Текст книги "Покоренные любовью (ЛП)"
Автор книги: Стефани Лоуренс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 24 страниц)
Стефани Лоуренс
«Покоренные любовью»
Восьмая книга из серии «Клуб «Бастион», 2009.
«Последний бастион против предприимчивых свах в высшем свете».
Члены клуба:
Леди Летиция Рэнделл, Кристиан Аллардайс, маркиз Дерн
«Край желаний» (№7)
Алисия «Каррингтон» Пивенси, Энтони Блейк, виконт Торрингтон
«Честь джентльмена» (№2)
Феба Маллесон, Джослин Деверелл, виконт Пейнтон
«До безумия» (№5)
Леди Пенелопа Селборн, Чарльз Сент-Остелл, граф Лостуител
«Единственная» (№3)
Мэдлин Гаскойн, Джарвис Трегарт, граф Краухерст
«Уступи соблазну» (№6)
Леди Клэрис Олтвуд, Джек Уорнфлит, барон Уорнфлит Минчинбери
«Жаркая страсть» (№4)
Леонора Карлинг, Тристан Уэмис, граф Трентем
«Избранница» (№1)
И, наконец, – Далзил…
Глава 1.
Сентябрь 1816
Нортумберленд
Все должно было быть не так.
Погруженный в свои мысли, в одиночестве, в превосходной двуколке, Ройс Генри Вариси, десятый герцог Вулверстон, мчался по дороге из Лондона, которая вела в Шарпертон и Харботл. Подножия Чевиотских гор принимали его, словно руки матери. Вулверстон – плейс, дом его детства и недавно унаследованное поместье, находятся недалеко от деревни Алвинтон, за Харботлом.
Одна из лошадей сбилась с шага; Ройс отвлекся от раздумий и выровнял ее. Эти лошади были взяты на постоялом дворе. Его собственные гунтеры в понедельник доставили его в Санкт – Неотс, после чего он оставил их там, заменив на свежую пару. Через каждые пятьдесят миль он менял лошадей.
Сейчас было утро среды, и Ройс находился далеко от Лондона, подъезжая к месту, которое оставил шестнадцать лет назад. Родовые земли. Позади него остался Ротбери, а так же бескрайние поля и темные леса. Впереди была в основном безлесая местность, с встречающимися то тут, то там овцами на бескрайних холмах, которые тянулись до границы с Шотландией и простирались и за нее.
Граница с Шотландией сыграла важную роль в развитии герцогства. Вулверстон был создан после завоевания этой территории одним из участников похода, чтобы защитить Англию от опустошительных набегов шотландцев. Последующие герцоги, известные в народе как волки севера, пользовались привилегиями, которые давала им королевская власть на этой территории.
Многие утверждают, что они до сих пор пользуются этим.
Конечно, они были в высшей степени могущественным родом, их богатство дополнялось доблестью на поле боя, а умение убеждать обеспечило защиту со стороны правителей. Таких хитрых, политических мощных бывших советников королей лучше было оставить в покое и дать возможность защищать, что они делали с тех пор, как элегантная обувь этих норманнских завоевателей впервые ступила на английскую землю.
Ройс осматривался вокруг, но его взгляд был отсутствующим. Вспомнив о своем происхождении, он снова спрашивал себя, не послужило ли причиной раскола между ним и отцом то обстоятельство, что когда первый герцог, участвующий в походе, одержал победу, то королевской хартией ему были пожалованы эти земли, но юридически они им никогда не принадлежали по-настоящему.
Его отец принадлежал к школе старой закалки, к которой относились и большинство его сверстников. Согласно их взглядам, верность своей стране была предметом купли – продажи, которую Корона и страна должны купить по соответствующей цене, прежде чем товар будет предоставлен. Для большинства герцогов и графов, к которым относился и его отец, понятие «страна» имело неоднозначное значение. В своих собственных владениях они были правителями, и они были их главной заботой, тогда как «страна» было туманным и далеким явлением, мало их касающимся.
Ройс же, принося присягу безумному королю Джорджу и его беспутному сыну, принцу -регенту, не думал о двусмысленном ее толковании, бескорыстно посвящая себя службе своей стране – Англии.
Как только сын могущественного герцогского рода, защищенный своим титулом от работы в поле, в возрасте двадцати двух лет прибыл на службу, ему выпал шанс создать сеть английских шпионов на вражеской территории. Мало того, что перед ним маячила перспектива поспособствовать свержению Наполеона, так с его обширными семейными и личными связями в сочетании с присущей ему способностью вдохновлять и командовать, эта должность как будто специально была для него создана. Она идеально подходила ему.
Но отец считал, что такое занятие позорит имя и титул, является пятном на семейном гербе. По его мнению, шпионаж – непорядочное занятие, даже если ты шпионишь за опасным противником и врагом. Эту точку зрения в то время разделяли многие сверстники отца.
Уже одно это было достаточно плохим, но когда Ройс отказался обсуждать этот вопрос, его отец организовал засаду. Публичную, в «Уайтсе», в вечернее время, когда клуб как всегда был переполнен. Со своими друзьями, которые поддерживали его, старый герцог провел общественный суд над Ройсом, поставив ему унизительное условие.
В конце своего выступления, его отец торжественно объявил, что если Ройс откажется ему подчиниться и вместо этого примет должность, для которой его завербовали, то в таком случае у него, девятого герцога, как бы нет и никогда не было сына.
Даже тогда, в «Уайтсе», пребывая в ярости, спровоцированной отцом, Ройс отметил это «как бы». Он у отца был единственным законным сыном, и поэтому, в какой бы ярости отец не пребывал, официально он не мог его лишить наследства. Мог только отлучить, изгнать с родовых земель.
Не поднимая взгляда от темно – красного ковра элитного клуба, в окружении целой армии аристократов, молодой человек ждал, пока его отец закончит свою хорошо отрепетированную речь. Он ждал до тех пор, пока тишина вокруг них не стала слишком напряженной. Тогда он произнес всего два слова: «Как пожелаете».
Затем развернулся и вышел из клуба, и с этого дня перестал быть сыном своего отца. С этого дня он был известен как Далзил, имя, взятое из малоизвестной ветви рода его матери, что было символично: именно дед по материнской линии, который к тому моменту уже умер, научил его тому принципу, по которому он решил жить. Тогда как Вариси были завоевателями и феодалами, Дебрайты были не менее могущественны, но их земли находились в самом центре Англии, и поэтому они самоотверженно служили королю и стране – в основном стране – на протяжении веков. Дебрайты были воинами и государственными деятелями, правой рукой монархов. Долг перед своим народом глубоко укоренился в них.
Дебрайты, выражая сожаление по поводу раскола между ним и его отцом, одобряли позицию Ройса, однако чувствительный даже тогда к динамике влияния, он был обескуражен их активной поддержкой. Его дядя, граф Катерхэм, написал ему с предложением помочь всем, что было в его силах. Ройс ответил отрицательно, так же, как поступил с аналогичным предложением матери. Это было его сражение с отцом, и здесь не должны быть замешены другие люди.
Это было его решение, которого он придерживался последующие шестнадцать лет. Никто не рассчитывал бороться с Наполеоном так долго.
Но именно это и произошло.
Ройс завербовал лучших людей своего поколения, организовал сеть тайных агентов и успешно внедрил их на вражеской территории. Их успех стал легендой; успехом тех, кто правильно организовал шпионские сети, сохранив тем самым бесчисленные жизни английских солдат; тех, кто непосредственно способствовал падению Наполеона.
Его успех был оглушительным. Тем не менее, как только Наполеон отправился на остров Св.Елены, он распустил свою команду, вернув их к мирной жизни. И, начиная с понедельника, он тоже оставил свою прежнюю жизнь – жизнь Далзила – позади.
Ройс, однако, не ожидал принимать никакой другой титул, кроме маркиза Уинчелси. Не ожидал, что ему придется взять на себя управление герцогством и всем, что к нему прилагалось.
Его продолжительное изгнание – он никогда и не ожидал, что отец, так же как и он сам, откажется от своих слов – отдалило от арендаторских домов, земли, людей и, особенно, от одного, значившего для него очень много, места – Вулверстон – плейс. Замок был больше, чем просто дом; каменные стены и бойницы содержали в себе что-то такое, что находило отклик в его крови, сердце и душе. Его отец об этом знал, ведь он ощущал тоже самое.
Несмотря на прошедшие шестнадцать лет, пока кони неслись вперед, проезжая через Шарпертон, приближаясь к Вулверстону, Ройс все еще чувствовал это притяжение, которое только крепло. Его слегка удивляло то обстоятельство, что, несмотря на годы, раскол, его не восприимчивый характер, он по-прежнему чувствовал себя так, словно возвращается…домой.
Что означало, что для него он всегда оставался домом.
Что он все-таки проник в его душу.
Ройс не ожидал, что будет возвращаться сюда в такой спешке, без своего кучера Генри, другого изгнанника из Вулверстона, в одиночестве.
В понедельник, когда он убирал последние документы, относящиеся к Далзилу, со стола, мужчина планировал свое возвращение в Вулверстон. Ройс неспешно приехал бы из Лондона, прибыв в замок свежим и отдохнувшим, встретился бы с отцом…и посмотрел, что из этого вышло бы.
Ройс представлял, что вполне возможно, отец попросит у него прощения; ему было любопытно посмотреть на это.
Но теперь он этого никогда не узнает.
Его отец умер в воскресенье.
Оставив разрыв между ними – глубокий и неопределимый, что было естественно, учитывая, что оба они Вулверстоны – незаживающим. Не находящим выхода. Не знающим отдыха.
Ройс не знал, то ли проклинать отца, то ли судьбу, которые нанесли ему незаживающую рану.
Независимо от этого, прошлое было не самым насущным сейчас вопросом. Унаследованное обширное герцогство, после шестнадцати лет отсутствия требовало все его внимание, все его способности в ущерб всему остальному. Он не имел ни малейшего представления, сколько это займет времени, и сколько будет стоить…и как, дьявол его побери, он должен со всем этим справляться, тоже не знал.
Все не должно было быть так.
Его отец был здоров и бодр для человека, которому было шестьдесят лет. Он не был болен; Ройс был уверен, что если бы это было не так, то кто-то нарушил бы запрет и написал ему. Поэтому известие о его смерти было громом среди ясного неба.
Ройс представлял, что после его возвращения они с отцом бы разрешили все спорные вопросы и помирились, он стал бы восполнять свои знания о поместье, заполняя тот пробел, между тем, что он знал, когда ему было двадцать один, и тем, что он должен был знать теперь, когда ему уже тридцать семь.
Вместо этого, отец ушел, оставив ему бразды правления и пробел в знаниях в шестнадцать лет.
Хотя у него была абсолютная уверенность – уверенность Вариси, что займет место отца, став вполне достойным приемником, не испытывал предвкушения принять под командование незнакомые войска в чрезвычайной ситуации, который затерялись в пути на шестнадцать лет.
Его нрав, как и у всех Вариси, особенно мужчин, был грозным и острым, как лезвие палаша у их далеких предков. Ройс научился контролировать его лучше, чем отец, держа себя в узде и используя для борьбы другое оружие. Даже те, кто его знал, не могли определить, когда он испытывал легкое раздражение, а когда ощущал жажду убийства. Если он не хотел, чтобы они знали. Контроль над своими эмоциями уже давно стал его второй натурой.
С тех пор, как узнал о смерти отца, в нем росла беспокойная, необоснованная ярость, требующая освобождения. В ее удовлетворении ему было отказано навсегда непостоянной судьбой.
Не имея противника, на котором он мог бы выместить свою злость, держал свои эмоции на поводке.
С каменным выражением лица, пронесся через Харботл. Женщина, гуляющая около дороги, с любопытством посмотрела на него. И хотя он явно направлялся в Вулверстон, так как эта дорога вела только туда, у него было много кузенов, и все они имели некоторое сходство. Даже если эта женщина и слышала о смерти отца, вряд ли она поняла, что это он.
Через Шарпертон протекала Ривер Кокет; сквозь цокот лошадиных копыт, он слышал, как она бурлит. Дорога повернула на север; каменный мост был перекинут через реку. Двуколка проехала по нему; Ройс задержал дыхание, когда въехал на земли Вулверстон.
Чувствовал, как та неопределимая тяга только усиливается.
Выпрямившись на сиденье, растягивая затекшие мышцы на спине, Ройс замедлил ход лошадей и осмотрелся.
Впитывая знакомые места, сравнивая с теми, которые он запомнил. Большая часть из них, как он и ожидал, остались теми же, только на шестнадцать лет старше.
Дальше дорога вела через реку Элвин; он остановил лошадей и позволил им напиться. Как только они оторвались от воды, тронул поводья, продолжая путь. Дорога поднималась вверх, снова изгибаясь, и поворачивая на это раз на запад.
Двуколка начала подъем, и он попридержал лошадей, переводя их на шаг.
Впереди виднелись крыши Алвинтона. Ближе, слева, между дорогой и Ривер Крокет, стояла церковь с домом священника и еще три коттеджа. Едва взглянув на церковь, Ройс устремил свой взгляд через реку на массивное каменное здание из серого камня, поднимающееся ввысь во всем своем великолепии.
Вулверстон – плейс.
Сохранившийся еще от первого герцога, замок перестраивался последующими поколениями. Центральная и преобладающая часть осталась первозданной, так же как и бойницы, поднимающиеся над крышами боковых крыльев замка, которые были построены в раннюю эпоху Тюдоров. С одной бойницей просматривался запад и север, с другой – восток и юг. Если смотреть на север, через небольшую долину, была заметна пограничная территория между Англией и Шотландией, которая тянулась между холмами. Ни грабители, ни торговцы не могли пройти по этому маршруту не замеченными бдительными хозяевами Вулверстона.
С такого расстояния Ройс мог рассмотреть не только основное здание. Замок располагался на пологом склоне, с протекающей рядом рекой и деревней Алвинтон. Парк замка тянулся на восток, запад и юг, продолжая расти, и, в конечном счете, остановился возле холмов, защищающих замок с юга и запада. Чевиотские горы защищали его от северных ветров. Только с востока, откуда шла дорога к замку, он был уязвим.
Это осталось от первоначальной постройки. Несмотря на все это, Ройс чувствовал нарастающую волну напряжения.
Натянул вожжи; позволил лошадям остановиться. Взмах хлыста – и они понеслись рысью. Мужчина стал осматриваться вокруг более внимательно.
Поля, заборы, посевы и дома вроде бы находились в порядке. Он проехал по деревне – не очень большой – довольно быстро. Жители деревни узнали его; некоторые из них приветствовали его, он не был еще готов к обмену приветствиями, соболезнованиям по поводу смерти его отца.
Еще один каменный мост был перекинут через глубокое, узкое ущелье, в котором текла река. Ущелье стало причиной, по которой ни одна армия не могла даже попытаться взять Вулверстон. Единственная дорога к замку вела через каменный мост, который легко было защитить. Из – за гор с другой стороны, невозможно было использовать катапульту или любое другое осадное орудие. С бойниц лучники прекрасно видели всю территорию.
Ройс пронесся по мосту, топот лошадиных копыт утонул в шуме бурной реки, протекающей внизу. Такой же, как его нрав. Чем ближе он становился к замку, к тому, что его ожидало там, тем сильнее становились его эмоции. Тем тревожнее ему становилось.
Большие кованые ворота были широко открыты, как и всегда. На верху каменной колоны, на которой висели ворота, была установлена бронзовая статуя с изображением рычащей волчьей головы.
Щелкнув поводьями, Ройс проехал через них. Словно предчувствуя окончание своего путешествия, они пошли быстрее; мимо промелькнули деревья, могучие древние дубы, окаймляющие газоны по обеим сторонам. Он едва заметил их, все его внимание, все его чувства сосредоточились на здании, возвышающимся перед ним.
Оно было настолько же большое и так же крепко стояло на земле, как и дубы. Замок простоял так много веков и стал уже частью ландшафта.
Ройс приостановил лошадей, когда подъехал к центральной части замка. Серый камень, высокие окна, на некоторых из них витражи. Входная дверь находилась в каменной арке. Изначально здесь была подъемная решетка и вела она не в холл со сводчатым потолком, а в коридор, который выходил во внутренний двор. Первые три этажа замка были сооружены из внутренней стены; наружные стены замка давно перестроили и теперь они находились в глубине дома.
Пустив коней вдоль фасада, Ройс дал себе несколько секунд, чтобы справиться с эмоциями. Неописуемый восторг от того, что он снова дома запутался в паутине темного чувства. Нахождение так близко от того места, где должен быть его отец, но его уже нет, еще больше распалило беспокойный неумолимый гнев.
Необъяснимый гнев, не направленный ни на кого. Но он все еще чувствовал его.
Глубоко вдохнув прохладный свежий воздух, он стиснул зубы и направил коней рысью к дому.
Когда он обогнул северное крыло и в поле зрения показались конюшни, Ройс напомнил себе, что у него нет в замке врага ради которого он мог бы потерять самообладание и освободить свою злость.
Смирился с еще одной бессонной ночью и головной болью.
Отца больше не было.
Все не должно было быть так.
Спустя десять минут Ройс вошел в дом через боковую дверь, ту, которую он всегда использовал. Несколько минут в конюшне не помогли его самообладанию; старший конюх Милбурн, служащий у них давно, принес свои соболезнования и принял его обратно.
Кивком принял соболезнования, покинул конюшню – Милбурн позаботиться о лошадях, потом вспомнил и остановился, чтобы сказать ему, что Генри – племянник Милбурна – вскоре прибудет вместе с его собственными лошадьми. Он хотел спросить, кто еще остался из старого персонала, но не стал; Милбурн глядел на него понимающе, тем самым обнажая его чувства…у всех на виду.
Это чувство ему не нравилось.
Его пальто обвивалось вокруг его ног, когда он направился к западной лестнице. Стащив с рук перчатки, засунул их в карман, затем сделал три маленьких шага.
Мужчина провел последние сорок восемь часов в одиночестве, только приехал – и теперь ему снова было необходимо одиночество, чтобы каким-то образом подчинить неожиданные сильные чувства, которые шевельнулись в его душе. Ему нужно успокоить свой нрав и натянуть поводок еще сильнее.
Впереди лежала галерея. Спешно он преодолел ступени, шагнул в галерею, повернул влево, в сторону Западной башни, и столкнулся с женщиной.
Ройс услышал, как она вскрикнула.
Почувствовал ее присутствие, удержал от падения, накрыл своими руками ее плечи, успокаивая ее. Держа ее.
Даже еще не видя ее лица, мужчина уже не хотел ее отпускать.
Ройс посмотрел ей в глаза – широко распахнутые, карие с золотыми вкраплениями в обрамлении густых черных ресниц. Ее длинные блестящие волосы пшенично – золотистые, напоминающие шелк, были уложены в высокую прическу. Совершенная сливочно – молочная кожа, прямой нос, лицо в форме сердечка, аккуратный подбородок. Обратив внимание в первую очередь на все эти черты, опустил взгляд на ее губы. Нежно – розовые, как лепесток розы, приоткрылись в удивлении. Пухлые губы заманивали, вызывая желание попробовать их.
Она застала его врасплох. Он не подозревал о ее присутствии, толстый ковер заглушил ее шаги. Он явно испугал ее; широко распахнутые глаза и приоткрытые губы девушки сказали ему, что она не слышала шаги на лестнице, так как он, наверное, как обычно, двигался молча.
Девушка отшатнулась, ее податливое тело отодвинулось от его крепкого на несколько дюймов. Ройс почувствовал все изгибы ее тела, которые вызвали у него бурю чувств, во время их мимолетного прикосновения.
Разумная его часть удивилась тому факту, что леди ее типа блуждает по этим коридорам; на более примитивном же уровне он боролся с желанием подхватить ее на руки и унести в свою комнату и облегчить неожиданную сильную боль в паху, а также развеять свой гнев способом, о котором даже не мечтал.
Его примитивная часть единственное правильное место, где должна находиться эта женщина – кем бы она там ни была – видела только там.
Злость, даже ярость может превратиться в похоть; ему это было знакомо, но никогда это не обрушивалось на него с такой силой. Никогда не угрожало лишить его контроля.
Страсть, которую он испытывал по отношению к ней в тот момент, была такой сильной, что это потрясло его.
Дав себе мысленно оплеуху, крепко стиснул зубы и отошел от нее в сторону.
Заставил с вои руки отпустить ее.
– Мои извинения.
Его голос напоминал рык. Кивнув в сторону, где она стояла, не встречаясь с ней взглядом, быстро зашагал дальше, увеличивая расстояние между ними.
За спиной он Ройс услышал глубокий вздох и шелест юбок, когда она развернулась и посмотрела на него.
– Ройс! Далзил – как бы вы там ни называли себя все эти годы – стойте!
Мужчина продолжил свой путь.
– Черт побери! Я не собираюсь и отказываюсь бегать за вами!
Герцог остановился. Мысленно попытался вспомнить тех, кто мог бы так к нему обратиться.
Список был небольшим.
Медленно, полуобернулся и посмотрел на леди, которая явно не знала, в какой опасности она была. Бегать за ним? Она должна бежать от него в противоположную сторону. Однако…
Наконец, проскользнуло давнее воспоминание, связывающее его с настоящим. Эти глаза цвета осени дали ему ключ к отгадке. Ройс нахмурился.
– Минерва?
Эти прелестные глаза раздраженно сузились; пухлые губы сжались в тонкую линию.
– Именно так, – поколебавшись, она скрестила руки под грудью и подняла подбородок. – Я понимаю, что вы об этом не знаете, но я здесь кастелян.
Вопреки ожиданиям Минервы эта информация никак не повлияла на него. Никак не смягчила черты его лица, жесткую линию губ. Никакого намека на узнавание в его глазах, намека хотя бы на то, что он понял, что она именно тот, кто может помочь ему. Ну, он хоть, наконец-то, вспомнил, кто она: Минерва Миранда Честертон, осиротевшая дочь друга детства его матери. В дальнейшем личный секретарь, компаньонка и доверенное лицо его матери, а с недавних пор и отца, хотя он, скорее всего, этого не знал.
Из них двоих, она точно знала, кто она, кем является и что должна делать. Он же, напротив, не определился с первым, еще более со вторым, и почти наверняка, не имел понятия насчет третьего пункта.
К этому Минерва хотя бы была готова. А вот чего она не ожидала, чего не предвидела, была огромная проблема, с которой она сейчас столкнулась. В проблеме было больше шести фунтов роста, и выглядела лучше, чем рисовало ее воображение.
Стильное пальто подчеркивало плечи, которые были шире, чем она помнила, но она видела его в последний раз, когда ему было двадцать два. К тому же он стал выше, и в нем появилась твердость, которой прежде не было. Она была заметна в его чертах лица и теле, при взгляде на которое становилось жарко.
Черты лица были такими же, какими Минерва запомнила; исчез намек на цивилизованное обличье. Широкий лоб, черные брови, нос, тонкие губы могли гарантировано очаровать любую женщину. По темно – карим глазам ничего нельзя было понять, в них не отражалась ни одна эмоция. Длинные черные ресницы всегда заставляли ощущать ее зависть.
Волосы, по–прежнему черные, подстрижены по последней моде. Его одежда элегантной, модной, сдержанной и дорогой. И хотя он проделал долгий путь в течение последних двух дней, галстук представлял собой произведение искусства, а под слоем пыли блестели сапоги.
Несмотря на все это, никакая мода не могла скрыть врожденную мужественность, ауру опасности, которую могла увидеть любая женщина. Прошедшие годы только отточили и подчеркнули, а не скрыли, каким хищником он был на самом деле.
И это только усиливалось.
Хмурясь, Ройс продолжал стоять в двадцати фунтах от девушки, изучая ее, но, не делая никаких попыток приблизиться, тем самым, давая ей время, которое было необходимо, чтобы совладать со своими чувствами.
Минерва считала, что переросла свое юношеское увлечение им. Шестнадцать лет разлуки должны были помочь в этом.
Но, видимо, нет.
Пока она рассматривала его, ее чувства стали неизмеримо сложнее. Если он узнает о ее нелепом увлечении – что простительно для девочки тринадцати лет, но не для леди двадцати девяти лет – он использует это, чтобы помешать ей воздействовать на него, заставляя делать то, чего он не хочет. Единственным положительным моментом в этом было то, что она была в состоянии скрыть свою реакцию на него.
Отныне она вынуждена будет это делать.
Просто…было кое-что, чего нельзя было изменить.
Вариси были сложными людьми, но Минерва росла рядом с ними с шести лет и научилась управлять ими. Всеми, кроме этого Вариси…ох, и это плохо. К сожалению, ни на день и не два пересеклись их дороги.
Минерва прочистила горло, стараясь отвлечься от своих мыслей.
– Я не ждала вас так рано, но рада, что вы приехали так быстро, – высоко подняв голову, не отрывая своих глаз от его лица, девушка шагнула вперед. – Есть несколько дел, требующих вашего внимания.
Ройс отступил, отвернулся, но быстро повернулся обратно к ней.
– Сейчас мне необходимо смыть с себя пыль, – его темные, бездонные глаза, острым взглядом впились ей в лицо. – Я так понимаю, что вы здесь главная?
– Да. И…
Герцог снова продолжил свой путь, быстро обходя галерею.
– Я найду вас через час.
– Очень хорошо. Но ваша комната не в той стороне.
Ройс остановился. В течение трех ударов сердца стоял неподвижно, затем медленно повернулся к ней.
Минерва снова почувствовала на себе его темный взгляд. На этот раз, вместо того, чтобы сохранять существующую дистанцию между ними, которую девушка предпочла бы сохранить, он медленно направился к ней.
Герцог остановился, возвышаясь над ней, только тогда, когда между ними осталось расстояние не больше шага. Физическое воздействие было второй натурой мужчин рода Вариси; они пользовались этим с пеленок. Ей хотелось сказать, что это не действует на нее. Правда заключалась в том, что это произвело не тот эффект, на который рассчитывал мужчина. Результат был совершенно другим, более волнующим и притягательным, чем она мечтала. Внутри она ощущала дрожь, внешне спокойно смотрела на него и ждала.
Первый раунд.
Ройс слегка опустил голову, чтобы посмотреть ей в лицо.
– Западная башня не меняла своего местоположения со времен строительства, – он говорил тихо, но его голос не потерял своих смертоносных ноток. – Это означает, что Западная башня идет вокруг галереи.
Минерва встретила его взгляд, зная, что так будет лучше, чем просто кивнуть. С Вариси нельзя упустить ни единой мелочи; если отдашь хоть дюйм, они завоюют всю округу.
– Западная башня осталась на своем месте, но вашей комнаты там больше нет.
Все его тело напряглось. Его голос, когда они заговорил, звучал, как предупреждающее рычание.
– Где мои вещи?
– В апартаментах герцога, – они располагались в центральной части замка и выходили на южную сторону; она не стала ему объяснять то, что он и так знал.
Минерва отступила назад, увеличивая между ними расстояние, махнула ему рукой, приглашая его присоединиться к ней, и смело повернувшись к нему спиной, отправилась в нужном направлении.
– Вы теперь герцог, и апартаменты принадлежат вам. Прислуга все подготовила там, и комната в Западной башне была переделана в гостевую спальню. И прежде чем вы спросите, – она слышала, как он неохотно последовал за ней, догнав ее несколькими шагами, – все, что было в комнате в Западной башне, теперь находится в герцогских апартаментах. Смею добавить, в том числе, и ваша коллекция астрологических сфер. Мне пришлось перенести каждую из них самостоятельно – горничные и лакеи отказались прикасаться к ним, опасаясь, что они развалятся в руках.
Ройс собрал уникальную коллекцию астрологических сфер; Минерва надеялась, что упоминание о них заставит его принять необходимое переселение.
Минуту они шли в молчании, затем герцог спросил:
– Мои сестры?
– Ваш отец скончался в воскресенье около полудня. Я сразу отправила гонца к вам, но я не была уверена, что вы сразу захотите увидеться с сестрами, поэтому я не стала сразу уведомлять их, – она взглянула на него. – Вы находились далеко, и к тому же именно вы нужны были нам здесь. Я ожидаю их приезда завтра.
Ройс взглянул на нее и встретился с ней глазами.
– Спасибо. Я ценю этот шанс отдохнуть, прежде чем иметь дело с ними.
Что, конечно, объясняло, почему она так поступила.
– Я отправила письмо вам, а также в «Колер и Визикомб».
– Я отправил его вместе со своим письмом, в котором попросил приехать ко не сюда при первой же возможности.
– Значит, они тоже прибудут завтра. Скорее всего, поздно вечером.
– Скорее всего.
Они повернули за угол и оказались в небольшом холле в тот момент, когда лакей закрывал массивную дубовую дверь в комнату. Увидев их, он низко поклонился и отступил.
– Джефферс принесет вашу сумку. Если вам понадобится что-то еще…
– Я дам знать. Кто здесь сейчас дворецкий?
Минерва всегда задавалась вопросом, получал ли он информацию о своей семье все эти годы? Теперь становилось очевидным, что нет.
– Ретфорд младший – племянник старого Ретфорда. Он раньше был одним из лакеев.
Ройс кивнул.
– Я его помню.
Они приблизились к двери в покои герцога. Ухватившись за свой статус кастеляна, Минерва замерла рядом с ним.
– Я присоединюсь к вам в кабинете через час.
Герцог посмотрел на нее.
– Кабинет находится там же?
– Его местоположение не менялось.
– Я так и предполагал.
Минерва склонила голову, собираясь отвернуться, когда заметила, что, несмотря на то, что его рука и лежала на дверной ручке, он ее так и не повернул.
Мужчина стоял, устремив свой взгляд на ручку двери.
– Если для вас это не играет никакой роли, то ваш отец больше десяти лет не использовал эту комнату.
Ройс бросил нс нее хмурый взгляд.
– Какую комнату он использовал?
– Он занимал комнату в Восточной башне. Ее не трогали с тех пор, как он умер.
– Когда он перебрался туда? – он посмотрел на дверь перед собой. – Отсюда.
Девушка не могла скрывать от него правду.
– Шестнадцать лет назад, – и на случай, если он еще не понял, уточнила. – Сразу же после возвращения из Лондона, когда изгнал вас.
Ройс нахмурился, как будто в этом не было никакого смысла.
Это заставило ее удивиться, но Минерва решила держать эти мысли при себе. Она ждала, что он спросит что-то еще, но мужчина больше не задал ни одного вопроса.
Герцог резко кивнул, повернул ручку и открыл дверь.
– Увидимся в кабинете через час.
Безмятежно склонив голову, Минерва повернулась и ушла.
И почувствовала спиной тяжелый пристальный взгляд, который скользил вниз от ее плеч до бедер и опустился к ногам. Ей с трудом удалось удержаться от дрожи, пока она чувствовала на себе его острый взгляд.
Девушка быстро и решительно направилась в собственные владения – утреннюю гостиную герцогини; у нее был всего час, чтобы облачиться в достаточно прочную броню, которая защитила бы ее от чар десятого герцога Вулверстона.
