать Х-образный крест. С креста свесились останки тела: полосы кожи, черные волосы на сухом лице.

  Сильхас Руин даже с такого расстояния видел длинное древко стрелы, утонувшей во лбу трупа.

  Здесь, в этом месте, Королевства наслаиваются одно на другое. Хаос и безумие бушуют, пятная само время, удерживая покров вечного ужаса. Здесь кожа сотни миров несет одно и то же клеймо. Он не знал, что в этой битве – этом побоище – оставило такое наследие и даже в котором из миров оно случилось.

  Медленно пройдя по полю брани, он направился к мрачному святилищу-кургану.

  Другие двигались рядом, словно заблудившись, словно отыскивая друзей среди безликих тысяч. Вначале он принял их за призраки, но это были не призраки. Это были боги.

  Его появление привлекло внимание одного, затем другого. Наконец, многих. Некоторые попросту отворачивались, принимаясь за прежние дела. Немногие пошли навстречу. Когда они оказались близко, он смог услышать их голоса, их мысли.

  «Чужак. Незваный гость. Это не его мир, не его проклятие, ему нечего тут делать».

  «Он идет смеяться над нами, над плененными здесь нашими частями».

  «Он даже не слышит воплей, что оглушают нас, не видит цепей желания...»

   -И отчаяния, Шеденал. Так много отчаяния...

  Сильхас Руин достиг основания кургана, поглядел на скрюченные тела. Шаг на склон из прочных костей, задубевшей кожи, доспехов и ломаного оружия...

  Вокруг собралось с полудюжину богов.

  – Тисте Лиосан?

  – Нет, Беру. Тисте Анди. Белая кожа – насмешка над темнотой внутри.

  – Он участник войны? Он опасен. Не желаем видеть его поблизости, когда будем убивать Падшего. Когда будем кормиться, освободив себя...

  – Освободив? – произнес тяжелый, низкий голос. – Маври, никогда не освободиться нам от наследия поклонников. Такую сделку мы заключили...

  – Я не заключал сделки, Дессембрэ!

  – Тем не менее, Беру. Желания смертных придают нам форму. Желания смертных влекут нас в их миры. Недостаточно было возвыситься, недостаточно было искать новые судьбы. Говорю вам, что, хотя часть меня странствует по далекому миру – и оглушает меня воплями о предательстве – проклятием и мольбою я прикован здесь, прибит кулаком. Желаю ли я поклонения? Не желаю. Ищу ли я большей силы? Мне показана тщетность силы, и все цели мои стали пеплом в душе. Здесь мы пленены и здесь мы останемся...

  – Потому что глупец Владыка благословил воровство Кейминсода! Падший был ранен. Стал бесполезным от боли. А по слову Владыки он построил Дом Цепей и сковал нас всех своими цепями!

  Дессембрэ фыркнул: – Задолго до первого бренчания его цепей были мы в оковах – хотя тешили себя иллюзиями свободы. Владыка Колоды Драконов и Падший развеяли иллюзию – нет, они развеяли наши обманы – и лишили нас милого, драгоценного укрытия!

  – Мне не нужен выскочка вроде тебя, чтобы слушать уже известное!

  – Нужен, раз ты питаешь разум ложным негодованием. Вскоре мы соберемся в ином месте, мало чем отличном от этого, и там свершим убийство. Холодное, жестокое убийство. Сразим сородича, бога. Прежде чем погибнет его сердце, прежде чем Непостижимая сможет достичь Падшего и осуществить свои намерения, мы убьем его.

  – Не относись к этой женщине так легкомысленно, Дессембрэ, – послышался женский голос, тонкий и хриплый. – Она сестра Владыки – Владыки, который таится даже от нас. Как такое возможно? Как смог он сделать нас слепыми к своему убежищу? Говорю вам, он повис надо всем, непостижимый как сестра. Проклятая семья из проклятой империи...

  Трость застучала по костям, расщепляя их; Сильхас повернулся, увидев прибытие еще одного бога. Смутного, как клубок теней. – Дессембрэ, – прошипел он, – и дражайшая Джесс. Беру, Шеденал, Маври. Бекра, Зиланда, смотрю, вы окружили Тисте Анди? Брата Аномандера Рейка? Думаете, он вас не может слышать? – Трость указала на Дессембрэ: – Погляди на нас, столь ловко повторяющих смертные некогда личности. Империя, да! Наша империя, Дессембрэ, или ты забыл? Проклятая семья? Наши дети!

  – Ох, оглядись, Темный Трон, – прорычала Джесс. Лицо из сплетенных нитей шерсти, льна, конопли и шелка исказилось, когда она обнажила опутанные паутиной зубы. – Д'рек пришла сюда и ушла. Она знает, она прокладывает нам верную тропу. Твои проклятые дети не смеют надеяться победить нас! Оставим их Форкрул Ассейлам! Пусть сожрут друг дружку!

  Темный Трон хихикнул. – Скажи, Джесс, ты видела поблизости кузину? Где место Королевы Снов в этом царстве смерти?

  – Она прячется...

  – Она не здесь, Джесс, – сказал Темный Трон, – потому что она пробудилась. Пробудилась, понимаешь? Не спит, не воображает себя здесь, не заносит ваши безумные хвосты, Джесс, смущая умы смертных. Вы все слепые глупцы!

  – Ты решил нас предать! – взвизгнула Шеденал.

  – Мне плевать на вас, – бросил Амманас, лаконично взмахнув эфирной рукой. – Предать? Слишком много забот ради таких ничтожеств.

  – Ты пришел сюда, только чтобы нас высмеять?

  – Я здесь, Беру, потому что я любопытен. Нет, не насчет вас. Вы просто боги, и если Ассейлы преуспеют, вы пропадете, как развеивается пердеж на ветру. Нет, мне любопытен наш незваный гость, наш Тисте Анди. – Трость указала на Руина. – О брат героев, почему почтил ты Вечное Падение Колтейна своим присутствием?

  – Ищу оружие.

  – Двух мечей, что ты носишь, не хватает?

  – Для спутника. Та битва, которой вы так жаждете... я должен бы вас предостеречь. Хотя не вижу особого смысла. Вы так стремитесь влезть в свару, что мне интересно...

  – О чем ты? – потребовал Беру.

  – Когда осядет пыль, много ли ваших трупов останется на поле? – Сильхас Руин пожал плечами. – Делайте что хотите.

  – Твой брат сразил сильнейшего нашего союзника.

  – Неужели? И что мне до того, Беру?

  – Ты такой же несносный, каким был он! Да разделишь ты его участь!

  – Все мы разделим его участь, – сказал Руин.

  Темный Трон подавился смехом. – Я нашел тебе оружие, но только если тот, что будет его носить, достоин.

  Сильхас Руин огляделся. – Здесь?

   – Нет, не здесь. Тут нет оружия, лишь память о неудаче. – Меч появился из окружавших бога теней и упал к ногам Анди.

  Глянув вниз, он резко вздохнул. – Откуда ты его взял?

  – Узнаешь?

  – Хасты... нет. – Он колебался. – Кажется, я должен узнать, раз знаю священную кузницу, его выковавшую. Тема драконов... отчетлива. Но кольцо рукояти напоминает ранний период работы Хастов, и я должен бы знать все вышедшие оттуда клинки. Где ты его нашел?

  – Это не особо важно, Принц. Ты же заметил тему драконов? Какой это термин? Черты узора? Ты мог так подумать, видя чешую вдоль клинка. – Он хихикнул. – Ты мог подумать.

  – Оружие слишком хорошо для того, кого я хочу вооружить.

  – Правда? Как... неудачно. Может, ты сможешь убедить друга принять один из мечей, что носишь ныне? А для тебя – особенное оружие. Считай его даром Повелителя Теней.

  – К чему тебе одарять меня?

  – Похоже, остальные оплакивают потерю Худа. Но не я. Он был жутким и лишенным юмора. И вдобавок уродливым. Итак. Если я не могу передать благодарность славному убийце Худа, сойдет и его брат.

  Сильхас Руин снова поглядел на меч Хастов. – Когда мы были детьми, – пробормотал он, – он любил красть мои вещи, потому что любил видеть, как я впадаю в гнев. – Он помолчал, вспоминая. Вздохнул. – Даже тогда он был лишен страха.

  Темный Трон молчал. Остальные боги наблюдали за ними.

  – И тогда, – шепнул Руин, – он украл мое горе. И теперь, здесь, я гадаю... какие же чувства остались?

  – Если я предложу "благодарность", это не будет оскорбительно?

  Сильхас Руин метнул на бога острый взгляд. – Принимаю дар, Темный Трон, и в ответ предлагаю вот что. – Он повел рукой в сторону прочих богов. – Это скопище тебе не подходит. Оставь им их судьбы, Темный.

  Бог кашлянул. – Будь я кровным их родичем, я стал бы пьяным дядюшкой, бессмысленно прикорнувшим в углу. К счастью – посмею ли я так сказать? – я не родня никому из них. Будь уверен, я с почтением принимаю твой совет, Принц.

  Сильхас Руин подобрал оружие. Поглядел на богов, переводя взор красных глаз с одного лица на другое. И пропал.

  Дессембрэ развернулся к Темному Трону: – К чему всё это? Какую схему ты задумал?

  Трость взлетела, ударив Повелителя Трагедии по носу. Он отшатнулся, упав на спину.

  Темный Трон зашипел: – Лучшая твоя часть блуждает по смертному миру, старый друг. Уже давно он отказался от пустоты, называемой гордостью. Наконец я узнал, откуда она шла. Что же, кажется, тебе преподан новый урок смирения. – Он сверкнул глазами на других. – На деле, всем вам.

  Беру пророкотал: – Ты, наглый мелкий выскочка...

  Но голос его затих, ибо Повелитель Теней исчез.

  ***   

  – Занят, занят, занят.

  Котиллион помедлил, стоя на дороге. – Сделано?

  – Разумеется, сделано! – рявкнул Темный Трон и хмыкнул: – Здесь? Что ты делаешь здесь?

  – Узнал, значит, место.

  – Тьфу! Хватит сожалений. Меня уже тошнит.

  – Я вновь отметил это место...

  – Что, вроде Пса, помечающего плетень?

  Котиллион кивнул: – Грубо, но подходяще.

  – Что с тобой? Ты вернешься в Твердыню Теней? Отошлешь ее? Ей нужен новый шлепок? Тычок в нос, быстрая взбучка в кустах?

  – Она ждет лишь моего приглашения, Амманас.

  – Правда?

  – Когда волки встают на след, – сказал Котиллион, – всегда есть один, вожак стаи. Жестокий и беспощадный. Покажи мне бога или смертного без волков, хватающих за пятки...

  – Хватит о волках. Это же я, верно? Клыки, огненные очи, вонючая шерсть и вечный голод, сотня бестий и все зовутся Сожаление.

  – Именно, – кивнул Котиллион.

  – Так ты посадишь ее на коня и дашь меч, и пошлешь по нашему следу.

  – Чтобы убить самого большого и злобного? Да.

  Темный Трон снова хмыкнул. – Но она будет улыбаться.

  – Найди дурака, готового принять такое пари, – ответил, улыбаясь Котиллион.

  Повелитель Теней начал озираться. – Никого не вижу поблизости. Тем хуже.

  Воздух наполнился криками чаек.

  ***  

  «Тисте Лиосан. Дети Отца Света. Звезда рождена во тьме, и небеса явили себя всем». Вифал провел рукой по изрытой штукатурке; куски волглого мха падали там, где он скреб пальцами. Живописная сцена отличалась неуклюжим, примитивным стилем, однако он подозревал, что она более свежая, чем прекрасные работы во дворце. Свет как кровь, трупы на берегу, лица сияют под шлемами. Небо в огне...

  «Немногие пережили хаос гражданских войн. Они прятались здесь, в лесу. При помощи цветной штукатурки и красок старались сделать воспоминания вечными». Он гадал, зачем столь многие это делают. Удивлялся потребности оставить после себя записи о великих событиях, которые они видели, которые пережили.

  Вполне очевидно, такое открытие здесь – в лесу над Берегом, на дне большого провала, на который он случайно набрел – ведет к вопросам. Загадка, подробности которой ему хочется понять, как найти недостающие части рисунка под клочьями мха.

  "Ибо все мы связаны историями, и годы накладываются кучами, становясь камнями, слой за слоем, и так строятся наши жизни. Можете стоять на них и вглядываться в горизонт грядущего, или можете сгибаться под тяжким весом. Можете взять в руки лом и крушить всё, пока не останетесь у кучи мусора. Потом раздавить обломки в пыль и смотреть, как ветер их уносит. Или можете восхвалять гнусные предания, высекая идолов, восхитительную ложь, помогающую возвести взоры всё выше и выше, и пусть фальшь делает тонкой почву под ногами!

  Истории. Они – груды мусора наших жизней, на них мы опираемся, их прячем. И что? Изменим их по желанию – это лишь игра мозга. Потрясите кости в чаше и поглядите, что выпадет. Да, полагаю, это осознанные игры, и оставить себя позади – всё равно что сменить дом. Новое начало манит. Новая жизнь, новое полчище историй, новая гора, которую можно сложить камень за камнем.

  «Что делает тебя счастливым, Вифал?»

  «Длинная полоса жизни, свободная от тревог, Сенд».

  «Ничто иное?»

  «О, красота, если подумать. Радость, ублажение чувств».

  «Ты притворяешься твердым и простым человеком, Вифал, но я думаю – это игра. Фактически я думаю, что ты думаешь слишком много насчет слишком многого. Ты хуже меня. Хаос вскоре становится таким плотным, что кажется твердым и простым».

  «Женщина, от тебя голова болит. Пойду пройдусь».

  Потирая ушибленное бедро, он смел сучки и грязь с одежды, осторожно вылез из провала, используя корни, находя опору для ног в дырах от выпавших камней. Оказавшись наружи, продолжил путь вниз, к Берегу.

  Двадцать или около того шагов от линии пляжа. Лес преобразился. Деревья спилены, волнистые траншеи приготовлены к неминуемому прорыву врага через Светопад. Повсюду снуют фигуры. Оружие в грудах – мечи, копья, пики – трясы и летерийцы деловито отскребают ржавчину с древнего железа, навертывают на рукояти полосы новой мокрой кожи. А вот древки копий кажутся не подвластными времени – черные шесты прочны как прежде. Сотни шлемов лежат целыми курганами, пробуждая мрачные мысли. Их ждут подгонка и смазка.

  Пройдя мимо всего, Вифал достиг берега. Помедлил, ища взглядом в толпе. Но не смог выделить того, кто был ему нужен. Завидел знакомое лицо и крикнул: – Капитан Сласть!

  Женщина глянула на него.

  – Где он?

  Она встала от кожаной карты, которую разложила на песке, утерла с лица пот и указала пальцем.

  Вифал поглядел в том направлении. Увидел одинокую фигуру на куче мусора, лицом к Светопаду. Кивнул Сласти и пошел туда.

  Йедан Дерриг отгрызал куски от головы сыра, работал челюстями, не отрывая взора от водопадов света. Он лишь мельком посмотрел на подошедшего Вифала. Хрустя сапогами по зловещим кусочкам костей пляжа, потом по склону мусорной кучи, где среди больших костей попадались осколки каких-то лесных орехов, свежие тыквы и черепки горшков, Вифал сел рядом с принцем. – Не знал, что сыр еще остался.

  Йедан сунул в рот последний кусок, пожевал, глотнул. – Уже нет.

  Вифал потер лицо. – Ожидал встретить соль, свежий бриз. А тут воняет, словно в трюме. – Он указал на Светопад: – Оттуда никакого дыхания, вообще ничего.

  Йедан хмыкнул: – Скоро будет.

  – Королева гадает насчет этого.

  – Гадает?

  – Ну, скорее тревожится. Ну, еще скорее – она похожа на загнанную в угол кошку, так что уже не тревожится. Когти наружу, зубы наружу, огонь в глазах.

  Челюсти Йедана двигались, словно он еще жевал сыр. Не сразу он ответил: – Так ты просыпаешься каждое утро, Вифал?

  От вздохнул, покосился на Светопад. – Ты никогда женат не был? Могу рассказать.

  – Не особо интересуюсь.

  – Моим рассказом?

  – Женщинами.

  – А. Ну, среди мекросов мужики часто женятся друг на друге. Думаю, видят, чем заняты мужчины с женщинами, и хотят того же.

  – Чего именно?

  – Кто-то будет кошкой, кто-то псом. Я так думаю. Но все официально.

  – А я-то думал, ты хочешь говорить о любви и преданности.

  – Нет, все дело в том, кто задирает ногу, а кто трясет задом. Если тебе везет, роли меняются. Если не везет, кончаешь взаперти одной из ролей, и жизнь кажется жалкой.

  – Превосходное описание брака, Вифал. Меня задело за живое.

  – Печально слышать, Йедан. – Вифал вздохнул. – Так или иначе, королева жаждет уверенности. Ты считаешь себя готовым? И... скоро ли?

  – Нет меры готовности, пока не начнется драка, Вифал. Тогда я увижу, на что способна моя армия, что она готова делать. Меня больше интересует последнее. А как скоро... – Он помедлил, указал на Светопад. – Вон, видишь?

  Странное тусклое пятно возникло за нисходящими потоками света. Потекло как грязь, достигнув подножия, а потом яркие края начали смыкаться снова. – Что это?

  – Драконы, Вифал.

  – КТО?!

  – Солтейкены или союзники. Магию Элайнтов иногда называют их дыханием. Они нападают на барьер силой хаоса, и с каждым выдохом древняя рана истончается, кожа слабеет.

  – Спаси нас Маэл, Йедан! Ты решил стоять против драконов? Как?

  – Когда рана откроется, то внизу – чтобы пропустить пехоту. Им нужно будет занять плацдарм на берегу, отогнать нас от раны. Для дракона физически пройти через барьер – использовать все силы. Тогда он будет на земле, не в воздухе. А дракон на земле уязвим.

  – Но если ударный отряд отгонит вас...

  – Мы должны будет отогнать его.

  – Чтобы добраться до первого дракона.

  – Да.

  – И убить.

  – В идеале на полпути через разрыв. И чтобы умер не сразу. В такой момент сестра и ее ведьмы должны... налететь. Взять жизненную силу дракона...

  – Исцелить рану.

  Йедан кивнул.

  Вифал смотрел на этого человека с угловатым профилем, устремившего взор темных спокойных глаз на Светопад. "Сладкая моча Беру, неужели его ничто не выводит из себя? Принц Йедан Дерриг, твои солдаты будут смотреть на тебя, и я в первый раз понимаю, что они будут видеть. Ты – их стена, их Светопад.

  Но не ранен ли ты, как он?"

  – Йедан, можно ли это сделать? То, что ты описал?

  Мужчина пожал плечами: – Сестра отказывается склониться перед Первым Берегом. Этот акт благословляет королеву трясов, а она не совершает его.

  – Почему же?

  Оскалив зубы в краткой ухмылке, Йедан ответил: – Мы противоположны, хотя и одной королевской крови. Королева, отвергающая благословение, принц, который никогда не даст наследника. А как насчет Пробудившейся Зари? Нашей Сестры Ночи? Она пропала навеки. Яни Товис и я – всё, что осталось. Ты бывал когда-либо в летерийском городе, Вифал?

  – Э... да.

  – Видел, как тряс проходит сквозь толпу летерийцев?

  – Нет, вряд ли.

  – Они смотрят на камни мостовой. Скользят, уходя с пути встречных. Они не ходят как ты – распрямив спину, заполняя потребное пространство.

  – Думаю, всё изменилось, Йедан. То, что сделала твоя сестра...

  – Если дать мышке меч в руки, повелеть, чтобы она стояла, сражалась, не делая шага назад – мышка станет рычащим леопардом? Что же, очень скоро мы найдем ответ.

  Вифал обдумал сказанное принцем и потряс головой: – Значит, лишь королевская кровь делает тебя и сестру столь отличными от описанных тобой трясов? Вы – не мышки.

  – Нас обучали как летерийских офицеров – мы видели в том долг, хотя не перед королем Летера, а перед трясами. Чтобы вести, нужно знать вождей, а еще важнее научиться, КАК вести. Вот что подарила нам летерийская армия, хотя дар оказался опасным – он почти поглотил Яни, а может, и совсем поглотил. Видишь, какое упрямство она показывает?

  – Если она не склонится перед Берегом, смогут ведьмы исцелить рану в одиночку?

  – Нет.

  – А если их было бы больше?

  Йедан поглядел на него. – Если бы я не истребил их? Так? – Он как будто обнаружил во рту какой-то кусок, потрогал его языком, пережевал и проглотил. – Трудно сказать. Может, да. Может, нет. Их терзало смертельное соперничество. Скорее уж они свергли бы сестру или даже убили. А потом начали убивать друг дружку.

  – А ты не сумел бы остановить их?

  – Я сумел.

  Вифал ненадолго замолк. – Она, конечно, понимает опасность?

  – Думаю, да.

  – Ты не пробовал ее убедить?

  – На свой манер она упрямее меня.

  – Еще одна стена, – пробормотал Вифал.

  – Что?

  Он покачал головой: – Ничего особенного.

  – Вот. Еще один налет – смотри...

  Темная форма опустилась на Светопад, громадная размытая тварь. Она жаждет смести сердцевину раны. По барьеру ударили словно тяжким кулаком. Свет брызнул подобно крови. От темного пятна потянулись алые трещины.

  Йедан уже стоял. – Иди к королеве Харкенаса, Вифал, – сказал он, вытягивая меч. – Еще один налет – и начнется. Или прямо сейчас.

  – Начнется? – Мгновенно отупев, переспросил Вифал.

  Он видел, как Сласть и Краткость бегут вверх, на берег. Его охватила волна холода. Ужасные воспоминания. О юных днях, о битвах на палубах Мекроса. Страх заставил ослабнуть ноги.

  – Скажи ей, – продолжал Йедан всё тем же спокойным тоном, – мы продержимся, сколько сможем. Скажи ей, Вифал: еще раз Трясы встанут на Берегу.

  Острия копий высунулись из раны ощетинившимся колючим ужасом – он смог различить фигуры, толкающиеся в стремлении пролезть сюда, почти услышал их вопли. Свет колыхался кровавыми канатами. Свет лился потопом на пляж, играя на крошеве костей. Свет озарил лица под ободками шлемов.

  «Тисте Лиосан. Дети Отца Света. Звезда рождена во тьме и небеса явили себя всем».

  – Иди, Вифал. У нас прорыв.

  ***   

  "Ни против кого мы не выстоим. Мы можем лишь крошиться песком перед пожирающей волной. Йедан призывает офицеров, его офицеры бегут и кричат, строятся шеренги, так называемые солдаты сражаются с паникой, ободряют себя. Трясы – мои трясы – стоят бледные, с распахнутыми глазами, пытаются разглядеть, что творится у бреши, там, где жадные до богатства летерийцы встречают удары копий.

  Из раны раздаются вопли. Это Тисте Лиосан, их лица – изломанные маски ярости, и все безумие войны устремилось к нам, в брешь. Кровь и жизнь уже льются на песок.

  Мы не продержимся. Поглядите на мой народ, как его глаза следят за братом; но он всего лишь один человек и не сможет сдержать врага. Некогда, давно, нас было достаточно, чтобы устоять, достаточно, чтобы держаться и умирать в защиту Королевства. Но теперь... нет".

  Перед ней показались Стяжка и Сквиш. Они кричали и вопили, но она словно оглохла. Звон оружия становился отчаянно громким, походил на свист тысячи ножей об один оселок. «Но ты плоть, брат мой. Не точильный камень. Плоть».

  – Ты должна встать на колени!

  Яни Товис нахмурилась, глядя на молодую женщину: – Тебе нужно крови?

  Глаза широко раскрылись.

  Она протянула руку. – Этого?

  – Ты должна склониться перед Берегом!

  – Нет, – зарычала она. – Не сейчас. Идите прочь, мне нет до вас дела. Островитяне дерутся – идите к ним, сами вставайте на колени. В песок перед ранеными и умирающими – обе. Чтобы глядеть в лица и рассказывать о достойной цели. – Яни Товис прыгнула и толкнула их, почти уронив. – Идите! Рассказывайте!

  «Хотите видеть меня на коленях? Благословляющей всё это?! Еще одна властительница, гонящая народ на гибель? Я встану высоко и горделиво, выкрикивая яростные обещания славы? Сколько лжи может выдержать одна сцена? Неужели слова так пусты?»

  – На колени, – шептала она. – Да. Все на колени.