Текст книги "Покоренные любовью (ЛП)"
Автор книги: Стефани Лоуренс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 24 страниц)
Если бы она превратила…любовь-одержимость-тлеющее желание в нечто большее?
Если бы он превратил…
Если она когда-нибудь совершит что-нибудь настолько глупое, как влюбиться в Вариси, и в герцога в частности, она заслуживает каждой доли страданий, что гарантировано последуют потом.
Вариси не любят. Весь высший свет знает об этом.
В случае с Ройсом было широко известно, что его любовные отношения не длились долго, что он неизбежно меняет дам, не испытывая ни к одной какой-либо привязанности. Он был Вариси до кончиков пальцев, и никогда не утверждал обратного.
Влюбиться бы в такого человека было бы глупо. Минерва подозревала, что для нее это было бы равносильно самоубийству.
Поэтому она не собиралась – не могла себе позволить поддаться его соблазнению, если, конечно, так можно назвать его игру.
И тогда, как она могла скрестить мечи в поединке с мастером, у нее была отличная идея, как избежать соблазнения. Сказать по правде, он сам подсказал ей эту идею.
Нахмурившись, она рассматривала пути отступления и средства достижения этого. Она не догадывалась, когда остановилась на нем, что он сработает не так, как она рассчитывала.
Глава 10.
На следующее утро Минерва начала осуществлять план по защите своего сердца от соблазна влюбиться в Ройса Вариси.
Ее план был прост: она должна держаться как можно дальше от герцогской кровати.
Минерва знала Ройса; он упрям, как мул. Учитывая, что он заявил, что хочет увидеть ее в своей постели, то пока она находится вдали от герцогских апартаментов и постели, ей ничего не угрожает.
После того, как позавтракала с другими гостями, девушка по своему обыкновению направилась не в утреннюю гостиную герцогини, а, направив сообщение в конюшню, отправилась в кухню, где наполнила корзину печеньем и вареньем, приготовленном из фруктов, растущих в герцогском саду. Затем она направилась на конюшню.
Пока она ожидала, когда приготовят коляску, перед ней остановился Меч, на котором сидел Ройс.
Успокоив коня, герцог посмотрел на нее пронзительным взглядом.
– В деревню?
– Некоторые фермерские семьи нужно навестить.
– Где?
– По пути в Блайндбурм.
Ройс посмотрел на Меча. Он уже долго катался на нем, и потребуется еще одна лошадь, если он собирается последовать за ней; жеребец не сможет везти на себе двух всадников и корзину.
Мужчина взглянул на девушку.
– Если ты подождешь, пока запрягут двуколку, то я отвезу тебя туда. Мне нужно встретиться с этими фермерами.
Минерва подумала, потом кивнула.
– Хорошо.
Герцог спешился, отдал несколько распоряжений Генри и грумам, чтобы они подготовили его двуколку и распрягли Меча.
Когда коляска была готова, он взял у нее корзину и устроил под сиденьем, затем подал девушке руку; устроившись на сиденье, она посмотрела на дьявольских лошадей. Наблюдая за ними, он не сможет уделить ей внимания.
Соблазнить ее.
Ройс устроился рядом с ней и взмахом руки заставил серых тронуться с места. Двуколка покатила со двора.
Через двадцать минут они подъехали к группе коттеджей, которые стояли на склоне холма. Ройс был рад, что его пара поднялась сюда без каких-либо травм.
Герцог направил лошадей на площадку между тремя коттеджами. Из дверей каждого дома появились дети, некоторые буквально выскочили из окон. Все они широко раскрыли глаза от удивления. Мальчишки обступили серых, с любопытством рассматривая их.
– У-у! – выдохнул один мальчишка. – Могу поспорить, они очень резво идут.
Минерва спустилась вниз и взяла корзину. Поймала взгляд Ройса.
– Я долго не задержусь.
Внезапно на него обрушилось чувство, которое очень походило на панику, из-за «остаться на растерзание парочке детей в течение нескольких детей».
– Как долго это «не слишком долго»?
– Полчаса, не больше.
С легкой улыбкой на губах, Минерва отправилась к коттеджам. Все дети дружно приветствовали ее:
– Доброе утро, мисс Честертон.
Девушка ответила им, и их внимание снова переключилось на него, точнее на его лошадей.
Ройс изучил пеструю компанию, которая подбиралась к нему все ближе. Возраст детей был разным: от маленьких до тех, кто уже мог работать. Он имел мало опыта в общении с детьми разного возраста; он не знал, что им сказать.
Их нетерпеливые взгляды переместились с лошадей на него, но заметив, что за ними наблюдают, снова вернулись к лошадям. Ройс пересмотрел вывод, сделанный им ранее; он интересовал их, но разглядывать лошадей было проще.
Он был их герцогом, они – его будущие работники.
Мысленно подпоясавшись, медленно двигаясь, Ройс затянул пояса, выбрался из двуколки и направился к мордам лошадей. Некоторые дети были совсем маленькими и загоревшими. Несмотря на то, что стояла тишина, это обнадеживало.
Толпа отступила на шаг или два, юноши и девушки поклонились ему. Младшие не знали что им делать и почему. Одна из девушек прошипела недоумевающему младшему брату:
– Он новый герцог, бестолочь.
Ройс сделал вид, что не слышал этого. Приветливо всем кивнув, положил руку на морду серого и погладил его.
Спустя мгновение случилось…
– Вы на них ездите верхом, ваша светлость? Или их запрягают только в двуколку?
– Вы участвовали на них в гонках, ваша светлость?
– Это парная двухколесная двуколка или фаэтон, ваша светлость?
– Как быстро они идут, ваша светлость?
Герцог почти уже скал им, чтобы оставили обращаться к нему «ваша светлость», но вовремя остановился, поняв, что это прозвучит, как выговор. Вместо этого стал отвечать на их вопросы спокойно и терпеливо.
К его удивлению, тот подход, который он использовал при общении с лошадями, сработал и с детьми. Они расслабились, и Ройс воспользовался шансом расспросить их об этом маленьком поселении. Минерва рассказала ему о семьях, живущих в коттеджах. Мальчишки подтвердили, что дома только пожилые женщины, все остальные – взрослые и молодежь – работают в поле или в кузнеце, которая расположена дальше по дороге. Сами они не учились в школе, так как поблизости не было ни одной; читать и считать их учили пожилые женщины.
После нескольких минут такого разговора лед тронулся, и дети осмелились спрашивать о нем самом.
– Мы слышали, – сказала парень, который считал себя старшим, – что вы в Лондоне работали на правительство, были шпионом!
Это герцога удивило; он думал, что отец причину, по которой его не было, сделал страшной тайной.
– Нет, глупенький! – старшая девочка покраснела, когда Ройс и все остальные посмотрели на нее, но храбро продолжила. – Мама сказала, что вы руководили шпионами, и способствовали свержению Бонни.
– Ну…не я сам. Люди, которыми я руководил, выполняли воистину опасные вещи, и, да, они способствовали падению Наполеона. Но Веллингтон, другие генералы и наша армия тоже добивались этой цели.
Естественно, они восприняли это, как приглашение, поговорить о его миссии; заимствуя рассказы о подвигах других, легко удерживал внимание детей. Они были довольны и хотели узнать, шутит ли он, или, на самом деле видел, как вели закованного в цепи Наполеона.
После того, как доставила варенье и познакомилась с новым членом семьи, Минерва с вцепившимся в ее волосы младенцем, воркуя, подошла к окну, чтобы рассмотреть глаза ребенка, выглянула в окно – и напряглась, собираясь выбежать на улицу и спасти сестер и братьев ребенка.
Или Ройса, в зависимости от ситуации…найдя самого влиятельного лорда Англии, который стоял возле лошади и рассказывал детям истории, она расслабилась и, улыбаясь, поворковала еще над ребенком.
Бабушка ребенка подошла к окну. Она тоже посмотрела на то, что происходило снаружи. Приподняла удивленно брови. Спустя мгновение, она сказала:
– Если бы я не видела схожих фамильных черт с последним герцогом, то, глядя на это, решила бы, что кукушка подбросила своего птенца в герцогское гнездо.
Улыбка Минервы стала шире; идея о том, что Ройс – кукушка…
– Он определенно родился и вырос Вариси.
Старуха усмехнулась.
– Да, без сомнения, мы все будем запирать своих дочерей. И еще… – она отвернулась от окна и направилась к прерванной работе. – Если бы на его месте оказался его отец, то своим рыком разогнал всех сорванцов, просто потому, что может это сделать.
Минерва не могла с этим не согласиться, но Генри, отец нынешнего герцога, никогда не вступал с ней в пререкания.
Тем не менее, девушка решила не искушать судьбу. Вручив малыша бабушке, взяв свою корзинку, она начала прощаться с пожилой женщиной, когда дверной проем загородила какая-то тень. Ройсу пришлось сильно пригнуться, чтобы войти в дом.
Три женщины сразу же поприветствовали его реверансами; Минерва быстро представила их, прежде чем он спросил, что они делают.
Легко кивнув женщинам, герцог посмотрел на пустую корзину в руках девушки и забрал ее. Но прежде чем он успел что-то сказать, пожилая женщина вышла вперед, чтобы показать ему своего внука.
Минерва задержала дыхание, почувствовала его желание сделать шаг назад, но он остался стоять на месте. Он кивнул на официальное приветствие пожилой женщин, затем повернулся, чтобы уйти, но не решился.
Ройс протянул руку и коснулся пальцем пухлой щечки ребенка. Малыш пускал пузыри и бил по воздуху крошечными кулачками. На лице женщины появилась широкая улыбка.
Минерва заметила, что поступок Ройса заставил смягчиться и других женщин. Затем мужчина посмотрел на нее.
Девушка показала на корзинку.
– Мы должны идти.
Согласно кивнув, герцог склонил голову перед другими женщинами.
– Дамы.
Повернувшись, он вышел из коттеджа.
Обменявшись впечатлениями с женами фермеров, Минерва последовала за ним. Пока она добиралась до его двуколки, увидела и услышала достаточно, чтобы понять, что дети перестали его бояться. В их глазах светилось даже не благоговение, а поклонение герою.
Его отец не общался с простыми людьми; он общался с ними на расстоянии, посредством Келсо и Фалуэлла, лично встречаясь, только в крайнем случае. Поэтому обычно разговаривал только с главой семьи.
Оказалось, Ройс отличается от него. Он не использовал настойчивость отца в вопросах расстояния между герцогом и простым народом.
Положив корзину под сиденье, мужчина подал ей руку. Взяв поводья из рук старшего мальчишки, присоединился к ней. Не говоря ни слова, она наблюдала затем, как он руководил детьми. Изумленно застыв, они наблюдали за тем, как он развернул двуколку, подстегнул пару и, крикнув на прощание, направился по дороге вниз.
Когда коттеджи остались позади, вокруг них воцарился мир и спокойствие холмов. Напомнив себе о своей цели, Минерва быстро сказала:
– Недалеко от этой деревушки есть еще одна, возле Шилмура, там возникли проблемы.
Девушка встретилась с его жестким взглядом, когда он повернулся в ее сторону.
– Мы должны взглянуть на нее.
Мгновение Ройс удерживал ее взгляд, затем с концентрировал свое внимание на лошадях. Единственным его ответом было ворчание, но когда они спустились со склона, повернул лошадей на запад, в сторону Шилмура.
Единственное место, как считал Минерва, которое нельзя было назвать укромным.
Откинувшись на спинку, девушка спрятала улыбку. Пока она будет избегать обстановки, где может остаться с ним наедине, чем Ройс может воспользоваться, она будет в безопасности. И тогда он не сможет продвинуться вперед.
Ранним вечером Ройс вошел в свою гардеробную и начал раздеваться, тогда, как Тревор наполнял ванну, принесенной в ведрах, горячей водой.
Его настроение можно было назвать мрачным. Минерве удалось заполнить весь их день. Они провели в небольшой деревушке возле Шилмура довольно долго. Они приехали, едва успевая освежиться и переодеться перед ужином.
После наблюдения за заключительным этапом ремонта коттеджа, а также непосредственном участии сборки механизма для накачивания воды из колодца, он нуждался в ванной.
Мужчины решили сегодня не идти на работу в поле, а взялись за починку строений до наступления зимы; когда он и Минерва приехали, они чинили стены. Их идея по поводу починки крыши могла привести к катастрофе, если бы он не вмешался и не переделал все. Теперь есть шанс, что крыша выдержит вес снега, который выпадает в достаточно количестве в этих краях.
Не обидевшись на его вмешательство, и мужчины, и женщины были благодарны ему. Они накормили их обедом: сидром с толстыми ломтями сыра и свежеиспеченного ржаного хлеба. Они были еще больше поражены, когда он скинул сюртук, закатал рукава и принялся за работу вместе с ними, разбирая и переделывая механизм. Ройс был выше и сильнее любого из присутствующих там мужчин.
Все радовались, когда из женщин первой набрала свое ведро.
Они с Минервой уезжали, слыша благодарность людей, но он видел, как удивленны и заинтригованы сельчане. Очевидно, его способ общения с ними сильно отличался от общения с его отцом.
Минерва сказала, что он не должен быть похожим на своего отца; теперь он доказывал правильность ее точки зрения. Она должна быть довольна…и она была. Ее поездки позволили ей выиграть день в той игре, которую они вели.
Исход этой войны был предрешен; он не сомневался, что она окажется в его постели. Почему она так решительно сопротивляется, остается загадкой. И проблемой.
Сняв сапоги, Ройс избавился от бриджей и чулок. Обнаженный, он забрался в ванну и стал наблюдать за кругами, идущими по воде.
Минерва была первой женщиной, с которой ему приходилось бороться даже в самых незначительных вещах. Несмотря на постоянное раздражение, Ройс не мог отрицать, что нашел погоню-вызов не менее интересной.
Мужчина посмотрел вниз. Было столь же невозможно отрицать, что он нашел девушку и ее вызов возбуждающим.
Опустившись в воду, он откинул голову и закрыл глаза. Может быть, день и остался за ней, но ночь будет его.
Войдя в гостиную, Ройс ощущал себя серым волком, ожидающим ужина. Найдя взглядом Минерву, стоящую возле камина в траурном платье со скромным декольте, он поправил себя: голодным волком, ожидающим свой ужин.
Герцог направился к ней. Не дойдя до своей цели, он понял, что что-то затевается. Его сестры и кузены в волнении переговаривались друг с другом, создавая вокруг него шум.
Подозрения начали формироваться до того, как он добрался до Минервы. Маргарет стояла рядом с ней; когда он подошел к ним, его старшая сестра повернулась к нему, ее лицо сияло. Он и забыл, что она может быть такой.
– Ройс, Минерва сделала чудесное предложение.
Герцог знал, что не будет разделять восторг Маргарет.
– Пьесы, пьесы Шекспира. Нас достаточно, чтобы играть каждый вечер, развлекаясь до ярмарки. Аурелия и я считаем, что прошла уже неделя с похорон, и так домашний вечер не вызовет никаких возражений со стороны общества, – Маргарет посмотрел на него, в ее темных глазах был азарт. – Что ты думаешь?
Ройс думал, что его кастелян была очень умна. Он посмотрел на нее; она спокойно встретила его взгляд, в ее глазах не было злорадства.
Сюзанна, а в особенности Маргарет и Аурелия, обожали любительские спектакли. Пока он учился в Итоне и Оксфорде, им пришлось провести много долгих зимних вечеров в замке – отсюда их страсть. Он забыл об этом, а Минерва – нет.
Его уважение к ней, как к противнику, поднялось на еще одну ступеньку. Ройс посмотрел на Маргарет.
– Я не возражаю.
Герцог не видел другого выхода; если он запретит, его сестры будут дуться и дергать его до тех пор, пока не добьются его согласия. Он приподнял бровь.
– С чего вы начнете?
Маргарет просияла.
– «Ромео и Джульетта». У нас до сих пор сохранился сценарий, костюмы и декорации, которые мы использовал давным-давно, – она в знак признательности пожала его руку, затем отпустила ее. – Я должна пойти и рассказать об этом Сюзанне. Она должна сыграть Джульетту.
Ройс посмотрел ей вслед; по вопросам, заданным ей, и ее ответам, он понял, что всех заинтересовало данное развлечение.
Минерва, как послушный кастелян, осталась стоять рядом с ним.
– Я полагаю, – сказал он, – что сегодня вечером мы будем наслаждаться «Ромео и Джульеттой».
– Они планировали это.
– Где?
– Музыкальная комната. Там постоянно проводили спектакли. Постамент и занавес все еще там.
– И, – самый важный вопрос, – когда ты сделала это гениальное предложение?
Минерва заколебалась, услышав в его голосе нотки недовольства.
– Сегодня утром за завтраком. Они жаловались на то, как здесь скучно.
Спустя мгновение Ройс пробормотал:
– В следующий раз, когда им станет скучно, рассмотрите другие варианты.
Обернувшись, он посмотрел на нее и увидел ее улыбку.
– Вам не было скучно сегодня.
Не было смысла лгать.
– Пожалуй, нет. Но совершенно точно мне не будет скучно сегодня вечером.
Ее улыбка стала шире, когда она посмотрела в сторону двери.
– Вы не можете иметь все.
Ретфорд пригласил всех на ужин. Обдумывая ее слова, Ройс взял девушку под руку. Отметил неожиданно участившийся пульс. Опустив голову, он повел ее в сторону двери.
– Но я хочу, чтобы у тебя было все. Все, и даже больше.
Снова усаживая ее рядом с собой, Ройс отомстил ей так, как было в его силах. Подведя ее к креслу, провел рукой по ее талии, а выпуская руку и своей руки, погладил кончики пальцев.
Минерва пережила это, призвав всю силу духа, которую смогла. Натянутые нервы и потревоженные чувства были той ценой, которую она готова была заплатить, чтобы избежать его герцогской постели.
К ее сожалению, никому – даже Маргарет – не казалось странным, что он уделяет ей столько внимания. Опять же, он, откинувшись на спинку кресла, заставил повернуться ее к нему лицом, и их разговор оказался личным; видимо, другие думали, что они обсуждают дела поместья. Вместо этого…
– Мне кажется, что пьеса «Ромео и Джульетта» – не твой выбор, – Ройс откинулся на спинку кресла, держа в руках бокал с вином.
– Нет. Это любимая пьеса Сюзанны. Она хочет в ней играть, – Минерва продолжала смотреть в свою тарелку.
Через несколько минут.
– Сколько пьес Шекспира привлекло их внимание?
Слишком много. Минерва протянула руку и, убедившись, что он ничего не собирается сказать, взяла свой бокал. Когда Ройс промолчал, Минерва сделала глоток.
– Будешь ли ты играть одну из ролей?
– Это будет зависеть от того, сколько спектаклей мы поставим.
Девушка поставила бокал на стол, сделав мысленную пометку узнать, в каких пьесах можно безопасно играть.
Например, Минерва попыталась привлечь внимание Ройса к разговорам, которые велись дальше за столом. Выйдя из официальной обстановки, он становился общим и слишком шумным.
На самом деле – непристойным. Некоторые из кузенов герцога давали совету Филиппу, игравшему Ромео, как отнести Джульетту в постель.
К ее ужасу, Ройс, наклонившись вперед, заинтересовался шутливым разговором. Затем проговорил настолько тихо, что его могла услышать только она, спросил:
– Пожалуй, мне следует внести некоторые предложения, как думаешь?
Минерва тут же вспомнила его последнюю попытку завлечь ее в свою кровать; мысленно она перенеслась в то мгновение, когда его губы прикасались к ее губам, к удовольствию, которое дарили его пальцы, а сильное тело вжимало в стену…
Пришлось приложить усилие, чтобы вернуться в настоящее и понять смысл его слов.
– Но тебе не удалось там побывать.
Спустя мгновение девушка повторила их; его голос звучал спокойно и уверенно, хотя ничего подобного она и не испытывала.
Медленно, мужчина повернул голову и встретился с ней глазами. Его губы слегка изогнулись в улыбке, которая не успокаивала, а наоборот заставила насторожиться.
– Нет. Пока.
Его слова, словно камни, упали между ними. Минерва чувствовала напряжение между ними. Почувствовала, как дрожит, но не от страха, а ожидания. Девушка заставила себя приподнять бровь, после чего демонстративно отвернулась к другому своему соседу.
Как только с десертом было покончено, Маргарет отправила Филиппа, Сюзанну и других участников спектакля готовиться в музыкальную комнату. Все остальные остались за столом, смакуя вино и разговаривая, пока Маргарет не объявила, что у актеров было достаточно времени, и вся компания направилась в музыкальную комнату.
Музыкальная комната находилась в западной части, не далеко от нее происходило соединение северного и западного крыла. Комната была странной формы и имела две двери, одна из которых выходила в северное крыло, а другая – в коридор западного. Здесь было всего одно окно между двумя стенами. Сцена находилась перед окном, по бокам от нее занавесями были отгорожены участки, не позволяя зрителям, сидящих в основной части зала, увидеть происходящее там. Здесь можно было переодеться в костюмы, и хранился реквизит.
Лакеи, прежде чем Ройс сумел распорядиться, расставили стулья. Гости рассаживались, разговаривая и смеясь. Они отметили закрытую шторами сцену и полумрак, который создавали три канделябра. Свет от большой люстры, полностью зажженной, падал только на основную часть зала.
Минерва даже не пыталась отойти от Ройса, когда он направился к стульям во втором ряду. Девушка села, благодарная, что по пути из столовой чувствовала только его руку на своей талии и любопытную атмосферу, витающую вокруг них.
Защита и власть.
Минерва должна не обращать на это внимание, но она была заинтригована и с любопытством ожидала продолжения.
Остальные гости быстро заняли свои места. Кто-то выглянул из-за занавески, а затем шторы медленно открылись.
Спектакль начался. На таких постановках было принято зрителями делать замечания и предложения актерам, в независимости от того, могут ли они ответить или нет. К какому бы жанру не принадлежала пьеса, в результате спектакль все равно превращался в комедию благодаря сокращенному сценарию; да и актеры добивались этого любыми средствами.
Несмотря на то, что большинство зрителей делали замечания достаточно громко, так, что слышали все вокруг, Ройс делился с ней своими мыслями достаточно тихо. Его замечания, особенно в отношении Меркуцио, которого играл его кузен Рохан, были едкими и остроумными, и вскоре Минерва уже беспомощно смеялась. Он наблюдал за всем с неподдельным одобрением.
Когда на сцене появилась Сюзанна в роли Джульетты, Минерва тоже отпустила пару замечаний, вызвавших у Ройса улыбку и, в конце концов, заставивших его рассмеяться. Девушка обнаружила, что чувствует себя довольной таким положением дел.
В сцене на балконе актеры пытались превзойти друг друга, Сюзанна и Филипп соперничали друг с другом за симпатии зрителей.
Когда занавес, наконец, закрылся и раздались оглушительные аплодисменты актерам, Ройс обнаружил, что неожиданно для себя самого увлекся спектаклем.
К сожалению, когда герцог оглянулся, заметив лакеев, зажигающих свечи, обнаружил, что все собравшиеся чрезвычайно увлеклись этой идеей, что было для него очень плохо. Они хотят ставить спектакли каждый вечер, ожидая ярмарку; ему понадобилось несколько мгновений, чтобы понять, что он не сможет изменить это.
Ему придется найти другой способ, чтобы обойти препятствие, воздвигнутое Минервой.
Вместе с остальными он с Минервой обменивались впечатлениями от спектакля. Вместе с другими актерами Сюзанна ушла со сцены и присоединилась ко всей компании. Медленно, Ройс направился в ее сторону.
Сюзанна повернулась к нему, когда он подошел к ней, приподняв бровь.
– Тебе понравилась моя игра?
Ройс тоже приподнял бровь.
– А было ли это все игрой?
Сюзанна широко распахнула глаза.
Минерва отошла от Ройса. Она выражала свое восхищение Рохану за роль Меркуцио; она стояла всего в нескольких футах от Сюзанны, когда подошел Ройс.
Девушка находилась достаточно близко, чтобы услышать, как герцог, похвалив сестру, спокойно сказал:
– Как я понимаю, в последнее время ты обратила внимание на Филиппа. Не думал, что он в твоем вкусе.
Сюзанна лукаво усмехнулась и похлопала его по щеке.
– Очевидно, брат мой, либо ты не знаешь мои предпочтения, либо ты не знаешь Филиппа. Она посмотрела на Филиппа смеющегося вместе с другими гостями.
– Правда заключается в том, – продолжила Сюзанна, – что мы превосходно подходим друг другу.
Она посмотрела на Ройса и улыбнулась.
– По крайней мере, сейчас.
Минерва мысленно нахмурилась; она не заметила никакой связи между Сюзанной и Филиппом, она была уверена, что интерес Сюзанны был в другом направлении.
Улыбнувшись, Сюзанна пожала брату руку и отошла от него.
Ройс смотрел ей вслед, мысленно пожимая плечами; она была права, после стольких лет изгнания он не мог знать ее вкусы.
Герцог хотел уже найти Минерву, когда Маргарет сообщила, что всем пора отправляться в гостиную. Он предпочел бы оказаться в другом месте, но, заметив Минерву под руку с Роханом в первых рядах, направился за остальными.
К сожалению, его кастелян не теряла бдительности. Она примкнула к группе дам, в которой была и Сюзанна, направлявшуюся в гостиную в восточном крыле; она ловко направила их к лестнице, не оставив ему малейшего шанса. У него не было возможности перехватить ее и увести в свою комнату, прежде чем она достигнет лестницы.
Вскоре Ройс удалился в свою комнату, учитывая его выбор. Поднялся по главной лестнице. Он мог бы присоединиться к Минерве в ее постели. Она бы, не поднимая шума, попробовала его прогнать, но как только он бы заключил ее в объятия, все сопротивление прекратилось бы.
В таком подходе была своя особая привлекательность. Однако…он направился к своим апартаментам, открыл дверь, вошел и плотно закрыл ее.
Вошел в спальню и посмотрел на свою кровать.
И признался, что на этот раз Минерва победила.
Она выиграла сражение, но вряд ли ей удастся победить в войне.
Направившись в гардеробную Ройс снял сюртук и положил его. Медленно раздеваясь, он думал над тем, почему не отправился в ее комнату.
В Лондоне он всегда проводил ночи в постели любовниц. Он никогда не приводил ни одну их них в свой дом, в свою постель. Однако Минерву он хотел видеть в своей постели, как никакую другую.
Обнаженный Ройс направился обратно в спальню, снова посмотрел на свою кровать. Да, в эту кровать. Скользнув между шелковыми простынями, лег на пуховые подушки, устремив взгляд на балдахин.
Он хотел, чтобы она лежала здесь, рядом с ним, в пределах его досягаемости.
Это была его цель, его мечта.
Несмотря на желание, страсть и слабость плоти, он не собирался довольствоваться меньшим.
Глава 11.
К обеду следующего дня Ройс был горячим, раскрасневшимся и потным. Прислонившись к перилам, вместе с группой других мужчин, работающих на его поле, он разделил эль, хлеб и сыр местного производства.
Мужчины вокруг него уже почти забыли, что он их герцог; да и он тоже почти забыл. Без куртки и шейного платка, с закатанными руками, с темными волосами, в которых запутались соломинки сена, его вполне можно было бы принять за фермера, остановившегося помочь другим, если бы не его одежда и черты лица.
Его заманила сюда его кастелян.
Герцог думал о том, что она придумала еще, чтобы избежать с ним встречи. Он завтракал без нее, но пока диктовал Хэндли письма, увидел, как она отправляется на верховую прогулку.
После того, как закончил дела с Хэндли, он отправился следом за ней.
Конечно, Минерва не ожидала, что он будет работать на сенокосе, что их день будет развиваться так из-за его порыва, который заставил его предложить свою помощь.
Ройс участвовал в покосе и раньше, давно, тайком выбираясь из замка и идя наперекор отцу, отправлялся с другими работниками. Его отец был сторонником соблюдения традиций и правил приличия, но он никогда не чувствовал необходимости придерживаться этого и требовать на каждом шагу привилегий, которые давало его положение.
Некоторые мужчины помнили его и не возражали, когда он предложил свою помощь. Ройс должен был признать, что предложил это для того, чтобы посмотреть, как к этому отнесется Минерва, а не другие.
Девушка, встретившись с ним взглядом, предложила свою помощь женщинам. Они работали бок о бок с другими: Ройс вместе с другими мужчинами косил сено, Минерва с другими женщинами собирала сено и связывала его в снопы.
То, что начиналось, как соревнование превратилось в день изнурительного, но приятного труда. Герцог никогда не занимался настолько тяжелым физическим трудом в своей жизни, но и никогда не чувствовал себя настолько раскованно.
С того места, где собрались женщины Минерва наблюдала за тем, как Ройс прислонился к забору огораживающему поле, которое они закончили косить, как пригубил из кружки эля, которое мужчины наливали из кувшина, и тихо удивлялась.
Он был так не похож на своего отца, настолько они были разными.
Ройс стоял вместе с остальными мужчинами, объединенный с ними духом товарищества, вызванного совместным трудом. Его не беспокоило то, что его рубашка, влажная от пота, облепила его грудь, очерчивая мышцы, которые перекатывались при каждом его движении. Его волосы были не только растрепаны, но и на них лежала пыль, его кожа порозовела от солнца. Его длинные ноги, обутые в дорогие сапоги, при виде которых позже Тревор поднимет крик, были вытянуты; она увидела, как он поменял положение, прислонившись бедром к забору.
Без куртки, с прилипшей рубашкой, девушка могла четко рассмотреть его тело, оценить его широкие плечи, широкую, мускулистую грудь, узкие бедра и сильные длинные ноги наездника.
Для любой из женщин вид был непередаваемым; не только она одна упивалась им. Без герцогских атрибутов, он выглядел намного сексуальнее, чем она когда-либо видела его.
Минерва заставила себя отвернуться от него, обращая внимание на разговор женщин, стараясь не отвлекаться от него. Быстрые взгляды молодых женщин в сторону забора сломали ее решимость, и вот она снова наблюдает за ним. Интересно, когда он научился пользоваться косой; его работа говорила о том, что он не впервые взял ее в руки.
Пока они обедали, мужчины жарко что-то рассказывали ему; судя по их жестам, он тайно допрашивал их.
Если что-то могло повысить оценку его ума и способностей собирать и систематизировать факты, то они у него уже были достаточно высоки. Хотя это всегда было ему присуще, он существенно развил их на протяжении последних лет.
В противоположность этому, его навык общения с детьми было тем, о чем они никогда не догадывалась. Он, конечно, не унаследовал его; его родители разделяли мнение, что дети должны быть не слышны и не видны. Тем не менее, когда они ранее остановились передохнуть, Ройс заметил детей арендаторов, которые нетерпеливо разглядывали Меча, привязанного к забору; махнув матерям, которые говорили им, чтобы они оставили в покое его светлость, он направился к ним.
Он терпеливо отвечал на их вопросы, что Минерва нашла замечательным. Затем, к всеобщему удивлению, он один за другим прокатил каждого ребенка.
Дети сейчас думали, что он Бог. Их родители не на много отставали от них.
Минерва знала, что он практически не общался с детьми; даже у его друзей дети еще были младенцами. Где он научился так управляться с подростками, не говоря уже о так необходимом терпении – черта, к которой он не был предрасположен – она не могла себе представить.
